Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

Закрытый сектор. Планета Сивилла. Замок Тох Рангор

В графстве Тох Рангор наступили сумерки. Отщебетали птицы, провожая своим пением светило. Дворня, усталая после дневной работы, потянулась на кухню для прислуги. На стенах замка зажглись огни для стражи, несущей службу. Дневная суета затихала, и ей на смену шла патриархальная провинциальная тишина. В замке ложились спать рано, так как вставали с зарей, а лежебок управительница-дворфа не жаловала. Ее боялись пуще огня. За пустые разговоры и лень она могла взять в руки самострел и пристрелить лентяя. Зато везде были чистота и порядок. Двор замка выметен, животные накормлены и загнаны в хлев.

Лианора, закончив со всеми делами, провела обряд очищения, переоделась в шелковую, длинную, до пят ночную сорочку, разобрала свою пышную постель и, взбив подушки, юркнула под толстое, из лебяжьего пуха одеяло. С удовольствием вытянулась и тут же свернулась калачиком. Она засыпала с блаженной улыбкой на лице, думая о скорой свадьбе и о том, что эту постель она будет делить со своим непутевым, но рукастым избранником. Засыпала она почти мгновенно, не ведая сомнений и беспокойства. В ее жизни все было устроено просто. Есть она, есть хозяин, позволивший ей – отверженной из своего народа, трудиться и быть полезной и чистой. Большего счастья она не могла и помыслить. Даже предстоящее замужество не трогало ее сердце так, как доброта молодого хозяина. За него и за его невест она готова была пожертвовать жизнью.

Скоро сладостная дрема захватила дворфу в свои объятия, она стала проваливаться в глубокий сон, и тут из темноты появилось смутная фигура с лицом Бурвидуса.

– Солнышко мое! Цветочек мой весенний, – прошептала еле слышно фигура. – Спаси меня… – Дворф стоял на коленях и тянул к ней свои испачканные глиной руки.

Лианора дернулась, подалась к нему и вдруг наткнулась на странного человека. Он встал на ее пути. Невысокий ростом, с редкими русыми волосами, лет пятидесяти, с короткой бородкой. Невзрачный, но с пылающим взглядом черных глаз, от которого по спине дворфы пробежали мурашки. Человек усмехнулся.

– Не спеши, рабыня. Твой жених потерпит. Выполни мой приказ.

Дворфа остановилась как вкопанная. Она узнала этот повелительный голос. Она не знала, кому он принадлежит, но не смела и не пыталась сопротивляться его воле. Девушка отчетливо понимала, что находится в его власти и он может заставить ее сделать все, что захочет. Лианора опустила безвольно, словно плети, руки. Она вся поникла, стала еще ниже.

– Что угодно моему господину? – покорно, тихим невыразительным голосом, в котором исчезли проблески жизни, отозвалась дворфа.

– Я хочу, чтобы ты убила черную жрицу моей сестры Беоты, которая живет вместе с вами, но убила так, чтобы никто не знал, что это сделала ты.

Дворфа вздрогнула, напряглась, подняла голову, но затем вновь поникла.

– Как прикажет мой господин, – тем же голосом ответила девушка.

– Вот и хорошо, – улыбнулся мужчина, потрепал ее по щеке и исчез.

С его исчезновением пропал и образ Бурвидуса. Лианора открыла глаза. Она дрожала, как осиновый лист на ветру. Беспокойные, страшные мысли лихорадочно стучались друг о друга в ее голове: «Чернушку надо убить…» Но она не могла поднять руку на близкого друга ее хозяина. На ту, что стала и ее подругой. Вместе они коротали вечера, занимались благоустройством замка и делились сокровенными мыслями. «Ганга… Она хорошая, но не так была близка мне, как чернокожая красавица».

Лианора в ужасе окаменела. Понимая, что надо исполнить этот ужасный приказ повелителя и что ничего другого ей не остается, она в отчаянии схватила кинжал, который лежал на маленьком прикроватном столике. Девушка решила убить себя и освободиться от власти этого человека. Но рука не поднималась, безвольно повиснув, словно плеть. Лианора горестно заплакала. Тихо подвывая, она упала на кровать. У нее поднялась температура, и всю оставшуюся ночь дворфа провела в бреду. Лианора металась по постели и стонала. Звала Ирридара на помощь и не могла до него докричаться.

