Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 320 (всего у книги 341 страниц)

31
Али

Али распахнул дверь больницы, схватив первого попавшегося человека.

– Бану Нахида! Где она?

Окровавленный Паримал вздрогнул, едва не уронив поднос с припасами. Али быстро отпустил его.

Выражение лица Паримала было серьезным.

– В главном зале. Она невредима, но дело плохо, принц. Многие мертвы.

Это Али знал. Они с Мунтадиром бросились к процессии, но на улицах царила суматоха, и в конце концов они узнали, что Нари уже в больнице, лечит пострадавших.

Мунтадир остался, чтобы помочь Джамшиду навести порядок, а Али отправился в больницу, миновав развалины праздника, превратившегося в кровавую бойню. Мертвые лежали там, где упали, их тела все еще были окутаны саваном. Али насчитал по меньшей мере пятьдесят.

Одна из убитых уже была в Великом храме, ее неподвижное тело было покрыто чадрой Бану Нахиды. Имя Низрин тяжело врезалось в сердце Али, масштабы насилия, совершенного сегодня, невообразимы.

– Могу я спросить?.. – Паримал смотрел на него с болью и сомнением. – Злоумышленники… их опознали?

Али встретился с ним взглядом, прекрасно понимая, о чем на самом деле спрашивает Паримал. Та же самая мрачная молитва звучала в самой темной части сердца Али.

– Это были шафиты, – тихо сказал он. – Все они.

Плечи Паримала поникли, лицо исказилось.

– О нет, – прошептал он. – Это ужасно, но я надеялся…

– Я знаю, – откашлялся Али. – Где она?

Паримал кивнул влево.

– Главный смотровой кабинет.

Али поспешил прочь, через залы, строительство которых он лично контролировал. Он с нетерпением ожидал увидеть больницу в рабочем состоянии, но Боже… не так.

Палата была битком набита, сотня коек полна, и еще больше пациентов лежало на шерстяных одеялах на полу. Подавляющее большинство составляли Дэвы. Он увидел Нари, склонившуюся над плачущим мальчиком, которого держала мать. Она держала в руках щипцы и вынимала кусочки деревянной шрапнели из его кожи. Он смотрел, как она отложила щипцы и прикоснулась к лицу мальчика, прежде чем медленно подняться на ноги. Она обернулась.

Не успела она встретиться с ним взглядом, как лицо Нари вытянулось от горя. С разбитым сердцем Али бросился к ней. Она дрожала, трясла головой и выглядела так, будто ей требовались все силы, чтобы не заплакать.

– Я не могу, – выдавила она. – Не здесь.

Али молча взяла ее за руку. Она не сопротивлялась, позволяя ему вывести себя из смотровой в сад. Едва они закрыли дверь, как она разрыдалась.

– Они убили Низрин, – рыдала она. – Они застрелили ее, а я ничего не могла сделать. Я не могла…

Али притянул ее к себе. Она заплакала еще сильнее, и они медленно опустились на пол.

– Она научила меня всему, – всхлипнула Нари. – Всему. И я ни черта не могла сделать, чтобы спасти ее. – Она яростно затряслась. – Она была напугана, Али. Я видела это в ее глазах.

– Мне так жаль, Нари, – прошептал он, не зная, что еще сказать. – Мне очень, очень жаль.

Не зная, что еще делать, он просто держал ее, пока она плакала, ее слезы впитывались в его дишдашу. Он жаждал сделать что-нибудь, что-нибудь, что облегчило бы ее страдания.

Он не был уверен, как долго они сидели там, когда раздался призыв к молитве. Али закрыл мокрые глаза, позволяя зову муэдзинов омыть его. Это вернуло немного спокойствия его духу. Сегодняшнее нападение было ужасным, но азан все еще пели. Время в Дэвабаде не останавливается, и они должны позаботиться о том, чтобы эта трагедия не разрушила город.

Азан, казалось, привел в чувство и Нари. Она судорожно вздохнула и отстранилась, чтобы вытереть глаза.

Она смотрела на свои руки, выглядя совершенно потерянной.

– Я не знаю, что им сказать, – пробормотала она, обращаясь скорее к себе, чем к Али. – Я сказала своим соплеменникам, что мы можем доверять шафитам. Но на нас просто напали с человеческим оружием, с огнем Руми, когда мы праздновали наш праздник в нашем городе. – Ее голос звучал глухо. – Как я могу называть себя бану Нахидой, если не могу защитить свой народ?

