Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

– Не смогли.

– Странно, а я его нашел без рук без ног в овраге, – не заметив, что проговорился, прошептал Гради-ил.

Ганга тут же насторожила остренькие ушки.

– Ему что, правда отрезали руки и ноги у сивучей? – Она вперила взгляд в снежного эльфара.

Тот молча покивал головой.

– А как же… – Она не договорила предложение, но и так было понятно, что она имела в виду. Нехеец был с руками и ногами.

– Наш юный лорд полон загадок и не раскрывает их. Может, лучше не знать об этом, – произнес эльфар. – Захочет, сам расскажет.

– Как же, расскажет он, – пробурчала орчанка, встала и полезла в фургон. – Я спать.

– Это повозка учителя, хе-хе. Ты не перепутала? – со смешком спросил орк.

– Не перепутала, – буркнула она, – может, возьмет и появится, как исчез. – Она скрылась в повозке и поползла на четвереньках вглубь. В темноте она несколько раз задела что-то и тихо ругнулась: – Хоть бы порядок навел у себя. Навалил кучу всего, не пройти. – Пошарила руками по дну повозки, разглаживая одеяло, и коснулась чего-то.

Ганга нерешительно замерла, осторожно ощупала предмет и успокоилась – сапог, поняла она и хотела его отложить в сторону. Но сапог не поднимался, Ганга, хватая сапог, провела ладонью дальше и ухватила чью-то теплую ногу. Это было так неожиданно, что ей в голову ударила волна безотчетного страха. Бывшая шаманка, не помня себя, забыв все свои боевые навыки, в один миг превратилась в беззащитную женщину. Она истошно закричала и, как была на четвереньках, поползла очень быстро обратно, сбивая и сметая со своего пути все подряд. Она живо, не прекращая подвывать, добралась до выхода, пятясь задом. В какой-то момент ее движение было остановлено неожиданно возникшей преградой, ее зад во что-то ударился, и чьи-то руки обхватили ее бедра. Теперь Гангу захлестнул настоящий ужас. Перестав понимать, что происходит, она взвыла еще громче и лягнула ногой того, кто ее схватил. Сзади раздался сдавленный крик, и руки, держащие ее, разжались.

Она резво развернулась лицом к опасности и стала так же пятиться обратно – потеряв возможность ориентироваться, она полезла задом туда, откуда только что приползла. Мыслей не было в ее голове, страх вытеснил всё. Так, двигаясь опять задом, она доползла до сапог, и тут опять случилось то, чего она испугалась на выходе, – чьи-то руки ухватили ее за бедра, затем быстрыми рывками ощупали ягодицы, туго обтянутые кожаными штанами, и попытались ее удержать. Сквозь страх и ужас темноты нескончаемого, длинного, запутанного лабиринта, в котором она очутилась неведомым образом, одна мысль смогла пробиться в ее сознание: ЕЕ ХОТЯТ ЛИШИТЬ ДЕВИЧЬЕЙ ЧЕСТИ!

Больше всего на свете она боялась ее потерять, памятуя об условиях, перечисленных человеком. Она яростно лягнула насильника, и после повторного сдавленного крика руки, хватающие ее, разжались.

Не останавливаясь, девушка поползла вперед, стараясь оказаться подальше от ужасных рук, окруживших ее со всех сторон. Ганга, больно ударяясь коленями и выбивая дробь зубами, удирала, как ей казалось, из ставшей бесконечной повозки жениха, куда она так неосмотрительно забралась. Она заметила впереди просвет и поспешила к нему. Но ей преградил путь еле различимый на фоне виднеющегося спасительного кусочка света чей-то силуэт. Он поднял голову, и Ганга увидела, что вместо волос у него костяные гвозди, а из глаз на нее смотрели змеи.

– Ты кто? – спросил силуэт.

Больше выносить того, что происходило, она не могла. Взвизгнув как циркулярная пила, шаманка выхватила свой жезл и не думая запулила чем-то убойным в стоявший напротив ужас. Удар магии прошел сквозь него и врезался в следующего, появившегося в это самое время в проеме. Этот второй с воплем улетел, и опять наступила тьма.

– Ну все, с меня хватит! – прошипел кто-то, и силуэт исчез.

