Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

Закрытый сектор. Планета Сивилла. Вечный лес

Неизвестно где. Верхний слой Инферно

Далекому от Вечного леса простому обывателю в Лигирийской империи или королевстве Вангор место обитания лесных эльфаров может показаться непроходимой чащобой, в которой живут низкорослые, худые, ушастые и малоприятные обитатели. Бытует мнение, что они лазят по деревьям и, как обезьяны, живут на их ветвях. И только союз с людьми позволил им выйти из леса и дикости. Сами обитатели леса – лесные эльфары, по мнению обывателей, злобны, очень высокомерны, мстительны и творят в городах людей все что захотят. И на них нет управы. Потому что любое нелицеприятное слово в их адрес или даже косой взгляд карается жестокой местью. Страшнее зверя – лесного эльфара только кровожадный орк. И где-то обыватель будет прав.

Границы Вечного, или Великого, леса, как часто его называют, представляют собой труднопроходимый лес со множеством ловушек, магически одаренных хищных животных и разного рода опасностей для чужаков, решивших на свой страх и риск погулять по лесу. Но за приграничной полосой густого, непроходимого леса шириной две лиги начинается совсем другой лес, который более похож на ухоженный парк, чем на лес. Широкие аллеи и просеки пересекают его с юга на север и с востока на запад. Чем ближе к центру леса, тем больше городов с красивыми домами. Между городами расположились фермы и плантации плодовых культур, на которых работают те, кто определен к труду. Как и у снежных эльфаров, у лесных существует разделение общества на дома и рода занятий. Высшие рода – воины и управленцы. Низшие дома трудятся на полях, плантациях и в мастерских. Между лесными эльфарами и орками существует давняя вражда из-за споров, кто первороднее. Каждый из этих народов считает себя первым творением Творца и непомерно этим кичится. Все остальные расы на Сивилле в их понимании достойны лишь быть рабами и слугами. Но если орки просты и понятны, они сами по себе и ни с кем в союзы не вступают, то лесные эльфары вынуждены были вступить в союз с королевством людей. Их с одной стороны поджимает Лигирийская империя, с другой – орки, а на юге, в Снежных горах, обитал непримиримый враг – снежные эльфары. Так было до последнего времени.

Союз с людьми сильно бил по самолюбию лесных эльфаров. Они считали это унижением для их первородности. Люди для них были слугами, низшими, и они мстили людям за каждый мелкий проступок, за неприязненный взгляд, брошенный в их сторону. В городах королевства Вангор они чувствовали себя неприкасаемыми господами. Превосходя людей в ловкости и в умении владеть холодным оружием, они охотно вызывали дворян на дуэли и с легкостью убивали неосторожных аристократов. Если не могли убить на дуэли, в дело включался изощренный механизм мести. Месть у лесных эльфаров была возведена до уровня государственной политики. Естественно, это охлаждало пыл любому жителю королевства начинать спорить с лесным эльфаром. Каждый здравомыслящий подданный королевства Вангор знал, что обидеть лесного эльфара – это значит погибнуть самому и погубить своих близких. Их боялись и ненавидели. Но королям Вангора приходилось с этим считаться и мириться. Союз с лесом сдерживал аппетиты империи. Так было до последнего времени.

Зато в Лигирийской империи лесные эльфары были вне закона и там не появлялись. Что также склоняло аристократов Вангора стать подданными империи и наконец освободиться от ненавистного страха перед лесными эльфарами.

Меня трудно было назвать здравомыслящим человеком. Я ухитрился сразу же стать врагом леса. И находился под давлением страшной мести с их стороны. И понимая, что хуже уже ничего не будет, стал их открытым и скрытым врагом. Открытым как граф Ирридар тан Аббаи Тох Рангор. Скрытым как хранитель степи Худжгарх. И еще неизвестно, кто страшнее.

Но политику королей и императоров определяют не сами правители и не их окружение. А те, кто стоит над ними и борется за власть.

За империей и Вечным лесом стоял Рок. За степью, или вернее частью ее, – Худжгарх, молодой, неокрепший хранитель. Вангор и Снежные горы были сами по себе. Западное полушарие принадлежало красавице Беоте, но она была насколько прекрасна внешне, настолько же черна душой. Жестокая и хитрая правительница, которой приносили кровавые жертвы ее жрицы-дзирды.

