Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 272 (всего у книги 341 страниц)

Глаза лицедея сверкнули, а пальцы снова потянулись к ножу.

– Убить бы его, и дело с концом, – сказал он с болью в голосе. – Пусть Гасан узнает, каково это – потерять свое чадо.

Али напрягся и отступил. Фатума замахала руками.

– Конечно-конечно, пусть у Гасана появится повод истребить всех шафитов в городе. Нет, давай уж обойдемся без этого.

Из коридора послышался кашель больного мальчика. От этого хрипа, влажного от крови, от его страдальческих всхлипов на душе у Али заскребли кошки, и он поежился.

Рашид заметил.

– От этой болезни есть лекарства, сам знаешь. В Дэвабаде есть несколько врачей-шафитов, обученных у людей, которые могли бы ему помочь, но их услуги дорого стоят. Без твоей помощи мы не сможем его вылечить. – Он поднял руки. – Мы никого не сможем вылечить.

Али опустил глаза. Но что помешает им пойти на попятную и потратить все мои деньги на оружие? Он доверял Анасу куда больше, чем этим незнакомцам, но даже шейх обманул его. Али не станет рисковать и в очередной раз предавать свою семью.

Мимо прошмыгнула мышка, дождевая капля шлепнулась ему на щеку, просочившись в потолочную течь. В соседней комнате посапывали дети на своих скромных напольных постелях. Он виновато подумал про гигантскую кровать во дворце, которой он даже не пользовался. На ней уместился бы десяток этих ребят.

– Не могу, – ответил он срывающимся голосом. – Я не могу вам помочь.

– Но ты должен, – надавил Рашид. – Ты Кахтани. Из-за шафитов твои предки когда-то пришли в Дэвабад, из-за них Сулейманова печать попала в распоряжение твоей семьи. Ты читал священное писание, Ализейд. Как ты можешь называть себя набожным джинном, когда…

– Ну все, хватит, – вмешалась Фатума. – Я знаю, как ты переживаешь, Рашид, но уговаривать мальчика, которому даже до первого четвертьвека еще далеко, пойти на предательство своих родных, а не то не видать ему спасения… кому мы этим поможем! – Она горько вздохнула и постучала пальцами по клюке. – Необязательно все решать прямо сегодня, – постановила она. – Подумай о нашем разговоре, принц. Подумай обо всем, что ты здесь видел и слышал.

Али моргнул, не веря своим ушам.

– Вы меня отпускаете?

– Я тебя отпускаю.

Ханно уставился на нее.

– Ты сошла с ума? Он же побежит доносить отцу! Нас всех повяжут еще до восхода солнца!

– Не побежит. – Расчетливый взгляд Фатумы встретился с Али. – Он знает цену такому поступку. Его отец возьмется за наши семьи, наших соседей… за кучу ни в чем не повинных шафитов. И если это о нем Анас отзывался с такой теплотой и на него возлагал все свои надежды… – Она пристально посмотрела на Али. – Он не пойдет на такой риск.

От ее слов у Али по спине пробежали мурашки. Она была права. Али знал цену. Если Гасан узнает про финансы и заподозрит, что кому-то еще известно, как принц Кахтани спонсировал «Танзим»… улицы Дэвабада утонут в крови шафитов.

И не только шафитов. Али станет не первым принцем, убитым за неугодные взгляды. Убийство будет выполнено со всей тщательностью и, скорее всего, предельно быстро и безболезненно – его отец не отличался жестокостью. Несчастный случай. Чтобы не вызывать лишних подозрений у влиятельных родственников по материнской линии. Что-нибудь можно устроить. Гасан ставил свой трон и мирную жизнь Дэвабада выше жизни Али.

Такую цену Али был не готов платить.

У него пересохло во рту.

– Я ничего не скажу, – пообещал он. – Но я больше не хочу иметь отношения к «Танзиму».

Фатуму, казалось, эта новость совсем не побеспокоила.

– Посмотрим, брат Ализейд. – Она пожала плечами. – Аллаху алим.

Она произнесла эти человеческие слова лучше, чем их выговорил бы язык чистокровного Али, и он едва не задрожал от непоколебимой уверенности в ее голосе, хотя фраза говорила о сомнительности человеческой самонадеянности.