На какое-то время наступило затишье. Потом снаружи послышались шепотки.

– Эту тварь надо убить, – сказал кто-то.

– А как? Она атакует. Давай с двух сторон. Думаешь, получится?

– Не жнаю. Но попробовать штоит, – шепеляво, с кашлем ответил первый.

Орчанка сжалась, затравленно озираясь в темноте. На нее напали и хотели обесчестить, теперь после того, как не получилось, хотят убить.

Рассудок постепенно возвращался к ней, и она смогла немного собраться с мыслями. Судя по словам нападавших, ее хотят взять в клещи, с двух сторон. Ганга приготовилась дорого продать свою жизнь.

Когда две тени появились с разных сторон, она одного вынесла «воздушным кулаком», а на второго, голова которого появилась в прорехе парусины у ее ног, натравила духов и врезала со всей силы жезлом по голове. Оба нападавших – один с руганью и воплем, другой тихо и безмолвно – исчезли из видимости. Она одержала вторую победу и готовилась к дальнейшему сражению. Но все было тихо. Наконец она с горечью подумала, что, вероятно, орка и эльфара уже нет в живых, а этот гуляка где-то носится, отдавая долги. Оставив ее одну на растерзание чудовищам и врагам.

Я проснулся от шума и вопля, что произошло, не понимал. В повозке вместе со мной кто-то был, но сканер не показывал тревожные маркеры. Недолго думая я на всякий случай ментально излил немного страха, и он разлился по повозке. Присмотрелся.

От меня задом наперед по днищу повозки, на четвереньках убегала Ганга и вопила так, что могла бы разбудить мертвого.

Потом она остановилась и, еще громче вопя, направилась в мою сторону, но при этом как-то ухитрилась развернуться задом и так довольно быстро пятилась ко мне. Чтобы успокоить девушку и чтобы она не протаранила меня своей обтянутой штанами попой, я попытался осторожно схватить ее за бедра, стараясь остановить. Но она так ею виляла, что мои руки соскальзывали и только гладили ее. Неожиданно не переставшая орать, как будто ее резали, орчанка резко выбросила ногу назад и лягнула меня, как норовистая корова лягает неумелую доярку. Удар пришелся мне в правый глаз, и, не будь защиты Лиана, быть бы мне одноглазым.

Всякое желание успокаивать разбушевавшуюся шаманку мигом исчезло, и, держась за подбитый глаз, я махнул рукой. До меня дошло, что это я испугал будущую невесту и что тут теперь мне отдохнуть не удастся.

– Ну все, с меня хватит! – произнес я раздраженно и улетел на спутник.

Когда шаманка полезла в повозку, которой управлял Фома, Гради-ил только усмехнулся – скучает девка, да вида не показывает. Хорошую спутницу жизни отхватил глава их рода. Ему под стать. Он хотел расспросить орка про одежду лесных эльфаров, что не удалось сделать в прошлый раз, но вопрос застрял у него в горле. Так как в тот самый момент тишину ночи разорвал громкий, испуганный крик. Крик, переходящий в отчаянный вопль, ударил по ушам обоих мужчин и выбил из них способность четко мыслить, таким неожиданным он был и пропитан таким страхом, что они вскочили и суматошно заметались вокруг костра, тревожно оглядываясь. Эльфар наконец замер и через пару мгновений растерянно произнес:

– Никого из чужих нет, может, она укололась? – Он посмотрел на Фому. – Обо что-то.

Но вдруг из повозки раздался новый вопль ужаса, что пробрал обоих до мозга костей. Неожиданно к ним стал приходить страх, мужчины на несколько рисок впали в паралич, а потом орк, как более молодой и быстрый, рванулся к повозке, откинул полог и заглянул туда. Но что-либо разглядеть он не смог. Ему в лицо уперлось что-то мягкое, и он автоматически, движимый одними рефлексами, схватил это странное и мягкое. Но додумать, что это могло быть, орк не успел, ему прямо в лицо что-то прилетело, ударило, и он, ухнув, издав сдавленный крик, улетел в кусты. Подбежавший Гради-ил, как более опытный, не стал соваться в повозку. Кроме того, ему мешал безотчетный страх. Он помог подняться орку, по морде которого на всю левую сторону разливался огромный синяк.

