Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 152 (всего у книги 341 страниц)

Глава 57. Неожиданные проблемы

В тот день, когда, по сведениям шпионов Равнинных, Запуньо прибывал в Порт-Масси, Хило накормил сыновей обедом, а свою тарелку забрал на диван в гостиной и смотрел новости в ожидании звонка от кузена с подтверждением, что все готово. Вен на неделю улетела в Адамонт – для консультации по поводу нового дизайна кеконского посольства и разузнать насчет недвижимости для возможных инвестиций офиса Шелеста. Шаэ часто заходила пообедать в главный особняк Коулов, но сейчас была еще на работе, и Хило остался дома один с сыновьями, не считая матери, которая сажала цветы в саду, и возящейся на кухне Кьянлы.

Телеведущий Тох Кита вещал с экрана, с каким трудом прошел в Совете Акт о беженцах из Оортоко, сделавший Кекон одним из нескольких государств, готовых принимать беженцев из опустошаемого войной региона на границе Шотара и Югутана.

Канцлер Гуим произнес в Зале Мудрости речь о кошмарной стоимости, которую платит человечество за иностранный империализм, и как важно, что Кекон выступает как ответственное государство. Завершил он сожалениями по поводу недавней кончины своего предшественника Сона Томаро, преданного интересам страны государственного деятеля, да узнают его боги.

Хило нахмурился, глядя на экран. Эспенцы не обрадуются принятию Акта о беженцах. Этот дипломатический провал ляжет тяжким грузом на плечи Шаэ, а Хило предпочел бы, чтобы сердце канцлера Сона протянуло бы подольше. Он привык к Сону. Канцлер Гуим показался Хило слишком уклончивым и лощеным, к тому же его поддерживали Горные, а значит, влияние Равнинных на Королевский совет существенно уменьшится. Следователь сказал, что Сон Томаро умер от сердечного приступа, в этом нет сомнений, но Хило не верил в такие удобные случайности.

Цзая выкинула игрушки из манежа и требовала, чтобы ее взяли на руки. Хило знал, что у него есть пять минут, прежде чем она разревется, он закончил с едой – тарелкой со вчерашней тушеной курицей в имбирном соусе – и усадил дочь себе на колени, пытаясь развлечь ее игрушкой. Хило нравилась роль отца, он прекрасно с ней справлялся. Дети всегда честны и живут одним днем, они требовательны, но им легко угодить, им нужна лишь любовь и внимание. Он не возражал бы завести больше детей, если бы Вен так решительно не настроилась сделать карьеру в клане и приносить пользу, Хило поддерживал это начинание ради счастья Вен, но не считал настолько уж необходимым.

Зазвонил телефон. Решив, что это Анден, Хило вручил малышку Кьянле и взял трубку на кухне.

– Хило-цзен, тут… возникли слухи… – сказал Цзуэн.

Прошло уже больше года, но иногда, услышав голос Цзуэна по телефону, Хило на секунду удивлялся, почему вдруг Кен поручил это Первому Кулаку, а не позвонил сам. И тогда он на мгновение умолкал от укола боли.

– Слухи множатся, как крысы, что на этот раз такого особенного?

– Фен Сандолан, крупный бизнесмен, владелец судоходной компании… он мертв. Казнен Горными за измену. Очевидно, он пытался организовать переворот и сместить Айт Маду, но его планы раскрыли. Все потрясены, он ведь был одним из их самых влиятельных Фонарщиков.

Хило приглушил громкость телевизора.

– А что насчет его сыновей?

– Тоже мертвы, как и еще несколько заговорщиков. Говорят, Нау Суэн и его люди схватили Фена Хаку и других Кулаков, когда те строили планы переворота в ночном клубе «Восьмой грех», и перерезали им глотки.

– Айт уничтожила богатейшую семью Зеленых костей в клане? И другие семьи Горных не взбунтовались? – ошеломленно спросил Хило.

– Айт стала опекуном Кобена Ато, – объяснил Цзуэн. – С этой минуты она будет оплачивать его обучение в Ви Лон и частные тренировки в особняке Айтов, в общем, взяла его под свое крыло. Официально она не объявила его наследником, но это серьезные перемены, тем самым она купила поддержку Кобенов и их сторонников.

