Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 271 (всего у книги 341 страниц)

– Нари! – Дара подбежал к ней и остановился. Он взял ее за руку и с испугом осмотрел ее окровавленную одежду. Он коснулся ее лица, пальцами пригладил мокрые волосы. – Хвала Создателю, я так волновался… Око Сулеймана!

Заметив ифрита, он отпрянул и, защищая Нари, спрятал ее за спину.

– Он… ты… – пролепетал он в не свойственном ему изумлении. – Ты убила ифрита. – Он повернулся к ней, сверкая зелеными глазами. – Ты убила ифрита? – повторил он и присмотрелся.

Твоя мать… Последнее признание ифрита не давало ей покоя. Но Нари помнила странный огонек в его глазах перед тем, как он это сказал. Ложь ли это? Может, он сказал это специально, чтобы насолить своему убийце?

Ей в лицо дунуло горячим ветром. Нари подняла глаза. Горы были охвачены огнем. Мокрые деревья горели, хрустели и ломались. Ядовитый запах стоял в горячем воздухе, приправленном крохотными горящими искрами, которые летали над мертвой местностью и бликовали над темной водой.

Она прижала кровавую руку к виску, когда на нее накатил приступ тошноты. Нари отвернулась от мертвого ифрита, потому что вид его трупа пробуждал в ней странное чувство удовлетворения, которое было ей не по душе.

– Я… он сказал, что…

Она замолчала. С гор снова повалил черный дым. Он закручивался спиралями и скользил мимо деревьев, сгущаясь в одну сплошную волну по мере приближения к ним.

– Назад! – Дара дернул ее к себе, и черные щупальца с шипением расплющились.

Дара улучил момент и толкнул ее к берегу.

– Беги, ты еще можешь успеть к реке.

Река. Она помотала головой. Перед ней пролетела огромная ветка с таким свистом, будто была выпущена из пушки, а поток бушевал и ревел, разбиваясь о камни вдоль берегов.

Она даже не видела противоположного берега – ей ни за что не доплыть. А Дара и вовсе рассыплется в воде пеплом.

– Нет, – ответила она серьезно. – Нам ни за что не перебраться.

Дым подступил ближе и начал расслаиваться, вихрем поделившись на три отчетливые фигуры. Дэв зарычал и натянул тетиву.

– Нари, быстро в воду.

Не успела она отреагировать, как Дара со всей силы толкнул ее и опрокинул в ледяное русло. У берегов было не так глубоко, чтобы уйти под воду с головой, но течение все равно не давало подняться на ноги.

Дара выпустил стрелу, которая беспрепятственно прошла сквозь туманные фигуры. Он выругался и выпустил вторую стрелу, когда один ифрит ярко вспыхнул. Почерневшими пальцами он перехватил стрелу. Не выпуская ее из рук, ифрит догорел и окончательно материализовался. К нему не замедлили присоединиться двое остальных.

Ифрит со стрелой был даже крупнее того, кого убила Нари. Кожа вокруг его глаз тлела кривыми черно-золотыми кругами. Другие ифриты, мужчина и женщина, были помельче. На женщине красовалась диадема из крученого металла.

Ифрит покрутил в пальцах стрелу Дары. Она начала плавиться, и серебро, бликуя, закапало наземь. Ифрит ухмыльнулся, и его рука задымилась. Стрела исчезла. Вместо нее появилась железная булава размером почти с него самого. Шипы и гребни на ее увесистой головке потускнели от крови. Он взвалил устрашающее орудие себе на плечо и вышел вперед.

– Салам алейкум, бану Нахида. – Он недоброжелательно улыбнулся Нари. – Я так давно ждал нашей встречи.

Ифрит говорил на безупречном арабском, с легким намеком на каирский акцент, который заставил ее вздрогнуть. Он склонил голову в неглубоком поклоне.

– Но ты называешь себя Нари?

Дара заправил в лук новую стрелу.

– Не отвечай.

Ифрит поднял руки.

– Ничего страшного. Я знаю, что это не настоящее ее имя. – Он обратил свой золотой взгляд на Нари. – Я Аэшма. Выйди из воды, дитя.

Она хотела ответить, но в этот момент женщина-ифрит вальяжно подошла к Даре.

