Текст книги ""Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"
Автор книги: Наталья Шнейдер
Соавторы: Олег Кожевников,Андрей Потапов,Дмитрий Дывык,Елена Лоза
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 138 (всего у книги 347 страниц)
Глава 15
Император
Тоска накрыла его внезапно. Вот вроде только что читал выпущенный неделю назад роман, подхихикивая над особо удачными моментами… Автор, правда, полагал, будто он пишет серьезную историческую прозу, и так же о романе отзывались ценители. Но память императора не к месту подкидывала лица, характеры, дела тех, в чей адрес в книге не жалели ни пышных описаний, ни славословий, и сравнение книжных героев с прототипами забавляло. Но в какой-то миг вдруг разом расхотелось веселиться, накатило беспросветное уныние – тяжкое, невыносимое, которое обычные люди глушат хмельным.
У него же было свое средство.
Выйдя из спальни, как был, в мягких штанах и рубахе, он направился к лестнице. Выше, выше, выше, все ускоряя шаги под нетерпеливое рычание Эрвина, пока не очутился на башне, выстроеннной над кровлей дворца. Намеренно неторопливо, оттягивая удовольствие, разделся и в чем мать родила поднялся на парапет. Качнулся, раскинув руки, безжалостная сила притяжения понесла тело вниз. Дыхание перехватило – к свободному падению невозможно привыкнуть.
Короткий спазм мышц, и вот огромные крылья раскидываются, подхватывая мощное тело, и несут прочь от земли, оставляя на ней тоску. Выше, еще выше, к самым звездам, кажется, вот-вот их можно будет коснуться, к серебристому диску луны, на которой притаился заяц.
«Зайчик!» – хихикнул Эрвин.
Император и сам едва удержал смех – просто потому, что хохот дракона перебудит и напугает половину столицы. Прочь от нее. Над полями, исчерченными квадратиками пахоты, над нитками дорог, которые драконьи глаза видели так же отчетливо, как и днем, над лесами, отсюда похожими на мох. Может, когда-нибудь это приестся, но пока каждый полет заставлял сердце колотиться от восторга.
«А мог бы сейчас лететь с ней», – буркнул Эрвин.
«Не начинай».
Он сложил крылья, устремившись к земле, упиваясь иллюзией опасности. Память – не то благословение, не то проклятие – нарисовала перед внутренним взором не эту землю – мирную, спокойную, – а выжженную, безжизненную. Тела, тела, кровь, теперь ясно видимая, потому что до земли осталось совсем немного. Крылья уже не держат, но страха нет – лишь обреченное спокойствие и осознание выполненного долга. Он спас тех, кого должен спасти, сын будет жить и…
«Очнись!»
Он взмахнул крыльями, описав крутую дугу, снова взмыл над землей. Последний полет его отца. Воспоминание, без которого император вполне мог бы обойтись – и все же не отдал бы его ни за какие сокровища. Ведь это означало, что его отец в каком-то смысле до сих пор жив и будет жить вечно. В нем самом, в его детях и детях его детей. И он сам в каком-то смысле будет жить вечно.
«А можешь и не в каком-то смысле».
Он досадливо рыкнул, описал круг над лесом и устремился к морю. Снова набрав высоту, камнем рухнул в воду – утром местные будут рассказывать, что морские духи грохотали ночью, играя. Позволил воде принять себя, останавливая падение, а потом – вытолкнуть вверх, к воздуху, который нужен даже драконам.
Новый всплеск. Волны стекают по чешуе, короткий миг превращения, и вот уже человек лежит на воде, раскинув руки, смотрит в небо и смеется, сам не зная чему; просто от радости бытия. Он разрешил себе поплескаться вволю – Эрвин тоже любил воду, – неторопливо доплыть почти до самого берега. Дно здесь круто уходило вниз, дюжина шагов от полосы прибоя – и взрослого мужчину скроет с головой. Когда до берега оставался еще десяток ярдов, он обернулся: лапы уверенно встали на дно, оттолкнулись. Опять расправились крылья, он воспарил и устремился к столице.
