Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 341 страниц)

23

Нона пересекла черно-белый зал, залитый электрическим светом. Перед возвышением лежал большой красный квадратный ковер, она остановилась на краю и посмотрела на принца Набериуса уже более открыто. Принц вдруг спустился с возвышения и быстрым шагом подошел к ней, и Нона нечаянно сделал шаг назад. Это остановило принца.

– Посмотри на меня, – сказала она.

Нона ничего не сказала и не сделала. Она сглотнула, но почувствовала, что это нормально, Харрохак наверняка тоже время от времени сглатывала.

– Это же смешно, – сказала принцесса. – Это не может сработать. Это не может быть делом твоих рук… не то чтобы я не впечатлена. Конечно, ты выглядишь ужасно, но мне вообще пришлось появиться в древней модели прошлого сезона.

Корона странно булькнула. Принцесса повернулась к ней и сказала с легким упреком:

– Ты не упомянула эту маленькую деталь. Она все время была слепа?

– Я сказала тебе, что она здесь, – ответила Корона. Глаза у нее покраснели, а ресницы казались слишком черными. – Без подробностей. И что?

– Ты очень многое не рассказываешь, и это меня бесит. Понимаешь, мои эмоции выражаются через две нервные системы, поэтому я правда не знаю, что с ними делать. Я провела в теле Бабса почти три дня. Бесит. Ну же, Харри. Тебе что, нечего сказать?

– Нет, – сказала Нона.

– И зачем я вообще спрашиваю, я же и так знаю ответ. О, – оживилась принцесса, когда Камилла догнала Нону и встала рядом, – а вот и возвращение самого скучного в мире блудного сына. Это не твои очки, Гект, и я удивлена, что тебе разрешили их взять.

– Принято к сведению, – сказала Камилла.

– Ладно, не суть. Это просто любопытно, вот и все. Как ты, Гект? Как дела? Привыкаешь к жизни без своего некроманта? Ходишь на вечеринки, самореализуешься, совершенствуешься? Думаю, раньше у тебя не было такой возможности.

– Ианта, не дави, – предостерегла Корона.

– Мне все равно, – сказала Камилла.

– Люблю, когда людям все равно, – тепло сказала принцесса Ианта, – да и почему тебя должно это волновать? Кого волнует, что я думаю? Я всего лишь ликтор, священный кулак, сжимающий власть над жизнью и смертью, вознесшийся к положению, которое твой напыщенный хвастливый некромант отверг. А ты сама большая девочка, из-за которой Шестой дом откололся. Скажи мне, тебя за это любят в Крови Эдема? Можешь не отвечать, я представляю ситуацию. Корона – прекрасный и талантливый символ, а ты мрачная чудачка, которая не осознает цену революции. А, ну и нянька для Харроу, видимо. Но тебе это должно быть приятно, она совсем не похожа на скучного мелочного Секстуса. Харри, ты серьезно? Реакции не будет?

– Нет, – сказала Нона.

– Что-то все идет не так, как я хотела. Я думала, мы с тобой обменяемся дерзкими шуточками. Думала, ты потребуешь у меня тело своего рыцаря.

Эта реплика была вброшена в разговор как бомба. Нона позволила себе посмотреть слепыми глазами прямо вперед, не реагируя и не зная как. В зале стало тихо.

– Твое пламя остыло? – спросила Ианта в конце концов. – Ты передумала на этот счет? Камилла тебе больше подходит? Как по мне, она очевидно лучше, вряд ли она шутит про задницу больше одного раза в день…

Реплика повисла в воздухе. Нона продолжала молчать. Тишина длилась, пока Ианта снова не заговорила, на этот раз с явным нетерпением.

– Что ж, Гект, спасибо, что пришла. Думаю, ты знаешь, почему ты здесь.

– Я не собираюсь играть в угадайку.

– Уверена, ты можешь сделать исключение.

– Камилла, не волнуйся. Все будет хорошо, – быстро сказала Корона.

– Милая, прекрати говорить, что все будет хорошо, – одернула ее Ианта, – я обещаю, что ничего не будет хорошо. Строго говоря, у нас тут происходит антоним слова «хорошо».

– Ты хочешь вернуть Шестой дом, – сказала Камилла.

