Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 186 (всего у книги 341 страниц)

Анден подошел к Хило с другой стороны и опустил взгляд на гроб. Его лицо осунулось от печали, голос звучал приглушенно и неуверенно:

– Я пойму, если ты сочтешь виноватым меня, Хило-цзен.

Хило ответил не сразу, а потом тихо сказал:

– Тар был лучшим, только он был способен это сделать. Я виню тебя не более, чем себя. – Он положил руку Андену на плечо и оперся на него всем весом, чуть не повалив. –   Я долго злился на тебя, когда ты отказался надеть нефрит. Конечно же, ты помнишь. А теперь… Я рад, что ты не Кулак, Энди. Мне нужен… – Голос Хило сорвался. – Мне нужен хотя бы один живой брат.

Глава 43
Свобода

Нико лежал в снегу на животе, направив автомат R5 на ведущую в город дорогу. Он уже три часа лежал в засаде в бело-коричневом камуфляже. В Удайне было не только холодно, но и слишком сухо, в горле у Нико пересохло, а язык казался шершавым, как наждак, сколько бы он ни сосал лед. Солнце начало садиться, температура снизилась еще больше. Поднялся ветер, который щипал лицо и колол глаза.

Нико больше не чувствовал рук и ног, а это уже было серьезно – ведь он рассчитывал на свои окаменевшие скрюченные пальцы, чтобы нажать на спусковой крючок, когда придет время. Будучи студентом Академии Коула Ду, Нико участвовал в тренировочных походах по лесистым кеконским горам, где по ночам было холодно, но не до такой степени.

Чтобы отвлечься от неприятной обстановки, он представил, как сейчас выглядит Жанлун. Приятный осенний денек, солнце заливает улицы теплом, а прохладный ветерок доносит из гавани сладкие, слегка пряные ароматы. В хорошую погоду бабушка наверняка в саду, пропалывает цветочные клумбы. Мама украшает дом. Колосс проводит деловые встречи во дворе или наблюдает за тренировками Кулаков на лужайке. Рю идет по территории Королевского университета на следующую лекцию. Цзая, должно быть, уже окончила Академию. Стала ли она Пальцем?

Ты сам сделал выбор, напомнил себе Нико. Бо́льшую часть времени, когда он не мерз и не тосковал по дому, Нико был доволен своим решением. Ему по-прежнему приходилось делать то, что велят, и ехать куда велят, как обычному Пальцу, но никто не выделял его из-за фамилии. Никто не просил об одолжениях и не ожидал от него особой ловкости и силы. Он носил ту же одежду, что и все, стрелял из того же оружия и ел ту же дрянную жратву. До сих пор ему недоставало анонимности, и он наслаждался чудесным чувством свободы. Наконец-то он мог быть самим собой.

А еще он увидел собственными глазами, сколько всего есть в мире помимо Кекона и кланов. Сколько Нико себя помнил, каждая грань его жизни определялась враждой между Горными и Равнинными. Но за пределами острова мало кто знал об этом, никого это не волновало. Большинство иностранцев, носящих нефрит, не спрашивали, откуда он родом, как никогда не интересовались, где выращивали их пищу или шили одежду.

Кланы Зеленых костей выглядели нелепостью, отдельной культурной аномалией, как и описывал их Джим Сунто. Именно об этом грезил Нико, именно на это надеялся, покидая Жанлун. Подтвердились его давние подозрения, что клан дает лишь узкий взгляд на окружающий мир.

Рядом с ним застыл Тейцзе, пытаясь найти наименее неудобное положение. Нико познакомился с Тейцзе и десятком других кеконских рекрутов на первичном тренинге «Ганлу» в начале прошлого года. Нико была знакома фамилия Тейцзе, но не он сам. Хотя Тейцзе были родственниками Коулов и входили в Равнинный клан, их семьи редко встречались. На Кеконе разница в статусе между Нико и Тейцзе Инно помешала бы дружбе, но здесь они оказались двумя кеконцами вдали от дома и в окружении иностранцев, и Нико радовался обществу Тейцзе.