– Мой Бич, сколько времени прошло. – Она облизнула раскрашенные губы. – Взгляни на этот рабский табель, Аэшма. Прелесть. Ты когда-нибудь видел такой длинный список? – Она вздохнула, щурясь от удовольствия. – О, как он его заслужил.

Дара побледнел.

– Неужели ты не помнишь, Дараявахауш? – Когда он не ответил, она улыбнулась ему грустной улыбкой. – Какая жалость. Я никогда не видела столь беспощадного раба. Ты был готов на все, лишь бы заслужить мое расположение.

Она смотрела на него с вожделением, но Дара отпрянул с болезненным видом. В Нари вспыхнула жгучая неприязнь к ифритке.

– Довольно, Кандиша. – Аэшма махнул своей спутнице рукой. – Мы не хотим наживать врагов.

Что-то защекотало Нари ноги под черной водой. Она не обратила внимания, глядя только на ифритов.

– Что вам нужно?

– Для начала чтобы ты вышла из реки. Там небезопасно, целительница.

– А с вами безопаснее? Когда мне пообещали это в Каире, ваш ифрит натравил на нас стаю гулей. В реке меня хотя бы никто не съест.

Аэшма дернул бровями.

– Какой неудачный выбор слов, бану Нахида. Водные и речные обитатели приносят вам обоим намного больше вреда, чем вам кажется.

Она нахмурилась, пытаясь разгадать его слова.

– О чем ты… – Она замолчала.

По реке прокатилась дрожь, как будто что-то невероятно огромное тащилось по ее илистому дну. Нари стала озираться по сторонам. Она готова была поклясться, что вдали увидела блеск чешуи, но мокрые блики скрылись так же быстро, как появились.

Ифрит заметил ее реакцию.

– Выходи, – уговаривал он. – Там опасно.

– Он лжет, – буквально прорычал Дара.

Дэв стоял неподвижно, с ненавистью уставившись на ифритов.

Второй, худощавый ифрит неожиданно выпрямился, по-собачьи принюхался к горящему воздуху, после чего бросился в кусты, где лежал убитый ифрит.

– Шакр! – вскричал он, недоуменно вытаращив светлые глаза, и прикоснулся к горлу, перерезанному Нари. – Нет… нет, нет, нет!

Он задрал голову и испустил истошный вопль, взорвавший небо, а потом склонился над мертвым ифритом и прижался лбом к его лбу.

Его горе застало Нари врасплох. Дара говорил, что ифриты – демоны. Она не подозревала, что демоны могут испытывать друг к другу какие-либо чувства и так эмоционально переживать горе.

Рыдающий ифрит утих, как только увидел ее лицо, и ненависть застила его золотой взгляд.

– Кровожадная ведьма! – обвинил он, вставая с земли. – Нужно было убить тебя в Каире!

Каир… Нари попятилась и остановилась, только когда вода стала ей по пояс. Басима. Это им была одержима девочка, это он обрек ребенка на смерть и натравил на них гулей. Ее рука потянулась к кинжалу.

Ифрит бросился на нее, но Аэшма успел перехватить его и швырнуть оземь.

– Нет! У нас был уговор.

Худощавый ифрит вскочил и хотел броситься на нее снова, шипя и щелкая зубами, не в силах вырваться из хватки Аэшмы. Ногами он выбивал искры о землю.

– К дьяволу ваш уговор! Она отравила его кровь, я вырву у нее легкие и разотру ее душу в порошок!

– Довольно! – Аэшма снова бросил его навзничь и замахнулся булавой. – Девчонка под моей защитой. – Он поднял голову и встретился с ней взглядом. В его лице появилось какое-то особенное хладнокровие. – А вот раб – нет. Если Маниже нужен был ее проклятый Бич, надо было предупреждать заранее. – Он опустил оружие и указал им на Дару. – Он твой, Визареш.

– Стойте! – крикнула Нари, когда худой ифрит прыгнул на Дару.

Дара ударил его по лицу своим луком, но тогда Кандиша, которая была крупнее их обоих, схватила Дару за горло и подняла его в воздух.

– Утопи его снова, – предложил Аэшма. – Может, на этот раз подействует.

Река заплясала и закипела у него под ногами, когда он двинулся за Нари.

Дара попытался ударить Кандишу ногой, но его крик резко оборвался, когда женщина окунула его с головой в темную воду. Ифритка засмеялась, когда Дара стал царапать ее запястья.

