Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Наталья Шнейдер

Соавторы: Олег Кожевников,Андрей Потапов,Дмитрий Дывык,Елена Лоза
сообщить о нарушении

Текущая страница: 168 (всего у книги 347 страниц)

38

– Прошу прощения? – переспросила я.

Может быть, я что-то не так поняла? Ну, мало ли…

Он ухмыльнулся, и я убедилась, что все поняла правильно.

– Я спрашиваю «сколько», что тут непонятного? За раз. Или за ночь?

Наверное, надо было оскорбленно вздернуть нос и гордо удалиться, сделав вид, что я выше подобных гадостей. Или отвесить пощечину. Не знаю, что бы на моем месте сделала Оливия. Да и вряд ли к ней кто-то осмелился бы обратиться с таким вопросом. Так что придется мне поступать так, как я всегда поступала на своем месте.

– Пошел ты… – прошипела я, не поленившись подробно объяснить маршрут вместе со всеми возможными ответвлениями. Шагнула было мимо, но парень схватил меня за локоть.

– Что я тебе, рылом не вышел? Перед старостой вашим, значит, ноги раздвигаешь, перед Родом и даже с двумя братьями разом не стесняешься…

Какая бурная у меня, оказывается, жизнь! Даже интересно, когда бы я все это успела? А еще интересней, кто пустил обо мне такие слухи. Вряд ли Родерик – ему незачем хвастаться несуществующими победами, стоит поманить, и почти любая побежит, сияя от счастья. Да и про близнецов тогда бы не говорили. Алек, обидевшийся, что я старательно не замечаю его внимания? Тоже вряд ли. Не знаю почему, но мне хотелось верить в его порядочность.

Уж не тот ли, точнее, та, что испортила мне рубахи?

Но ведь этот парень не скажет, кто подал ему идею. А если обо мне в самом деле пошли такие слухи, тяжело мне придется… Я прогнала эту мысль. На каждый роток не накинешь платок. Постараюсь не ходить одна, чтобы не выглядеть легкой добычей, тем более что и Родерик просил об этом. Со временем все успокоится. Рано или поздно сплетникам надоест чесать языки.

– Руку убери! – Я попыталась выдернуть локоть, но хватка у парня оказалась крепкая.

– А то что? – ухмыльнулся он и дернул меня к себе.

Я пошатнулась, всем весом оперлась на трость – подарок Алека, – и окованный ее наконечник опустился на стопу парня, обутую в ботинки из мягкой дорогой кожи. Он дернулся, я, качнулась, взмахивая палкой, чтобы удержать равновесие. Трость, взлетая, угодила парню аккурат промеж ног.

Он взвыл, согнувшись, а я что есть мочи рванула прочь – откуда только силы взялись, – остановившись только около столовой.

– Эй, Нори! – Зак взмахнул рукой, приветствуя меня, едва я оказалась в дверях зала. – Где тебя носят! Тут сейчас все вкусное съедят!

Парни сдвинули два стола, чтобы поместилась вся честная компания. Кроме близнецов, там были Алек и Дейзи с Селией. И Родерик, окинувший меня встревоженным взглядом.

Я нервно хихикнула, вспомнив недавно услышанное. Надеюсь, хоть девушек в мою постель сплетники не запихнут.

– Что случилось? – спросил Родерик.

– Ничего. Просто бежала.

Я бросила сумку на скамью рядом с вещами остальных, пристроила там же трость. Улыбнулась Алеку.

– Еще раз спасибо. Очень полезная вещь оказалась.

Вместо того чтобы просиять, Алек застонал.

– Кто в этот раз?

– Он не представился, – пожала плечами я, мысленно проклиная собственный длинный язык, и поспешила к раздаче. Несмотря на недавнюю стычку, а может, благодаря ей есть хотелось ужасно. Да и так оставалась надежда, что парни отвлекутся и забудут.

Но Алек не забыл.

– Надеюсь, мне снова не придется являться пред светлое око Рейта, оправдываясь за отсутствие дисциплины среди первокурсников?

– Когда я ем, я глух и нем. – Я демонстративно запихнула в рот полную ложку овсянки на молоке.