Тейцзе толкнул его локтем и коснулся головы, что означало: «Чуешь?». Он мотнул подбородком влево. Нико пока ничего не видел на дороге. Хотя небо было по-прежнему ярко-голубым, в тени сосен уже стемнело. Нико чуть прикрыл глаза и напряг Чутье, жалея, что оно у него не очень сильное. Поначалу он уловил только ауру Тейцзе рядом с собой и крохотные вспышки – шебуршащих под снегом грызунов и птиц в ветвях, а еще двух других бойцов «Ганлу» на дороге. Однако через пару секунд он различил слабую энергию группы людей, так плотно прижавшихся друг к другу, что трудно было разделить отдельные ауры. Они быстро приближались. Одна машина.

Нико подтянулся на локтях и подал рукой сигнал в сторону укрытия, где засели Фальстон и Хикс. Он надеялся, что эспенцы заметили сигнал или хотя бы Почуяли напряжение нефритовых аур своих кеконских напарников. Нико не стал бы называть этих двоих друзьями, но, проведя рядом с ними три месяца в пустынных областях Удайна, он к ним привык. Фальстон был грубоватым и циничным, а Хикс вечно пребывал не в духе, но они все равно были дружелюбнее и менее высокомерными, чем другие иностранцы, с которыми приходилось иметь дело Нико. Бывшие эспенские военные составляли самую многочисленную группу в «Ганлу». Хотя они носили меньше нефрита, их консерватизм во всем ужасно раздражал. Они часто считали кеконцев, эспенских кеконцев и шотарских кеконцев одним народом, хотя три общины говорили на разных языках и избегали друг друга.

И вот, наконец, грузовик появился в поле зрения. Заляпанный грязью коричневый четырехдверный пикап с черным брезентом на кузове медленно катил по узкой дороге, зимние шины сминали лед. Он ехал в сторону города Хансилл – неприметного поселения с двумя тысячами жителей, которое эспенская разведка назвала опорным пунктом повстанцев из движения Освободителей, которые с поддержкой Югутана воевали с автократическим правительством Удайна.

Нико прищурился в прицел автомата R5. Он вспомнил, что Фин Солуну, старший Кулак Равнинных, обладал таким сильным Чутьем и великолепной меткостью, что мог с закрытыми глазами застрелить живое существо с двухсот метров. Нико однажды видел, как он с завязанными глазами застрелил белку на дереве. Нико не был уверен в собственной меткости, даже с прибором ночного видения. Он изменил решение, перебросил автомат через плечо и присел на корточки, жестом объяснив свои намерения Тейцзе.

Глаза Тейцзе округлились, но он кивнул и убрал автомат, готовясь последовать примеру Нико. Они дышали в унисон, накачивая нефритовую энергию. Фальстон и Хикс уж точно не поступят так же, но Нико и Тейцзе были кеконскими Зелеными костями и предпочитали выполнять задания, как принято у кеконцев – с близкого расстояния, в схватке один на один.

Нико выпрыгнул из укрытия. Окоченевшие мышцы возмущенно заныли от резких движений, его руки и ноги налились Силой, и он бросился к дороге, с Легкостью в два прыжка преодолев полосу снега и подлесок.

Он идеально рассчитал время. Когда грузовик прогрохотал мимо, Нико с полной Силой врезался плечом в человека на пассажирском сиденье, словно бешеный бык, сметающий на своем пути все препятствия. Никто, кроме Зеленой кости с максимальным уровнем Силы, не решился бы на такой опасный трюк. От удара Нико отбросило на дорогу. Он пролетел несколько метров и упал в лесу. Как только зрение снова прояснилось, он заметил, как грузовик вихляет туда-сюда, а водитель нажал на тормоза, вероятно решив, что сбил оленя.

Тейцзе прыгнул на дорогу перед грузовиком и выпустил понизу мощную волну Отражения, которая ударила по передним колесам, и грузовик крутанулся на триста шестьдесят градусов, а потом влетел в сугроб, где и застрял, как корова в стойле.

Нико вскочил на ноги. У него звенело в ушах, а ноги дрожали, после того как схлынул мощный прилив Силы, но ни одна кость не была сломана. Автомат отлетел в снег неподалеку от того места, куда он упал. Нико схватил его и с Легкостью помчался к грузовику, низко пригибаясь. Резкой вспышкой красного в голове он Почуял тревогу сидящих внутри людей. Нико заметил, как водитель вскидывает автомат.