– Стой! – кричала Нари. – Отпусти его!

Она попятилась назад, надеясь оторваться от ифрита на глубине и выплыть к Даре.

Но пока тот шел к ней, река стала отступать, как будто волна накатывала в обратную сторону. Вода отошла от берегов, отхынула от ее ног, и в считаные секунды Нари уже стояла не в воде, а в толстом слое ила.

Без шума бурного речного потока мир вокруг стих. Стоял полный штиль, и воздух был пропитан запахами соли, дыма и сырого ила.

Воспользовавшись тем, что Аэшма отвлекся, Нари опрометью кинулась к Даре.

– Марид… – прошептала ифритка, округлив от страха большие золотые глаза. Она отпустила Дару и схватила за тощую руку второго ифрита, утягивая его за собой. – Бежим!

Пока Нари подоспела к Даре, ифриты уже спасались бегством. Дэв хватался за горло и жадно глотал воздух. Когда она поставила его на ноги, он заметил что-то у нее за спиной и стал белее мела.

Она обернулась. И тут же об этом пожалела.

Гозана не было.

Вместо реки протянулась широкая грязная траншея, где только мокрые валуны и глубокие борозды напоминали о речном русле. В воздухе все еще пахло дымом, но грозовые тучи пропали, открыв круглую луну и щедрую россыпь звезд, осветивших небо. Точнее, они могли бы осветить небо, если бы не гасли одна за другой, словно перед ними поднималось что-то темнее самой ночи.

Река. То, что было Гозаном. Оно втянулось само в себя, сгустилось, а течения и мелкие волны все еще дрожали на поверхности, кружась и изгибаясь, бросая вызов законам тяготения. Оно извивалось и колыхалось в воздухе, медленно нависая над ними.

Ее горло сжалось от страха. Это была змея. Змея размером с небольшой горный хребет, змея из потока черной речной воды.

Водяная змея изогнулась, и Нари увидела ее голову, огромную, как дом, с хлопьями белой пены вместо зубов в пасти, которую она разинула, чтобы зашипеть на звезды. Этот звук заполнил все вокруг, пугающе похожий на рев крокодила и шум прибоя одновременно.

Дара застыл в ужасе. Зная о его боязни воды, Нари смирилась. Она вцепилась ему в руку.

– Вставай. – Она потянула его к себе. – Вставай!

Она боялась, что он движется слишком медленно, и тогда отвесила ему пощечину и ткнула в песчаные дюны.

– Дэвабад, Дара! Бежим! Доберемся туда, и можешь убивать своих джиннов, сколько влезет!

То ли пощечина помогла, то ли предвкушение убийства, но оцепенение спало. Он взял ее протянутую руку, и они бросились бежать.

Раздался очередной вой, и толстый водяной язык лизнул то место, где они только что стояли, как будто великан пытался прихлопнуть муху. Вода разбилась о грязный берег, и вода расплескалась и забрызгала им ноги.

Змея извилась и ударилась о землю прямо перед ними. Нари затормозила и потащила Дару в другом направлении, пытаясь поскорее добежать до опустевшего русла. Дно было устлано мокрыми водорослями и обсыхающими камнями, о которые Нари не раз спотыкалась, но Дара помогал ей удержаться на ногах, пока они уворачивались от сокрушительных ударов речного чудища.

Они преодолели чуть больше половины пути, когда чудище внезапно замерло. Нари не хотела оборачиваться, чтобы узнать, что случилось, но это сделал Дара.

Он охнул – голос начинал возвращаться к нему.

– Беги! – прикрикнул он, хотя они и так неслись со всех ног. – Беги!

Нари припустила. Сердце рвалось из груди, а мышцы отказывались слушаться, но она побежала так быстро, что даже не заметила канаву, где, вероятно, было более глубокое течение, которую нужно было перескочить. Нари упала и больно ударилась о неровное дно. Неудачно приземлившись на лодыжку, она услышала хруст и только потом ощутила боль от перелома.

Оказавшись в канаве, она наконец увидела, отчего так кричал Дара.

Нижняя половина туловища змея, опять вздыбившегося, словно чтобы повыть на луну, пролилась водопадом, высотой превосходящим даже пирамиды. Вода хлынула на них, и покатилась волна, высотой втрое выше нее, разбиваясь о берега. Они были в ловушке.