Утро принесло некоторое успокоение. Она встала несколько более бледная, чем обычно. Оделась, привела себя в порядок и стала заниматься делами. Ночные мысли больше не лезли ей в голову, и она почти забыла тот ужасный повелительный голос. Но ночью он пришел опять. Серенький, невзрачный мужчина, такого встретишь в городе на улице – и пройдешь мимо, не обратив внимания. Он подошел к ней, заглянул в глаза.

Лия опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. Но он больно ухватил ее за подбородок и с силой поднял его.

– Смотри, ничтожество, мне в глаза! – приказал он. – В моей власти сделать с тобой все, что пожелаю… Убей ее!..

Лианора проснулась, и ее вновь стала колотить дрожь. До утра она уже не смогла уснуть. Весь день она не знала покоя и, уединившись на хоздворе в коровнике, проплакала полдня. К вечеру ее воля была сломлена, и она, не приходя на ужин, ушла к себе. Ритуал отвержения сковал ее, но не смог подвинуть на убийство Чернушки.

Ночью она решила не спать. Дворфа села на скамейку и стала ждать. Она тихо напевала знакомую ей с детства песенку, но вскоре не заметила, как ее сморил сон. Лианора перестала петь и уснула. И вновь перед ней стоял ее повелитель. Он схватил девушку за волосы и стал таскать по полу. Затем они перенеслись на высокую гору.

– Посмотри! – приказал он, и перед взором дворфы открылся большой мир.

– Это царства, над которыми я имею власть, – произнес повелитель. – А ты – лишь мусор под моими ногами. Как смеешь мне сопротивляться? Иди и убей черную ведьму.

– Не могу, повелитель… – прохрипела Лианора. – Она невеста хозяина. Я не могу причинить ему или ей вред.

– Вот как! – Повелитель отпустил ее волосы и отпихнул ногой. – Хм… Я подумаю, как это исправить. Отправляйся к себе.

Миг – и девушка очутилась в своей комнате. Напряжение, царившее два дня в ее душе, спало. Лианора подошла к кровати и упала на нее, не раздеваясь. Через час она встрепенулась. Медленно приподнялась с закрытыми глазами и села на кровати. Затем также медленно поднялась и направилась к большому, украшенному виньетками шкафу. Открыла его и достала самострел. Ловко натянула тетиву и взвела его. Нащупала в рядом стоящем колчане тяжелый болт и положила на ложе. Развернулась и направилась в сторону двери. Все это время она шла с закрытыми глазами. Девушка прошла короткий коридор и свернула налево в следующий, что вел в господские покои. Дворфа прошла три шага, и тут ее окликнули.

– Лианора!.. Ты чего? – В голосе слышалось сильное удивление.

Девушка повернулась на звук голоса и спустила тетиву. Взвизгнул рассекающий воздух болт. Негромко хлопнула тетива. Она нагнулась натянуть тетиву, но тут сильный удар по голове отправил ее в беспамятство.

На лежащую дворфу с огромным удивлением смотрела Рабе. Сейчас она была в своей истинной форме демоницы, жуткой для окружающих, но дающей возможность использовать магические способности. И хотя мир людей ей был враждебен, она, будучи демоном изменений, не испытывала здесь затруднений. Рабе каждую ночь преображалась и бродила по замку, словно привидение, пугая горничных и вылавливая крыс. За неимением лучшего она жрала их животные души, морщилась, плевалась, но не могла остановиться. Рабе, если бы кто знал, решила во что бы то ни стало найти этого злобного духа Чапая. Его присутствие в замке не давало ей покоя, и она каждую ночь выходила на поиски. В этот раз она с удивлением увидела идущую мимо нее дворфу с арбалетом руках. Особенно настораживало то, что Лия шла с закрытыми глазами.