– А семья Иве?

– Молчит. Говорят, Айт передала ей немалую долю «Кеконской звезды».

– Проклятье, – проворчал себе под нос Хило, разозлившись и растерявшись от того, насколько внезапно все случилось, как мгновенно пошел крахом его замысел.

И все же он не мог сдержать невольное восхищение. Айт прекрасно разыграла карты. После уничтожения Фенов никто из Горных не посмеет ей перечить. Или взять внезапный взлет семьи Кобенов. Встречи Хило с Феном Сандо, тайные платежи и секретные заверения, рассчитанные удары по международному бизнесу Горных, и с помощью физической силы, и с помощью провокаций, – все тщательно выстраиваемые надежды последних трех лет на то, что Горный клан рухнет самостоятельно и развалится на части, – все было напрасно.

– И почему эту суку так трудно убить?

– Дядя! – сказал Нико, дергая Хило за рукав.

– Не сейчас, Нико.

– Дядя!

На этот раз Хило обратил внимание не на голос мальчика, с новой силой тянущего его за руку, а смятение, которое Хило Почуял – сердце Нико колотилось барабанной дробью. Нико не был чувствительным ребенком, не из тех, кто расстраивается по пустякам и боится каждого шороха, но сейчас его глаза округлились от ужаса.

Хило велел Цзуэну разузнать как можно больше и доложить, когда появится что-то новое. Повесив трубку, он сказал:

– Что такое? В чем дело?

– Рю… он… он… Мы играли, и он… Он их проглотил!

– Что проглотил? – спросил Хило. – Где он?

Он последовал за Нико в кабинет и понял все сразу же, как только вошел в комнату. От ужаса у него екнуло сердце. На кофейном столике лежал полотняный мешочек с нефритовыми пуговицами, давным-давно конфискованными в грузе одежды на «Гордости Амарики». Несколько крохотных нефритов рассыпались по стеклянной поверхности. Мальчики, очевидно, обнаружили нефрит в незапертом ящике стола и стали с ним играть. Рю свернулся в комок в углу у дивана, прижимая к груди и лицу подушку, как будто мог загородиться ею от отцовского гнева.

Хило шагнул к нему и отбросил подушку. Он нагнулся и поднял сына на руки.

– Что случилось? – спросил он в надежде, что мальчики улыбнутся и скажут, что пошутили, решив его напугать.

Но, увидев заплаканное лицо Рю, он понял, что это не так.

– Он их проглотил, – повторил Нико.

– Я не хотел! – выпалил Рю, краснея, и бросил на брата укоризненный взгляд за то, что Нико его выдал. – Это ты виноват! Я хотел их выплюнуть, а ты закрыл мне рот рукой!

– Зачем вы это сделали? – закричал Хило.

Мальчикам всегда говорили, что нефрит могут носить и трогать только взрослые, а играть с ним нельзя. Они не послушались.

– Мы хотели только понарошку, – заныл Нико чуть не плача.

Желание Хило отшлепать обоих сменилось злостью на самого себя – ему не пришло в голову, что мальчики будут играть в его кабинете, следовало запереть ящик с нефритом. Почему он оставил камни у всех на виду? Но главным был все нарастающий страх. Нефрит в желудке мальчика опасен. Может подняться температура, возникнет сбой в сердечном ритме, обморок и смерть.

Хило поднял сына на руки. Он крикнул Кьянле, чтобы присмотрела за Цзаей и Нико, схватил ключи от «Княгини» и побежал к двери. Плачущий Нико бросился за ним.

– Я тоже поеду. – Он хватил Хило за пояс. – Не бросай меня.

Хило распахнул заднюю дверь «Княгини Сайны» и усадил обоих детей на заднее сиденье. Рю уставился на отца широко открытыми глазами.

– Я умру?

– Нет, – ответил Хило и завел машину.