Дара догнал ее и прижал к себе.

– Прости меня, – прошептал он.

Он запустил пальцы в ее мокрые волосы, и она почувствовала его теплое дыхание, когда он поцеловал ее в лоб. Она крепко обняла его в ответ, зарывшись лицом ему в плечо, и вдохнула полные легкие его дымного запаха.

Она приготовилась, что это будет ее последний вздох.

А потом что-то вклинилось между ними и волной.

Земля затряслась, и пронзительный вопль, от которого похолодела бы кровь даже самого храброго воина, разлился в воздухе. Словно целая стая Рух слетелась на добычу.

Нари оторвалась от плеча Дары. На фоне стремительной волны виднелся силуэт длинных крыльев, переливающихся зелеными бликами под звездным светом.

Хайзур.

Пери снова закричал. Он раскинул крылья, поднял руки и вдохнул полной грудью. Своим вдохом он словно всосал окружающий воздух. Нари буквально почувствовала, как кислород вытягивают из ее легких. А потом пери выдохнул, направив в змея стремительную воронку воздуха.

Когда порыв ветра настиг его, существо взревело бурлящим ревом. С одного бока вода начала испаряться, и оно дернулось, ныряя к земле. Хайзур хлопнул крыльями и послал на змея еще один сумасшедший порыв ветра. Пораженный змей закричал. Он гулко рухнул вдали, расплескавшись по земле, и в следующее мгновение пропал.

Нари перевела дыхание. Ее нога уже заживала, но Дара все равно сам поставил ее на ноги и подтолкнул, помогая выбраться из канавы.

Река легла вдоль иных берегов и теперь увлеченно поглощала деревья и утесы, с которых они только что сбежали. Ифритов и след простыл.

Они пересекли Гозан.

У них получилось.

Нари встала, осторожно покрутила ступней и после этого торжествующе закричала. Она была готова сама задрать голову и выть на луну, такой восторг она сейчас испытывала от того, что жива.

Она улыбнулась.

– Боже, Хайзур не мог выбрать более удачного момента!

Не увидев рядом Дару, она стала озираться в его поисках.

Дара бежал к Хайзуру. Пери сел на землю и тут же рухнул без чувств, и его крылья, обмякнув, повисли.

Когда она настигла их, Хайзур лежал у Дары на руках. Его зеленые крылья были покрыты белыми волдырями и серыми ожогами, которые разрастались у нее на глазах. Его свело судорогой, и несколько перьев выпало на землю.

– …летел следом и хотел предупредить… – говорил он Даре. – Вы были так близко…

Пери замолчал, чтобы сделать глубокий, хриплый вдох. Он как будто съежился, а на коже проступил лиловый оттенок. Он посмотрел на нее глазами, полными отчаяния. Обреченности.

– Помоги ему, – сказал Дара. – Вылечи его!

Нари потянулась взять его за руку, но Хайзур отмахнулся.

– Тут ты бессильна, – прошептал он. – Я нарушил наш закон. – Он поднес руку к Дариному кольцу и коснулся его одним когтем. – И уже не в первый раз.

– Дай ей хотя бы попытаться, – умолял Дара. – Ты не можешь умереть из-за того, что спас нас!

Хайзур улыбнулся ему горькой улыбкой.

– Ты так ничего и не понял о моем народе, Дара. Ваша раса никогда не понимала. Прошли века с тех пор, как Сулейман покалечил вас за вмешательство в жизнь людей… а ты так ничего и не понял.

Пока Хайзур отвлеченно бормотал о своем, Нари положила ладонь на один из его волдырей. Рана зашипела и обледенела под ее рукой, и мгновенно удвоилась в размере. Пери вскрикнул, и Нари убрала руки.

– Прости, – поспешила извиниться она. – Я никогда не лечила таких, как ты.

– И сейчас не вылечишь, – сказал он мягко. Он покашлял, чтобы прочистить горло, и приподнял голову, по-кошачьи навострив острые уши. – Вам нужно идти. Мой народ идет. И марид еще вернется.

– Я тебя не оставлю, – заявил Дара решительно. – Нари перейдет границу и без меня.

– Но им нужна не Нари.