Управительница миновала демоницу и направилась в господский коридор. Понимая, что происходит что-то странное, Рабе окликнула девушку. Она даже не подумала, что та может ее увидеть в истинном обличье, таково было удивление Рабе. Дворфа быстро, но без суеты повернулась в ее сторону. Она повела головой, все так же не открывая глаз, и это наполнило душу Рабе странным страхом. Дальше дворфа, не целясь, с разворота запустила в нее тяжелый стальной болт. Демоницу спасла ее реакция. Она сместилась в сторону, и болт вошел в деревянный косяк двери, возле которой пряталась Рабе. Повторить выстрел она Лианоре не дала. Сильный удар кончика хвоста по голове отправил ту в беспамятство. Воровато оглядевшись, Рабе подняла легкое тело девушки и понесла ее в спальню.

Утром Лианора вела себя так, будто ничего не произошло. На расспросы Рабе, пребывающей в образе снежной эльфарки, отвечала спокойно, как обычно: мол, спала хорошо, и сны ей не виделись.

Встревоженная демоница понимала, что кто-то подчинил дворфу и использует ту во сне. Но кого она хотела убить? Ее, как снежную принцессу, или кого другого? И это она решила выяснить. По сути, ей было все равно, кого убьет дворфа. Для нее – демоницы преисподней – люди были лишь кормом, но заклятие, наложенное молодым хозяином, связывало ее волю и заставляло оберегать близких ему людей.

На следующую ночь она караулила Лию возле ее дверей. Ровно в полночь двери спальни Лианоры открылись, и из них вышла дворфа в одной ночной сорочке с арбалетом в руках. Она шла неспешно, с закрытыми глазами, но очень уверенно. Прошла мимо замершей Рабе и повернула вновь в господский коридор.

Рабе двинулась следом. От возбуждения кончик хвоста ее подрагивал и случайно задел стену, вдоль которой кралась демоница. Еле слышный звук привлек внимание дворфы. Она остановилась и, не открывая глаз, повернулась. Повела лицом из стороны в сторону и вдруг остановилась напротив Рабе. Демоница замерла с поднятой ногой и боялась пошевелиться. Она почувствовала сильный страх. Казалось, на нее смотрело через Лианору какое-то могущественное существо. И ей было понятно, что оно способно без труда раздавить демоницу как муху. Ее сердце даже перестало стучать. Время шло, и напряжение возрастало. Рабе уже проклинала себя за свою настойчивость и готовилась проститься с жизнью. Капли пота потекли по лбу, предательски щекоча кожу. Хотелось почесаться, но она не смела пошевелиться.

Наконец дворфа медленно отвернулась и пошла дальше. А Рабе тихо выдохнула, опустила ногу и, приходя в себя, постояла пару мгновений. Затем пошла более осторожно за управительницей. Она поняла, что нашла Чапая. Он вселился в дворфу.

Осторожно ставя ноги на пол, Рабе старалась не стучать копытами. Она шла следом за дворфой, а та подошла к двери комнаты Чернушки и остановилась. Дворфа стояла без движения около ридки. Рабе тоже не двигалась. Она даже не знала, что ей предпринять. Наконец Лианора поставила самострел у своих ног, прислонив его к стене, и из-за пазухи достала масленку, осторожно смазала петли и вновь спрятала масленку на груди. Нагнулась за самострелом, и дальше Рабе ждать не стала. Стремительный прыжок произошел одновременно с поднятием самострела. Но удар хвоста пришелся раньше, чем Лианора смогла выстрелить. Дворфа обмякла и стала валиться на пол. Рабе осторожно подняла тело, подхватила самострел и поспешила в комнату дворфы. Она поняла, что целью Чапая является не снежная эльфара, а чернокожая красавица. У той тоже было много тайн. Откуда она? Где ее нашел хозяин, почему спрятал у себя в замке? Этого не знал никто. Но, видимо, она кому-то была нужна, и нужна мертвой. Но как этот мелкий пакостник Чапай мог забрать дворфу в подчинение, Рабе не понимала. И Чапай ли это?..

