Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 151 (всего у книги 341 страниц)

Третья интерлюдия. Про́клятая красота

Восемьсот лет назад известный первопроходец из Алюсии по имени Гобретт поплыл через океан в поисках легендарного острова с полными драгоценностей горами под охраной гигантов. Благополучно высадившись на южном побережье Кекона, Гобретт с радостью и облегчением не обнаружил никаких гигантов, а наткнулся только на абукейскую деревню. После напряженной, но мирной беседы со старейшинами деревни туземцы принесли полуголодным путешественникам воду и провизию, и Гобретт с командой разбили на берегу лагерь. Как бы ни были они благодарны, моряки с жадностью смотрели на зеленые драгоценные камни, висящие в простых домах племени и украшающие тела местных жителей. Еще до расцвета кеконской касты Зеленых костей нефрит занимал почетное место в культуре аборигенов, они считали этот камень священными останками Первоматери, богини Нимумы, и, поскольку абукейцы генетически не подвержены действию нефрита, носили его как признак статуса и на церемониях.

Гобретт предложил в обмен на нефрит немало товаров из корабельных трюмов, а жители деревни были явно не прочь заполучить инструменты чужаков и разные любопытные штуковины.

Гобретт сложил полученный нефрит в деревянные сундуки в своем шатре и не единожды открывал их, чтобы полюбоваться своим богатством. Когда необходимый ремонт корабля был завершен, Гобретт и команда готовились поднять паруса. И тут первооткрывателю пришло в голову, что нужно получить больше нефрита, а то, выходит, он преодолел весь этот чудовищно долгий путь через океан и отплывает с такой мелочью по сравнению с тем, с каким количеством нефрита беспечно щеголяют простые дикари.

Той ночью Гобретт собрал людей и повел их в абукейскую деревню, они перерезали всех жителей и забрали весь нефрит до последнего камушка. В прекрасном настроении они покинули Кекон. Несмотря на полные трюмы и хорошую погоду, во время двухмесячного плавания корабль охватило необъяснимое безумие. Вскоре после того как Гобретт повесил двух офицеров за измену, команда взбунтовалась. Гобретта и еще нескольких человек убили и выкинули за борт. Матросы взломали замок в сокровищнице и разделили нефрит поровну. За этим последовало еще два мятежа, еще несколько человек погибло.

Шестеро моряков бросились в море, другие бредили в жару и кромсали себя ножами. Один, как говорят, вырезал собственный глаз и съел его. Кучка измученных выживших в конце концов пришла к выводу, что сокровище в трюме проклято, они выкинули весь нефрит в море и сумели кое-как привести корабль в порт на юго-востоке Спениуса. Эта трагическая история быстро разошлась, и за далекой землей с легендарными сокровищами, обладающими загадочной дьявольской силой, закрепилась дурная слава «про́клятой красоты».

Через семьсот пятьдесят лет после путешествия Гобретта шотарский генерал Дамусаро прославился тем, что не согласился с решением государственного Военного комитета оккупировать Кекон, аргументируя это тем, что «проклятый остров как красивая женщина с колючей проволокой в вагине – искушает, но поиметь нельзя». Возможно, в наказание за столь вульгарное возражение его отправили командовать гарнизоном оккупированного Жанлуна во время Мировой войны. Люди Горы шепнули его имя, и, несмотря на все тщательные меры предосторожности, он попал в засаду и был убит средь бела дня молодой Зеленой костью по имени Нау Суэнцзен.

Глава 54. Тело не солжет

Сон Томаро вышел из душа, мурлыча мелодию, и прошел в гостиную своего двухэтажного дома в богатом районе Зеленое Поле. Он вздрогнул, увидев сидящего на диване высокого немолодого человека. Поначалу Сон не понял, кто это, хотя его взгляд тут же упал на нефрит в кожаных браслетах на запястьях незнакомца.

– Канцлер Сон, простите за такой неожиданный визит, – произнес гость, и тогда Сон узнал в нем Нау Суэна, Штыря Горных, и понял, что, вне зависимости от айшо, существует значительная вероятность, что через пять минут Сон будет уже мертв.