Бог лучше знает.

13
Нари

Они словно прошли через невидимую дверь в воздухе. Вот Нари и Дара ползли по темным барханам – и вот уже вынырнули в совершенно ином мире, где вместо темной реки и суходолов их встретила зеленая лощина в безмятежной глуши горного леса. Светало. Над серебристыми стволами деревьев розовело небо. Теплый влажный воздух был насыщен ароматами древесного сока и пожухлой листвы.

Дара бережно поставил Нари на ноги, и она приземлилась на мягкую мшистую почву. Нари набрала в грудь чистого свежего воздуха и повернулась к нему.

– Мы должны вернуться, – твердила она, колотя его по плечам.

Реки нигде не было видно, только мерцала в отдалении какая-то синева. Наверное, море – что-то очень широкое. Нари замахала руками в попытках нащупать выход.

– Как отсюда выйти? Нужно успеть к нему, пока…

– Он, скорее всего, уже мертв, – перебил Дара. – Если верить сказаниям о пери… – у него в горле застрял ком. – Их кара молниеносна.

Он спас нам жизнь. Нари стало дурно. Она со злостью вытерла слезы, катившиеся по щекам.

– Как ты мог его там бросить? Нужно было уносить его, а не меня!

– Я…

Дара отвернулся, давясь слезами, и опустился на большой, поросший мхом камень. Он уронил голову в ладони. Трава вокруг него стала чернеть и дымиться, от камня волнами повалила горячая испарина.

– Я не мог, Нари. Только те, в ком течет наша кровь, могут переступить границу.

– Мы могли бы как-то помочь ему, отбиться от…

– Как? – Дара посмотрел на нее. Его глаза потускнели от скорби, но он был непоколебим. – Ты видела, что марид сделал с рекой и как одолел его Хайзур. – Он мрачно сжал губы. – Рядом с маридами и пери мы – букашки. И Хайзур был прав, я обязан доставить тебя в безопасное место.

Нари прислонилась к узловатому дереву, как и Дара, не чувствуя под собой ног.

– Что случилось с ифритами, как думаешь? – спросила она наконец.

– Если есть в этом мире справедливость, их смыло волной и они утонули, – процедил Дара. – Эта… женщина, – бросил он неприязненно. – Это она сделала меня рабом. Я помню ее лицо из воспоминания, на которое ты наткнулась.

Он сверкнул глазами.

Нари обняла себя руками. Она еще не просохла, а в воздухе чувствовалась утренняя прохлада.

– Тот ифрит, которого я убила, сказал, что они действовали по указанию моей матери, Дара.

У нее голова шла кругом. Гибель Хайзура, слова о матери, целая река, вставшая на дыбы, чтобы расплющить их… слишком много событий.

Дара подскочил к ней. Он взял ее за плечи и пригнулся, заглядывая ей в глаза.

– Он врал, Нари, – заверил он. – Они демоны. Нельзя доверять тому, что они говорят. Они готовы лгать и манипулировать, это их природа. Будь ты человек или дэв, ифриты скажут все, лишь бы обвести тебя вокруг пальца. Сломить тебя.

Она через силу кивнула, и он положил ладонь ей на щеку.

– Осталось добраться до города, – сказал он мягко. – В храме Дэвов нам должны дать убежище. А там уже решим, что делать дальше.

– Ладно.

Чувствуя его пальцы на своей коже, она вспомнила о том, чем они занимались перед нападением ифритов, и покраснела. Она отвела взгляд и стала озираться в поисках города. Но вокруг были только серебристые деревья и далекие блики солнечных зайчиков на воде.

– А где сам Дэвабад?

Дара показал на деревья. Там лес брал резкий уклон вниз.

– У подножия горы будет озеро. Дэвабад стоит на острове посередине этого озера. У берега должен ждать паром.

– Джинны пользуются паромами?

Это было неожиданно и так по-человечески, что Нари чуть не рассмеялась.

Он изогнул бровь.

– Ты знаешь лучший способ переправы через озеро?

Боковым зрением она заметила какое-то движение. Подняв голову, она увидела серого ястреба, примостившегося на дереве напротив. Птица уставилась на нее в ответ, переминаясь с ноги на ногу, пока не устроилась удобнее.

