Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 341 страниц)

– Не смотри так, – сказал Хило. – Как будто ты думаешь, что я в тебе разочарован. Это не так. Всем нам есть чему поучиться. Ты схватился с товарищем и потребовал уважения к клану. Это значит, у тебя верное сердце, а это самое главное. А теперь дай взглянуть на нефрит, который ты получил в награду.

Анден протянул кузену зеленую шкатулку. Хило открыл ее и вытащил единственный круглый камень диаметром с пуговицу и вдвое толще, вставленный в простую металлическую застежку. Хило изучил камень. Нефрит был безупречен, живой и прозрачный, зеленый, переливающийся голубым. Даже при низком солнце на закате облачного дня он будто пылал в пальцах Хило. Колосс довольно засопел, и на мгновение Андена охватило беспокойство, иррациональный страх лишиться камня, внезапное желание выхватить свою награду обратно.

Кузен улыбнулся, словно прочитал побуждения Андена по лицу или в его ауре. Он взял Андена за левое запястье. Осторожно, почти с нежностью, ослабил кожаный тренировочный браслет и вставил четвертый камень в свободную ячейку рядом с тремя другими. Он защелкнул браслет, и тот плотно обтянул руку Андена, а потом отрегулировал застежку.

– Вот, – сказал Хило, игриво похлопав кузена по щеке. – Так лучше, да?

Анден на минуту закрыл глаза, купаясь в новой энергии, текущей по усталым мышцам и натянутым нервам, словно свет. Даже с закрытыми глазами все выглядело восхитительно ясным и удивительно прекрасным – дождь с шипением покалывал кожу, ветер приносил тысячи других звуков и ароматов, а аура кузена – ее форма, размер, и сила – была четче, чем все, что он видел перед собой. Анден засмеялся, смутившись, что так глупо улыбается. Он мог бы снова пройти Испытания, хоть сейчас, и пройти еще лучше, в этом он не сомневался. Каждый завоеванный нефрит улучшал реальный мир, силу в теле и все вокруг. Анден открыл глаза и увидел, что Хило смотрит на него с гордостью, но и с завистью.

– Ты чувствуешь это каждый раз, когда надеваешь новый нефрит? – спросил Анден.

– Нет. – Хило отвернулся и непроизвольно приложил руку к груди. – Ты никогда не забудешь первые камни – первые шесть или около того. Будешь помнить тот день, когда получил каждый, как ты их получил и что при этом чувствовал. А все более поздние чувствуешь все меньше и меньше. На каком-то уровне все Зеленые Кости сравниваются. Когда ты носишь весь положенный нефрит, добавка нового не имеет значения. Но с некоторыми людьми происходит по-другому – он их уничтожает.

При словах Хило эйфория Андена растворилась. Уничтожает. Его мать, дядя, а теперь Лан – казалось неправильным, неуважительным думать о них в таком ключе, но как сказать иначе? Даже чудесный прилив нового нефрита не мог подавить нарастающего страха – за себя и за других. Он видел всего несколько камней Хило под воротничком рубашки, между двумя верхними пуговицами, всегда расстегнутыми. Но Анден знал, что тело кузена украшает еще множество камней, и многие опасные трофеи добавлены в последний месяц.

– С тобой ведь такого не произойдет, Хило-цзен? – спросил он, не в силах скрыть своего беспокойства.

Хило с легкой печалью покачал головой.

– Я больше ничего не чувствую.

Глава 42. Старая Белая крыса

Подсобка ломбарда в Папайе была одним из немногих мест, где Тем Бен вел дела с безрассудными смельчаками, стоящими на нижней ступени черного рынка нефрита. Теперь его бизнес окреп, с удовлетворением думал Тем. Пока Зеленые Кости с энтузиазмом убивали друг друга, преступники всех мастей могли дышать свободно. За ними приглядывала жанлунская полиция, но она лишь штрафовала за мелкие преступления, управляла дорожным движением и подчищала за кланами. Всего лишь гражданская служба, а не воины. Большинство полицейских даже не носили нефрит. Уж точно ничего похожего на те великолепные камни, которые сейчас рассматривал Тем в десятикратную лупу. При увеличении становился заметен характерный рисунок, отличающий подлинный кеконский нефрит – редкий и самый ценный драгоценный камень в мире – от других зеленых камней, не обладающих такими свойствами.