За многие десятилетия занятий бизнесом и политикой бывший канцлер Королевского совета не раз попадал в переделки и потому сумел сохранить хладнокровие и собранность.

– Нау-цзен, боюсь, вы застали меня в неподходящий момент. Я был бы рад встретиться с вами и поговорить в другое время, когда я… буду выглядеть не так нескромно. – Он извиняющимся жестом указал на то, что почти обнажен. Помимо полотенца на поясе, на нем не было больше ничего. – Если вы подождете, я бы предпочел одеться.

– Разумеется, – сказал Нау. – Не торопитесь.

Сон ретировался в спальню, где натянул штаны и рубашку. Мозг бешено работал. Как канцлеру ему полагался телохранитель, но теперь он снова превратился в обычного члена Королевского совета предпенсионного возраста и счел, что в охране нет необходимости. В доме имелась система безопасности, и если включить тревогу, в охранной фирме сработает сигнализация, тогда оттуда пришлют… Кого? Нескольких охранников, которые прибудут слишком поздно и не сумеют справиться с превосходящим противником вроде Зеленой кости уровня Нау Суэна. Нет, придется уболтать гостя, чтобы тот оставил его в живых, как Сон уже не единожды делал. Сон пригладил мокрые волосы, чтобы они закрывали лысину на макушке, надел тапочки и вернулся в гостиную. Он улыбнулся Штырю Горных – вежливо, но без радости, как обычно улыбаются политики – и сел напротив.

– Вы пришли меня запугивать?

– Не совсем, – ответил Нау. – Вы уважаемый политик высшего эшелона, который честно служил стране много лет. Со стороны Горного клана было бы невежливо вам угрожать. Простите за внезапное появление, мне нужно было поговорить с вами наедине.

Сон расслабился, но совсем чуть-чуть.

– И чем в таком случае я могу быть полезен Штырю Горных?

Нау откинулся в кресле и забарабанил пальцами по подлокотнику. Он был крепким человеком и выглядел моложе, чем предполагали припорошенные сединой волосы, а проницательные глаза как будто моргали реже, чем у нормальных людей.

– Мой Колосс беспокоится о судьбе Акта о беженцах из Оортоко, – сказал Нау. – Предлагаемый закон вызвал пылкие споры, его мусолят в комитетах уже больше года. Теперь закон наконец-то поставят на голосование, но, похоже, Королевский совет разделился по этому вопросу практически пополам, и в следующем месяце в Зале Мудрости ваш голос, канцлер, может оказаться решающим, когда дойдет до голосования. Вы поддержите закон?

– Обе стороны высказали сильные аргументы, – ответил Сон, тщательно подбирая слова.

Некоторые аргументы постоянно валились на него в виде звонков посла Мендоффа. Война в Оортоко зашла в тупик, эспенцы предвидели, что им придется еще долго воевать без очевидного преимущества, и как никогда озаботились тем, чтобы их союзники в регионе не допустили возможного проникновения югутанцев.

– В конце концов я взвешу все аргументы и буду голосовать по совести, в интересах страны.

– А если я скажу, что Горный клан добивается того, чтобы антииммигрантская истерия не изменила добросердечный характер нашей страны? Мы хотим, чтобы члены Королевского совета предоставили нашим братьям и сестрам кеконского происхождения из Оортоко убежище от жаждущих власти империалистических хищников, как они того заслуживают. Это повлияет на ваше решение?

– Нау-цзен, я готов прислушаться ко всем разумным аргументам, – сказал Сон.

– А если я скажу, что мы готовы щедро вознаградить вас за голосование в пользу этого закона?

– Я работаю в Королевском совете не ради личной выгоды, Нау-цзен, – с негодованием произнес Сон. – Но определенно готов обсудить с вами и Айт-цзен ваши опасения.

Нау опустил подбородок и оглядел Сона со спокойным пониманием.