Пули прошили ветровое стекло, откинув водителя назад. Фальстон и Хикс уже стояли у пикапа и выпускали автоматные очереди, искрящиеся перед Нико, словно новогодние фейерверки. Задняя дверь кабины открылась, и оттуда вывалился мужчина с пистолетом. Он сделал шаг и неподвижной грудой рухнул посреди дороги, прямо на лед.

Через несколько секунд, когда Нико добрался до них, резкая дробь автоматных очередей уже затихала в лесу. Повсюду валялись гильзы.

– Твою ж мать! – охнул Хикс, хлопнув Нико по спине. – Ну ты даешь, с разбега прыгнул прямо на грузовик! Вот бешеный кеконец!

Нико пытался отдышаться, его сердце до сих пор стучало от адреналина и ликования после собственного успеха. «Вот если бы это видел Штырь!» – воскликнул внутренний голос.

Когда он уже открыл рот, собираясь что-то сказать, из грузовика донесся пронзительный крик.

Услышав жуткий вопль, бойцы замерли. Нико сорвался с места первым, промчавшись мимо Хикса к открытой кабине. Он увидел водителя, мужчину среднего возраста, и более молодого пассажира – оба были мертвы и лежали в своих шубах на переднем сиденье. А на заднем мальчик лет двенадцати растянулся на коленях девочки помладше, возможно сестры. Девчушка лет восьми или десяти была вся в крови, но еще жива и жалобно стонала.

– О боги! – выдохнул за его спиной Тейцзе.

Источники «Ганлу» в правительстве Удайна сказали, что их целью будет разведгруппа повстанцев, а люди в грузовике – лидеры ячейки радикалов-Освободителей. Но мертвецы не выглядели опытными и крепкими солдатами. Они были похожи на простых горожан.

Тейцзе сорвал с кузова грузовика брезент.

– Здесь пусто.

Ни оружия, ни взрывчатки – только вязанки хвороста, моток веревки и красные пластиковые санки.

Нико не мог отвести взгляда от девочки. Ее светлые волосы выбивались из-под розовой шерстяной шапки, лицо усыпано темными веснушками. В ужасе и смятении глядя на него, она открыла и закрыла рот. Нико залез в грузовик и попытался отстегнуть ее ремень и вытащить девочку.

Фальстон схватил Нико за руку. Нико не сразу понял его слова, когда солдат сказал по-эспенски:

– Нужно выбираться отсюда. Пока не прибыло подкрепление.

Нико выдернул руку:

– Нет никакого подкрепления. Мы облажались. – Потом, осознав, что от шока и злости он говорит по-кеконски, он добавил на эспенском: – Девочка. Нужно ей помочь.

– Ничего не выйдет, – ответил Фальстон с оглушительной уверенностью. – Она не выживет.

Он был прав. Нико Чуял, как жизнь покидает детское тело, словно белый дым, улетающий во тьму. Он оттолкнул ее мертвого брата и начал Концентрироваться в девочку, но это было все равно что носить воду решетом. Энергия вытекала во всех направлениях, а он не обладал должным уровнем Чутья и медицинским опытом, чтобы понять, в каком месте сосредоточиться.

Если бы только здесь был дядя Анден! Он бы знал, что делать. Он спас бы ее. Он ведь вернул маму из мертвых.

Грудь девочки больше не вздымалась. Нико сразу же понял, что Концентрируется в труп – возникло такое чувство, будто он вливает свою энергию в сухую губку. Глаза девочки были открыты и не мигая смотрели в пространство.

Нико обернулся. За его спиной стоял Тейцзе, заглядывая через плечо. Его пальцы лихорадочно теребили нефритовые бусины на шее. Увидев лицо Нико, он отпрянул.

– Мы ничего не могли бы сделать, – еле слышно пробормотал он.

Нико бросился на Фальстона:

– Зачем вы стреляли? – заорал он, хватая того за тактический жилет. – Я же остановил грузовик. Вам нужно было только заглянуть внутрь. А не…

Он не мог подобрать верное эспенское слово, чтобы объяснить внятно – любой дурак может стрелять из автомата, но Зеленые кости развивают нефритовые способности не просто так. Клан лишит нефрита любого Пальца, по недосмотру застрелившего невинных людей, а потом изгонит его или казнит за нарушение кодекса айшо.