Дара удивленно уставился на него и посмотрел по сторонам, как будто ожидая увидеть пополнение в их компании.

– Я? – Он запнулся. – Не понимаю. Я не ссорился ни с твоим народом, ни с маридами!

Хайзур замотал головой, услышав в небе пронзительный птичий вопль.

– Уходите. Прошу вас… – прохрипел он.

– Нет, – голос Дары сорвался. – Хайзур, я не могу тебя бросить. Ты спас мою жизнь, мою душу.

– Тогда отплати тем же другой душе. – Хайзур пошуршал искалеченными крыльями и показал на небо. – Грядет то, что не подвластно ни одному из вас. Спасай свою Нахиду, Афшин. Меня уже не спасти.

Он точно произнес заклинание. Через секунду эмоции в лице дэва разгладились, и он кивнул. Дара бережно уложил пери на землю.

– Мне так жаль, старый друг.

– Что ты делаешь? – воскликнула Нари. – Помоги ему подняться. Нам нужно… Дара! – закричала она, когда дэв подхватил ее на руки и перебросил через плечо. – Стой! Мы не можем его бросить! – Коленом она ударила дэва в грудь и попыталась оттолкнуться от спины, но он держал ее слишком крепко.

– Хайзур! – прокричала она, завидев вдалеке раненого пери.

Тот посмотрел на нее на прощание протяжным взглядом, полным грусти, а потом посмотрел в небо. Четыре темных силуэта парили над горами. Поднялся ветер, поднимая в воздух мелкие камушки. Пери поморщился и закрылся от ветра раненым крылом.

– Хайзур! – она пнула Дару еще раз, а тот только прибавил шаг, с трудом перелезая через песчаный бархан, но не выпустил ее рук. – Дара, пожалуйста, Дара, нет…

Потом Хайзур пропал из виду, и все исчезло.

12
Али

Приободренный добрым словом Джамшида, Али шагал к мидану с легким сердцем. Он вышел за Врата Агниванши. Идти под этой россыпью масляных лампочек было все равно что проплывать внутри созвездия. Мидан был тих. Музыку и пьяные гулянья, которые он оставил позади, сменили ночные песни насекомых. Холодный ветер гонял по старинной мостовой мусор и посеребренные сухие листья.

У фонтана ждал мужчина. Али узнал Рашида, однако удивился, увидев своего секретаря в гражданской одежде: на нем были невзрачный черный кафтан и графитно-серый тюрбан.

– Мир вашему дому, каид, – поздоровался Рашид, когда Али подошел ближе.

– И твоему, – отозвался Али. – Извини. Я не думал, что у нас назначены дела на сегодняшний вечер.

– О нет, – заверил Рашид. – Официально никаких дел. – Он улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. – Надеюсь, вы простите мне эту дерзость. Я вовсе не хотел отрывать вас от вечернего досуга.

Али скорчил гримасу.

– Ты вовсе не помешал.

Рашид опять улыбнулся.

– Вот и хорошо. – Он указал на Врата Тохаристан. – Я собирался повидаться со старинным приятелем из сектора Тохаристан и подумал, может, вы пожелаете присоединиться. Вы говорили, что хотели бы получше узнать город.

Это было любезное, разве что необычное предложение. Али был сыном короля. Он был не из тех, кого часто приглашали на чаепития.

– Ты уверен? Я не хочу никому помешать.

– Вы не помешаете. Мой приятель держит сиротский приют. Я, сказать по правде, подумал, что им поможет, если в приюте будет замечен Кахтани. У приюта настали тяжелые времена, – Рашид пожал плечами. – Но выбор, разумеется, за вами. Знаю, у вас был тяжелый день.

И он был прав, но Али заинтересовался приглашением.

– Вообще-то я с радостью присоединюсь, – он улыбнулся Рашиду в ответ. – Веди.

Когда они достигли центра Тохаристанского сектора, облака успели затянуть все небо, спрятав луну и сделав воздух туманным от измороси. Но погода ничуть не мешала толпам гуляк и поздних покупателей. Детишки играли в догонялки, носились в толпе, бегали за наколдованными из дыма зверушками, а их родители шушукались под металлическими навесами, поспешно поднятыми для защиты от дождя. Капли стучали о медную поверхность, и эхо отражалось по всему сектору. В закрытых стеклянных сферах с заколдованными огнями, висящих у входов в магазины, отражались лужи и пестрая круговерть на многолюдной улице.