В центральной больнице Жанлуна персонал приемного покоя тут же отвел Рю в смотровой кабинет. Рентген выявил два нефритовых камушка размером с пуговицу, к счастью, еще не прошедшие в кишечник, а оставшиеся в желудке. Рю измерили пульс, давление и температуру. Появился седой врач и объявил, что камни можно извлечь без хирургического вмешательства. Рю дадут снотворное, через пищевод введут специальный инструмент для захвата и попытаются вытащить камни. Хило сел у кровати и держал маленькую потную ладошку сына, пока того погружали в наркоз.

– Ты на меня сердишься? – сонно спросил Рю.

– Нет. – Хило слишком испугался, чтобы злиться. – Я тебя люблю.

Он погладил Рю по голове. Лоб мальчика был теплым и влажным, Хило не знал – то ли это из-за нефрита, то ли Рю просто истощен от плача.

– Я хочу к маме, – захныкал Рю.

– Увидишься с ней, когда проснешься, – заверил его Хило.

Он невольно задумался о самом худшем исходе, какой только мог вообразить, – придется звонить жене, когда она за тысячи километров от дома, в деловой поездке, и сообщить ей, что сын умер от отравления нефритом, пока за ним присматривал Хило. От одной только мысли ему стало дурно, и он сказал себе, что такого не случится.

Медсестра принесла стопку детских книжек из картона и игрушечный грузовик для Нико, но тот лишь с любопытством оглядел игрушки и потерял интерес. Он сел на стул рядом с Хило, подтянув колени к груди и обняв их руками. Его глаза уже высохли после плача в машине. Он рассматривал все вокруг заинтригованно и с легкой враждебностью, но молчал с тех пор, как они вошли в больницу.

Хило посмотрел на часы. Близился вечер, они пробыли в больнице почти два часа. На восточном побережье Эспении уже в разгаре утро. К этому времени Анден должен был уже позвонить с подтверждением, что Запуньо прилетел в Порт-Масси и все готово. Не дозвонившись Хило домой, он свяжется с офисом Шелеста. Шаэ забеспокоится, куда делся Колосс, вероятно, сейчас она пытается его найти.

Врачи увезли Рю. Хило последовал за ними, пока сын не исчез за закрытыми дверями.

Седой врач заверил Хило, что процедура не займет много времени.

– Вы не первая семья Зеленых костей, с которой это случилось, Коул-цзен, – сказал он. – Если мы быстро достанем нефрит, с мальчиком все будет хорошо. Детям не рекомендуется давать СН-1, но при необходимости мы можем ввести небольшую дозу.

Хило поблагодарил врача, взял Нико за руку, и они вышли в вестибюль больницы. Хило сел вместе с племянником на стул рядом с шеренгой таксофонов.

– Ты проголодался? В туалет не хочешь?

Мальчик покачал головой. Хило все равно купил в автомате упаковку крекеров и бутылку фруктового сока и, не теряя из виду мальчика, позвонил домой. Заверив встревоженную Кьянлу, что с Рю все будет хорошо, он попросил ее принести из кабинета записную книжку и найти номер отеля в Адамонте, где остановилась Вен. Он записал номер на ладони, повесил трубку и скормил таксофону достаточно монет для междугороднего звонка. Телефон в номере Вен все звонил и звонил, трубку так и не подняли. Тогда Хило позвонил в офис Шелеста на Корабельной улице.

– Где ты был? – Голос Шаэ звучал взволнованно, Хило редко слышал от нее такие интонации и почти чувствовал потрескивание ауры, даже по телефону. Когда он объяснил, что случилось, ее раздражение сменилось тревогой. Что-что, а о детях Шаэ всегда заботилась. – Рю поправится?

– Доктор говорит, что да. Скоро все выяснится. А что слышно от Энди?

– Возникла проблема, – ответила Шаэ. – Запуньо не хочет встречаться в той комнате, которую мы подготовили в увиванском культурном центре. Может, что-то его вспугнуло. Или он с самого начала намеревался сменить место, чтобы отсечь потенциальные угрозы. Он настаивает на том, чтобы дать интервью в номере своего отеля, в присутствии телохранителей. Иначе отказывается встречаться.

Хило выругался. Это все меняло.

– Мы не сможем пронести нефрит в номер Запуньо, – наконец сказал он. – Уже слишком поздно.