Али протянул руку и взял ее за подбородок.

– Нари, ты не отвечаешь за это. Ни в коем случае. Несколько извращенных душ воспользовались слабостью защиты, которую, честно говоря, мы должны были подготовить еще тогда, когда это проклятое оружие появилось в этом городе впервые. Это не имеет никакого отношения к твоей работе с шафитами, не говоря уже о твоей роли как бану Нахиды. Ты спасала жизни, – заверил он ее. – Я слышал, что ты сделала, чтобы потушить огонь. Думаешь, это мог сделать кто-то, кроме бану Нахиды?

Нари, казалось, не слышала его, потерявшись в темноте, окутавшей ее мысли.

– Это не должно повториться, – пробормотала она. – Больше никогда. – Выражение ее лица резко обострилось, глаза остановились на нем. – Женщина, которая предупреждала тебя… где она? Я хочу поговорить с ней.

Али покачал головой.

– Больше она ничего не знала.

– Она явно знала достаточно! – Она рывком высвободилась из его рук. – Может быть, ты и не смог получить от нее больше информации, но держу пари, что я смогу.

Злоба в ее голосе встревожила его.

– Она не стояла за этим, Нари. И я не смог бы найти ее, даже если бы попытался.

– Тогда как ее зовут? Я прикажу своим людям искать ее, если ты не хочешь.

По коже Али пополз лед. Сейчас он сделал бы все, чтобы помочь Нари… но он не мог. Он прикусил губу, пытаясь подобрать слова.

– Нари, я знаю, что ты скорбишь…

– Знаешь? – Она оттолкнула его. – Что ты знаешь о горе? – Ее влажные глаза вспыхнули. – Кого ты потерял, Али? Кто умер у тебя на руках? Кого ты умолял вернуться, посмотреть на тебя в последний раз? – Она с трудом поднялась на ноги. – Дэвы истекают кровью, шафиты истекают кровью, а Гезири стоят в стороне. В безопасности в своих пустынях, дома, во дворце.

Али открыл и закрыл рот, но это было обвинение, которое он не мог оспорить.

– Нари, пожалуйста, – взмолился он. – Мы… мы все исправим.

– А что, если не сможем? – Ее голос дрогнул от усталости. – А что, если Дэвабад просто сломан так, что его невозможно починить?

Он покачал головой.

– Я отказываюсь в это верить.

Нари молча смотрела на него. Гнев исчез, сменившись жалостью, от которой ему стало еще хуже.

– Ты должен уйти, Ализейд. Сбежать из этого ужасного места, пока еще можешь. – Горе исказило ее черты. – Я бы так и сделала. – Она повернулась к двери. – Мне нужно вернуться к пациентам.

– Нари, подожди! – Али в отчаянии вскочил на ноги. – Стой. Я все исправлю. Богом клянусь.

Она протиснулась мимо него.

– Ты не можешь все исправить. – Она рывком распахнула дверь. – Возвращайся в Ам-Гезиру.

Когда Али вышел из больницы, его ждали Любайд и Акиса.

Любайд взглянул на него и схватил Али за руку.

– С ней все в порядке?

У Али пересохло во рту.

– Она жива.

Возвращайся в Ам-Гезиру. Внезапно, в момент слабости, Али захотелось именно этого. Как это будет легко. В городе царил хаос, и все трое могли ускользнуть в одно мгновение. Отец не стал бы его винить – он велел Али уйти и, вероятно, почувствовал бы облегчение, если бы ему не пришлось заставлять сына подчиняться его воле. Али может вернуться в Бир-Набат через несколько недель, подальше от Дэвабада и кровавой душевной боли, которую он приносит.

Он потер глаза. Впереди он заметил лагерь шафитов. После нападения его перестроили, расширили, и теперь он был переполнен усердными рабочими, которые входили и выходили из больницы.

Тошнотворный страх закрался в его сердце. Дэвы и раньше нападали на это место, убивая десятки за смерть одного человека.

Что они сделают с шафитами за сегодняшнее нападение?