Нари повернулась к Даре:

– Пожалуй, что нет. Тогда идем.

Нари шла за ним через лесок, а солнце ползло выше и выше, пока не залило всю рощу дивным бледно-желтым светом. Под ее босыми ногами хрустел молодняк, а пройдя мимо густого кустарника с тонкими темно-зелеными листьями, она ненадолго задержалась, чтобы взвесить на ладони россыпь кораллово-розовых почек. Они потеплели от ее прикосновения и чуть-чуть приоткрылись.

Исподтишка она поглядывала на Дару, пока тот любовался лесом. Даже несмотря на гибель Хайзура, его глаза по-особенному лучились. «Он дома», – поняла Нари. Засияли не только его глаза: когда он поднял руку, чтобы отодвинуть низкую ветку, она увидела ярко-зеленый свет изумруда в его кольце. Нари нахмурилась и подошла ближе, но свет погас.

Наконец лес начал редеть. Деревья уступали место галечному побережью. Огромное озеро было взято в кольцо горами с темно-зелеными хвойными лесами с юга и далекими голыми скалами с севера. Сине-зеленая вода неподвижно замерла сплошным пластом стекла. Нари не увидела ни острова, ни хижины – ничего, даже отдаленно напоминающего большой город.

Но невдалеке действительно была пришвартована лодка, по форме напоминающая фелуки, на которых ходили по Нилу. Солнце играло на диковинных черно-золотых орнаментах, которые украшали корму, а треугольный черный парус беспомощно колыхался на ветру и как бы тянулся к воде. На круто изогнутом носу судна, скрестив руки, стоял мужчина, зажав в зубах кончик длинной трубки. Его одеяние напомнило Нари о торговцах из Йемена, которые встречались ей в Каире: простая туника поверх узорчатого набедренника. У него была коричневая, как у нее, кожа, и подстриженная черная борода длиной с кулак. Вокруг головы был повязан серый тюрбан с кистями.

У лодки на берегу ждали еще двое. Оба были одеты в просторные кафтаны цвета морской волны и такие же головные уборы. Нари видела, как один из них сердито машет мужчине на борту, неразборчиво кричит и указывает в сторону леса. Оттуда вышло еще несколько мужчин. Они привели верблюдов, навьюченных чем-то белым.

– Они дэвы? – спросила Нари возбужденным шепотом, глядя, как дымит и рябится их одежда, а от черной кожи исходит сияние.

Дара не разделял ее восторгов.

– Они предпочитают другое наименование.

Она решила не обращать внимания на его враждебный тон.

– Ну, джинны?

Он кивнул, и Нари продолжила наблюдать за ними. Да, несколько месяцев она провела с Дарой, но такая картина все равно казалась ей фантастической. Почти дюжина джиннов. Герои легенд и сказок на ночь во плоти склочничают, как базарные торговки.

– В кафтанах – джинны племени Аяанле, – снизошел до объяснения Дара. – Торговцы солью, судя по грузу. А вот этот – Гезири, – проговорил Дара, насупив брови, переводя взгляд на лодочника. – Возможно, шпион короля, хотя вид у него, прямо скажем, не самый презентабельный, – добавил он заносчиво.

Он посмотрел на Нари.

– Когда подойдем ближе, прикрой лицо платком… тем, что от него осталось.

– Зачем?

– Потому что Дэвы ни за что не станут путешествовать вместе с шафитами, – сказал он без обиняков. – Во всяком случае, так было в мое время. А я не хочу привлекать внимания.

Он сковырнул комочек грязи с рукава и аккуратно размазал по щеке, чтобы скрыть татуировку.

– Тебе придется отдать мне мой кафтан. Мне нужно спрятать метки на руках.

Нари стянула одежду и отдала ему.

– Думаешь, тебя могут узнать?

– Не исключено. Однако выбирать не приходится: или арест в Дэвабаде, или возвращение на Гозан, где мне грозят расправой за бог весть какое преступление мариды и пери. – Он закрепил хвост тюрбана под челюстью. – Уж лучше попытаю счастья у джиннов.

Нари обвязала лицо платком. Они подошли к парому, а мужчины все еще препиралась. Их речь была шумной, как будто все языки, слышанные Нари на базарах, перемешали вместе.

