Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 233 (всего у книги 335 страниц)

– Шаман, ты здесь?

– Здесь, – раздалось рядом с ним справа, и человек от неожиданности подпрыгнул, ухватился рукой за грудь и проворчал:

– Ты не пугай так больше. Это дом ростовщика. Охрана – три пса и два амбала. На доме – охранное заклятие. Дальше ты уже сам… Тебя ждать или без меня вернешься?

– Жди. Может, нужно будет помочь вскрыть сундук. Сможешь?

– Если не будет защитного заклятия, смогу, – прошептал Ромс.

– Тогда стой здесь, чтобы я тебя не искал.

В месте, где был расположен дом ростовщика, царила темень. Дом стоял наособицу, к нему вела дорога, с двух сторон обсаженная тополями. Ромс, понимая, что его не видят, уселся прямо на землю.

Фома обошел забор высотой в два человеческих роста, сложенный из камней и облепленный глиной. Нашел удобное место и быстро забрался наверх. Он давно применил ночное зрение.

Двор был обширный. Часть его занимал фруктовый сад. Со своего места Фома видел, что у высокого крыльца лежат три волкодава. Такие и орка разорвут в два счета. Человек его не видит, но эти псы учуют. Фома достал спрятанный амулет духов. Сел и настроился на транс. Вскоре он почувствовал вокруг себя движение. Это зашевелились духи, заточенные в амулет. Они жаждали вырваться из плена и готовы были сделать все, что прикажет пленивший их колдун.

«Один, – считал Фома, – два». И наконец появился третий. Орк указал на псов и отпустил их. Три невидимых простым глазом сущности устремились к спящим псам. Фома видел, как они втянулись в тела и тут же устремились вверх к ночному небу. Там их ждал покой. Они уходили за грань.

Псы продолжали лежать в прежних позах, но Фома знал, они уже мертвы. Он спустился со стены и прошел к крыльцу. Оглядел магическим зрением дом и увидел нити защитного заклятия – простенького, запитанного на амулет под досками крыльца. Фома сплел нити и подсоединил себя к амулету. Создал заклинание поглощения и поглотил всю энергию амулета. Магический запас его немного возрос. Теперь можно входить в дом. Фома приметил открытое окошко на втором этаже и по выступам стены стал взбираться к нему. Вскоре он проник в дом. Остановился и прислушался. Его чувства говорили, что наверху в спальне двое и двое человек внизу. Он внутренним взором тщательно обследовал коридор, в котором находился, и, не найдя ловушек, двинулся вниз.

Первого охранника он обнаружил спящим у лестницы, ведущей наверх. Протянул руку и нажал на точку справа на шее. Охранник перестал храпеть и опустил голову на грудь. Второго он нашел на кухне, тот уснул, не доев пирог. Этот тоже был тихо обезврежен.

Разобравшись с охраной, Фома поднялся наверх. В спальне спал толстяк лет пятидесяти в ночном колпаке, а рядом лежала на боку молодая девушка в ночной рубашке, закинув ногу на толстяка. Ее волосы разметались по подушке. Фома осторожно ухватил девушку за шею, та встрепенулась и обмякла. Под подушкой толстяка лежал магический предмет. Его Фома достал, не потревожив сон ростовщика. Это оказался амулет с огненной стрелой. Фома спрятал его в карман куртки, затем потряс толстяка.

Ростовщик замычал и отмахнулся рукой, но сильный рывок скинул его на пол. Упав, хозяин дома охнул и выругался. Хотел подняться, но неведомая сила придавила его голову к полу. Он хотел закричать, но что-то сильно ударило его по открытому рту, заставив захлебнуться криком. Затем сильнейшая боль скрутила все его тело. Он стонал, мычал, но не мог избавиться от нее. Затем боль ослабла, и ростовщик услышал шепот:

– Мне нужно пятьсот золотых монет. Отдай их мне, и боль пройдет.

Ростовщик замычал, и вновь сильнейшая боль стала властвовать в его теле. Теперь это продолжалось дольше. Ростовщик не выдержал и почувствовал, как по ногам потекла горячая струя. Боль спала.

– Ты все равно отдашь мне свои деньги, – услышал он шепот. – Ты хочешь почувствовать боль вновь?

И опять он был погружен в безумие боли. Сколько это продолжалось, он не знал, но готов был отдать все, что имел, лишь бы не чувствовать этой боли.

