Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 237 (всего у книги 335 страниц)

– Ты? Но как?

Я помолчал, обдумывая свой ответ. Поглядел в любопытные глаза Гради-ила, потом на ошарашенную Гангу и выдал сакраментальное:

– Такова была воля богов.

– Кого? – в два голоса спросили оба.

– Вы что, не слышали?

– Слышали, – ответила, прищурив свои большие глаза, Ганга. – Только непонятно, как ты узнал про эту волю?

– Ты была со мной на горе?

– Э-э-э… Была.

– Вот там мне и сказали, – нашелся я, честно глядя в ее глазки.

– Что за гора? – Гради-ил с великим удивлением уставился на нас.

– Гора, где обитают боги, – ответил я.

– Вы были в чертогах богов, милорд. – Гради-ил даже не думал сомневаться в моих словах.

– Я не знаю, чертоги это или нет, – ответил я. – И это не важно. Важно то, что у меня есть цель. И я ее должен достичь, иначе всем нам смерть.

Гради-ил, соглашаясь, кивнул.

– Понимаю, милорд. Вы вовлечены в противостояние богов. Если победит ваш бог, вы получите награду. Если он проиграет, вы погибнете. И вместе с вами – все, кто стоит рядом. Мы все погибнем. Чем мы можем помочь?

– Тем, что будете сидеть здесь и ждать меня.

– Ты опять уходишь?

– Ненадолго, дорогая…

– Я знаю, что ненадолго. – Глаза моей невесты полыхнули огнем. – Но вынуждена заметить моему жениху, что слишком часто. Так часто, что я его вижу не больше часа каждый раз при его прибытии и убытии.

– Сегодня я пробуду с вами до утра. – Я приобнял напрягшуюся Гангу за плечи. Та немного успокоилась, но затем резко повернулась ко мне.

– Я чувствую тревогу, – произнесла она. – Я не знаю, чем закончится твоя битва, но тревожусь. Я хочу перед твоим уходом… – Она прямо уставилась мне в глаза. – Я хочу стать твоей женщиной.

Я закашлялся, а Гради-ил «испарился».

Ночь быстро опускала темное покрывало со склонов гор в долину. Затухающий костер потрескивал угольками. Проснулись ночные птицы, совы заухали, перекрикиваясь в темноте. А я наслаждался пылкими ласками своей невесты. Она стала моей женщиной… И не раз за эту ночь. Утром, усталая и довольная, она уснула на моей груди.

– Она понесла, – услышал я голос Шизы, в котором прорезались нотки ревности.

– Ну, стало быть, так суждено, – ответил я. – Вернусь из Снежного княжества, сыграем свадьбу.

– У Ганги предчувствия.

– Какие? – Мне было лень размышлять.

У женщин всегда тревоги. Они ждут и думают о нас, мужчинах. Как мы? С кем мы? Тревожатся. Это вполне нормальное состояние.

– Я не знаю, Виктор, но я тоже почувствовала тревогу после ее слов. Мы где-то что-то упустили… может быть, важное…

Я задумался. Но, сколько ни морщил лоб, ничего не придумал.

– Если мы не можем это сейчас видеть, – ответил я, – то и не будем ломать голову. Значит, это выше нашего понимания или это судьба, Шиза.

Я осторожно убрал голову Ганги со своей груди и, не прощаясь, отправился на гору. Крула увидела меня голого и хотела заорать. Но я показал ей кулак. Русалка нырнула в воду бассейна и исчезла. Я быстро оделся. Проверил связи моих посланцев с горой и, убедившись, что все нормально, а три отряда движутся в правильном направлении, хотел было уже убыть в лагерь орков на плато. Но не тут-то было. Напротив меня открылось окно, и я увидел смеющуюся Беоту. Я тоже бледно улыбнулся и подумал, что ее прибытие ко мне явно не к добру.

– Хорош! – смеясь, произнесла она. – Настоящий самец.

Я вздернул брови.

– Я ждала тебя, самозванец, поэтому видела твое появление во всей красе.

– Самозванец? – Я почесал затылок. – Почему самозванец?

– А ты проходил лабиринт? – в ответ спросила она.

– Лабиринт, – повторил я. – Это тот лабиринт, где находится говорящая статуя?

Беота приоткрыла ротик, показывая мне свое удивление.