Тем Бен нахмурился, чтобы скрыть свое восхищение от нервного абукейца, стоящего перед его столом и жующего верхнюю губу кривыми, красными от бетеля зубами. Тем махнул рукой, чтобы тот не загораживал свет единственной лампы. У абукейца имелись причины для беспокойства – он принес камень, вставленный в рукоять поношенного ножа.

Кража оружия Зеленой Кости – куда более серьезное преступление, чем ныряние за нефритом в реку, уж точно карается смертью, если попадешься. Этот изворотливый и липкий тип не был похож на опытного или умелого вора. Тем Бен подозревал, что этот обработанный нефрит, как и другие, которые он недавно получил, снят с трупа. Зеленые Кости старательно снимали нефрит с поверженных врагов, но в хаосе уличной войны иногда что-то в спешке упускали, оружие терялось, и стервятникам выпадала удача.

Тем Бен сгорал от любопытства, но он всегда провозглашал, что не задает вопросов, и четко придерживался этого правила. Он убрал лупу и засопел в густые усы.

– Есть кое-какие дефекты, – солгал он. – Сорок тысяч дьенов.

Камень стоил вдвое больше, но абукеец наверняка хотел побыстрее избавиться от ножа.

– И все? – заныл абукеец, явно подозревая, что его надули. – Раньше я получал почти столько же за камень из реки. А это настоящий боевой нож.

– В последние дни нефрита стало очень много, – сказал Тем. – Сорок тысяч.

Это все равно куда больше, чем этот тип когда-либо видел. Абукеец взял отсчитанную Темом пачку купюр и ушел с недовольным видом. А что ему еще оставалось? Трехпалый Ги теперь кормит червей, а на Малыша О снизошла мудрость, и он вышел из бизнеса, так что похитителю нефрита в этих краях пришлось бы пересечь весь город в поисках другого надежного покупателя.

Оставшись в подсобке ломбарда в одиночестве, за стеклянными витринами с часами и драгоценностями и стеной с подержанными телевизорами и радиоприемниками, Тем Бен погладил рукоять зловеще острого ножа и улыбнулся своей покупке. Чтобы ее отметить, он развернул югутанскую ириску. В Жанлуне таких конфет не продавали, ему присылал их приятель. Временами он скучал по своей второй родине, но не мог не признать, что зимы здесь все же приятней, да и возможностей на Кеконе хоть отбавляй. Ему повезло, что Айт Мада поняла ценность каменноглазых и щедро его вознаградила. Еще пара лет, и он будет жить на Югутане по-королевски. Колосс обещала, что там его ждет работа на клан за хорошие деньги. Конечно, родня по-прежнему считает его позором, но лучшая месть – стать неприлично богатым.

Над входной дверью прозвенел звонок, и кто-то вошел. Ломбард был закрыт для обычных клиентов – может, это еще один продавец нефрита? Тем наклонился к щели в стене, через которую мог прекрасно рассмотреть основной зал. Там стоял человек в золотистом пиджаке, кепке и перчатках, почти не шевелясь, словно прислушивался. Потом он как ни в чем не бывало развернулся и запер дверь.

И в тот же миг Тем понял, что этот человек собирается его убить. Резчик нефрита открыл ящик стола, вытащил заряженный пистолет – полуавтоматический «анкев» с достаточной убойной силой, чтобы свалить югутанского степного медведя – и направил его на дверь в подсобку, а нож сунул в сумку с пачками денег. С сумкой в одной руке и пистолетом в другой Тем тихо попятился к задней двери. Он повернул ручку и толкнул дверь. Она не поддалась. Тем приналег плечом. Дверь слегка дернулась и снова застряла, послышался металлический скрежет какого-то препятствия, загораживающего дверь.