Она уже почти дошла до комнаты управительницы, как неожиданно с горящей свечой в руках им навстречу вышла служанка Лии. Девушка замерла с открытым ртом, и Рабе ничего не оставалось, как бросить тело дворфы на пол и выстрелить из арбалета. Болт вошел девушке в грудь, и та, отброшенная сильным ударом выстрела, отлетела к стене и, не закрывая удивленных глаз, сползла на пол. Она еще была жива, но Рабе не дала ей просто так умереть. Она выпила ее душу и, услышав шум в коридоре, чертыхаясь, подхватила сразу два тела и потащила в спальню дворфы. Она еле успела в последний момент вернуться и забрать арбалет. Быстро запихнула под кровать тело девушки и положила на постель дворфу. Затем под кровать залезла сама. В коридоре напротив дверей раздался топот стражи. Затем послышался негромкий стук. Следом несмелый вопрос:

– Госпожа Лианора… У вас все в порядке?

Лия мирно спала и тихонько посапывала. Стража потопталась у дверей и ушла. Шаги затихли.

Рабе за ногу вытащила тело служанки и, мысленно проклиная ту за ночные бдения, взгромоздила ее себе на плечо. Осторожно выглянула за дверь и, стараясь не цокать копытами, потащила тело в подвал. Рабе уже знала потайные ходы в замке и, отодвинув деревянную фигуру старика в длинной хламиде, протиснулась в образовавшуюся узкую щель. Ей ничего не оставалось, как скинуть тело в вентиляционную шахту.

От сожранной души девушки она была слегка пьяна. Покачиваясь, демоница вернулась тем же путем обратно и, зайдя к себе в комнату, позабыв даже поменять форму, буквально упала на свою постель. Последней ее мыслью было, что все надо рассказать хозяину.

Утром она проснулась от шума. Быстро приняла форму снежной эльфарки и дождалась служанки с тазом и водой для умывания.

Молодая служанка по имени Рондина, поливая ей на руки воду из кувшина, рассказала последние новости. Пропала служанка Мата. У порога комнаты управительницы обнаружили следы крови. Не иначе завелся злой домовой, что пожирает девушек. Рабе слушала ее трескотню вполуха и думала о своем. Теперь бдительность стражи усилится, жаль, что пришлось наследить. И как быть дальше?

Этим же утром в замок, к ее огромному облегчению, прибыл и сам молодой хозяин.

Как всегда (это уже вошло в привычку), я появился в двух лигах от замка. Рядом со мной совершенно спокойно, словно они родились и выросли на этой планете, шли мои «инопланетяне» – аристократ Жюль, сын лейера, и его новый телохранитель тире оруженосец, огромный по любым меркам Морган по прозвищу Адвокат. Пакет программ, инсталлированный на установленную им социальную нейросеть, давал им обширные знания и навыки для выживания в новой среде.

– Это и есть ваш замок, милорд? – осведомился Жюль.

– Да. Он и есть… – договорить я не успел.

Открылись ворота, и оттуда выскочили всадники. Они галопом помчались к нам, и вскоре до нас донеслись звуки сигнальной трубы. Противные, визгливые, такие, что мертвого поднимут.

Морган вышел вперед, заслонил нас собой и вытащил молекулярный меч, что в его руках смотрелся как ножик.

– Морган, это встречают милорда, – поспешил предупредить громилу Жюль. – Не вздумай махать своим мечом и отойди мне за спину.

Подскакавшие всадники во главе с Черридаром – начальником стражи моего замка, лихо подняли коней на дыбы, останавливая их на полном скаку. Затем Черридар ловко спрыгнул с коня и преклонил колено.

– Добро пожаловать, ваша милость, – радостно проговорил он. – Примите моего коня.

Это была ритуальная фраза. Он знал, что я не приму его коня и пройду до замка пешком, но как вассал обязан был предложить.

Вся жизнь аристократа определена кучей условностей, нарушить которые означает совершить наказуемое преступление. И одно из самых страшных преступлений против аристократа – выказать неуважение ему. За этим следует публичная порка простолюдина или его смерть. Или вызов на дуэль, если неуважение проявил другой аристократ. Черридар был приглашен мной вместе с другими нехейцами в дружину. Да и вся замковая дружина состояла в основном из моих соплеменников. Теперь уже моих…

Как воспитанный аристократ бандитских кровей, Черридар мельком глянул на вновь прибывших, увидел в Жюле аристократа и вежливо ему слегка поклонился как равному. На Моргана он кинул удивленный взгляд и только.

– Черридар, познакомься. Барон Жюль Бергат, мой новый вассал. А это – его оруженосец Морган. Они поживут в моем замке, обвыкнутся… Потом подумаем, куда их определить. Они из очень далеких краев…

– Очень далеких? – как-то странно спросил Черридар.