Пришло время, и Рок положил глаз на Вангор и Снежные горы. Потерпев неудачу в степи, он замыслил новую хитроумную комбинацию. Хотя почему замыслил новую комбинацию? Он спланировал ее давно и долго и упорно готовил для нее почву. Лишь мое появление в раскладе сил на планете как Худжгарха стало ломать его планы. И тогда он открыл охоту на моих близких. Скотина…

Я его не то чтобы ненавидел, я его презирал за мелочность, жадность и мстительность. Но и серьезно опасался. Рок накопил большие силы и влияние на планете и стал угрожать не только мне, но и своей красавице сестре чернокожей Беоте. Она мало чем отличалась по складу характера от своего братца. Такая же жестокая, алчная и мстительная. Только силенок у нее поменьше, и она прячется от Рока на другом полушарии. А я-то рядом. Так что битва у нас, можно сказать, не на жизнь, а на смерть. Причем смерть угрожает только мне.

Я не стал возвращаться в Вечный лес (чтоб он весь сгорел) по их дорогам, через погранпосты и таможню. Пришел, как и ушел, телепортом.

Студенты продолжали жить в тренировочном лагере пограничников и тренироваться в целях слаженности совместных боевых действий с новобранцами лесных эльфаров. Внешне все казалось безоблачным. Штоф, которому я придал на усиление невесту Ринаду, из бывших чигуан, которых я, можно сказать, почти насильно сосватал, управлял отрядом умело и поддерживал дисциплину. Но я не верил в благолепие картинки. Аристократы не могли просто так признать главенство простолюдина. Что-то они замыслили. А я стал очень подозрительным. Поэтому не стал проявлять себя в лагере и решил походить среди студентов под скрытом и послушать, что говорят, какие глупые замыслы родились в их буйных головушках в мое отсутствие. Говорят, что подслушивать неприлично. А собирать разведданные вполне себе хорошо. Так вот и я решил собрать разведданные.

Мое возвращение совпало с возвращением студентов с полевых занятий. Наступал вечер. По озеру гулял и рябил воду ветерок. У берегов шумел тростник.

Благородные жили компактно в центре лагеря. Девочек заботливо окружили домики мальчиков, а все ребята неблагородного происхождения жили на его окраинах, что, впрочем, ничуть их не оскорбляло.

Первое, что бросилось в глаза, – это то, что благородным господам носили воду из озера простолюдины-студенты. Умеют господа нагибать простых людей, а у тех привычка служить и вечно кланяться не проходит с годами. Видимо, впитали с молоком матери. Хотят носить – пусть носят, я им не мама и не папа.

Воду грели в котлах и разносили по домикам, но, правда, только девочкам. Неблагородные дамы не мудрствуя лукаво мыли свои прелести в озере за кустами, и за ними, хихикая, подглядывали трое балбесов, которых я воздушным кулаком отправил в воду. Полет ребят был впечатляющим, а визг девчонок оглушительным. Студентки опомнились первыми и с воплями «Топи их, девочки!» сразу же набросились на парней. Особой стыдливостью они не обладали, не позволяло быть гордыми простое звание.

Я не стал смотреть продолжение трагикомедии и пошел дальше обходить лагерь. У котлов собрались усталые, пропыленные светские дамы и обсуждали мужские достоинства лесных эльфаров.

– Я вам скажу, девочки, – вещала краснощекая, полноватая дева из старшего выпускного курса, – что лесные кавалеры гораздо галантнее, чем наши парни. Они какие-то более изысканные, что ли. Мне один из них подал руку, когда я оступилась, и шепнул, что хочет провести со мной вечер.

– Да видела я, как ты, Мориса, строила ему глазки и вздыхала так, что грудь готова была выпасть ему в руки, – засмеялась другая, стройная и бледная, как вампирши Ганги, девушка. – Сама готова его позвать в свою кровать. А могла бы – убежала к нему в шалаш.

– И что? – не смутилась краснощекая пышка. – Я слышала, – она понизила голос, – что эльфары такие искусники в постели, что нашим парням и не снилось.

– И что, ты ему дашь? – заинтересованно спросила третья девушка с нашего курса. Ее я видел на занятиях. Она из красных – боевых магов. Но имя девушки я не знал.