Тем похолодел от страха. Он бросил сумку и прислонился спиной к двери, держа «анкев» наготове в ожидании того типа. Если это Зеленая Кость, не нужно сразу стрелять. Лучше дождаться, пока он окажется слишком близко для Отражения. Потом опустошить весь магазин. Если убийца избежит первой пули, остальные его достанут. Броня не остановит «анкев». Ничто не остановит «анкев» и никто, кем бы он ни был. А Тем превосходно стрелял.

Он не слышал шаги. В ломбарде стояла тревожная тишина. Пот щекотал Тему лицо, но он не шевелился. Он ждал. Но ничего не произошло. И вдруг раздался грохот – что-то упало на пол в основном зале. Разбилось стекло. Тем стоял как вкопанный. Тот тип что-то ищет? Нефрит? Это его нож лежит у Тема в сумке? Резчик шагнул к щели в стене, наклонился и…

Стена взорвалась фонтаном щепок и штукатурки. Кулак проник прямо внутрь и схватил Тема за руку с сокрушительной Силой. Тем слишком поздно осознал причину грохота – Зеленая Кость снимал телевизоры и другую электронику с разделяющей их стены. Торчащая из стены рука дернулась и сломала Тему запястье, как иной человек переломил бы крылышко цыпленка. Каменноглазый взвыл, и «анкев» клацнул по полу.

Рука выпустила его. Тем упал на стол, прижимая к груди сломанную руку, а левой шаря в поисках упавшего пистолета. Стена рассыпалась в облаке белой пыли – Зеленая Кость расширил дыру и вошел. Тем поднял пистолет, но тот дрожал, и Тем попытался придержать его сломанной рукой. Взвыв от боли, он нажал на спуск. Огромный пистолет дернулся в ослабевшей руке и проделал дыру в задней двери.

«Анкев» выпрыгнул из рук Тема. Незнакомец присел в тесном пространстве и тяжелой металлической рукояткой пистолета, как молотком, двумя ударами раздробил Тему коленные чашечки. Резчик завопил от дикой боли и покатился по полу.

– Ах ты, говноед, урод вонючий! Я убью тебя! Я убью тебя, урод! – завопил он на югутанском.

Мучитель притянул к себе стул, на котором несколько минут назад сидел Тем, и сел. Он положил «анкев» на стол и снял кепку, стряхнув с фетра пыль от штукатурки. Он отряхнул и плечи пиджака, а когда понял, что это слабо помогает, снял его. Выбив из него пыль, он положил пиджак на стол поверх пистолета. Потом закатал рукава и подождал, пока каменноглазый умолкнет, с ненавистью уставившись на него.

– Знаешь, кто я?

– Один из Маиков, шлюхиных детей, – сказал Тем.

– Точно, – отозвался Маик Тар. – А ты Тем Бен, больше известный как Резчик.

Он вытащил из кармана пиджака черный прямоугольный предмет. Тем Бен понял, что это портативный кассетный диктофон, такими пользуются журналисты. Маик перемотал кассету к началу.

– Тебе сопутствовала удача, – сказал он. – Чтобы убрать двух других покупателей из этой части города, нужна густая кровь и элегантность.

– Я каменноглазый, – возразил Тем. – Клан годами позволял Ги и господину О вести дела, а теперь ты хочешь убить каменноглазого за объедки из реки? Где же твой драгоценный кодекс айшо, мерзкая вошь?

– Если бы ты ограничился покупкой камней из реки, все было бы по-другому. Коул Лан никого бы к тебе не послал, уж точно не к каменноглазому, когда он мог в два счета разделаться со всей твоей семейкой. Если прогнать с улиц резчика, то кто-нибудь другой все равно займет его место, так ведь? – Маик поставил диктофон на угол стола. – Но Коула Лана больше нет, началась война, и пришло время для запоздалого разговора. Ты ведь не просто каменноглазый резчик с дурным югутанским вкусом. Ты – Белая крыса.

Белая крыса – информатор и шпион. Кодекс запрещает Зеленым Костям убивать членов вражеского клана, не носящих нефрит, но это не относится к Белым крысам.