– Не я, – возразила Ианта, – я читала нравоучительные романы Шестого дома, в которых очень умные дети спасают положение с помощью логики, и, как по мне, вы можете катиться. Нет, это Бог хочет вернуть Шестой дом… очень сильно. Неудачное выбрано время. Сначала мы слышим, что пропал объект Шестого дома. Учитель предполагает, что он расплавился в результате маленькой домашней драмы, и это причиняет ему страдания. Потом мы узнаем, что он действительно пропал, а не сгорел. Кто же знал, что вся станция была портативной, рассчитанной на передвижение? Армия это не проглотит, прямо скажем. Как ты протащила ее через стелу? С учетом веса выдержать давление Реки невозможно.

– Пятьсот тридцать два обелиска, – пояснила Камилла.

– Да? Я думала, около шестисот.

– Пагубные последствия начинаются после пятисот пятидесяти.

– Чем ты их компенсировала, ну чисто из любопытства?

– Предпочитаю не отвечать, – сказала Камилла.

– Фу, – сказала Ианта Набериус, – ладно, придется спросить у вашего Надзорного органа. У одного из его членов. Все нам точно не нужны.

У Ноны зачесались глаза, и очень сложно было их не потереть. Она сосредоточилась на Короне, которая очень разумно говорила:

– Ианта, ты не можешь убить все правительство и администрацию Шестого дома.

– Спорим?

– Нет. Я уже говорила тебе. У них случился провал морали, не трогай их. Помести их под тайный арест Домов, придумай какой-то стимул, помоги им прийти в себя. Если их убить, все узнают.

– Никто не узнает. Никто не знал, что ты, Дейтерос и Гект не погибли в доме Ханаанском. Но все помнят день, когда вспыхнул Доминик. Дома будут счастливы возвращению любого обломка Шестого. Очень трагично, что все шестнадцать лидеров Шестого дома погибли, но так оно и случилось.

– Не будь дурой. Шестой дом настолько клановый, настолько зацикленный на системе, что ты никогда по-настоящему его не вернешь…

– Это называется «отставка», моя дорогая, – терпеливо сказала принцесса. – Тебя вообще ничему не научили в твоей террористической ячейке? Это называется «подать в отставку», и я планирую научить этому Бога. Он очень расслабился за последние тысячи лет… обленился, прямо скажем. И теперь пожинает то, что посеял. Это называется «страх». Я видела страх и поняла его и теперь чудесно разбираюсь в его внушении. Я Святой трепета. Гект, ты улыбаешься?

Нона, пораженная, повернулась к Камилле, немедленно дернулась назад, уверенная, что ее поймают, но успела увидеть лицо Камиллы. Та улыбалась легкой свободной улыбкой, как будто слушала интересную историю.

– Да.

– Ну расскажи, вместе посмеемся, – потребовала Ианта.

– Знает ли Бог, почему Шестой дом ушел?

– Полагаю, этому была какая-то жуткая высокоморальная причина, и, ради бога, не говори как философский трактат.

– Шестой дом, – сказала Камилла, – не склонен к философии.

Ианта Набериус раскинула руки в нетерпеливой мольбе.

– Тогда почему… так много паники, хаоса и драмы из-за того, что…

– Кассиопея из Первого дома оставила нам инструкции много лет назад, – сказала Камилла, – мы отправились за ликтором.

Принцесса Ианта Набериус раскрыла рот, дав Ноне возможность разглядеть – смутно – ровные белые зубы. Она вскочила на возвышение, рухнула обратно на стул – мертвые тела судорожно дернули левыми бедрами в унисон, как в танце, который Утророжденный якобы умел танцевать, но на самом деле нет.

– Вы говорили, что она мертва! – бросила Ианта Пирре.

– Она мертва, – сказала Пирра, – мы видели, как она умирала.

– Тогда как?

Но Камилла и Пирра не ответили. Принцесса провела рукой по мертвым сине-зеленым глазам с коричневыми крапинками.

– Господи. Это последнее, что нам нужно. Если он услышит, что очередная двуличная шлюха предала его, он никогда не восстановится. Он сейчас такой ранимый. Даже если мы уничтожим Антиохию и поднимем флаг Первого дома на самой высокой башне.

– Кэсси играла вдолгую, – заметила Пирра.

– Это… херня. Обидная. – Принцесса вдруг показалась удивительно юной, несчастной и разочарованной.

