Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

– Так, – не мог не согласиться эльфар, ведь это была чистая правда.

– У Фомы и у нехейца тоже синяки и распухшие морды. Так? – спросил звенящим голосом магистр.

– Так, – не спорил эльфар.

– И это тоже работа орчанки. Так? – Вытянув тонкую шею, магистр победно осмотрел нас троих.

– Так, – неохотно подтвердил Гради-ил и виновато посмотрел на нас с Фомой.

– Так! – удовлетворенно проговорил магистр. – А что это значит?

– Что? – спросили его одновременно все трое.

– Это значит, что вы воспользовались присутствием муйага и решили убить орчанку! – Он еще раз с видом победителя оглядел всех нас. – И хотели свалить все на них. Поэтому я и сделал вытекающий отсюда вывод, что раз она еще жива, то вы ее не добили. – Он оглянулся на Гангу. – Я рад, что ты еще жива, девочка.

Сказать, что мы были поражены выводами доморощенного Шерлока Холмса, это ничего не сказать о нашем состоянии. Куда там Холмсу и Ватсону до магистра, они дети рядом с этим гигантом мысли.

Я сидел с открытым ртом и прослеживал заново цепочку мыслей магистра, по совместительству тайного агента тайной стражи. У меня синяк, у орка синяк, у эльфара синяк, это работа орчанки, и что из этого следует? Что мы ее пытались убить? Как я ни складывал кубики его логических размышлений, к его выводам прийти не мог. «Дурдом какой-то», – подумал я.

– Так это все ночью было подстроено с целью меня убить? – пораженно спросила Ганга. – Вы хотели от меня избавиться? Сговорились! Сволочи!

Ее губы задрожали, и она, хотя всеми силами пыталась удержаться и не разреветься, не смогла сдержать слез, они сначала потекли каплями, потом превратились в ручейки и, наконец, хлынули ниагарским водопадом. Ганга разревелась.

– Это какое-то сумасшествие! – Гради-ил беспомощно вертел головой, пытаясь найти поддержку, и натыкался на наши растерянные лица. И на гордо вздыбленный длинный кривой сучок носа детектива местного разлива.

– Мы не хотели тебя убивать. Это глупости. С чего ты решила, что мы сговорились? – Эльфар, как единственный способный внятно формулировать, обратился к ревущей девушке.

– Я сама слышала, как вы говорили – «эту тварь надо уби-и-ить». – Орчанка не могла остановиться и, плача, издавала такой же шум, как горная река, зажатая в теснине.

Я встал, подошел к Ганге, нежно обнял ее, чувствуя ее слабое сопротивление, и, мягко подталкивая, повел за собой. Усадил и сел рядом. Погладил по волосам, достал платок и стал вытирать ей слезы. Все это проделывал молча, давая слезам вымыть из ее головы самообман и глупость, внушенную магистром.

Наконец, когда она немного успокоилась, приказал ей высморкаться. Она всхлипнула, но высморкалась и посмотрела на меня опухшими глазами.

– Теперь послушай меня, девочка. Я никогда и никого не предавал. Я обещал на тебе жениться, если ты будешь готова стать достойной невестой, значит, женюсь.

– Пра-авда-а? – всхлипнула она.

– Правда! – ответило ей три голоса.

– А почему он, – она показала тонким пальцем на смущенного магистра, – говорит, что вы хотели меня убить?

– Наверное, потому, что каждый судит в меру своей испорченности, – ответил я и посмотрел на вмиг возмутившегося магистра, который стал похож на облезлого грифа, старого и больного, но пыжащегося и пытающегося показать свою былую утерянную силу и величие.

– Нашему посольскому магу почему-то показалось, что мы хотим тебя убить. Вот он и сделал выводы, раз у нас синяки, значит, мы с тобой боролись, пытаясь убить, но не смогли. – Я зло посмотрел на Луминьяна, который растерянно хлопал глазами. – Сама подумай, если бы я хотел от тебя избавиться, то сделал бы все по-другому, не гоняя по повозке. Но ты жива и здорова. А мы с синяками. – Я улыбнулся.

Девушка тоже улыбнулась.

