Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 144 (всего у книги 341 страниц)

– И ради этого вы лично проделали весь путь из Жанлуна? Вы могли бы прислать для заключения сделки представителя клана, если с самого начала намеревались продать нефрит.

– Это не было моим единственным намерением. – Хило снова прибавил шагу, ему хотелось побыстрее уйти с холода. – Кеконские кланы годами борются с контрабандой нефрита. Мой Штырь и его Кулаки конфисковали тысячи килограммов нефритового сырья, украденного с рудников страны, которое сидящие на «сиянии» каменные рыбки переправляют за границу. Кое-что из этих партий можно использовать, но большая часть слишком низкого качества, чтобы имело смысл обрабатывать этот нефрит и шлифовать. Некоторую часть можно направить в школы и храмы на тренировочные цели, но Зеленым костям этот дрянной нефрит уж точно не нужен, он может ослабить их способности в критической ситуации.

Хило остановился перед магазином игрушек и заглянул в витрину, затушив сигарету.

– Но большинство иностранцев, за исключением военных спецов из Эспении, не заметят разницы, и я сомневаюсь, что у этого Босса Кромнера найдется под рукой опытный кеконский эксперт по нефриту. Мы продадим Быку и его Бригаде ненужный нефритовый мусор, загромождающий хранилища Равнинных.

Они вошли в магазин. Хило засмотрелся на игрушечный поезд, но он оказался слишком велик для багажа. Хило купил для Нико несколько двуязычных книг, а для Рю – плюшевого тигра. Женщина за кассой поздоровалась с Дауком по имени и спросила у Хило, откуда он приехал. Ей было приятно узнать, что он из Жанлуна, как и ее родители.

По пути обратно к дому Даук сказал:

– Даже если вы продадите Кромнеру низкокачественный нефрит, это все равно сделает Бригады опаснее и сильнее. Это не решение.

– Это на некоторое время отвлечет их внимание, – объяснил Хило. – Даст вам время, Даук-цзен. Время для усиления собственной позиции, чтобы получить больше людей и больше нефрита.

Даук резко остановился посреди тротуара.

– Что вы предлагаете?

Хило тоже остановился и повернулся к Дауку.

– Равнинные снабдят вас нефритом, резным нефритом хорошего качества, и пришлют людей, чтобы тренировать ваших Зеленых костей – нынешних и будущих. Ваш человек, Рон Торо, немолод, а вы сказали, что таких, как он, вам не хватает. Что будет лет через пять? Я могу разобраться с вашей проблемой, помогая вам получить преимущества над Бригадами.

Даук ответил не сразу.

– Вы сумеете привезти сюда столько резного нефрита?

– У меня умный Шелест, – ответил Хило. – Она что-нибудь придумает.

Даук сунул руки в карманы.

– Нефрит так просто не дают, даже другу, – протянул он и с подозрением покосился на Хило. – За все нужно платить, тем более за нефрит. Какую плату потребует с нас Равнинный клан?

Хило положил руку Дауку на плечо.

– Мы познакомились только на этой неделе, и я понимаю, что у нас нет твердых оснований доверять друг другу. Но я тоже навел справки, Даук-цзен. Вы родились в Жанлуне в семье Зеленых костей, ваш отец был героем войны с шотарцами. Вы прибыли сюда как беженец, и теперь люди в этом районе называют вас Колоссом. Вы были добры к моему кузену и защитили его, за что я вам благодарен, а для меня вы были гостеприимным хозяином. Вы быстро организовали встречу с Боссами и отлично сыграли ту роль, о которой я вас просил. Вы мне нравитесь, и я вам доверяю. А потому думаю, мы способны помочь друг другу.

Даук устремил на него долгий взгляд.

– Равнинному клану нужны иностранные данники.

Хило поразмыслил над этими словами.

– Не совсем, но что-то вроде того.

На Кеконе несколько более мелких кланов платили дань Равнинным, пользовались ресурсами и покровительством клана, а также получали от него нефрит. В обмен они либо платили дань со своих заведений, как обычные Фонарщики, либо выступали партнерами клана в определенных отраслях или городах. Крупнейший данник Равнинных, клан Каменной чаши, не контролировал никаких территорий, но владел значительной долей в торговле строительными материалами, а второй по величине, клан Цзо Сан, контролировал значительную часть южной оконечности Кекона.