– Вот еще! Пусть поухаживает, а там посмотрим, – кокетливо проговорила пышка.

– Не боишься потерять девичью честь? – спросила еще одна.

– А чего ее беречь? – презрительно фыркнула пышка. – Все равно меня папенька выдаст замуж за старика. Богатого сорокалетнего старика. Ему, что ли, свою розу распустившуюся отдать? Вот еще! Пусть радуется моему телу… А первым хочу, чтобы у меня был эльфар или… – она выдержала театральную паузу, и все девушки, желая услышать, кому еще их подружка готова подарить свою девственность, с интересом уставились ей в рот, – или пусть это будет наш несносный нехеец. Он такой решительный, такой красавчик и уже граф. Его сам король обласкал. Папенька писал, что ему король хочет дать земли на границе с орками и присвоить титул герцога.

Я от услышанного чуть не упал на землю, прикрыл отвалившуюся челюсть и стал слушать дальше.

– А чего это он тебе про него написал? – спросила бледнолицая и нахмурилась. – У него есть невеста из орков. Брр, – она передернула плечами. – Ужас-то какой. Жена – клыкастая орчанка. Поверить не могу.

– Ну и что, что есть? Он вон спит со всеми своими вассалами, – отмахнулась пышка.

– И с парнями, что ли? – недоверчиво спросила из-за спин девушек какая-то магиня. Лица ее не было видно. – Я бы с таким точно не переспала бы.

– Дура ты, он спит только с девушками. А папаня написал, чтобы я к нему пригляделась. Он будто бы будущий фаворит короля. Не зря его старшим над нами назначили.

– Вот как. Я бы ему тоже дала, – ответила бледнолицая гусыня. – Вы видели эту новенькую рядом со Штофом. Уверена, она его любовница.

– Штофа?

– Сама ты Штоф. Ирридара.

– Да ты что?

– А откуда она? Благородная?

– Ночью появилась. Когда Аруфан пропал, сын графа Шаро. Похоже, что она благородная, только с нами не общается. Живет в домике нехейца.

– А куда пропал Шаро?

– Да кто же его знает. Удрал, или убили эльфары. Он тут бунт против нехейца затевал, подговорил наших парней ударить ему в спину во время боя с орками. Они уже и план составили. Может, нехеец прознал да и по-тихому его прикончил. Он может. Лют бывает, – отозвалась пышка. – Вон и демонов зубами грыз, и эльфаров на поединках крошил. Сотню, говорят, не меньше….

– А тело тогда где?

– Может, в озере схоронил.

– Нет, девочки, – решительно заявила бледнолицая. – Коли он будет герцогом, то убивать его нельзя. Надо по очереди. Всем, кто хочет побывать в его постели, нужно будет выбрать номер по жребию. Я напишу на бумажках числа, и будем тянуть из мешочка. Кто какой номер вытянет, в том порядке и пойдет терять свою честь. – Девчонки не выдержали и прыснули в кулачки. – И будем тайно охранять от парней. А то удумали. Герцога убивать. Каждая из нас может стать его фавориткой.

– Я тоже хочу с ним переспать, – послышался робкий голос какой-то девушки, и тут же все заголосили вразнобой:

– И я… И я…

Я в сердцах сплюнул. Толком ничего не узнал, но слухов наслушался мама не горюй. И Аруфана утопил, и герцогом стал… И теперь надо еще опасаться любви аристократок, что решили отдать мне свою девичью честь.

К парням я идти не стал. Мне было понятно, что беспокоиться не о чем. Заводила бунта пропал, а остальные себе на уме. Подставляться под мой гнев не будут. Как пел Высоцкий: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков».

Я не торопясь прошел по лагерю в свой домик и нашел там Эрну и Ринаду. Они как ни в чем не бывало готовили ужин. Эрна резала колбасу и хлеб. Ринада жарила на очаге тушку большой птицы. Может, фазана, а может, тетерева. При этом они переговаривались между собой.

– Я думаю, скоро господин появится, – видимо продолжая ранее начатый разговор, ответила Ринада. – Я его чувствую.

– А я не чувствую, – с печалью в голосе ответила Эрна, – но жду. Очень жду.