– Не может быть, – очень уверенно произнесла она. – Ты не мог его пройти.

– А я и не говорил, что проходил лабиринт, – ответил я, пытаясь понять, что ей от меня нужно. Ведь не зря эта красивая ведьма сюда пожаловала.

– Тогда откуда знаешь про статую?

– Рассказывали, – туманно ответил я.

Беота усмехнулась:

– Я так и поняла. Скажешь, кто?

– Я бы поделился, но имени его не знаю.

– А как он выглядит? Может, я узнаю.

– Несравненная Беота, – едко улыбаясь, ответил я. Мне надоели эти хождения вокруг да около. – Любая информация чего-то стоит. Чем вы готовы пожертвовать?

– Ну… например, тобой, малыш. – Она вернула мне мою улыбку.

– Ну да, – кивнул я. – Это, конечно, стоит очень много. Я – это целая вселенная. А конкретно.

– А конкретно – могу предупредить тебя о опасности.

– Спасибо, – поклонился я. – Предупреждайте.

– Сначала расскажи, с кем ты разговаривал о лабиринте.

Я задумчиво посмотрел на чернокожую красавицу. Она уже не пыталась колдовством обольстить меня. Значит, признала за мной силу. Победа над Роком в мое отсутствие и то, что она отдала мне часть накопленной благодати, работали на мой авторитет.

– Давайте заключим договор, божественная Беота. Я рассказываю вам о том, кого видел, а вы меня предупреждаете о грозящей мне опасности.

Беота стрельнула глазами.

– А давай! – задорно, словно маленькая девчушка, произнесла она. – Только больше никаких Ирридаров. Только Худжгарх.

– Шиза, ты видишь здесь ловушку? – поинтересовался я.

– Нет, Виктор, я не понимаю, чего она хочет, но, может, она предупредит нас о том, что тревожит Гангу. Или о планах Рока.

– Я ей не верю, Шиза.

– Я тоже.

– Тогда составь договор, я ей отправлю почтой.

– Готово.

В моей руке возник свиток. Я поднял руку и дунул. Свиток полетел к Беоте, которая его ловко перехватила и, развернув, принялась читать.

– Ты не судьей работал ранее? – спросила она.

– Нет.

– Очень уж все дотошно описал. Ты чего-то боишься?

– Конечно, – не стал врать я. – Я вас боюсь, Беота.

– А где же несравненная и божественная? – усмехнулась чернокожая красавица. – Но, впрочем, не важно. Меня не бойся. Не буду же я вредить своему возможному будущему супругу.

У меня волосы зашевелились на голове. Вот это заявление! Видимо, удивление отразилось на моем лице. Богиня довольно засмеялась и порвала договор.

– В качестве жеста доброй воли я предупреждаю тебя, Худжгарх. Бойся огня.

– Бойся огня? И все? А конкретно?

Беота снисходительно на меня посмотрела.

– Боги не говорят прямо. Взрослей, мой мальчик. До встречи, – и окно схлопнулось, оставив меня в великом недоумении.

– Шиза, ты что-нибудь поняла?

– Нет, Виктор.

– Бойся огня… Надо же! – проворчал я. – Какого?

Я задумчиво постоял, размышляя над ее словами, затем просто махнул рукой. Раз Шиза не знает, а мое слоеное сознание молчит, то и я не буду забивать себе голову.

Как говорила моя бабушка: «Всему свое время, внучек. – Это она о готовности браги для самогона. – Время браге бродить, время делать самогон. Иди погуляй».

Вот я и пойду прогуляюсь. А огненная брага пусть бродит.

В лагере свидетелей царила суета. Передовые отряды ревнителей веры, около сотни всадников, виднелись вдали, не приближаясь. Я стоял на вершине крутого склона и смотрел на них. Подошел Мызыр и молча встал рядом. Я чувствовал, что он ждет указаний.

– Не посылай никого к ним, – повелел я, не поворачиваясь. – Посмотрим, на что они осмелятся.

Всадники рассыпались по степи и стали прочесывать местность.

– Засаду ищут, – проговорил Мызыр.

Ближе к обеду подошли передовые отряды, около тысячи. Несколько всадников отделилось и поскакало к нам. Они добрались до подъема на плато и остановились, затем один надел шлем на копье, и группа из восьми всадников медленно направилась к частоколу.

