Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Кэмерон Джонстон

Соавторы: Роб Харт,Тесса Греттон,Шелли Паркер-Чан,Кристофер Браун,Шеннон Чакраборти,Ярослав Калфарж,Кристофер Каргилл,Тэмсин Мьюир,Ли Фонда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 275 (всего у книги 341 страниц)

16
Нари

Все без исключения в гигантском тронном зале повернулись в ее сторону. В металлическом блеске глаз джинна, блеске стали, меди, золота и жести Нари прочитала странную смесь непонимания и радости, как будто ей еще не рассказали шутку, которая должна ей понравиться. В толпе кто-то хихикнул, но король отошел от трона, и все замерло.

– Ты жива, – прошептал он.

В зале стало так тихо, что Нари услышала его вздох. Придворные, оказавшиеся на пути между ними, поспешили отойти в сторону.

Тот, кого Нари приняла за принца, удивленно перевел взгляд с короля на Нари. Он прищурился, разглядывая ее как непонятную букашку.

– Это не Манижа, аба. Она же вылитый человек – непонятно, как вообще через завесу прошла.

– Человек?

Король спустился на нижнюю платформу, и, когда он подошел ближе, ему в лицо попал солнечный луч, просочившийся между ставен. На одном виске Нари увидела у него черную татуировку. Только, в отличие от Дары, его метка изображала восьмиконечную звезду. По краям звезда смутно мерцала, как будто подмигивая Нари.

Он поник лицом.

– Нет… это не Манижа. – Он поразглядывал ее еще с минуту и потом нахмурился. – Но почему ты назвал ее человеком? У нее же внешность чистокровной Дэвы.

Что? Но не только Нари смутило заявление короля. Снова поднялся шепот, и молодой солдат в алом тюрбане спустился с платформы и встал рядом с королем.

Он заботливо положил руку ему на плечо.

– Аба…

Остальную речь он произнес на невнятном шипящем диалекте Гезири, но успел окончательно сбить Нари с толку.

Аба? Неужели солдат – второй сын короля?

– Я же вижу ее уши! – сердито воскликнул отец на джиннском. – С чего ты взял, что она шафитка?

Нари молчала, не зная, как себя вести. Разрешается ли просто взять и первой обратиться к королю? Или нужно поклониться, или…

Король нетерпеливо фыркнул. Он поднял руку, и печать на его виске вспыхнула и ожила.

По ощущениям, как будто кто-то вытянул из комнаты весь воздух. Погасли фонари на стенах, смолкло журчание фонтанов, и черные флаги за спиной короля перестали развеваться. На Нари накатила волна слабости и тошноты, и дали о себе знать все травмы минувшего дня.

Дара сдавленно вскрикнул. Пепел проступил у него на коже, и он упал на колени.

Нари нагнулась к нему.

– Дара!

Она накрыла ладонью его судорожно дрожащую руку, но он не отозвался. Кожа стала холодной и бледной, как в тот раз, после нападения Рух. Она повернулась к королю:

– Прекратите! Ему же больно!

Теперь и остальные джинны были шокированы так же, как король, когда только увидел ее. Принц ахнул, и старший Дэв, закрыв ладонью рот, сделал шаг вперед.

– Хвала Создателю, – сказал он на дивастийском. Круглыми черными глазами он уставился на Нари со смесью страха, надежды и воодушевления на лице. – Ты… ты…

– Не шафитка, – перебил король. – Как я и сказал.

Он опустил руку, и фонари снова зажглись. Рядом с Нари судорожно вздрогнул Дара.

Король Кахтани смотрел на нее, не отводя глаз.

– Зачарованная, – заключил он. – Зачарованная, чтобы казаться человеком. Никогда о подобном не слыхивал. – Он с изумлением ее разглядывал. – Кто ты такая?

Нари помогла Даре подняться. Афшин был еще бледен и как будто не мог надышаться.

– Мое имя Нари, – сказала она, с трудом удерживая вес Дары. – Манижа, о которой вы упоминали… наверное, я ее дочь.

Король так и отпрянул.

– Прошу прощения?

– Она Нахида.

Дара еще не до конца пришел в чувство, и его голос прозвучал хриплым басом, от которого бросились врассыпную несколько придворных.

– Нахида? – переспросил с подушки принц, перекрикивая гомон удивленной толпы, с явным недоверием. – Ты сумасшедший?