– Мы с Анденом это обсудили. Если интервью состоится, кто-нибудь под видом официанта может принести в номер оружие. Скрыть его под салфеткой или подносом, а Рон Торо вытащит его, прежде чем кто-либо спросит, кто сделал заказ…

– Нет, – сказал Хило. – У Запуньо уже возникли подозрения, он тут же все раскусит.

– Других вариантов у нас нет. Интервью должно состояться через шесть часов.

Хило с силой сжал телефонную трубку. Его сын в больнице, жена на другом конце света, а кузен, безоружный и без нефрита, вот-вот войдет в номер отеля и столкнется с врагом клана в окружении бандитов-баруканов.

Если бы сейчас он был на месте Андена в Порт-Масси, если бы сам вошел в комнату к Запуньо, Хило использовал бы любую подвернувшуюся возможность. Он бы попытался пронести в номер нефрит и оружие или отобрать их у телохранителя. Он бы рискнул жизнью, чтобы проткнуть Запуньо глотку шариковой ручкой, если понадобится.

Но Хило не там. Есть много того, чего Колосс не способен добиться лишь собственными усилиями, не полагаясь на других людей, даже когда это касается личной мести. Энди был там один. В последний раз, когда Хило попросил кузена убить человека ради клана, это отдалило Андена от семьи и разрушило его карьеру Зеленой кости. Хило на многое пошел бы ради уничтожения врага и в прошлом уже не раз так поступал, но сейчас, глядя как племянник доедает последний крекер и смахивает крошки с коленей, думал только о безопасности семьи.

– Отмени все, – сказал Хило.

– Если мы отменим интервью, – сказала Шаэ, – Запуньо поймет, что оно было подстроено. Легенда Андена рассыплется, и другого шанса у него не будет.

– Мы не пошлем Андена на двухчасовое интервью без всякого смысла, когда достаточно кому-нибудь понять, что он не тот, за кого себя выдает, и ему тут же выстрелят в голову. Нужно придумать другой путь достать Запуньо. Отзови их, Шаэ.

Хило завершил разговор. Он взял Нико за руку и пошел обратно в палату, куда привезут Рю после процедуры. В голове бурлила ярость от осознания того, что месяцы тщательной подготовки и планирования пошли насмарку. Отойдя от новостей о Фене, он уже решил, что сегодня больше ничего плохого не случится, но когда в палату вошел врач, от выражения его лица Хило похолодел.

– Где мой сын? – спросил Колосс так резко и таким ледяным тоном, что врач побелел.

– Сейчас его привезут, – поспешно ответил доктор. – Процедура прошла успешно, он очнется от наркоза через час или около того. – Врач вручил Хило пластиковый контейнер с красной крышкой, похожий на баночку для анализа мочи. На дне перекатывались нефритовые бусины. – Он полностью поправится, Коул-цзен, но вы должны кое-что знать. Ваш сын нечувствителен к нефриту. При таком количестве проглоченного нефрита мы ожидали изменений в его жизненных показателях, но не отметили никаких. С таким же успехом он мог бы проглотить вишневую косточку.

– Разве он не слишком мал, чтобы судить наверняка? – спросил Хило.

– В первые шесть лет жизни у детей часто бывает широкий диапазон реакций на нефрит, от минимальной до критической, поэтому педиатры рекомендуют строго ограничивать контакт с нефритом. Но совсем никакой реакции… Можно с уверенностью утверждать, что он нечувствителен к нефриту.

Хило раздражало, что врач повторяет слово «нечувствителен», как будто технический термин звучит мягче и слабее, чем «каменноглазый». Увидев на лице врача такое серьезное выражение, Хило уже готовился к худшему. Новости оказались не такими уж плохими. Он не был ошеломлен. Учитывая, что Вен каменноглазая, он всегда знал – такая вероятность существует. Конечно, он надеялся, что этого не случится, и воспринял новость со смесью разочарования, облегчения и родительского стремления уберечь сына.

Значит, его сын – каменноглазый. Но почему врач выглядит таким озабоченным, словно сообщил о смертельном заболевании? От врача и профессионала вроде бы не ожидаешь подверженности старинному кеконскому суеверию, будто каменноглазые приносят неудачу. Или доктор решил, что Хило плохо воспримет новость, что Колосс клана Зеленых костей не будет любить собственного сына из-за того, что тот не носит нефрит?