– Мой клан наращивает деловые интересы в этой стране, – признался Хило. – Мы покупаем недвижимость и планируем продавать в Эспению больше кеконских товаров. Мы хотим помочь Фонарщикам клана расширить их предприятия и попасть на эспенский рынок. Мой Шелест хочет посылать больше студентов вроде моего кузена Андена получать образование за рубежом, прежде чем они приступят к работе в офисе на Корабельной улице. Нам нужна помощь в этом. Нужны связи в этой стране, партнеры и союзники.

Не только партнеры-прагматики, с которыми, как знал Хило, налаживает контакты офис Шелеста – иностранные политики, деловые люди, образованные студенты, – но и подлинные союзники, понимающие значение клана и нефрита, пусть даже на собственный, провинциальный лад. Хило крепко хлопнул Даука Лосуна по плечу.

– Не поймите превратно, но вы не похожи на Колосса, каким его представляют на Кеконе. Хотя теперь я вижу, что в Эспении нужен именно такой Колосс. Вы остаетесь в тени, но добиваетесь своего. Мне хотелось бы, чтобы Зеленые кости были сильны по обе стороны океана. Вы поможете мне в этом, Даук-цзен?

Даук с минуту помолчал, а потом ответил:

– Надеюсь, вы поймете, если я не соглашусь на это предложение немедленно. Мы маленькая, но гордая диаспора Южного капкана, и хотя меня называют Колоссом, но лишь из уважения. Не обижайтесь, Коул-цзен, для нас вы все-таки чужак. Мы не знаем, что произойдет после того соглашения, которое вы заключили с Бригадами, не принесет ли оно еще больше проблем.

Хило убрал руку с плеча Даука и подул на ладони, чтобы согреться на холоде. Даука мороз, похоже, не беспокоил.

– Я вовсе не обижен на вашу несговорчивость, – заверил его Хило. – Вообще-то, я бы изменил свое мнение о вашем благоразумии, если бы вы согласились прямо сейчас, не поговорив с женой и друзьями. Скажу только еще кое-что, а потом давайте вернемся в дом, в тепло. Я не разбрасываюсь обещаниями. Любой, кто меня знает, вам это подтвердит. Но обещаю вам, Даук-цзен. Если вы доверитесь мне и станете союзником Равнинного клана, через пять лет мы, кеконцы, будем иметь больше влияния в этой стране, чем любая Бригада.

Колосс Южного капкана сложил ладони, коснулся ими лба и поклонился.

– Я был бы рад этого добиться, Коул-цзен.

Глава 41. Охренительно зеленый

До отъезда Колосса в Жанлун Анден встретился с Хило еще раз. Хило появился в желтом доме Хианов утром в субботу, он приехал на такси один и был одет в широкие брюки и новый спортивный пиджак, купленный в дорогом магазине у отеля «Крествуд» на улице Бейлис.

– Дядюшка Хиан, тетушка Хиан, – сказал он, – я рад возможности лично поблагодарить вас за то, что вы так заботитесь о моем кузене.

Он преподнес Хианам щедрый денежный подарок и прекрасный рисунок на шелке от известного жанлунского художника. Хианы перепугалась так, что едва могли говорить, только беспрестанно бормотали благодарности и кланялись.

– Давай сходим куда-нибудь позавтракать, Энди, – предложил Хило.

Они пошли в степенскую кондитерскую и кофейню в Лохвуде.

– Когда я ездил в Либон за Нико, рядом с гостиницей было похожее место, – объяснил Хило. – Мне нравятся их пирожные. А в Жанлуне я их не нашел. Кто-нибудь должен открыть у нас такую кондитерскую.

Подошла официантка, и Хило кивнул Андену, чтобы тот заказал, что хочет.

– Все это окупится, Анден, – сказал Хило, когда официантка удалилась. – Я про твою учебу.

– И что, по-твоему, теперь будет с Бригадами? – спросил Анден.