– Что там? – спросил снежный эльфар, с тревогой поглядывая на крытую тентом и темнеющую в сумерках повозку человека.

– Не знаю, – смог вымолвить Фома, как только пришел в себя. – Что-то небольшое, размером с собаку, шустрое, мягкое и лягается.

– Может, шарныга забрался и напугал Гангу? – предположил эльфар, прислушиваясь к раздающемуся из повозки подвыванию какого-то хищника, пробирающему до дрожи.

– Нет, не шарныга. У шарныги копыт нет, – не согласился орк и ощупал опухшее лицо. – Левым глазом ничего не вижу, может, вытек?

В это время раздался новый крик, и разведчик, словно подхваченный порывом ветра, сорвавшись места, бросился к повозке. Он откинул в сторону тяжелое покрывало, занавешивающее вход, и увидел силуэт.

– Ты кто? – спросил незнакомец, и тотчас от него отделилась какая-то малоразличимая волна, она ударила по разведчику и унесла его за стоящего орка в те же помятые кусты, откуда он помогал выбраться Фоме.

Теперь уже орк помогал снежному эльфару. У того на бледном лице стал проявляться и наливаться синевой огромный синяк. Вся левая сторона опухала на глазах, Гради-ил пошарил языком во рту и выплюнул несколько зубов.

– Эту тварь надо убить, – проговорил разозленный разведчик.

– А как? Она атакует, – с сомнением ответил орк, он опасался подходить к повозке. Но, решив все-таки спасать соплеменницу, предложил: – Давай с двух сторон. – Потом с еще большим сомнением произнес: – Думаешь, получится?

Гради-ил, которому мешали говорить выбитые зубы и опухшая половина лица, с трудом ответил:

– Не жнаю. Но попробовать штоит.

Потом стали делить, кто пойдет с «центрального входа», по всему было видно, что это самое опасное направление атаки. Обоим не хотелось еще раз подставляться. В конце концов кинули на пальцах чет-нечет, и вход достался орку.

– Затихла, тварь, – еле слышно прошептал он, а Гради-ил с ужасом подумал, что они скажут про невесту человеку, когда он вернется? Эта тварь, скорее всего, ее убила и сейчас сидит и жрет. Он прислушался, но из повозки не доносилось ни звука.

Они разделились и одновременно подкрались к повозке с разных сторон. Первым улетел Фома и затих. Гради-ил, разрезав парусину, просунул голову и тут же получил сильнейший удар. Падая и теряя сознание, он с горечью подумал: не уберегли.

Я вернулся утром. Но лучше бы не возвращался. Мою повозку окружили ездовые орки, и ими командовал Фома. Все вокруг было выжжено, словно по степи прошелся залп «катюши». У ног Фомы лежал бесчувственный Гради-ил. Судя по его ауре, жить ему оставалось недолго.

Что лицо эльфара, лежащего безмятежно и сложившего руки на груди, как покойник, что морда орка с левой стороны были синие и опухшие. Моя повозка представляла собой решето.

– Фома, что здесь происходит? – спросил я, рассматривая его и весь отряд, залегший метрах в тридцати от повозки.

– Беда, учитель! – Фома чуть не плакал. – Не уберегли мы твою невесту.

Он упал на колени и подставил голову для казни.

Я потряс головой, пытаясь отключиться от нереальной картины.

– Вчера, когда я ушел, она была жива-здорова и еще лягалась. Что за ночь-то произошло? Рассказывай! – поднял я с колен орка. – Что произошло?

– В твою повозку вчера пробралась какая-то тварь. Мы не заметили ее, она, видно, колдовала, а Ганга решила переночевать в твоем фургоне. Там на нее тварь и напала. Шаманка кричала, мы поспешили ей на помощь, но помочь не смогли. Очень сильная тварь. По-видимому, она Гангу убила и сожрала. – Все это он говорил несвязно, глотая слова и чуть не плача. – Мы с ней всю ночь бились и не смогли одолеть. Теперь она превратилась в Гангу и страшно ругается. Обещает нас на костре сжечь. А Гради-ил уже отходит. – Фома посмотрел на эльфара, не выдержал и заплакал.

Мне оставалось только покачать головой. Я склонился над эльфаром и увидел, что в нем духи пожирают его жизнь.