Али увернулся от двоих джиннов, торговавшихся за блестящий золотой фрукт. Самаркандское яблоко, догадался Али. Многие джинны уверяли, что один укус оказывает такой же эффект, как прикосновение Нахида. Али слабо владел тохаристанским, но он распознал мольбу в голосе потенциального покупателя. Он обернулся. Лицо мужчины было покрыто ржавой коростой, а к его левой руке была приделана культя.

Али содрогнулся. Отравление железом. Это не было большой редкостью, особенно среди путешественников, которые могли испить воды из ручья, не зная, что в его берегах высокое содержание опасного металла. Железо накапливалось в крови годами и наносило свой удар сокрушительно и без предупреждения, приводя к атрофии конечностей и кожи. Скоротечное и смертельное заболевание, однако, легко излечивалось одним-единственным визитом к Нахидам.

Только никаких Нахид больше не было. И яблоко не поможет этому несчастному, как не поможет ни одно другое «проверенное средство», которые впаривали беспринципные аферисты джиннам в безвыходном положении. Ничто не могло заменить целителя-Нахида. Но об этой жестокой правде слишком многие, включая Али, старались не думать. Он отвел глаза.

Раздался гром, далекий-предалекий. Наверное, за завесой города, скрывающей их от людей, бушевал ураган. Али смотрел себе под ноги, прячась и от дождя, и от любопытных взглядов прохожих. Пусть на нем и не было униформы, но рост и королевское убранство выдавали его с головой, и смущенные прохожие бормотали слова приветствия и торопливо кланялись ему.

Дойдя до развилки в конце центральной улицы, Али увидел внушительный монумент, в два его роста высотой, из истертого песчаника, очертаниями примерно напоминающий продолговатое корыто – вроде лодки, поставленной на корму. Верхушка уже начала осыпаться, но, проходя мимо, Али заметил свежие благовония у основания корыта. Внутри горела небольшая лампа, отбрасывая дрожащий свет на длинный список имен, начертанных по-тохаристански.

Мемориал Кви-Цзы. Али похолодел от напоминания о том, какая скверная доля выпала этому городу. Руке какого Афшина принадлежало это вопиющее зверство? Арташу? Или Дарая-вахаушу? Али нахмурился, припоминая уроки истории. Ну конечно, Дараявахаушу. Именно после Кви-Цзы он и получил прозвище «Бич». Этот дьявол хорошо постарался, чтобы не посрамить свое прозвище, судя по бесчинствам, которые он творил в период своего восстания.

Али бросил на мемориал последний взгляд. Внутри лежали свежие цветы, и это его не удивляло. У их народа была крепкая память, и то, что случилось с Кви-Цзы, было не так просто позабыть.

Рашид остановился у скромного двухэтажного здания. Оно производило безрадостное впечатление: черепица на крыше потрескалась и заросла черной плесенью, а у входа стояли увядшие растения в разбитых горшках.

Его секретарь негромко постучал. Открыла молодая женщина – у нее были глаза тохаристанских джиннов и кожа Аяанле. Она устало улыбнулась, увидев Рашида, но улыбка сползла с ее лица, как только она заметила Али.

Она согнулась в поклоне.

– Принц Ализейд! Я… мир вашему дому, – выпалила она на джиннском с сильно выраженным говором, характерным для рабочего класса Дэвабада.

– Ты можешь звать его каидом. По крайней мере, сейчас, – поправил Рашид с легкой иронией в голосе. – Ты нас пропустишь, сестра?

– Конечно. – Она открыла дверь шире. – Я заварю чаю.

– Спасибо. И, будь добра, передай сестре Фатуме, что мы пришли. Мы будем в доме. Я хочу кое-что показать каиду.

В самом деле? Заинтригованный, Али молча пошел за Рашидом по темному коридору. В приюте было чисто, стоптанные полы были тщательно вымыты, но вокруг царила разруха. С протекающей крыши капала в кастрюли вода, книги, аккуратно составленные в небольшой классной комнате, покрылись плесенью. Редкие игрушки, которые попадались ему на глаза, наводили уныние: шахматные фигурки, вырезанные из костей животных, заштопанные куклы, один тряпичный мячик.