Они могут развязать войну. Али знал, что это постоянная забота отца. Дэвы и шафиты составляли большую часть Дэвабада, превосходя числом остальных джиннов, и Королевская гвардия не смогла бы их остановить. Гасан даже не попытается остановить их. Али знал холодную логику их мира. Стража будет послана охранять другие кварталы, чтобы сохранить чистокровных джиннов в безопасности, пока огнепоклонники и малокровки будут сражаться в последний раз.

Но его первым инстинктом будет остановить это. Жестоко уничтожить все, что может обостриться.

Дверь снова открылась, и Субха вышла к ним.

Доктор глубоко вздохнула.

– Не думала, что когда-нибудь увижу что-то страшнее, чем нападение на лагерь, – призналась она вместо приветствия. – Не могу представить демонов, которые задумали такое. Атаковать парад, где дети…

Они сами были детьми всего несколько лет назад. Али чувствовал, что все это восходит к «Танзиму». Несколько искалеченных душ, которые видели, как убили их шейха, сожгли их приют, а затем их приемные братья и сестры умерли на озере Дэвабада, как и сказала сестра Фатума.

– Я думаю, что на данный момент выжившие вне опасности, – продолжила Субха с тяжелым выражением лица. – Жаль, что меня там не было, – тихо сказала она. – Госпожа Низрин… Я могла бы вытащить пулю.

– Пожалуйста, не говори этого Нари, – быстро сказал Али.

Субха покачала головой.

– Могу сказать, что она уже думает об этом. Когда вы теряете такого пациента, вы никогда не перестаете задаваться вопросом, что вы могли бы сделать по-другому. И если это кто-то, кого ты любишь…

Али вздрогнул.

– Ты останешься с ней? – спросил он. – С Нари?

– Куда вы направляетесь?

Он заколебался, пытаясь собраться с мыслями.

– Цитадель, – наконец решил он. Он не был желанным гостем в больнице и не верил, что отец не запрет его, если он вернется во дворец. – Я хочу посмотреть, что мы можем сделать, чтобы держать людей подальше друг от друга, пока не выясним, кто в этом виноват.

Акиса прищурила глаза.

– Тебе разрешено находиться в Цитадели?

Али глубоко вздохнул.

– Думаю, мы скоро узнаем, насколько я популярен среди Королевской гвардии.

Солдаты у ворот, конечно, не помешали ему войти; действительно, на лицах некоторых было открытое облегчение.

– Принц Ализейд, – приветствовал его первый. – Мир вашему дому.

– И вашему – мир, – ответил Али. – Каид здесь?

Мужчина покачал головой.

– Вы только что разминулись, когда он возвращался во дворец. – Он помолчал. – Он казался расстроенным. Сбежал отсюда с несколькими старшими офицерами.

У Али свело живот, он не знал, что думать об этом. Он кивнул и пошел дальше, шагая в сердце Цитадели, места, которое во многих отношениях было для него домом больше, чем дворец. Его башня гордо возвышалась на фоне заходящего солнца.

Группа офицеров Гезири была внутри, громко споря над свитком. Али узнал их всех, особенно Дауда, офицера, который поблагодарил его за то, что он сделал с колодцем своей деревни, когда впервые прибыл в Дэвабад.

– Слава Богу, принц Ализейд, – сказал мужчина, увидев Али.

Али осторожно подошел, подняв руку, чтобы остановить Любайда и Акису. Теперь он здесь как солдат, а не как гражданское лицо из внешней Ам-Гезиры.

– Каид отправился во дворец?

Дауд кивнул.

– Мы получили от короля приказ, который его обеспокоил.

– Какой приказ? – спросил Али, мгновенно обеспокоившись.

Заговорил Баргаш, один из самых громких капитанов.

– Он хочет, чтобы мы сровняли с землей район, где произошло нападение. В этом нет необходимости. Мы нашли шафита, который жил в апартаментах, с перерезанным горлом. Нападавшие, должно быть, убили их. И сами нападавшие мертвы! Нам приказали вырезать всех шафитов, потому что…

– Достаточно, – перебил Абу Нувас. – Вступая в гвардию, ты дал клятву повиноваться королю.

– Это не совсем та клятва, которую он дал, – поправил Али. – Он поклялся служить Богу и безопасности своего народа. И шафиты – тоже часть нашего народа.

Абу Нувас бросил на него раздраженный взгляд.

– При всем моем уважении, принц Ализейд, у вас здесь нет звания. Вы даже не должны быть здесь. Если хотите, я могу проводить вас во дворец.