Корона вскочила со стула и опустилась на колени перед принцессой, обвила руками ее ноги и прижалась щекой к мертвому правому бедру. Принцесса протянула руку, взъерошила сияющие упругие кудри и вздохнула мертвым холодным вздохом. Корона заговорила самым тихим и нежным тоном, который Нона от нее когда-либо слышала:

– Детка, это ужасно.

– Корона, это смерть.

– Держись! Сделай это, и вернемся домой. Вернись ко мне.

Нона бы сразу все бросила и ушла жить с Короной, но принцессу тронуть не удалось. Она усмехнулась, потянула прядь волос, отпустила ее, чтобы посмотреть, как упруго подпрыгнет локон.

– Не смеши меня.

Но Корона не сдавалась.

– Иди ко мне. Ты мне нужна. Мы так давно в разлуке, Ианта. Они забрали тебя у меня. Они забрали меня у тебя. Давайте оставим их в покое и уйдем сами. Бросай Бабса. Я возьму этот шаттл и встречу тебя, где ты скажешь. И мы… мы начнем все сначала.

– Нет никакого начала, Корона, – тихо сказала Ианта Набериус.

– Есть. Я точно знаю, – нетерпеливо ответила Корона.

– Но мы ближе к цели, чем когда-либо.

– Конечно, ты же совершенный гений, – с любовью сказала Корона и поцеловала мертвые пальцы в перчатке.

Пальцы мертвых солдат дернулись. Ианта Набериус почти непроизвольным движением подняла руку. Ее восковое красивое лицо стало невыразительной маской, двигались только холодные серые глаза.

– Мы многого можем добиться, Ианта, – тихо сказала Корона, – я знаю людей, которым мы нужны.

По какой-то причине именно это разрушило чары. Рука упала, и лицо Короны помрачнело. Ианта Набериус улыбнулась, взъерошила блестящие кудри и рассмеялась ледяным смехом.

– Людей. Милая, ты, как всегда, не сама по себе. Не волнуйся. Я очень хочу, чтобы мы были вместе, сейчас. Но у меня для этого есть опора. А у тебя нет, бедняжка. Не волнуйся ни о чем. Серьезно, тебе нужно расслабиться. И увлажнить кожу. И подстричься, – критически добавила принцесса, поднимаясь на ноги. – Я вымоталась до чертиков. Поймешь, когда увидишь меня. Но тебе нужно поменять приоритеты, прежде чем я смогу с тобой что-нибудь сделать. Ты сейчас вообще не ухаживаешь за кожей?

Она осторожно стряхнула Корону со своих ног. Корона уселась на свой стул и закрыла глаза, как будто ей было больно. Принцесса Ианта Набериус оглядела зал и спросила:

– А где живые, Долг? Я вижу печальную нехватку способных дышать.

– Как договаривались, у комнаты Дейтерос, – ответила Пирра, – они готовы.

– Что, все?

– Нет. Пятеро. Остальные в режиме ожидания.

Когда принцесса повернулась к Пирре, та добавила:

– Им не понравилось таскать тела.

– Что? Сопляки. На фронте приходится хуже.

– Они никогда не бывали на фронте.

– Да, это становится очевидным. Мы должны были удвоить гарнизон здесь восемь месяцев назад. Что ж, в ретроспективе все видится простым… Корона, ты надо мной смеешься. Не очень приятно.

Корона и правда смеялась. Потом сказала больным голосом:

– Ты говоришь о войне. Сама себя послушала бы…

– Я знаю, это немного противно, но привычка формируется быстро… у меня так точно. Кстати…

Нона не ожидала, что принцесса Ианта Набериус спустится с возвышения, легким шагом пройдет по ковру и снова встанет перед ней. Она была слишком занята попытками сдержать слезы. Она попыталась отступить, но вышло слишком медленно, принцесса ухватила ее за рубашку жесткой рукой в перчатке. Камилла повернулась к ним обоим, опустив руку к ножнам, но принцесса не обратила внимания.