– Парламентеры, – усмехнулся я. – Сейчас будут пробовать брать нас на слабо. – У тебя, Мызыр, козопас есть?

– Есть, – удивленно ответил он.

– Прикажи, чтобы позвали его сюда.

Когда пришел и поклонился оборванный орк, я ему сказал:

– Видишь орков?

– Вижу.

– Вот иди и говори с ними.

– А что говорить?

– Что захочешь, то и говори, – засмеялся я.

Козопас шмыгнул носом, поправил сползающие портки и пошел к подъехавшим оркам.

В каждом народе есть такие неудачники. Ленивые, грязные, недалекие. Орки не были исключением. Коз пасли или рабы, или вот такие непригодные ни к чему орки.

Всадники приблизились к частоколу. Я видел, что ехал на переговоры сотник.

– Эй! Вы бабы или мужчины! – весело крикнул он. – Будете сидеть за стенами и повозками?

– А ты кто? – подал свой голос козопас. Он был горд тем, что ему дали право говорить.

Сотник присмотрелся к нашему парламентеру.

– А ты кто? – недоуменно спросил он.

– Я Вашак. А ты кто?

– Я… настоящий орк, а не козопас. Пшел прочь!

– Сам сдохни. Чего хотел?

Сотник сплюнул и развернул лорха.

– Так ты чего приезжал-то? – в спину ему крикнул козопас. – Тебе козочка не нужна?

На повозках, превращенных в стены, во всю глотку заржали орки. Мызыр тоже усмехнулся:

– Оскорбили мы сотника, а он нас не смог. Хитер ты, Посланник, ишь как вывернул. Теперь они еще злее будут.

Сотник удалился, а от группы всадников, мелькавших вдалеке, отделился один. Он поскакал прямо к нам.

Подскакав, он закричал:

– Эй, крысы! Есть кто тут мужчина? Выходи на поединок!

Мызыр посмотрел на меня:

– Что делать будем, Посланник?

Я не ответил, а тяжелым шагом сгорбленного орка направился к козопасу. Мызыр пошел следом.

– Вашак, ты веришь в Худжгарха? – спросил я.

– Верю! – ответил замарашка.

– Тогда иди и сражайся с воином врага Отца нашего.

– А чем? – не смутился тот. – У меня нет ни топора, ни щита. Нет лорха.

– А чем ты отгоняешь падальщиков и волков от стада?

– Так этим… Копьем и луком.

– Вот с этим и иди. Худжгарх накладывает на тебя свое благословение.

Я вышел в ускоренный режим и стал изучать его ауру. В ней было столько паразитов, сколько не бывает блох у бродячих собак. Его аура была рваной и просто кишела астральными сущностями. Я собрал ее в одно целое, подпитывая энергией, и сделал то, что никогда не делал. Запустил свой аурный щуп в его ауру.

– Ребята, хотите поохотиться? – спросил я малышей, и те, не думая, нырнули в омут чужой ауры. Они как щуки против карасей ныряли и хватали паразитов. Те бились в стенки, пытались уворачиваться, но я действовал под ускорением, и паразиты были очень вялы. Вскоре аура орка была очищена. Смеющаяся Шиза показала мне добычу охотников. Малыши были одеты как орки и несли связки диких уток. Их восторг был неописуем.

– Ты придумал странную вещь – охотиться на паразитов с помощью малышей, – сказала Шиза. – Я даже вначале испугалась.

Вашак удивленно смотрел вокруг. Взгляд его прояснился. Он осматривал себя и морщился.

– Пошли, Вашак, я отведу тебя на бой, – сказал я ему. – После этого боя станешь телохранителем у Мызыра. Дайте ему лук и копье, – приказал я, и ближайший орк протянул бывшему козопасу оружие.

Мы спрыгнули с повозок и пошли к кольям. Вашак пролез между двумя бревнами и вышел на простор. За нашими спинами установилась тишина. Все смотрели на козопаса. А тот подтянул веревку на штанах, скинул рваную меховую душегрейку и весело заорал:

– Если ты такой смелый, слезай с лорха и иди сюда.