– Да, а что?

– Ну, такие, как Морган, живут в диких землях. Я их встречал в набегах.

Об этом я не подумал и, засунув палец в ухо, почесал там, давая себе время придумать, что сказать. Особо врать не хотелось.

– Вообще-то они из Брисвиля, – сказал я. – Но кто знает, кем был папаша этого молодца. Он сирота.

И Морган согласно закивал головой.

Но глазастый Черридар хоть и кивнул, бросил пытливый взгляд на Жюля. Да, действительно, Жюль больше походил на нехейцев. Немного широколицый, с узкими глазами, коренастый и подвижный, словно ртуть.

– Надеюсь, Черридар, ты свои наблюдения оставишь при себе, – тихо сказал я.

И тот заговорщицки, с таинственным выражением на лице молча с достоинством склонил голову. Типа он тайну милорда раскусил, но будет нем как рыба. В его понимании Жюль был метисом-нехейцем, а Морган – вообще порождением диких земель. Бывало, дикари воровали нехейских женщин и брали их в жены. От них рождались похожие на Жюля люди. Нехейцы их своими хоть и не признавали, но, встречая в набегах, старались не убивать. Все же своя кровь. Женщин обратно не забирали, да и те становились фуриями, сражаясь с соотечественниками не на жизнь, а на смерть. Их тоже старались избегать. Единственное, чего мой начальник охраны не мог понять, как Жюль стал бароном. Не иначе был сыном вождя племени дикарей… Все это я прочитал по его простодушной физиономии, словно глядя в открытую книгу.

– Какие новости, Черридар? – спросил я его, чтобы отвлечь от мыслей о новоприбывших.

– Новостей нет, милорд, но есть странности. Пропала ночью служанка госпожи Лианоры Мата. А у дверей комнаты управительницы мы нашли свежие следы крови. Вот, в общем-то, и все.

– Да? – удивился я. – А что говорит сама Лианора?

– Говорит, что не знает, где она.

Ненадолго задумавшись, я отозвался:

– Ладно, разберемся.

В замке нас встречала делегация с музыкой, почетным караулом и хлебом-солью. За спиной Чернушки топталась, подпрыгивая, дворфа. Странно. Чего это она?

Когда мероприятия торжественной встречи закончились, она подлетела ко мне.

– Хозяин, возвращай моего жениха, как бы он не помер от голоду.

Я хлопнул себя по лбу. Точно, ведь Бурвидус по моей воле томился в темнице! Как я мог о нем забыть?

– Одну ридку, Лия, я сейчас.

Вскоре чумазый дворф, голодный и растерянный, стоял перед моей управительницей. Та уперла руки в бока и осуждающе покачала головой:

– Ну что за чумазый дворф. Быстро приводи себя в порядок, замарашка.

А было чем измазаться. Когда я появился в темнице, сей арестант, спрятанный мною на время из-за своей болтливости, пытался совершить побег. Копал подкоп, чтобы выбраться из заключения. Он несколько дней не ел и утолял жажду, посасывая холодные камушки. Копал он руками и на то, что весь измазался в глине, не обращал внимания. В момент моего появления он справлял малую нужду в углу и жалобно причитал. Тихо бормоча, он ругал меня на все лады.

Другой дворянин его там и оставил бы за такое попрание чести, но я лишь рассмеялся. Услышав мой смех, он вздрогнул и обернулся. Глаза его стали большими, как у летучей мыши. Он вытаращился на меня и не заметил, как стал мочиться себе на штаны.

– Красавец, – покачал я головой. – Вижу, не скучал и переделывал мою тюрьму. Ну, стало быть, оставлю тебя здесь, Бурвидус, доделывай начатое.

– Не надо, милорд! – Дворф, забыв натянуть штаны, посеменил ко мне. – Я все исправлю… Я думал, обо мне забыли… Еда… Вода… Нет… – бессвязно начал говорить он.

– Хорошо, Бурвидус, натягивай штаны и пойдем отсюда. Ты прощен… на первый раз, но если я или еще кто услышит, как ты меня ругаешь… Я отдам тебя Чернушке для жертвоприношения ее богине. Богиня дура, и жертва ей такая же будет. Как говорится, умных к умным, а тебя – к ней.