– Ты меня полюбишь? – без всякого перехода спросила она.

Я в удивлении воззрился на нее. Ох уж эти женщины, для них главное услышать из уст мужчины самое важное для них, а там хоть трава не расти.

– А ты будешь готова стать невестой?

– Буду.

– Полюблю.

Мне начинала нравиться эта гордячка, что смогла себя сломить и смириться с ролью послушной невесты. Может, правду гласит гуляющая по нашей далекой стране поговорка «стерпится – слюбится».

Открытый космос. Станция «Созвездие-57Т»

Дремавший у себя на квартире Блюм Вейс вздрогнул, ему на нейросеть пришло кодированное сообщение. Ключ от кода хранился в конспиративном офисе, но он знал, что таким образом с ним смог выйти на связь Демон.

Вейс собрался и покинул свои апартаменты, спустился вниз и подключил отдельный шифровальный искин.

«Дорогой дядюшка! Дом оставил. Двери закрыл. С новыми друзьями отправился на рыбалку. Работу искать буду позже. Спасибо за помощь, я уже здоров».

Сие послание означало: Демон понял, что за ним началась охота, и ушел на нижний слой. Он нашел средства и силы для продолжения операции. И он имеет надежный канал передачи информации.

Демону будет трудно, размышлял Вейс, он не может рассчитывать на помощь структуры АД. Все решения ему предстоит принимать самостоятельно, без согласования с кем-либо. Но необходимую информацию он выдать сможет. Пусть Вейс не может помогать ему открыто, но с его помощью он постарается попортить кровь центральному офису. Он уже сделал свой первый шаг в этом невидимом противостоянии. Демона наградили, теперь просто так отозвать и обвинить того в предательстве у «сынков» не получится. АД возглавляют не дураки, тоже понимают, что им придется держать отчет перед законодателями. И там тоже сидят лоббисты ССО, старые адмиралы. Они могут закрыть глаза на такие потери (в конце концов, это война), но не на то, что их награжденного бойца сделают виновным в провале. Такое попрание чести мундира они не спустят. Теперь, видимо, председатель Севеньрон притормозит ход расследования, и это только на руку. Но он не такой человек, чтобы пускать события на самотек. Пальдонец очень хитрый и изворотливый политик. Что же он может предпринять? Вейс задумался.

Нейтральный мир. Брисвиль

– Хозяйка, там к тебе алхимик пришел. – В пещеру заглянул Хромец, который после известных событий стал у нее кем-то вроде слуги и секретаря.

Теперь это был не нищий с пришибленным взглядом, а потолстевший и уверенный в себе человек, облеченный определенной властью и знающий себе цену. Его значимость росла вместе с авторитетом хозяйки. Все гильдии признали ее силу и влияние. И хотя она не вмешивалась ни в какие события и не плела интриги, ее продолжали бояться и уважать.

– Проводи его ко мне и присмотри, чтобы нам не мешали. – Ведьма чего-то подобного ожидала. Не мог синдикат долго не использовать ее ресурс. Она выпрямилась в ожидании визитера.

Алхимик зашел, кланяясь, весь из себя подобострастный, и мелкими шажками приблизился к столу, за которым сидела хозяйка подземелий. Она жестом пригласила его сесть и вежливо посмотрела на агента валорцев, показывая, что готова его выслушать. Женщина всем своим видом изобразила внимание.

– Госпожа! – взволнованно заговорил посетитель. – Не знаю, с чего начать… – изобразил охватившее его затруднение алхимик.

Ведьма помогать ему не стала, а только движением бровей, приподнятых вверх, выказала свое удивление.

После короткой заминки алхимик перешел к сути дела:

– На меня вышли странные люди. Я их раньше не знал, никогда не видел, но они меня напугали, госпожа. Вот, передали для вас письмо и сказали, что будут ждать от вас ответа.

