Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 278 (всего у книги 341 страниц)

Пациентка скривилась.

– Как ужасно. У тебя не найдется чего-нибудь, перебить горечь? Может, конфетка?

Нари подняла брови.

– А саламандра была медом намазана, когда вы ее глотали?

Женщина оскорбилась.

– Я ее не глотала. На меня наслали порчу. Я подозреваю соседку, Рику. Помнишь Рику, Фируз? У нее еще эти жуткие розовые кустики и шумная дочка, которая вышла за сахрейнца? – Она насупилась. – Следовало вышвырнуть ее за ворота сектора вместе со всей ее семейкой, когда она вышла за этого пирата в тюрбане.

– Ума не приложу, с чего бы ей желать вам зла, – бросила Нари невинно.

– Намерение, – шепотом напомнила Низрин, когда принесла поднос с инструментами.

Нари закатила глаза.

– Ложитесь, – сказала она женщине.

Низрин протянула ей серебряную колбу, которая сужалась к одному концу в острый кончик.

– Не забудь: коснуться нужно лишь слегка. Это парализует саламандру, и ты сможешь ее извлечь.

– Это, конечно, если у меня получится ее… ого!

Нари ахнула, когда бугор размером с ее кулак внезапно вздыбился под левым предплечьем женщины, надуваясь под кожей так, что казалось, он вот-вот разорвется. Бугор завихлял и стремительно пополз вверх по ее руке, пока не скрылся под ее лопаткой.

– Ты ее видела? – спросила Низрин.

– А вы – нет? – удивилась Нари.

Женщина неодобрительно посмотрела на нее, а Низрин улыбнулась.

– Я же сказала, что все у тебя получится. – Она положила руку Нари на плечо. – Сделай глубокий вдох и приготовь иглу. В любой момент она может снова…

– Вот она!

Нари заметила саламандру в области живота пациентки. Она быстро воткнула иголку в тело, но бугорок успел улизнуть.

– Ай! – вскрикнула женщина, когда капелька черной крови проступила у нее на платье. – Больно же!

– Тогда не дергайтесь, – отрезала в ответ Нари.

Та застонала и схватила сына за руку.

– Не кричи на меня!

Бугор показался у ворота ее платья, и Нари снова предприняла попытку уколоть паразита, но все опять кончилось криками и кровопусканием. Саламандра улизнула – Нари теперь видела даже очертания ящерицы под кожей. Она забегала вокруг шеи женщины.

– Ой! – взвизгнула та, когда Нари наконец ухватила зверька пальцами, сжав пациентке горло. – Ой! Ты меня убиваешь! Убиваешь!

– Ничего подобного… тише! – скомандовала Нари, занося иглу и стараясь сосредоточиться на саламандре, которую с трудом удерживала на месте.

Но только она произнесла эти слова, как паразит утроился в размере и обвил женщину хвостом за горло.

Ее лицо потемнело, а глаза покраснели. Она стала глотать ртом воздух и хвататься за горло. Ей было сложно дышать.

– Нет!

Нари попыталась уменьшить паразита в размере, но ничего не выходило.

– Мадар! – воскликнул ее сын. – Мадар!

Низрин бросилась через весь лазарет и схватила с полки стеклянный пузырек.

– Отойди, – поторопила она.

Она отодвинула Нари в сторону и запрокинула голову женщины назад, руками раскрыла ей рот и влила в горло содержимое пузырька. Бугор спал, и женщина закашлялась. Сын похлопал ее по спине.

Низрин показала пузырек.

– Жидкий уголь, – спокойно объяснила она. – Уменьшает большинство внутривенных паразитов, – она кивнула на пациентку. – Я принесу воды. Сделайте передышку, и мы продолжим.

Потом она перешла на шепот, чтобы ее слышала только Нари.

– Твои намерения должны быть… позитивнее.

– Что?

Нари не сразу поняла наставления Низрин, но через пару секунд все стало на свои места. Саламандра начала душить женщину не тогда, когда Нари коснулась ее иглой.

Это произошло, когда Нари велела ей замолчать.

Я чуть не убила ее. Нари пошатнулась и сбила поднос со стола. Тот, лязгнув, грохнулся на пол, и стеклянные сосуды со звоном разбились о мрамор.

– Мне… мне нужно подышать. – Она повернулась к дверям, ведущим в сад.

