Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

Один из них, самый старый, уже без прежней боязни спросил:

– Сколько надо?

– Мне один, но самый лучший, для нее вот, – показал я на грессу.

Та орала и приказывала им напасть на меня, грозила принести их в жертву. Но старики смотрели на ее торчащий зад над моим плечом и мстительно посмеивались. Потом, покопавшись в одном из возов, вытащили мне просто шикарную сбрую: белый кожаный ошейник с изумрудами и черный поводок.

– То, что надо! – обрадовался я и застегнул ошейник, после чего женщина потеряла сознание.

– Обоз не грабить, – сказал я. – Можете идти, можете остаться.

– Нам уже, человек, обратно хода нет, нас в жертву принесут с муками, возьми нас в плен, – предложил тот же старик. – Пленных милуют.

– Идет, – согласился я, – вы пленены вместе с вашей командиршей. Сложите оружие в обоз и охраняйте его, разрешаю праздновать победу над рабством. Если есть в обозе выпивка.

– Выпивка есть, – кивнул тот же, – а грессу лучше бы ты убил, от нее только зло одно, и тебе, и нам.

– Посмотрим, – не стал я отвергать предложение умудренных жизнью старцев. – Может, перекуем злодейку? – Опять взвалил ее на плечо и прыгнул телепортом к провалу. Оттуда раздавались стоны и мольбы.

– Эй, вы! – крикнул я. – Командиры у вас есть?

– Есть! – раздался звонкий женский голос. Я поморщился: опять баба, что ты будешь делать!

– Я предъявляю вам ультиматум! Если сдаетесь и считаете себя военнопленными, я вытащу вас отсюда. Если нет, засыплю живыми. Время на обдумывание даю одну ридку.

– Сдаемся! – раздались сотни мужских возгласов, которые заглушили женские возмущенные крики.

– Тогда командование меняется. Я ваш новый командир, все грессы разжалованы в наложницы. За неподчинение приказам оккупационной власти расстрел на месте, – закончил я свой короткий ультиматум и подумал: «Во я выдал!» Сам себе удивился. Но оставлять командование пленными за командиршами было глупо и опасно. – Мужчины назначаются новыми командирами отрядов пленных. Всех гресс в рабские ошейники.

Наступила тишина, и она прервалась возмущенными воплями чернушек.

– Выбирайте: или вы туте ними будете погребены, или берете власть в свои крепкие мужские руки, и тогда я вас вытаскиваю.

Через некоторое время послышался приглушенный писк. И мужской голос прокричал:

– Мы приняли ваши условия.

– Тогда подождите, я скоро, – ответил я и отправился к глендару.

Все гленды и гномы стояли и пялились на то место, где раньше стояли войска противника. Потом стали пялиться на меня. Я подошел и аккуратно положил даму у ног глендара.

– Вот, ваше сиятельство, командир поверженного противника сдался в плен при виде грозно марширующих колонн гномов и глендов. Даже земля не выдержала и поглотила все силы противника, кроме обоза. Что прикажете с ней делать? – Я невинно смотрел на пораженного Грендара, а тот отошел от ведьмы подальше и с опаской сказал:

– Ты ее пленил, ты ею и владей.

– Тогда нужно принять плененных солдат и разместить их в лагере для военнопленных, – не стал возражать я. – Нам досталась бескровная победа над коварным врагом. Побежденный удалью и бравым видом нашего войска, он пал духом и сдался.

Глендар махнул рукой и сказал:

– Командуй, друг, я чего-то устал, – и ушел в свою палатку.

Командовать так командовать, не стал спорить я.

– Хиртман, – взглянул я на командира сводного отряда, который улыбался во весь свой немаленький рот, – организуй прием обоза вместе с обозными, они сдались первыми и пусть остаются с обозом, а вот солдат надо принять, отделить от гресс и забрать оружие. Выполнять! Потом праздник и награждение, – подмигнул я ему.