Он протянул свернутое в трубочку послание. Прежде чем она его взяла в руки, пес обнюхал свиток и равнодушно отвернулся. Ведьма развернула письмо и углубилась в чтение. В письме валорцы предлагали ей новый способ связи через алхимиков. И просили поспособствовать в укрытии их людей на несколько дней. Она отложила свиток и посмотрела на алхимика. Видно, туго у них дела идут, коли они так быстро начали использовать свои «закладки», подумала она, но ее мысли никак не отразились на ее лице, оно оставалось заинтересованно-вежливым. Теперь они дела обставляют таким образом, словно это от нее исходит инициатива использовать алхимиков в качестве связных.

– Они еще что-либо вам сказали, рен?

– Нет, госпожа, только то, что все указания мне дадите вы.

Ну так и есть, усмехнулась про себя Ведьма.

– Они вам угрожали? – спросила она.

– Немного. – Алхимик замялся и занервничал, понимая, что идет по тонкому льду и если где-то пережмет или усилит впечатление, то вместо сотрудничества останутся только обглоданные кости визитеров. Ведьма не прощала наезды на ее людей. Действовала жестко и решительно, кроме собак у нее был полноценный боевой отряд. Она брала заказы на охрану караванов, и многие пользовались такой возможностью заполучить хорошо подготовленных и экипированных бойцов вместе с парой псов.

– Вы осознаете, какая вам отводится роль? – спросила Ведьма, разглядывая вспотевшего посетителя. Она хорошо понимала его чувства, но готова была подыграть валорцам.

Тот замялся, но ответил:

– Примерно, госпожа. Через нас хотят поддерживать общение с вами.

Та согласно кивнула.

– С вами, рен, пойдет Хромец, он передаст мои слова вашим гостям. А вы не бойтесь, они вреда ни вам, ни вашему другу не нанесут.

Через час Хромец вернулся в сопровождении пятерых мужчин в одеждах купцов. Ольга сразу выделила троих. Нет, посторонний взгляд не обнаружил бы ничего необычного, просто Ольга хорошо знала этих людей по их изображениям. Это были агенты из центрального офиса, где она в свое время занимала скромную должность направленца-картографа вместо сестры, и все агенты, уходящие в прыжок, регистрировались у нее. Их называли чистильщиками. Они подчищали за другими, обрубая все ниточки.

– Проводи наших гостей в гостевой коридор, – попросила она Хромца, скользнув равнодушным взглядом по пришедшим.

Когда гости ушли, она дала волю чувствам. Ударила кулаком по столу, и пес укоризненно посмотрел на нее.

– Знаю, знаю, надо быть сдержанней, – ответила она ему и погладила того по огромной голове.

Так, поглаживая пса, млевшего от удовольствия, она стала размышлять над тем, как ей поступить. С одной стороны, она не обязана сообщать Вейсу информацию. С другой стороны, связка валорцев и агентов АДа ей очень не понравилась, о таком она даже не слышала, а вот увидела воочию. Если она промолчит, ее никто не осудит. Если сообщит Вейсу, тот будет ей должен. Но не это главное. Главное, она начнет мстить. И эта мысль принесла ей покой и погасила смятение в ее душе. Она закодировала сообщение, сжала его и отправила в одно мгновение.

Скрав в подполье

Гнездо проворно и очень уверенно обживалось в развалинах заброшенного города. Разведчики выискивали проходы в подземельях, рабочие ловко и споро укрепляли и расширяли эти проходы, и зона обитания крысанов быстро и неумолимо росла.

Демоны поначалу пытались оказать сопротивление и даже несколько раз атаковали гнездо, но, получив сокрушительный отпор и понеся потери, забились в дальние углы, куда не добрались еще страшные крысоподобные пришельцы. Всех выловленных бродяжек разместили в разных местах и особо не охраняли, когда случались побеги, то охоту за ними устраивали молодые подрастающие воины. Еды у крысанов было вдоволь. Король и «колпаки» признали авторитет и власть Прокса и не покушались на его положение. Сам король набрал себе новый гарем из местных демониц и, узнав, что Стоптыпервый и остальные «колпаки», что были с Алешем, получили имя, потребовал себе тоже и стал Стоптыкороль. Забравшись глубоко в подземелье, он пребывал в безопасности и блаженствовал.