– Я заключил сделку с Кромнером. Это рискованно, потому что придется отдать часть нефрита в руки преступникам. Я делаю это лишь потому, что считаю необходимым и думаю, что это принесет нам пользу, но с ходу никогда не поймешь. Теперь ты должен держать уши востро и рассказывать нам, что происходит, даже если это не кажется важным. Но только ни во что не впутывайся. Хорошо, что у тебя есть тут друзья, но это не семья и не клан, а Равнинные не могут обеспечить твою безопасность, когда ты так далеко.

Официантка принесла заказ. Анден попробовал пирожное. Оно оказалось сладким и слоеным. Хило глотнул кофе, поморщился и сурово посмотрел на Андена.

– Я беспокоюсь о тебе. Если людям здесь приходится скрывать нефрит, это паршивое место. Знаешь ведь поговорку – «Слишком темно, чтобы разглядеть зелень»?

Анден кивнул. Поговорка относилась к таким трудным и отчаянным ситуациям, что даже Зеленые кости не рисковали в них соваться. Сейчас так обычно описывали особенно мрачные книги или фильмы, без морали и с гибелью героя в конце, в отличие от традиционных приключений геройских Зеленых костей. Андена кольнула ирония – Хило в гневе изгнал его из клана и долго отказывался разговаривать, а теперь, когда эти чувства отступили, Колосс был преисполнен братской заботы.

– Ты должен звонить домой почаще, – сказал Хило. – Звони за наш счет, не беспокойся об оплате.

– Хило-цзен, – начал Анден. Он не знал, как приступить к тому, что засело у него в голове, и решил, что лучше высказаться напрямик. – Я старался изо всех сил и преуспел в учебе. Следующим летом я закончу курс с дипломом и сертификатом о свободном владении языком. Может, поговорим о том, что будет дальше?

Хило немного помолчал. Потом повернулся к окну и постучал по стеклу.

– Видишь вон то здание? – На другой стороне улицы строился новый жилой комплекс. – Мы владеем им через одного Фонарщика клана. И не только этим зданием. Впереди большие перемены, Энди. Шаэ открыла в Порт-Масси отделение офиса Шелеста. Он продвигает наши интересы в этой стране и помогает Фонарщикам проникнуть на эспенский рынок. Шаэ поставила во главе отделения Хами Тумашона, но нам нужно больше людей, знакомых с обеими культурами. Для нас важны связи с кеконо-эспенской диаспорой, это одна из причин, по которой я сюда приехал, – наладить личные связи. Получив диплом, ты будешь работать в новом офисе.

В голове у Андена зародился рев недовольства.

– Посылая меня сюда учиться, ты сказал, что я смогу вернуться через два года.

– Я сказал, что мы обсудим возможные варианты. Этим мы сейчас и занимаемся, – ответил Хило.

– Мы не обсуждаем варианты. Ты говоришь, что я буду делать, воспринимая это как должное. – Анден сжал кулаки под столом и теребил край скатерти. – Сколько мне здесь еще оставаться? Еще год? Пять лет? Всю оставшуюся жизнь? Ты хочешь, чтобы я приносил пользу Равнинным, но жил в изгнании, и тебе не придется видеть меня или разговаривать со мной чаще, чем раз в пару лет?

Глаза Хило угрожающе сверкнули, и даже через разделяющий их стол Анден почувствовал горячую вспышку нефритовой ауры Колосса. Анден невольно вздрогнул, но не отвел взгляд и не извинился за свои слова. Все это время в Эспении он вел себя послушно, делал то, что от него требовали. Хило обнял его в аэропорту и назвал кузеном, за ужином у Дауков посадил за столом на сторону Коулов, проводил с ним время и показывал фотографии племянников. Все это обнадежило Андена, он предвкушал прощение клана и возвращение в Жанлун. А теперь не знал, что и думать.

Болезненно долгую и напряженную минуту они смотрели друг на друга, позабыв о слоеных пирожных и остывающем кофе. К удивлению Андена, Хило громко вздохнул и первым прервал тишину.

– Я должен был попросить Шаэ объяснить это тебе. Это ее предложение, а не мое, но она решила, что роль плохого парня сыграю я. И все же я с ней согласен. Знание эспенского полезно, только если ты можешь его применить. Ты же не хочешь потерять последние два года впустую? Что ты можешь сделать для клана в Жанлуне, на что не способен здесь?