Противник видел, что к нему вышел не кто иной, как козопас. Их не спутаешь с воинами. Он замешкался, а потом, развернув лорха, поскакал к своим. На «стенах» раздались радостные вопли и крики. Это вопили от восторга «мои» орки. Козопас прогнал воина. Это было смешно и обидно для врагов. Но вражеский воин смирил свою гордость. Он не стал меряться силой с дурачком. Он понимал, что эта победа принесет ему лишь бесчестье. Потом не отмоешься. Кличка «Победитель козопасов» прилипнет навсегда. А с ней хоть утопись, хоть повесься.

Вашак вернулся довольный.

– Переоденьте его! – приказал я. – Если простой козопас прогнал воина, то что сможете сделать вы, настоящие воины? – спросил я.

И в ответ раздался мощный восторженный многоголосый крик:

– Худжгарх! Худжгарх!

– Мызыр, давай веди сюда десять парней, что я приказал тебе отобрать, тех, что посмышленее.

Старый орк отошел и вскоре вернулся с десятком молодых парней весен по четырнадцать. Еще не воины, но уже не дети. Через два года им идти в набег, доказывая свою лихость. Ребята смотрели на меня исподлобья, и в их взгляде я не видел радости или почтения. Я мысленно усмехнулся – не нравится им мой вид.

– Знаете, почему у меня большие уши и нос? – спросил я.

Ребята подняли головы и молча на меня уставились.

– А знаете, что есть самое важное для орка? – задал я новый вопрос.

Все скривились. «Еще бы! – говорили их взгляды. – Каждый орк знает, что для орка самое важное – это показать свою удаль и доблесть».

– Сейчас я расскажу вам одну давнюю историю, – продолжил я. – Когда я был молод, примерно как вы, я судил орков по их внешнему виду. Однажды я насмехался над горбатым орком. И Отец призвал меня. Я встал перед его сыном Худжгархом, и тот спросил меня: «Что более всего ценится в орке?» Я ответил три раза неправильно. В первый раз я получил синие волосы, во второй – длинный нос, в третий – вот такие уши. Тогда он сказал: «Спрошу тебя последний раз». И вновь я ответил неправильно. Так я стал горбатым и его посланником. Хотите ответить три раза на мой вопрос?

Глаза молодых орков стали большими, как блюдца из фарфорового сервиза Маргариты Павловны.

– Ну вы же знаете, что самое главное для орка, – рассмеялся я. – Не бойтесь. Всего-то станете горбатыми и с большими ушами.

Ребята попятились. Они с испугом смотрели на меня и готовы были дать деру, но Мызыр звучно прикрикнул:

– Стоять, лорхово племя!

– Ну, если не знаете, – я нахмурил брови, – то не судите орка по внешнему виду. Идемте за мной.

Я отвел их в сторону, раздал браслеты с «торнадо», амулеты защиты и ввел всех в транс. Что толку говорить им, что делать, и объяснять до ночи, когда все можно вложить в подкорку головного мозга. Сейчас нельзя было разбрасываться временем. Я не знал, что приготовил мне Рок, но после слов Беоты заволновался еще больше. Мой противник перед походом хорошо подготовился, я же действовал экспромтом. И мой шанс был в неожиданном ходе. Юноши замерли на пару часов, усевшись на землю, а я стал продумывать план, как заставить эту тысячу нас атаковать.

Вы когда-нибудь видели муки рождения идеи? Это пострашнее родов ребенка. Там что? Лег и натужился. Раз, раз. Хоп, хоп, и он вышел. С идеей так не получалось. Я тужился, приказывал себе думать, уговаривал, спрашивал совета у Шизы и даже у Лиана, но все было тщетно. Я ходил по краю плато туда-сюда и мучительно рожал идею. И самое удивительное вот что: всегда идеи были, пусть даже, на первый взгляд, самые бредовые, а сейчас не было. Вот не было, и все! Может, виной тому беспокойство, что одолевало меня.

Мызыр маячил в стороне, и следом за ним тенью бродил его новый телохранитель. Когда я поворачивался лицом к стойбищу, они периодически попадались мне на глаза… Я видел, что мой пророк тоже думает. И тут я решил: «А что если идеи нет у меня, но она есть у Мызыра?»

Ему, в отличие от меня, перепадает благодать с горы. Конечно, я чувствовал себя глупо, очень глупо. Впервые я поставил перед собой задачу и не знал, как ее решить. Но внутри меня горело сильное желание начать битву до подхода основных сил. Оно жгло меня и толкало думать и думать.