Еще Прокс увидел, как «колпаки» дерутся из-за демониц, победитель схватки тут же помечал мочой своих новых самок и уводил их, безропотных, ошалевших от такого обращения, в свою нору. Стоптыпервый сжег молнией еще одного «колпака», расчищая себе путь к подножию трона, а может быть, и к самому престолу.

Так прошло десять дней. Алеш отслеживал обстановку вокруг разрушенного города и разведывал проходящие караваны из верхних слоев. Он надеялся вычислить, с кем и как происходит проход на нижний уровень агентов синдиката. В том, что они переходят отсюда наверх и обратно, он не сомневался. Здесь расположилась пересадочная станция во внешний мир, а основной костяк организации находился на Сивилле. Сюда обязательно должен идти немаленький поток рабов и алхимических препаратов. Первым делом он хотел с помощью крысанов этот поток перекрыть и посмотреть, как отреагируют валорцы и сам князь. Но пока он ничего существенного не обнаружил. Да, караваны шли, но это были обычные караваны со средних слоев, и таких было большинство. Возвращались местные караванщики с товарами, и их можно было различить по рогам и плотной ауре хаоса, что было свойственно только жителям самого нижнего слоя. Из Брисвиля и с Сивиллы караванов не было.

Дальнюю разведку в столичный город и за его пределы осуществляли ведьмы. Таких мутантов, искореженных магическими выбросами, как сенгурки, пришедших с других слоев, здесь тоже хватало. На них не обращали внимания, если они не приставали, побираясь, и не попрошайничали.

Лерея перед рассветом выскользнула из развалин и направилась к городу. В него она вошла с рассветом. В столь ранний час столица Цу Кенброка еще спала, на улицах встречались редкие прохожие, бредущие по своим делам, и разносчики, доставляющие товары на постоялые дворы. Открывались лавки, запертые на ночь, и из них выглядывали позевывающие продавцы. Она прошла по запыленным улицам города, напоминавшего большую деревню, и поднялась на гору, где величественно и грозно высился замок князя тьмы Цу Кенброка. Пользуясь тем, что ее знали во дворце князя и считали приближенной к княгине, она не останавливаясь прошла мимо стражи на воротах, и те пропустили девушку беспрепятственно. Но с ухмылками, сальными намеками и обсуждая между собой достоинства молодой демоницы в подробностях и ее возможные ночные приключения, ни капли не смущаясь тем, что сьюра их слышит.

Сенгуры как были, так и остались чужими, или пришлыми, как их называли за глаза, для всех обитателей замка. Привыкшая к скабрезностям местных демонов и их презрительному отношению, Лерея, не обращая внимания на треп скучающих стражников, пересекла двор, направляясь к крылу, где располагалась личная охрана князя. Она прошла длинным прямым коридором и повернула направо. Там неожиданно для сенгурки ее поджидала одна из демонесс. Повелительница хаоса преградила ей путь и с усмешкой спросила:

– И что сьюра забыла во дворце? Насколько я знаю, ты покинула свою госпожу. Неужели решила вернуться? – Демонесса постукивала хлыстом по высокому сапогу и сверху, с высоты своего роста, увеличенного еще каблуками, с высокомерной усмешкой смотрела на сенгурку. Постепенно улыбка сходила с ее невероятно красивого лица и оно искажалось злобой. – Шпионишь, тварь! – почти прошипела она и замахнулась хлыстом.

Дальше для Лереи события понеслись вскачь. Она уклонилась от удара и, уйдя в тень стены, быстро зашла за спину демонессы, выхватила кинжал и уже хотела его вонзить в точеную шейку противницы… Как на нее внезапно навалилась неподъемная тяжесть, сковала и придавила к полу. Не в силах пошевелиться, она услышала тяжелые шаги, гулко звучащие в пустом коридоре, приближающиеся к ней. И затем негромкий голос князя, который произнес:

– Спасибо, Жардина. Отведи ее в пыточную и узнай, что она делает здесь, и, может быть, она знает, где находится демон-иномирянин.

Он продолжил путь. Потом обернулся и добавил:

– Я хочу, чтобы она пока оставалась живой.

Лерея снова услышала шаги, которые разрывали тишину и затухали, удаляясь.