– Вот погоди, услышит об этом король! – пригрозил один Аяанле. Он сердито размахивал листом пергамента у ног лодочника. – Дворец выдал нам постоянный контракт на пользование транспортом!

Нари с восторгом смотрела на них. Все Аяанле были по меньшей мере на две головы выше нее, а их яркие бирюзовые одежды разлетались как птичьи крылья. У них были золотые глаза, но без желтушности ифритов. Зрелище заворожило Нари. Даже не прикасаясь к ним, она чувствовала жизненную силу, искрящуюся под их кожей. Она слышала их дыхание, ощущала, как качают воздух мехи их широких легких. Стук их сердец звучал как свадебные барабаны.

Гезирийский лодочник не произвел на нее такого яркого впечатления, хотя не исключено, что виной тому были его ленивая поза и грязные пятна на тунике. Он выпустил длинную струю черного дыма с оранжевыми искрами, играя с трубкой в длинных пальцах.

– Красивая бумажка, – протянул он, кивая на торговый документ. – Попробуйте использовать ее вместо плота, если вас не устраивает моя цена.

Нари разделяла такой подход, но Даре это не понравилось. Он вышел вперед, и их наконец заметили остальные.

– И о какой цене идет речь?

Лодочник удивленно посмотрел на него.

– Дэвы паломничают бесплатно, кретин. – Он весело улыбнулся Аяанле. – А вот крокодилы…

Второй джинн вскинул руку, и из его пальцев посыпались искры.

– Да как ты смеешь нас оскорблять, малохольный, тупоголовый…

Дара тихонько увел Нари к противоположному борту лодки.

– Это может занять некоторое время, – предупредил он, когда они поднялись по узкому окрашенному трапу.

– Со стороны кажется, что они готовы друг друга убить.

Нари обернулась, когда один Аяанле принялся колотить длинным деревянным посохом по корме лодки. Гезири загоготал.

– Рано или поздно они сойдутся в цене. Веришь ли, но их племена вообще-то союзники. Впрочем, под началом Дэвов проезд, разумеется, был бесплатным для всех.

Уловив в его голосе бахвальские нотки, она вздохнула. Что-то ей подсказывало, что на фоне ссор между разными племенами джиннов франко-турецкая война покажется дружеской встречей.

Но, видимо, в какой-то момент, когда они вдоволь пооскорбляли друг друга, капитан и купцы все-таки сторговались, потому что не успела Нари опомниться, как верблюдов уже увели в подбрюшье судна. С каждым их шагом лодка вздрагивала и раскачивалась и дощатый пол под ними возмущенно скрипел. Купцы устроились на другом краю лодки и грациозно скрестили ноги под просторными кафтанами.

Капитан вскочил на борт и с громким стуком поднял трап. Нари начала нервничать. Лодочник достал из-за пояса короткую палку и повертел ее в руках. На глазах у Нари палка становилась все длиннее и длиннее.

Она нахмурилась и выглянула за борт. Они все еще стояли на берегу.

– Разве не нужно сначала спуститься на воду?

Дара отрицательно покачал головой.

– О нет. Посадка пассажиров – строго на суше. Иначе слишком опасно.

– Опасно?

– Да. Мариды много веков назад заколдовали это озеро. Опустишь в воду хотя бы палец – и вода схватит тебя, разорвет на кусочки и разбросает останки по всем уголкам земли, которые только известны твоей памяти.

У Нари отвисла челюсть.

– Что? – ужаснулась она. – И мы поплывем на этой развалюхе…

– Нет никакого бога, кроме Бога! – воскликнул капитан и воткнул палку, которая успела вырасти в полноценную жердь длиной почти с саму лодку, в песчаный берег.

Лодка оттолкнулась с такой скоростью, что на секунду даже повисла в воздухе. С жутким всплеском она шлепнулась в воду, и вода волной ливанула на палубу. Нари взвизгнула и закрыла голову, но подоспел капитан и заслонил ее от волны. Он цокнул на воду языком и погрозил ей жердью, словно отгоняя шелудивого пса. Вода выровнялась.

– Расслабься, – шикнул Дара смущенно. – Вода знает, как себя вести. Мы здесь в полной безопасности.

Нари вышла из себя и уставилась на дэва.