– Харроу никогда не бывала такой тихой, – тихо сказала принцесса, – и такой пассивной. Что ты делаешь, Харри? Каковы твои планы? Или, точнее… что не так с тобой? Что произошло после того, как Мерсиморн ударила тебя? Куда ты делась? Ты не вернулась, и Бог сказал, что, по его мнению, ты для нас потеряна. Как ты выжила, Харрохак из Первого дома? Как ты выдержала свет номера Седьмого? Если только я не обращаюсь к…

Кулак сжался. «Нет» явно не подходило. «Да» было еще хуже. Кэм велела притвориться капитаном. Нона решила притвориться капитаном, открыла рот и закричала так, как закричала бы капитан. С темами для разговоров у нее всегда было плохо. Нона просто двигала губами так же, как капитан, это движение она легко вспомнила.

– Помогите! На помощь! – кричала она за неимением лучшего слова.

Крик прокатился по ее легким и гортани, вырвался из носа. Он прозвучал совсем не так, как у капитана. Он каким-то образом содрал всю слизистую с ее горла. Казалось, что этот крик состоит из ее внутренностей, что они растворились и вылетели через рот вокальной бомбой. Лампы зашипели. В зале потемнело. Принцесса Ианта Набериус отпустила ее и отшатнулась, и Нона, дополняя имитацию капитана, рухнула лицом вниз на ковер, практически лишившись чувств и не осознавая ничего, кроме своего крика, который продолжал рваться из ее рта, носа и даже ушей. Подняв голову от ковра, она испугалась, что ее стошнило или что пошла кровь, потому что изо рта и носа текло рекой: но это была просто вода.

Ситуация стала куда хуже, чем до крика. Нона видела блестящие высокие сапоги принцессы Ианты Набериус – ну, один из них. Принцесса стояла на одном колене, но успела выхватить рапиру из ножен, и кончик рапиры порозовел от крови. На возвышении лежало рыжее жилистое тело Пирры – Пирры! – она с трудом пыталась подняться на четвереньки. Она успела откуда-то выхватить пистолет, Пирра хорошо умела выхватывать откуда-то пистолет, но его выбили у нее из рук, и он блестел на полу перед стулом. С двух сторон от Короны стояли два мертвеца – не держа ее. Руки Камиллы прижали к бокам четыре мертвых стража. Она достала клинки, но ее руки зафиксировали, и она не могла двигаться. Свет снова моргнул, и Нона увидела длинные холодные тени на ковре, ощутила движение мертвецов. Некоторые из них упали так же, как она сама, валялись на плитке, и кое-кто оказался так близко, что Нона увидела: мертвы они очень давно и у них не хватает кусочков. Чести, Табаско и другие были правы. Ей вообще не нравились всякие там зомби. Нона подумала, что серьезно попала.

– Хорошо, – сказала принцесса, неуверенно поднимаясь на ноги, – все в порядке. Хорошо. Ух ты. Отлично.

Вместе с ней поднялись и другие трупы, хоть и менее изящно. Некоторые так и остались лежать. Принцесса указала на Нону. Прежде чем Нона успела отреагировать или начать сопротивляться, ее схватили сзади сильные руки. Она пыталась заставить себя драться, но не смогла даже разозлиться. Она все еще фыркала, чихала, дрожала и пыталась избавиться от последних капель воды в носу. Сильная холодная вонючая рука в перчатке зажала ей рот, так что Нона не могла даже сказать «да» или «нет».

– Ты, – сказала принцесса, – вернешься домой к императору связанной и с кляпом, и это не про секс. Ты, – это было Пирре, – готовься к отходу. Хватит. Я не собираюсь терять тут время. Готовь шаттл, мы вылетаем через час. Нам есть что терять. Эй, Долг, ты жив?

– Да, – с трудом сказала Пирра, – плохо всем, кто имеет отношение к некромантии.

– Да. Думаю, мое настоящее тело просто вырвало. Собирайся.

– Шестой дом… – сказала Пирра.

– В задницу Шестой дом! Папочка может обеспечить вам троим безопасность и неприкосновенность… Ну что-то вроде. Я увожу сестру, пока ничего еще не случилось. Ты, – Корона открыла рот, пытаясь возразить, – ты получила что хотела. Дейтерос летит с нами. Я не могу давать обещаний, Бог сложно относится к эдемитам, но я все беру на себя, не стоните. Можешь преподнести ее отцу на серебряном блюдечке, и, может быть, он перестанет ныть по поводу снабжения. Что касается тебя… – Это она сказала Камилле.