Король поднял руку, чтобы распустить собрание.

– Вон, все до единого!

Дважды повторять приказ не пришлось. Нари даже представить не могла, что такая масса народа способна так быстро перемещаться. С немым страхом она наблюдала, как на место придворных пришли новые солдаты. Стража, одинаково вооруженная необычными медными саблями, выстроилась в шеренгу позади Дары и Нари, перекрывая им путь к отступлению.

Железный взгляд короля наконец упал на Дару.

– Если она дочь бану Манижи, кто ты будешь такой?

Дара постучал по метке на своем лице.

– Ее Афшин.

Король изогнул брови.

– Это будет увлекательная история.

– Ничего не понимаю, – заявил принц, когда Дара и Нари закончили свой рассказ. – Сговор с ифритами, Рух-ассасин, Гозан, восставший из берегов, чтобы повыть на луну? Сказочка увлекательная, спору нет… есть все шансы попасть в гильдию актеров.

Король пожал плечами:

– Ну, не знаю, не знаю. В лучших сказках всегда есть доля истины.

Дара ощетинился.

– Почему у вас самих нет свидетелей событий на Гозане? Должны же у вас быть разведчики. В противном случае вы не узнаете, даже если вражеская армия будеть стоять на пороге города, – закончил он хмуро.

– Я приму во внимание твой профессиональный совет, – ответил король с иронией. На протяжении всего рассказа его лицо оставалось непроницаемым. – Но история-то и вправду удивительная. Очевидно, что девушка попала под какое-то проклятие, если вы все видели в ней шафитку, когда для меня не было вопросов в том, что она чистокровная. – Он снова изучил ее. – И она действительно похожа на бану Манижу, – признал он с какой-то неуловимой эмоцией в голосе. – Как две капли воды.

– И что теперь? – спросил принц. – Аба, не можешь же ты всерьез допустить, что Манижа тайком родила дочь? Манижа! Эта женщина насылала чумные язвы на мужчин, которые слишком долго на нее засматривались!

Сейчас и Нари не отказалась бы от таких умений. За последние сутки какие только фантастические твари не покушались на ее жизнь – чаша ее терпения была переполнена, и она обойдется без подозрений Кахтани.

– Вам нужно доказательство того, что я Нахида? – поинтересовалась она.

Нари указала на кривой кинжал за поясом у принца.

– Дайте мне это, и я исцелюсь прямо у вас на глазах.

Дара вышел вперед нее, и воздух задымился.

– Это было бы крайне нежелательно.

Юный солдат, принц или кто он там – в общем, юноша с колючей бородой и враждебным взглядом тут же занял место рядом со старшим принцем. Он положил ладонь на рукоять медной сабли.

– Ализейд, – одернул его король. – Прекрати. И ты угомонись, Афшин. Веришь, нет, но Гезири обычно не закалывают своих гостей в припадке гостеприимства. Во всяком случае, пока мы не познакомимся по всей форме. – Он хитро улыбнулся Нари и положил руку себе на грудь. – Я король Гасан аль-Кахтани, как вы уже знаете. Мои сыновья: эмир Мунтадир и принц Ализейд, – сказал он, указывая на сидящего принца и угрюмого юного сабельщика, и перешел к старшему Дэву. – А это мой старший визирь Каве э-Прамух. Это его сын Джамшид проводил вас во дворец.

Нари не ожидала услышать арабские имена, такие родные ее уху, как не ожидала и того, что оба Дэва окажутся приближенными короля. Наверное, это хороший знак.

– Мир вашему дому, – сказала она осторожно.

– И твоему, – Гасан раскинул руки. – Прости наше недоверие, госпожа. Только мой сын, Мунтадир, сказал правду. У бану Манижи не было детей, и она мертва уже как двадцать лет.

Нари задумалась. Она не любила с кем попало делиться важной информацией, но узнать правду о себе она хотела больше всего на свете.

– Ифриты сказали, что они с ней заодно.

– Ифриты с ней заодно? – впервые на лице Гасана промелькнуло грозовое выражение. – Ифриты ее и убили. С превеликим удовольствием, судя по всему.

Нари стало не по себе.

– Что вы имеете в виду?

На этот раз ответил визирь.