– Наверняка мне найдется дело, – не сдавался Анден.

– Скажи мне, что наденешь нефрит, – холодно произнес Хило, – я куплю тебе билет, и завтра утром мы улетим вместе.

Анден сглотнул, но промолчал. Ему следовало знать, что дело по-прежнему в этом.

Хило на секунду прищурился и провел ладонью по лбу. В это мгновение он выглядел гораздо старше, чем несколько лет назад, когда был могущественным молодым Штырем Равнинных и казалось, будто ничто не способно изменить его энергичную натуру. Открыв глаза, он больше не сдерживал гнев.

– Ты думаешь, что я упрямлюсь, наказываю тебя без необходимости, принуждаю тебя быть Зеленой костью. – Анден опять не ответил, Хило угрюмо кивнул и сказал: – Я понимаю, почему ты так думаешь, Энди, но это не так, уже нет. Жанлун – город Зеленых костей. Конечно, большинство его жителей не носят нефрит, но это все равно город Зеленых костей, а ты – не большинство. Прошлого не изменишь. Если ты сейчас вернешься в Жанлун, то навсегда останешься не только самым незначительным из Коулов, но и тем, кого погубил нефрит и кто больше не способен его носить. С тобой будут обращаться как с завязавшим алкоголиком или отпущенным на поруки преступником – с жалостью. Ты этого хочешь? Если ты хочешь быть кем-то бо́льшим, то сам должен проторить себе путь. И здесь тебе это удастся, здесь некому тебя осуждать.

– Ты беспокоишься обо мне или о репутации семьи?

– Моя жена – каменноглазая, из семьи, имевшей ужасную репутацию, прежде чем я сделал Кена и Тара своими ближайшими Кулаками. Думаешь, это имеет для меня значение? – Он снова разозлился. – Тебе двадцать один, Энди, ты слишком молод, чтобы похоронить свое будущее в охренительно зеленом городе вроде Жанлуна.

Подошла официантка, Хило улыбнулся ей и расплатился за завтрак, а потом снова повернулся к Андену.

– Ты уже здесь осел, выучил язык, начал новую жизнь. Как насчет Даука Кору? Разве ты не хочешь остаться с ним?

Анден почувствовал, что краснеет, он не мог посмотреть кузену в глаза. Он чуть не выдавил: «Мы просто друзья», но осекся – Колосс тут же понял бы, что это ложь, Андену стало бы только хуже. Хило не считал, что гомосексуализм приносит неудачу или влечет наказание богов, как не осуждал Маиков за историю семьи, а Вен за то, что она каменноглазая.

Но Анден никогда не разговаривал с кузеном о личных отношениях, да и ни с кем не разговаривал, и первым порывом было все отрицать. Он не хотел остаться с Кори, он просто хотел видеться с ним чаще, чем сейчас. Вопреки всему, Порт-Масси начал ему нравиться, противоречивая натура этого города и странные обычаи, по-своему удивительные и живые. Но Андену хотелось и вернуться домой, услышать родной язык на улицах, оказаться в окружении запахов и знакомых видов Жанлуна, среди которых он вырос и всегда принимал как должное. Неразрешимое противоречие.

Анден заставил себя поднять взгляд.

– Кори знает, что я собирался учиться здесь всего два года. А он некоторое время проведет в юридической школе. Мы не разговаривали о будущем. – Хило упорно смотрел на него, а Анден чувствовал замешательство, но продолжал говорить, решив, что теперь ему все равно: – Я не знаю, захочет ли он жить в Жанлуне, но если у нас всерьез, то он может об этом задуматься. В конце концов, он же кеконец.

– Да, в какой-то степени, – передернул плечами Хило.

– Это еще что значит?

– Энди, может, внешне ты и не отличаешься от местных, но ты больше кеконец, чем когда-либо станет сын Даука. Он носит нефрит, только ему никогда не приходилось убивать ради него или бояться смерти. Он не смог бы стать Зеленой костью в Жанлуне, ты сам это понимаешь. Ты зеленее здесь, – Хило похлопал себя по груди, – и здесь, – он постучал по виску, – вот почему ты нужен клану. Вот почему ты нужен мне… в качестве человека Равнинного клана в Эспении.