Когда спазмы прошли, он прохрипел:

– Я отдам деньги, отдам все, что захочешь, только не мучай меня.

– Где они?

– Здесь… В моей спальне… Дай добраться.

– Ползи!

Следуя приказу, ростовщик пополз к стене. Фома проследил взглядом, куда он полз, и обнаружил в стене скрытую дверку. Но дверка не простая, с секретом. Рядом с ней был люк.

«Удрать хочет, паршивец», – ухмыльнулся Фома, и снова боль накрыла ростовщика.

– Удрать не получится. Где деньги?

Ростовщик дернулся от зловещего шепота, как от удара хлыстом. Этот голос наводил на него ужас, с которым он не мог бороться. За этим тихим спокойным голосом следовала боль. Как он ее боялся! Этого он не мог передать.

– Следующий раз у тебя навсегда откажут ноги, и ты останешься калекой, а я все равно получу свои деньги.

Он поверил и пополз в другую сторону. Дополз до кровати и прошептал:

– Они в матраце.

Ростовщик видел, как взметнулось одеяло. Как девушка упала на пол и осталась там лежать. Как появился нож, который вспорол матрац, и появились кошели с золотом.

Это был его неприкосновенный запас. Тысяча золотых корон, которые он держал у своего сердца. Они доставляли ему покой и тихую радость. Грели его душу, он никогда бы не расстался с этим золотом, но терпеть боль больше не мог. Его сознание было полно ужаса и безумного страха. Невидимка не оставил ему шансов. Кошели исчезали один за другим. Затем он почувствовал дыхание на своей щеке вздрогнул и впал в беспамятство.

Фома перепрыгнул через забор и тихо свистнул. Тут же появился Ромс.

– Ну что? Не получилось? – шепотом спросил он.

– Все нормально, человек, возвращаемся.

Ромс недоверчиво посмотрел на орка, но спорить не стал.

– Сейчас возвращаться опасно, – прошептал он, – патрули хватают всех, кого заметят, и тащат в казармы. Что делать будем? Оставаться здесь тоже нельзя, нас с рассветом обнаружат.

– Ничего, – успокоил его Фома, – переждем в доме ростовщика, а утром вернемся.

– Не. Я туда не сунусь, – Ромс в страхе отпрянул, – там такие псы, мигом разорвут.

– Не бойся, они мертвы. Я сейчас перелезу через забор и открою калитку, ты войдешь, и мы переждем внутри.

– А охрана?

– Спит, – кратко ответил Фома, не вдаваясь в подробности. – Подсоби, я встану тебе на плечи и заберусь наверх. Ромс согнулся, и Фома ловко забрался ему на спину, ухватился руками за край стены, подтянулся и скрылся.

Вскоре открылась калитка, и Ромс, еще до конца не веря, проскользнул внутрь.

– Пойдем в дом? – спросил он.

– Нет, подождем здесь, в сторожке, – указал Фома на маленький домик у ворот.

В сторожке они пробыли до рассвета и ранним утром покинули дом. В подвале Фома умылся и лег спать.

– Как все прошло? – спросил Ромса старший орк.

Его имени Ромс не знал, а спрашивать у громилы не решался. Он только пожал плечами.

– Не знаю. Шаман перелез через забор, убил собак и вернулся. Проснется, сами спросите.

– А чего так долго ходили? Всю ночь.

– Было опасно возвращаться, – нехотя ответил он и пояснил: – Патрули ловили всех, кто бродил ночью.

– И где вы прятались?

– В доме ростовщика.

– Хм. В доме? – повторил орк. – Ладно, проснется шаман, спросим его. Таши жратву.

Ромс хоть и не хотел идти, но спорить не стал, встал и ушел. Вернулся он нескоро и с новостями.

– Орки покинули город, – сообщил он. – Часть из них посадили в городскую тюрьму. Если вы покажетесь на улице, вас загребут.

– Ничего, – спокойно произнес старший, – Шаман что-нибудь придумает.

Фома встал, умылся и вернулся. Сел и открыл ладонь. На ней лежало шесть золотых монет.

– Ромс, это тебе за мудрость, с которой ты поступил, не поддавшись жадности продать нас страже.

Человек удивленно уставился на ладонь и осторожно протянул руку, чтобы забрать монеты.