Угроза была очевидна, и Али увидел, как несколько человек ощетинились… хотя их колючие взгляды были обращены не на него.

Али помолчал, вспоминая Мунтадира и Зейнаб. Их отца.

Бир-Набат и жизнь, которую он мог бы прожить.

Да простит меня Бог. Боже, храни меня.

– Мне очень жаль, Абу Нувас, – тихо сказал он. Рука Али опустилась на ханджар. – Но я не вернусь во дворец.

Он ударил его по черепу рукоятью клинка.

Абу Нувас упал без сознания в песок. Двое офицеров немедленно потянулись к своим зульфикарам, но сочувствующих Али было больше – остальные офицеры и несколько пехотинцев бросились вперед и остановили двоих.

– Пожалуйста, убедитесь, что с ним все в порядке, – продолжил Али, стараясь говорить спокойно.

Он поднял свиток с земли, его глаза изучали отвратительный приказ, подпись его отца ясно виднелась внизу.

Она вспыхнула в его руке, и Али бросил ее на землю.

Он посмотрел на потрясенных солдат вокруг.

– Я вступил в Королевскую гвардию не для того, чтобы убивать невинных, – отрезал он. – И наши предки, конечно, не пришли в Дэвабад, чтобы разрушить дома шафитов, пока их дети спят внутри. – Он повысил голос. – Мы сохраним мир, понятно? Вот что происходит сейчас.

На мгновение мужчины заколебались. Сердце Али заколотилось. Акиса потянулась за клинком…

Затем Дауд кивнул, быстро отдавая честь Гезири.

– Ваш принц отдал приказ, – объявил он. – Встать!

Солдаты во дворе, сначала медленно, а затем со скоростью, с которой они бы повиновались Ваджеду, заняли свои места.

Дауд поклонился.

– Что нам делать?

– Мы должны обеспечить безопасность шафитского квартала. Я не хочу, чтобы сегодня кого-то линчевали. Ворота на мидан должны быть закрыты и укреплены, быстро. Мне нужно послать сообщение королю.

«И моим брату и сестре», – добавил он про себя, молясь, чтобы ему удалось добиться большего, чем он думал, споря с ними в шкафу.

– А как насчет квартала Гезири? – спросил Дауд. – От шафитов нас не отделяют никакие ворота.

– Я знаю.

Али глубоко вздохнул, обдумывая варианты и внезапно пожалев, что не придумал больше интриг с Зейнаб. Он теребил четки на запястье. На чью поддержку он мог рассчитывать?

Его пальцы замерли на четках.

– Мне нужно, чтобы ты привел ко мне всех гезирских муэдзинов, которых сможешь найти.

32
Нари

Ты хорошая бану Нахида.

Слова Низрин с прошлой ночи звенели в голове Нари, пока она смотрела на раковину. Хорошая бану Нахида. Потрясение на лице наставницы, искра, насмешливость и усталое терпение, все, что делало ее Низрин, исчезли из ее темных глаз, руки, которые вели Нари по тишине Великого храма, стали холодными.

– Тебе нужен перерыв. – Голос Субхи вырвал ее из раздумий. Она бросила полотенце в Нари. – Ты могла бы сто раз вымыть руки за то время, что стоишь здесь и смотришь на воду.

Нари покачала головой, вытирая руки и завязывая фартук.

– Я в порядке.

– Я не спрашиваю. – Нари удивленно взглянула на доктора и увидела в ее глазах только решимость. – Ты хотела работать со вторым целителем? Так вот, я действую от имени наших пациентов. Ты сейчас не в состоянии никого лечить.

Прежде чем Нари успела возразить, доктор взяла ее за руку и усадила на низкую кушетку. На соседнем столике стояли чашка чая и тарелка с едой.

Субха кивнула.

– Работники лагеря приносят еду и одежду. Они решили, что нам это пригодится.

Этот жест тронул ее.

– Ты очень добра, – тихо сказала она.

Она взяла чай, слишком уставшая, чтобы сопротивляться, и сделала глоток.

Субха сидела рядом с ней. Она вздохнула, вытирая пепел с потного лба.

– Если я еще не сказала, мне ужасно жаль. – Она покачала головой. – Вчера вечером я немного поговорила с госпожой Низрин. – Легкая улыбка заиграла на ее губах. – Она была слегка неприязненно настроена, но в остальном показалась очень способной и очень доброй.