Прокс напрасно прождал тень несколько дней. Когда она не вернулась и на третий, он понял, что что-то произошло. Ведьмы ничего не смогли узнать о ее судьбе. Девушка вошла в город и бесследно исчезла.

Предупредив, чтобы какое-то время его не беспокоили, Прокс углубился в размышления. Он сам не мог понять, как неожиданно в его памяти стали всплывать разрозненные факты, ранее незамеченные знаки, прошедшие мимо его внимания кусочки событий, и этот вал информации удивительным образом сложился в цельную картину. Это было сродни откровению, дающему понимание произошедшим событиям. Его сознание работало независимо от его размышлений, выдавая четкий аргументированный анализ.

Цу Кенброк! Вот кто захватил Лерею. Он ищет его, Граппа. Князь стремится избавиться от соперника, так как узнал, что Алеш покинул преддверие. Князь пытается в ожидании войны снизить риск неучтенных факторов. А Грапп может представлять для него дополнительную проблему, и кто знает, не станет ли его присутствие на слое той каплей, что переломит ход событий не в его пользу.

Князь не уверен в себе и страхуется! Озарение, словно беззвучный выстрел, прострелило мозг скрава.

Он не может сейчас ее спасти, но он может попытаться встретиться и поговорить с кем-то из сенгуров, может быть, они донесут сведения о Лерее до Листи. Она княгиня и должна иметь хоть какое-то влияние на мужа.

Алеш на глазах удивленных ведьм и крысанов превратился в демона и, повернувшись к сенгуркам, сказал:

– Я в город, вызнать и осмотреться. Если тоже не вернусь, через десять кругов уходите. Вот камень телепорта, откроете окно и уходите к Ровану. С крысанами без меня вам лучше не оставаться.

Он развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Вскоре ему пришло сообщение от Вейса.

«Я рад, племяш, что ты здоров. Если пойдешь на рыбалку, то поймай и для меня штучки три ормунов[59]59
  Ормун – деликатесная рыба.


[Закрыть]. Пиши, не забывай. Мой новый адрес 1234575 крондис 34 центури 9876».

Дешифратор, внедренный не в нейросеть, а прямо в сознание метаморфа, через пять рисок выдал результат.

«Родственники Племяннику.

Из достоверных источников поступила информация. В сектор переправлены чистильщики. Ориентировочно трое. Сотрудники ЦО. Они вышли на контакт с агентами синдиката и будут переправлены на нижний слой. Твоя задача – постараться осуществить захват агентов и передачу их спецназу ССО.

Надеюсь, ты понимаешь, как это важно! Дядя»

Степь. Возвращение

Мы вышли на торговый тракт, на дорогу, наезженную в степи, с вытоптанной и примятой травой и комками сухого грунта, размолотого до состояния песка проходящими караванами. Затем долго и нудно, поднимая пыль, двигались вдоль довольно широкой реки, которая начиналась где-то в горах Вангора и продолжала неспешный бег своих мутных желтых вод по орочьей степи. Дальше мы пойдем вдоль нее до самого пограничного города Бродомира. Я больше не покидал свою необычную компанию, которая образовалась у меня за время моего похода в составе посольства. Во избежание, так сказать, недоразумений.

Магистр, посрамленный в качестве детектива, ехал насупленный и ни с кем не разговаривал, зато, видимо, в отместку съедал за раз по две порции того, что готовила Ганга. Она самым решительным образом отстранила от кухни Фому, на которого возложил обязанности готовить Гради-ил, на которого в свою очередь эти обязанности возложил я. При этом все остались довольны, а магистр особенно. После недели неспешного путешествия мы и достигли реки.

Жаркое южное солнце сменилось ласковым и теплым, а затем стало почти негреющим, равнодушно-холодным, частенько прячась за набегающие тучи. Становилось холоднее, особенно это чувствовалось по ночам. Привалы стали длиннее, а путь, который посольство проходило днем, – короче. На одном из привалов к нам пришел снабженец. Осмотрелся и по-хозяйски уселся на скамейку. Мы с недоумением смотрели на него.