Он приземлился на площади перед дворцом, которую всегда держали свободной на подобный случай. Миг – и снова ощутил себя человеком, стоящим на одном колене и упирающимся в землю руками. Прежде чем распрямиться, создал иллюзию одежды. Простые темные штаны, рубаха, темный же камзол без украшений. Стражники, конечно, мужчины, но негоже императору разгуливать в чем мать родила. Явить свой истинный облик он не опасался – его надежно удерживала серьга, золотое колечко, продетое в ухо.
Император миновал ограду, двинулся по садовой дорожке, замедляя шаг. Тоска, развеявшаяся, как ему казалось, без следа, вернулась снова. Он покопался в себе, остановился, пораженный осознанием. Это были не его чувства!
«Догадался наконец!»
Он ругнулся про себя. И что теперь, спрашивается, делать?
«Мне тебя учить девушек успокаивать? Обнял покрепче и уволок в пещеру!»
«Тебе лишь бы… уволочь!»
«Вон она, кстати».
Он вгляделся в глубину парка: человек ни за что бы не различил силуэт, но драконье зрение не обмануло. Зрение и обоняние – ее запах он не спутал бы ни с одним другим.
«Идем к ней!»
Он не стал больше искать отговорок. Эрвин, хоть и помешавшийся на истинности и сводящий с ума его, торопя с проверкой, был прав в одном. Не только дракона тянуло к этой девушке. Сам император, дай ему волю, не отходил бы от нее ни на шаг, наплевав на все условности и даже зная о том, что она его обманывает. Это пугало и злило одновременно – до сих пор во всех интрижках он сохранял здравый смысл. А сейчас они даже не познакомились толком, а он уже с ума сходит, точно герой романов, на которые так падки девицы.
Обнять, уволочь в пещеру и не отпускать.
Он невесть зачем пригладил волосы, все еще хранившие морскую влагу.
– Добрый вечер, баронесса Асторга.
Она, ойкнув, подскочила. Император подвесил светлячок, совсем небольшой, только чтобы можно было разглядеть лицо. Девушка снова ойкнула, склонилась в реверансе.
– Ваше величество…
На ней было другое платье, видимо, привезенное из дома. Со шнуровкой спереди – значит, горничной у нее нет. Неужели в семье ее родителей дела так плохи, что они не могут позволить себе даже горничную? Откуда тогда средства на учебу: университет – недешевое удовольствие. Еще одна неувязка…
И все же наряд этот, хоть и простой, шел ей.
– Оставьте церемонии, Мелани. Давайте на несколько минут забудем, что я император, и сделаем вид, будто я просто забредший в сад кавалер, пытающийся развлечь прекрасную даму.
В парке залился трелью соловей.
– Как прикажете, ваше…
– Я не приказываю, – мягко перебил он. – Прошу. И здесь, без посторонних, зовите меня Эрвин.
– Хорошо… Эрвин.
Он уловил укол любопытства, колебание магии – как и многие, Мелани не удержалась от попытки заглянуть под иллюзию. Император не стал ее останавливать – артефакт был зачарован надежно, магам, намного превосходящим ее по силе, не удавалось этого.
В голове ехидно заржал Эрвин, и прежде, чем император успел сообразить, что его так развеселило, девушка охнула и отступила на пару шагов, прижав ладони к щекам. Взгляд ее метнулся к низу живота, снова взлетел к лицу, а потом она подхватила юбки и рванулась прочь так, словно за ней гнались изначальные твари.
Император дернулся было за ней, в следующий миг сообразил. Вцепился в столбик беседки, давясь хохотом – смеяться вслух не стоило, чтобы не обидеть Мелани. Эрвин же, которого не стесняли подобные условности, заливался вовсю.
«Кончай гоготать, гад ты чешуйчатый! Не мог предупредить? Ты же сразу понял, к чему все идет!»
Он все-таки не выдержал, накинул купол тишины, и засмеялся, прислонившись лбом к деревянному столбику. Успокоили девушку, называется!
– И что она обо мне подумает? – простонал он, все еще задыхаясь от смеха.
«Что ты решил показать товар лицом. И она оценила, если ты не заметил».
– Лицом? Да ты издеваешься! – взвыл он не хуже самого дракона.
Но чешуйчатая зараза снова была права – волну желания он почувствовал так же явно, как собственное вожделение, отозвавшееся внутри.
«Зато какие сны ей будут сниться», – лукаво протянул Эрвин.