Нона переключила внимание на Камиллу и расстроилась: длинная расширяющаяся красная полоса прорезала мягкий серый материал ее рубашки прямо на груди. Текла кровь. Рана казалась неглубокой, но противной. Темные очки дрожали на носу.

– Вы вообще собирались освободить город? – спросила Камилла. – Переселить людей?

– Да нет, конечно, – ответила принцесса, – мне нужен был Шестой дом как подарок для Бога. Спустившись сюда, я поняла, что не останусь. Хреновая была затея, но не моя, а отвечать теперь мне. Там наверху Зверь Воскрешения, Гект. Не знаю, в курсе ли ты, что это такое, но я не хочу оставаться рядом с ним. Честно говоря, люди здесь не понимают, насколько им повезло. У нас какая-то дрянь в Антиохии, и Бог не может разбрасываться Руками. Шестой дом не так и важен. А значит… и ты мне не нужна. Я не хочу знать о Кассиопее, а Бог! Не! Должен!

Последние слова она произносила все громче и громче, как будто набрала полный рот семечек и выплевывала их по одному. После этого последовала пауза: Нона увидела, что Пирра заставила себя встать, а Корона сделала шаг вперед, и то же самое сделали и ее телохранители.

Принцесса вздохнула.

– Гект, сама видишь, ты тут лишняя, и ты проникла в мою крепость быстрее, чем мне хотелось. Так вот, у меня к тебе предложение… Я могу убить тебя прямо здесь или оторвать тебе руки и ноги, доставить тебя на допрос, а потом убить.

– Психологическое давление, – сказала Камилла, – знакомо.

– Да. Ты же все помнишь? Вы вступилась за меня перед Цитерой из Первого дома. Ты спасла мою уцелевшую руку и ноги, признаю, но ты не успела спасти вторую руку, так что я полагаю, что вправе обрушить на тебя запоздалый и, пожалуй, несправедливый гнев.

Камилла задумалась.

– Прощу прощения?

– Извинения не принимаются, сука, – весело сказала принцесса. – Ну так как? Я могу убить тебя сейчас или потешить призраков прошлого, лишая тебя рук и ног.

– Я никогда, никогда не прощу тебя, если ты сделаешь это, Ианта, – придушенно сказала Корона.

– Предатели, Корона, не забывай. Вы все предатели, так что мне придется выбирать. Ты моя сестра, поэтому ты мой главный приоритет. Ты не пойдешь без своего капитана Дейтерос… как обычно, я дала тебе то, что ты хотела, а ты сразу захотела большего. Кому-то придется платить по счетам, моя дорогая, так или иначе. Гект, ты не можешь сказать, что я несправедлива.

– Ты последовательна. Признаю.

– Да. Спасибо. Признание всегда приятно. А теперь… оторвать тебе голову или сначала руки и ноги, а потом голову? Я не давлю на тебя, но, видишь ли, я осталась без руки, и это испортило мне настроение.

Камилла снова задумалась. Она так долго думала, что Нона на мгновение предположила, что она действительно обдумывает эти варианты.

– Ты бросила вызов Шестому ради его ключей, – сказала она в конце концов, – ты назвала время. Ты отступила, но я имею право на ответ. Мы не соглашаемся и не отказываемся. Я принимаю вызов Третьего дома.

Принцесса Ианта Набериус посмотрела на нее. Лицо у нее было… странное.

– Это было целую жизнь назад, – сказала она, – больше года.

– Вызов все еще действует.

– А награды больше нет. Каковы ставки?

– Если я проиграю, я умру, – сказала Камилла, – а если выиграю, уйду.

– Ты и Харроу? Никогда…

– Не Харроу. Только я, – сказала Камилла.

Принцесса заговорила весьма заинтересованно и разумно:

– Ты не сможешь убить меня в этом теле, Гект, или даже вывести из строя. Ты будешь драться не просто с моим рыцарем, а со мной и Бабсом сразу. И ты должна понять, что у нас больше нет слабостей. Я забрала их. Он идеален. Тебе не победить.

– Нет, – согласилась Камилла, – но я хочу умереть стоя.