– Ты делишь с ним постель, он разве тебя не сосватал? – Ринада задала вопрос, не глядя на Эрну, и быстро провернула тушку. Полила ее соусом. Раздалось шипение, и по комнате поплыл аппетитный аромат.

Я сел на скамью за стол и приготовился слушать. Как много интересного можно узнать, если тебя не видят. Удивительное рядом. Ранее непримиримые соперницы спокойно обсуждают свою жизнь и меня.

– Сосватал, как и тебя, – ответила Эрна.

– Но со мной он не спит, – печально отозвалась Ринада. – А я бы была ему за это благодарна. Я никогда не знала, что такое любовь. Жила страхом и ненавистью, а он вернул мне смысл жизни… Не убил. А я его предала, обманула… Да…

– Я тоже его предала и обманула, но он меня простил.

– Ты тоже предала его? – Ринада полуобернулась и удивленно посмотрела на Эрну.

– Да, было дело. Лесные эльфары опоили меня зельем… – Этна резко замолчала. На ее глазах навернулись слезинки. – Прости, – вытирая слезы, произнесла она. – Не хочу вспоминать… Лучше скажи, тебе Штоф нравится?

– Не знаю, но господин хочет нас поженить. Я не могу противиться его воле, служить ему – для меня большая радость. Штоф хороший, преданный и надежный. И я для него не игрушка и не кукла. Он ко мне хорошо относится. Думаю, мы будем отличной парой, если лесные выродки меня не найдут и не убьют. А я думаю, что они меня найдут. Для них я предательница.

– Не думай об этом. Ирридар не даст тебя в обиду. Не бойся, сестра. Он весь лес сожжет, но защитит. Поверь мне, я знаю, что говорю.

– Хорошо бы, – вздохнула Ринада, – весь лес сжечь… Вместе со школой чигуан.

«А это идея! – подумал я. Надо навестить это учебное заведение. Посмотреть, что можно сделать, и принять решение. Лишить лесных эльфаров такого козыря – это отличная мысль. Молодец, Ринада».

Почти неслышно в дом прошел Штоф. Опрятный, с мокрыми волосами после купания в озере. Наверное, перед тем как зайти в дом, причесался. Настороженно огляделся и спросил:

– Тут кто-то был?

– Нет, – хором ответили девушки, – только мы.

– Странно. Я чувствую посторонний запах. Кто-то из вас пользовался духами?

– Нет, – вновь хором ответили девушки, а Штоф стал принюхиваться.

– Может, показалось, – произнес он и сел рядом со мной на лавку. Вновь задергал ноздрями.

– Как обстоят дела на тренировках? – поинтересовалась Ринада.

– Внешне неплохо. Но это странные занятия. Мы отрабатываем действия с небольшой группой эльфаров новичками. У меня складывается такое впечатление, что мы должны встретить и остановить орков как передовой сводный отряд. Такие отряды уничтожаются в первых сражениях. Нас используют неправильно. Наша задача и предназначение – усиливать оборону и осуществлять прикрытие основных сил. Так написано в боевом наставлении для магов, а нас готовят сражаться как пехоту в рядах бойцов. Что-то тут неправильно. Жду милорда, чтобы поделиться с ним этими мыслями. Он кому-нибудь сказал, когда вернется?

– Мне нет, – ответила Эрна.

– И мне не сказал, – поддержала Эрну Ринада.

Штоф вздохнул и положил подбородок на руку.

– Вот и мне не сказал, – произнес он. – Благородные шепчутся, что нас из-за милорда отправили умирать. Студенты ропщут… Вчера пытались меня заколдовать. Пришлось таким дурням вправлять мозги…

Я не стал больше таиться и проявился. Голова Штофа соскользнула с руки и почти ударилась об стол, но он сумел ее в последний момент удержать. Икнул и издал тонкий звук:

– И-и-и-и…

Эрна порезала себе палец и, защищаясь, в страхе выставила перед собой нож. Ринада радостно завизжала.

– Привет, – улыбнулся я. – Штоф, ты так хорошо различаешь запахи? Я раньше этого за тобой не замечал. – Штоф вновь икнул и обрел дар речи.

– Милорд, так можно заикой остаться. Вы как тут появились?