– Я и не ожидал, что это будет иметь для вас значение, ведь вы уже встречались с Коул Шаэлинсан и обещали ей воспользоваться своим преимущественным положением для отклонения законопроекта в Королевском совете, чтобы Равнинные могли и дальше получать преференции от эспенцев. Это так? Вы до мозга костей остаетесь человеком Равнинных.

Сон покрылся испариной.

– Вы здесь, потому что считаете именно так, верно, Нау-цзен? Голосование уже скоро, как вы сами сказали. Вы можете склонить к своей точке зрения многих членов Совета. – Теперь Сон решил пойти ва-банк, придав интонациям нотку пренебрежения. – А если Горный клан считает, будто добьется своих политических целей, откровенно нарушив айшо убийством, то зачем нацеливаться на человека вроде меня, который у всех на виду, чье убийство будет тщательно расследовано?

– Потому что, – сказал Нау, подавшись вперед, – вы самый главный политический союзник Равнинных. Очень немногие члены Совета обладают хоть толикой вашего влияния, канцлер Сон. И ни у кого нет того же, что и у вас, – блокады левого желудочка сердца, из-за которой доктора держат вас под постоянным присмотром, боясь сердечного приступа. Подозреваю, об этом мало кто знает, вы стараетесь держать это в секрете, что вполне естественно, но тело не солжет, как умеет разум.

Нау встал. Канцлер Сон качнулся, развернулся и бросился бежать. Но убежал он недалеко. Нау с Силой схватил тучного политика за локоть, а другую руку прижал к его груди. Сердце Сона уже бешено колотилось от страха, хватило и легкой Концентрации. Бывший канцлер схватился за грудь и попытался глотнуть воздуха. Нау выпустил его, и Сон осел на пол неподвижной грудой, яростно хватая воздух ртом.

Медицинский осмотр покажет, что Сон Томаро умер естественной смертью. Некоторые в это не поверят, кое-кто в Королевском совете может начать расследование, которое ни к чему не приведет, но люди все равно будут шептаться, и это тоже послужит целям Горных.

Нау перешагнул через тело Сона и направился к двери.

Глава 55. Финальная подготовка

«Кеконские новости» – независимая еженедельная газета, выходящая в Эспении на кеконском языке и популярная среди кеконской диаспоры. Редакторская колонка в ней всегда с почтением отзывалась о кеконском правительстве, но в последние годы, переехав с прежней штаб-квартиры в Южном капкане в более просторный офис на острове Джонса, газета стала печатать все больше критических репортажей и статей о кеконской клановой системе, эспенской международной политике и международном регулировании обращения нефрита.

Под видом родившегося в Эспении журналиста Рэя Каидо Анден от имени «Кеконских новостей» попросил Запуньо дать ему интервью. В переписке с Ийло, помощником Запуньо, он подчеркнул, что кеконские экспатрианты весьма заинтересованы услышать противоположное мнение касательно торговли нефритом, а для Запуньо это будет единственная в жизни возможность поведать свою точку зрения и исправить негативное отношение, созданное другими средствами массовой информации. Легенду Андена тщательно подготовили, используя те же ресурсы, что и для создания подставных компаний вроде «Божественных камней», помогли и Дауки, которым главный редактор газеты был обязан лично – когда-то в прошлом они вытащили его из финансовых неприятностей.

– Все дело в том, – сказал Хило по телефону, – что Запуньо выставляет себя скромным увиванским фермером, ставшим предпринимателем. Когда я с ним встретился, он мог хоть целый день рассказывать свою трогательную историю и вещать о том, что это кланы Зеленых костей – настоящие злодеи, потому что не дают его бизнесу развернуться. Если и можно чем-то заманить его на встречу с глазу на глаз, так это возможностью поговорить с тем, кто готов его выслушать.

Оценка Колосса оказалась верной. После обмена письмами с Ийло Андену назначили время для интервью с Запуньо, на следующий день после прибытия контрабандиста в Порт-Масси, накануне планируемой операции в больнице Носителей Истины в Вигаме.