– Семья меня выгнала, я не вхожу в клан. Нельзя нарушать айшо только из-за подозрений!

Пот градом катился с Тема.

– Нет, это не подозрения, так что не трать время на отрицания. Мы следили за тобой несколько месяцев. Неужели ты и правда думаешь, что можешь гадить на территории Равнинных и мы не почуем вонь?

Маик заглянул в сумку Тема, порылся в банкнотах и вытащил завернутый боевой нож, безошибочно определив, где находится нефрит. Он развернул ткань и присвистнул.

– Война – удачное время для падальщиков, это уж точно. – Он пощупал острие ножа пальцем и положил его рядом с диктофоном. – Все может закончиться быстро или медленно, но ты в любом случае расскажешь нам все о действиях Горных на территории Равнинных, начиная с того, куда ты отправляешь нефрит. И говори яснее.

Он потянулся к диктофону и нажал кнопку записи.

Тем Бен сплюнул.

– Скажи своему хозяину Коулу Хило, что он может подтереться.

Глаза Маика превратились в щелочки. Он нажал на паузу, отодвинул диктофон и взял нож.

– Значит, медленно.

Глава 43. Новая Белая крыса

Как обычно, Шаэ вернулась в резиденцию Коулов из офиса Шелеста уже за полночь. Вун высадил ее у ворот, а потом поехал к гаражу. Он действительно стал Тенью Шелеста – никогда не покидал башню на Корабельной улице раньше Шаэ и был не только руководителем ее аппарата, но и телохранителем. Шаэ манипулировала им, воспользовавшись его горем, и тем самым обеспечила его лояльность, но не сожалела об этом, потому что теперь его опыт и такт оказались бесценными. Без него она не продержалась бы на посту Шелеста и недели.

Шаэ медленно и устало поднялась по ступеням, как и раньше, со смесью удивления и чувством, что она дома. Она разорвала арендный договор на старой квартире с одной спальней и переехала в резиденцию Коулов, прежде чем ее попросил об этом Хило. Учитывая военное положение и ее должность Шелеста, это было единственным разумным решением. Штырь не мог больше распылять силы, чтобы охранять ее квартиру в Северном Сотто. В резиденции Коулов было безопасно, а кроме того, здесь она всегда могла найти Колосса, когда он понадобится.

И потому Шаэ собрала вещи, попросила домовладельца отдать мебель следующему жильцу и бросила последний взгляд на квартал. Она купила пирожок с мясом в угловой булочной и остановилась, чтобы насладиться запахом. Полюбовалась витринами вдоль улицы. Она заметила легкое напряжение, а прохожие чуть ускоряли шаг, проходя мимо газетного стенда с заголовками о войне кланов.

Потом она в последний раз вернулась в квартиру, позвонила региональному представителю «Электронного оборудования Крофта» и объяснила, что по семейным обстоятельствам больше не может уехать по работе за границу и с сожалением отказывается от предложения.

Она сама нашла эту квартиру. Сама нашла работу. Маленькие личные победы. Шаэ недолго прожила в квартире и не успела получить удовольствие от работы, но все равно жалела о потере.

Она не могла въехать в дом Шелеста, там по-прежнему содержали в заключении Дору, когда он не проводил время под охраной вместе с ее дедом. Шаэ считала, что вряд ли когда-либо сможет там жить, разве что снести дом и отстроить заново, чтобы уничтожить всякое напоминание об этом человеке. И потому, как бы это ни было иронично, она въехала в свою прежнюю комнату. Хотя проводила в ней мало времени.

Шаэ остановилась, положив ладонь на дверную ручку. Чутье подсказало ей, что брата нет дома. Он тоже перебрался в главный дом, чтобы Маики могли поселиться в резиденции Штыря. Порой, когда они оба находились дома, Шаэ казалось, что они снова дети – спят в соседних комнатах, сталкиваются на кухне, их ауры жужжат рядом, как провода под током. Ни один из них не входил в комнату Лана.

– Шаэ-цзен.