– Как и все. Мама родила. Потом я жил в нехейских горах. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я поступил в академию магов в Азанаре…

– Дальше мы знаем, – улыбнулась Эрна. – Он спрашивает про сейчас. Как вы появились в доме?

– Пришел. Незаметно. Это я умею.

– Но здесь наложено заклятие, чтобы видеть невидимок… – растерянно произнес Штоф.

– А кто его накладывал? – спросил я.

– Вы, милорд.

– Ну вот тебе и ответ. Тот, кто накладывает заклятие, тот может его и обойти.

– Вы прятались, милорд?

– Нет, просто скрывался. Походил по лагерю, послушал, что говорят.

– И что услышали? – к столу подошла раскрасневшаяся Ринада.

– Услышал, что меня хотят сделать герцогом.

– Кто? – Штоф раскрыл рот. – Студенты?

– Нет, король. Он хочет отдать мне приграничные с орками земли. Так одной из студенток написал отец. Так что ты можешь стать бароном, Штоф. А Ринада – баронессой.

– А я? – не выдержала Эрна.

– Ты тоже хочешь стать баронессой?

– Хочу, милорд.

– Значит, станешь. Я понял так, что ты не хочешь идти замуж за Черридара.

– Не хочу, милорд.

– Хм… почему?

– Я думаю, он не тот муж, который нужен мне. Он… Он… ограниченный человек, милорд. Простите за откровенность. Он даже поэтов не знает.

– Ага, помню про несбывшуюся любовь. Но тебе трудно будет найти себе мужа – знатока поэзии. Может, передумаешь?

– Нет.

– Ну тогда скажешь об этом ему сама. Насильно я тебя замуж выдавать не буду.

– Спасибо, милорд.

– А ты, Ринада, что скажешь о своем женихе? Согласна выйти замуж за будущего барона?

Девушка улыбнулась.

– Меня все устраивает, милорд. Не знаю, что думает сам будущий барон. – Она кинула быстрый взгляд в сторону Штофа и отвернулась. Занялась тушкой на вертеле, делая вид, что полностью поглощена готовкой.

– Меня тоже все устраивает, милорд, – поспешно отозвался Штоф.

– Хорошо. Пусть так и будет, – удовлетворенно кивнул я. – Теперь, Штоф, по поводу твоих сомнений. Да, ты прав. Нас отправили погибать. Месть ушастых из леса. Но у нас в горах есть поговорка: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Она точно отражает положение вещей… – Я улыбнулся, разгоняя хмурые тучи в его глазах. – Мы не будем умирать, а создадим проблемы для союзников. С лукавыми поступают по их лукавству. С завтрашнего дня начинаем новые тренировки. Сначала поужинаем, а потом все вам объясню. Ты, Штоф, позовешь всех наших.

Лица моих товарищей просветлели.

– Ринада, скоро будет готов твой фазан?

– Это каплун, господин. Через час где-то.

– Хорошо. Тогда я на час вас покину и скоро вернусь…

Лер Вей лур пребывал в мрачном настроении. Это было видно по выражению его кислой физиономии.

Лагерь лесных эльфаров находился на другой стороне озера и был построен из шалашей. Командир пограничной сотни сидел у костра и, нахмурив брови, смотрел на невысокие языки пламени. Молодой воин напротив него сноровисто жарил куски мяса на тонких шпагах.

Я проявился за спиной воина и шутливо изрек:

– Что ты, воин мой, не весел? Что ты голову повесил?

Вей лур вскинул голову, а боец ухватил шпагу с мясом и, обернувшись, наставил на меня.

– Отставить! – крикнул капитан, и боец, узнав меня, расслабился. Хмыкнув, он вновь приступил к своему занятию.

– Граф, ты как сюда попал? – спросил капитан и поднялся. Глядя на мое веселое лицо, склонил голову в поклоне, приветствуя меня. – Вокруг посты…

– Я умею ходить, – туманно ответил я. – У меня разговор к тебе есть. Вижу, ты, лер, какой-то нерадостный.

– А чему радоваться?

– Отойдем? – предложил я и многозначительно посмотрел на эльфара. Тот кивнул и направился к озеру. Я пошел следом. На берегу, у тростниковых зарослей, он огляделся.

– Ну, тут чужих ушей нет, говори, зачем пожаловал.