Слова Колосса звучали властно, но в них чувствовалась искренность. Когда Коул Хило отдавал трудный приказ, он показывал, что понимает, насколько его трудно выполнить, вот почему люди делали все, о чем он попросит. Анден не знал, что ответить.

Они вышли из кофейни, и Хило остановил такси, чтобы добраться до отеля «Крествуд», встретиться там с Маиком Таром и собрать вещи перед отъездом в аэропорт. Анден не знал, как попрощаться, он даже не знал, увидит ли еще Хило. Обнять кузена, или поклониться ему, либо развернуться и уйти, не посмотрев вслед? Когда перед ними остановилось такси, Анден промямлил:

– Счастливого пути, Хило-цзен. Передай от меня привет дома.

Хило положил руку Андену на затылок и на мгновение притянул его ближе.

– Береги себя, кузен, – сказал он.

А потом сел в такси и захлопнул дверцу, машина тронулась и затерялась в плотном потоке.

Анден стоял на углу улицы долгую минуту, а потом вернулся в кофейню, к платному телефону у двери. Он поднял слегка липкую трубку и опустил в щель монету. После трех гудков раздался сонный голос Кори:

– Алло.

– Это я, – сказал Анден. – У тебя есть сегодня дела?

– Нет, только собираю вещи. – Кори возвращался в Адамонт завтра утром. Что-то в голосе Андена, видимо, звучало странно, потому что Кори спросил: – Что случилось, чувак?

Анден прижался лбом к металлическому корпусу телефона.

– Я в кофейне в Лохвуде, на углу Терлоу и Пятьдесят седьмой. Если ты сейчас не занят… ты не мог бы меня забрать?

– Да, конечно. Только оденусь. – Раздался шорох. – Тебе что-нибудь нужно?

– Мне нужен секс, – яростно выпалил Анден.

Через секунду молчания Кори ответил:

– Я за тобой приеду.

Глава 42. Тяжелое положение

Шаэ потрясло, сколько сложностей создал ее брат за такой короткий промежуток времени. Она решила, что отпускать Хило с Кекона опасно. Каждый раз он возвращался из поездки за границу с новостями о чем-то шокирующем и непоправимом, что он там натворил. В этот раз он хотя бы никого не прикончил, хотя Шаэ все равно ожидала неизбежных кровавых последствий.

– Хорошая была поездка, – сказал ей Хило. – Поговорил не без пользы.

– Ты продал сотню кило нефритового сырья эспенскому преступному боссу и пообещал резной нефрит, людей и, судя по всему, статус Фонарщиков людям, с которыми только что познакомился.

– Ты не согласна с моим решением? – прищурившись, спросил Хило. – Я решил их проблему с Бригадами и получил именно то, чего ты хотела, – информацию и союзников в Порт-Масси. Способ приобрести крепкий плацдарм в Эспении и расширить бизнес клана в этой стране, не полагаясь исключительно на прохиндеев-политиков.

– Продав нефритовое сырье известному криминальному авторитету?

Хило присел, чтобы завязать Нико ботинок.

– КНА контролирует официальную добычу, а благодаря Королевскому совету теперь вся эта деятельность тщательно документируется. Но и Горные, и Равнинные конфискуют нефрит у контрабандистов, а этот нефрит нигде не декларируется. Он проходит через Штыря и считается завоеванным, как после сражения или дуэли. У меня целый мешок в шкафу кабинета. Этот нефрит не отражается в записях КНА. Нау Суэн устраивает рейды на людей Запуньо в точности так же, как и мы, и что, по-твоему, делает Айт Мада со своим нефритом? Думаешь, она перестала производить «сияние», после того как ты выдала ее фабрики на Югутане эспенцам? – Хило покачал головой. Он посадил Нико на качели, установленные на лужайке, и начал раскачивать. – Могу поспорить на собственную зелень, что Горные по-прежнему обогащаются, хотя мы не знаем как и не можем этого доказать. Айт всегда считала, что Кекон должен поставлять нефрит обеим сторонам конфликта.