– Лиан, забирай кибуцьеров, – сказал я, и духи мгновенно перешли в меня.

Гради-ил открыл глаза, непонимающе похлопал ими и шепеляво спросил:

– Я уже на небешах?

Не отвечая, я влил ему в рот эликсир, ополовиненный фиал протянул Фоме и направился к повозке.

Спасибо, что не стали меня останавливать, а то мое терпение могло закончиться.

Я подошел поближе и крикнул:

– Ганга, вылезай, война закончилась.

– А ты кто? – раздался из фургона осторожный голос.

Понимая, что сейчас шутить не время, просто сказал:

– Я Ирридар Тох Рангор.

– Врешь ты все! Сунься только, тварь, сюда, – послышалось из-под разорванной во многих местах парусины.

Я перешел в боевой режим и телепортом прыгнул к повозке.

Там, из глубины, нацепив на голову серебряную супницу из сервиза, как шлем, соорудив из сундуков и тюков себе баррикаду, выглядывала, держа оборону от Фомы, смеска-воительница. Приблизившись, я отобрал у нее все режущие и колющие предметы, поколебавшись, забрал и жезл. Потом вместе с ней перенесся к Фоме. Вышел из боевого режима и, не отпуская девушку, стал увещевать окружающих:

– Война закончилась. Всем нужно успокоиться.

Ганга немного подергалась. Но, осознав, что я это я, а рядом живой Фома и полуживой Гради-ил, перестала сопротивляться. Я снял супницу с ее головы и усадил девушку на траву. Посидев немного и придя в себя, орчанка дала волю своим чувствам. Она громко разревелась.

– Где ты ходишь? Тут та-а-кое творилось! Я думала, Фому и Гради-ила демоны убили-и. Они… они-и-и покушались на мою че-есть! Они-и хотели меня уби-и-ить. Всю но-очь напада-али-и… – рыдала она.

Я озадаченно посмотрел на Фому и эльфара. Те так же озадаченно смотрели на Гангу.

– Давай по порядку, что за демоны? – гладя ее волосы, успокаивая, и самым добрым голосом, каким только мог, попросил я.

Немного успокоившись и высморкавшись в платок, она стала говорить, и речь ее звучала уже более спокойно и связно.

– Я вечером залезла к тебе в фургон, думала, раз ты оттуда исчез, там я тебя и дождусь. Но там оказался кто-то чужой. Я поспешила на выход, но там оказались еще чужие. Меня схватили и попытались снять штаны. Я отбилась, ударив ногой.

При этих словах у Фомы открылся заплывший глаз.

– Я вижу! – радостно заорал он. И тут же возмущенно заявил: – Так это ты врезала мне ногой? – Потом, вспомнив, что его обвиняют в покушении на честь невесты учителя, с еще большим возмущением, почти крича, стал оправдываться: – Я не пытался снять с нее штаны, я спешил ей на помощь, а тут что-то ткнулось мне в лицо и ударило копытом. Откуда мне было знать, что это она в меня врезалась, темно было! Я только видел мелькнувший силуэт, как у собаки.

– Так это был ты? – удивленно спросила орчанка. – А хватал меня зачем? – Она грозно посмотрела на молодого орка.

– Я и говорю, в меня что-то врезалось мягкое, я и схватил это. Лягаться не надо было, сказала бы, что это ты, и все, – не сдавался Фома.

– Это он просто схватил! – продолжала возмущаться орчанка. Но в следующий момент она зажала рот ладошкой. – А кто в повозке был тогда? Их было двое. Я помню. Одного я тоже лягнула. А второй страшный такой, и у него змеи вместо глаз. До сих пор в себя прийти не могу. Как он страшно спросил: «Ты кто?» – басом изобразила командира моего спецназа Ганга. И как-то странно посмотрела на меня. – У тебя почему синяк на лице? – спросила девушка, рассматривая мое лицо более пристально, чем раньше, и в ее голосе послышались прокурорские нотки.

Фома тоже воззрился на меня. Пришлось говорить правду, хоть она была мне неприятна.