Фальстон был крупным и крепким. Он с силой оттолкнул Нико, так что тот покачнулся. Хикс встал между ними, а Тейцзе подхватил Нико. От ярости и паники нефритовые ауры вспыхнули белым.

– Убери руки! – заорал на Нико Хикс. – Никто не виноват, мы просто выполняли задание. Произошла какая– то путаница, дерьмово сработала разведка, ясно?

Тейцзе оглянулся на грузовик и побледнел.

– Нам нужно об этом доложить?

По правилам «Ганлу» все жертвы среди мирного населения должны были рассматриваться комитетом по этике.

– С какой стати? – воскликнул Хикс, потрясенный вопросом. – Мы же не солдаты эспенской армии! Мы наемники и не находимся под защитой правительства. Если решат, что мы неправильно применили силу, то отвечать нам!

– Есть же… правила, – выдохнул Нико. – У нас есть нефрит, а у этих людей его нет.

– А еще у нас есть бронированные танки, ракетные установки и спутниковые снимки, – ответил Хикс. – Ну и что с того?

– Слушай, если бы мятежники не скрывались среди мирного населения, этого не случилось бы, но иногда так бывает, – с неожиданной мудростью заявил Фальстон. – В Оортоко тоже так бывало, чаще, чем мне хотелось бы. Не позволяй этому тебя глодать, парень. Это война. У компании есть писаные правила и все такое, так уж положено, но поверь, никто из начальства не хочет, чтобы мы докладывали о подобных случаях.

– Мы уничтожили цель, вот и весь сказ, – встрял Хикс. – Три человека в машине, вероятно, мятежники из Освободителей. – Стоило Нико снова открыть рот, как Хикс поднес свое лицо почти вплотную, так что Нико почувствовал его дыхание и увидел, как раздуваются волоски у него в носу. – Хватит уже, безмозглый кеконец. Случается всякое дерьмо, и мы все на взводе, но командир здесь я, и мы будем делать так, как я скажу. Ты против?

Прежде никто не говорил с Нико в таком агрессивном и неуважительном тоне, и на несколько секунд он совершенно опешил. Потом в голову пришли разные ответы, но он не настолько владел эспенским, чтобы их озвучить. Невыразимый стыд обжег его резким жаром. Если бы он мог предложить Хиксу дуэль на чистых клинках, то немедленно сделал бы это.

Он мог бросить вызов своим эспенским соратникам и обратиться напрямую к командованию, сразу к Джиму Сунто или в головную компанию, «Анорко». И что тогда? Его мысли беспомощно метались. Кому поверит руководство, ему или Фальстону и Хиксу? Накажут ли их, или, наоборот, хуже придется только ему и Тейцзе? Прав ли Фальстон, говоря, что подобный доклад не приветствуется и выльется в наказание и в итоге всем только станет хуже?

В любом случае девочку уже не воскресить.

Взгляд Хикса по-прежнему буравил Нико. Нефритовые ауры полыхали. Он заметил, что Фальстон крепче сжал автомат, а Тейцзе вертит головой, с нарастающей паникой переводя взгляд с Нико на Хикса и обратно.

– Нико-цзен…

Нико отступил и опустил взгляд. Он ненавидел себя за то, что подчинился человеку, расстрелявшему из автомата грузовик с детьми. Если бы Хикс посмел говорить так с Нико на Кеконе, он уже был бы мертв.

Но это не Кекон. За спиной Нико не стояли ни Пальцы клана, ни влияние его семьи – никого, кроме внимательно наблюдающего Тейцзе.

– Ладно, проехали, – пробормотал он.

Хикс довольно хмыкнул.

– Вот и славно! – рявкнул он. А потом добавил уже спокойнее: – Я не хотел тебя оскорбить. Мы просто слишком вымотались, вот и все.

– Нужно выбираться отсюда, – поторопил остальных Фальстон.

Он развернулся и зашагал через лес в точку сбора, находящуюся в двух километрах, где их должен был забрать бронетранспортер «Ганлу». Хикс последовал за ним. Через мгновение к ним присоединился и Тейцзе. Нико замкнул строй, не оглянувшись на дорогу.