– Да дело касается в том числе и твоего настроения, Вей лур. Я так понимаю, твое командование не спешит присылать сюда резервы?

– Не спешит, и его не будет, это ясно как день. И вас, и нас оставили на съедение этим волчатам…

– Не так все мрачно, дружище. Мы же с тобой почти торговые партнеры, поэтому у меня есть план. Но дело в том, что он нанесет некоторый ущерб твоему княжеству. Зато спасет и нас, и вас. Что скажешь?

– Скажу, что хотел бы послушать твой замечательный план…

– Вей лур, – я с улыбкой посмотрел на пограничника. – Вопрос в доверии. Ты мне доверяешь?

– Тебе доверяю. Говори. И если твой план не уничтожит наше княжество, я согласен его выслушать и последовать ему.

– Он не несет угрозы поражению твоему княжеству и даже городам лесных эльфаров, а вот столице и тому месту, где готовят рейнджеров, не поздоровится.

– Мне плевать на столицу и столичных хлыщей, граф. А рейнджеры сами могут о себе позаботиться. На то они и рейнджеры. Говори уже, не томи.

– Мы завтра начнем тренироваться по-новому. Твои бойцы будут заманивать противника в ловушку. Мои маги будут тренироваться эту ловушку ставить. Все должно быть очень четко отработано. Если короче, то у меня есть свитки порталов, в которые нужно заманить орков, и как можно больше. Все, конечно, туда не попадут, но значительно ослабят орков. Не добившись цели нас разбить, орки после нескольких неудачных попыток перестанут атаковать наш маленький отряд и повернут на Лист Ордая. А там есть войска. Мы останемся в стороне и выживем.

– М-да… – погладил небритую щеку Вей лур. – И много у тебя таких свитков?

– Нет, не много. Поэтому надо хорошо все отработать. Тут я полагаюсь на сноровку твоих бойцов. Они должны здорово разозлить волчат и заставить их атаковать нас достаточно безрассудно. Одна ошибка – и нас сомнут.

– Слава лесу, что немного, – задумчиво ответил пограничник.

– Будь уверен, Вей, что, пока вы наши союзники, лесу ничего не угрожает, а в случае предательства, сам должен понимать, войска королевства войдут в столицу. – Я блефовал, но был убедителен. – После того как орки заполнят столицу, лесные эльфары задумаются, как они там оказались. В конце концов выяснят, что у Вангора есть телепорты в их столицу, и присмиреют. А кто бы не присмирел, узнав, что лес стал проходимым.

– Хорошо, – кивнул Вей лур. – Завтра начнем. Я скажу своим, что у нас есть телепорты, которые отправляют орков подальше отсюда. И не совру, и правды не скажу. – Он негромко, но весело рассмеялся.

Прокса сорвало с места, закружило и швырнуло в темноту. Он больно приложился о каменный пол спиной. Сгруппироваться или сразу понять, что с ним произошло, он не успел. Все произошло очень стремительно. Падение было быстрым и коротким. Он даже не испугался. Его втянуло в темноту открывшейся воронки в тот момент, когда он был совершенно уверен, что ему ничего не угрожает. Последнее, что он услышал перед тем, как его затянуло, – это неразборчивое бормотание Курамы, и все.

Он лежал, еще не до конца понимая, что его обманули. Но постепенно до него стало доходить, что он попал в хитрую ловушку, расставленную ему Курамой. С обидой на себя подумал: «Как глупо!» Он стал жертвой своей излишней доверчивости.

Прокс, стараясь успокоиться, полежал в темноте еще пару минут. Затем его сознание обрело способность ясно мыслить.

– Да уж, – осуждая себя, негромко пробормотал он. И уже мысленно добавил: «Попался так попался. Как мальчишка!»

Прокс с запоздалым огорчением понял свою ошибку, которую никогда бы не допустил как агент. Слишком уверовал он в свою удачу и силу хранителя, а еще в то, что он нужен Кураме.

«Идиот», – обругал он себя, но вынужден был признать, что его ловко провели. Просто играючи. Он заставил себя проглотить обиду и собрать волю в кулак. Надо не плакать, а думать, как отсюда выбраться. И знать бы еще, куда его занесло.