Нари уставилась на свой чай.

– Она научила меня всему, что я знаю о науке Нахид. – Ее переполняли чувства. – Она была моей самой близкой родственницей в Дэвабаде, и я не смогла ее спасти.

Субха коснулась ее руки.

– Не думай о том, что ты могла сделать для пациента, особенно для того, кого любила. – Она прочистила горло. – Поверь, я говорю по собственному опыту. После моего отца… Я чувствовала себя бесполезной. Я потратила недели на жалость и печаль. У тебя нет недель. Твой народ нуждается в тебе сейчас.

Нари кивнула, найдя облегчение в категоричных словах. Они определенно были более полезны, чем слезы, пролитые на плече Али в саду.

Слабость. Слабым Низрин называла Али, и она была права. Если бы Нари была бану Нахидой, в которой нуждался ее народ, она бы заставила Али произнести имя своего информатора.

– Бану Нахида? – Знакомый голос раздался из толпы людей, суетящихся у входа в смотровую.

Джамшид. Кто-то, должно быть, дал ему рубашку, но она была пропитана кровью и пеплом, и он выглядел таким же измученным, как и Нари. Его взгляд упал на нее, и через несколько секунд он уже оказался в другом конце комнаты, да так проворно, что Нари чуть не уронила чашку. Какие там ожоги, Джамшид даже не хромал.

– Джамшид?

Она разинула рот, оглядывая его с ног до головы. Подойдя ближе, она увидела, что он дрожит, его глаза блестели от едва сдерживаемой паники.

Субха нахмурилась.

– Нари сказала, что ты был поражен огнем Руми и сильно обгорел. – Она поднялась на ноги и потянулась к нему. – Ты хочешь, чтобы мы…

Он отпрянул.

– Я в порядке, – хрипло сказал он. – Все хорошо, – добавил он немного истерично. – Как поживаете?

Нари уставилась на него. Судя по всему, все-таки не очень хорошо.

– Мы делаем все, что можем, – ответила она. – Они закончили на месте процессии?

Джамшид кивнул.

– По последним подсчетам, восемьдесят шесть убитых, – тихо сказал он. – Мунтадир и король уходили вместе со мной. Нашли только троих нападавших.

– Почти сто человек погибли от рук троих? – Нари поставила чай, руки ее дрожали. – Я не понимаю, как это могло произойти.

– Раньше такого не случалось, – печально сказал Джамшид. – Не думаю, что кто-то ожидал чего-то подобного.

Нари покачала головой.

– Я рада, что присутствовала при том, как Дэвабад установил новый антирекорд в убийстве своих горожан.

Джамшид подошел ближе и положил руку ей на плечо.

– Мне так жаль Низрин, Нари. – Она сморгнула навернувшиеся слезы. – Я даже не могу в это поверить. Трудно представить, что можно вернуться в лазарет и не увидеть ее там.

Нари изо всех сил старалась, чтобы ее голос не стал хриплым.

– Мы должны справиться. Мы нужны нашему народу.

Он покраснел.

– Конечно, ты права. Но, Нари… если все под контролем, у тебя есть минутка поговорить? Наедине? – уточнил он, кивнув в сторону коридора.

– Конечно. – Нари встала. – Прошу прощения, доктор Сен.

Как только они вышли, Джамшид повернулся к ней.

– Нари, ты уверена, что в контейнерах был огонь Руми?

Вопрос застал Нари врасплох, как и страх в его глазах.

– Да? Что еще могло так гореть?

Он заламывал руки.

– Как ты думаешь, в нем могло быть что-нибудь еще? Что-то вроде… Я не знаю… лечебная сыворотка?

Она моргнула.

– Из-за твоей спины?

Из-за хаоса во время нападения и смерти Низрин Нари едва ли задумалась о том, как быстро исчезли ожоги Джамшида.

Он побледнел.

– Нет, не только из-за спины… – Его рот открылся и закрылся, как будто он пытался подобрать слова. – Нари, ты подумаешь, что я сошел с ума, но…

– Бану Нахида!

На этот раз это была Разу.

– Идем, быстро, – сказала она, переходя на тохаристанский. – У отца пострадавшего на улице истерика.

Джамшид повернулся к Разу.

– Тогда скажи ему, чтобы подождал!