Я еще раз решил наглядно проявить свое «могущество» и попросил малыша сделать уклон во рву, чтобы объятые страхом дзирды смогли покинуть земляную тюрьму. Мне надо было, чтобы у этой толпы солдат не возникло желания восстать. Поэтому они выходили и видели их грозную грессу Ильридану, покорно лежащую у моих ног в рабском ошейнике и на поводке. Конечно, какому-нибудь изнеженному гуманисту-мечтателю это могло показаться грубым и негуманным по отношению к красивой женщине, но я уже знал, что за этой красоткой тянется длинный шлейф жертвоприношений. Из нее в детстве вытравили жалость и милосердие. Дай ей волю, и она без тени сомнения пустит кровь своему войску, обвинив всех в предательстве.

Каждая из гресс стремилась занять место матери в роду, а все матери – место главной жрицы у алтаря. Для этого хороши были все средства – обман, убийства, лжесвидетельства. Вот такие нравы существовали в этом царстве матриархата. Там правили магессы, и свою власть они утверждали кровью и насилием. Мужчины были лишь слугами, работниками, солдатами и племенными самцами, которых держали в страхе. Если рождался мальчик с магическими способностями, его растили до года, потом мать приносила ребенка в жертву на алтаре как великий дар богине. На самом деле я считал, что так ведьмы устраняют потенциальных конкурентов. Среди мужской половины черных эльфаров – я так их стал называть – были свои тайные общества, и они лелеяли планы переворота, но их находили и показательно уничтожали. Все это Шизе удалось узнать от находящейся в бессознательном состоянии грессы.

Среди войска должны были находиться коллаборационисты, я в этом не сомневался. И я им показывал, что значат для меня жрицы. Мужики вышли, а дам не было.

– А где грессы? – спросил я с большим любопытством.

– Их землей засыпало, – спокойно глядя мне в глаза, ответил хорошо экипированный воин. Все войско построилось в шеренгу по четыре и молчаливо смотрело на меня, ожидая каких-то слов или указаний.

– А ты, стало быть, старший среди солдат, – не столько вопросительно, сколько утвердительно сказал я.

– Да, я помощник полковой грессы и среди мужчин самый старший по званию. Я стратег.

– Как тебя зовут, стратег? – спросил я.

– Дзирд Уэрогон, – ответил новый командир.

– Уэрогон, полностью вам доверять я не могу, поэтому ваше место будет там, внизу, – показал я на ров. – Оттуда позволяется выходить только с моего разрешения. Как война закончится, я вас отпущу. Вопросы?

– Часть из нас хотела бы уйти и не возвращаться в Занкидар. – Он смотрел на меня взглядом, полным надежды.

– Ты знаешь место, где сможешь от них спрятаться? – показал я глазами на безучастно лежащую ведьму.

Тот только молча кивнул головой.

– Хорошо, – сказал я и подумал: баба с возу, кобыле легче. – Назначь за себя старшего и уходите с оружием. Окажетесь в поле моего зрения – и пожалеете, что не вернулись в свой Занкидар.

Черный поклонился и повернулся к воинам:

– Кто уходит со мной, три шага вперед.

К моему удивлению, вышло больше половины; значит, мужиков не до конца согнули феминистки. Они повернулись и зашагали прочь. А передо мной встал уже другой пожилой воин и представился:

– Младший стратег дзирд Воэрдан.

– Воэрдан, пошли гонцов в обоз, пусть получат провиант для солдат, и возвращайтесь обратно в яму.

Тот молча кивнул и скомандовал:

– Всем направо! Двинулись!

Я смотрел им вслед, удивляясь их покорности, потом сказал своей пленнице:

– Хватит лежать, пошли в баньку, помоемся и будем праздновать.

Действительно, путешествовать по пыльным дорогам не очень приятно, хотя уже и привычно. Я-то мог очиститься сам, но вот моя рабыня – нет, и, повалявшись на земле, она сильно измазалась. Рядом стоял хиртман и с опаской смотрел на грессу, они-то уж имели дело с такими и знали, на что те способны. Гномы собирали доспехи и оружие и таскали на возы.

– Знатные трофеи, – довольно улыбаясь, проговорил наш командир.

Я посмотрел на него и, так же улыбаясь, ответил:

– Девок не обделите, я обещал их отцам, что они тоже с добычей вернутся.