– Она знает, как… сделай одолжение, в следующий раз, когда нужно будет переплывать проклятое маридами озеро, которое рвет людей на части, постарайся объяснить мне все в подробностях. Боже Всевышний…

Их спутников ничего не беспокоило. Аяанле переговаривались между собой, передавая друг другу корзину апельсинов. Капитан опасно балансировал на самом носу и регулировал парус. Нари наблюдала за ним. Он спрятал трубку в тунику и запел.

До нее донеслись слова, призрачно знакомые, но совершенно непонятные. Это было такое странное ощущение, что она даже не сразу поняла, что происходит.

– Дара. – Она потянула его за рукав, отрывая от наблюдения за бликующей водой. – Дара, я его не понимаю.

Такого никогда с ней не происходило.

Он поглядел на джинна.

– Да, он поет по-гезирийски. Их язык никто не понимает, кроме них самих. Даже соседние племена не способны его выучить. – Уголки его губ поползли вниз. – Очень удобно для такого двуличного народа.

– Не начинай.

– Я и не начинаю. Я же не говорю ему этого в лицо.

Нари вздохнула.

– А на каком языке они говорили между собой? – спросила она, показывая на капитана и купцов.

Дара закатил глаза.

– На джиннском. Уродливый и плебейский рыночный диалект, собранный из самых неприятных звуков в языках всех племен.

Пожалуй, хватит с нее на сегодня Дариных мнений. Нари подняла лицо к небу. Пригревало яркое солнце, и Нари боролась с желанием закрыть глаза – ритмичные покачивания лодки клонили ее ко сну. Она лениво наблюдала за серым ястребом, который кружил над ними и периодически пикировал вниз, наверное, охотясь за апельсиновыми корками, пока наконец не улетел к далеким утесам.

– Я все еще не вижу ничего похожего на город, – заметила она между прочим.

– Скоро увидишь, – ответил он, вглядываясь в зеленые горы. – Осталось миновать последний мираж.

Как только он это сказал, у нее в ушах пронзительно зазвенело. Нари даже не успела вскрикнуть, когда все ее тело резко сжалось, как будто ее впихнули в тесный кокон. Ее кожа вспыхнула, легкие наполнились дымом. Перед глазами поплыло, а звон в ушах стал громче…

И тут все прошло. Нари лежала на спине, распластавшись по палубе, и пыталась перевести дыхание. Дара взволнованно склонился над ней.

– Что случилось? Ты в порядке?

Она подтянулась на руках и села. Потирая голову, она сняла платок и вытерла испарину, блестевшую на лице.

– Все нормально, – пробормотала она.

Один из купцов тоже встал. Увидев ее непокрытое лицо, он отвел золотые глаза.

– Твоей спутнице нездоровится, брат? У нас есть еда и вода…

– Это не твоего ума дело, – ощетинился Дара.

Купец отшатнулся, как от пощечины, и поспешил вернуться к товарищам.

Нари была поражена такой грубостью.

– Что с тобой не так? Он просто хотел помочь.

Она повысила голос, отчасти надеясь, что Аяанле услышат, как ей за него стыдно. Она оттолкнула руку, протянутую Дарой, чтобы помочь ей встать на ноги, и чуть не упала снова, когда увидела нависший над ними гигантский, окруженный стеной город, такой большой, что закрывал собой почти все небо и целиком покрывал каменистый остров, на котором он и возвышался.

Одни стены были такой величины, что пирамиды померкли бы рядом с ними. Из зданий были видны только самые высокие, которые выглядывали над стеной: хаотичный набор стройных минаретов, овальных храмов с покатыми зелеными крышами, угловатых кирпичных построек, облицованных белым камнем, искусно выточенным по подобию брачных вуалей. Город ярко сиял на солнце, лучи которого плясали на золотистых стенах как…

– Латунь, – прошептала она.

Огромная стена была сделана целиком из латуни и отполирована до блеска.

Не говоря ни слова, она подошла к одному борту. Дара пошел за ней.

– Да, – сказал он. – Латунь хорошо сохраняет чары, использованные для постройки города.