– Я вечером вернулся и хотел отдохнуть, залез по-тихому в повозку и уснул. Тут кто-то стал орать. Я проснулся. Вижу, по повозке мечется Ганга, то вперед, то назад и прет на меня своим задом. Я попытался ее остановить, но она еще громче заорала и ударила меня ногой. Вот, по лицу.

– Я ударила, потому что ты меня лапал, – наехала на меня орчанка.

– Не обольщайся, – скривился я, – я просто не хотел быть сбитым твоим напором. Потом ушел подальше и переночевал спокойно.

– Переночевал шпокойно, – повторил за мной лежащий в той же позе эльфар. – Штало быть, по вашей милости, ваша милость, мы друг ш другом воевали вшю ночь? – Он стал осторожно смеяться. – Кхе-кхе. Тварь ш копытами… – И заржал уже в полный голос.

Следом несмело рассмеялся Фома, Ганга растерянно посмотрела на них и тоже не удержалась. Вскоре все трое хохотали до слез, не в силах остановиться. Только я сидел мрачный и думал: ну ни на день нельзя оставить моих новых родичей, чтобы у них что-то не приключилось.

Открытый космос. На одной из планет Объединенных Миров

Член законодательного собрания Ассамблеи Объединенных Миров от Автократии Пальдоны межратор[58]58
  Член Совета старейшин, высшего исполнительного органа при верховном правителе – патриархе Пальдоны. В совет входит сто человек.


[Закрыть] Оригон Севеньрон развалился в большом кресле своим необъятным телом. Полузакрыв заплывшие жиром глаза, с неизменным презрительным выражением на толстом лице с отвисшими щеками, как у собаки, что лежала у его ног, он внимательно слушал своего сына. Того благодаря связям и влиянию пристроил пару лет назад в Центральный аппарат АДа. Теперь он возглавлял Оперативное управление главка. Сеньор слушал сбивчивый рассказ великовозрастного недотепы и с сожалением думал: как жаль, что сын пошел в свою мать, такой же нерешительный до трусости и глуповатый.

– Так вот, – продолжал сын, – все так удачно получилось – вернулся десант, и его отправил из сектора агент Блюма Вейса. Мы все стрелки перевели на него и сделали виноватым. Но неожиданно командующий ССО прислал письмо, в котором подробно расписывал, как АД отправил неподготовленную экспедицию и все такое, а в конце была копия приказа, в котором командующий объявлял агента в секторе героем и требовал его прислать для вручения ордена Алой Звезды за отлично проведенную операцию по освобождению и спасению десантников. Там такое расписано, отец! – возмущенно говорил молодой человек, при этом постоянно размахивая руками. Он не стоял на месте, а бегал нервно по кабинету. – Что будем делать, отец? – Он наконец остановился и посмотрел с надеждой на тучного человека, сидевшего в кресле.

Своего отца он не любил, тот всегда говорил ему в глаза неприятную правду и, как он считал, недооценивал его. Вот и операцию по уничтожению валорцев он решил провести, чтобы показать этому жирному куску мяса, который волей случая стал его отцом, что он может обойтись без его наставлений. Но операция с треском провалилась, ССО понесли неоправданно большие потери, и теперь в АДе искали виноватого.

Межратор все это прекрасно понимал, но мирился с отношением сына, отцов и детей не выбирают, однако всегда показывал его никчемность и зависимость от него. Конечно, это работа старины Блюма, размышлял политик, хорошо знающий все значимые фигуры в АДе, этот матерый спец еще ни разу не проиграл и не подставился, но вот сын умудрился напороться на него уже дважды. Первый раз Оригон применил все свое влияние, чтобы нивелировать негативные процессы. Чего стоило ему, чтобы в кадрах АДа закрыли глаза на видео, что крутилось на станции. Вейсу хватило ума не выпустить эту запись в открытый мир. Этим он дал понять ему, Оригону, чтобы тот попридержал сынка. Он посмотрел на сына и с презрением подумал: и вот ему я отдам дело своих рук? Хоть бы дожить до поры, когда внуки станут взрослыми.

– А что ты от меня ждешь? – не открывая глаз, ленивым голосом спросил Оригон. – Вызывай агента, и пусть его награждают.