Они повернули за угол, и Али услышал жуткий кашель. Он повернулся на звук. Было темно, но в тени он увидел фигуру старой женщины. Она поддерживала худосочного мальчика, лежащего на выцветшей подушке. Мальчик снова зашелся кашлем, и хрип смешался со сдавленными всхлипами.

Старуха погладила мальчика по спине, пока тот пытался отдышаться.

– Вот так, милый, – услышал Али ее мягкий голос.

Мальчик закашлялся, и она приложила к его губам платок. Потом поднесла ко рту чашку, от которой поднимался пар.

– Выпей немного. Тебе полегчает.

Али уставился на платок, который она прижимала к губам ребенка. На нем темнела кровь.

– Каид?

Али посмотрел на Рашида, только сейчас заметив, что тот прошел уже половину коридора. Он быстро догнал секретаря.

– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел пялиться.

– Это ничего. Полагаю, обычно вас ограждают от подобных зрелищ.

Формулировка показалась ему неожиданной, как и легкий укор в интонации, чего Али раньше не слышал от своего уравновешенного секретаря. Но у него не было времени размышлять об этом. Они вышли в большую комнату, ведущую в открытый дворик. Только порванные шторы, залатанные, где было возможно, защищали помещение от промозглого уличного дождя.

Рашид прижал палец к губам и отдернул штору. На полу повсюду лежали спящие дети. Десятки мальчиков и девочек кутались в пледы и спальные мешки, тесно жались друг к дружке из-за холода и, похоже, нехватки места. Али подошел ближе.

Это были дети-шафиты. А, свернувшись калачиком, под одеялом лежала девочка, чьи волосы уже начинали отрастать – девочка из таверны Тюрана.

Али торопливо попятился назад и споткнулся. У нас есть убежище в секторе Тохаристан… Ужас накатил на него вместе с пониманием происходящего.

Рашид опустил тяжелую руку ему на плечо. Али подскочил, ожидая увидеть у него нож.

– Спокойно, брат, – тихо сказал Рашид. – Ты же не хочешь напугать детей…

Али потянулся к зульфикару, и Рашид остановил его руку своей.

– …и не хочешь уйти отсюда в чужой крови. Тем более когда тебя так легко опознать.

– Мерзавец, – прошептал Али, поражаясь тому, как легко его заманили в ловушку, которая задним числом казалась ему такой очевидной. Он не любил грубых слов, но они сами сыпались из него. – Проклятый преда…

Пальцы Рашида надавили сильнее.

– Ну все, довольно. – Он толчком направил Али вниз по коридору и указал на соседнюю комнату. – Мы просто хотим поговорить.

Али помедлил. В бою с Рашидом он одержит верх, в этом сомнений не было. Но бой будет кровавый и шумный. Место было выбрано неслучайно. Один вскрик – и проснутся десятки невинных свидетелей. Более удачного решения Али не видел. Он приготовился к худшему и переступил порог. И тотчас упал духом.

– Неужели это наш новый каид, – хладнокровно приветствовал его Ханно. Лицедей положил руку на длинный нож у себя за пазухой и сверкнул медными глазами. – Надеюсь, этот красный тюрбан стоил жизни Анаса.

Али напрягся, но прежде чем нашелся с ответом, к ним присоединился четвертый собеседник – собеседница, та самая женщина из комнаты больного мальчика.

Она махнула на Ханно рукой.

– Куда это годится, брат, так приветствовать гостя. – Несмотря на обстоятельства, голос у нее был на удивление жизнерадостным. – Принеси пользу обществу, старый пират, и приготовь мне стул.

Лицедей заворчал, но послушался и положил подушку на деревянный ящик. Старуха вошла в комнату, опираясь на черную клюку.

Рашид коснулся брови.

– Мир твоему дому, сестра Фатума.

– И твоему, брат Рашид.

Она опустилась на подушку. Старуха была шафиткой, это Али понял по карим глазам и круглым ушам. Ее голова была седа и наполовину покрыта хлопковой белой шалью. Она подняла на него взгляд.

– Да ты и вправду высок. Значит, это ты, Ализейд аль-Кахтани. – Ее бледное лицо озарила чуть заметная довольная улыбка. – Наконец-то мы встретились.