Нари шарила взглядом по стене. Они приближались к порту с каменным пирсом и доками. Судя по их размеру, здесь уместились бы и франкская, и османская флотилии, вместе взятые. Почти вся территория была покрыта кровлей из сплошного, безупречно выточенного камня, которую поддерживали гигантские колонны.

Паром подплыл ближе, и Нари заметила фигуры, красиво вырезанные на латунной поверхности стен: десятки мужчин и женщин, одетых в древнем стиле, которого она не узнавала, в круглых шапочках поверх кудрявых волос. Одни стояли и указывали куда-то, держа в руках непрочитанные свитки и чаши весов. Другие стояли просто, с вуалями на безмятежных лицах, подставив небу ладони.

– Боже, – прошептала она.

Чем ближе они подходили, тем больше округлялись ее глаза. Латунные статуи точно таких же фигур нависли над паромом.

Когда Дара увидел город, на его лице расползлась широкая улыбка. Нари никогда не видела его таким. На щеках играл воодушевленный румянец, а когда он посмотрел на Нари, его глаза горели так ярко, что на него было трудно смотреть.

– Это твои предки, бану Нахида, – сказал он, указывая на статуи. Он сложил ладони и поклонился. – Добро пожаловать в Дэвабад.

14
Али

Али бросил стопку бумаг на стол, чуть не опрокинув чашку с чаем.

– В этих отчетах ложь, Абу Зебала. Вот ты – санитарный инспектор города. Объясни, почему в секторе Дэвов все сверкает, тогда как в секторе Сахрейн жителя раздавило обрушившейся горой мусора?

Гезирийский чиновник подобострастно улыбнулся.

– Кузен…

– Я тебе не кузен.

Технически он был ему кузен, но тот факт, что общий с королем прапрадедушка устроил Абу Зебалу на эту должность, не поможет ему увильнуть от ответа на вопрос.

– Принц, – великодушно поправился Абу Зебала. – По происшествию ведется расследование. Это был ребенок, которому не следовало играть на помойке. Будем откровенны, винить надо его родителей в том…

– Ему было двести восемьдесят один, болван.

– Ах. – Абу Зебала похлопал глазами. – В самом деле? – Он сглотнул, и Али смотрел, как он сочиняет на ходу новую ложь. – Как бы то ни было… теория о равномерном распределении санитарных услуг между племенами морально устарела.

– Как это?

Абу Зебала сложил ладони.

– Дэвы высоко ценят чистоту. Весь культ огня построен на идее очищения, верно? А что Сахрейн? – Джинн с кислой миной покачал головой. – Вы же понимаете. Всем известно, что эти варвары с запада с радостью варятся в собственных нечистотах. Если гигиена так важна для Дэвов, что они готовы заплатить нужную цену… с какой стати мне им отказывать?

Али сузил глаза и переварил слова Абу Зебалы.

– Ты только что признался в получении взятки?

Тот даже не потрудился изобразить стыд.

– Я бы не назвал это взяткой…

– Довольно. – Али вернул документы ему обратно. – Все исправь. Объем оказанных услуг по вывозу мусора и уборке улиц должен быть един для всех секторов. Если к концу недели этого не будет сделано, я тебя вышвырну и отправлю обратно в Ам-Гезиру.

Абу Зебала хотел возразить, но Али резким жестом призвал его к молчанию, так что тот вздрогнул.

– Убирайся. И если я еще раз услышу подобные разговоры о взяточничестве, я отрежу тебе язык, во избежание повторений.

Али, конечно, говорил не всерьез, просто он был измотан и раздражен. Но самоуверенная улыбочка Абу Зебалы сползла, и он побледнел. Он кивнул и быстро удалился, стуча подошвами сандалий по ступеням лестницы.

Это было неразумно. Али вздохнул, встал из-за стола и подошел к окну. После вчерашних событий у него не осталось сил на разборки с такими типами, как Абу Зебала.

По спокойной воде далекого озера полз одинокий паром. Солнечные лучи отражались в его черно-золотом носу. В такую погоду было бы прекрасно пройтись под парусом. По мнению Али, сегодняшние пассажиры парома могли считать себя везунчиками – в последний раз Али был на озере в такой сильный дождь, что он боялся, как бы судно не затонуло.