Шаэ села на каменную скамейку у пруда и задумчиво посмотрела на воду. Хило сказал правду – одна из Белых крыс Вен принесла записи телефонных соединений, показывающие, что Иве Калундо и старшие Барышники Горных звонят в Югутан.

Другой информатор сообщил, что Шелест Горных недавно ездил в эту страну. Айт Мада, безусловно, прекрасно знала о договоре Равнинных с Эспенией и искала пути для расширения бизнеса собственного клана, как законные, так и незаконные. Учитывая прежнюю деятельность и связи Горных в Югутане, вполне естественно, что Айт Мада решила сосредоточить усилия на державе, чей рынок может посоперничать по величине с эспенским. Шаэ не удивило бы, если сейчас Горные заново отстраивают фабрики по производству СН-1, вероятно, в том месте, где их сложнее обнаружить и уничтожить, к примеру, в демилитаризованной зоне на границе Туна и Югутана, а может, Айт замыслила даже более изощренную схему.

Но хотя Шаэ соглашалась со словами Хило, ее беспокоило то, куда это может их завести.

– Айт Мада подрывала деятельность КНА, отдавая нефрит иностранцам и преступникам, которые его не заслуживают и не умеют с ним обращаться, – сказала она. – Но, продав нефрит Кромнеру, ты последовал ее примеру. Мы действуем в точности так же, как и враги.

Хило гортанно хмыкнул.

– Если бы это зависело от меня, иностранцы не получили бы ни крошки нефрита, но это уже невозможно, Шаэ. Дедушкино поколение пошло по этому пути тридцать лет назад, впустив эспенцев в страну и взяв их деньги на восстановление после войны. И посмотри, к чему мы пришли: СН-1, ИБНВП и прочая дрянь.

Он окинул сестру слегка укоризненным взглядом, предполагающим, что это скорее ее вина, раз она принимает решения, еще больше связывающие клан с иностранцами.

– Айт будет продавать нефрит из-под полы, – сказал Хило, – чтобы сделать Горных достаточно сильными, уничтожить нас и править страной в одиночку. Если мы не предпримем никаких серьезных мер, так и случится. – Он посмотрел вдаль, продолжая одной рукой качать сына. – Но, в отличие от Айт, я не собираюсь сохранять своих клиентов. Бригады – это не государство, их люди – не воины. Они похожи на алчных моряков, высадившихся на Кеконе сотни лет назад. У них нет братства, нет верности клану. Они хотят получить нефрит, но не знают, как им распорядиться. Мы возьмем их деньги и вложим туда, куда необходимо, усилим свою позицию, потому что новое нападение Горных – лишь вопрос времени.

– И как мне перевезти столько нефрита через Амарический океан?

Хило криво улыбнулся.

– Кен и его люди уже обучились методам Запуньо, мы конфисковали суда и контейнеры, у нас есть компании и люди по обе стороны океана. Уверен, Шелест что-нибудь придумает.

Шаэ поморщилась. Она и без того чувствовала неловкость, используя влияние клана на Королевский совет в поддержку политических интересов Эспении. Заключенный Хило договор добавит еще одну тему к ее молитве богам о прощении и понимании.

– Черный рынок нефрита – опасная игра, Хило.

– Нужно идти в том же направлении, что и враги, – отозвался он. – И даже еще дальше.

Шаэ смерила брата долгим взглядом. Она привыкла, что именно ей приходится принимать решения о зарубежных делах клана, ее нервировала мысль о том, что Хило повел себя как хладнокровный Штырь в той стране, на которую сделал ставку офис Шелеста. Как бы ей хотелось поговорить с Ланом! Соотнести решения с его твердыми моральными ориентирами, пониманием айшо и трезвым умом. Она представляла себя Шелестом Лана, как они подробно и рассудительно обсуждали бы каждый важный шаг. Хило руководствовался собственными строгими принципами, несомненно верными, но своими, он действовал инстинктивно, с присущим настоящему бойцу хитроумием, а размышлял уже после.

– Я слышала, на прошлой неделе на парковке обстреляли одного из Кобенов, – сказала она.

– Это мог сделать кто угодно, – отозвался Хило и довольно пожал плечами.