Как-то раз в детстве Нико спросил тетю Шаэ, почему она верит в богов.

Шаэ посмотрела на Нико как-то странно, но ясными глазами.

– Потому что я чувствую, как они за мной наблюдают.

Нико был разочарован. От Шелеста он ожидал более рационального объяснения. Но теперь с каждым шагом по снегу Нико все больше проникался чувством, что кто-то внимательно наблюдает за ним, проникая из другого мира как проклятье.

Глава 44
Это не Кекон

двадцать второй год, четвертый месяц

Через десять месяцев после того, как Равнинный клан открыл представительство в Шотаре, Вен сопровождала невестку в деловой поездке в Лейоло. Она никогда раньше там не бывала и хотела посмотреть на достопримечательности, но, что важнее, собиралась заняться собственными делами, которые нельзя было доверить никому другому.

Утром Вун с дочерью проводили Шаэ в аэропорт.

– Ты мне что-нибудь привезешь? – спросила Тия.

– А что бы ты хотела? – отозвалась Шаэ.

Семилетняя девочка поразмыслила над вариантами.

– Красивое платье!

– Хорошо, привезу, – пообещала Шаэ. – А тетя Вен поможет его выбрать.

– Помогу, – с улыбкой согласилась Вен.

Она с радостью покупала племяннице красивую одежду. Цзая всегда отвергала материнские попытки ее приодеть, в итоге Вен просто зазря тратила деньги. Тия, напротив, была натурой творческой, обожала животных, все блестящее, танцевать и сочинять истории. Вен всегда умилялась, видя, как Шаэ любит дочь, но порой Тия ее озадачивала – удивительно, как в семье Коулов мог появиться такой мечтательный и нежный ребенок.

На прощанье Шаэ обняла Тию и поцеловала Вуна, на ходу повторяя еще с полдюжины напоминаний, которые ее муж принял с теми же пониманием и терпением, с какими когда-то справлялся с делами Шелеста на Корабельной улице и в Зале мудрости. Наблюдая за ними, Вен почувствовала прилив ностальгии и печали. Ее дети уже выросли, даже Цзая уехала из дома. Хило нехотя согласился отправить дочь в Тошон, на юг страны, где ее не воспринимали как дочь Колосса и она могла доказать, что она истинная Зеленая кость.

Когда-то давно Вен втайне надеялась, что однажды у нее будут идиллические отношения с дочерью – они будут вместе ходить в спа-салоны и поздно завтракать, делать покупки и каждый день говорить по телефону. Цзая звонила, только когда ей что-нибудь было нужно – обычно отцовский совет или помощь с какой-то проблемой. Вен гордилась дочерью, но жалела, что не настолько близка с Цзаей, как Шаэ с дочерью – у них, похоже, было полное взаимопонимание.

Вен гордилась и успехами Рю в университете, хотя говорила ему об этом реже, чем следовало бы. Она так волновалась за сына, пока он был маленьким, боясь, что его будут избегать и не будут уважать из-за его особенностей и он лишится возможности сделать карьеру, – такова была бы ее судьба, если бы она не вышла замуж за Хило. Но Рю вырос совсем в другой атмосфере. Он вечно бурлил идеями и был полон уверенности, пожалуй, даже слишком. «Он так много разглагольствует, что наверняка станет канцлером Кекона. Тогда в семье будет и золото, и нефрит», – как-то раз пошутил Хило, хотя Вен временами казалось, что он говорил всерьез.

Что касается Нико… При мысли о нем у Вен каждый раз ныло сердце. Она считала себя плохой матерью для старшего сына. Ведь это она убедила Хило привезти его в Жанлун еще младенцем, воспитала и любила его как собственного сына, с полной уверенностью считая подарком судьбы, компенсацией богов за то, что Рю унаследовал ее невосприимчивость к нефриту. Но оказалось, что Нико сгибался под бременем ожиданий и сбежал от них, лишив семью надежд. Теперь Вен даже не знала, где он. Возможно, знал Хило. Она понимала, что муж приставил к Нико людей, которые докладывают о том, где он, но Хило не стал бы ничего ей говорить, если она не спросит. А Вен не спрашивала.