– Мызыр! – крикнул я, и старый орк поспешил на мой зов. – Мызыр! – обратился я к нему, когда он подошел. – У тебя есть идея, как заставить передовой отряд врага, не дожидаясь подхода основных сил, атаковать нас?

Старый опытный сотник кинул взгляд на противника, что оборудовал лагерь лигах в трех от нас.

– Сюда они не сунутся, – произнес он. – Понимают, что только понесут потери. Среди них нет, видимо, шаманов и нет лжепророков. А без магического прикрытия они начинать штурм не станут.

Я опустил голову к земле, рассматривая носки своих сапог. Ничего нового он мне не сообщил, это я понимал и без него. Нужен неожиданный ход с нашей стороны, и решение необходимо принимать быстро.

– Можно пару сотен воинов выдвинуть за колья, – неожиданно предложил бывший козопас.

– Зачем? – к нему обернулся Мызыр. – Ну, допустим, бросятся воины в атаку, а что мы сможем им противопоставить? Стрелы? Они просто перебьют две сотни, и все.

– А если мы сделаем так… – пришло ко мне озарение. – Начнем разбирать частокол и часть стены из повозок и покажем, что выходим на бой. Они должны будут клюнуть на это. Смять две сотни и ворваться в лагерь.

Орк молча смотрел на меня, не понимая, что это нам даст. Как пять сотен орков сдержат тысячу врагов? Их просто перебьют, и все. Все это читалось на широком клыкастом лице Мызыра.

– Мы выстроим повозки узким коридором, так, чтобы они смогли пройти двадцать вряд, и встретим их силою Худжгарха. Отряд, что выйдет, трусливо повернет назад, увлекая за собой противника. Мы заманим их в ловушку.

Мызыр погладил безбородый подбородок рукой.

– Ну, если встретим силою Худжгарха… – с сомнением проговорил он, – то можно попробовать. Они нападут, если будут знать, что нас здесь всего пять сотен воинов… Стариков. Остальные – женщины и дети. Но кто им об этом расскажет?

– Кто? – переспросил я. – Я об этом позабочусь. Начинайте переоборудовать вход и снимать частокол. Готовь, Мызыр, две сотни. Их задача – заманить врага в лагерь и напасть с тыла. Сумеешь?

Орк оскалился. Еще бы он не сумел.

К тысячнику Рынгу пригнали молодого орка. Руки у него были связаны за спиной, на лице разлился большой синяк. Губы были в крови и разбиты. Пленника толкнули, он, сделав два неловких шага, упал на колени. Телохранитель ударил юношу сапогом в спину, и тот распластался у ног гаржика.

– Вот, гаржик, – сообщил воин, приведший пленника. – Перебежчик. Говорит, не хочет быть с еретиками старыми. Те, мол, из ума выжили, только молятся Худжгарху и хотят умереть достойно.

Рынг с интересом посмотрел на молодого орка.

– Я бы тоже не захотел быть с выжившими из ума стариками, – произнес он. – Поднимите его. Тебя как зовут? – спросил он пленника.

– Тыхдыр, – сипло проговорил юноша. Он сплюнул кровь и, подняв голову, гордо посмотрел в лицо тысячника. – Сын бывшего сотника Мызыра.

– Из гаржиков, – усмехнулся вновь Рынг. – Жить хочешь?

– Я хочу сражаться и быть свободным, – подняв голову, отозвался юноша.

– Сражаться? Это хорошо. Развяжите ему руки. Посмотрим, что он умеет.

Юношу развязали.

– Дайте ему топор, – с интересом разглядывая пленного, приказал Рынг. – Сразись с моим телохранителем и продержись сто ударов сердца. Если выживешь, я дам тебе лорха и оружие.

Юноша взял топор, покрутил его в руках, посмотрел на ухмыляющегося телохранителя. Тот мечом плашмя хлопал по ладони.

– Пусть вернут мое копье, – проговорил юный орк. – Им буду сражаться.

Рынг любил такие представления. Удобнее усевшись на снятое с лорха седло, он разрешил:

– Пусть будет так. Верните ему его оружие.

К ногам молодого орка кинули копье, щит и дротики. Затем упала его кожаная броня. Юноша поднял копье, остальное перешагнул.

– Я могу его убить? – спросил он тысячника, и толпа орков, окруживших место схватки, разразилась громким раскатистым смехом. Смеялся вместе со всеми Рынг. Хохотал телохранитель.