«Не знаю, какие ей, а мне точно бессонница обеспечена. От стыда».
Одно утешало – тосковать Мелани определенно перестала.
Точно издеваясь, в саду продолжал заливаться соловей.
***
Мелани
Не знаю, как мне удалось вернуться в комнату и юркнуть в кровать, не нашумев. Сердце колотилось где-то в горле, а щеки пылали, казалось, так, что должны были поджечь постель.
Я сама не могла бы сказать, почему так разволновалась. В конце концов, мне уже доводилось видеть обнаженных мужчин… Хотя, справедливости ради, назвать «мужчиной» труп в анатомичке, пожалуй, нельзя. Наглядное пособие, не более. Тем не менее в открывшемся зрелище для меня не было ничего принципиально нового.
Я прижала ладони к щекам, словно так могла их остудить. Может, дело в неожиданности? В конце концов, подобная выходка от императора… Одна девушка в университете по секрету рассказывала, что, когда она была маленькой, под окна ее комнаты повадился приходить какой-то человек. Дожидался, когда она сядет у окна с вышивкой или книгой, и распахивал клапан на штанах. Не сразу нашла она в себе смелость пожаловаться няньке. Та даже не стала рассказывать господам, поговорила с кучером и поваром, и те «поучили» типа, так что он больше не появлялся. Но одно дело – неведомый ненормальный, другое – император!
Может, это чей-то дурацкий розыгрыш? Да, принимать облик императора – преступление, карающееся смертью. Множество преступлений карается смертью, однако преступников это никогда не останавливало. Или очередная проверка? Второе более вероятно. Но какой реакции они ожидали? Должна ли кандидатка убежать, как это сделала я, или – броситься императору на шею с воплем «ваше величество, я ваша навеки!»? Да и опасная проверка: от такой, как Кассия, можно и в глаз получить…
Или все-таки это в самом деле был император? Говорят, власть развращает… Может, следовало не в свою комнату убегать, а сразу к воротам и дальше, не останавливаясь?
Будь я чуть более самоуверенной, решила бы, что мужчины столицы сговорились, чтобы довести меня до безумия. Герцог с его «кто вы и откуда», господин дознаватель и императорский шут, граф, чтоб его, теперь вот – император.
А ведь на какой-то миг мне показалось, что я узнала шаги. Интересно, если бы герцог выкинул этакое, как бы я отреагировала? От этой мысли щеки загорелись еще сильнее: сколько я ни копалась в себе, честного ответа не находила. Наконец измученный разум все-таки решил, что хватит с него впечатлений и неразрешимых вопросов, погрузив меня в сон.
Во сне можно ничему не удивляться, вот и я не удивилась, когда вдруг оказалась на берегу моря. Спокойного и ласкового, так и тянуло окунуться. Я уже шагнула к воде, когда обнаружила, что не одна. И, конечно, ничего странного не было в том, что в паре ярдов от меня лежал, изогнувшись и пристроив голову на передние лапы, точно кот, огромный дракон.
Во сне можно ничего не бояться, поэтому, вместо того чтобы убежать, я уставилась на него во все глаза. Чешуя переливалась на солнце расплавленным золотом. На какой-то миг, любуясь драконом, я пожалела, что так и не научилась толком рисовать. Впрочем, из сна рисунок не вытащить, будь я даже гениальным художником. Оставалось только смотреть и надеяться, что запомню.
«Насмотришься еще», – прозвучал в моем разуме рокочущий бас.
Дракон открыл один глаз, полыхнувший изумрудной зеленью. В сочетании с другим, закрытым, выражение лица… то есть морды, получилось невероятно ехидным. «Интересно, есть ли у дракона мимические мышцы», – пришла в голову нелепая мысль.
Дракон фыркнул, а в моей голове раздался раскатистый хохот.
«Нет. Но у кошек их тоже нет, но кто сказал, что у кошек нет выражения лица?»
Лица. Не морды.
«Прошу прощения. Я не хотела вас обидеть».
«Такая мелочь не может меня обидеть, и я тут один. Так что говори мне “ты”».
«Один?»
«Без моего человека. Решил сам на тебя посмотреть».
Еще одни смотрины! Мало мне наяву, так еще и… Впрочем, ничего удивительного, что разум во сне подкидывает мне продолжение событий дня. Лишь бы продолжения ночных событий не подкинул!