– Нори. – Ладонь Родерика легла на мое бедро под столом, и я едва не поперхнулась кашей. – Друзья для того и нужны, чтобы не справляться со всеми проблемами одной. Кто тебя обидел?

– Это я его обидела, – не удержалась я. Опомнившись, снова старательно начала жевать.

– Наверняка не из наших и вряд ли пойдет ябедничать декану на то, что его избила девчонка. Так что можешь не париться. – сказал Зак. – То есть я хотел сказать: нет повода волноваться.

– Зная Нори, я бы сказал, что повод волноваться есть всегда. Хорошо, что я староста не у боевиков, – ухмыльнулся Родерик. Ладонь его скользнула с моего бедра на коленку, и я залилась краской. Торопливо спрятала лицо за кружкой с чаем.

– Поспрашивай своих, вдруг кто-то придет к целителям с побоями, – посоветовал Зен.

– Это было бы неэтично, – покачал головой Родерик. – К тому же у целителей сейчас работы хватает. Первые дни, все осваиваются. Кто-то на физухе с непривычки ногу потянет, у кого-то от незнакомой еды живот прихватит. Драки тоже случаются. Ну и глупость людская. Ночью вон у алхимиков два любознательных первокурсника влезли в лабораторию. Любовное зелье искали.

– А оно существует? – полюбопытствовал Зак.

– В теории – да. Только это средство из арсенала некромантов, а не алхимиков. Как и все прочие ментальные воздействия.

– Гадость какая. – Меня передернуло. – Знать, что человек с тобой не потому, что сам так хочет, а потому, что ты посадила его на цепь, как собаку…

– Гадость, – согласился Родерик, легко сжав мое колено. – И будь я деканом алхимиков, выставил бы их из университета. Но, увы – моральные принципы студентов прямо не связаны с их успеваемостью. Впрочем, они и так наказаны, может, поумнеют.

– Что с ними? – полюбопытствовал Зак.

– Сигналка. Патент Петера, знаете его? В этом году выпускается и остается на факультете.

Дейзи и Алек кивнули, остальные покачали головой.

– Когда она срабатывает, не только воет почище изначальной твари, но и посыпает разорвавшего контур краской. Очень вонючей краской, – уточнил Родерик. – Если увидите где-то двух парней с ярко-зелеными лицами и неподражаемым ароматом – это они и есть.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил его Зен.

– Староста алхимиков – мой сосед по комнате. И он был очень недоволен, что его подняли среди ночи. – Он обернулся ко мне. – А этому, который к тебе полез, куда прилетело?

– По яй… – Я прикусила язык. Вот же зараза, специально отвлек рассказом о зеленых алхимиках, чтобы, когда я расслабилась, застать врасплох.

Парни переглянулись.

– Пожалуй, я постараюсь больше тебя не злить, – с делано серьезным видом сообщил Зак.

– Значит, было за что, – одновременно с ним кивнул Зен.

Родерик помрачнел.

– Парни… и барышни. Очень прошу, приглядите за этой ходячей катастрофой. Сами видите, стоит на минуту упустить из виду…

– Я ни к кому не лезу первая! – вскинулась я. Забыв, что и сама собиралась не ходить в одиночку, добавила; – И могу за себя постоять!

– Ты-то можешь, да коллег жалко, которым пострадавших латать приходится. Им и без этого работы хватает.

– Приглядим, – одновременно кивнули близнецы.

– Тяжело быть бойцовым котенком, – добавил Зен. – Выглядела бы ты вон как она, десять раз бы подумали, прежде чем лезть. – Он кивнул в сторону девушки с третьего курса боевого, которая как раз покидала столовую.

Про таких говорят: «Кровь с молоком». Рослая, выше половины парней, широкоплечая, и трость в руках кажется игрушечной. Да уж, от такой прилетит – мало не покажется. Но если вес я набрать смогу, то увеличить рост – точно нет, а превращаться из бойцового котенка в бойцового колобка не хотелось. Пусть уж все останется как есть.

– Ничего, только первые полгода тяжело. – Дейзи ободряюще улыбнулась мне. – А потом все будут знать, что с тобой лучше не связываться.

– Но эти полгода надо как-то пережить. – Родерик поднялся из-за стола. – Нори просить бесполезно, поэтому еще раз прошу вас.