Рынг смеялся до слез. Наконец он смог успокоиться и, вытирая слезы, кивнул головой:

– Можешь. Если убьешь, займешь его место. Но если погибнешь, то из твоей шкуры мы сделаем барабан, и когда будем бить тревогу, то станем вспоминать такого шутника.

И снова толпа взревела от смеха.

Юноша вышел на середину. Встал напротив воина.

– Твои доспехи достанутся мне, – нагло заявил он.

Телохранитель молча сплюнул под ноги и размахнулся мечом. Он сделал обманное движение, желая напугать противника, но юноша остался стоять на месте. Орки одобрительно загудели.

Телохранитель Рынга, проверяя реакцию молодого выскочки, ткнул мечом перед собой. Он был немолод и опытен. То, что юноша очень ловок и выдержан не по годам, он заметил сразу.

Удар меча легко был отбит лезвием копья, а само копье устремилось в голову орка. Тот вынужден был сделать шаг назад. Орки вновь одобрительно зашумели. Затем телохранитель стремительно пошел в атаку, крутя мечом, словно веером. Клинок мелькал в воздухе, и казалось, от него нет спасения, но юноша ушел в сторону, прогнулся назад, пропуская лезвие клинка над собой, и ткнул копьем в пах наступающему противнику. Выпад был очень опасен, и бывалый воин вновь вынужден был прервать атаку и отступить. Затем телохранитель Рынга попытался ударом сверху на возврате перерубить древко, но юноша тоже не дремал. Он видел продолжение атаки орка и сам отошел на шаг. Меч просвистел в воздухе, и молодой орк, пригнувшись и сделав длинный шаг с выпадом вперед, попытался нанести колющий удар в голову снизу. Телохранитель еле успел отскочить и пошел по кругу в обход ловкого орка. Толпа одобрительно шумела. Молодой пленник оказался знатным копейщиком. Воин посмотрел лениво в сторону и вдруг, словно разжатая пружина, неожиданно прыгнул вправо и перекинул меч в левую руку. Он уже готовился нанести удар по ногам противника, как в воздухе раздался дробный звук тревожного барабана. Бойцы отступили друг от друга на два шага.

– Довольно, – поднял руку Рынг. – Сто ударов сердца прошли. Ты показал себя умелым бойцом, Тыхдыр. Теперь я готов выслушать тебя.

Барабан продолжал отбивать тревожную дробь. Рынг посмотрел в сторону плато. Он видел, что противник, засевший наверху, выходит из лагеря.

– Ты знаешь, что они хотят сделать? – спросил юношу Рынг.

– Знаю. Они хотят заманит вас под стрелы.

– Под стрелы? – переспросил Рынг.

– Да. Хотят, чтобы вы напали, а там две сотни, что вышли, отойдут назад под защиту стрелков, и вы попадете под обстрел.

Рынг встал и, приложив руку козырьком к глазам, принялся изучать происходящее на спуске с плато.

– Вимздыр, – обратился он к пожилому орку, стоявшему рядом. – Как ты считаешь, они правильно делают?

– Они делают то, что могут, – ответил орк. – На их месте я бы тоже попробовал заманить нас в ловушку. Они пытаются уменьшить количество наших бойцов. Вполне разумно. Я не знаю, что они могли бы еще предпринять. Но это дает нам шанс покончить с ними одним ударом. Но нужно знать, сколько там всего бойцов.

– Ты слышал вопрос? – Рынг мельком глянул на молодого орка.

– Пять сотен… стариков.

– Пять сотен? – недоверчиво переспросил Рынг и более внимательно посмотрел на юношу.

– Да, все воины ушли с вождем Грызом сражаться с оседлыми. Здесь во всех лагерях лишь старики и женщины.

Вимздыр согласно покивал головой.

– Он говорит правду. Так оно и есть. Грыз сумел отбить обоз у оседлых, и те повернули обратно. Идти по голодной степи подобно смерти. Он все верно рассчитал, не рассчитал только время нашего сюда прибытия.

– Ты что-то хочешь предложить? – Рынг не глядел на орка, он всматривался в построение сотен противника. Идут свободно, без страха.