Прокс вставать не торопился. Если на него не напали сразу, то непосредственной угрозы для него нет. А значит, можно полежать и подумать над ситуацией, в которую он попал. Но вначале понять, почему он угодил в ловушку? И кому это выгодно?

Значит, его позвал Курама. Якобы для оказания помощи. Если вдуматься, то никакой конкретно помощи он оказать прямо сейчас Кураме не мог. Непосредственной угрозе Ровану тоже не было. Да и бандиты из синдиката помогли бы ему. Тогда, что его толкнуло поспешить к бывшему хранителю Инферно? Какие такие скрытые помыслы двигали им? А они были…

«Были, – мысленно повторил Прокс и почесал лоб. На него что-то упало сверху и щекотало. Он ладонью смахнул помеху мыслям и принялся рассуждать дальше. – Не могло не быть. И это не страх поражения Рована… Да, точно! – Прокс лежа огорченно покачал головой. Потянули его к Кураме долги Духу. – Я должен был Духу помочь, получить поддержку Курамы и хотел как-то решить этот вопрос. А тут так удачно потребовалась помощь Кураме».

Да уж, оказал он помощь. Теперь ему самому нужна помощь. Курама его отправил телепортом в неизвестность и, скорее всего, куда-то очень далеко. Только зачем? Что он от этого выиграл? Это странно. Прокс был его союзником, и неслабым союзником. Кроме того, Кураме он не был конкурентом. Власть Курамы не распространялась на Преддверие. Тогда почему Курама его предал?.. Остается не много вариантов. И скорее всего, потому что у Курамы появился более сильный союзник. А кто еще сможет стать союзником Курамы в Инферно? И заодно противником Проксу. Кто?..

Прокс на полридки задумался, и тут его осенило. В Инферно только один противник у Прокса – Ридас! Не зря Курама предупреждал его о Ридасе. Значит, старый пройдоха сумел убедить Кураму убрать Прокса из Преддверия. Хочет в его отсутствие захватить этот домен и предложил Кураме больше, чем мог дать он, Прокс.

Тогда все логично и понятно. Осталось решить, что делать. Сдохнуть или побороться. Что там говорил Дух? Служение хранителя всегда вернет того обратно? Дух тоже был отправлен в другую вселенную и смог вернуться. А где находится он? Может, где-то в темнице, откуда нет выхода. О таких капсулах в пространстве Прокс слышал. Или тоже в другом мире? Плохо, если его заточили в пространственную капсулу. Из нее выхода вроде нет. Или есть?

«Это предстоит еще узнать», – подумал Прокс и принюхался. Пахло тлением, пылью, и еще он чувствовал эманации страха и безысходности. Казалось, это место было пропитано чужой скорбью и муками.

Вновь что-то упало Проксу на лицо. Он смахнул рукой и сел. Огляделся в темноте и запустил магический светлячок.

После того как Прокс стал хранителем, он получил дополнительные магические способности и сейчас был этому рад. Простенькая способность, но она его здорово выручила. Светлячок поднялся над его головой. Золотистый свет, как от простой лампочки накаливания, вырвал из темноты кусочек пространства.

Прокс с интересом и затаенной надеждой, что он не в пространственной тюрьме, а где-то в другом месте, пусть неизмеримо далеком, огляделся.

Сначала глянул вверх, откуда на него что-то падало. Там висело тело человека, по которому ползали черви. Они-то и падали на Прокса. В нос ударил запах разлагающегося тела. Внизу этот запах так сильно не распространялся. Поморщившись от брезгливости, Прокс на коленях отполз от висельника. Затем поднялся в полный рост.

К нему вернулась уверенность и спокойствие полевого агента. Вместе с тем и профессиональные навыки.

Прокс завязал нос и рот шейным платком и подошел ближе к телу. Внимательно стал его рассматривать. Странный человек в богатой одежде. Лицо, изъеденное червями, уже не разглядеть. Лишь волосы с проседью дали Проксу знать, что перед ним не юноша. Да и фигура полноватая, как бывает у человека далеко за сорок.

Прокс обошел тело по кругу.