– Как ты не понимаешь, – заломил руки сын, – если этот агент останется ни при чем, да еще награжденным, то тогда все шишки свалят на меня! Меня с позором уволят, а это удар по твоему престижу, – уколол он отца. Молодой человек снова заметался по кабинету. – Все знают, что это по твоей протекции я попал на это место. – Он остановился и озлобленно посмотрел на отца.

«Жирная скотина, – с ненавистью подумал он. – Вечно меня унижает и тыкает носом в мои промахи».

Толстяк усмехнулся, кое-чему сынок научился от него. Да, будучи председателем Комитета по безопасности, он смог продвинуть своего сына на это место, и его отставка больно ударит по его положению, недругов хватает, и они попробуют его подвинуть. Особенно будут стараться прогрессисты, им буду подпевать аграрники и социалисты. Сейчас все важные комитеты возглавляют консерваторы, в партии которых он состоял. Это крупные землевладельцы, члены старинных аристократических семей, финансисты и высшие военные чины. Патриарх ему не простит потерю такого важного комитета. Советники, которые сами хотят продвинуть своих отпрысков, ему также не будут помогать. Если ты не можешь решать вопросы, то недостоин своего места. Это считалось позором, и такой человек отвергался высшим обществом. Он и сам не раз поступал так. Межратор еще раз с сожалением подумал, как жаль, что у него только один сын. Дочь тверже и умнее этого дурака, который, как только обгадился, сразу прибежал к отцу – папочка, спасай! Но она замужем и решает другие вопросы.

– Сядь и не маячь перед глазами, – строгим голосом, с нотками раздражения распорядился Оригон Севеньрон. – Сообщи в ССО, что связь с агентом потеряна и, как только он выйдет на связь, вы его отзовете. А я попробую решить вопрос с компрометирующими материалами по нему.

– Только ты побыстрее давай, не задерживайся с материалами.

– Не беспокойся, сын, расследование твоего провала я приторможу. – Толстяк глумливо ухмыльнулся.

Когда сын покинул кабинет, Оригон поднялся с помощью миниатюрных антигравов, что поддерживали его тучное тело, и полетел к столу. Развернул консоль голоэкрана и набрал длинный код. Ждать пришлось долго, но межратор никуда и не спешил, как обычно полузакрыв глаза и обдумывая предстоящий разговор, он уселся в другое кресло. Наконец из пустого экрана раздался вопрос:

– Чему обязана, уважаемый межратор?

Дорога домой. Детективная история

Луминьян сидел со скорбным выражением на лице и смотрел на дымящийся котелок. При всех своих достоинствах магистр был скуповат и свои личные сбережения не тратил на продукты. Хотя всегда любил вкусно поесть за чужой счет. Поэтому я понимал его чувства, которые он испытывал, вдыхая запах жидкой похлебки. Я даже предполагал, что она без мяса.

Он поднял глаза и посмотрел на меня.

– Надо же, живой! А с глазом что?

Я вспомнил, что так и не удосужился полечить себя. Сначала залез в капсулу на спутник и, не включая ее, уснул, потом меня отвлекли разбирательства, кто на кого напал – Ганга на Фому или Фома с Гради-илом на Гангу. Потом я пытал ее, что в обозах. И ответ Ганги удивил меня еще больше.

– Я не знаю, что в обозах.

– Как так-то? Это ж твое приданое и ты не знаешь, что там есть?

Девушка покраснела, отвела глаза и несмело ответила:

– Приданое собирал дед. Сказал, чтоб стыдно не было перед Тох Рангором, степь ему обязана спасением великого хана. Внутрь я не лазила. А в моей кибитке шелк с юга, речной и морской жемчуг. И вообще, хочешь, сам лезь и смотри. Я не знаю, что с приданым делать. – Она помолчала. – Просто везу его, и все.

– Ладно, с этим разберемся. Фома, посмотри, что в повозках у Ганги, и дашь мне потом подробный отчет.

Орк только кивнул.

Когда все немного успокоились и сели завтракать, разведчик, посматривая на меня, стал рассуждать о превратностях судьбы.

– Вот я думаю, милорд, как так получаетша, что вше началошь ш ваш, а вы как бы и ни при чем? – Он пошевелил языком во рту. – Жубы раштут, – вздохнул он, вспомнив про них не к месту.

– Если бы кое-кто не залез в мою повозку, – я посмотрел на орчанку, – то и не пришлось бы вам всю ночь ловить друг друга.