Убийцу, человека без связей с кланами и длинным списком преступлений и душевных заболеваний, полиция застрелила при попытке бегства, а Кобен Энто неожиданно и невольно помог делу, публично обвинив бизнес-партнера из семьи Иве, перед тем как скончался от ран в больнице несколько часов спустя. Конечно, возникли подозрения, что сама Айт Мада шепнула его имя или что за этим стоят Равнинные, но противоречивые домыслы были вполне ожидаемы. Важнее всего то, что разные группировки внутри Горных вцепились друг другу в глотки. Каждая считала, что соперники пытаются ее подкосить, и требовала от Айт Мадаши подавить эти волнения, назвав имя своего преемника.

Мимо прошла группа рабочих с нагруженной складными стульями тележкой. Для завтрашнего праздника во дворе расставили большие красные навесы. Свадьба Вуна Папидонвы пройдет в храме Божественного Возвращения, но Хило гостеприимно предложил устроить прием в поместье Коулов, в качестве подарка новобрачным и признания статуса Вуна в клане. С тех пор как Шаэ уговорила Тень Шелеста остаться на своем посту, прошло уже больше года, но Вун больше не выказывал желания покинуть эту должность, возможно потому, что теперь стал куда счастливее. Шаэ порадовалась за него, хотя и с долей сдержанности.

Нико протянул руки, чтобы его сняли с качелей, и Хило повиновался, поставил его на землю и смотрел, как мальчик побежал прочь по садовой дорожке.

– В последнее время я не видел здесь Маро, – сказал Хило. – Между вами все кончено?

Шаэ изо всех постаралась придать голосу безразличие.

– Мы сделали перерыв в отношениях. – Она подозревала, что это заявление звучит неубедительно и запутанно, как все и обстояло на самом деле, и была разочарована, что ей все-таки небезразлично мнение брата по этому поводу. – Мы остались друзьями, – добавила она. – Он придет завтра на свадьбу.

Хило понимающе, почти с грустью посмотрел на нее, словно оценивал, во что обошлась ей дуэль, не считая потери нефрита.

– Если вы друзья, как ты говоришь, тебе следует быть с ним честной, Шаэ.

Шаэ сделала вид, что не слышала.

– Маро входит в состав международной благотворительной организации под названием «Четыре добродетели». Он спрашивал, не можешь ли ты встретиться с ее представителями, которым нужна поддержка клана. Для него это много значит.

Хило раздраженно вздохнул – возможно, из-за того, что Шаэ сменила тему разговора, или из-за того, что Колосса постоянно осаждали с просьбами разные люди, и его это утомляло.

– Ладно, в качестве услуги твоему… другу, – сказал он. – Как-нибудь в этом году, когда я буду немного посвободнее.

Вен ожидала прибавления через месяц. Нико вернулся с горсткой цветной гальки, Хило восторженно поохал над камешками и взял мальчика на руки, чтобы унести домой обедать.

– У Энди все хорошо, – бросил он Шаэ через плечо. – Он не был счастлив, что останется там, но он поймет.

Шаэ посмотрела на удаляющегося к дому брата и окликнула его:

– Ты бы и вправду это сделал? Если бы Айт убила меня на дуэли, ты бы нарушил айшо и развязал войну, замарав клинок?

– Айт решила, что так я и сделаю. – Аура Хило осталась гладкой, как река. – А это главное.

После обеда Шаэ присоединилась к канцлеру Сону на стартовой площадке клуба «Три источника», где политик разогревался перед игрой.

– Коул-цзен, – дружелюбно воскликнул он. – Чудесный день, правда?

Канцлеру осталось три месяца до конца шестилетнего срока на этом посту, и он уже с нетерпением ждал, когда сможет уделять больше времени семейным делам, внукам и игре в чассо.

В чассо играли на пересеченной местности, следовало пройти через обширный вылизанный парк, регулярно останавливаясь, чтобы подстрелить из арбалета фальшивых птиц (резиновые мячики с перьями, выпускаемые из спрятанных устройств). Хотя чассо была иностранной игрой высшего общества, берущей начало в традициях охоты и стрельбы из лука, в предыдущее десятилетие она стала популярным хобби у богатых кеконцев. Самые состоятельные политики и бизнесмены часто вели дела во время игр в недавно построенном клубе «Три источника», расположенном в получасе езды к югу от Жанлуна.