– Ифриты устроили облаву на бану Манижу и ее брата Рустама на пути в мои угодья в Зариаспе[71] 71
  Античное название города Балх в современном Афганистане, который считался центром зороастризма, и само слово «Зариаспа», вероятно, восходит к названию древнего зороастрийского храма огня в Балхе – Азар-и-Асп.


[Закрыть]. Я… я был в числе тех, кто нашел останки их каравана. – Он прочистил горло. – Большинство тел было невозможно даже опознать, но Нахиды…

Чуть не плача, он замолчал.

– Ифриты надели их головы на пики, – мрачно закончил за него Гасан. – И набили им рты реликтами всех джиннов из их каравана, которых они забрали в рабство, как будто в насмешку. – От его воротника клубами валил дым. – Заодно они, как же.

Нари опешила. Даже если джинны обманывали ее до этого, этот рассказ был лишен всякого обмана. Старший визирь терзался, да и в серых глазах короля мутилась нескрываемая мучительная ярость.

И я чуть не попала в руки монстрам, которые способны на такое. Нари была потрясена до глубины души. Она всегда жила с уверенностью, что способна распознать любую ложь, но ифритам почти удалось перехитрить ее. Все-таки прав был Дара, говоря, что они лгут, как дышат.

Дара, кстати, даже не думал скрывать своих чувств по поводу жуткой кончины брата и сестры. От его тела волнами валила жгучая ярость.

– Как бану Маниже и ее брату вообще позволили покидать черту города? Вам не показалось, что это может быть опасно: отправлять двух последних Нахид в мире на все четыре стороны в дэвастанскую провинцию?

Эмир Мунтадир разозлился.

– Они не были нашими узниками, – горячо возразил он. – И об ифритах никто и слыхом не слыхивал больше века. Едва ли мы…

Тихий и горестный голос Гасана заставил замолчать его старшего сына.

– Нет… он задал справедливый вопрос. Видит Бог, я и сам задаю его себе каждый день после их смерти. – Он откинулся на спинку трона и как будто постарел на глазах. – Ехать должен был только Рустам. Урожай целебных трав в Зариаспе поразила изгарина, а Рустам был сильным ботаником. Но Манижа настояла на том, чтобы сопровождать его. Она была очень дорога моему сердцу и очень, очень упряма. Как оказалось, губительное сочетание. – Он покачал головой. – Она так непоколебимо стояла на своем, что я… ах.

Нари прищурилась.

– Что?

Гасан посмотрел на нее, еле сдерживая в себе что-то, чего она никак не могла истолковать. Он недолго помолчал и наконец спросил:

– Сколько тебе лет, бану Нари?

– Точно не знаю. Думаю, около двадцати.

Он поджал губы.

– Любопытное совпадение.

Ему не понравился ее ответ.

На щеках старшего визиря проступили яркие пунцовые пятна.

– Король, вы же не думаете, что у бану Манижи, благословенной дочери Сулеймана, женщины безукоризненных нравственных качеств…

– Двадцать лет назад появилась внезапная причина сбежать из Дэвабада в далекое горное имение, где ее окружали бы молчаливые и безоговорочно преданные ей Дэвы? – он вздернул бровь. – И не такие странные дела случались.

Внезапно до Нари дошел смысл их диалога. Огонек наивной, глупой надежды загорелся в ее душе, и она ничего не могла с этим поделать.

– Значит, мой отец… еще жив? Он живет в Дэвабаде? – Она не смогла скрыть надрыва в голосе.

– Манижа отказывалась выходить замуж, – сказал Гасан откровенно. – У нее не было… привязанностей. Во всяком случае, мне об этом ничего неизвестно.

Его резкий ответ пресекал все дальнейшие вопросы на эту тему. Нари нахмурилась, пытаясь сопоставить все факты.

– Как-то не сходится. Ифриты знали про меня. Если она бежала, когда еще никто не знал о ее положении, и она была убита в дороге, то…

Меня не было бы в живых. Эти слова остались недосказанными, но Гасан и сам был озадачен тем же.

– Я не знаю, – сдался он. – Может, ты родилась в дороге, но тогда не могу представить, как бы ты выжила и уж тем более как оказалась в человеческом городе на другом конце мира, – он развел руками. – Мы можем никогда не получить ответов на эти вопросы. Но я надеюсь, что последние минуты твоей матери были скрашены уверенностью в том, что ее ребенок выжил.