– Там в обозе остались личные вещи гресс, – смеясь в густую бороду, сообщил он мне, – им хватит. А баньку затопим, гленд, – сказал он мне.

А я удивленно посмотрел на хиртмана: он признал меня равным. Я огляделся по сторонам: что, земля перевернулась? Нет, все было по-прежнему: передо мной зияла огромная яма, у ног лежала гресса, а гномы таскали брошенные трофеи.

В лагере меня встретила маленькая мегера, она держала в руках топор и с прищуром смотрела на меня. На пленницу она даже бровью не повела.

– Отдай ее мне, – заявила глазастая, имени которой я даже не знал, – я отрублю ей голову.

Вот как! Ни много ни мало – отрублю голову Ну вот дай бабе чуть надежды и немного воли, она уже и топор в руки берет. Я наложил оцепенение, отобрал топор и сказал:

– Будешь баловаться, к отцу отошлю. Это мой боевой трофей, и ты пойдешь помоешь ее в бане. Поняла, кроха? Или тут же отправишься домой, а оттуда в глубинные тропы.

Я применил самое мощное психологическое оружие против нее, предложив ей выбор: или настаивать на своем и прямиком прогуляться на местную каторгу, или подчиниться мне и продолжать радоваться жизни дальше. Веками заложенная установка покорности сработала. Девушка испугалась и затараторила:

– Я все сделаю, господин, – и прямо вырвала у меня поводок из рук.

– Да, и не вздумай снять ошейник или сварить ее в кипятке, – предупредил я. – А теперь марш в баню, замарашка.

Праздновали мы без размаха. Первый советник пришел в себя и умотал проводить ревизию обоза, девочки не пели, они в своих палатках копались в вещах гресс. Думаю, они для себя там могли найти много интересного. Мы гуляли в чисто мужском коллективе. Грендар повеселел.

– Теперь меня точно не повесят! – сказал он мне и налил пивную кружку настойки. Поднял ее и выпил. – Друг, – продолжил он, когда закусил огурчиком, – у его величества часто своих мыслей нет, что советники посоветуют, то он и решит. Будь осторожен в словах при аудиенции. Я, конечно, тем советникам, которые мне не враждебны, заплачу, но другие кланы заплатят своим прикормленным советникам, чтобы тебе сделать худо. Надо сделать так, чтобы король увидел твою полезность ему, – разоткровенничался Грендар.

– Давай купим короля, – предложил я свое решение. – Так будет проще.

– Ты что! Короля не купить! – возмутился он.

– Все продаются, – уверенно заявил я, – только сумма разная. Что его величество любит?

Глендар задумался, потом, смеясь, посмотрел на меня:

– Больше всего его величество любит девок.

– А если мы ему нашу грессу подарим? – предложил я.

«А что? Введу нужные установки, заблокирую агрессию и сотру часть памяти», – начал мысленно планировать я. Но Грендар обрубил мою идею на корню:

– Мы и близко не подходим к ведьмам. За такое предложение тебя сошлют в глубинные тропы, а меня точно повесят.

«Не вышло, – огорчился я, – но что-то с Ильриданой надо делать». У меня вышло по крылатому выражению: хотел, как лучше, а вышло, как всегда, – и теперь она стала моей головной болью. «Казнить нельзя помиловать». Где поставить запятую? Умом я понимал, что проще ее убить, – нет существа, нет проблемы. Но перешагнуть через себя я не мог. «Не было у бабы забот – купила баба порося», так вот и со мной вышло. Я хмуро посмотрел на сидящую у моих ног грессу, чистую и отмытую, и спросил вслух:

– И что мне с тобой делать, душа-девица?

Она подняла на меня свою красивую голову и осмысленно посмотрела:

– Я потеряла все, что имела, убей меня или дай умереть самой.

Надо же, она все понимает и думает!

– А что ты потеряла? Положение в своем змеином гнезде? Право приносить в жертву детей и возможность возвыситься до матери рода? Так это тебе не грозило, тебя сослали на границу подальше, на всю жизнь. Ты там у себя была неудачница. Может, ты умеешь хорошо воевать, я не спорю, но вот в искусстве интриги ты слаба. А я могу предложить тебе другой мир, другие просторы, а не ваши сырые подземелья.