– Шаман, ты сумасшедший, – проговорил он, пряча золото. – Так просто разбрасываешься деньгами…

Орк с обломанным клыком скривился:

– Это вы, людишки, готовы за металл продать душу. Шаман мудр и знает цену всему. Лучше он тебя перекупит, чем ты продашь его страже. Жизнь и свобода дороже всякого золота.

Ромс ничего не ответил.

– Сделай еще одну работу, – спокойно продолжил Фома. – Узнай, где содержатся два снежных эльфара, юноша и девушка. Их должны отсюда перевезти в столицу провинции. Надо узнать, когда повезут. Затем купи повозку и бочки. Я нарисую тебе, как оборудовать повозку. Сможешь сделать?

– Хм. Узнать-то могу, но это будет стоить золотого. Повозку куплю и оборудую. Это еще половину золотого. И кони… Если брать тягловых, то два золотых. Итого – три с половиной илира.

Фома положил четыре монеты пред человеком.

– За работу дам десять золотых, – сказал он.

Ромс кивнул и забрал монеты. Поел наспех и ушел. Не было его до вечера. Пришел он усталый и довольный. Принес еды, вынес полное ведро испражнений и вернулся. Сел.

– Иди руки помой, – приказал Фома.

Человек поплевал на ладони и вытер о штаны.

– Иди руки помой, – повторил Фома.

– А что с ними не так? – удивился Ромс.

Старший орк прорычал:

– Ты ими дерьмо выносил, бледнолицый!

– Хорошо, хорошо, – Ромс встал, – только не надо нервничать, – понюхал руки, пожал плечами и ушел в правую пещеру. Вскоре вернулся. Протянул руки и, показав их, спросил: – Так пойдет?

Фома спокойно кивнул. Человек сел, налил в кружку эль и выпил. Вытер рот рукавом и начал говорить:

– Значит, так. Повозку купил. Рисуй, Шаман, как ее оборудовать. Снежки в тюрьме. Через четыре или пять дней их повезут в Мидлех. За ними специально прибудет конвой.

Пол был земляной, и Фома кинжалом нарисовал, как устроить тайник в повозке. И подробно объяснил. Все трое, человек и орки, внимательно его слушали. План был следующий. В повозке делается двойное дно. Посередине на ложном основании вырезаются три дыры, чтоб в них могли поместиться, сидя, орки вытянув ноги. Сверху на них надеваются бочки. В бочку орк не влезет – слишком большой, но половину тела она скроет. Повозку нужно заставить бочками. Если повозку проверят, то обнаружат только бочки.

– Бочки должны быть вонючими, – проговорил Фома.

Это был самый скользкий момент плана.

– Из-под селедки, что ли? – спросил человек.

– С дерьмом. А три – чистые.

Ромс долго смотрел на Фому, силясь понять его план. Орки тоже замерли и смотрели на Фому. Наконец старший вздохнул.

– Хе-хе… – покачал головой. – Ну ты, Шаман, и даешь… – А затем упал на тюфяк и схватился за живот. Он хохотал долго и до слез. Когда поднялся, то, вытерев слезы, глубоко задышал, стараясь успокоиться.

Молодой орк не выдержал и крикнул:

– Отец, я не поеду среди дерьма! – И тут же получил от орка подзатыльник.

– Поедешь, Рыкул. Шаман дело говорит. Иначе мы отсюда не выберемся, а бочки золотарей никто проверять не будет. Да и ехать нам не больше часа, потерпим.

– Когда вывозят дерьмо из города? – спросил Фома.

– Да каждый день вывозят. Когда готовым нужно быть?

– Завтра к вечеру. Послезавтра утром тронемся в путь.

Человек задумался.

– Добавь золотой, – пробурчал он, – иначе не успею.

Фома раскрыл ладонь и протянул Ромсу золотую монету.

– Они у тебя из рук, что ли, растут? – удивленно спросил Ромс.

– Оттуда, – усмехнулся Фома. – Слышал рассказ о золотых руках?

– Нет. Что за рассказ?

– Да короткий. Если руки из плеч растут, значит, золотые.

– А откуда они еще могут расти? – удивленно спросил человек.

– Еще могут из задницы, – равнодушно ответил Фома.

– Это как?

Фома вспомнил нравоучения учителя:

– Если ты все делаешь хорошо, значит, руки растут из правильного места, а если делаешь все плохо, значит, как говорится, через задницу.

Ромс заерзал на тюфяке. Потом не выдержал и спросил:

– А как узнать, откуда они растут, если получается то хорошо, то плохо?