– Я поговорить, студент, – сказал он, заметив, какое впечатление произвело его появление в нашем лагере.

Я улыбнулся и с искусственной добротой в голосе, словно заботливый отец, произнес:

– Слушаю тебя, сынок.

Жулик захлопал глазами, уставился на меня, как на неведомое чудо, и возмутился:

– Какой я тебе сынок, студент? Ты не перегрелся у костра, случаем? – Он раздраженно заелозил на скамеечке, которая жалобно заскрипела под его весом. Маленькие глазки походного интенданта открылись шире и стали меня буравить.

– Ну как же, любезнейший! Еще не так давно вы изволили заметить, что я для вас отец и мать, и даже больше! – Я постарался изобразить удивление и с отеческим осуждением, как взрослый на малолетнего проказника, вперил взгляд в снабженца.

Тот почесал лысый затылок и, подумав немного над моими словами, с кривой улыбкой, которая показывала его недовольство, ответил:

– Так это… я образно выразился. Так сказать, в знак благодарности за помощь.

– А-а, – разочарованно протянул я, – тогда другое дело. Что на сей раз привело вас, уважаемый, к нам в табор?

– Приданое орчанки, студент, – незамедлительно и по-деловому ответил толстяк, сложил пальцы, похожие на сосиски, в замок и продолжил: – Хочу его выкупить у тебя.

Ганга, хлопотавшая у костра, и магистр, который всегда крутился рядом с нашей поварихой, когда она готовила, внимательно на него посмотрели. Я покосился на них, перевел взгляд на толстого жулика и протяжно произнес:

– Интересно… Миллион золотых, уважаемый, и это не обсуждается, – с самой доброй улыбкой, какую мог натянуть на свое лицо, ответил я.

– Что-о-о? Студент, ты не ударился головой? Ему цена тысяч пятьдесят – шестьдесят, а ты миллион просишь! – Толстяк даже подпрыгнул на скамейке, услышав мое непомерное требование.

– Тогда вон с Гангой разговаривай. – Я сразу стал равнодушным и потерял интерес к снабженцу. – Это ее приданое.

Вытянул ноги и стал греться у костра, больше не обращая на снабженца внимания. Тот согласно кивнул и повернулся к орчанке.

– Рена, что у вас в повозках? – пропел он.

Девушка гордо вскинула голову и резко ответила:

– Я – тана!

– О, простите великодушно! – засуетился толстяк. – Конечно, конечно, тана. Так что в повозках? – Его голос сочился патокой, а пухлые щеки раздвинулись в улыбке.

– Я не знаю, – ответила орчанка и кивнула в мою сторону, – он знает.

Снабженец вновь повернулся ко мне, несколько сбитый с толку, но весьма решительно настроенный продолжить разговор.

– Может, вы, тан, скажете, что там? – быстро сориентировался пройдоха, вместо «студента», как обычно он обращался ко мне, называя меня таном.

– А вам зачем? – сделал я вид, что не понимаю, для чего ему нужна эта информация.

– Как – зачем? – Толстяк стал терять терпение. – Я уже сказал, что хочу купить содержимое обозов.

– А я уже ответил вам, уважаемый, что это стоит миллион. – Я говорил обманчиво устало и безразлично, хотя знал, что в повозках товара наберется тысяч на сто – сто пятьдесят. Шелк и жемчуг были только в фургоне Ганги, в остальных – отлично выделанные шкуры, парусина и пеньковые канаты, что очень ценились в Вангоре и в империи у корабелов. По качеству не уступали тем, что делали лесные эльфары, но стоили гораздо дешевле.

– Но это же несерьезно! – воскликнул снабженец и зло зыркнул на меня. Но через мгновение его взгляд опять стал обычным. – Там не может быть товара на мил-ли-он. – Последнее слово он произнес по слогам и очень твердо.

– Не может, – согласился я и еще больше удивил толстого торгаша.

– Тогда зачем… вы, тан, просите миллион? – Он был сбит с толку.

Я пожал плечами и ответил:

– Торговаться я не умею, вот и назначаю сумму, от которой можно немного спустить.