– Нет, нет, – замахал руками дворф. – В первый и последний раз, го… оп! Простите, милорд.

«Ну да, так я и поверил», – подумал я. Схватил его за шиворот и перенесся к высокому крыльцу донжона.

– Забирай своего жениха, – улыбнулся я, видя, как сначала лицо дворфы расцвело, а потом на него нашла грозовая туча.

В моем кабинете после сытного завтрака в присутствии Жюля прошло недолгое совещание. Морган был предоставлен самому себе и слонялся по замку.

Я представил Жюля Чернушке и Лие, после чего стал слушать о том, как забирали тело снежного эльфара.

Прибыла небольшая процессия снежков. Показали мое письмо, и их проводили к месту проведения обряда. Они забрали эльфара и дали служанке сто золотых монет. Рабе, играя роль Торы, вышла к соотечественникам, окатила их презрительным взглядом и выдала от себя убийственную фразу: «Вам стало привычным, леры, убивать своих соотечественников». И, отвернувшись, ушла.

«Ну прямо артистка больших и малых оперных театров!» – как сказали бы у нас на Земле.

Снежные эльфары ничего ей не ответили. Как выразилась смеющаяся Лия, они увидели рядом с госпожой Торой ее черную копию – Чернушку, разинули рты и так остались стоять, словно статуи.

Оценив Жюля взглядом, Лия бесцеремонно спросила:

– Тан Жюль, что вы умете делать?

Тот поморгал глазами и произнес:

– Я вообще-то могу многое. Управлять поместьем, петь…

– Ну, управлять поместьем есть кому. А вот пение ваше хотелось бы послушать. Здесь, простите меня, милорд, – это она обратилась ко мне, потом посмотрела строго на смущенного Жюля, – бездельников нет, и каждый приносит пользу.

Жюль, который еще не расположился и притащился со мной в кабинет со своим скарбом, полез в мешок, достал свой инструмент, подергал струны, и неожиданно для всех по небольшому залу пробежала трепетная волна чарующих звуков. Мы все замерли. А Жюль, сыграв вступление, затянул песню о любви лейера к пастушке. У Чернушки и Лии выступили слезы на глазах.

– Как это прекрасно, тан! – вытерев глаза платком, вытащенным из лифа, произнесла дворфа. При этом, к моему удивлению, она вытащила еще маленькую бронзовую масленку, которую небрежно засунула обратно. – Вам поручается найти способных к музыке среди подданных милорда и организовать эти… как их… Я в городе видела. – Она замялась, не зная, как объяснить свою мысль.

– Музыкальные труппы, – подсказал я.

– Зачем… трупы? – удивилась дворфа. – Нам здесь трупы не нужны. Пусть живут и учатся мастерству, потом будут услаждать ваш слух пением, милорд. – Она укоризненно покачала головой. – Вам бы все убивать и резать. Пусть организует группу певцов и музыкантов. Будет как в столице у короля. А вообще, вот что… Мы организуем здесь свой театр!

– Пусть, – махнул я рукой и подумал: «Тем более Жюль прекрасно в этом разбирается».

И так стараниями Лии Жюль был определен к делу.

– Потом милорд найдет вам, тан Жюль, достойную невесту-магичку, – продолжила Лия. – В академии этого добра хватает. Правда, милорд? – Лия, что называется, ковала железо, пока горячо. – Выделит деревеньку, и вы счастливо заживете.

Она сложила руки на груди и умильно посмотрела на Жюля. Тот беспомощно обернулся ко мне. Я вяло кивнул.

– Но только в том случае, Лия, если тан Жюль этого захочет.

– Конечно, захочет, – уверенно произнесла дворфа. – Кто же откажется от красавицы жены – магички и такого приданого? За нашим милордом не пропадешь, тан Жюль. Вы мне поверьте. Вот кем я раньше была? – Лия, расчувствовавшись, погрузилась в воспоминания. – Грязной рабой у подземных сморчков. А он меня выиграл в споре со старейшиной племени – и вот, сделал управляющей всем своим достоянием. А оно у него растет, как тесто на дрожжах… Спойте нам еще, тан Жюль.