Низрин перегородила ей дорогу.

– Бану Нахида… – Ее голос звучал невозмутимо. – Нельзя сейчас просто взять и уйти. Ты обязана позаботиться об этой женщине.

Нари протиснулась мимо Низрин.

– Уже нет. Отправь ее домой.

Нари спустилась в сад по каменной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Она быстро прошагала мимо ухоженных грядок с целебными травами, напугав двух садовников, и пошла дальше, дальше, не сворачивая с тропинки, пока та не увела ее в самые дебри королевского парка.

Она шла куда глаза глядят, а в мыслях царил кавардак. Нельзя было прикасаться к ней. Кого она хочет обмануть? Какая из нее целительница? Она воровка. Обычная мошенница, которой иногда везет. В Каире исцеление давалось ей с такой непринужденной легкостью, что она не научилась ценить этот дар.

Она остановилась на берегу канала и оперлась на полуразрушенный каменный мост. Над журчащей гладью воды летали две перламутровые стрекозы. Нари наблюдала, как они резво нырнули под ствол упавшего дерева, ветки которого торчали из воды, как руки утопленника, зовущего на помощь. Нари завидовала их свободе.

В Каире я была свободна. Ее накрыло тоской по дому. Она скучала по шумным каирским улицам и знакомым ароматам, по своим клиентам и их любовным передрягам, по вечерам, проведенным с Якубом за изготовлением снадобий. Там она часто представляла себя чужестранкой и только теперь поняла, что это было не так. Ей понадобилось покинуть Египет, чтобы понять, что там ее родина.

И я никогда не увижу ее снова. Нари не была наивна. Гасан говорил учтиво, но она догадывалась, что в Дэвабаде она скорее на правах пленницы, нежели гостьи. Но Дары не было рядом, и ей неоткуда было искать помощи. А от нее требовались результаты в роли целительницы.

Она закусила щеку, поглядывая на воду. То, что первую пациентку привели в лазарет всего две недели спустя после ее прибытия в город, было тревожным знаком. Она уже успела подумать, как Гасан накажет ее, если она продолжит проявлять такую некомпетентность. Не начнут ли с каждой ее ошибкой пропадать одна за другой ее привилегии: частные покои, дорогая одежда, украшения, слуги, вкусная еда?

Королю понравится, если я окажусь ни на что не способна. Нари не забыла прием, который оказали ей Кахтани: открытая неприязнь Ализейда, козни Зейнаб… что и говорить о страхе, мелькнувшем на лице Гасана.

Увидев боковым зрением какое-то движение, Нари подняла глаза, приветствуя любую возможность отвлечься от невеселых мыслей. Через завесу лиловато-рябых листьев она увидела чуть поодаль лужайку, за которой канал расходился вширь. Над поверхностью воды мелькала пара черных рук.

Нари нахмурилась. Неужели кто-то… плавал? Она полагала, что все джинны боятся воды, как Дара.

Слегка обеспокоенная, Нари перешла через мост. Когда она вышла на лужайку, ее глаза поползли на лоб.

Канал взлетал прямо в воздух.

Это было похоже на водопад, падающий снизу вверх. Канал струился через джунгли и впадал в пруд у дворцовой стены, откуда каскадом перемахивал через дворец. Это было изумительное, хотя и невероятно странное зрелище, и у Нари захватило дух. Но ее внимание привлек очередной всплеск с туманного пруда. Она бросилась к пруду, заметив, что кто-то трепыхался в воде.

– Держись!

После бурного Гозана эта ничтожная лужица была ей нипочем. Она ринулась в воду и схватила мельтешащую руку, вытягивая утопающего на поверхность.

– Ты?

Нари неприязненно фыркнула, когда узнала в нем растерявшегося Ализейда аль-Кахтани. Она тут же отпустила его руку, и принц со всплеском упал обратно в воду, которая на секунду сомкнулась у него над головой, после чего он вскочил на ноги, кашляя и отплевываясь.

Он вытер глаза и сощурился, как бы не до конца веря своим глазам.

– Бану Нари? Что ты здесь делаешь?

– Я думала, ты тонул!

Он приосанился, как подобает надменному королевичу – даже такому мокрому и обескураженному.

– Я не тонул, – возмутился он. – Я плавал.

– Плавал? – переспросила она удивленно. – Разве джинны плавают?