«Не сердись на него. Он славный…»
Почему-то я сразу поняла, о ком идет речь, хотя во сне, наверное, так и должно быть. При воспоминании о нашей последней встрече щеки налились румянцем. Да уж, такой славный, что мочи нет! Извращенец коронованный!
«А кто решил одним глазком заглянуть под иллюзию? Ну вот, заглянула. Понравилось?»
Я ойкнула и осела на ослабших ногах. А ведь в самом деле, это же я сотворила заклинание!
«Мамочки!» – только и смогла я подумать.
Мне конец. Что бы ни заставило императора разгуливать, прикрывшись иллюзией вместо одежды…
«Мы летали. Во время оборота одежда рвется в клочья. Слишком разные размеры».
…сбросила ее я, а не он. И…
В самом деле, надо было бежать к воротам. И дальше. Хотя возможно ли убежать достаточно далеко от самого императора?
«Да не бойся ты. Он не держит на тебя зла. Мой человек в самом деле славный. Только слишком молодой и потому слишком человек. Лет через пятьсот станет по-настоящему мудрым и сильным».
«Жаль только, жить в эту пору прекрасную не доведется… – усмехнулась я. – Хотя ты-то доживешь, несомненно».
«И ты доживешь, уж я об этом позабочусь».
Действительно, какая ерунда. Разнообразная, но не слишком обильная еда; регулярные физические упражнения, утомительные, но не так, чтобы надорваться; новые впечатления и новые знания, заставляющие регулярно работать разум, – и пятьсот лет покажутся сущей мелочью.
Дракон снова расхохотался.
«А ты забавная. С тобой будет интересно коротать вечность».
Стоп. Позаботится? Интересно, каким это образом?
«Много будешь знать – плохо будешь спать».
Да я и так не то чтобы слишком хорошо сплю. Но дракон все-таки лучше, чем голый император.
«Еще скажи, что не хорош», – фыркнул дракон.
Хорош. Еще как хорош. Словно наяву я увидела широкие плечи, четкие очертания мышц, узкую талию, сильные бедра. И, гм… то, что мне было не с чем особо сравнивать, тоже производило впечатление. Интересно, это тоже иллюзия?
Ох, да что ж это такое в голову лезет! Хорошо, что это сон. Хотя Кассия наверняка бы сказала, что сны – отражения глубоко подавленных желаний и…
Дракон снова расхохотался, прервав мои мысли.
«А вот не скажу, настоящее или нет. Захочешь – сама узнаешь».
Да уж, всю жизнь мечтала узнать, что там у императора в штанах.
Дракон перевернулся на спину, потянулся, и мне захотелось почесать ему живот.
«Можешь потрогать, раз уж человека трогать не осмелилась», – фыркнул он.
Ах, ты… А вот и потрогаю! Многие ли могли похвастаться тем, что трогали настоящего дракона? Пусть даже во сне? Правда, до живота я не дотянусь.
Дракон опять перевернулся, вытянул голову в мою сторону так, что между нами осталось едва ли пол-ярда.
«Не бойся, я не ем барышень на завтрак».
«Только на ужин», – не удержалась я.
Потянулась к нему, осторожно положила руку над ноздрями. Чешуя… Нет, это нельзя было назвать чешуей, я словно коснулась инкрустации, выложенной обкатанной морем галькой. Гладкой и теплой, будто нагревшейся на солнце. Хотя она и так была нагретой на солнце.
Я погладила ему переносье, осмелев, почесала. Дракон прижмурился, казалось, еще немного – и замурлычет. Хороший сон. Должно же хоть во сне случаться что-то хорошее.
«А что плохое случилось наяву? Кто тебя обидел?» – В «голосе» дракона прорезалось рычание.
«Не хочу вспоминать и портить сон». – Я обошла вытянутый нос, коснулась щеки. Не удержавшись, прислонилась к ней своей щекой. Тепло чешуи словно проникло в меня, успокаивая, наполняя уверенностью, что все будет как надо. Все будет хорошо.
С этой мыслью я и проснулась.
Глава 16
– Наконец-то, – воскликнула Делия. – Мы уж думали, не добудимся!