Снабженец снова сложил пальцы в замок и уставился на меня. Он некоторое время что-то обдумывал и наконец спросил:

– Немного – это сколько?

– Ну не знаю… – Я поднял глаза к небу, ища там ответ, потом вернулся к толстяку. – Для начала тысяч пять, наверное, – вроде как нерешительно ответил я.

– Пять! – ахнул снабженец. – Пять тысяч! Да мы сто лет так торговаться будем. Умрем и не успеем порешать, – подвел он итог моему предложению, сложив губы куриной гузкой.

– А что вы хотите? – сделал удивленное лицо я. – Я не хочу, чтобы мою невесту обманули.

Услышав это, Ганга одарила меня самой очаровательной улыбкой, какую только могла сыскать у себя где-то глубоко в запасниках души. Блеснули небольшие клыки и скрылись за маской скромницы, потупившей взгляд.

Толстяк беспомощно огляделся, остановил свой взор на магистре и сказал:

– Луминьян, может, вы поможете мне, а то этот молодой человек не до конца понимает свою выгоду.

– Если мне позволят, то я смогу с вами поторговаться и найти выгоду продавцу и покупателю, – размеренно, с достоинством ответил магистр.

Я видел, что натура идриша берет в нем верх над магом и старик готов броситься в схватку.

– Да, конечно, учитель, прошу вас защитить наши интересы, – обратился я к нему и сел поудобнее, приготовившись смотреть и слушать начинающееся представление.

Оба противника стали предельно собранны. Луминьян размял руки. Толстый их потер ладонь об ладонь. Они, как борцы на ковре, приглядывались друг к другу прежде, чем нанести удар своим предложением, и оценивали квалификацию соперника по позе, движению рук. В то же время они производили впечатление игроков в покер. Вот так будет правильнее: как борцы на ковре, которые вышли помериться силами за игрой в покер.

– Уважаемый магистр, я не знаю, что находится в повозках, но готов все это приобрести за семьдесят тысяч, – нанес пробный удар толстый.

– Вы просто не представляете, мой друг, что может отдать народ за всенародную невесту. Это вам не бедная дочь какого-нибудь барона или графа, за которой дают гораздо больше, чем предлагаете вы. И поэтому понятно стремление моего ученика стать миллионэ́ром. Ведь невеста является принцессой. – Магистр парировал легко и удвоил ставку, при этом попытался провести болевой прием на руку, прячущую карты.

– Да вы шутите, магистр, – спокойно возразил соперник, уйдя от болевого и делая подножку. – Даже за дочкой короля не дают миллион.

Оба были в своей стихии и обменивались первыми ударами, проводя разведку боем. Как показали дальнейшие события, это были титаны торговли. Оба находили веские аргументы и контрдоводы, обосновывая свою цену. Оба совершили по шесть подвигов Геракла на почве торговли, показывая чудеса изворотливости и красноречия. Несколько раз дело чуть не дошло до рукопашной.

Толстяк божился, что он очень беден и еле сводит концы с концами. Но я подумал, что он не смог свести концы только потому, что они очень длинные. Кричал, что магистр хочет его разорить и пустить по миру его детей, и еще громче кричал: «Детей пожалейте!» – потрясая при этом кулаками.

Ганга сидела с открытым ртом, переводя взгляд с одного на другого. Фома невозмутимо варил кашу, забытую орчанкой. Гради-ил ушел в медитацию. Никто не заметил, как на берег вылезла Краля и подставила брюшко для чесания. Я не задумываясь, поглощенный созерцанием мастер-классом, чесал ее.

За то время, что шел торг, я узнал много нового. Оказывается, магистр был сыном барона и служанки-идриши. А толстяк – сыном поварихи и какого-то графа. Оба бастарда учились и содержались в одном приюте и били друг друга в детстве. Все это они припомнили в ходе перепалки. Толстяк несколько раз вставал и делал вид, что уходит, а магистр останавливал его, делая новое предложение. В конце концов они сошлись на ста десяти тысячах.

– Сто десять тысяч, Ирридар, минус мои пять процентов, – повернулся ко мне довольный магистр. Он весь вспотел и был взъерошен, как облезлый орел после схватки, общипанный, но непобежденный.