Ему стало неловко.

– Это обычай Аяанле, – пробурчал он и схватил с кафельного берега канала аккуратно сложенную шаль. – Не отвернешься?

Нари закатила глаза и отвернулась. На солнечной лужайке был расстелен плетеный коврик, на котором лежали книги, листы с записями и угольный карандаш.

Она услышала плеск – он вышел из воды и промаршировал мимо нее к коврику. Шаль была обернута вокруг его торса с таким тщанием, с каким скромницы-невесты прикрывают свои волосы. С промокшего набедренника капала вода.

Ализейд взял с ковра шапочку и нахлобучил на мокрые волосы.

– Что ты здесь делаешь? – пожелал он знать. – Тебя мой отец прислал?

С какой стати королю посылать меня к тебе? Нари не стала задавать этот вопрос. Ей совсем не хотелось продолжать диалог с заносчивым принцем Кахтани.

– Это неважно. Я уже ухожу…

Она осеклась, когда ее взгляд остановился на открытой книге, лежащей на ковре. Полстраницы занимала иллюстрация: стилизованное крыло шеду, пересеченное стрелой с острым наконечником.

Метка Афшина.

Нари стремительно бросилась к книге. Но Ализейд обогнал ее и схватил книгу с ковра. Тогда Нари забрала другую книгу и увернулась, когда принц потянулся к ней.

– Верни!

Она вынырнула у него из-под руки и быстро пролистала книгу в поисках картинок. На одной странице она наткнулась на серию фигур: шесть джиннов стояли с обнаженными руками, демонстрируя черные татуировки, спиралью вьющиеся по руке от запястья и у некоторых доходящие до самого плеча. Узор состоял из коротких черточек, похожих на перекладины в лестнице без шестков.

Точь-в-точь как у Дары.

Нари раньше не задумывалась всерьез о его татуировках, полагая, что это как-то связано с его родословной. Но глядя на эту иллюстрацию, она покрылась мурашками от страха. Нарисованные фигурки, похоже, принадлежали к разным племенам, и у всех на лицах были написаны адские муки. Одна женщина воздела глаза к невидимому небу, вытянув руки и открыв рот в беззвучном крике.

Воспользовавшись ее замешательством, Ализейд отобрал книгу.

– Интересные у тебя тут книжки, – бросила она язвительно. – Что это? Эти фигуры… что за метки у них на руках?

– А ты не знаешь?

Она отрицательно покачала головой, и у него на лице промелькнуло мрачное выражение, но он не стал ничего ей объяснять. Он сунул книги под мышку и сказал:

– Это неважно. Пойдем, я отведу тебя в лазарет.

Нари не сошла с места.

– Что это за метки? – повторила она.

Ализейд помедлил, разглядывая ее своими серыми глазами.

– Это табель, – проговорил он наконец. – Часть проклятия ифритов.

– Табель чего?

Дара соврал бы ей. Низрин уклонилась бы от ответа и сменила тему. Но Ализейд стиснул зубы и ответил:

– Жизней.

– Чьих жизней?

– Убитых ими повелителей. – Его перекосило. – Видимо, ифритам нравится видеть, как он разрастается.

Убитых ими повелителей. Нари вспомнила, сколько раз она разглядывала татуировку, обвившую руку Дары: крошечные черные полоски, тусклые в свете постоянно горящих костров. Их были сотни.

Поймав на себе пристальный взгляд принца, Нари постаралась никак не выдать своих чувств. Она видела то видение в Иераполе – она знала, что хозяин держал Дару в полном повиновении. Как можно было винить его в их смерти.

Но несмотря на зловещую историю его татуировки, Нари вдруг осознала угрозу, нависшую над ними в настоящем. Она еще раз посмотрела на книги Ализейда, и к желанию защитить Дару подмешался укол страха.

– Ты изучаешь его.

Принц даже не стал отпираться.

– Вы двое сочинили интересную историю.

Сердце ухнуло. … Что-то не сходится, Нари. На ум пришли путаные слова Дары, тайна их происхождения, которая вынудила его солгать королю и броситься в погоню за ифритами. Он сам сказал, что даже Кахтани могут не подозревать, что заблуждаются.

Теперь зато ясно, что по меньшей мере у одного из них были какие-то подозрения.

Нари прочистила горло.