Жюль запел, а я, заметив напряженный взгляд Рабе, сделав ей знак глазами, тихо вышел.

Схватил ее за руку и телепортировался в подвал. Там никто нас не мог увидеть или подслушать.

– Служанка пропала. Твоя работа? – сразу спросил я.

– Моя, хозяин, но у меня не было другого выхода.

– Поясни.

– Значит, так… – начала с небольшой заминкой Рабе свой рассказ. – Как только вы уехали, я стала каждую ночь искать Чапая…

Я поморщился, как от зубной боли. Вот на кой черт сдался ей выдуманный дух?

– Тебе что, скучно, что ли? – спросил я хмуро.

– Вы не поверите, хозяин, но я его нашла.

– Где? – недоверчиво спросил я. – В служанке?

– Нет… – Рабе выпучила глаза и, словно театральная артистка, сделав хорошо выверенную паузу, выдала: – В Лианоре!

– Тьфу! – сплюнул я. Час от часу не легче. То она ищет его в штанах Бурвидуса, то в его невесте. Но решил узнать все подробнее. – Выкладывай.

– Я ночью тайно бродила по замку, хозяин, и тут вижу: по коридору идет в одной ночной сорочке Лианора. Глаза закрыты, в руках – взведенный самострел, и вокруг – тишина…

– Ага, – не выдержал я. – И мертвые еще, конечно, обнаружились, которые с косами стоят.

– Мертвые? Нет, мертвых не было. Я ее окликнула… А она повернулась ко мне, я даже от страха замерла. Внутри у меня вот тут, – Рабе провела рукой по пышной груди, – все похолодело. И вдруг дворфа, не открывая глаз, выстрелила в меня из арбалета. Это было так страшно, хозяин. Я еле увернулась.

– Хм… Ты была в обличье демоницы?

– Ну да.

– А что ты хотела от дворфы? Чтобы она с тобой сплясала? Или пошла жрать души своих служанок?

– Она не видела меня, хозяин! Я же говорю: глаза у нее все время были закрыты.

– Если глаза у нее были закрыты, Рабе, то как она могла навести арбалет и выстрелить? Что-то не вяжется.

– Вяжется, хозяин. Она была одержима. И ею управляли. Меня не обманешь. В ней Чапай сидел. Ему глаза дворфы не нужны. Даже через ее закрытые веки я видела его тяжелый взгляд. Дальше я Лианору оглушила и отнесла в ее комнату. Положила на постель. А наутро она ничего не помнила.

– Может, сильно ударила? Тут помню, а тут не помню…

– Слушайте дальше, хозяин, – совершенно не обескураженно продолжила Рабе. – Так вот! На следующую ночь я решила за ней проследить. Ровно в полночь, когда все уже уснули глубоким сном и по замку шныряли одни крысы… Она вышла, снова спящая, в ночной сорочке и с арбалетом. Вот так. – И Рабе показала, как с закрытыми глазами шла дворфа. Она очень похоже ее изобразила. – Прошла в господский коридор и остановилась у дверей… – Я не стал ее перебивать и решил молча дождаться и узнать, у каких дверей она остановилась. – У дверей Чернушки, хозяин.

Рабе сделала паузу, смотря на меня и стараясь понять, какую реакцию вызвали ее слова. Но я молчал.

– Лия, – продолжила Рабе, – достала из-за пазухи масленку, смазала петли на двери и подняла с пола арбалет. Хозяин, я уверена: она пришла убивать Чернушку. И ею управляли. Точно вам говорю.

– И что ты сделала?

– Я ее снова оглушила и понесла в ее комнату, а по дороге встретила эту дуру Мату… Пришлось ее пристрелить и сбросить в вентиляционную шахту. Иначе бы она всем рассказала, что видела. Пошли бы разговоры… Вот. Не верите? – Она посмотрела мне в глаза. – Останьтесь сегодня ночью и сами все увидите.

Я задумался. Врать Рабе смысла не было… Если только она в своем демоническом обличье не испытала сильнейший голод. Тогда, сорвавшись, она просто могла сожрать душу несчастной девушки.

– Ладно, Рабе… посмотрим. Ты ее душу сожрала?