Шаэ игра казалась совершенно неинтересной, но она понимала, чем она привлекает людей вроде Сона Томаро. На острове, где земля стоит так дорого, отдать такую территорию под частный отдых – весьма расточительно, что сказывается и на плате за членство в клубе, и подчеркивает статус. Этот вид спорта требовал хороших рефлексов, верного прицела и дорогого оборудования, но малой физической подготовки, а стареющим кеконцам нравилось по-прежнему притворяться сильными воинами.

Шаэ также подозревала, что Сон с удовольствием ее обыграет, поскольку здесь нефритовые способности не приносили преимущества.

На первых двух площадках для стрельбы они болтали о всякой чепухе, а затем стали подниматься против ветра на низкий холм, на третью площадку, только тогда Шаэ решила перейти к истинной причине, которая ее сюда привела.

– Никто больше вас не заслуживает отдыха от Зала Мудрости, канцлер Сон, но для Равнинного клана будет весомой потерей, если на следующий год мы лишимся такого надежного друга на посту канцлера.

Королевский совет уже определил преемника Сона и проголосовал за Гуима Эна, министра внутренних дел. Гуима считали опытным и ответственным политиком с уклоном в популизм.

Он также был давним членом Горного клана.

– Гуим – разумный человек, – беспечно объявил Сон, занял позицию и приставил арбалет к широкому плечу.

Сон махнул левой рукой, просигналив о готовности. Из кустов один за другим в воздух взмыли несколько мячей. Сон быстро сделал череду выстрелов и довольно хмыкнул, когда три пронзенных мяча плюхнулись на лужайку.

– Сейчас трудное время для страны и Равнинных, – сказала Шаэ. – Клан придерживается мирного соглашения лишь потому, что вокруг нас нет мира. Можем ли мы рассчитывать, что Гуим Эн продолжит нажим на острова Увива в отношении контрабандистов? Заставит ли Горных отчитываться перед КНА? Будет ли возражать против Акта о беженцах из Оортоко, когда придет время для голосования в Королевском совете?

Сон отошел в сторону, и Шаэ заняла его место на площадке. Вылетели мячи, Шаэ попала в два из взятого напрокат арбалета. Она поморщилась, испытывая искушение в следующем раунде сбить стрелы соперника Отражением. Когда они спускались, чтобы собрать свои мячи, Сон сказал уже более мрачным тоном:

– Коул-цзен, я присутствовал на переговорах с эспенским дипломатом и прекрасно осведомлен о беспокойстве иностранцев относительно безопасности. Но Акт о беженцах касается мирных граждан. Равнинные будут выглядеть бессердечными, если станут ему противиться.

Он вытер лоб и наклонил грузное тело, чтобы подобрать упавший мяч, а потом вручил его отмечающему результат служащему, следовавшему за ними на почтительном расстоянии, с оборудованием и водой.

– В конце концов, сострадание – это одна из четырех Божественных Добродетелей.

Шаэ не могла не согласиться с доводами Сона, но все же возразила:

– В идеальном мире люди постоянно вели бы себя в соответствии с Божественными Добродетелями, тогда и Возвращение было бы не за горами. Но наш мир далек от совершенства, и мы оба знаем, что приходится идти на компромиссы.

Сон развернулся и выпустил в воздух стрелу.

– Эспенцы просят нас отвергнуть оставшихся без крова вдов и сирот, потому что боятся, будто некоторые из них окажутся югутанскими шпионами. Должны ли мы пойти на компромисс с моральными устоями из-за иностранного давления?

Слова Сона были полны негодования, но тон остался сдержанным, возражал он скорее в пылу полемики. Он не хуже Шаэ знал, что Равнинные в трудном положении. Война в Оортоко вызвала у эспенцев параноидальное стремление держать все под контролем. К их неудовольствию, Королевский совет твердо стоял на своем и отказывался выделять солдат или дополнительный нефрит для их сил в Оортоко. И все же Шаэ вела клан в сторону расширения бизнеса и торговых отношений с Эспенией и открыла отделение офиса Шелеста в Порт-Масси.