– Значит, кто-то спас ее, – заметил Дара.

Король опять развел руками.

– Остается только гадать. Чары, воздействующие на ее внешность, очень крепки. Может, их наложил вовсе не джинн.

Дара посмотрел на нее. Что-то смутное отразилось в его взгляде, и он снова повернулся к королю:

– Она действительно не кажется вам шафиткой?

Робкая надежда, которую Нари услышала в этом вопросе, ранила ее, и это был факт. Все-таки, несмотря на их близость, чистота крови оставалась для него важным вопросом.

Гасан покачал головой.

– Такая же Дэва, как и ты. А если она и вправду дочь бану Манижи… – Он помедлил, и что-то промелькнуло у него в лице.

Это заняло всего мгновение, и маска ледяного спокойствия тотчас вернулась на место, но Нари была наблюдательной, так что она все заметила.

Это был страх.

– Если так… то что? – поторопил его Дара.

Первым ответил Каве, глядя на Нари своими черными глазами. Ей показалось, что старший визирь, будучи Дэвом, не хотел, чтобы эту весть преподносил ей король.

– Бану Манижа была самой даровитой целительницей в клане Нахид за последнее тысячелетие. Если ты ее дочь… – его слова звучали благоговейно и немного дерзко, – …то Создатель улыбается нам.

Король бросил на визиря недовольный взгляд.

– Мой визирь перевозбудился, но твое прибытие в Дэвабад в самом деле может оказаться подарком судьбы. – Он перевел взгляд на Дару. – А вот что касается тебя… Ты представился Афшином, но до сих пор не назвал своего имени.

– Выскочило из головы, – ответил Дара ледяным тоном.

– Так поделись с нами сейчас.

Дара вздернул подбородок и сказал:

– Дараявахауш э-Афшин.

Эффект это произвело такой, как будто он обнажил оружие. У Мунтадира вылезли на лоб глаза, Каве стал белее мела, а младший принц положил руку на саблю, делая шаг к своей семье.

Даже невозмутимый король напрягся.

– Во избежание недопониманий: ты тот самый Дараявахауш, который возглавил восстание Дэвов против Зейди аль-Кахтани?

Что? Нари резко повернулась к Даре, но тот не смотрел на нее. Его внимание было приковано к Гасану аль-Кахтани. Слабая улыбка играла у него на губах. Точно так же он улыбался шафиту на площади.

– Ах… значит, ваш народ меня не забыл?

– Ничуть, – хладнокровно ответил Гасан. – Наша история много про тебя рассказывает, Дараявахауш э-Афшин. – Он скрестил руки поверх черного кафтана. – Но я готов был поклясться, что один из моих предков обезглавил тебя в битве при Исбанире[72] 72
  Сказочный город из «1001 ночи».


[Закрыть].

Этот маневр был знаком Нари: король оскорбил его достоинство, чтобы развести Афшина на развернутый ответ.

И Дара, естественно, попался на крючок.

– Ничего подобного ваш предок не делал, – зло процедил он. – До Исбанира я даже не доехал – в противном случае не вы бы сейчас сидели на этом троне.

Он поднял руку, и у него на пальце сверкнул изумруд.

– Ифриты поймали меня еще до сражения. Дальше вы и сами без труда догадаетесь.

– Это не объясняет, как ты стоишь сейчас перед нами, – веско заметил Гасан. – Как ты разорвал рабское проклятие ифритов без помощи Нахид?

У Нари голова шла кругом от обилия информации, и все-таки она обратила внимание на долгую паузу в ответе Дары.

– Я не знаю, – признался он скрепя сердце. – Я и сам об этом думал, но меня освободил пери, Хайзур, тот самый, что спас нас у реки. Он сказал, что нашел мое кольцо на теле человека, странствующего по его землям. Пери обычно не вмешиваются в наши дела, но… – у Дары встал комок в горле. – Он сжалился надо мной.

Нари дрогнула, и от его слов у нее защемило сердце. Хайзур не только спас их на реке, он освободил его из рабства. Перед глазами всплыл пери, в одиночестве и страшных муках ожидающий смерти от рук своих собратьев. Нари сделала вдох и сморгнула подступившие слезы.

Но Гасана меньше всего волновала судьба пери, которого он в глаза не видел.

– Когда это произошло?