– Ясно, – выдавила она, не в силах скрыть тревогу в голосе.

Ализейд опустил глаза.

– Тебе лучше уйти, – сказал он. – Твои смотрители, наверное, уже волнуются.

Ее смотрители?

– Дорогу найду сама, – отрезала Нари и развернулась, собираясь возвращаться в дебри сада.

– Погоди!

Перед ней выскочил Ализейд. В его голосе слышалась паника.

– Пожалуйста, прости меня, – выпалил он. – Не нужно было так говорить. – Он переступил с ноги на ногу. – Я поступил некрасиво… и это уже не первый раз, когда я так веду себя с тобой.

Она сощурилась.

– Я уже почти привыкла.

Он скривил губы, почти усмехнувшись.

– Пожалуйста, не привыкай. – Он положил руку на сердце. – Очень тебя прошу. Я провожу тебя через дворец. – Он посмотрел на мокрые листья, прилипшие к ее чадре. – Не стоит продираться по джунглям только потому, что я забываю о правилах приличия.

Нари обдумала предложение. Оно показалось ей искренним. К тому же оставался шанс случайно уронить его книги в горящую жаровню, которые у джиннов были повсюду.

– Хорошо.

Он кивнул на дворцовую стену.

– Нам туда. Только я сначала переоденусь.

Они пересекли лужайку, прошли мимо каменной беседки, выходящей на стену, а оттуда по открытой балюстраде в невзрачную комнату размером даже меньше ее спальни. Одну стену целиком занимали книжные полки, а в остальном комната была обставлена просто: молитвенная ниша, ковер и большая керамическая доска, исписанная религиозными стихами на арабском.

Принц двинулся прямиком к главному входу – огромной антикварной двери из резного тика. Он высунул голову и позвал кого-то. В ту же секунду перед ними явился гвардеец и молча встал у открытой двери.

Нари возмущенно посмотрела на принца.

– Ты что, боишься меня?

Принц разозлился.

– Нет. Но сказано, что, когда мужчина и женщина одни в закрытом помещении, их третьим спутником становится дьявол.

Она вздернула бровь, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

– Что ж, тогда примем меры предосторожности. – Она посмотрела на набедренник, с которого капала вода. – Ты не собираешься?..

Али проследил за ее взглядом, застенчиво пискнул и скрылся за шторой арочного проема, забрав с собой книги.

Какой странный тип. Для принца это была очень аскетичная комната и разительно отличалась от ее роскошных покоев. Тонкий спальный матрац был аккуратно скручен и лежал на единственном в комнате деревянном сундуке. Низкий стол развернут в сад и устлан бумагами и свитками в раздражающе идеальном порядке. У опрятной чернильницы лежало стило.

– Твой дом не кажется слишком… обжитым, – сообщила она.

– Я живу во дворце недавно, – отозвался он из соседней комнаты.

Нари переместилась к книжным полкам.

– А где ты жил раньше?

– Здесь.

Нари подскочила от близости его голоса. Ализейд вернулся совершенно беззвучно, и теперь стоял, одетый в длинный серый набедренник и льняную тунику в полоску.

– То есть здесь, в Дэвабаде. Я вырос в Цитадели.

– В Цитадели?

Он кивнул.

– Я готовлюсь служить каидом при моем старшем брате.

Нари отложила эту информацию для дальнейшего размышления, завороженная ломящимися от книг полками. Тут были сотни томов и свитков, некоторые даже высотой в половину ее роста, и довольно-таки многие толще ее головы. Чувствуя непреодолимую тягу, она прошлась рукой по разноцветным корешкам.

– Тебе нравится читать? – спросил Ализейд.

Нари ответила не сразу. Было неловко признаваться в безграмотности человеку с такой библиотекой.

– Я бы сказала, что мне нравится идея чтения.

Когда в ответ он непонимающе нахмурился, она уточнила:

– Я не умею читать.

– Серьезно? – спросил он удивленно, но хотя бы беззлобно. – Я думал, все люди умеют читать.

Такое заблуждение позабавило ее. Выходит, люди для джиннов – такая же загадка, как джинны для людей?

– Нет, не все. Я всегда мечтала научиться читать. Я надеялась, что хотя бы здесь у меня будет такая возможность, но, кажется, ошибалась. – Она вздохнула. – Низрин говорит, это пустая трата времени.