Он зевнул. Усталость навалилась с новой силой. Прошлой ночью он не стал возвращаться во дворец. Ему невмоготу было видеть свои роскошные покои после злосчастного разговора в приюте, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с родственниками, которых «Танзим» предлагали ему предать. Но и в кабинете выспаться не удалось. Он почти не спал с тех самых пор, как пошел за Анасом в сектор Дэвов.

Али вернулся за стол. Гладкая поверхность вдруг показалась ему ужасно заманчивой. Али опустил голову на руки и закрыл глаза. Хотя бы на несколько минуточек…

Внезапный стук в дверь разбудил Али. Он подскочил, разметав повсюду бумаги и опрокинув чашку. Когда в дверь ввалился старший визирь, Али даже не стал скрывать раздражения.

Каве закрыл за собой дверь, а Али стряхнул листья заварки с забрызганных отчетов.

– В трудах, принц?

Али сердито на него зыркнул.

– Зачем пришел, Каве?

– Мне нужно поговорить с вашим отцом. По крайне срочному вопросу.

Али обвел рукой свой кабинет.

– Ты в курсе, что ты сейчас в Цитадели? Понимаю, в твоем возрасте недолго и запутаться… ведь здания так непохожи и находятся в разных концах города…

Не дожидаясь приглашения, Каве опустился в кресло напротив Али.

– Он не принимает меня. Слуги говорят, что он занят.

Али удивился, но вида не подал. Каве раздражал его до глубины души, но при такой должности доступ к королю был ему гарантирован, особенно в срочных вопросах.

– Может, ты ему разонравился, – предположил он с надеждой.

– То есть вас слухи нисколько не волнуют? – спросил Каве, демонстративно игнорируя ответ Али. – На базаре ходят разговоры о девушке-Дэве, которая, дескать, перешла в вашу религию, чтобы выйти замуж за джинна. Говорят, родные выкрали ее прошлой ночью и держат взаперти в нашем секторе.

А-а-а. Теперь Али понял, что так переполошило Каве. В их мире мало что было способно так обострить отношения, как смена религии и межплеменные браки. Как ни прискорбно, но ситуация, описанная визирем, была пороховой бочкой, грозившей взорваться мятежом. По закону Дэвабада перешедшим в новую веру полагалась полная защита: ни при каких обстоятельствах семьи Дэвов не имели права преследовать их за это или держать под замком. Али не видел в этом проблемы: в конце концов, религия джиннов была правильной религией. Вот только Дэвы зачастую рьяно вставали горой за своих, и это обычно не доводило до добра.

– Может, тебе стоит пойти к своим и разыскать девушку? Ходы и выходы ты наверняка найдешь. Верни ее мужу, пока ситуация не вышла из-под контроля.

– Как бы мне ни хотелось сбывать Дэву с рук на руки толпе разъяренных джиннов, – язвительно заметил Каве, – таковой девушки, кажется, вовсе не существует в природе. Ни с одной, ни с другой стороны никто не знает ни ее имени, ни хоть чего-либо, что указывало бы на ее личность. Одни говорят, что ее муж – торгаш из Сахрейна, другие – что он кузнец Гезири, а третьи считают его шафитским попрошайкой. – Он нахмурился. – Если бы она существовала, я бы уже знал.

Али сузил глаза.

– Тогда в чем проблема?

– В том, что это сплетня. Никакой девушки нет, передавать некого. Но этот ответ только еще больше разозлит джиннов. Мне кажется, они ищут малейшего повода, чтобы разгромить наш сектор.

– Кто это «они», визирь? Кто додумается нападать на сектор Дэвов?

Каве вздернул подбородок.

– Например, пособники Анаса Бхатта в убийстве двух моих соплеменников. Их, кажется, было вам поручено найти и арестовать.

Али потребовалась вся его выдержка, чтобы не отпрянуть. Он прочистил горло.

– Сомневаюсь, что пара-тройка беглецов в розыске у Королевской гвардии захочет привлекать к себе такое внимание.

Каве ненадолго задержал на нем свой взгляд.

– Допустим, – вздохнул он. – Принц Ализейд, мое дело передать вам то, что я слышал. Я знаю, что между нами есть разногласия, но я молю вас отложить их на время в сторону. – Он поджал губы. – Что-то в этой истории заставляет меня не на шутку нервничать.