Шаэ обернулась. На дорожке за ее спиной стояла Маик Вен, в шерстяной кофте поверх свободной блузки и спортивных штанов и в пляжных шлепанцах на босу ногу. Наверное, прибежала, заметив Шаэ из окна дома Штыря.

– Что-то не так, Вен? – спросила Шаэ.

– Нет. – Она приблизилась стремительными и грациозными шагами. – Я не могла заснуть, вот, хотела спросить, не выпьешь ли ты со мной чашку чая.

– Может быть, в другой раз, – сказала Шаэ. – День был долгим, и сейчас из меня неважная компания.

Она снова повернулась к дому.

Вен прикоснулась к ее руке.

– Даже на несколько минут? Ты всегда приходишь домой поздно, а потом еще час сидишь на кухне с кипой бумаг, прежде чем лечь спать. Может, хоть разок изменишь привычке? Я переделываю дом и страшно хочу показать его другой женщине.

Шаэ видела Вен в главном доме. Иногда она ждала Хило, иногда уходила, когда появлялась Шаэ, или приходила, когда Шаэ уходила. Они кивали друг другу на кухне или в коридорах, но до сих пор не перемолвились и двадцатью словами. Чаще всего Шаэ раздражало присутствие Вен. Шаэ ворочалась в постели, пытаясь уснуть и заблокировать Чутье, когда из соседней комнаты полыхала аура занимающегося любовью брата.

Мысль о том, что Вен обращает внимание на привычки Шаэ, настолько ее удивила, что она заколебалась и повернулась к Вен. Та приняла это за согласие, тепло и загадочно улыбнулась и взяла под руку. Похоже, как и Хило, она налаживает контакты прикосновениями.

– Наши братья еще не вернулись. Не удивлюсь, если они сейчас где-нибудь пьют вместе. Почему бы нам не поступить так же? – спросила Вен.

Шаэ велела себе быть вежливой.

– Ладно, раз ты настаиваешь.

Она позволила Вен увести ее к резиденции Штыря. Они странно смотрелись вместе: Вен в кофте и шлепанцах и Шаэ в консервативном деловом костюме, черные шпильки скрипели по гравийной дорожке, ведущей через сад.

– Сад – моя любимая часть поместья, – начала разговор Вен. – Он так отлично спланирован – столько разных растений, но не тесно, и в любое время года что-то цветет. По ночам такой запах! Конечно, дома выглядят впечатляюще, но сад особенно прекрасен.

Шаэ никогда не обращала внимания на сад, но кивнула.

– Да, он милый.

Она знала, что Лан любил сад. И мысли о брате потекли по обычному руслу, вызвав и горе, и злость, прежде чем она успела их подавить.

Вен посмотрела на Шаэ.

– Сначала я не хотела сюда переезжать. Мы с Хило не раз об этом спорили. Моя квартира в Папайе довольно маленькая, но я обставила ее по своему вкусу и сама оплачивала аренду. Честно говоря, было так романтично, когда Хило приходил ко мне. Я боялась, что здесь окажусь чужой, беспокоилась, что семья будет смотреть на меня свысока. – Она слегка распрямилась и вздернула подбородок. – Но грош цена глупой гордости, если нужно поступить, как лучше для любимых. Я правильно сделала, что переехала. И совсем об этом не сожалею. Хотя было бы здорово с кем-нибудь пообщаться – все почти постоянно в разъездах.

Вен уже сказала больше, чем говорила до этой встречи, и Шаэ удивилась, что она рассказывает о личном и насколько верно почувствовала нежелание Шаэ жить в семейном поместье. Она не могла понять – то ли Вен пытается вызвать у нее сочувствие, то ли дать совет. Она решила ответить просто:

– Я знаю, как Хило ценит, что ты здесь.