– Да, многие в Дэвабаде придерживаются этого мнения.

Поглаживая позолоченный корешок толстого тома, Нари чувствовала, как он изучает ее.

– А если бы умела… о чем бы ты хотела прочитать?

О моей семье. Ответ пришел на ум сразу же, но Нари не собиралась так откровенничать с Ализейдом. Она повернулась к нему лицом.

– Книги, которые ты читал у канала, показались мне любопытными.

Он ответил, не моргнув глазом:

– К сожалению, конкретно эти книги в данный момент недоступны.

– И когда, интересно, они станут доступны?

Он смягчился.

– Не думаю, что ты захочешь это читать, бану Нари. Не думаю, что тебе понравится то, что там написано.

– Почему это?

Он подумал над ответом.

– Война – не самая приятная тема, – проговорил он наконец.

Ответ был дипломатичнее, чем ожидала Нари, особенно в свете их последнего разговора. Надеясь разговорить его, она решила дать ему другой ответ на вопрос.

– Рынок.

Ализейд явно не понял, о чем она, и Нари объяснила:

– Ты спросил, о чем бы я хотела почитать, если бы умела. Так вот, я бы хотела разобраться, как делаются дела в Дэвабаде, как зарабатываются деньги, как ведутся переговоры, в таком духе.

Чем больше она об этом думала, тем больше ей нравилась эта идея. Все-таки именно ее деловая хватка помогала ей держаться на плаву в Каире, облапошивать путешественников и понимать, как лучше всего провернуть аферу.

Он застыл как громом пораженный.

– В смысле… экономика?

– Ну да.

Он подозрительно прищурился.

– Тебя точно не мой отец прислал?

– Железно.

Он как будто даже воспрянул духом.

– Значит, экономика… – проговорил он со странным возбуждением. – Что ж, на эту тему у меня полно литературы.

Он подошел к полкам, и Нари уступила ему место. Он был очень высок и нависал над ней как древняя статуя, которые до сих пор встречались в египетских пустынях. Даже выражением лица, строгим и как бы укоризненным, он смахивал на них.

Он снял с верхней полки книгу в сине-золотом переплете.

– История дэвабадских рынков, – он протянул ей книгу. – Написана на арабском, так что язык должен быть тебе хотя бы немного знаком.

Она открыла книгу, хрустнув корешком, и перелистнула несколько страниц.

– Знаком. Только непонятен.

– Я могу научить тебя читать, – предложил он неуверенно.

Нари подозрительно посмотрела на него.

– Чего?

Ализейд развел руками.

– Я научу тебя… то есть, если захочешь. Низрин мне не указ. И отец согласится, если я скажу, что это будет полезно для взаимоотношений между нашими племенами. – Он перестал улыбаться. – Он большой… сторонник таких инициатив.

Нари скрестила руки.

– А тебе какая от этого выгода?

Не доверяла она его предложению. Кахтани слишком умны, поэтому глупо принимать каждое их слово за чистую монету.

– Ты гостья моего отца.

Нари хмыкнула, и Ализейд почти улыбнулся.

– Ладно, признаю: я испытываю огромный интерес к миру людей. Кого хочешь спроси, – добавил он, чувствуя ее неуверенность. – Особенно ваш уголок этого мира. Я не встречал египтян, а мне хотелось бы как можно больше узнать об этой стране, послушать твои рассказы, может даже, самому подтянуть арабский.

Ну да, не сомневаюсь, тебе многое хотелось бы узнать. Нари пораскинула мозгами, мысленно оценивая принца. Он был молод – точно моложе ее, в этом она почти не сомневалась. Избалованный, немного вспыльчивый. Он широко улыбался и так надеялся на ее согласие, что это предложение точно не могло оказаться случайностью. Нари не знала, чего он добивался, но видела, что ему было что-то нужно.

Но Нари хотела узнать, что было в тех книгах, особенно если эта информация может оказаться губительной для Дары. И если для того чтобы спасти себя и своего Афшина, ей придется пойти в ученицы к этому неловкому юноше, то так тому и быть.

А кроме того… она действительно хотела научиться читать.

Нари опустилась на подушку на полу.

– Тогда чего мы ждем? – спросила она на каирском диалекте арабского и похлопала по книге. – Приступим.

19
Али

– Ты мне поддаешься.