Я помедлила с закрытыми глазами, пытаясь удержать в сознании ночное видение – хотелось запомнить его, пока я нахожусь в этом зыбком состоянии между сном и бодрствованием. Если не сделать этого сейчас, забудется, стоит впустить в разум дневные заботы. Несколько мгновений – послушать, как шелестят ветки дворцового парка, как поют птицы, и представить красивого и грациозного дракона с повадками балованного домашнего кота.
Но потянуть блаженную расслабленность не получилось. В бок давило что-то жесткое, холодный ветер пробрался под сорочку, и в довершение всего в щеку впился комар. Я с размаху врезала себе по лицу – ну прямо как медведь в той сказке про зайчика, – резко села и не удержала ругательство.
Я оказалась на земле, густо усыпанной прелой хвоей, между корней здоровенной сосны – кажется, они и давили мне в бок. В ночной сорочке. А рядом – такие же встрепанные и ошалелые Делия и Кассия.
Нет, этого не может быть. Это продолжение сна.
Вот только жесткий корень подо мной казался слишком реальным для сна. И щека горела чересчур отчетливо, а ветерок так и норовил пробрать до костей.
Что случилось? Где мы?
Неужели император так расплатился со мной за вчерашнюю выходку? Судить и казнить – могут всплыть ненужные подробности; а так – усыпил, закинул порталом в неведомую глушь, и поминай как звали. И никому ничего объяснять не надо: отказалась от участия в отборе и уехала, куда – дворцовую стражу не заботит.
Но соседок-то за что? На случай, если услышали лишнего?
Так, надо успокоиться. Прежде чем рвать на себе волосы и бегать кругами, стоит оглядеться и подумать. Я проглотила очередное ругательство и вопрос, где мы. Судя по ошалевшим лицам остальных, они тоже не слишком понимали, что происходит.
Втроем мы сидели на прогалине в сосновом бору, густо поросшем подлеском. Солнце пробивалось сквозь ветви, а значит, стояло либо позднее утро, либо ранний вечер. Обе мои соседки были одеты, то есть раздеты, точно так же, как я, словно нас выдернули из кроватей.
В который раз окинув ошалелым взглядом прогалину, я обнаружила чужеродный элемент пейзажа.
– Моя сумка!
– И моя! – воскликнула Делия.
Три наши сумки были сложены под кустом на краю поляны, а под ними оказалась аккуратно свернутая одежда. Удобные просторные штаны, куртка и мягкие полусапожки – все ярко-алого цвета, издалека заметного среди зелени. Три комплекта, отличавшиеся разве что размерами.
– Похоже, это все-таки испытание, – заметила Кассия.
Я мысленно выдохнула. Знать, что из-за меня пострадали другие, было жутковато. Испытание – другое дело. Вот только что они хотели проверить таким образом?
Делия топнула босой ногой.
– Узнаю, кто его придумал, поймаю… зажарю и съем!
Точно подтверждая ее слова, у подруги заурчал живот. Она ойкнула и схватилась за него руками. Мой желудок пока признаков жизни не подавал, видимо, столь же обескураженный, как и мозг.
Делия задрала голову в небо и крикнула:
– Эй, забер…
Ладонь Кассии закрыла ей рот.
– Ты чего? – возмутилась Делия, освободившись. – Наверняка хотели посмотреть, насколько мы пугливы. Никто в обморок не упал, истерику не закатил, можно возвращаться.
– Тогда нам не стали бы давать одежду, – рассудила Кассия. – Вопрос только в том, чего от нас хотят. Чтобы мы обустраивались на месте и ждали, когда нас спасут, или чтобы попытались выбраться сами?
Я натянула одежду. В первый раз в жизни я надела штаны и невольно позавидовала мужчинам: ничего нигде не жмет, не тянет и не давит. Влезла в полусапожки, тоже оказавшиеся очень удобными. Чтобы создать эту одежду, да на всех, нужен был не один бытовой маг высокого класса. Хотя другим во дворце и взяться неоткуда. И все же тратить столько времени, тканей и сил на то, что проносят совсем недолго, наверняка не стоило. Если хотели, чтобы мы обустраивались на месте, проще было не создавать нам одежду для прогулок по лесу, а прихватить из шкафов наши платья. Или вовсе оставить в белье, благо лето, и посмотреть на реакцию.