Встречу решили устроить в маленьком центре увиванского культурного наследия в районе Кинс, откуда открывался вид на мост «Железное око», который послужит хорошим фоном для фотографий. Анден будет безоружен и придет в сопровождении Рона Торо, якобы фотографа. Черные перчатки Рона тщательно спрятали в здании за день до события. Во время фальшивого интервью Рон вытащит перчатки, наденет нефрит и убьет Запуньо.

План убийства выработали во время нескольких обсуждений за обеденным столом Коулов. Самой главной заботой была секретность, поскольку после предательства Тау Маро логично было предположить, что Запуньо наверняка внедрил в Равнинный клан других шпионов, ни одно слово о заговоре не должно просочиться на острова Увива. Чтобы сбить контрабандиста со следа, распустили слухи о том, что готовится покушение на него более очевидным способом – убийство в больничной палате, когда Запуньо будет приходить в себя после операции. Коулы знали, что именно там он постарается принять самые серьезные меры предосторожности. В столовую главного особняка Коулов протянули новую телефонную линию с безопасным соединением, номер знали только члены семьи. Таким образом, Анден, ожидающий назначенного срока у себя в квартире, мог участвовать в семейных обсуждениях.

Для Андена это оказалось непросто – в его часовом поясе собрания всегда проходили ближе к полудню и сбивали все расписание, а кроме того, Анден слышал разговор, но не видел происходящего, от этого он еще острее ощущал одиночество. Он мог представить всю семью за обеденным столом – Хило во главе стола, с сигаретой в руке, рядом с ним Тар, затем пустой стул Кена, Вен разливает чай, Шаэ держит Цзаю на коленях. А в это время Анден сидел один на кровати в своей крохотной квартирке, прижав ухо к трубке и вслушиваясь в приглушенный расстоянием разговор на фоне гудящей в квартире системы центрального отопления. Иногда Анден слышал крики Нико и Рю, играющих в соседней комнате, или дети подходили к взрослым и спрашивали то или иное, либо здоровались с дядей Анденом по телефону, прежде чем их выпроваживали.

Временами Андену казалось почти комичным, что приходится выдумывать предлоги, чтобы пораньше уйти на длинный обеденный перерыв из офиса «Общества по торговым связям с Кеконом», чтобы обсудить с семьей в Жанлуне сценарий убийства человека, которого он никогда в жизни не видел. Андена не мучили моральные сомнения по поводу убийства Запуньо, он не возражал против того, что его попросили сделать.

Он понимал, как это важно для его кузенов и для Вен, которая всегда навещала Андена во время деловых поездок, а потому теперь он сблизился с ней гораздо больше, чем в Жанлуне. Ирония заключалась в том, что именно таким путем он в конце концов вернется на Кекон. После того как все будет сделано, Андену и Рону Торо придется покинуть страну. Андену велели не говорить ничего Хианам, как и своим друзьям и коллегам. Он должен быть готов уехать быстро, а об остальном позаботится Шаэ. Если все пойдет по плану, проведя три с половиной года в Эспении, он вернется домой.

Андену даже до конца не верилось. В каком-то смысле это выглядело нормально, даже поэтично – убийство Гонта Аша разрушило его карьеру Зеленой кости и привело в изгнание, а нынешнее покончит с жизнью за границей и вернет на Кекон, доказав, что даже без нефрита он не бесполезен, по-прежнему нужен клану, все еще Коул. Не так давно Анден только этого и желал, но сейчас погрузился в меланхолию. Ему не терпелось вернуться домой, но и покидать Порт-Масси не хотелось.

Когда он только приехал сюда, то не замечал ничего, кроме безличной бетонной серости огромного чужого города. А теперь видел кипучую и яркую жизнь, пульсирующую, как нефритовая аура, по венам-улицам и хребту стальных зданий. Порт-Масси всегда был и остается мировым торговым форпостом, огромным рынком, где можно найти, купить и продать что угодно, местом, в котором слилось почти все – даже нефрит и Зеленые кости, вместе с другими бесчисленными чудесами, известными и неизвестными. И все же каким-то образом городу удавалось остаться собой, ни с чем не сравнимым.