Али посмотрел в другой конец тренировочной площадки.

– Что?

Джамшид э-Прамух криво усмехнулся.

– Я видел, как ты орудуешь зульфикаром. Ты мне поддаешься.

Али окинул взглядом костюм партнера. Джамшид был одет в такую же тренировочную форму, что и он сам, обесцвеченную добела, чтобы подчеркивать каждый удар огненного зульфикара, только у Али он до сих пор был нетронут, а вот костюм Дэва был во многих местах опален и покрыт угольными разводами. Из губы сочилась кровь, и щека распухла от того, как Али отшвырнул его на пол.

Али вскинул бровь.

– Интересное у тебя представление о поддавках.

– Да нет, – отозвался Джамшид на дивастийском. На джиннском, как и его отец, он говорил с легким акцентом, оставшимся после лет, проведенных в провинции Дэвастана. – Я мог быть и в гораздо худшей форме. Джамшид э-Прамух должен уже по кусочкам догорать.

Али вздохнул.

– Мне не нравится сражаться с иноплеменником на зульфикаре, – признался он. – Пускай это всего лишь тренировочные сабли. Все равно как-то нечестно. И Мунтадир не обрадуется, если, вернувшись в Дэвабад, обнаружит, что от его лучшего друга осталась одна зола.

Джамшид пожал плечами:

– Он может во всем винить меня. Я столько лет просил его найти фехтовальщика, который согласился бы меня обучить.

Али нахурился.

– Ты прекрасно орудуешь палашом, а луком и того лучше. Зачем брать в руки оружие, которым никогда не овладеешь в совершенстве?

– Клинок есть клинок. Может, я и не смогу зажечь в нем ядовитый огонь, как Гезири, но если я буду сражаться плечо к плечу с твоими соплеменниками, логично, что я должен иметь хоть какое-то понимание об их оружии, – Джамшид пожал плечами. – Хотя бы для того, чтобы не отскакивать в сторону всякий раз, когда они начинают полыхать.

– Я бы на твоем месте не торопился подавлять такой инстинкт.

Джамшид засмеялся.

– Тоже верно.

Он замахнулся саблей.

– Продолжим?

Али пожал плечами:

– Если ты настаиваешь.

Его зульфикар рассек воздух. Пламя вспыхнуло между пальцев и, повинуясь его мысленной команде, облизнуло медное лезвие, обожгло раздвоенное острие и пробудило смертельный яд, который покрывал лезвие. Точнее, покрывал бы в настоящем зульфикаре. В учебных целях клинок, который он держал сейчас в руках, был избавлен от ядов – Али даже чувствовал разницу в запахе. Остальные редко замечали ее, но остальные и не упражнялись с зульфикаром до изнеможения с семи лет.

Джамшид сделал выпад, Али с легкостью уклонился, нанес удар Дэву в шею и откатился, подчиняясь силе инерции.

Джамшид развернулся к Али лицом, пытаясь отразить его следующий удар.

– То, что ты движешься быстрее колибри, мне тоже на руку не играет, – пожаловался он шутливо. – Ты уверен, что в тебе не течет кровь пери?

Принц не мог сдержать улыбку. К вящему удивлению Али, ему понравилось проводить время с Джамшидом. Он был легок в общении и с Али вел себя на равных, не раболепствуя, как большинство джиннов в обществе принца Кахтани, и не задирая нос, что было так типично для племени Дэвов. Это была приятная перемена. Немудрено, что Мунтадир не отпускал его ни на шаг. Сложно было поверить, что этот джинн – сын Каве. Он ничем не напоминал привередливого старшего визиря.

– Держи саблю выше, – посоветовал Али. – Зульфикар не похож на другие клинки. Меньше полагайся на выпады и уколы, концентрируйся на быстрых взмахах и боковых подсечках. Помни, что лезвие обычно отравлено. Небольшой травмы будет достаточно.

Али помахал полыхающим зульфикаром вокруг головы Джамшида, и тот отшатнулся, как и рассчитывал Али. Он воспользовался моментом и пригнулся, нацелив следующий удар Джамшиду в бедро.

Тот рассерженно вскрикнул и отскочил, но Али вмиг прижал его к противоположной стене.

– Сколько раз ты уже успел убить меня? – спросил Джамшид. – Двадцать? Тридцать?