Али неловко переступил с ноги на ногу. Гораздо легче было гневаться на «танзимских» мужчин, нежели на этот божий одуванчик.

– Извините, я вас знаю?

– Еще нет. Но, похоже, отчаянные времена вынуждают нас идти на компромиссы. – Она склонила голову. – Меня зовут Хаи Фатума. Я партнерша… – Ее улыбка померкла. – Сказать точнее, была партнершей шейха Анаса. Я заправляю этим приютом и другими благотворительными организациями «Танзима». За что мне нужно поблагодарить тебя. Только благодаря твоей щедрости мы можем делать столько добрых дел.

Али поднял бровь.

– По-видимому, это не единственные «дела», которые делаются благодаря моей щедрости. Я видел оружие.

– И что такого? – Она кивнула на его зульфикар. – Ты носишь оружие, чтобы обороняться. Почему моему народу отказано в том же праве?

– Потому что это противозаконно. Шафитам возбраняется носить любое оружие.

– Медицинское обслуживание для них тоже возбраняется, – вставил Рашид, наградив Али многозначительным взглядом. – Но скажи мне, брат, кому принадлежит идея больницы на улице Маади? Кто заплатил за ее строительство и выкрал медицинские книги из королевской библиотеки, чтобы обучить остальных?

Али вспыхнул.

– Это другое.

– С точки зрения закона – нет, – возразил Рашид. – И то и другое нужно для защиты жизни шафитов, и потому то и другое под запретом.

Али нечего было на это ответить. Фатума тем временем продолжала его рассматривать. Что-то, похожее на жалость, сквозило в ее карих глазах.

– Какой молодой, – сказала она тихо. – Годами ты намного ближе к детям из соседней комнаты, чем, думаю, к любому из нас. – Она поцокала языком. – Мне почти что жаль тебя, Ализейд аль-Кахтани.

Али не понравились эти слова.

– Чего вы хотите от меня? – спросил он.

Его нервы начинали сдавать, и голос уже дрожал.

Фатума улыбнулась.

– Мы, конечно, хотим, чтобы ты помогал нам спасать шафитов. А в идеале чтобы ты как можно скорее возобновил наше финансирование.

Али не верил своим ушам.

– Вы, верно, шутите. Анас должен был покупать еду и книги на те деньги, что я ему давал, а не ружья с ножами. С чего вы взяли, что я дам вам еще хоть одну монету?

– От сытого брюха мало толку, если мы не защитим детей от работорговцев, – процедил Ханно.

– А наших детей мы и сами обучим, принц Ализейд, – добавила Фатума. – Но ради чего? Шафитов не допускают к серьезным профессиям. В лучшем случае наши ребята найдут место слуг или наложниц. Ты представляешь, какой беспросветной для нас рисуется жизнь в Дэвабаде? Нас не ждут изменения к лучшему – одни обещания о рае. Нам нельзя уйти, нельзя работать, наших женщин и детей может похитить любой чистокровный джинн, и ему ничего за это не будет, если он устно заявит об их родстве…

– Анас уже прочитал мне эту лекцию, – перебил Али, может быть, слишком грубо.

Но однажды он уже поверил словам Анаса. И мысль о том, что шейх лгал ему, до сих пор была для него обидна.

– Извините, но я сделал все, мне подвластное, чтобы помочь вашему народу.

Он говорил правду. Он отдал «Танзиму» целое состояние и даже теперь втихомолку оттягивал суровые меры пресечения для шафитов, на которых настаивал его отец.

– Не знаю, на что еще вы рассчитываете.

– Авторитет, – ответил Рашид. – Шейх завербовал тебя не только ради денег. Шафитам нужен рыцарь при дворе. Голос, который заявит об их правах. А мы нужны тебе, Ализейд. Я же знаю, что ты медлишь с приказами, которые дает тебе отец. Новые законы, которые нужно претворять в жизнь? Охота на предателя из Королевской гвардии, укравшего тренировочные зульфикары? – На этих словах он слегка усмехнулся. – Мы поможем тебе, брат Ализейд. Но давай будем помогать друг другу.

Али отрицательно покачал головой.

– Это исключено.

– Зря мы тратим на него время, – заявил Ханно. – Малец – Гезири, он скорее сожжет Дэвабад дотла, чем пойдет против своих.