Девушка вскинула брови, тоненькие как стрелочки, но промолчала, посмотрела на меня и отвернулась.

– Так что все, мой друг, началось не с меня, тут ты ошибаешься.

Эльфар, словно соглашаясь со мной, покивал.

– Вот и я говорю, вы вроде бы ни при чем. Только ешли копнуть глубже, то, пока ваш не было, вше было шпокойно. А появилишь вы, и пришло шумашшештвие. Я шебе это объяшнить не могу.

– А что тут объяснять, – подал голос Фома. – Вон оно сидит, это самое сумасшествие, и делает вид, что она ни при чем. – Орк кивком указал на орчанку.

– А я чего? Это ты полез в повозку и схватил меня, что мне оставалось делать? Я только защищалась. – Весь ее вид выражал оскорбленную невинность, и в глазах пылало возмущение несправедливыми упреками.

– А чего ты орала, как будто тебя резали?

– Я испугалась, что меня хотели взять силой, вот и закричала.

– Ты что несешь! – теперь возмутился я. – Не собирался я тебя насиловать, не придумывай.

– А зачем хотел снять с меня штаны? – задала она вопрос с таким осуждением в голосе, что оба моих родича, словно присяжные заседатели, уставились на меня.

– Ты хотела задавить меня своим задом, я просто тебя останавливал, я уже говорил об этом.

– А мне было откуда знать, что ты хотел? Ты гладил меня и цеплялся за пояс. Что я должна была подумать? Откуда мне было знать, что это был ты, а не шпион муйага? Я слабая женщина, меня всякий может обидеть, а защитить некому. – Она вскинула голову и попыталась пустить слезу, но не получилось.

– Слабая она, – усмехнулся я, – еще недавно ты хотела убить меня, вызвав на поединок.

Орчанка пропустила мои слова, как нестоящие внимания. А Гради-ил подвел итог нашей перепалки:

– Вот я и говорю. Как так получаетша? Где бы что ни проижошло, вы обяжательно там пришутштвуете.

Я посмотрел на магистра, колдующего над котелком, и вынырнул из воспоминаний о событиях минувших суток.

– Это Ганга меня приложила, – ответил правду на вопрос магистра, все равно узнает, как было дело.

– Что, первые семейные скандалы? – Магистр с любопытством рассматривал мое лицо.

– Да нет, просто так случайно получилось. – Я слегка улыбнулся.

– Я тебе говорил, подождал бы да послушал старших. Я бы тебе нашел невесту спокойную, красивую и послушную, из наших. – И добавил осуждающе: – Но ты вечно торопишься, вперед всех лезешь. С таким, как ты, можно отраву есть на пару, – сказал он, посмеиваясь.

– Это еще почему? – Меня удивило его утверждение.

– Да потому, что ты всегда обогнать стараешься. С чем пожаловал? – Он перестал смеяться.

– Да хочу вас, магистр, к нам пригласить в обоз. Мы рядом пойдем с посольством, но отдельно. У нас еда лучше и шума меньше.

Магистра долго уговаривать не пришлось, он поднялся, вылил бурду, что варил, и решительно ответил:

– Поехали.

Скоро его повозка потянулась второй после моего фургона. Уход Луминьяна не произвел впечатления на посольских, они безразлично посмотрели, и все. Только варги, увидев меня, охнули:

– Ну ты смотри, студент опять живой! Ничто его не берет!

Ко мне подошел знакомый десятник.

– Что орки хотели? – спросил он. По всему было видно, что варг сильно озадачен моим появлением и его, и других наемников мучило любопытство.

– Приданое привозили для невесты, – пожал плечами я, – потом пир был и дружеские схватки.

– Это после них у тебя? – показал сержант на мое лицо.

– Ага, – согласился я.

Мы тихо пылили по степи. Луминьян, скучая, вылез на облучок к Фоме и завел разговор, но потом, присмотревшись к морде орка, сидящего рядом, заинтересованно спросил:

– Синяк у тебя откуда?

– Ганга приложила. – Фома тоже не стал скрывать правду.

– А за что?

– Так, случайно вышло.