– В жизни бывают и бо́льшие огорчения, чем родиться каменноглазым, – сказал Хило, выдавив улыбку в надежде, что врач перестанет смотреть на него поверх очков так встревоженно. – Самое главное, что он здоров и любим. А что подумают другие – не имеет значения.

– Вы правы, Коул-цзен, – сказал врач и расслабил плечи.

Рю прикатили обратно в палату. Он был бледным, но грудь поднималась и опускалась в ровном и тихом дыхании. Медсестра наклонилась к кровати и поправила подушку, чтобы спящему мальчику было удобнее. Нико молча наблюдал за разговором Хило и врача. Когда они снова остались одни, он спросил:

– Рю и правда каменноглазый?

Хило попытался избавиться от печали во взгляде, но это ему не вполне удалось.

– Да, – ответил он.

– Это из-за того, что случилось?

Хило вздохнул и посадил племянника на колени.

– Нет, он таким родился. Никто в этом не виноват.

Нико нахмурился, глядя на младшего брата.

– Он навсегда останется каменноглазым?

– Он всегда будет каменноглазым, но все равно способен на многое. Посмотри на свою маму, она сейчас в командировке, приносит пользу семье и клану, пусть и без нефрита. – Хило посуровел. – Но ты должен его защищать. Береги его. Больше не пугай меня, как сегодня. Понятно?

Нико кивнул.

– Да. Я больше не буду над ним подшучивать. С этой минуты я буду хорошим старшим братом.

Глава 58. Решение Белой крысы

Когда Вен вернулась в отель «Панорама Адамонта» в надежде подремать после утренних встреч и осмотра образцов напольных покрытий и краски, администратор сообщил, что уже некоторое время до нее пытается дозвониться муж, он оставил номер телефона в жанлунской центральной больнице и просил перезвонить. Вен побежала в свой номер. Она уговаривала себя не паниковать, но руки тряслись, когда она вытащила телефонную карточку для междугородних звонков, которой ее снабдила Шаэ. На том конце линии ответили и попросили подождать.

Через несколько тревожных минут трубку взял Хило.

– Все здоровы, – тут же сказал он. – Мы немножко перепугались, вот и все.

Он рассказал о происшествии с Рю, а потом передал трубку Нико.

– Привет, мам, – сказал тот, – мы по тебе соскучились. Когда ты приедешь?

Вен заверила, что будет дома через три дня, спросила, занимается ли Нико чтением и письмом каждый день, и попросила вернуть трубку дяде.

– Врачи считают, что это будет иметь долговременные последствия? – спросила она Хило.

– Не будет. Врачи говорят, что Рю каменноглазый.

Вен тяжело опустилась на край кровати. Первой реакцией было удивление из-за того, с каким безразличием сообщил новость Хило, но все же у него было несколько часов, чтобы свыкнуться с этой мыслью, а она услышала диагноз только что.

– Они уверены? – выдохнула она.

– Уверены.

Не похоже было, что Хило расстроен, но в его голосе звучало нетерпение, обычно таким тоном он произносил «Ничего страшного» или «Ну ладно», но Вен-то знала, что под этим скрывается беспокойство или тревога.

Неожиданно Вен почувствовала щекотку слез на щеках.

– Прости.

– Не говори глупости, – отозвался он, а потом, словно осознав свою грубость, добавил уже мягче: – Я же сказал, все здоровы, разве нет? Вот что самое главное. Не волнуйся, я не позволю, чтобы это испортило тебе поездку.

– Чего ты недоговариваешь? – спросила Вен. – Я же чувствую, есть что-то еще.

– Это не имеет к тебе отношения. Дела клана.

Вен взглянула на часы.

– Это имеет отношение к плану убить Запуньо?

Хило вздохнул – похоже, сдался.

– Трусливый увиванец не хочет покидать номер в отеле и встречаться в том месте, которое мы подготовили. Теперь для Энди слишком рискованно что-либо предпринимать. Придется отказаться от плана. В этот раз мы до него не доберемся, Вен.