Не успели эти слова слететь с губ Джамшида, как он ахнул и зажал рот рукой. Глаза Нари расширились. Он только что сказал эти слова в безупречном подражании древнему тохаристанскому диалекту Разу – на языке, который она не слышала ни от кого, кроме себя и Разу.

– Джамшид, как ты…

– Джамшид! – В коридор вбежал Каве. – Бану Нахида! У нас нет лишнего времени!

Джамшид все еще выглядел слишком удивленным, чтобы говорить, поэтому Нари спросила:

– Что происходит?

Каве был бледен.

– Это эмир.

Джамшид был уже в панике, когда они галопом проскакали к Мидану, и то, что он пытался сказать ей, явно было забыто.

– Как это, он упал? – снова спросил он Каве, перекрикивая стук копыт.

– Я сказал тебе все, что знаю, – ответил Каве. – Он хотел остановиться и навестить выживших у Великого храма, а потом потерял сознание. Мы привели его в дом, и я пришел за тобой, как только смог.

Нари крепче обхватила ногами лошадь и вцепилась в поводья, когда сектор Гезири пронесся мимо, как в тумане.

– Почему вы не отвезли его в больницу?

– Прости, мы не подумали.

Они проскакали через ворота Гезири. Мидан был жутким в своей пустоте, как и многие улицы, слабо светящиеся в сгущающейся ночи. Он должен был быть заполнен празднованиями, Дэвами, которые выпили слишком много сливового пива, танцуя на фонтанах, и детьми, взрывающими фейерверки.

Вместо этого было совершенно тихо, запах горелой плоти и дыма висел в пыльном воздухе. На боку лежала брошенная ручная тележка с гирляндами цветов из дутого стекла. Нари опасалась, что ее владелец может лежать под одним из восьмидесяти шести окровавленных саванов снаружи храма.

Звук пения внезапно привлек ее внимание. Нари подняла руку, останавливая лошадь. Это была певучая интонация призыва к молитве… за исключением того, что молитва Иша уже была пропета. Она поняла, что и не по-арабски.

– Это гезирийский? – прошептал Джамшид. – Зачем муэдзинам гезирийский? И почему в такой час?

Каве побледнел.

– Думаю, мы должны добраться до храма.

Он пришпорил коня и поскакал к воротам Дэвов, две статуи шеду отбрасывали причудливые тени на медные стены Мидана.

Не успели они пройти и половины пути, как их перехватила вереница всадников.

– Старший визирь! – окликнул мужчина. – Остановитесь.

Каид, узнала Нари. С ним стояли шесть членов Королевской гвардии, вооруженные косами и зульфикарами, и Нари увидела, как из других ворот вышли еще четверо лучников. Их луки еще не были натянуты, но шепот страха все равно пронзил ее.

– Что все это значит? – потребовала она. – Пропустите нас. Мне нужно попасть в Великий храм и убедиться, что мой муж еще дышит!

Ваджед нахмурился.

– Вашего мужа нет в храме. Эмир Мунтадир во дворце. Я видел его перед самым отъездом.

Джамшид рванулся вперед на своем коне, по-видимому, не обращая внимания на то, как солдаты мгновенно схватились за мечи.

– С ним все в порядке? Отец сказал, что ему стало плохо в Великом храме.

Недоумение на лице Ваджеда и чувство вины на лице Каве – вот и все, что нужно было Нари.

– Ты солгал нам? – потребовала она, поворачиваясь к визирю. – Зачем, во имя Создателя, ты это сделал?

Каве отшатнулся с пристыженным видом.

– Извини, – поспешно сказал он. – Мне нужно было доставить вас в безопасное место, и Мунтадир был единственным способом, который я мог придумать, чтобы заставить вас обоих покинуть больницу.

Джамшид остановился, потрясенный и обиженный.

– Как ты мог позволить мне думать, что он ранен?

– Прости, сын мой. У меня не было…

Ваджед прервал его.

– Это не имеет значения. Никто из вас не пойдет в Великий храм. Мне приказано сопроводить вас во дворец, – сказал он, кивнув Каве и Нари. Он помедлил, выглядя усталым и измученным, прежде чем продолжить. – Джамшид, ты пойдешь со мной.

Каве мгновенно встал перед сыном и Нари.

– Прошу прощения?