В глазах магистра мелькнуло удивление. Он наклонился к Гради-илу, идущему рядом – тот всегда путешествовал пешком, – и, изогнувшись своим худым телом под невообразимым углом, всмотрелся тому в лицо.

– Тебя тоже орчанка приголубила? – В его голосе было больше ехидства, чем любопытства.

– Она, – кивнул эльфар и улыбнулся беззубым ртом. – Шлучайно.

– Интересные тут у вас дела творятся. Все с синяками, и всех случайно задела орчанка. – Он на некоторое время задумался, а потом побледнел. Окинул цепочку повозок и тихо спросил: – А где сама невеста? Вы ее, случаем, не того?

– Чего – того? – переспросил эльфар. Он непонимающе посмотрел на магистра.

– Ну того… – шепотом, с оглядкой произнес посольский маг и показал жестами: словно взял что-то в кулак, сжал его, а ладонью другой руки провел над сжатым кулаком.

Разведчик непонимающе посмотрел на кулак, потом на магистра.

– Вы о чем?

Магистр нагнулся к нему и, не повышая голоса, спросил:

– Она еще жива?

– С утра еще была жива, – вздохнул снежный эльфар, и в его голосе послышались непонятные Луминьяну нотки сожаления.

– А почему не добили и везете? – заговорщически снова оглядевшись по сторонам и даже задрав голову и вытянув тонкую шею, магистр посмотрел на позади плетущийся обоз посольства.

– Кого не добили? – Гради-ил недоуменно уставился на магистра. – Вы о чем сейчас говорите?

– Понимаю, – сделав серьезное лицо, несколько раз кивнул Луминьян. – Я ничего не знаю, ничего не видел и никому ничего не скажу. Я буду нем как рыба.

Гради-ил внимательно посмотрел на худого старика и пожал плечами. Кто разберет этих магов, можно было прочитать на его одной половине лица.

Вечером, когда все, кроме Ганги, собрались у костра, Луминьян сидел суровый и молчаливый. Он несколько раз кидал на меня странные взгляды, потом не выдержал и сказал:

– Не думал я, что у тебя хватит решимости. Но ты меня удивил, Ирридар.

Я воззрился на магистра, недоумевая, о чем он ведет речь.

За спиной магистра к костру подходила орчанка своей легкой походкой, и она слышала его слова, сказанные мне.

– На что у него хватило решимости, маг? – спросил она несколько громче и резче, чем обычно.

Старик испуганно подпрыгнул на месте и обернулся.

– Так ты выжила? – ошеломленно спросил он. Посмотрел на девушку и повернулся к Гради-илу. – И зачем ты мне врал, что она умирает?

Теперь на магистра, вытаращив глаза, смотрел эльфар.

– Магистр, я вам не врал, – наконец смог ответить разведчик. – У нас и разговора не было про это.

– Ну как же не было! – возмутился маг. – Ты сам давеча сказал, что с утра еще была жива. Сказал? – обличающе спросил магистр, вперив суровый взгляд в снежного эльфара и нахмурив брови.

Я с интересом смотрел на разворачивающееся действо. Что тут происходит?

– Ну сказал, – неохотно согласился Гради-ил. – Но при чем здесь это? Я не говорил, что она умирает.

– У тебя синяк. Так? – спросил Луминьян.

– Так, – ответил эльфар. От сильнейшего удивления он перестал шепелявить. – Так, – согласился Гради-ил, не понимая, куда клонит магистр и как связать его слова с синяком.

А магистр между тем продолжил свою обличительную речь. Причем мы все, кроме ошеломленного разведчика, с интересом наблюдали за развитием событий. Ганга, сложив руки на груди, смотрела на нас свысока.

– И его поставила тебе орчанка. Так? – Магистр был похож на нашего районного прокурора. Он тоже, как выпьет вместе с нами, вот таким же макаром устраивал нам допросы. Откуда мы берем деньги на выпивку и закуску. И орал, что выведет нашу шайку-лейку на чистую воду. И чтобы этот блюститель закона не мешал нам праздновать, мы с каждым словом «так» наливали ему в стакан, который он выпивал залпом. В конце концов он замолкал, уткнувшись в тарелку. А как трезвел, то ничего не помнил. Вот и Луминьян использовал это слово, выводя на чистую воду нашего разведчика.