– Ты и сам знаешь, – ответил пожилой орк. – Нужно воспользоваться их ошибкой. Разделить отряд на две части. Одна, малая, пешими пойдет на штурм, завяжет бой и обеспечит прорыв. За ними последует основная масса на лорхах. Мы на плечах их воинов ворвемся в лагерь. Это легкая победа. Но она принесет славу.

– А если там шаманы? И колдуны?

– Думаю, они там есть, – согласился пожилой орк. – Иначе бы они не пошли на такой шаг. Нам надо действовать быстро. Смешавшись с противником, мы не дадим ему возможности без ущерба для себя применить колдовство.

– Тоже верно, – согласно кивнул Рынг. – Марчар!

Вперед вышел крупный орк.

– Марчар, бери свои три сотни и атакуй их воинов. Твоя задача – проломить их ряды. Я поведу остальных воинов на лорхах в прорыв. Ты, Вимздыр, прикрой нас при помощи шаманов.

– Хорошо, – кивнул старый орк.

– Трубите сбор! – весело оскалившись, крикнул тысячник.

– Дай мне лорха! – вскричал юноша. – Ты обещал!

– После победы, – отмахнулся Рынг. – Вимздыр, присмотри за ним.

Три сотни воинов, не садясь на лорхов, стремительно устремились к плато. Орки, сильные и выносливые, могли бежать наперегонки с быками. По дороге они выстраивали шеренги, выравнивали строй, уплотняли центр.

Это только неискушенному наблюдателю могло показаться, что орки сражаются толпой. Нет, они понимали толк в тактике и умели создавать нужные построения. Их командиры могли видеть, куда перенацелить усилия в случае успеха. Они могли сражаться в поле, в лесах и брать штурмом города. Вот и сейчас было видно, что центр наступающих выдвинулся вперед наподобие клина.

В лагере сторонников старой веры формировалась ударная колонна из верховых орков. Но они не выдвигались к месту предстоящего сражения. Они стояли и ждали развития событий.

Воины свидетелей отошли от своего лагеря на сто шагов и выстроились тремя отрядами. Они разошлись в стороны, оставив проход в центре. Его занял уступом назад небольшой отряд из полусотни воинов. Именно туда и устремились атакующие сотни противника. Они быстро сближались. Их цель была – ударить по центру, стараясь пробиться к лагерю, и сбросить обороняющегося противника со склонов спуска.

Им навстречу пошли молчаливые шеренги свидетелей Худжгарха. Старые, закаленные бойцы, прошедшие не одну битву. Они неспособны были выдержать длительную схватку, но в яростной скоротечной битве им не было равных.

Отойдя еще на сто шагов от лагеря, они встали и ощетинились копьями. За первыми рядами копейщиков стояли рубщики с двуручными топорами и молотами. Они встретят сквозь лес копий прорвавшихся врагов. За ними встали лучники. Эти могли стрелять в упор в клыкастые морды. Среди них встали пророки Рока. Они должны были благодатью своего бога поддерживать силы бойцов.

Удар бегущих сотен был мощен и страшен. Казалось, ничто не сможет устоять перед этой могучей, слаженной машиной войны. Громовой удар эхом полетел над полем сражения. Воинственные крики нападавших смешались с предсмертными воплями. Лишь свидетели духа мщения хранили молчание.

Передовые шеренги наступающих орков приняли копья на щиты. Те треснули. Копья вязли в щитах и ломались. Щиты становились негодными, и их бросали.

Вся передовая шеренга наступающих, нанизанная на копья, полегла сразу, а в прорехи между острыми жалами копий устремились бойцы с топорами.

Строй обороняющихся прогнулся и подался назад, но затем с единым выдохом «хо-о!» строй выровнялся и встал на прежнее место. Свидетели Худжгарха стояли стойко, не отступая ни на шаг и не сдвигаясь в стороны. Они уперли щиты в землю и словно вросли в нее.

Места сраженных воинов занимали воины из глубины. Фланги нападающих увязли в обороне, а центр неумолимо протискивался в узкую горловину, пробивался с боем, где под таким напором отступала полусотня, медленно, шаг за шагом, теряя бойцов, но еще больше забирая врагов с собой за грань.

Рынг видел, с каким трудом пробиваются его воины. Они гибли десятками, и он понял, чего добивались обороняющиеся. Скоро пешие воины полностью втянутся в узкий проход и будут зажаты с флангов, окружены и уничтожены. Это была хитроумная ловушка его врагов. Он понял, что пришло время атаковать остальными отрядами, иначе три сотни погибнут бесславно. Центр был практически выдавлен, и его воинов сдавливали с боков.