Я понимал, что говорю сейчас впустую, но вместе с тем я вкладывал ей именно такие установки, которые выстрелят в будущем. Отрывал ее от привычного мира, от ее родства и разрушал ее представление о мироустройстве.

– Ты будешь мне служить, и будешь делать это охотно, – жестко сказал я.

– Я лучше землю буду есть и лягу на жертвенник, чем стану служанкой, – тихо ответила она.

Я схватил ее за волосы и поднял голову, нагнулся близко к ее глазам.

– Запомни, чернявая, все когда-нибудь в жизни случается впервые, – произнес раздельно по словам. – Вот ты была командиром пограничного гарнизона, а теперь рабыня. Ты уже взрослая, а остаешься девственницей, – усмехнулся я, продолжая смотреть ей в глаза.

От моих откровений она испуганно сжалась и крепко свела ноги вместе.

– Видишь, сколько еще неизведанных тайн тебе предстоит узнать, – загадочно произнес я. И строго приказал: – Садись за стол и ешь.

Глендар только поморщился, но промолчал. Я налил три кружки – себе, ему и грессе.

– За наши победы! – провозгласил я.

Ночью глазастая страстно искупала свою вину и утром тоже. На попойку я не пошел, потому что у меня открылись новые знания по магии крови, которые выведала Шиза и инсталлировала мне.

Вот что я узнал. Магия крови – одна из сильнейших, хотя не всегда мгновенно действующая. Древний собиратель практик, книгу которого я нашел у наших некромантов, летал по верхам.

Я стал систематизировать полученные знания. Магию крови можно разделить по разделам – заклинания и ритуалы.

К заклинаниям магии крови я отнес:

– «кровавый туман». Действует он так: маг жертвует небольшое количество крови (действительно, немного, ну там порезал палец, и хватит) и за счет нее связывает капли влаги в воздухе, превращая их в туман. Из-за крови туман имеет багровый цвет, попавшие в него цели замедляются и как бы вязнут в нем (кровь имеет свойство густеть). Несколько магов крови могу остановить небольшое войско;

– «багровый восход»: маг надрезает вену и бросает кровь в сторону противника. При мысленном пожелании кровь мгновенно выбрасывает всю энергию в том направлении, куда ее посылают. Происходит вспышка (взрывная), основное ее действие – это огненный смерч с массовым поражением, побочное действие – оглушение и дезориентация противника;

– «дождь смерти» – кровь не из вены, это заклинание применила против меня Ильридана. Капли крови кристаллизуются в гранулы и взрываются, освобождая энергию, заложенную в них.

И еще с десяток менее убойных заклинаний. Однако с помощью крови можно не только убивать, но и защищаться. Есть заклинание сродни «багровому туману»: при ранении вокруг тела формируется небольшая плотная область, в которой вязнет оружие и гаснут заклинания. Названия у него не было, и я обозвал это заклинание «багровая броня».

Можно также лечить с помощью крови. Существовали заклинания мгновенного исцеления, массового исцеления, а также приращения отрубленных конечностей. С помощью ее можно усилить организм, увеличить приток кислорода, добавить адреналина, дать более сильную подпитку мозгу, тем самым улучшить мышление, укрепить связки и увеличить скорость и реакцию.

Существовали еще заклинания модификации предметов. Любую вещь можно было улучшить, придать ей новые свойства. Я это знал и ранее, только использовал не вполне правильно. Тут важным было свойство привязки на крови.

«Привязка вещей» на крови (это уже ритуал) делает вещи личными, ими не удастся воспользоваться другим персонам (попытавшемуся использовать привязанную или зачарованную на привязку вещь с помощью дополнительного ритуала магии крови нанесет вред вплоть до смерти.

На основе магии крови можно делать эликсиры – как лечебные, так и усиливающие те или иные свойства. Можно свою кровь сделать ядовитой для другого существа.

Самый шик в магии крови – это то, что она является неотъемлемой частью мага, а значит, подавители магии на нее не действуют и ее можно применять даже в немагических мирах.