– Думаю, второе. – Я изложила ход своих мыслей.
– Да, звучит разумно. Значит, нужно пытаться выбраться. – Глаза Кассии загорелись азартом. – Жаль, что нас только трое, какой был бы простор для наблюдений! Кто-то наверняка уже сидит и рыдает, кто-то в бешенстве крушит все вокруг…
Я припомнила, как дядя показывал мне действие воздушного лезвия, и примерилась к ветке пальца в три толщиной. Получилось! Треск ломающихся кустов, куда она приземлилась, прервал речь Кассии.
– Мелани, это было размышление, а вовсе руководство к действию!
– Я не собираюсь ничего крушить. – Противореча собственным словам, я переломила ветку об колено, укоротив ее до собственного роста, и начала обрывать торчащие во все стороны ответвления.
– Тогда что ты делаешь?
– Гномон[3]3
Гномон – самый древний астрономический инструмент, позволяющий определить истинный меридиан, то есть направление на север или юг.
[Закрыть]. Глупо идти наобум. Для начала неплохо бы разобраться со сторонами света.
Я огляделась. Плохо. Прогалина была достаточно большой, чтобы видеть солнце над деревьями, но все же слишком маленькой, чтобы тени не мешались с тенью от палки. Куда бы ее воткнуть?
– Что такое гномон? – поинтересовалась Делия.
– Если совсем вкратце, сейчас мы подождем и понаблюдаем немного, и, когда отбрасываемая тень будет самой короткой, солнце окажется на юге, а тень, соответственно, будет направлена на север.
Вот когда я порадовалась, что дядя любил астрономию и многое рассказал мне о звездах и солнце, хотя это вовсе не входило в перечень знаний, которые, как считалось, были необходимы девушкам.
– Зачем так сложно? – пожала плечами Кассия. – В моей сумке по-прежнему есть набор для рукоделия, а в нем иголки.
Я хлопнула себя по лбу и расхохоталась. Совсем разум потеряла! От переизбытка впечатлений, не иначе.
– Только что нам это даст? – продолжала она. – Мы ведь не знаем, куда нас занесло. А раз не знаем, куда идти, значит, и направление неважно.
– Чтобы не блуждать по лесу кругами.
Кассия кивнула:
– Согласна. Думаю, нам нужно выйти к воде и дальше двинуться вниз по течению.
– Да, мне кажется, так будет лучше.
Где вода – там и люди, и любая река рано или поздно выведет к ним. Если, конечно, нас не закинули в глухую тайгу на востоке – там до людей можно идти неделями, а то и месяцами.
Нет, не должны были они так поступить! В конце концов, им нужны девушки, прошедшие испытание, а не трупы потенциальных невест.
Если это все-таки отбор, а не месть императора. Но об этом лучше не думать.
Кассия вытащила из сумки вышитый кисет, в котором она хранила рукодельные принадлежности. Намагниченная магией игла послушно указала север, и я тут же отметила направление на земле. Кассия глянула на кроны деревьев.
– Все-таки не хочется мне идти куда глаза глядят. Залезть бы и посмотреть.
Я прикинула высоту. Нет, даже до ближайшей ветки самой низкорослой сосны два человеческих роста, а если выбрать ту, что отсюда выглядит повыше, то и все три будет. Подсадить Кассию не получится, как ни старайся
– Мелани, а ты можешь нарубить еще веток? – поинтересовалась Делия.
– Попробую.
Все-таки дядя лишь показывал мне воздушный резак, но не разбирал подробно построение заклинания и не заставлял тренироваться. Потому я с чистой совестью и заявила дознавателю, что практически незнакома с боевой магией. Вот и сейчас лезвие получалось через раз, наверняка с огрехами, заставившими бы знающего человека скривиться и начать давать советы. А еще оно нещадно тянуло силы. Но как бы то ни было, через какое-то время на земле лежала груда длинных и довольно прочных ветвей, очищенных от отростков, а я начала понимать, что задумала Делия.
Она выложила подобие лестницы и принялась колдовать. Кривые палки выпрямлялись, срастались между собой, утолщаясь. Сложенные поперек них веточки тоже соединялись, образуя перекладины, и вскоре на прогалине лежала длинная и довольно прочная на вид лестница.