Они дошли до освещенного крыльца дома Штыря. Когда Вен открыла дверь и шагнула внутрь, Шаэ не могла удержаться и дернула себя за правое ухо, пока хозяйка не видит. И вовсе каменноглазые не приносят неудачу, укорила она себя. Это просто рецессивные гены, как у альбиносов. Невосприимчивость к нефриту – это не кармическое наказание, даже если Вен незаконнорожденная, как все считали. И все-таки клеймо никуда не делось. Шаэ считала, что есть более логичное объяснение традиции Зеленых Костей избегать каменноглазых. Никому не хотелось иметь перед глазами напоминание, что нефритовые способности, как и сама жизнь, – это лотерея. Можно иметь в жилах кровь кеконской Зеленой Кости и все равно родиться не более могущественным, чем абукеец.

Вен и правда преобразила дом. Шаэ помнила запах кислятины, зеленые лохмы ковров и старомодные обои. Невеста Хило настелила бамбуковые полы с яркими плетеными коврами, купила новую мебель и разные мелочи. Из-за светлых стен дом казался просторней. В воздухе еще остался запах свежей краски, смешавшийся с ароматом розового масла. Разбросанные подушки и шторы были в тонах сочного бордового и кремового. На кухонном столе лежали декоративные черные камни и белые шелковые цветы на стеклянном блюде.

– Не могу поверить, что это тот же дом, – искренне восхитилась Шаэ.

– А я не могу поверить, что Хило так долго жил в этом уродливом месте. А теперь, когда дом выглядит прилично, почти не заходит – говорит, что это дом Кена и он не хочет выказывать неуважение к моему старшему брату. – Она положила в чайник шарики заварки и дернула плечами, оглядываясь вокруг. – Кен и Тар тоже почти здесь не бывают, и им плевать, даже если бы здесь была пещера с соломой на полу.

Вен явно вложила много времени и сил в обновление дома, но доставила этим радость только себе самой, хотя и переедет, как только они с Хило поженятся. Поначалу Шаэ с фальшивой завистью подумала: «Наверное, у нее куча времени». А потом с досадой вспомнила, что обещала Хило найти для Вен новую интересную работу в клане. Но не сделала этого. Не самая важная задача попросту вылетела из головы.

Хило наверняка обещал невесте работу. Это объясняет желание Вен поговорить. Шаэ мысленно вздохнула, сбросила туфли и села на барный стул перед кухонной стойкой.

– Хило сказал, что ты хочешь сменить работу. Я собиралась узнать, что можно подобрать в клане. Ты же знаешь, сейчас такая неразбериха, но я обязательно это сделаю на неделе. Ты ищешь что-то определенное? Место секретаря в другой компании?

К ее удивлению, Вен осталась равнодушной.

– Мама всегда говорила, что каменноглазые должны обладать практическими навыками вроде машинописи. Так у меня всегда будет работа. – Она сполоснула чайник и чашки кипятком, вылила первую заварку, а потом дала чаю немного настояться. – Люди в основном не особо беспокоятся по поводу дурного знака, когда речь идет о низших должностях в офисе, где нет нужды встречаться с клиентами или оперировать крупными суммами денег. Кстати, я умею печатать тысячу слов в минуту.

Уголки ее губ приподнялись в игривой улыбке. Вен повернулась к шкафчику.

– Я так поняла, что это не то, чего ты хочешь, – сказала Шаэ.

Вен снова повернулась к ней с бутылкой в руке.

– Эспенский виски с корицей, – объявила она, налила чай в чашки и плеснула в каждую виски. – Хорошо подходит к дымному привкусу этого сорта. Интересно, ты пристрастилась к эспенским напиткам, пока жила там?

Среди студентов Виндтона в большем почете было дешевое баночное пиво, но Шаэ благодарно кивнула, взяла чашку и сделала глоток. Вен оказалась права насчет вкуса. Чего она от меня хочет? У Вен явно было что-то на уме, она думала о Шаэ куда чаще, чем Шаэ о ней. Или Вен интересуется всеми своими знакомыми?

Шаэ никогда не чувствовала себя свободно с Маик Вен. Она могла забыть, что Вен каменноглазая. Труднее было признать, что она затаила обиду на Хило, который встречается с каменноглазой, но не мог вынести, что Шаэ встречается с иностранцем. Если бы кто-нибудь хоть на миг позабыл о шотарской крови Джеральда и эспенской форме, то они бы узнали, что он происходит из уважаемой семьи. А у Маиков была испорченная репутация.