– А ты их чаще нюхай, – ответил широкоплечий орк и снова заржал в полный голос. – Если воняют дерьмом, то они у тебя из зада растут.

– Да ну вас… – Человек встал, а потом, не в силах преодолеть искушение, понюхал свои руки.

Теперь хохотали уже трое орков.

Человек ушел и вернулся поздно вечером. От него шла такая вонь, что орки проснулись. Широкоплечий возмущенно прорычал:

– Слушай сюда, бледнолицее дерьмо. Иди в баню помойся.

Фома его остановил:

– Не надо, Ромс. Потерпи, а то стражники не поверят. Как этот так? В бочках дерьмо, а ты им не воняешь. За терпение добавлю золотой. Только иди в другую пещеру.

Ромс хмыкнул что-то нечленораздельное и ушел. Фома крикнул вслед:

– У тебя все готово?

Из правой пещеры донеслось:

– Все, Шаман.

– Тогда завтра поутру выезжаем. Старухе пока не говори.

– Хорошо.

Утром они поднялись наверх. Фома отдал старухе золотой. Та его взяла и ушла за занавеску.

– Съезжаете? – спросила оттуда.

– Съезжаем, старая, – отозвался Ромс.

– Ох ты и воняешь, Ромс. Вот что значит связаться со степными шакалами. Ну, чтоб вы в повозке задохнулись, – напутствовала Рулла орков и пошла отворять двери.

Когда она проходила мимо Фомы, он молниеносно ухватил ее за шею. Старуха дернулась и повисла мешком в его руке. Фома осторожно опустил ее на пол.

– Ты зачем это сделал? – спросил Ромс.

– Она хотела сдать нас страже после отъезда, – ответил Фома. – И тебя, кстати, тоже. Так что в городе лучше больше не появляйся. Я ее усыпил.

– Это точно?

– Это было в ее ауре, – ответил Фома.

Человек кивнул, кинул неприязненный взгляд на старуху и пошел открывать запоры на двери. Пропустил орков и, когда они вышли, пробурчал:

– Постойте, я сейчас.

Вернулся он быстро. Ни Фома, ни орки не спросили, зачем он уходил.

Они подошли к повозке, запряженной парой старых кляч. Дырявый тент открывал вид на грязные вонючие бочки.

– Ваши в третьем ряду, – сообщил Фома. Орки, морща носы, перелезли через борта и, подняв бочки, уселись. Человек помог накрыть их бочками и, полюбовавшись на дело своих рук, сел на козлы.

– А ну, пошли! – стегнул он лошадей вожжами.

Лигирийская империя. Приграничная территория

Было раннее утро, проходящих и проезжающих туда и обратно через городские ворота людей было мало. У ворот дежурили скучающие стражники и маг. Ромс видел, что накануне вечером они, видимо, хорошо посидели за крепкой настойкой. Лица были помятыми и крайне недовольными. Один из стражников встал и подошел к повозке. Унюхав запашок, сморщился.

– Что ты за дурень! Дерьмище везешь с утра! – выругался он.

– Что там, Бертан? – спросил старший смены, не вставая с лавки.

– Золотарь дерьмо вывозит. Ну и вонища!

Маг махнул рукой, чтоб проезжал.

– Пшел вон! Вонючка! – вновь выругался стражник и пошел на свое место.

Ромс подстегнул лошадок.

– А ну пошли, родимые, – весело крикнул он и проехал ворота. Через лигу свернул к реке и остановился.

– Все, господа хорошие, приехали, – крикнул он.

В повозке раздался шум, и оттуда как можно быстрее выскочили орки. Они увидели реку и, не раздеваясь, радостно кинулись купаться.

Когда орки вылезли из воды, Фома, тряся головой, как собака, у которой намок мех, подошел к Ромсу. Протянул одиннадцать монет и похлопал человека по плечу.

– Бывай, Ромс. Ищи свою удачу.

Человек ухватил орка за руку.

– Возьми меня с собой, Шаман.

Фома удивленно посмотрел на карманника.

– Зачем?

– Фартовый ты орк, Шаман. А мне куда возвращаться? Я из Штемеля удрал сюда. И здесь мне уже места нет. Узнают, что старуху прибили… Воры подумают на меня.

– А зачем ты ее прибил?

– Скурвилась, старая. Сдать хотела. Вот… значит… В общем, возьми меня в свою банду.