– Около десяти лет назад, – тихо ответил Дара.

Король не ожидал такого ответа.

– Десяти? Не хочешь же ты сказать, что провел четырнадцать веков рабом у ифритов?

– Именно это я и хочу сказать.

Король сложил ладони домиком и посмотрел на него поверх длинного носа.

– Извини за прямоту, но я знавал закаленных битвами вояк, доведенных до полного безумия всего тремя веками рабства. То, о чем говоришь ты… этого не пережил бы никто.

От зловещих слов Гасана в жилах стыла кровь. Единственной темой, на которую Нари не рисковала расспрашивать Дару, – была его жизнь в рабстве. Он не хотел об этом говорить, а она не хотела лишний раз задумываться о кровавых видениях, которые ей пришлось испытать.

– Я и не сказал, что пережил это, – уточнил Дара отрывисто. – Я почти ничего не помню о времени, проведенном в рабстве. Сложно сойти с ума от воспоминаний, которых у тебя нет.

– Хорошо устроился, – буркнул Мунтадир.

– Действительно, – не остался в долгу Дара. – Ведь, как это вы выразились, полный безумец не стал бы терпеть этого допроса.

– А жизнь до рабства?

Нари удивилась, услышав новый голос. Это был младший принц, Ализейд, которого она приняла за стражника.

– Помнишь ли ты войну, Афшин? – спросил он ледяным тоном, который Нари редко приходилось слышать. – Деревни в Манзадаре и Байт-Кадре?

Ализейд смотрел на Дару, не стесняясь своего презрения, и ненависть в его взгляде была несравнима даже с ненавистью Дары к ифритам.

– Помнишь ли ты Кви-Цзы?

Дара возле нее напрягся.

– Я помню, что твой тезка сделал с моим городом, когда захватил его.

– На этом и закроем тему, – вмешался Гасан, осадив младшего сына взглядом. – Война закончена, наш народ живет в мире. И ты знал об этом, Афшин, если решился привести сюда Нахиду.

– Я думал, здесь будет самое безопасное для нее место, – отчеканил Дара. – Пока мы не вошли в город и не наткнулись на толпу шафитов, грозящих разорить сектор Дэвов.

– Это внутренний вопрос, – заверил Гасан. – Даю слово, твоему народу ничто не угрожало. Арестованные сегодня мятежники до исхода недели будут сброшены в озеро.

Дара фыркнул, но король остался невозмутим. Нари была впечатлена. Мало что могло вывести Гасана аль-Кахтани из себя. Она точно не знала, хорошо это или плохо, но решила, что с ним можно не ходить вокруг да около.

– Чего вы хотите?

Король улыбнулся, по-настоящему.

– Верности. Присягните мне, и я обещаю сохранить мир между нашими племенами.

– А взамен? – спросила Нари, опередив Дару.

– Я объявлю тебя чистокровной дочерью бану Манижи. Хоть ты и похожа на шафитку, никто в Дэвабаде не посмеет усомниться в твоей родословной, если я скажу свое слово. Ты будешь жить во дворце, все твои материальные желания будут исполняться, и ты по праву займешь место бану Нахиды. – Король кивнул на Дару. – Твой Афшин будет официально помилован, и я выпишу ему содержание и назначу на должность, соответствующую его рангу. Он даже может продолжать служить тебе, если таково будет твое желание.

Нари постаралась не выдать своего удивления. О лучшем раскладе и мечтать было нельзя. Что автоматически не внушало ей доверия. По сути, он не требовал от нее ничего, но взамен давал все, о чем она могла просить.

Дара зашептал на дивастийском.

– Это ловушка, – предупредил он. – Как только ты опустишься на колено перед этим пескоплавом, как он затребует…

– Пескоплав в совершенстве владеет дивастийским, – перебил его Гасан. – И не требует коленопреклонений. Я Гезир. Мы не разделяем любви вашего племени к чопорным церемониям. Вашего честного слова для меня достаточно.

Нари подумала. Она оглянулась на шеренгу солдат. Королевские гвардейцы сильно превосходили их с Дарой в числе, не говоря уже о том, что у младшего принца так и чесались руки пустить в ход саблю. Какой бы отвратительной ни казалась эта мысль Даре, город принадлежал Гасану.

Нари не дожила бы до своих лет, если бы не научилась вовремя распознавать, когда бой проигран заранее.