Анден никогда не думал о своем биологическом отце кроме как с презрением и безразличием, но сейчас решил, что тот, вероятно, типичный представитель своего народа, так что не стоит его винить. Порт-Масси обязан своей уникальностью именно этой стороне эспенцев, славящихся как торговцы и путешественники. По мере приближения встречи с Запуньо Анден обнаружил, что город восхищает его еще больше, чем когда-либо. Вен была права, теперь у него появились здесь друзья, независимая жизнь, которой он во многих смыслах гордился, и он постоянно и с грустью думал о том, что покидает.

Он пытался позвонить Кори, и не раз, в надежде объяснить все лучше, чем в первом разговоре, но его друг не отвечал на звонки. От Хианов Анден узнал, что Кори устроился на стажировку в крупную юридическую фирму в Адамонте и не вернется в Порт-Масси на лето. Временами Анден чувствовал, что совершил чудовищную ошибку, что должен сесть на автобус до Адамонта, найти Кори и сказать ему, как он ошибся. Да какая разница, чего хочет Доук Лосун? Разве имеют значение семейные дела, юридическая школа, хоть весь Амарический океан? Они могут сбежать, это смело и романтично. Лаская себя по ночам, Анден стонал и понимал, насколько это детская мысль, и его тут же охватывала горькая уверенность в том, что он обречен на вечное одиночество, никогда не найдет человека, похожего на Кори, никогда даже не поговорит с ним.

В конце концов Анден написал письмо, прямо-таки клише при расставании, мрачно подумал он, но так тому и быть.

Кори, ты имеешь право на меня злиться, но я знаю, что ты не создан для того, чтобы долго пребывать в дурном настроении, и надеюсь, что через некоторое время мы снова станем друзьями. Не вини своего отца. Это было мое решение. И хотя это одно из самых тяжелых решений в моей жизни, я сделал свой выбор и надеюсь, что это к лучшему для нас обоих. Я пока не могу объяснить тебе всего, потому что это «дела клана», как ты и сказал, но скоро объясню.

Сидя за узким столом у крохотного окна квартиры, Анден изо всех сил старался оправдаться, хотел, чтобы слова звучали искренне, но не слишком сентиментально, он начинал письмо несколько раз и выбрасывал, пока, наконец, не решил – да пошло оно все пропадом, Кори все равно наверняка выкинет его не читая.

Ты был у меня первым. Ты сделал Порт-Масси особенным для меня, и ты лучше меня и великодушнее. Ты заслуживаешь самого лучшего.

Твой друг кеконец,

Анден.

Анден отправил письмо на адрес Кори в Адамонте. Это было болезненно, но как будто избавило его от бремени, после этого он уже с нетерпением ждал встречи с Запуньо. Если все пойдет по плану, через несколько недель Анден сядет на самолет в Жанлун. Конечно, есть немалая вероятность, что он погибнет, его застрелят телохранители Запуньо, но он видел способности Рона Торо в действии и знал, что этот человек заслужил свою репутацию, и потому надеялся выжить. С детства, учась в Академии и воспитываясь в семье Коулов, Анден свыкся с мыслью, что для Зеленой кости смерть – что-то вроде погоды, можно попытаться ее предсказать, но, скорее всего, ошибешься, а никто не меняет важные планы из-за угрозы дождя.

Глава 56. Ничего удивительного

«Восьмой грех» – один из самых оживленных ночных клубов в районе Песья Голова. В четверг вечером очередь модной молодежи слегка за двадцать растянулась от двери до перекрестка и дальше за угол. Миновав вышибал, тусовщики снова выстраивались в очередь, теперь уже к двум залитым неоновым светом барным стойкам, и заказывали напитки, пытаясь перекричать ритм пульсирующей музыки. На главном танцполе под мерцающими огнями толпились потные тела. Желающие поговорить и быть услышанными расположились наверху, на красных диванчиках или, если могли себе позволить, занимали кабинеты со звукоизоляцией, снабженные личным баром и официантом. Один из таких кабинетов постоянно держал за собой Фен Хаку, Кулак Горных и наследник богатств «Кеконской звезды», чтобы развлекать многочисленных друзей, когда ему приспичит.