– Хорошо, возьму. Будешь получать одну двадцатую от добычи. Если добычи не будет, не обессудь. Сам добывай. Будешь тоже отдавать – одну двадцатую.

Ромс широко улыбнулся.

– Заметано, Шаман. Куда теперь?

– В сторону Мидлеха.

– А что с этими лошадками делать?

– Распрягай. Поезжай и где-нибудь раздобудь четыре ездовых лошади. Мы будем ждать вон в том лесочке. – Фома показал рукой на кромку леса, виднеющегося вдалеке.

– Ага. Распрячь и достать лошадей, – повторил Ромс. – Подсобите мне бочки скинуть в воду. Я вернусь с другой повозкой. А то я видел, как орки ездят на лошадях. Смех один.

Человек уехал, вонючие бочки поплыли по течению. А вымытые орки направились в лес. В лесу на поляне орк с обломанным клыком подошел к Фоме.

– Шаман, ты хочешь посчитаться со снежными эльфарами? У тебя долг?

– Долг. Но не тот, о котором ты говоришь. Мне надо их спасти.

Орк скривился, показав желтые зубы.

– Снежные гордецы всегда были нам врагами. Ты прости, Шаман, но нам с тобой не по пути.

– Делай как знаешь, – равнодушно отозвался Фома.

– Шаман, мы поможем тебе отбить снежков, но потом разойдемся. Ты купишь нам оружие и лорхов… За помощь. Мы в степь уйдем, к свидетелям Худжгарха. Сам знаешь, наш род нас уже не примет, мы для всех изгои. С людишками связались.

Фома уже с интересом посмотрел на старшего.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Мбрым. А сына – Рыкул.

– Мбрым, я дам вам пятнадцать золотых, на это вы купите все, что вам нужно. Можете отправляться в степь хоть сейчас.

– Нет, Шаман, так не пойдет. На нас долг, и мы хотим его отдать.

Фома кивнул.

– Пусть будет так, – сказал он, соглашаясь с орком, и больше до приезда человека не произнес ни слова.

Ромс появился к ночи. Остановил повозку у леса и стал осматриваться.

– Шаман! Вы где? – крикнул он.

– Здесь, – произнес Фома.

Голос неожиданно раздался совсем рядом из повозки. Человек от неожиданности вздрогнул.

– Я же тебя просил, Шаман, не пугай так. – Он оглянулся и увидел одного Фому. – А остальные где? – спросил карманник.

– Сейчас подтянутся. Нам нужно купить оружие и снаряжение. Знаешь, где все это можно добыть?

– Конечно. Доедем до форпоста, там у торговцев купим все, что нужно. Дороже, конечно, чем в городе, но в город соваться нам не с руки.

В повозку залезли два орка. От их тяжести она жалобно заскрипела.

– Тогда двигай к твоему форпосту, – дал указание Фома и уселся рядом с Ромсом.

Форпост оказался торговой деревенькой на границе со степью. Окруженная глиняным забором деревушка напоминала небольшую крепость. Ночью внутрь их не пустили. Они переночевали в повозке, а утром их никто не спросил, кто они и куда следуют. Охрану несли сами жители форпоста, среди которых встречались и орки. Имперской стражи здесь не было. Зато были постоялый двор и лавки торговцев. Оружейная, бронная, конюшня, лавка по продаже всякой всячины и двор работорговцев. В загонах находилось несколько десятков человек. Они лежали вповалку, взрослые и дети. Фома как увидел их, так сразу и остановился. Ушел в «скрыт» и прошептал Ромсу:

– Иди на постоялый двор.

Когда удивленный Ромс пришел туда, в трактире за столом уже сидел Фома.

– Что случилось? – встревоженно спросил карманник.

– Ничего, человек. Просто иди к загону с рабами и выкупи одну женщину. Она в порванном зеленом платье. Рядом с ней девочка. Женщину приведи сюда. Вот золотой. Торгуйся. Не подавай вида, что она тебе нужна.

Ромс еще раз удивленно посмотрел на орка, но промолчал. Взял золотой и направился к загону для рабов. За деревянными кольями, обвитыми прочными гибкими ветвями колючего кустарника, находились странные рабы. У всех были клейма на лицах.