– Какое прекрасное и милое чувство! Я отказываюсь, – сказала Ианта Набериус совсем нетерпеливо. – Ну же, Гект. Непроигрываемая битва против раненой фехтовальщицы без каких-либо способностей, без поддержки, явно желающей умереть? Это не только подозрительно, но и неоригинально. Слабый, почти побежденный герой против нарциссического злодея. Фу. Мы же не в книжке. Как говорит бедный старый Августин, это невозможно и, более того, это невероятно. Поставьте ее на колени.

Два солдата-зомби в форме грубо поставили Камиллу на колени. Они сжимали ее запястья до тех пор, пока она, зашипев, не выронила клинки, тихо стукнувшие о ковер. Еще один зомби отдернул ее голову назад.

Возле стульев послышался шорох. Ианта Набериус дернулась в сторону Пирры, и некоторые зомби повторили ее движение, но Пирра отреагировала слишком поздно. Корона держала пистолет Пирры, и хотя один из зомби медвежьим жестом обхватил ее за талию, она взвела курок с металлическим щелчком и прижала ствол к своей шее.

– Ради всего святого, Корона! – крикнула Ианта.

– Отпусти ее, – сказала Корона.

– Капитан или Камилла. Подумай и выбери. Ты сама знаешь, что я не могу отпустить их обеих. Опусти пистолет, дорогая, я не хочу причинять тебе боль, отнимая его.

– Мне не будет больно, я просто умру, – бронзовая шея Короны двигалась под стволом пистолета, когда она говорила, – ты здесь не всесильна, у тебя есть только заклинания и марионетки. Я выстрелю, пуля пройдет через нёбо в мозг, и ты станешь кронпринцессой Иды… чего никогда не хотела.

– Перестань разводить драму.

– «Переста-а-а-ань разводить драму», – передразнила ее Корона пронзительным голосом.

– Сейчас не время, сука тупая!

– Ты даже не знаешь, как укладывать волосы Набериуса! Ему идет помпадур! Выглядишь жутко!

– К этому сводятся твои возражения? Серьезно?

– Я собираюсь застрелиться у тебя на глазах, – довольно сказала Корона, – как в детстве. Только на этот раз я действительно свяжу петлю и выпью яд.

– Ты этого тогда не сделала и сейчас не сделаешь! Корона! Коронабет!

Корона закрыла глаза. Нона обнаружила, что у нее от ужаса потекли слезы. Глаза ужасно чесались. Принцесса сказала еще настойчивее:

– Я не могу оставить Гект в живых. Ты же знаешь. Я могу договориться насчет Дейтерос… твоя жизнь в безопасности…

– Тогда сразись с ней на дуэли! – Корона рыдала в агонии. – Дуэль! Дай ей то, чего она хочет. Никто из нас этого не сделал!

– Это нечестно. Ты разозлишься на меня, когда я убью ее. Это будет резня.

– Я не разозлюсь. Клянусь. Просто сражайся честно.

– Я ликтор, мать твою! Какой может быть честный бой между блохой и зениткой?

– Ты видела, как она уничтожила лейтенанта Диас…

– Детские игры. Если в моей галактике раздастся взрыв, до твоей звук донесся бы через миллион лет. Я сейчас фехтую в три раза лучше Бабса.

– Один бой, – умоляла Корона, – последняя дуэль. Вы с Бабсом бросили ей вызов тогда в доме Ханаанском. А я нет. Сделай это для меня. Ты же всегда делаешь то, что я хочу. Мое сердце. Мой некромант.

Принцесса Ианта Набериус вздрогнула.

– Брось пистолет, и я сделаю это.

Корона заколебалась. Принцесса отступила от Камиллы на шаг, затем еще на один. Корона завозилась с пистолетом. Снова раздался металлический щелчок, и она уронила пистолет на пол. К счастью, он не сработал.

Принцесса Ианта Набериус сгорбилась. Так же поступили все зомби, которые оставались на ногах, в том числе те, которые держали Нону. Это немного ослабило их хватку, и она смогла дышать. У нее текло из носа и глаз. Зомби, державший Корону, утащил ее обратно к стулу и усадил, не слишком нежно. Еще один зомби пнул пистолет ногой в сапоге. Пистолет отлетел на другую сторону зала, проскользил по плитке и исчез в куче мусора. Нона видела, как Пирра проследила за ним.

– Ладно, – раздраженно сказала принцесса, – ладно.

Она вышла на центр ковра.

– Время и место названы, – сказала она, – сейчас и здесь. Корона, ты будешь судьей.