– Да, хозяин, я не смогла сдержаться. Но если надо, я ее верну.

– Верни, девушка не виновата… Но если ты врешь… Ох, я не знаю, что с тобой сделаю.

– Курамой клянусь, хозяин! Чтоб мне век не вернуться в преисподнюю! Чтоб я питалась всю жизнь лишь душами крыс…

– Даже так?.. Я тебя услышал. Пошли.

Мы вновь вернулись на верхний этаж замка. Я спустился во двор, где руководила разгрузкой продовольствия Лианора, и стал осторожно приглядываться к дворфе. Выглядела она несколько помято, не было обычного румянца на щеках, но в остальном это была прежняя Лия, деятельная, простая и хозяйственная.

– Что произошло с твоей служанкой? – как бы невзначай спросил я.

– Не знаю, хозяин. Иногда она убегала к своему жениху в деревню, но всегда вовремя возвращалась. Я послала туда гонца за ней.

В облике Лии, в ее голосе не было тревоги или напряженности. Мы стояли во дворе, и она внимательно следила за происходящим. От ее бдительного ока не ускользало ничего.

– Маркел! – прикрикнула она на слугу. – Осторожно неси корзину с яйцами. Если разобьешь, я твои отрежу.

– Кровь откуда у твоих дверей? – не отставал я.

– Да откуда мне знать, хозяин? Это вы у стражи поинтересуйтесь… Лиза, проверь, молоко не скислось ли? – Она широко улыбнулась.

Я проследил за ее взглядом. Во двор вышел Бурвидус.

– Ладно, спрошу, – махнул я рукой и пошел прочь.

Поднялся на верхний этаж и увидел Жюля, несколько растерянного и смущенного. Он направился ко мне, но мне было не до него. Он хотел со мной пообщаться, но я, улыбнувшись, положил руку ему на плечо и сказал:

– Жюль, теперь ты свободный человек. Осваивайся, за меня не держись, как маленький ребенок. Вживайся, обрастай связями. Поговорим за ужином.

Про связи я загнул, конечно. Какие тут связи – я да мои невесты. Жюль с пониманием кивнул и устремился за могучей спиной Моргана. Тот вовсю обхаживал горничных и тащил тележку с постельным бельем, разливаясь перед разрумянившейся красоткой соловьем.

«Надо же, как быстро этот громила освоился!» – отстраненно подумалось мне, и, посмотрев в спину ушедшему сыну лейера, я направился в сторону комнаты Лианоры. Остановился у дверей. На стене было размазанное темное пятно, похожее на засохшую кровь.

Действительно, странные события произошли в замке во время моего недолгого отсутствия. Кто же на этот раз ко мне подбирается? Демоны? Нет, вряд ли. Своих чертей Рабе узнала бы. Лесные эльфары? Я пожал плечами. Вполне может быть. Но почему они выбрали Лианору? Она не может нанести мне вред… или может? Что-то я запутался. А что я знаю о ее ритуале? А ничего. Это для меня терра инкогнита. Но если Рабе не врет и все было так, как она рассказала, то кто или что управляет Лианорой во сне?

Я приоткрыл двери и воровато заглянул к ней в комнату. Почему-то я испытывал при этом смущение, словно пытался подглядеть за чужой жизнью. Встряхнув головой, я отбросил всякое сомнение и зашел. Обстановка была простой. Стол, стул, широкая кровать и шкаф. У кровати на деревянном выскобленном полу (полы здесь еще не научились красить) – шкура местного медведя. На окнах – веселые занавесочки. Всюду идеальная чистота и порядок.

Прошел до шкафа, открыл его. Там была ее одежда – три платья, плащ, подбитый мехом, и колчан с болтами на двадцать штук, было их всего восемнадцать. Значит, тут Рабе не наврала. А где сам арбалет? Я огляделся. Подошел к кровати и, приподняв покрывало, заглянул под кровать.

В это время в коридоре раздались быстрые шаги и послышался громкий голос дворфы:

– Я переоденусь по случаю приезда хозяина, а потом, господин Жюль, мы с вами составим план поездок по графству… И скажите своему большому оруженосцу, чтобы он не приставал к горничным. Мы найдем ему подходящую невесту…