– Даю свое слово, – сказала она.

– Прекрасно. И да покарает нас Бог, если хоть один из нас нарушит слово. – Нари вздрогнула, а Гасан лишь улыбнулся. – А теперь, когда неприятная часть осталась позади, позвольте мне быть откровенным? Вы оба ужасно выглядите. Бану Нахида, по одной твоей одежде видно, сколько крови было пролито за время вашего путешествия.

– Я в порядке, – заверила она. – Кровь не только моя.

Каве побледнел, а король рассмеялся.

– Думаю, ты мне понравишься, бану Нари. – Он поглядел на нее еще немного. – Говоришь, ты из долины Нила?

– Да.

– Татакаллами араби?[73] 73
  В переводе с арабского: «Говоришь по-арабски?»


[Закрыть]

Арабский короля был рудиментарен, но разборчив. Это удивило Нари, но она все равно ответила:

– Конечно.

– Так я и думал. Это один из языков нашего богослужения. – Гасан задумчиво замолчал. – Мой Ализейд большой поклонник арабского. – Он кивнул насупившемуся юному принцу. – Али, проводи бану Нари в сад. – Он снова повернулся к ней: – А ты отдохни, умойся, поешь чего-нибудь. Чего душе угодно. Я попрошу свою дочь, Зейнаб, составить тебе компанию. Твой Афшин пусть останется, мы с ним обсудим стратегию в отношении ифритов. Боюсь, не в последний раз мы слышим про этих чудовищ.

– Не нужно утруждаться, – запротестовала она.

И не только она. Ализейд ткнул в Дару пальцем и затараторил что-то на гезирийском.

Король прошипел что-то в ответ и поднял руку. Ализейд заткнулся. Нари это не успокоило. Она не хотела никуда идти с заносчивым принцем и совсем не хотела бросать Дару одного.

Но Дара нехотя кивнул.

– Тебе нужно отдохнуть, Нари. В ближайшие дни тебе понадобится много сил.

– А тебе нет?

– Как ни странно, я отлично себя чувствую. – Он сжал ее руку, и у нее сразу потеплело на душе. – Иди, – поторопил он. – Обещаю не начинать войны без твоего разрешения, – добавил он с неприветливой ухмылкой в адрес Кахтани.

Когда Дара отпустил ее руку, Нари заметила, как внимательно король наблюдает за ними. Гасан кивнул ей, и она следом за принцем вышла в огромные двери.

Ализейд прошел почти половину широкого арочного коридора, когда Нари с ним поравнялась. Она полубежала, пытаясь поспевать за его размашистым шагом, и исподтишка разглядывала дворец. Все вокруг выглядело опрятно и ухоженно, но чувствовался древний возраст стен и осыпающихся фасадов.

Они миновали двух слуг, и те низко поклонились, но принц не заметил. Он шел, опустив голову. Принц явно не унаследовал отцовского дипломатического такта, и открытая неприязнь, с которой он обращался к Даре, действовала ей на нервы.

Нари взглянула на него исподтишка. Его юность бросалась в глаза. Сцепив руки за спиной и втянув голову в плечи, долговязый Ализейд держал себя так, будто совсем недавно резко прибавил в росте и не успел к этому привыкнуть. У него были длинные, утонченные черты лица. Если бы не кислая мина, его вполне можно было бы назвать красивым. На подбородке проросла колючая щетина – еще даже не борода, а только надежда на нее. За пояс рядом с медным зульфикаром был заткнут кривой кинжал, и Нари показалось, что к щиколотке был привязан еще один маленький нож.

Он посмотрел в ее сторону, видимо, надеясь точно так же поразглядывать ее, но их взгляды встретились, и он поспешно отвернулся. Молчание стало невыносимо натянутым, и Нари поморщилась.

Но он был королевским сыном, а она не привыкла сдаваться.

– Ну так что… – начала она по-арабски, вспомнив слова Гасана о том, что Ализейд изучает язык. – Как думаешь, твой отец убьет нас?

Нари просто хотела бестактно пошутить, чтобы разрядить обстановку, но Ализейд скривился, не скрывая недовольства.

– Нет.

Он ответил так быстро, как будто сам размышлял над возможным развитием событий. От неожиданности Нари позабыла всякую напускную шутливость.

– Ты как будто разочарован.