Во время трехчасового полета Вен и Шаэ листали туристический журнал и строили планы, как пойдут в шотарскую баню и посмотрят мюзикл в знаменитом на весь мир оперном театре Лейоло. Они уже давно не проводили время вместе, не считая привычных семейных встреч. Вен заметила, как нарастает нетерпение Шаэ, а когда бизнес-классу подали завтрак, Шаэ спросила с нехарактерной для нее лукавой улыбкой:

– Как думаешь, сейчас еще слишком рано, чтобы заказать коктейль?

– Шаэ-цзен, – воскликнула Вен, – разве я могу оспаривать решения Шелеста?

Стюардесса подала им узкие бокалы со смесью игристого вина и сока личи.

– Нужно заказать столик на ужин, как все нормальные люди, – весело добавила Шаэ.

Хотя все это не было для них внове и к тому же в основном они будут заниматься делами, поездка все равно воспринималась как приключение.

Естественно, они летели не одни – рядом сидели Дудо и Тако, давние телохранители Вен, которые повсюду ее сопровождали. Два бывших Кулака стали для нее почти членами семьи. За долгие годы она знала их как облупленных, была знакома с их женами и детьми. Они научились смешиваться с толпой на любом мероприятии, которое посещала Вен, от официальных приемов клана до публичных выступлений и сборов на благотворительность.

Порой у Вен было такое же напряженное расписание, как у мужа, хотя она старалась не переутомляться. Во-первых, ее здоровье все-таки до конца не восстановилось, а во-вторых, ее главная задача – поддерживать Колосса. Ни один член клана никогда не оспаривал решение Хило назначить помощницей собственную жену. Вен знала – клан неохотно мирится с ее возвышением лишь потому, что она всегда умела сохранять баланс, занимала активную позицию, но не переходила границы. Ей нравилась роль жены и хозяйки, нравилось помогать художникам и заниматься защитой окружающей среды, а также бороться с предрассудками относительно нечувствительных к нефриту. Она никогда публично не высказывалась о делах клана и не привлекала внимание к себе, чтобы не умалять его власть.

Лишь дома, в кругу семьи, она обсуждала серьезные проблемы, с которыми сталкивались Равнинные.

– У нашего отделения в Лейоло были какие-либо проблемы из-за Горных или их союзников-баруканов? – спросила она Шаэ.

Та закрыла шторку на иллюминаторе – они летели на восток, навстречу утреннему солнцу.

– К счастью, совсем незначительные, благодаря нашим связям в полиции.

Шотарской полиции никогда не удавалось успешно внедриться в кеконские криминальные группировки, не принимающие чужаков. Однако у Равнинных в шотарском криминальном мире имелась разветвленная сеть Белых крыс. Будучи Штырем, Цзуэн Ню посчитал банды баруканов самым слабым звеном в структуре власти Айт Мады. Рожденные в Шотаре кеконцы считались здесь низшим классом. Как правило, они были бедны, лишены прав и привыкли жить в страхе. Требовалось не так уж много, чтобы выудить из них нужную информацию, – чуть-чуть подкупа или угроз.

Хотя шпионы Равнинных за границей добывали мало ценной информации о Горном клане, поскольку Айт Мада не была настолько беспечна, чтобы делиться планами с посторонними, зато часто открывали пути движения денег и людей, и Равнинные пользовались этим, обходя численное преимущество Айт. Эти возможности стали главным оружием Шелеста в Шотаре, впечатляющим примером полезного сотрудничества между боевой и деловой сторонами клана.

Шаэ передавала шотарской полиции полученную от Штыря информацию о деятельности баруканов – основных наркосделках, продажах оружия, сутенерах, проститутках и так далее. А полиция с радостью принимала наводки Равнинных, перед прессой и правительством приписывая все заслуги по борьбе с преступностью себе.

Конечно, Шаэ делилась с полицией сведениями не просто так. В ответ она получала лицензии, рабочие визы, встречи с нужными людьми, а офисы Равнинных находились под охраной полицейского департамента Лейоло. Обмен позволил клану быстро расширить поле деятельности в Шотаре, и даже поначалу скептично настроенный Хами Тумашон в итоге поддержал план экспансии.