Алек фыркнул.

– Да поняли мы, поняли. Мне, знаешь ли, самому не нравится, когда на ковер к декану тягают. Иди уже. Да и нам пора.

Действительно, было пора. Времени оставалось только дойти до корпуса боевиков и расположиться в аудитории.

Теория магии шла первой парой, как и вчера. Подумав, я не стала искать себе место на задних рядах. Бересфорд все равно меня запомнил, так что я просто привлеку к себе лишнее и совершенно ненужное внимание. Так что я устроилась там же, где вчера. И очень удивилась, когда по обе стороны от меня расположились близнецы.

– Мы же обещали за тобой приглядывать, – с деланой серьезностью сказал Зен, а Зак добавил:

– И будет за кем лекцию списывать, я вчера вообще ничего записать не успел. Тараторит как…

Он не договорил: в кабинет вошел преподаватель, и мы поднялись.

Жестом велев нам сесть, Бересфорд смерил меня взглядом.

– Начнем с долгов. Вы, барышня, сделали доклад?

– Вы не уточняли вчера, к какому числу сделать доклад, – подал голос Феликс.

– К следующему занятию, это очевидно. – Преподаватель посмотрел на задние ряды поверх очков. – И настойчиво рекомендую держать свое мнение при себе, если не хотите, чтобы я потребовал высказать его письменно и в связке с моим предметом.

Он шагнул ко мне.

– Итак?

Я, поднявшись, протянула ему кипу листов, сшитых в углу суровой ниткой.

Зак едва слышно присвистнул. Бересфорд со скептическим лицом глянул на титульный лист.

– Оформлено правильно.

Я мысленно выдохнула. Спасибо Родерику, что рассказал мне: кроме самого текста важно еще и как он выглядит. Титульный лист, список литературы, поля…

Преподаватель все с тем же скептическим видом пролистал страницы, точно пересчитывая. Заглянул на первую, скривился.

– Вам следует потренировать чистописание.

Сама знаю, что следует! Но когда, скажите на милость, я бы успела это сделать?

– Возьмите. – Он вернул мне доклад. – Неудовлетворительно.

– За что? – вырвалось у меня.

– Вы не могли написать это сами. Купили текст доклада и переписали.

– Я писала сама! Хотите, перескажу?

– Сядьте. Я не говорил вчера, как должен был быть оформлен доклад, и вы не подходили спросить. Но откуда-то узнали. Вы учитесь по императорскому гранту. Плохо образованная, рассеянная и неусидчивая девушка не могла за ночь переработать такое количество источников и сделать текст такого объема.

– Но… – Я лишилась дара речи, к глазам подступили злые слезы.

– Я не спрашиваю, кто написал вам это, равно и как вы расплатились…

Я вскочила.

– Возьмите свои слова обратно!

– Сядьте, Лианор. Сядьте и подумайте над своим поведением, если не хотите получить еще и отработку.

– Чушь! – воскликнул Зен.

– Что вы сказали, молодой человек?

– Чушь! – выкрикнул Феликс с заднего ряда.

– И несправедливость. – Я узнала голос Дамиана.

– Тихо все! – Бересфорд шагнул к кафедре. – Прекратите беспорядок и вернемся к занятиям.

С задних столов раздался свист, потом к нему присоединился еще один, и еще. Бересфорд пытался что-то сказать, но перекричать многоголосый свист не мог. У меня на глаза снова навернулись слезы. Преподаватель вышел из аудитории, хлопнув дверью.

Стало тихо, так тихо, что, кажется, на всю аудиторию было слышно, как я сглотнула ком в горле. Встала, развернувшись к задним рядам.

– Спасибо. Только…

– Сядь и не волнуйся зря, – неожиданно тепло улыбнулся Дамиан. – Сегодня тебя несправедливо обвинили, завтра кого-то из нас. Если сразу все вместе такое не пресечем…

Он осекся, я обернулась к открывшейся двери, весь проем которой, казалось, заняла массивная фигура Рейта.

Декан шагнул в аудиторию, оглядел, кажется, каждого. Мне почудилось будто близнецы, по-прежнему сидевшие по обе стороны от меня, съежились. Да мне и самой – как бы ни хорохорилась вчера, дескать, привыкну – стало страшно под этим взглядом.