Как слышала Шаэ еще в Академии, много лет назад мать Вен стала причиной скандала, забеременев и сбежав из дома к своему дружку из Горного клана. Несколько лет спустя Маика Баку обвинили в тяжком преступлении и выгнали из клана. Никто в Равнинном клане точно не знал, в чем дело, но поговаривали, что он убил влиятельного Фонарщика, заподозрив его в интрижке со своей женой. Вместе с двумя сыновьями и дочерью, еще находящейся в утробе, вдова вернулась обратно к родне в Равнинный клан, упросив принять ее. С неохотного разрешения Коула Сена они ее приняли, но младшие Маики остались без отца и вызывали презрение, а когда Вен оказалась каменноглазой, за семьей закрепилась дурная слава. «Нельзя доверять Маикам, – подслушала как-то Шаэ слова деда. – И отец, и мать импульсивны и непостоянны».

«Суеверная чушь, – парировал Хило. – Никто не обязан повторять судьбу родителей». Дружба и доверие к Маикам, вопреки отношению всех остальных, обернулись благом для Хило. Шаэ злило, что она не может понять – был ли в этом расчет со стороны Хило. Считал ли он, что, женившись на Вен, закрепит верность Кена и Тара? Или влюбился в нее, не думая об этом?

Шаэ оглядела Вен. Красавицей ее не назовешь, но Шаэ могла понять, почему Хило находил ее притягательной. Она обладала мягкостью и загадочностью и привлекала внимание, хотя и не напрашивалась на него. Разговаривала она со спокойной настойчивостью и явно мало что от нее ускользало.

Вен подошла к стойке и села на барный стул рядом с Шаэ. Она прикоснулась к колену Шаэ и серьезно спросила:

– Шаэ-цзен, ты теперь Шелест. Какую работу ты могла бы мне предложить, чтобы я была максимально полезна клану?

Шаэ не ожидала такого поворота. Она сжала губы – ей не нравилось, когда ее застают врасплох с вопросом, на который она не знает ответа.

– В каком смысле полезна? – спросила она.

– Полезна тебе и Хило. Чтобы помочь выиграть войну.

Шаэ взболтнула чай в чашке.

– Это война Зеленых Костей.

– Так говорит и Хило. Хотя бессмысленно пытаться меня таким образом оградить. Если победят Горные, они убьют моего жениха. Мои братья – Штырь и помощник Колосса, не говоря уже о том, что они сыновья предателя из Горного клана, они тоже умрут. Может, я и каменноглазая, но могу потерять на этой войне все и всех, кто мне дорог. Неужели я буду тратить драгоценное время Шелеста, прося ее найти мне мелкую должность в офисе незначительного Фонарщика, где я буду делать фотокопии и печатать служебные записки? – Вен подняла брови. – Неужели я с радостью приму такую работу?

Шаэ подумала о других женщинах, живших в доме Коулов – ее бабушке, матери, жене Лана Эйни.

– Ты станешь женой Колосса, – сказала она. – Никто не ждет, что ты будешь работать, тем более заниматься делами клана, в особенности, если ты каменноглазая.

– Ожидания – забавная штука. Когда они окружают тебя с рождения, ты восстаешь против них и борешься с ними. Когда же никто от тебя ничего не ожидает, тебе всю жизнь этого недостает.

Вен допила чай. Она налила виски прямо в чашку и выпила. Шаэ на миг заметила в Маик Вен скрытую твердость. И поняла, что совсем ее не знает.

– Позволь мне работать на тебя, Шаэ-цзен, – сказала будущая жена Колосса. – Чтобы как-то помочь нам выиграть войну.

– В офисе Шелеста есть кое-какие должности, – медленно произнесла Шаэ. – Но не думаю, что у тебя есть подходящее образование…

– А какова самая полезная роль в клане для каменноглазых?

Шаэ знала ответ, и эта тревожная мысль уже пришла ей в голову, но она не сразу встретилась взглядом с Вен и ответила.

– Белая крыса.