– Мне нравится магия трансформации, – смущенно улыбнулась Делия в ответ на наш искренний восторг. – Очень близка к бытовой, но интереснее.
Лестница получилась тяжелой, и поднимать ее нам тоже пришлось магией, хорошо, что вчера успели потренироваться. Я с грустью вспомнила нашу комнатку, отсюда, из лесной глуши, казавшуюся особенно уютной. Когда теперь мы туда вернемся и не ждут ли по возвращению новые сюрпризы?
Между тем Кассия, хоть и рослая, но худая и потому самая легкая из нас троих, ловко взобралась по лестнице и начала карабкаться вверх по сосне, только ветки колыхались.
– Осторожно там! – окликнула ее Делия.
– Ничего, я все детство с деревенскими мальчишками по деревьям пролазала! – отозвалась она сверху.
– Я тоже, – негромко вздохнула Делия. – А потом выросла и стала слишком тяжелой. – Она огладила свой не слишком тонкий стан и добавила: – По крайней мере, это приключение явно пойдет на пользу моей фигуре.
Да, я бы тоже уже не прочь подкрепиться. Но, возможно, торопиться с поисками еды и не стоило: вдруг Кассия сейчас углядит деревню в какой-нибудь лиге отсюда? Там можно будет добыть еды, расплатившись магическими услугами, которые деревенским обычно не по карману, и спокойно подумать, что дальше.
Но, похоже, мечты об этом оказались напрасны, потому что Кассия сверху крикнула:
– Дыма не вижу. И жилья тоже. Зато есть река – вон там.
Разглядев сквозь ветви, куда она указывает, я нарисовала на земле направление. Пока Кассия спускалась, сверилась с иголкой-компасом, расчертив рядом стороны света, а Кассия, спрыгнув на землю, нарисовала и ход реки. Получалось, что идти нам нужно на юго-запад, впрочем, даже если и отклонимся немного от нужного направления, ничего страшного: река перечерчивала все обозримое пространство, и ее мы не пропустим. А там двинемся вниз по течению и рано или поздно выйдем к людям. Если нас не подберут до того те, кто закинул в этот лес.
– Эх, жаль вчера конфеты не в сумку сложили, а на столе оставили, – вздохнула Делия.
– Жаль, – согласилась я.
Хотя мне по-прежнему не хотелось пользоваться подарком графа, может оказаться так, что другой еды нам не попадется. Совершенно ни на что не рассчитывая, я сунулась в сумку, мимолетно удивившись: раньше она казалась куда легче. И охнула.
– Что случилось? – встревожилась Кассия.
Вместо ответа я вынула яблоко, которое совершенно точно в сумку не клала. Внутри нашлось еще два, и полдюжины яиц, и фляжка, судя по запаху, с чем-то крепким. Я осмотрела ее со всех сторон, но не нашла ни гербов, ни вензеля. Вылила несколько капель содержимого на ладонь, проверяя на яды.
– Не отравлено.
Глядя на меня, и подруги полезли в свои сумки, но ничего нового в них не нашли.
– Спасибо, хоть совсем голодными не оставили, – резюмировала Кассия.
– А может, это только для Мелани от какого-нибудь поклонника? – хихикнула Делия.
– Если от того же, что и конфеты, я к ним и пальцем не притронусь, – буркнула я.
– Можешь не притрагиваться, тряпкой взять перед тем, как съесть, – не унималась подруга. – Но, как по мне, совершенно зря ты игнорируешь такого заботливого кавалера. Глянь, нет ли записки.
Я честно переворошила содержимое сумки, обмирая от непонятного мне самой страха, но больше ничего не нашла.
– Думаю, это все-таки для всех участниц отбора, а ко мне положили только потому, что сумка на самом виду была, – успокоила я себя вслух. – Так что разбирайте.
– Только все сразу есть не стоит, – заметила Кассия. – Мало ли…
Мы честно поделили еду, позавтракали, если можно было назвать завтраком одно яйцо, глоток бренди и несколько глотков призванной воды, которую пришлось собирать в горсти. Надо будет по дороге нарезать бересты да сделать хоть самую простую посуду, чтобы было куда воду призывать.
И наконец двинулись в путь.