– В этот раз не доберемся, – повторила Вен. – А когда, в таком случае? В день убийства Кена ты обещал, что отомстишь тем, кто это сделал. Всем. Прошло уже больше года.

– Думаешь, я этого не знаю? – Хило раздраженно засопел. – Ты расстроена, потому что в твое отсутствие я недостаточно внимательно следил за мальчиками и случилось вот такое. Но разве я когда-нибудь не выполнял обещания? Разве когда-нибудь оставлял нападения на семью безнаказанными? Просто иногда для этого требуется больше времени, только и всего.

Что-то отвлекло Хило, он прервался и с кем-то переговорил, а потом вернулся к трубке.

– Мне нужно идти, Рю отпускают, я должен заполнить кое-какие бумаги. – Он помолчал. – Я не хотел тревожить тебя плохими новостями. Но не все так плохо. Могло быть и хуже. Намного хуже, нужно благодарить судьбу за то, что все обошлось. И не беспокойся о делах клана. Поговорим, когда вернешься. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Передай мальчикам, что мама их любит.

Когда Хило завершил звонок, Вен долгую минуту смотрела на молчащую трубку, прежде чем положить ее на рычаг. На ее плечи как будто навалился тяжкий груз. Она машинально встала и переоделась в более комфортный костюм, выпила газировки из мини-бара, бесцельно побродила по номеру и снова опустилась на кровать.

Ей хотелось расплакаться, но все было как в тумане, происходило слишком далеко. Если бы она была рядом с семьей, то и чувства были бы реальнее. «Мой сын – каменноглазый», – думала она. Она представила Рю на больничной койке, как он зовет маму, и с материнским отчаянием Вен захотелось оказаться рядом с ним, крепко обнять и утешить. Но самое странное, при этом она чувствовала и облегчение оттого, что сейчас не там и ей не придется смотреть в доверчивые глаза сына и лгать ему, будто все хорошо. Ведь это не так.

Ей хотелось выбросить из головы неприятные мысли – Рю не поступит в Академию, не станет Зеленой костью, как его отец и дяди, никогда не займет серьезной позиции в Равнинном клане. Как и его матери, всю жизнь ему придется бороться с клеймом приносящего неудачу, от него будут отмахиваться и не обращать внимания, вот только он мальчик, а значит, окажется в еще худшем положении, ведь мужчина должен стоять у руля, чтобы его уважали, а кто последует за каменноглазым?

С болезненной и пронзительной честностью Вен призналась себе, почему с того мгновения, когда увидела фотографию Нико в письме среди бумаг Лана, она так старалась вернуть мальчика в Жанлун, почему настояла, чтобы Хило лично поехал в Степенланд, забрал Нико и воспитал его вместе со своими детьми. Наверное, она с самого начала подозревала, конечно же, такая вероятность тревожила ее во время беременности: ее сын Рю не сможет стать наследником отца.

Нико – вот тот ребенок, которого она не сумела выносить, подлинный первый сын Равнинного клана. Какая ирония, что его родила женщина столь неблагодарная и неверная, как Эйни, но боги обладают жестоким чувством юмора, с этим согласятся даже Хило и Шаэ. Смертным остается лишь принять предназначенную им судьбу и все же бороться за лучшую долю для себя и своих любимых. Вен сидела в одиночестве в номере отеля, так далеко от дома, и ее переполняла странная смесь гордости и стыда, и в конце концов зрение затуманилось от слез.

Она вытерла глаза и снова начала мыслить ясно. Поняла, чего стоит для клана, для семьи, для Хило, но, самое главное, на что она способна, ведь каменноглазые всегда нечто вроде слепого пятна среди сильных нефритовых аур вокруг; пустота, с которой, как масло, стекают все взгляды и ожидания, но Вен многое может сделать для других.

Она не способна носить нефрит, однако работает Белой крысой для Шелеста, передает нефрит тем, кто использует его на пользу клану. Она не сумела родить Колоссу сына, который пойдет по стопам отца, зато позаботилась, чтобы Нико вернули домой и воспитали для его законного места. Она никогда не станет Зеленой костью, хотя и чувствовала себя таковой в глубине души, но все равно мыслит как Зеленая кость. Помощница, скрытое оружие, а это кое-чего да стоит. Наверное, много чего.