– И почему я не удивлен. – Каждое слово, казалось, падало в тишину аудитории, точно камень в пропасть, рождая гулкое эхо. – Лианор, по какому поводу вы решили сорвать занятие?

39

– Я не срывала. – Я заставила себя распрямить плечи.

– Лианор не срывала занятие. – Феликс встал, шаркнув ножками стула по полу. – Ваше обвинение несправедливо, как и обвинения господина Бересфорда.

Декан смерил его тяжелым взглядом.

– Вот как? Тебе нравится, когда тебя бьют женщины? Иначе к чему бы такая любовь к Лианор?

Кто-то хихикнул и ойкнул, как будто смеявшегося пихнули в бок.

– Мне не нравится несправедливость, – уперся Феликс. – Как не нравится и когда кто-то пользуется своим положением, чтобы вершить ее безнаказанно.

Бересфорд побагровел. Схватил с моего стола доклад, впихнув его в руки декана.

– Судите сами, могла ли девушка, которая учится по императорскому гранту, за вечер переработать такой объем литературы.

Декан раскрыл листы где-то посередине, сощурился.

– Курица лапой и то разборчивей пишет.

– Я действительно плохо образованна, господин декан, и не сильна в чистописании, – признала я. – И все же я настаиваю: этот доклад я писала сама. Госпожа Стефания может подтвердить, что я вчера была в библиотеке. Она научила меня пользоваться каталогом. – Подумав, я добавила: – Один… – Да что ж так некстати щеки налились румянцем! – Один старшекурсник помог мне подобрать литературу и подсказал, как правильно оформлять доклады. Остальное я сделала сама.

Зря я это сказала. Вот сейчас он скривится и выдаст что-нибудь вроде: «Старшекурсник! Уже начала хвостом крутить!

Но Рейт только задумчиво покачал головой. Пролистал многострадальный доклад и протянул его мне.

– Выйди сюда и читай. А я послушаю и решу.

Я встала перед аудиторией. Во рту разом пересохло. Открыть первую страницу получилось не сразу. Дрожали пальцы.

Я пробежалась взглядом по строчкам, сама едва разбирая написанное. Разозлилась на себя. Зачем мне разбирать собственный почерк? В конце концов, я это написала! Память девичья стала? Я опустила руки с докладом, снова окинув взглядом зал. Зен ободряюще улыбнулся мне, Зак подмигнул. На душе потеплело.

– Ингрэм Соммер был типичным человеком своего времени, – начала я. – Времени, когда наука двинулась вперед огромными шагами, подгоняемая новейшими изобретениями в области магии и технологий, или когда новые открытия порождали новые изобретения. Времени людей, блестяще разбирающихся в самых разных областях. Сейчас это невозможно – объем накопленных знаний слишком велик для одного разума. Но тогда… Ученый, изобретатель, политик – о каждой из его ипостасей написаны тома и тома. Но чаще всего его имя вспоминают за вклад, который он внес в теорию магии. Этот человек впервые систематизировал…

– Достаточно, – перебил меня декан. – Все ясно, садись.

Внутри словно что-то оборвалось. Бесполезно. Все бесполезно. Я опустилась за парту, кусая губы, чтобы не разреветься.

– Господин Бересфорд, рекомендую вам поставить Лианор «сверх ожидаемого». И я бы на вашем месте извинился, – сказал декан.

Что? Он серьезно?!

Похоже, серьезно, потому что преподаватель поджал губы.

– Вы ставите под сомнение мою компетентность? При студентах?

– Я ставлю под сомнение вашу беспристрастность.

Как будто сам декан беспристрастен! Но, пожалуй, эту мысль мне стоит придержать при себе.

– В таком случае, я полагаю, ваш факультет обойдется без моих услуг, – заявил Бересфорд.

Хлопнула дверь.

– Насчет извинений – это он зря… – Шепот с задней парты в наступившей тишине показался оглушительным.

Декан усмехнулся.

– Ну что ж, раз господин Бересфорд нас покинул, а отправлять вас, – он произнес это слово с нажимом, пристально глядя на меня, – бездельничать было бы чревато, придется мне его заменить.