Ромс медленно шел вдоль загона, безразлично оглядывая рабов. Потом до него дошло. Все они были когда-то рабами орков! И те их заклеймили! Как они сюда попали, оставалось загадкой. Он не слышал, чтобы рабы орков смогли сбежать или те продали их людям. Детей орки продавали, но вот взрослых людей – никогда. Он увидел ту, о которой говорил Фома. Миловидная, но уже растерявшая былую красоту изможденная женщина сидела и гладила по голове спящую девочку. При этом она тихо напевала грустную песню. Ромс прошелся несколько раз туда-обратно и лениво подошел к сидящему надсмотрщику за рабами.

– Мне нужна женщина, – сообщил он. – Дешевая.

– Здесь есть товар на любой вкус, господин, – засуетился надсмотрщик. – Для какой надобности? Согреть постель или быть служанкой?

– Если честно, то мне не нужна баба, которая служила подстилкой оркам, – презрительно сплюнул Ромс. – Они все были рабами орков. Гнилой товар.

– Да что вы такое говорите, господин! Рабы орков – самые лучшие рабы. Работящие, послушные, слова против не скажут.

– Они все грязные выродки, – не согласился Ромс. – Привыкли жить в дерьме и жрать дерьмо. Их в доме держать зазорно. В хлеву только со свиньями. – Он небрежно крутанул в пальцах золотую монету и спрятал ее.

Подошли два орка. Ромс сделал вид, что их не знает. Те обошли загон и, остановившись, стали обсуждать товар.

– Гнилой товар, – проворчал орк с обломанным клыком. – Видишь, сын, метки муйага. А муйага никогда не имели хороших рабов, только шваль одна. Лодыри и неумехи. Ни сбрую починить, ни лорхов пасти. Все они козопасы. – Он презрительно сплюнул, и оба ушли прочь.

Ромс сделал вид, что тоже собрался уходить. Но расстроенный надсмотрщик ухватил его за руку.

– Стойте, господин! Я отдам вам бабу и девку в придачу. Всего за две золотые короны.

Ромс хмыкнул.

– Ты надо мной смеешься? За гнилой товар – два золотых? Давай бабу и двух мужиков за один золотой.

– Да это же грабеж! – воздел руки надсмотрщик. – Мы за каждого раба отдали по полтора золотых.

Ромс хмыкнул.

– Да хоть десять. Мне-то какое дело. Не хочешь, тогда я пошел.

– Постойте! Только из большого к вам уважения и потому, что вы первый покупатель. Я отдам женщину и девочку за полтора золотых.

– Да зачем мне девка? Что я с ней делать буду?

– Вы только посмотрите, какая она красивая и непорченая. Ее надо только отмыть – и все. Она будет согревать вам постель, а ее мать хорошо готовит. Еще знает знахарство.

Ромс остановился, почесал щеку.

– Ладно, давай и того мальца тоже за золотой.

– О боги, это разорение нам, господин. Давайте сойдемся на золотом за девку и ее мать.

Ромс сплюнул.

– Ладно, боги с тобой, жулик. Давай девку и ее мать.

– Я мигом. Не пожалеете, – засуетился надсмотрщик. – Эй, бездельники, – крикнул он двум толстым мужикам с дубинами на поясе. – Тащите вон ту, что поет, и девку.

Когда женщин привели к Ромсу, тот сморщился:

– Ну и вонь от них. Точно козопасы.

– Снимите с девки одежду, – приказал надсмотрщик.

– Не надо, – отмахнулся Ромс.

Он отдал золотой и получил грамоту, в которую вписали имена двух женщин. Взял в руки привязанные к шеям женщин веревки и потащил рабынь к трактиру. Женщины шли, понурившись и безропотно.

Ромс довел их до сидящих за столом орков. Женщины, как только увидели Шамана, вздрогнули, а потом обе рванулись к нему. Ромс ухватил покрепче веревки и дернул.

– Стоять! – приказал он.

– Отпусти их, Ромс, – тихо проговорил Фома.

Ромс отпустил концы веревок, и обе женщины упали к ногам Шамана. Они обхватили его ноги и под удивленными взглядами орков и немногих посетителей, заливаясь слезами, запричитали:

– Фомочка! Родной!

– Сядьте! – строго приказал орк, и женщины тут же послушали его и сели за стол.

– Я пойду и выкуплю остальных, – произнес Фома, – но не хочу, чтобы люди, как вы, бросились мне в ноги. Тогда цена рабов вырастет. Иди, Ларисса, и сообщи всем, чтобы не подавали вида, что меня знают. А ты, Керти, посиди. Приди в себя.