– Жархым! Бураб! – зло приказал он: победа не давалась ему легко. – Ваши сотни идут первыми. Прорвите центр и обеспечьте проход остальным.

Два орка сорвались с места, и следом, набирая скорость, устремились воины на лорхах.

Меж тем бой на пологом подъеме к плато разгорался с новой силой. Центр был прорван, и защитники, вместо того чтобы напирать с флангов и окружать напавших, неожиданно разошлись в стороны.

Орущие от радости сторонники ревнителей старой веры хлынули вперед. Но в это время на них сверху покатились три повозки. Они медленно набирали скорость, но неумолимо катились на прорвавшихся. Нападавшие убавили бег и замешкались. Неожиданно с боков появились защитники, они воткнули копья в землю и прикрылись щитами.

Первые бегущие орки опомнились и попытались повернуть назад, но им мешали напирающие в спину их товарищи. Тогда они попытались разойтись в стороны, но были встречены копьями и стрелами.

Шум от катившихся с горы повозок нарастал. Они набирали скорость и летели вниз, неся с собой неумолимую смерть. Вот они врезались в обезумевших и мечущихся от страха орков, смяли их и продолжили свой страшный бег, давя, отшвыривая и круша тех, кто попадался на их пути. Груженные камнями повозки, словно всесокрушающий таран, проломили ряды нападавших, вырвались на простор и, не сбавляя скорости, устремились на верховых всадников. Часть воинов на лорхах сумела уклониться. Но многим не повезло. Повозки врезались в массу скачущих лорхов, смешались с орками, быками, смяли центр и наконец, замедлив свой бег, остановились. Но и нападающие не мешкали. Теряя бойцов, они тонкими струйками обошли куча-мала из орущих тел орков и быков и продолжили свой бег дальше.

Три пешие сотни в один миг перестали существовать. Остатки бежали или были добиты обороняющимися. Затем воины свидетелей по зову трубы стали организованно отступать, но не так быстро, как бы им хотелось. Первые сотни на быках были уже рядом. Стараясь не попасть им под ноги, обороняющиеся очистили проход, куда с воплями неописуемой радости погнали лорхов нападающие.

Три шамана под руководством Вимздыра стали творить волшбу. Но не успели они начать ритуал, как, оставив тела шаманов и охраняющих их воинов на земле, невидимая смерть прошла по ним косой.

Юноша исчез.

Степь. Предгорье. Бой у плато.

Пока все шло так, как я хотел. Тысячник не удержался и решил всю славу победителя забрать себе. Тщеславие – слабое место орков.

Пешие были разгромлены без применения магии, а верховые сами лезли в ловушку. Они сотня за сотней вливались в лагерь и наконец уперлись в стену из повозок, откуда по ним ударили разрывные стрелы. Передовые, смешавшиеся в кучу шеренги осаживали быков, но их в спину толкали вновь прибывшие. На поле боя воцарился хаос. Зажатые с боков орки и быки орали и ревели, поднимая такой шум, что нельзя было расслышать команды. Массой нападавших уже никто не управлял. Они топтались на месте и гибли десятками. Наконец самые отчаянные вскочили на спины быков и попытались пробиться к повозкам, но, встреченные тяжелыми копьями, гроздьями падали на землю под ноги быков, где те затаптывали раненых.

Последние две сотни во главе с Рынгом остановились и попытались повернуть лорхов, но, сгрудившись на малом участке, они только мешали друг другу. И их неожиданно быстро окружили разбежавшиеся до этого враги. Они подперли их копьями и методично расстреливали из луков в упор.

Рынг отбил одну стрелу, другая вошла ему в подмышку, он заревел и обломил древко, развернув быка, направил его на ближайшего врага. Тысячник поднял свой топор, но тут его бык упал на передние ноги, и Рынг кубарем полетел вперед. Он упал на острия копий, пронзенный в трех местах, попытался встать, и, когда поднял голову, то увидел, как стремительно ему в голову летит острие копья. Он оскалился, и в этот миг острие вошло ему в рот. Последние его мысли были горьки, как степная полынь: «Отец! Какая бесславная смерть!»