Хаку развалился на диване, и, несмотря на рюмку хоцзи в руке и двух симпатичных девиц по бокам, на его лице отразилось угрюмое нетерпение. Когда старший Палец пошутил, Хаку не засмеялся вместе с остальными. Все снова выпили, Хаку выпроводил из кабинета официанта и разочарованных девушек и подался вперед, так что пятеро остальных – увешанные нефритом Зеленые кости Горного клана с грозной репутацией – притихли и внимательно уставились на него.

– Все готовы? – спросил Хаку. – План всем ясен? Если на этой неделе что-то пойдет не так, мы лишимся голов, так что ошибок быть не должно. С этой минуты пути назад нет.

Присутствующие закивали.

– Мы не сумели поговорить ни с Сунто-цзеном, ни с Уван-цзеном. Мы не знаем, с нами они или против нас, – сказал один.

– В любом случае, нужно действовать, – сказал Хаку. Его отец ясно дал это понять в недавнем разговоре. Время на исходе. – Не важно, как себя поведут Сунто, Уван или другие Кулаки, как только Айт не станет, Коулы нас поддержат.

Именно так обещал ему Фен Сандо, и Хаку не стал спорить. Он доверял отцу, опытному бизнесмену, и предоставил ему заключать альянсы и привлекать на свою сторону Фонарщиков. Хаку осталось лишь разобраться с непосредственным планом переворота, что само по себе уже почти подвиг.

– Просто не забывайте – сначала нужно убить Айт, – напомнил Хаку. – Как бы она ни была хороша в дуэлях, сколько бы ни шептала имен, если ей устроят засаду шестеро…

Он хотел еще что-то добавить, но его прервал другой Кулак, внезапно встрепенувшись:

– Вы это Чуете?

Все притихли и напрягли Чутье. Поначалу Хаку не заметил ничего необычного – просто фоновый гул энергии посетителей клуба. Именно потому заговорщики и собирались в клубе – среди такой возбужденной толпы даже ауры десятка Кулаков и Пальцев останутся незамеченными. Клуб платил дань Горному клану, сюда частенько захаживали другие Зеленые кости. Хаку не обладал сильным Чутьем, но через минуту понял, что несколько обладателей нефритовых аур движутся с разных точек в здании и собираются на втором этаже, прямо у входа в кабинет. Хаку вытащил нож и распахнул дверь.

– Фен Хаку-цзен, – сказал Нау Суэн, входя в кабинет во главе группы из восьми Зеленых костей. – Я слишком стар для клубов, но мне сказали, что ты закатил здесь вечеринку.

– Нау-цзен, – откликнулся Хаку, убирая нож и почтительно поклонившись. Его взгляд стрельнул в сторону людей Нау, и сердце заколотилось. – Вы меня напугали. – Хаку не понимал, как это удалось Нау, но тот приглушил ауру до низкого ровного гула и двигался незаметно даже для Чутья Зеленых костей, появившись откуда ни возьмись. – Мы с друзьями всегда занимаем этот кабинет. Если бы я знал, что вы захотите к нам присоединиться, я бы вас пригласил.

Нау оглядел приятелей Фена Хаку.

– Нау-цзен, – промямлили они в унисон, коснувшись лбов ладонями.

Нау кивнул им, почесал большим пальцем подбородок и сказал:

– Хаку-цзен, ты один из старших Кулаков клана, но я уже много месяцев тебя не видел. Думаю, пора поговорить о том, сколько времени ты проводишь на вечеринках в клубе «Восьмой грех».

Хаку изо всех сил старался оставаться хладнокровным. Штырь ничего не знает об их замысле, да и как он мог прознать? Самое большее – у него возникли подозрения.

– Я не пренебрегал своими обязанностями, – заявил он, оправдываясь. – Если я редко оказывался на виду, то лишь потому, что помогал отцу. В последнее время у него много дел в «Кеконской звезде».