Девочка широко открытыми глазами смотрела на орка.

– Радзи-ил тоже здесь? – тихо спросила она.

– Пока нет, девочка, но мы скоро пойдем за ним.

Ларисса вышла к загону и пошла вдоль него. Надсмотрщик лениво поглядел на нее и отвернулся. Она была ему неинтересна. Женщина подошла к одному из мужчин и тихо проговорила:

– Верилий, здесь Фома. Он нас выкупит. Передай остальным, чтобы не всполошились и не показывали, что его знают.

Верилий дернулся, потом застыл и через пару рисок кивнул:

– Все сделаю. Дай мне час.

Рабы были опытными конспираторами. Жизнь среди орков научила их прятать свои желания, чувства и тайные дела.

Женщина плюнула на него и пошла прочь. Надсмотрщик проводил ее с понимающей ухмылкой.

Ларисса вернулась и, уже успокоившись, уселась на место рядом с дочерью.

– Через час можно будет идти выкупать, – сообщила она, затем с надеждой всмотрелась в лицо орка.

– Нет, они еще в тюрьме, – ответил он, поняв, о чем та хотела его спросить, и, опережая ее вопрос, спокойно ответил: – И их спасем. Кто-нибудь видел, куда ушли наши повозки? – спросил он. – Я там сумку с амулетами спрятал.

– Одну повозку я видела здесь. Остальные, наверное, в городе остались, – ответила молчавшая до этого девочка. – Но я не знаю, та это повозка или нет, с виду они все одинаковые.

– Ешьте, – он кивком головы показал на стол с едой, – а мы скоро вернемся. Ромс, проследи, чтобы к ним никто не приставал.

Человек молча кивнул. Орки поднялись и пошли следом за Фомой.

– Пошли сначала в лавки купим снаряжение, – проговорил Фома.

Они проследовали до центра поселка. На главной, самой широкой улице теснились глинобитные домики в два этажа. На первых этажах как раз и были расположены лавки торговцев. Ассортимент оставлял желать лучшего, но орки не были особо притязательны. Кожаные доспехи, топор, копье и большой кинжал – вот и все, что им было нужно.

Над дверью одной из лавок висел шлем гвардейца императорских войск. Под навесом в тени сидел пожилой орк. Увидев подходящих покупателей, привстал.

– Прошу в мою лавку, – пробасил он и первым вошел в сумрак помещения.

Когда глаза привыкли к серости лавки после яркого солнца, орки стали выбирать товар.

– Это кто делал? – спросил Фома, ощупывая жесткую кожу нагрудника с бронзовыми бляшками спереди.

– Это, уважаемый, привезли из степи, кто делал, не знаю, но работа знатная. Выделка отличная, и бронза холодной ковки. Удар стрелы или меча выдержит. От копья вот, есть щит.

– Это делали не в степи, – отозвался Фома. – Люди делали.

Он видел такие нагрудники на острове магов. Панцирь был отменный, и ему нужно было сбить цену. Он предназначался для человека, а не для орка, но худому и невысокому, по меркам орков, бывшему ученику шамана он был впору.

– Если не в степи, то где? – спросил орк, поглядывая на остальных двух посетителей, примеряющих на себя доспехи.

– Не в степи и не в империи, – ответил Фома и отложил в сторону доспех.

Видимо, панцирь залежался у торговца, и, увидев потенциального покупателя, орк спорить не стал.

– Отдам вполцены. За один золотой, – спокойно предложил он.

Цена Фому вполне устроила. Тем более что на броне сохранились наложенные заклятия, их нужно было только обновить. Он даже представить не мог, как этот панцирь оказался так далеко от острова магов.

– Хорошо, я беру, – согласился Фома. – Еще вон тот шлем, усиленные сапоги и наручи.

– За все, уважаемый, три золотых, – подавая товар, проговорил орк-торговец.

– Мы берем три комплекта, делай скидку, – отозвался Фома.

Орк и тут спорить не стал. Пошамкал губами, закатил глаза и махнул рукой:

– За три комплекта – пятнадцать золотых монет, и даю скидку золотой. Всего четырнадцать.

Фома разжал ладонь и положил горсть золотых корон. Монеты тут же исчезли в огромных руках торговца.

– Уважаемый, не подскажете, к какому оружейнику лучше обратиться? – спросил Фома.