Ализейд мрачно посмотрел на нее.

– Твой Афшин монстр. Он заслуживает стократно лишиться головы за все преступления, что он совершил.

Нари опешила, но пока нашлась, что ответить, принц открыл перед ней дверь и пропустил вперед.

Внезапный послеполуденный свет резанул ей глаза. Тишину нарушили птичьи трели и крики обезьян, иногда уступающие кваканью лягушек и стрекоту сверчков. Воздух был теплым и влажным, и у нее защипало нос от густоты аромата роз, плодородной земли и сырой древесины.

Когда ее глаза привыкли к свету, изумлению ее и вовсе не было предела. То, что раскинулось перед ними, нельзя было назвать просто садом. Это были дикие и необъятные заросли, дремучие, как лес, по которому путешествовали они с Дарой. Как будто джунгли вознамерились сожрать этот сад с корнями. Темные лианы расползались из его глубины, как лижущие языки, заглатывая рассыпающиеся останки фонтанов и сковывая беззащитные фруктовые деревья. Повсюду цвели цветы болезненно-ярких оттенков: алый с кровавыми облесками, рябой, как звездная ночь, индиго. Пара остроконечных фиговых пальм сверкала перед ней на солнце. Нари поняла, что деревья сделаны сплошь из стекла, а плодами служили золотые камни.

Что-то пронеслось у нее над головой, и Нари пригнулась: это пролетела четырехкрылая птица с перьями всех оттенков, которые можно найти в закатном солнце. Птица скрылась в деревьях, испустив рев, который больше подошел бы огромному льву. Нари подпрыгнула.

– Это ваши сады? – спросила она недоуменно.

Перед ними протянулась выложенная плиткой дорожка, растрескавшаяся под напором узловатых шипастых корневищ и подернутая мхом. Над ней парили миниатюрные стеклянные шарики, наполненные пляшущими огоньками, озаряя эту извилистую тропинку, уводящую в темное сердце сада.

Ализейд оскорбился.

– Пожалуй, мой народ не содержит сады в том безупречном состоянии, которое поддерживали твои предки. Мы считаем, что управление городом требует нашего внимания в большей степени, нежели агрокультура.

Нари уже начал утомлять этот королевский нытик.

– Значит, гостеприимные Гезири не убивают своих гостей, но позволяют себе угрожать им и оскорблять? – спросила она с нарочитой любезностью. – Как интересно.

– Я… – Ализейд растерялся. – Я прошу прощения, – промямлил он в итоге. – Это было бестактно. – Он уставился себе под ноги и жестом указал на тропинку: – Прошу, пожалуйста…

Нари улыбнулась с чувством, что ей удалось за себя постоять, и они продолжили путь. Тропинка привела к каменному мостику, низко нависшему над сверкающим каналом. Пока они шли по мосту, Нари выглянула вниз. Вода (Нари в жизни не видела воды столь прозрачной), журча, текла по гладким камням и блестящей гальке.

Вскоре они вышли к приземистому каменному строению, выраставшему над лианами и густо растущими деревьями. Дом был выкрашен в приятный синий цвет, а колонны вокруг дома – в вишневый. Из окон просачивался пар, а по периметру дом обнимал небольшой огородик с травами. Над кустиками склонились две юные девушки, пропалывая землю и наполняя плетеную корзинку нежными фиолетовыми лепестками.

Когда они подошли ближе, им навстречу вышла женщина уже в годах, с коричневой морщинистой кожей и карими глазами. По ее круглым ушам и до боли знакомому учащенному сердцебиению Нари догадалась, что перед ней шафитка. Седые волосы женщины были стянуты в простой пучок, а все ее туловище было замотано в какой-то хитрый предмет одежды.

– Мир твоему дому, сестра, – поздоровался Ализейд с поклонившейся ему женщиной, куда более приветливым тоном, чем разговаривал с Нари. – Гостья моего отца проделала долгий путь. Ты можешь позаботиться о ней?

Женщина с нескрываемым любопытством посмотрела на Нари.

– Почту за честь, принц.

Ализейд ненадолго встретился с Нари взглядом.

– Моя сестра, слава богу, составит тебе компанию.

Нари не поняла, шутит ли он, но Ализейд добавил:

– С ней приятнее общаться, чем со мной.

Не дав ей шанса ответить, он развернулся вокруг своей оси.