Вен взяла трубку и позвонила в офис Шелеста.

Когда Вен закончила говорить, Шаэ молчала долгую минуту.

– Я не могу на это пойти.

– Ты желаешь смерти Запуньо не меньше, чем я, – сказала Вен. – Ты полгода готовилась к такому шансу и знаешь, что лучшего не представится. Если мы его упустим, Запуньо снова скроется в своей крепости.

Аргументы не слишком расходились с теми, которые Шаэ высказала Хило по телефону меньше часа назад, но теперь уже Шаэ пыталась придумать способы отказать в просьбе.

– Ты уже отменила интервью? – спросила Вен.

Шаэ еще не отменила. Она оттягивала этот момент, размышляла, как спасти положение, не раскрывая легенду Андена.

– До интервью еще пять часов, – сказала Вен. – Через полчаса я могу сесть на автобус до Порт-Масси. За три часа доберусь до места. Остается еще полтора часа. – Вен помолчала, а когда снова заговорила, голос был спокойным и убедительным. – Разве я тебя подводила, Шаэ? Когда я впервые сказала, что хочу быть твоей Белой крысой, разве ты не поверила в меня? Разве я не выполнила все твои задания?

Шаэ закрыла глаза и откинула голову, телефонный шнур натянулся.

– Вен, – сказала она, – это гораздо опаснее, чем все то, что ты делала раньше. Даже если все получится, ты не скроешь этого от Хило. Ты рискнешь своим браком, как и жизнью.

Вен помолчала.

– Я к этому готова.

– Не уверена, что готова я, – призналась Шаэ. – Тебе нужно думать о детях.

– Именно о них я и думаю. Пока этот человек дышит, пока враги моей семьи остаются безнаказанными, я боюсь за жизнь своих детей. Ты доверяешь тому человеку, о котором говорил Анден, Рону Торо? – спросила Вен.

– Анден ему доверяет. А Хило сказал, что он самый зеленый человек в Порт-Масси.

– Тогда нам остается только надеяться на него, – сказала Вен. – Хило принял решение отменить интервью, не рассмотрев все варианты. А теперь я предлагаю тебе вариант, и хороший. Именно из-за Запуньо погибли Кен и Маро, а мы до сих пор в опасности. Позволь мне это сделать, Шаэ-цзен, позволь сделать это ради моих детей, ради клана.

Шаэ показалось, будто она смотрит на себя со стороны, не понимая, что творится у нее в голове. Хило – Колосс, и он принял решение. Как Шелест, она обязана его исполнять. Клан – моя кровь, а Колосс – его повелитель. Но Вен права – Хило не обладал всей полнотой информации, а уже не было времени искать его в больнице, где он занимается сыном, и рассказывать о том, что они с Вен делали в прошлом, как Вен тайно помогала клану в жизненно важный период, и пусть Хило никогда бы на это не согласился, но без ее помощи он мог уже не быть Колоссом, да и клан мог бы прекратить существование.

Запуньо и его союзники-баруканы покалечили семью Коулов, убили Маика Кена, чуть не убили Вен и детей, включая Нико, а Шаэ клялась богам, что будет их защищать. Запуньо удалось это провернуть, когда он воспользовался Маро, угрозами семье вынудил его пойти на предательство. Из-за Запуньо Шаэ пришлось казнить своего друга и возлюбленного, достойного человека с добрым сердцем, воплощавшего лучшую сторону Кекона. Контрабандист Запуньо, как и шотарские баруканы, как и эспенские Бригады, олицетворял власть без чести, нефрит без ограничений, насилие без принципов.

«Ты такой же лидер клана, как и твой брат», – говорила себе Шаэ. Когда-то давно так сказал Маро, еще до того, как она поверила в то, что это правда, и чуть не умерла, это доказывая. Сейчас Шаэ цеплялась за эти слова, выковала из них копье решимости такой же сильной, как та, что понадобилась ей для дуэли на чистых клинках с Айт.

– Я пришлю Андена и Рона встретить тебя на автобусной станции, когда приедешь в Порт-Масси, – сказала она Вен.