Больше. Настоящий зульфикар был одним из самых опасных видов оружия на земле.

– Не больше дюжины, – соврал Али.

Они продолжили тренировку. Джамшид не демонстрировал особых успехов, но Али отдавал должное его выдержке. Дэв был изнурен, весь покрыт пеплом и кровью, но сдаваться не собирался.

Али уже в третий раз прижал зульфикар к горлу Джамшида и уже хотел предложить ему заканчивать на сегодня, когда его внимание привлекли голоса. Он поднял голову и увидел, как в тренировочный зал вошел Каве э-Прамух, который мирно беседовал с кем-то за своей спиной.

Визирь замер. Он уставился на зульфикар у шеи своего сына, и Али услышал его тихий сдавленный писк:

– Джамшид?

Али быстро опустил саблю, и Джамшид обернулся.

– Баба?[77] 77
  Обращение к отцу.


[Закрыть] – удивился он. – Что ты здесь делаешь?

– Ничего, – поспешно ответил Каве.

Почему-то он вдруг сильно разволновался. Он сделал шаг назад и попытался закрыть за собой дверь.

– Прошу прощения, я не…

Он положил руку на дверь, но та распахнулась, и в зал широким шагом вошел Дараявахауш э-Афшин.

Он вошел как к себе домой, сложив за спиной руки, и остановился, когда заметил их.

– Шахзадэ[78] 78
  Зд.: принц.


[Закрыть] Ализейд, – спокойно поздоровался он на дивастийском.

Али был далек от спокойствия. Он потерял дар речи. Он моргнул, надеясь, вдруг в этот раз увидит на месте Афшина кого-то другого? Что здесь делал Дараявахауш? Он должен быть в Бабили с Мунтадиром, далеко отсюда, на другом конце Дэвастана.

Афшин изучил зал, как генерал изучает поле боя. Его зеленые глаза прошлись по стене с оружием, скользнули по манекенам, мишеням и прочей всячине, которой было здесь полно. Он снова посмотрел на Али.

– Наэда пуру мэхноас.

Что?

– Я… я не знаю дивастийского, – выпалил Али.

Дараявахауш наклонил голову, и его глаза удивленно загорелись.

– Ты не знаешь языка города, которым правишь? – спросил он на джиннском с сильным акцентом. Он повернулся к Каве и, развеселившись, ткнул пальцем в Али: – Спа снасатый ну хиат вакен гезр?

Джамшид побледнел, а Каве поспешил встать между Дарая-вахаушем и Али. На его лице читался откровенный страх.

– Простите наше вторжение, принц Ализейд. Я не знал, что это вы тренируете Джамшида. – Он положил руку на запястье Дараявахауша. – Пойдем, Афшин. Нам пора уходить.

Дараявахауш стряхнул его руку.

– Глупости. Это было бы бестактно.

На Афшине была туника без рукавов, открывающая черную татуировку, обвившуюся вокруг его руки. То, что он не прикрывал ее, говорило о многом, но едва ли тут было чему удивляться: Афшин был убийцей со стажем еще до того, как попал в рабство к ифритам.

Али наблюдал за тем, как он провел рукой по мраморным решеткам в трещинках, закрывающим окна, разглядывая разноцветные хлопья краски, отшелушивающейся от древних каменных стен.

– Твой народ не слишком хорошо следил за нашим дворцом, – заметил он.

Нашим дворцом? У Али отвисла челюсть, и он перевел недоумевающий взгляд на Каве, но старший визирь только с беспомощным видом повел плечами.

– Что ты здесь делаешь, Афшин? – не выдержал Али. – Ваш поход должен продолжаться еще несколько недель.

– Я ушел, – просто сказал Дараявахауш. – Мне не терпелось вернуться в услужение моей госпожи, а твой брат вполне в состоянии справиться и без моей помощи.

– Эмир Мунтадир согласился на это?

– Я не спрашивал разрешения. – Дараявахауш усмехнулся Каве. – И вот я здесь, на крайне познавательной экскурсии по моему старому дому.

– Афшин пожелал видеть бану Нахиду, – объяснил Каве, боязливо заглядывая Али в лицо. – Я сказал ему, что, к сожалению, все свободное время она проводит на занятиях. И на этой ноте, Афшин, боюсь, нам действительно пора. У меня назначена…

– Ты иди, – перебил его Дараявахауш. – Я сам найду дорогу. Я много лет служил в этом дворце – я знаю его как свои пять пальцев.