Нона видела, как Корона сглотнула. На шее у нее осталось яркое темно-красное пятно – так сильно она прижимала пистолет к шее. Она поколебалась и грустно сказала:

– От теменной кости до пяточной, пожалуй. Все тело. Ограничения на оружие нет, но только клинки, без некромантии.

– Я состою из некромантии. Некромантия буквально позволяет мне двигаться, – возразила принцесса.

– Никакой активной некромантии, – согласилась Корона.

– А как же я? – спросила Камилла.

– Ты внезапно поняла суть проблемы? – рявкнула Ианта Набериус, вынимая из ножен длинный блестящий клинок, – ты сражаешься с мертвецом, тупая самоубийца из Шестого дома. Ты не можешь меня ранить или убить. Я могу покинуть это тело в любую секунду. Но вот что я тебе предложу… из соображений целесообразности…

Принцесса Ианта Набериус полезла в карман и вытащила очень красивый лавандовый платок с кружевной отделкой. Выразительно помахала им перед Камиллой и сунула его глубоко под рубашку.

– Вытащи его, и можешь уйти.

– А смогу ли я оставить его себе?

– Мой платок?

– Ну, это хороший платок.

– Ты не воспринимаешь меня всерьез, да? – спросила принцесса.

Зомби двинулись вперед.

– Сомкнуть ряды. Никого не выпускать, – велела принцесса, и они встали квадратом вокруг ковра. Нону дернули, чтоб она наблюдала за происходящим между плечами и головами мертвых солдат. Возвышение они тоже загородили. Кто-то из них отошел в сторону, чтобы Корона, прижатая к стулу, видела дуэль. Зомби грубо швырнули Камиллу на ковер. Ее очки еле удержались на носу, и она надела их понадежнее. Потерла грудь, откуда свободно текла кровь. Подобрала с пола свои длинные простые кинжалы с односторонней заточкой. Камилла встряхнула руками, как будто они затекли, покрутила головой и расслабилась.

Ноне хотелось снова закричать, но у нее закружилась голова. Волны чего-то напоминающего тошноту накатывали на нее одна за другой. Она давно сморгнула все с глаз и очень волновалась, что потеряла линзы – видно теперь было намного лучше. Это было жутко. Все равно что смотреть, как Красавчик Руби делает сальто, и не иметь возможности прикрыть глаза руками, не зная, приземлился он или нет.

Единственная драка, которую до сих пор видела Нона, происходила между Табаско и Чести и другими детьми, постарше, которые даже не ходили в школу. Она едва могла вспомнить причину драки, потому что была тогда совсем новой и не понимала своих обязанностей друга, но ей сказали после уроков пойти по улице мимо молочной лавки к старому стадиону, где Табаско и Чести будут драться с другими. Нона заколебалась и подумала, что стоит рассказать об этом милой учительнице, но Чести сказал, что за это ее могут и прикончить. Она не поняла, что значит это слово, и очень боялась, что это когда Чести облизывает палец и сует его тебе в ухо. Перед дракой она так нервничала, что вся вспотела, а потом пришла Табаско и сказала, что противники не придут, потому что одного из них сбила машина. Чести спросил: «Ого, и кому ты заплатила?» Табаско ответила, что никому, потому что она сама сидела за рулем, и все разошлись довольные.

– От теменной до пяточной, – сказала Корона, – никаких исключений, никакой пощады. Вызвавший имеет право исполнения, и да проявит Река милость к вызвавшему. Вызванный имеет право собственности. Острие, лезвие, пята клинка, второе оружие. Назовитесь.

– Камилла из Шестого дома.

– Ианта из Первого дома.

– Три шага назад. Развернитесь… начинайте.

Когда Корона сказала: «Начинайте», Нона подумала, что Камилла и принцесса бросятся друг на друга. Они этого не сделали. Вместо этого они кружили друг вокруг друга, как будто начали какой-то длинный танец и никуда не торопились. Камилла подняла руки с кинжалами к груди, как будто хотела защитить голову. Принцесса выставила клинок перед собой, легкий, тонкий, сверкающий в свете ламп и красный там, где в его полированной поверхности отражался ковер. Он казался слишком красивым, чтобы причинить какой-то вред.

– Без кинжала? – обыденно уточнила Камилла.