Вен подняла бокал и чокнулась с Шаэ.

– Кто бы мог представить, что клан Зеленых костей будет работать с шотарским правительством?

Они приземлились в Лейоло вскоре после полудня и разделились. Ожидавшая машина с водителем отвезла Шаэ прямо в местный офис Шелеста. Вен дождалась выдачи багажа, и Тако понес чемоданы вслед за ней на парковку, а Дудо осмотрел каждый сантиметр взятого напрокат черного внедорожника. Удостоверившись в том, что машина безопасна, телохранители Вен отвезли ее в Оазис Суллия – не отель в центре города, а курорт в южном пригороде, рядом с Красноводным районом – сердцем шотарского кинопроизводства.

Вен зарегистрировалась в отеле, переоделась, заказала легкий обед в номер и позвонила мужу, чтобы сообщить о прибытии.

– Лейоло выглядит таким же роскошным, как в фильмах, – сказала она, застав Хило в кабинете, в перерыве между встречами. По пути через город Вен залюбовалась самыми высокими в мире стальными шпилями, парящими над землей развязками и шоссе, скоростными трамваями и огромными вращающимися щитами с рекламой, ярко сверкающими даже днем. Пятьдесят лет назад, во время Мировой войны, Лейоло был практически разрушен, и когда его отстроили заново, он восстал из пепла, как птица феникс. – Здесь холоднее, чем я ожидала, ведь сейчас весна.

– Не трать слишком много денег, если не собираешься купить какую-нибудь компанию, – пошутил Хило.

– А если куплю? – отозвалась Вен, не сумев отказаться от искушения его поддеть.

– Шаэ наверняка тебя подзуживает так и сделать. Вы двое плохо влияете друг на друга, – добродушно сказал он, хотя не без сурового напоминания. Дескать, никаких секретов. – Мне пора, – добавил он. – Желаю хорошо провести время. Люблю тебя.

Ближе к вечеру телохранители отвезли Вен в штаб-квартиру кинокомпании «Алмазный блеск». Одобренная и нанятая отделением Шелеста переводчица уже ждала их и последовала за Вен в большой угловой кабинет, куда их проводил администратор. Позади стола стоял мужчина с эспаньолкой, в тонированных очках с проволочной оправой и в дорогой голубой рубашке с закатанными до локтя рукавами, которые обнажали широкие предплечья.

Вероятно, ему было всего лет сорок, хотя он был лыс как яйцо. Вен не понимала шотарские слова, которые он быстро говорил в телефонную трубку, но похоже, он либо сильно волновался, либо словесно разрывал на клочки человека с другой стороны линии. Завершив разговор, он бросил трубку и посмотрел на Вен.

– Пас Гуттано, – сказала она, прибегнув к почетному шотарскому титулу, а затем произнесла официальное приветствие, которое выучила на шотарском: – Приятно с вами познакомиться.

Она соединила ладони и поднесла их к груди.

Гуттано поприветствовал ее аналогичным образом, хотя его лицо осталось напряженным. Он скупо улыбнулся и предложил Вен сесть.

– Вы, вероятно, госпожа Коул.

Вен села в удобное кресло перед широким столом в кабинете. Юная, но чопорная переводчица с длинными узкими ладонями в готовности устроилась на стуле рядом. Дудо и Тако встали к стене у двери. Оба носили нефрит скрытно, но Гуттано внимательно осмотрел их с легкой настороженностью, а потом обратился к Вен:

– Я знаю, кто вы, но не нахожу причин, по которым меня мог бы посетить представитель клана Зеленых костей. «Алмазный блеск» сейчас не снимает никаких фильмов на Кеконе.

Переводчица повторила слова Гуттано на кеконском для Вен.

– Я здесь по поручению Равнинного клана, – сказала она, – чтобы попросить вас об одолжении. Просьба не мелкая, и, поскольку мы не знакомы, я посчитала нужным приехать в Лейоло лично, чтобы обсудить это с глазу на глаз. – Она подождала перевод. – Равнинный клан – главный инвестор «Киноберега», кеконской киностудии, не очень значительной в мировой киноиндустрии, но крупнейшей на нашем острове. Недавно компания выпустила несколько коммерчески успешных фильмов, в особенности стала известна серия боевиков с Дэнни Синцзо.