Искренность в голосе Каве подействовала и на Али.

– Что, по-твоему, мне нужно предпринять?

– Введите комендантский час и удвойте охрану на воротах нашего сектора.

У Али глаза вылезли на лоб.

– Ты прекрасно понимаешь, что я не могу сделать этого, не получив королевского дозволения. На улицах начнется паника.

– Должны же вы что-нибудь предпринять, – настаивал Каве. – Вы каид. Вы несете ответственность за безопасность города.

Али встал из-за стола. Каве, скорее всего, просто преувеличивает. Но если вдруг – вдруг – в этих слухах есть хотя бы доля правды, Али действительно хотел сделать все возможное, чтобы не допустить бунтов. А значит, нужно было отправляться к отцу.

– Пойдем, – позвал он Каве за собой. – Я его сын. Меня он должен принять.

– В настоящий момент король не может вас принять, принц.

Услышав вежливый отказ стража, Али почувствовал, как зарделись его щеки. Каве покашлял в кулак, не особо стараясь замаскировать смешок. Али вытаращился на деревянные двери, сконфуженный и недовольный. Сначала отец отказывается принять старшего визиря, а теперь он слишком занят и для каида?

– Какой-то бред.

Али прорвался мимо стража и толкнул двери.

Ему было все равно, от каких таких важных дел он его отвлекает.

Но вопреки ожиданиям, в кабинете он застал не стаю кокетливых наложниц, а небольшую компанию мужчин, собравшихся вокруг отцовского стола: Мунтадир, Абу Нувас и, что совсем сбило его с толку, похожий на шафита незнакомец, одетый в коричневое тряпье и грязный белый тюрбан. Он стоял вместе с остальными как равный. Али лишился дара речи.

Король поднял на него удивленный взгляд.

– Ализейд… ты рано.

Рано для чего? Али поморгал, приходя в себя.

– Я, э-э-э… прости, отец, я не думал, что вы тут…

Он осекся. Плетут интриги? Судя по тому, как поспешно все выпрямились, когда он влетел в кабинет, и по смутному чувству вины в лице его брата, именно такое складывалось впечатление. Шафит опустил глаза и шагнул за спину Абу Нувасу, словно стараясь, чтобы его не заметили.

За Али вошел Каве.

– Простите нас, ваше величество, но возникло неотложное обстоятельство…

– Да, визирь, я получил твое сообщение, – остановил его отец. – Я решаю этот вопрос.

– О. – Каве вертелся как уж на сковородке под испепеляющим взглядом короля. – Я просто боюсь, что…

– Я же сказал, что решаю вопрос. Можешь быть свободен.

Али даже почувствовал крошечный укол жалости к Дэву, который торопливо покинул кабинет.

Не обращая внимания на младшего сына, Гасан посмотрел на Абу Нуваса.

– Мы друг друга поняли?

– Да, сир, – ответил Абу Нувас грозным голосом.

Король повернулся к шафиту:

– Если тебя поймают…

Тот просто поклонился, и отец Али кивнул.

– Хорошо. Вы оба можете идти. – Он перевел взгляд на Али и помрачнел. – Иди сюда, – скомандовал он, переходя на гезирийский. – Сядь.

Он вошел в кабинет на правах каида, но в данную секунду чувствовал себя мальчишкой, которого могут пожурить. Он сел на простой стул и посмотрел в лицо отцу. Только сейчас он заметил, что на короле были парадные черные одеяния и тюрбан в драгоценных камнях, что показалось ему странным. Придворное собрание назначено только на вторую половину дня, но его отец обычно так не наряжался, если ему не предстояли публичные мероприятия. Возле руки, унизанной драгоценностями, стояла чашка горячего зеленого кофе, а свитки на столе были в еще большем беспорядке, чем обычно. Чем бы он ни был занят, работа явно кипела уже не первый час.

Мунтадир обошел стол и кивнул на чашку.

– Убрать, пока ты не кинул это ему в голову?

Али проглотил подступившую к горлу панику, ерзая под суровым взглядом отца.

– Что я сделал?

– Да как видно, ничего особенного, – сказал Гасан, барабаня пальцами по разбросанным бумагам. – Я тут изучал отчеты Абу Нуваса о твоих… успехах в должности каида.