Он шагнул к кафедре. Я потянула к себе лист чистой бумаги. Ничего не понимаю. Может, хоть начав писать, поверю, что я в своем уме.

– Начнем. – Кажется, единственный глаз Рейта видел каждое шевеление в классе, и, похоже, такое чувство появилось не только у меня, потому что тишина в аудитории стала прямо-таки оглушительной. – Если я правильно помню программу курса, вчера у вас была история развития предмета. Значит, сегодня нам нужно перейти к основным понятиям. Вы наверняка слышали про водную, огненную и прочую стихийную магию. Так вот, забудьте эти глупости.

По залу пробежал шум.

– Да, эти названия по-прежнему используются для простоты, но на самом деле нет никаких отдельных стихий. Есть только магия и разные формы ее проявления. К слову, именно доказательство этого – главная заслуга помянутого сегодня Ингрэма Соммера. После чего он смог посмотреть на накопленные к тому времени знания под другим углом, заново осмыслить их и создать теорию магии такой, какой мы знаем ее сейчас.

Декан говорил и говорил. Ему не надо было требовать внимания или призывать к тишине – и без того аудиторию заполнял только его голос да скрип перьев. Удивительно, но даже я успевала записывать основные тезисы, попутно обдумывая их. И звонок к окончанию пары оказался полной неожиданностью.

– Домашнего задания не будет, – сказал Рейт прежде, чем покинуть аудиторию. – Но настоятельно советую вам вечером перечитать сегодняшние записи, чтобы они уложились у вас в голове. Теория магии на самом деле очень проста…

Кто-то засмеялся.

– …потому что очень логична, – продолжал декан, словно бы не услышав. – Вам не нужно зубрить, нужно понять закономерности. На эти закономерности вы так или иначе будете опираться все оставшееся время учебы. Один пробел – и непонимание будет накапливаться снежным комом. Поэтому, повторюсь, советую вам перечитать и уложить в голове все услышанное сегодня. Свободны.

В столовую мы шли всей толпой. Я подумывала было улизнуть, чтобы заскочить к портнихе перед обедом, но вспомнила, что пока не стоит ходить одной, а парням там делать нечего. После обеда попрошу Дейзи или Селию меня проводить. До чего же неудобно быть единственной девчонкой на курсе! Пожалуй, стоит познакомиться с девушками с других курсов. Раз уж нас так мало, надо держаться вместе.

– Эй, парни, вы что, вскладчину ее пялите? – крикнул кто-то, когда мы проходили мимо корпуса целителей.

Зен сжал мой локоть, переглянулся с братом.

– Да он никак бессмертный, – ехидно протянул Зак.

– Сейчас проверим. – Феликс оторвался от остальных, за ним шагнули близнецы.

Шутник попятился, трое, что хохотали рядом с ним, тоже оборвали смех. Когда от толпы отделились и Дамиан с Себастьяном, четверка целителей поспешила к дверям корпуса. Я посмотрела, как они семенят, пытаясь сохранить остатки достоинства, и хихикнула. Кто-то из наших засмеялся, кто-то засвистел, кто-то заулюлюкал.

– А ты ничего так, хоть и барышня, – сказал русоволосый парень, и я узнала его – тот, кто не хотел раздеваться при девчонках.

– Спасибо на добром слове, – хмыкнула я. Добавила, обращаясь к вернувшимся: – И вам спасибо.

– Ерунда, – пожал плечами Себастьян. – Кто обидит одного боевика – обидит всех.

Когда мы ввалились в столовую, она уже была заполнена. Проходя мимо проема в зал для богатеньких, я заметила знакомые рыжие локоны.

– Парни, идите, – сказала я. – Мне тут кое с кем переговорить надо.

– Уверена что помощь не нужна? – поинтересовался Зен.

– Нет. Бабский язык вам не укоротить.

На самом деле я тоже не была уверена, что мне это удастся. Но подличать исподтишка я никогда не умела, а оставлять выходки Корделии без внимания больше было нельзя.