Торговец внимательно посмотрел на Фому, потер подбородок ладонью.

– А что господину нужно? – вкрадчиво спросил он.

– Зачарованное оружие есть? – Фома спокойно посмотрел в глаза орка. Продавать зачарованное оружие в империи запрещалось.

Орк помедлил, но затем произнес:

– Подождите, я сейчас, – и скрылся за дверью, расположенной за его спиной. Вскоре он принес мешок, с грохотом опустил его на прилавок.

– Оружие недешевое. Но и вы, я вижу, не простой орк. – Торговец, не открывая мешок, выжидающе посмотрел на Фому. К нему поближе притиснулись широкоплечий Мбрым с сыном.

– Показывай. Если заинтересует, мы возьмем.

Торговец молча кивнул и высыпал содержимое мешка на прилавок. Это было оружие с острова магов – кинжалы, короткие мечи, небольшие жезлы – накопители энеронов. Фома поглядел магическим взором. Два кинжала – с заворачиванием на паралич. Очень редкое и дорогое оружие, но сейчас полностью разряженное. Он отложил их в сторону. Три коротких меча – демонические вещи. Эти он даже смотреть не стал. Жезлы ему были не нужны.

– Я беру эти два кинжала, – сообщил он торговцу.

Орки, рассматривающие это оружие, скривились. «Ну зачем такие игрушки настоящему воину?» – читалось в их презрительном взгляде.

– Десять золотых! – назвал на выдохе цену орк.

– Я дам по золотому за каждый кинжал, – ответил Фома, – и расскажу тебе про то оружие, что у тебя осталось. Согласен?

Орк почесал шею.

– Договорились, – ответил он после недолгого раздумья.

Фома выложил пару золотых и забрал кинжалы.

– Еще вон тот ремень, – показал он на сбрую наемного убийцы из ночной лиги.

Такие вещи можно было встретить только на границе, где не было недремлющего ока тайной стражи.

Орк кинул кожаные ремни на прилавок перед Фомой и произнес:

– Подарок.

Фома забрал ременную сбрую. Надел нагрудник, нацепил ремень убийцы с подмышечными ножнами, вставил кинжалы и надел сверху куртку.

– Так вот, уважаемый, – начал он. – Это жезлы магов с острова магов. Они не заряжены. Если их зарядить, то можешь смело продавать по десять золотых перекупщикам. Мечи – хлам, демоническая работа. Лучше перековать. Огонь очистит металл, и оружие выйдет из него очень качественное.

– А ты, уважаемый, сможешь зарядить жезлы? – Торговец с надеждой посмотрел на орка.

Фома отрицательно кивнул:

– Я – нет. Прощай.

Им в спину, когда они уже выходили из лавки, орк крикнул:

– За оружием к Рудраку зайдите, третья лавка от меня.

– Благодарим, уважаемый, – отозвался Фома и вышел из лавки.

Через полчаса орки были полностью вооружены. Топоры, щиты и копья придавали им весьма грозный вид. Один Фома остался с двумя кинжалами скрытого ношения.

Они прошли по улице и вышли к стене, где теснились повозки и рядом в загонах стояли, размеренно жуя сено, безразличные к людской суете лошади, лорхи и бараны. Фома обошел ряды повозок и узнал одну. Но, к его сожалению, это была не та, на которой ехал он сам. Орк подошел к дремавшему мужику. Тот надвинул соломенную шляпу на нос и, притулившись на бревнышке к оградке, посапывал. Фома небрежно толкнул мужика рукой в плечо.

– Эй, проснись, – произнес он.

Мужик выпрямился, убрал свою шляпу с лица и уставился на Фому.

– Что надо? – недовольно спросил он.

– Откуда эта повозка? – показывая на повозку муйага рукой, задал встречный вопрос Фома.

– Откуда надо. – Мужик сплюнул орку под ноги. Здесь, в империи, орков не чтили и не опасались.

– Это повозка принадлежит мне, – не обращая внимания на грубость человека, уверенно заявил Фома. – Ее украли вместе с остальными.

– Ничего я не крал, – отозвался мужик, но в его голосе чувствовалась неуверенность.

Орки хорошо знали свои повозки, и, если этот хилый орк говорит, что повозка его, значит, у них возникли проблемы.

– Я ее купил вместе с лорхами в Мураве, – сообщил мужик. – Там еще повозки были, их продавали по дешевке. Вот я и взял.