– «Быстрый кулак», – подхватил Гуттано, подавшись вперед, и слегка расслабился. – Я посмотрел все три фильма! Отличное кино. Второй – самый лучший, но мне нравится, как изменился герой Дэнни в третьей части.

– Лично мне больше всего понравилась первая часть, – улыбнулась Вен. – Серия «Быстрый кулак» имела успех на родине, были неплохие продажи видеокассет на Кеконе и за границей. Но фильмы для кеконской аудитории снимались с ограниченным бюджетом. Следующий проект «Киноберега» более смелый. Это совместное предприятие с ведущей эспенской киностудией, крупнобюджетный боевик, первый кеконский фильм, который будет иметь широкий прокат по обе стороны Амарики. Однако для этого фильма студии необходим Дэнни Синцзо.

Гуттано покачал головой еще до того, как закончила говорить переводчица.

– Простите, но я уже два или три раза разговаривал об этом с агентом Дэнни. Синцзо подписал с «Алмазным блеском» многолетний контракт, и мы не можем освободить его от обязательств. Я знаком с Сяном Куго из «Киноберега», и мне он нравится, но для этого проекта ему придется найти кого-нибудь другого.

– Дэнни Синцзо – единственная кеконская кинозвезда, известная во всем мире, и из всех ведущих актеров только он прошел подготовку Зеленой кости и способен выполнить все трюки. Сценарий был написан специально для него.

Гуттано с сожалением развел руками:

– Значит, придется переписать сценарий. У «Алмазного блеска» есть расписание съемок, и оно тоже написано под Синцзо.

Вен сложила руки на коленях и улыбнулась директору шотарской киностудии самой очаровательной из своих улыбок:

– Я прекрасно понимаю, что не в ваших интересах отпускать Синцзо. Я приехала именно для того, чтобы вас заинтересовать. Что бы вы ни обсуждали с агентом Синцзо, забудьте об этом. Равнинные заплатят «Алмазному блеску» двести миллионов сепов, если вы освободите Дэнни Синцзо от обязательств по контракту с вашей студией. Насколько я понимаю, это в три раза больше гонорара, который вы собирались выплатить ему за роль криминального босса в картине «Кровавые улицы», еще не поступившей в производство. Даже с учетом стоимости потенциальных отсрочек и трудностей с подбором нового актера на роль злодея вы получите очень щедрую компенсацию.

Гуттано смущенно заерзал. Он качнулся взад-вперед на кресле и скрестил руки на груди, по-прежнему качая головой.

– Боюсь, это совершенно невозможно, – повторил он.

Вен почувствовала, как внутри вскипает раздражение, но продолжила говорить все тем же убедительным тоном. Она решила, что легкая, небрежная угроза в голосе, по примеру Хило, добавит словам убедительности, прямо как у ее мужа.

– Прежде чем вы так поспешно откажетесь, подумайте о том, что моя семья навсегда будет помнить об этой услуге. Мой муж – могущественный человек на Кеконе, а наш клан имеет влияние во многих частях света. Не знаю, знакомы ли вы с кеконской культурой, но мы очень серьезно относимся к дружбе. В какой-то момент вам ведь может понадобиться поддержка влиятельного союзника, а это наверняка произойдет с таким человеком, как вы. Подумайте о том, насколько это для вас ценнее, чем актер на роль второго плана в одном фильме.

– Госпожа Коул, боюсь, вы меня не поняли. – Гуттано начал нервно передвигать по столу предметы, не глядя ей в глаза, но посматривая на переводчицу и двух телохранителей – куда угодно, лишь бы не на Вен. – Мне не хотелось бы конфликтовать с вами или вашим мужем. Если бы это было в моей власти, я бы предпочел с вами договориться. Но дело не в деньгах. Дэнни Синцзо подписал договор с «Алмазным блеском» еще до того, как этому фильму дали зеленую улицу. Он не может уйти из «Кровавых улиц» ради работы на Кеконе или в проекте, финансируемом кланом Зеленых костей. Это будет… очень плохо выглядеть. Это неприемлемо и вызовет недовольство некоторых акционеров студии.