Часть парней с нашего курса тоже зашли в зал для богатых, начали рассаживаться за столами, около которых тут же нарисовались подавальщицы. Я же двинулась туда, где Корделия щебетала с двумя барышнями, спиной чувствуя взгляды. И пока я шла, казалось, исчез монотонный гул зала, оставив только один звонкий голосок, потускнел мир, сузившись до одного прелестно-кукольного личика.

Я замерла у стола, борясь с желанием взять Корделию за затылок и сунуть лицом в тарелку с кушаньем, каким бы то ни было. С ней одной я справлюсь без труда, и двое, что сидят рядом, не помешают. Но тогда это я прослыву ненормальной, которая накинулась на милую барышню ни за что ни про что, не иначе из ревности. Хотя, как ни странно, именно ревности я и не испытывала. Родерик сказал, что все в прошлом. Либо я верю ему, либо наши отношения на самом деле не отношения, а непонятно что.

Пока я боролась с собой, меня заметили. Подружки Корделии перестали щебетать, одна даже отодвинулась вместе со стулом и заозиралась по сторонам. Нехороший, видимо, был у меня взгляд.

– Ты заблудилась, милочка? – пропела Корделия. – Зал для нищебродов в другой стороне.

– Нет, я попала куда надо. Скажи, пожалуйста, ты всех по себе судишь или только я удостоилась такой чести? – Она открыла рот, но я перебила, повысив голос: – Так если хочешь попробовать с близнецами, спроси у них. Они парни добрые, может, пожалеют и снизойдут.

Кто-то ахнул, кто-то хихикнул. Корделия, надо отдать ей должное, не переменилась в лице.

– Ты перезанималась, милочка? Конечно, таким, как ты, с непривычки тяжко, можно и рассудка лишиться от натуги.

– Подумай еще вот о чем, – так же громко и отчетливо, как до того предложила ей попросить близнецов, сказала я. – Сколько парней с целительского факультета, поверивших сплетне о моей доступности, попадут к твоим будущим коллегам с яйцами всмятку?

Наверное, надо было выбирать выражения поизысканней, но на этом поле – изящных бесед, где каждое слово источает яд, – Корделия явно была сильнее. Значит, все что мне оставалось, – быть собой. Плохо образованной «девкой», грубой и невоспитанной, которая, если что, может и по морде засветить. Или по яйцам.

– И сколькие из пострадавших, поняв, что их сознательно обманули, просто чтобы подгадить другой барышне, захотят поквитаться?

Стало тихо или это шум крови в ушах заглушил другие звуки? Что ж, надеюсь, что, если Корделия не внемлет, меня услышало достаточно парней, способных задуматься – а стоит ли рисковать самым дорогим?

Кто-то мягко взял меня за плечи.

– Хватит, Лианор, – сказала Селия, отодвигая меня в сторону. – Тебя Корделия вряд ли поймет. Я поговорю с ней на доступном ей языке.

Она выдвинула свободный стул. Подружки Корделии молча испарились. Сама она дернулась, но за ее спиной, придерживая спинку, нарисовались еще две девушки в штанах – я видела их утром на физподготовке.

– Кто обидит одного боевика – обидит всех, – сказала одна из них, улыбнувшись мне.

– Иди, Лианор, ты голодная. – Селия подпихнула меня в бок. – Мы разберемся.

Я кивнула, в который раз за сегодня проглотив ком в горле. Надо бы все-таки познакомиться по-человечески. Но меня прямо попросили удалиться, так что завтра, на физухе.

Я двинулась к выходу и остановилась, когда меня придержала за локоть Оливия.

– Это она испортила твои вещи? – спросила она, не понижая голоса.

Девушка и парень, что сидели вместе со мной за столом, с любопытством уставились на меня.

– У меня нет доказательств, – сказала я. – Но больше ни с кем из барышень я пока не ссорилась.

– Мне нравится это «пока», – покачала головой Оливия. Выпустила мой локоть, снова опускаясь на стул.

Я прибавила шагу: не ровен час, еще на кого-то из знакомых наткнусь! Накаркала – совсем рядом сидел рыжий Карл, а еще через два стола обнаружился Бенедикт. Он торопливо отвел взгляд, я тоже сделала вид, будто его не заметила. Полезет – получит, а нет – мне хватило на сегодня неприятных бесед.