Зов раздался снова, волны гезирийской речи друг за другом нарушили напряженную тишину. Ваджед насторожился, мышцы на его лице напряглись, как будто что-то сказанное причиняло ему боль. Он был не один такой. Половину мужчин составляли Гезири, и они тоже выглядели встревоженными.

Один пошел дальше, единственный лучник Гезири стоял в раме соседних Тохаристанских ворот. Он что-то прокричал на их языке. Ваджед кратко прокричал в ответ.

Лучник явно не успокоился. Он возражал, указывая на них, а затем на ворота, которые вели обратно в район шафитов. Нари понятия не имела, о чем он говорит, но это, казалось, резонировало. Другие Гезири мялись в нерешительности, обмениваясь недоуменными взглядами.

Внезапно лучник бросил лук. Он повернулся, но не ушел далеко, потому что с одним коротким словом от Ваджеда другой солдат застрелил его.

Нари ахнула, и Джамшид выхватил меч, мгновенно придвинувшись к ней.

Но Каид смотрел не на них, а на своих людей.

– Таково наказание за измену, поняли? Не будет ни арестов, ни прощения. Мне все равно, что ты слышишь. – Он посмотрел на солдат. – Мы принимаем команды только от одного человека в Дэвабаде.

– Что, во имя Создателя, происходит, Ваджед? – снова потребовала ответа Нари.

Она, Каве и Джамшид подъехали так близко, как только могли.

– Вы можете задать свои вопросы королю, когда увидите его. – Ваджед колебался. – Прости меня, бану Нахида, но у меня есть приказ.

Он поднял руку, и остальные лучники натянули луки, нацелив стрелы на Дэвов.

– Подожди! – закричала Нари. – Что ты делаешь?

Ваджед вытащил из-за пояса пару перетянутых железом ремней.

– Как я уже сказал, король попросил, чтобы тебя и Каве отвели к нему. Джамшид пойдет со мной.

– Нет. – В голосе Каве звучало отчаяние. – Гасан не заберет моего сына. Только не это.

– Тогда мне приказано застрелить вас троих, – тихо сказал Ваджед. – Начиная с бану Нахиды.

Джамшид соскользнул с седла.

– Возьми меня, – немедленно сказал он, бросая меч на землю. – Не трогай их.

– Нет! Ваджед, пожалуйста, умоляю тебя, – взмолился Каве. – Просто позволь ему остаться со мной. Мы вам не угрожаем. Конечно, все, что Гасан скажет мне и Нари…

– У меня есть приказ, Каве, – понимающе вмешался Ваджед. – Возьмите его, – сказал он своим людям и посмотрел на нее. – И я бы посоветовал вам держать все возможные песчаные бури при себе. Мы все довольно быстры с оружием. – Он бросил ей железные наручники. – Вы наденете их, если вам небезразлична их жизнь.

Каве бросился к сыну.

– Джамшид!

Один из солдат ударил его плоской стороной клинка по затылку, и Каве рухнул на землю.

– Отец!

Джамшид бросился к отцу, но не успел сделать и двух шагов, как двое мужчин схватили его и приставили нож к горлу.

– Твой выбор, бану Нахида, – сказал Ваджед.

Взволнованный взгляд Джамшида скользнул между осевшей фигурой его отца и Нари.

– Позволь им забрать меня, Нари. Пожалуйста. Я могу о себе позаботиться.

Нет. Быстро подумав, она повернулась к Ваджеду.

– Я хочу поговорить с мужем, – настаивала она. – Эмир никогда этого не допустит!

– Эмир не приказывает мне, – ответил Ваджед. – Наручники. Сейчас же, – пояснил он, когда нож еще сильнее вонзился в горло Джамшида.

Нари тихо выругалась, но надела их. Железо обжигало кожу, а ее магия не исчезла, а омертвела. Двое солдат мгновенно набросились на нее, крепко связав запястья, чтобы она не смогла снять наручники.

Нари зыркнула на Ваджед.

– Я убью твоего короля, если ты причинишь ему боль. Клянусь тебе, каид, на прахе моих предков. Я убью твоего короля, а потом убью тебя.

Ваджед только наклонил голову. Еще одна пара солдат связала руки Джамшиду.

– Я тебя вытащу, – заявила она. – Обещаю. Я свяжусь с Мунтадиром.

Джамшид сглотнул.

– Сначала позаботься о себе. Пожалуйста, бану Нахида! – крикнул он, когда его оттащили. – Ты нужна нам живой.