– А тебе пригодилась бы Белая крыса, Шаэ-цзен?

Вен шла по опасной тропе, теперь Шаэ это ясно видела. Она следовала по ней осторожно, как по трясине. Каменноглазые могут перевозить любое количество нефрита, не излучая при этом ауру. В отличие от абукейцев, всегда вызывающих подозрения и выделяющихся внешне, каменноглазые выглядят как обычные кеконцы. Они действительно могут быть крайне полезны в роли Белой крысы – как разведчики, контрабандисты, гонцы или воры. Еще одна причина им не доверять.

– Тебя слишком хорошо знают, – возразила Шаэ.

– Только по имени и только в Равнинном клане. Никто в Горном клане не знает, кто я, и не узнает при встрече. Они знают моих братьев, но я на них не похожа.

Она явно не боялась признаться, что у нее другой отец.

– Хило никогда этого не позволит.

– Никогда, – согласилась она. – Он не должен узнать. Я могу получить и другую работу, простую, в качестве прикрытия. Ты наверняка что-нибудь придумаешь.

– Ты хочешь соврать будущему мужу, – сказала Шаэ, не скрывая изумления. – И просишь меня, Шелеста, пойти против воли Колосса. Если я так поступлю, то поставлю тебя в опасное положение. Айшо больше не будет тебя защищать.

В пухлых губах и темных глазах Вен мелькнуло сожаление.

– Шаэ-цзен, ты стала Шелестом, чтобы угождать Колоссу или чтобы спасти клан? – Она печально улыбнулась, давая понять, что знает ответ, и отвернулась, сказав чуть тише: – Хило был великолепным Штырем. Он честен и пылок, люди его боготворят. Если бы войну можно было бы выиграть только сердцем, он бы уже победил. Но он не должен был стать Колоссом. Он не обладает дальновидностью или прозорливостью политика, и весь нефрит в мире этого не изменит.

Она снова повернулась к Шаэ, которую это простое признание фактов привело в замешательство.

– Он знает, что нуждается в твоей помощи. Если я могу быть полезна тебе как Белая крыса, то сделаю все, чтобы помочь семье выжить. Он уверяет, что любит меня слишком сильно, чтобы вовлечь в войну… а я люблю его слишком сильно, чтобы подчиниться.

Был, наверное, уже час ночи, но Шаэ совершенно не хотелось спать, она начала размышлять о рискованных возможностях. Она снова медленно оглядела обновленный дом. Вен понадобилось несколько недель, чтобы полностью его изменить, с искусной изобретательностью смешать формы, запахи и текстуры и придать привлекательный и глянцевый вид прежде уродливой, но почтенной резиденции самого свирепого члена Равнинного клана. Шаэ поняла, что недооценила Маик Вен, заметив лишь ее теплые, мягкие и чувственные манеры и проглядев под клеймом каменноглазой сталь Зеленой Кости, забыв, что она сестра беспощадных братьев Маик. Прежде Вен ее раздражала, сейчас Шаэ чувствовала себя не в своей тарелке.

Две сильные женщины в мужском мире, подумала она, и если они как можно скорее не станут союзницами, то обречены навеки стать соперницами. Шаэ привыкла спорить с Хило, но этого он не простит.

Она должна тщательно все взвесить и действовать осторожно.

Вен забрала у Шаэ пустую чашку и встала.

– Я отняла у тебя достаточно времени и сна, Шаэ-цзен.

Теперь, без обуви, Шаэ поняла, что Вен выше ее, но обладает изгибами, которых годы тяжелых тренировок лишили Шаэ.

Шелест поднялась.

– Спасибо за чай, Вен. Мы скоро еще поговорим.

Она прошла к двери и надела туфли. Из сада долетал легкий аромат цветущей сливы. На пороге Шаэ помедлила и на секунду обернулась. Свет из прихожей отбросил длинную тень от ее фигуры на крыльцо дома Штыря.

– Кажется, – сказал она, – вкус у моего брата все-таки лучше, чем я считала.

– Спокойной ночи, сестра, – улыбнулась Вен.