– Я согласен, если к этим тысячам уважаемый снабженец добавит эти пять процентов, – как можно спокойнее ответил я.

– Ни в коем случае! – тут же возразил толстяк и возмущенно посмотрел на меня, как будто я украл у него эти пять процентов и пустил по миру его детей.

– Ну нет так нет, – вздохнул я. Сделал вид, что зеваю, прикрыл рот ладонью и огорошил обоих известием: – Значит, сделка не состоялась.

Оба Геракла от торговли вылупились на меня. Луминьян хватал воздух, толстяк шипел, как вскипевший чайник. Я их понимал, они столько сил потратили, чтобы договориться, и тут я заявляю, что сделка не состоялась.

– Два процента сверху, и все! – наконец ответил покупатель.

Луминьян махнул рукой и устало согласился:

– Хорошо, грабьте старика.

Толстяк достал чековую книжку и со злорадной ухмылкой спросил:

– Вас чек устроит, молодой тан?

Книжка у него была золотая, и он ею хвалился. Я тоже достал золотую книжку и важно ответил:

– Устроит.

Толстый, надувшись перед этим, как шар, сдулся. По всей видимости, он хотел нагреть меня пустым чеком, но наличие у меня чековой книжки делало его аферу невозможной. Он замялся. Запыхтел, с усилием взял перо и с еще большим усилием, не пряча муки на толстом лице от расставания со своими деньгами, выписал чек. Протянул его мне дрожащими руками, и тот сразу исчез.

– Приедем в Азанар, я тебе открою счет и переведу деньги на тебя, – обратился я к орчанке.

Та только отмахнулась:

– Не надо, дорогой, это мой вклад в нашу будущую семью.

Гради-ил вышел из медитации. Фома выронил ложку. Толстяк крякнул. Магистр икнул. Краля, словно поняла, о чем идет речь, пообещала:

– Я тоже принесу в семью сундук.

И тут все посмотрели на нее. Ганга широко открытыми глазами, которые, впрочем, быстро превратились в щелки, уставилась на это чудо-юдо и произнесла:

– Это кто такая?

– Говорят, речной демон, разве ты не знаешь? – невозмутимо ответил я. И, чтобы она не подумала чего, добавил: – Подарок от владыки реки за то, что Гради-ил убил его папашу. Сам эльфар от подарка отказался, а вот наш снабженец принял.

Толстый икнул и пробормотал:

– Я отдал ее тебе, студент.

– Ну вот, а я потом получил ее от него и отпустил демона на все четыре стороны. – Посмотрел на Кралю и спросил: – Ты как тут оказалась?

– Приплыла.

– Я не позволю тебе взять ее в жены! – очень твердо заявила Ганга, уставившись на меня глазами-щелками и показав клыки.

– Да я и не собираюсь, – с удивлением посмотрел я на возмущенно задышавшую девушку. – Надо же придумать такое! Кстати! А на чем ты будешь добираться? Ведь свои повозки ты продала.

– А подумаешь! В твоей поеду, – отмахнулась девушка и как ни в чем не бывало стала есть кашу. Поморщилась и, вскинув взгляд на Фому, строго сделала выговор: – У тебя каша пригорела.

– Это у тебя, – невозмутимо ответил он.

– Студент, дай поесть! – потребовала Краля.

Недолго думая я выдал ей два гномьих сухпая. Та развернула и слопала их в одно мгновение.

– Еще дай! – потребовала она.

– Сундук тащи, потом покормлю.

Я сказал это, чтобы она отстала, но крула приняла мои слова как приказ и бултыхнулась в воду, окатив нас брызгами.

Толстяк ругнулся, потом подобрал пакет, понюхал и спросил:

– Студент, это что?

– Это походный сухой паек на сутки. Не портится, занимает мало места и сытный, а главное, дешевый.

– Рецепт дай. – Прощелыга сразу почуял наживу и вцепился в меня как клещ.

– Продам за десять тысяч золотых корон.

– Да что у тебя так все дорого? – немного возмущенно спросил он. – Ты меру-то знай.