«Сам повесился, – решил он, разгадывая разбухшего покойника. – На шнуре. Откуда только взял? С собой носил на всякий случай?.. Я вот не догадался. По решетке забрался к потолку, прицепил петлю к крюку, который как будто специально был приделан для таких целей к потолку. Сунул голову в петлю и отпустил руки. Прыг – и труп. Судя по стоянию трупа, случилось это не больше пяти-шести дней назад. Не мог подождать меня. Просветил бы, где мы…» – Прокс осуждающе покачал головой. Нет, он вешаться не будет, он поборется за свою жизнь.

Закончив рассматривать мертвеца, Прокс подошел к решетке, прошелся вдоль нее. Решетка была во всю стену, от пола до потолка. Потрогал ее рукой. Попытался сломать. А когда ничего не получилось, отпустил прутья. Еще раз прошелся вдоль решетки. Ни единого намека на дверь и замок. За решеткой каменный пол, утопающий в расступающемся свете светлячка тьме. Ни стен, ни других преград не видно. Прошелся вдоль стены, сложенной из больших каменных глыб. Нечего и думать такую стену сломать. Насчитал пять шагов и уперся в точно такую же стену.

Сделав круг, вернулся к мертвецу.

Итак, это камера. Пять на пять шагов и примерно три метра высотой. Под ногами мусор, обрывки одежды. Вон сапог лежит в углу, покрытый пылью, и кругом чьи-то останки.

«Все-таки капсула, – прогоняя прочь отчаяние, подумал Прокс. – И висельник – тому подтверждение. Свел счеты с жизнью и не стал мучиться. Да и другие останки тоже тому подтверждение».

Прокс сел на корточки в углу у сапога. Закрыл глаза и задумался. Он старался привести свои чувства в покой. Алеш, как никто другой, знал, что паника – это путь к смерти. А пока человек хранит разум в покое, у него есть шанс спастись. Пусть мизерный, но шанс. А это больше, чем ничего.

Прокс стал медитировать. Память агента услужливо подсказала способ успокоиться и привести чувства в порядок. Именно разыгравшиеся чувства разрывают человека, не давая ему возможности воспользоваться разумом и принять правильное решение. Уже через пару минут он был спокоен и мог анализировать.

«Надо обыскать останки, а потом тело, – решил он. – Может, найдется что-то полезное». Он взял в руки сапог и сунул руку внутрь. Пусто. А что он надеялся там найти, свиток телепорта? С грустной усмешкой понял, что да, надеялся. Повертел сапог в руках. Он был сделан из мягкой кожи, но размер маленький – или на ребенка, или на женщину. Прокс отставил сапог в сторону и стал исследовать остальные останки. Повсюду были разбросаны черепа, кости и заплесневелая рваная одежда. В камере чувствовалась сырость, и она проникала сквозь решетку. Особенно это чувствовалось в углу, где была неширокая щель в стене у пола, и она создавала сквозняк. Он и выдувал тленный запах трупа. Прокс поднял глаза и пристально посмотрел в темноту за решеткой. Если влажный воздух приходит оттуда, значит, это не капсула в пространстве. Там должен быть выход…

Прокс обратил внимание, что одежда на полу разорвана в лоскуты. Кости разбросаны, и пара черепов размозжена. Кто-то тут дал волю гневу и отчаянию. Выместил ненависть и злобу на останках.

Полазив по ним, Прокс не нашел ничего стоящего. Осталось внимательно осмотреть висельника.

Прокс окинул взглядом грузную фигуру и увидел то, на что с первого раза не обратил внимания. А именно на то, что из широкого обшлага зеленого камзола что-то торчит. Он протянул руку и потянул за вылезший уголок. В его руках оказался свернутый в трубочку когда-то белый кусок материи. А сейчас серый и чем-то измазанный. Прокс обновил светляк и осторожно развернул материю. Как оказалось, это был кусок рубахи, и он был исписан мелким почерком. Только вот этого языка Прокс не знал. Он приблизил ткань ближе глазам и понял, что буквы или символы были написаны кровью. Хорошо ему знакомый характерный буро-серый оттенок с небольшими разводами. Прокс перевернул материю, поменял верх и низ, но все равно ничего не прочитал. Перевернул ее обратной стороной и тоже все впустую. По какому-то наитию он перешел на магическое зрение, и, к его удивлению, символы засветились золотистым светом. Он неожиданно понял, что понимает этот текст. Может его прочитать.