– Наверняка, – согласился Нау. – Ты послушный сын, Фен Хаку, но, к сожалению, не умеешь врать. Твое сердце стучит, давление поднялось, взгляд дергается, и ты весь взмок. Ты даже не прошел бы тест на простом детекторе лжи, а уж мое Чутье и подавно не проведешь. Совершенно очевидно, что именно поэтому ты меня избегаешь.

Хаку потянулся за ножом. Он нацелил его Штырю в горло, но два помощника Нау уже бросились вперед. Они с Силой сбили молодого Кулака с ног и повалили на пол.

Хаку завопил, что ни в чем не виноват, пытался бороться Отражением и Концентрацией, но на помощь первым двоим пришли еще двое, и все вместе они пригвоздили его к полу.

– Не усложняй свое положение еще больше, Хаку, – сказал Воун Балу, Первый Кулак.

Предатель не внял совету Воуна, и когда его голову стиснули и откинули назад, вложил всю энергию в Броню, так что Воуну пришлось целую кошмарную минуту пилить ему глотку ножом.

Два сообщника Хаку попытались было прийти ему на помощь, а третий решил прорваться к двери. Их обезвредили и поставили к дальней стене, люди Штыря наставили на них пистолеты, а с такой близкой дистанции пули вряд ли получится Отразить. Если кто-то снаружи и услышал шум на фоне грохочущей музыки, то не поспешил выяснять причину. Никто, включая вышибал, не стал бы вести себя так глупо и вмешиваться. Когда Хаку наконец-то был мертв, Нау Суэн с отвращением рявкнул:

– Мало того что нам приходится бороться с преступниками, иностранцами и Равнинными, так еще и со своими же. Неужели нам нужно опасаться предательства и неверности от своих же братьев?

Пять Зеленых костей, участвовавших в заговоре вместе с Феном и его отцом, опустились на колени и уткнулись головами в пол. Все они были Кулаками и Пальцами высокого ранга, уважаемыми бойцами, но теперь, когда заговор раскрыли, а Фен погиб, прекрасно понимали, что не смогут противостоять клану или сбежать от его правосудия.

– Вы заслуживаете смерти, – сказал им Нау, – за попытку убить Колосса и поставить на ее место этого слабака. Вы раскаиваетесь в своем участии в заговоре? Готовы поклясться своим нефритом и жизнью родных, что с этой минуты будете беспрекословно преданы Айт?

Те с жаром заверили его, что именно так и будет, и поблагодарили Штыря за милосердие. Нау Суэн долгую минуту изучал коленопреклоненных Зеленых костей. Потом указал на троих из пяти.

– Этих троих, – сказал он, и Воун Балу со своими подручными, стоящие позади пленников, перерезали трем глотки и толкнули тела лицом на пол. Двое выживших побелели в предчувствии смерти.

– Три ваших друга ответили неискренне, – сказал Нау, – они бы затаились и пожелали отомстить за Хаку или предали клан еще как-нибудь. Но вам можно доверять. – Штырь вперился в них вселяющим ужас взглядом. – Вас изгонят из Жанлуна, будете работать на Горных в другом месте, и если снова подниметесь против Колосса, то знаете, что случится с вами и вашими семьями.

Один из помилованных попросил разрешения вытащить нож. Он отрезал себе левое ухо и положил его на пол, кровь заструилась с поникшей головы. Его товарищ нервно сглотнул.

– Клан – моя кровь, а Колосс – его повелитель, – скороговоркой пробормотал он и последовал примеру своего приятеля.

На следующее утро Фен Сандо проводил совещание руководства «Кеконской звезды», когда дверь в зал заседаний неожиданно открылась и вошла Айт Мадаши в сопровождении Штыря, Шелеста и небольшой свиты. Колосс Горных обвела взглядом длинный стол.

– Господа, прошу прощения, что прервала вас, – сказала она. – Офис Шелеста получил предложение от достойного покупателя о поглощении «Кеконской звезды», и мне нужно обсудить это наедине с Феном-цзеном, прежде чем объявить о новости всем акционерам.