– Не хотела брать на эту планету ничего, что нельзя заменить, – пояснила принцесса. – Чтобы не беспокоиться лишний раз. Почему у тебя два клинка?

– Шок и трепет, – пояснила Камилла.

Принцесса шагнула вперед и ткнула Камиллу рапирой, странно вытянув руку, и сразу вернулась в то же место, где стояла, как будто тень метнулась по спине. Камилла сделала неуклюжий шаг в сторону. Принцесса по-птичьи наклонила голову и ударила в бедро Камиллы, но Камилла успела подставить свой кинжал, и клинки звякнули.

Они сделали еще пару шагов. Принцесса ударила еще раз; кинжал Камиллы снова зазвенел, на этот раз рядом с ее сердцем. Принцесса действовала с бесстрастным любопытством ребенка, тыкающего палочкой дохлую кошку. Камилла держалась сосредоточенно, как будто никогда не волновалась ни о чем, кроме принцессы.

– Если это все унылая попытка затянуть дело, – заметила принцесса, – то я начинаю злиться.

Она нанесла еще один укол, на этот раз с заметным раздражением. Вместо тихого звона раздался громкий лязг, потому что Камилла сильно ударила по рапире принцессы одним из кинжалов, отбросила ее в сторону и нырнула вперед, целясь другим кинжалом в живот. Принцесса странно изогнулась, втянув живот и став почти плоской, и одновременно потянула руку с клинком к себе, попав Камилле рукой в голову. Камилла пошатнулась и поспешно отступила назад, а кончик рапиры прошелся вдоль ее плеча. Она продолжала отступать, пока между ними не оказалось несколько шагов. Нона интуитивно почувствовала, что это плохой знак.

– Ты стала лучше, – сказала Камилла, – ты явно тренировалась с кем-то, кто знал, что делает.

– Ты развалина, – сказала принцесса Ианта Набериус, – боже мой. Местные жители не слишком подходят для спаррингов?

Нона зажмурилась и попыталась спокойно дышать. Попыталась не замечать ужасную перчатку, зажимающую ей рот. Ей хотелось сделать хотя бы один глубокий вдох без ужасающей вони. Ей казалось, что если бы она сохраняла спокойствие, это каким-то образом успокоило бы Камиллу, а если Камилла сумеет остаться спокойной, все будет хорошо. Снова звон, снова столкновение клинков, шорох шагов по ковру, тяжелое дыхание, похожее на дыхание Камиллы.

Нона раскрыла глаза: они все еще смотрели друг на друга, встав ближе. Камилла слегка присела, скрестив клинки, принцесса изучала с прежним равнодушием.

– Нет, – сказала принцесса, – слишком скучно. Я разочарована. Только Шестая способна получить удовольствие от самоубийства.

Камилла перехватила кинжал левой рукой, направив его клинком назад. В обычных обстоятельствах Нона нашла бы это невероятно увлекательным и крутым. Она ударила вверх другим кинжалом, и когда принцесса презрительно отступила назад, Камилла вытянулась в полный рост и замахнулась правой рукой так, как будто собиралась разрубить что-то на две части. Рука рухнула вперед, движение вышло смазанным, и кинжал с влажным хрустом вошел в грудь мертвого солдата: принцесса увернулась, чтобы кинжал не задел ее. Камилла дернулась за ней, внутрь и вверх, выкинула левую руку вперед, перехватив кинжал обычным способом.

Мгновение Нона видела ее движение, примерно как по губам могла определить, какой звук они сейчас издадут. Камилла оказалась за рапирой принцессы, что та не могла развернуть клинок в такое положение, чтобы ударить, ее рука тянулась к спине принцессы, а из-за переворота кинжала получалось, что эта рука окажется чуть длиннее, чем ждала принцесса. Было не совсем ясно, как Кэм планирует добраться до платка, но, наверное, она собиралась подумать об этом, загнав клинок в тело принцессы.

Принцесса сделала сложное па назад, поднесла рапиру к груди и ударила ногой вперед. Не так, как когда Чести попытался сбить консервную банку со столба. Это был короткий резкий тычок, низкий, как будто принцесса отпихивала бездомную кошку. Нога Камиллы подломилась, и Камилла рухнула вперед, на колени, перекатилась назад, неловко приземлившись на левую руку, все еще держащую кинжал.