Да с ифритами приятнее общаться, чем с тобой. Аэшма хотя бы пытался добиться ее расположения. Нари проводила Ализейда взглядом, пока он не скрылся в том же направлении, откуда они пришли. Она чувствовала себя неспокойно, пока шафитка мягко не взяла ее под руку и не проводила в распаренную баню.

В считаные минуты дюжина девушек принялись ухаживать за ней. Служанками были шафитки самых разных национальностей. Они говорили на джиннском с примесями арабского и черкесского, гуджарати и суахили, а также на других языках, которым Нари не знала названия. Одни угощали ее чаем и шербетом, а другие распутывали ее лохматые пряди и протирали тело. Она не знала, кем они ее считают, и они отказывались спрашивать, но относились к ней как к принцессе.

«К такой жизни и привыкнуть недолго», – думала Нари позже, как ей казалось, много часов спустя, отмокая в теплой ванне, где вода была густой от ароматных масел, а пар пах цветами от розовых лепестков. Одна из девушек мыла ей голову, втирая пену в волосы, а другая массировала руки. Нари откинула голову и закрыла глаза.

Ее так разморило, что она даже не заметила повисшей в какой-то момент гробовой тишины, когда звонкий голос выдернул ее из полудремы.

– Вижу, ты уже освоилась.

Нари открыла глаза. На лавке напротив ванны сидела девушка, элегантно скрестив ноги под платьем, дороже которого Нари вряд ли что-то видела в своей жизни.

Она была так ослепительно, противоестественно хороша, что Нари моментально поняла, что в ее венах не течет ни капли человеческой крови. У нее была темная, гладкая кожа, пухлые губы, а волосы были аккуратно убраны под простую чалму цвета слоновой кости, украшенную одним-единственным сапфиром. Серо-золотыми глазами и вытянутыми чертами лица она так походила на младшего принца, что сомнений быть не могло: это была сестра Ализейда принцесса Зейнаб.

Нари скрестила руки и нырнула поглубже в мыльную пену, чувствуя неловкость от своей наготы и серости. Принцесса улыбнулась, явно радуясь ее дискомфорту, и окунула в ванну палец ноги. С ее щиколотки подмигивал бриллиантами золотой браслет.

– Ты всех здесь на уши поставила, – продолжала она. – Уже закатили пир на весь мир. Если прислушаешься, услышишь барабаны Великого храма. Все твое племя вышло на улицы праздновать.

– Я… извините… – выдавила из себя Нари, не понимая, что ей нужно говорить.

Принцесса грациозно встала, и Нари захотелось плакать от зависти. Ее платье спадало на пол идеальными волнами. Нари никогда не видела такой красоты. Бледно-розовая сеточка толщиной с паутинку с вытканным на ней нежным цветочным узором и расшитая жемчужным песком была накинута поверх темно-пурпурного платья. Можно было с уверенностью сказать, что это была работа не человеческих рук.

– Глупости, – успокоила Зейнаб. – Совершенно не за что извиняться. Ты гостья моего отца. Я рада, что ты всем довольна.

Она подозвала служанку с серебряным подносом и взяла с него белую конфету в пудре. Зейнаб положила сладость в рот, и ни крошки сахара не осталось на ее накрашенных губах. Она поглядела на служанку.

– Ты угостила бану Нахиду?

Девушка ахнула и уронила поднос. Тот с лязгом упал на пол, и сладости укатились в ароматную воду. Глаза у служанки стали огромными, как блюдца.

– Бану Нахида?

– Оказывается, да, – Зейнаб заговорщически улыбнулась Нари с озорным блеском в глазах. – Дочь самой Манижи, зачарованная под человеческий облик. Удивительно, не правда ли? – Она показала на поднос. – Поторопись с уборкой, девочка. Тебе еще свежую сплетню разносить. – Она снова повернулась к Нари и пожала плечами: – У нас никогда не случается ничего интересного.

Нари на мгновение лишилась дара речи от гнева, услышав, с какой умышленной небрежностью принцесса раскрыла ее настоящую личность.

Она меня проверяет. Нари взяла себя в руки и вспомнила Дарину версию ее происхождения. Я росла как простая служанка среди людей, меня спас Афшин и принес в магический мир, в котором я ничего не понимаю. Веди себя как эта девочка.