Вице-президенты что-то забормотали, смущенно переглядываясь, но не стали спорить и вышли. Когда они ушли, Фен поднялся с кожаного кресла во главе стола.

– Ко мне не обращались никакие покупатели, – произнес он обиженным тоном. – А кроме того, «Кеконская звезда» не продается.

Он с подозрением покосился на Нау Суэна и двух Кулаков за его спиной, один держал в руках картонную коробку. Если дело касается бизнеса, то зачем здесь Штырь и его люди? Фен знал ответ, и, как бы ни старался держаться как ни в чем не бывало, его руки начали дрожать.

Айт кивнула на двух незнакомцев. Они не были кеконцами.

– Эти люди купят контрольный пакет акций «Кеконской звезды», принадлежащий вашей семье. Иве-цзен подготовил необходимые бумаги.

Иве Калундо, Шелест клана, был смуглым лысым человеком в квадратных очках с темной оправой. Он поставил на стол портфель и вытащил папку с несколькими документами, подошел с ней к Фену и положил перед ним.

Фен швырнул папку обратно через стол к Айт, страницы вылетели и рассыпались.

– Ни за что, – объявил он. – Я никогда не продам компанию. Вы совершаете чудовищную стратегическую ошибку, пытаясь от меня избавиться. «Кеконская звезда» платит Горному клану самую большую дань, это одна из крупнейших корпораций Кекона. Ни у кого не хватит капитала, чтобы нас купить, и уж точно никто в мире, даже эксперт по логистике, не способен взять на себя наши операции. Если я уйду, все руководство компании уйдет вместе со мной. «Кеконская звезда» будет уничтожена, а вместе с ней рухнет и вся транспортная отрасль экономики Кекона. Горный клан нуждается в «Кеконской звезде» и семье Фенов.

– Для предателя, стоящего на пороге смерти, вы потрясающе самоуверенны, Фен-цзен, – сказала Айт Мада. – Да, «Кеконская звезда» – одна из крупнейших компаний на Кеконе, и это как будто делает Фенов незаменимыми. Но в наши дни мир гораздо больше Кекона, и думаю, что человек, занимающийся транспортом, способен это понять как никто другой.

– Вы отдадите «Кеконскую звезду» иностранцам? – ошарашенно воскликнул Фен.

– Пятьдесят один процент компании приобретет «ЮГЛ транспорт» со штаб-квартирой в Бурсвике. Уверена, что новые владельцы способны руководить «Кеконской звездой» и в ваше отсутствие. Оставшиеся сорок девять процентов перейдут под контроль избранных кеконских акционеров из Горного клана.

По кивку Колосса держащий картонную коробку Кулак положил ее на стол.

– Ваш старший сын Хаку, – сказала Айт. – В этой коробке его голова. Я избавлю вас от этого зрелища и не открою ее, но даже с вашим крохотным количеством нефрита, уверена, вы Чуете, что я не лгу. Вы поставили на кон его жизнь, как и свою, когда устроили заговор вместе с Равнинными. Мне показалось, что в последнее время Коул Хило ведет себя на удивление сдержанно, и теперь ясно почему. Подпишите бумаги, Фен-цзен. Вы происходите из семьи Зеленых костей, все это для вас не сюрприз.

Хрупкая маска негодования исчезла с лица Фена, его подбородок задрожал, а плечи начали подергиваться.

– Другие мои дети, – прошептал он. – Они не имеют к этому отношения. Пощадите их, Айт-цзен. Я подпишу бумаги и велю менеджменту остаться в компании после продажи, сделаю все, о чем вы меня попросите, прежде чем умру, только пощадите остальную семью.

– Сыновей – нет, – отрезала Айт. – Ваша жена и дочери могут покинуть страну и жить в изгнании. Я позволю, чтобы вас с сыновьями похоронили вместе с нефритом в семейном склепе. Это все уступки, на которые я могу пойти для человека, предавшего своего Колосса.

Иве Калундо собрал разбросанные документы и показал Фену Сандолану, где требуется его подпись.