Он помолчал, чтобы его слова были услышаны и поняты, и, обратив внимание на Джамшида, стал разглядывать раны на молодом Дэве.

– Это ты остановил мятеж, да?

Джамшид был вне себя от счастья, что к нему обратился сам Афшин.

– Я… э… да. Но я просто…

– Ты превосходный стрелок. – Афшин смерил юношу взглядом и похлопал его по плечу. – Я могу потренировать тебя. Ты можешь стать еще лучше.

– Правда? – воскликнул Джамшид. – Это было бы здорово!

Дараявахауш улыбнулся и ловко выхватил зульфикар у него из рук.

– Конечно. А это мы оставим Гезири. – Он занес саблю и повращал ею, глядя, как лезвие искрится на солнце. – Так вот он какой, знаменитый зульфикар. – Он взвесил его в руке, осмотрел опытным взглядом и взглянул на Али. – Ты не возражаешь? Я не хочу запятнать своими руками огнепоклонника… кажется, так вы нас называете?.. что-то столь священное для вашего народа.

– Афшин, – позвал Каве с отчетливым предостережением в голосе.

– Можешь быть свободен, Каве, – отозвался Дараявахауш. – Джамшид, не присоединишься к отцу? Я мог бы занять твое место и посостязаться немного с принцем Ализейдом. Я слышал столько лестных слов о его мастерстве.

Джамшид с извиняющимся видом посмотрел на Али, не зная, что сказать. Оно и понятно. Если бы Зейди аль-Кахтани вернулся с того света и похвалил его владение зульфикаром, Али тоже потерял бы дар речи. К тому же самодовольный огонек в зеленых глазах Дараявахауша действовал Али на нервы. Если он хочет вызвать его на дуэль с оружием, которого в руке даже никогда не держал, его право.

– Все нормально, Джамшид. Вы с отцом можете идти.

– Принц Ализейд, это не…

– Всего доброго, старший визирь, – отрезал Али и обнажил свой зульфикар.

Он не сводил с Дараявахауша глаз. Али услышал, как вздохнул Каве, но не мог ослушаться прямого приказа Кахтани. Джамшид нехотя поплелся за отцом.

Когда Прамухи ушли, взгляд Афшина резко похолодел.

– Ты нанес много ран сыну старшего визиря.

Али зарделся.

– Ты никогда не ранил соперника во время тренировок?

– Оружием, которое никогда не будет подвластно ему? Нет. – Дараявахауш поднял зульфикар перед собой и стал нарезать круги вокруг Али. – А он намного легче, чем мне казалось. Силы Создателя, ты не представляешь, какие слухи ходили об этих штуковинах во время войны. Мой народ до смерти их боялся. У нас говорили, что Зейди украл эти клинки у самих ангелов, сторожащих врата рая.

– Не так ли всегда и бывает? – спросил Али. – Что легенда оказывается сильнее, чем сам предмет во плоти?

Двойной подтекст его слов не укрылся от Афшина, но того это только рассмешило.

– Пожалуй, ты прав.

В тот же момент он бросился на Али, намереваясь нанести ему жесткий удар справа, и если бы это был палаш, одной силы удара хватило бы снести Али голову с плеч. Но зульфикар был совсем другое дело: Али проворно пригнулся, и сабля замешкавшегося Дараявахауша прошла у него над спиной.

– Я уже давно хотел с тобой встретиться, принц Ализейд, – продолжал Дараявахауш, уклоняясь от выпада Али. – Солдаты твоего брата мне все уши про тебя прожужжали. Слышал, ты и самый ловкий сабельщик поколения, талантливый и молниеносный, как сам Зейди. Даже Мунтадир соглашается. Говорит, твои движения, как танец, а удары – как жало змеи, – он посмеялся. – Он так тобой гордится. Это мило. Редко услышишь, чтобы кто-то отзывался о своем сопернике с такой теплотой.

– Я ему не соперник, – огрызнулся Али.

– Нет? А кто станет следующим королем, если что-то случится с Мунтадиром?

Али напрягся.

– Что? Ты о чем? – На мгновение душа ушла в пятки от необъяснимого страха. – Ты с ним что-то…