Основная сила в магии крови – это, конечно, ритуалы. Они длительные, требуют подготовки, но и действуют безотказно. Ритуалы связи, контроля, подчинения, постановки различных преград. Но лучше всего они действуют против живых существ. К минусам можно отнести то, что кровь имеет свойство заканчиваться, и злоупотреблять ею нельзя.

Понятно, что магессы, имея такое преимущество, как магия крови, стали полноправными хозяйками в своем царстве.

Я вышел из палатки. Рядом у костра сидели орки, они с безразличием древних философов смотрели на происходящие события, у них был свой Худжгарх, который вел к победам не только их, но и коротышек. Среди них сидел черный Пятница, вот его-то я и позвал. Он подлетел пулей и склонился, ожидая приказаний.

– Короче, Пятница, хватит бездельничать. На тебе моя пленница. – Я подал ему поводок. – Корми, обслуживай, но ошейник не снимай.

Я был доволен. Все, на некоторое время я снял с себя обузу. Надо приготовить пакеты поведенческих реакций для дамы, будем перековывать ее из плохой в хорошую.

Сначала Ильридана испытала шок от того, что на нее был надет рабский ошейник, сознание ее не справилось с перегрузками, и она пропала в спасительной тьме. Но забвение было недолгим и облегчения не принесло. Она стала рабыней и игрушкой странного человека, называющего себя русским. Молодой хуман вел себя очень уверенно, легко таскал ее на своем плече и посмел несколько раз похлопать рукой по ее заду. Как будто она была его собственность. Был он противно белый, как гномы, только без этой ужасной бороды, выше и гораздо шире в плечах. Он пленил всех дзирдов, а гресс раздел вихрем, который направил на этих куриц. По большому счету ей были безразличны судьбы этих дур, ее тяготила собственная судьба.

После плена, даже если он ее отпустит, она не сможет подняться. Самое большее, что ей позволят, – быть обозной грессой и посмешищем для других.

Она ненавидела этого самоуверенного человека каждой клеточкой своего тела, каждой частицей своей души, он разрушил ее жизнь и достоин жестокой смерти.

Но она не могла снять ошейник и не могла сопротивляться его воле. Женщина покорно помылась в бане с гномкой, и та видела ее обнаженной, девка тоже должна умереть. Он также заставил ее пить этот отвратительный крепкий напиток, от которого она страдала. Вот ублюдок!

Но неожиданно судьба преподнесла ей подарок. Недалекий хуман приставил к ней дзирда в услужение и оставил одних.

Наступила ночь, дзирд завел ее в палатку и хотел оставить.

– Стой! – применила она заклятие голоса. Мужчина замер, его глаза уставились перед собой. Всем мужчинам через ритуал подчинения вкладывалось послушание. – Сними ошейник! – приказала она.

– Я не могу ослушаться хозяина, – помертвевшим голосом ответил дзирд.

– Проклятье! – выругалась женщина. – Что он с тобой сделал? – Ее неприятно поразило, что дзирд не выполнил команды.

– Провел ритуал подчинения на крови, – ответил мужчина. Он так и продолжал стоять столбом.

Проклятый хуман знает магию крови?! Откуда он такой взялся? Она видела, что магический запас человека весьма мал, но он творил немыслимые вещи. Хотя бы то, что мог неожиданно появляться и снова исчезать.

Что же делать? Ее мысли лихорадочно искали выхода из создавшегося положения. Ее свобода и месть были от нее в одном шаге! Она посмотрела внимательно на дзирда, и у нее созрел план.

– Дай мне свои руки! – приказала она.

Слуга послушно протянул ей свои расслабленные руки и продолжал безучастно стоять. Наложив свои ладони на его, она, используя его пальцы, расстегнула ошейник, и тот упал ей под ноги. Волны ликующего торжества хлынули в ее чувства. Она все же умнее и хитрее человека, одно слово – глупый самец!

– Умри, предатель, – злобно прошипела гресса, устремив мстительный взгляд на слугу.

– Я не могу, – равнодушно ответил он.

– Зато я могу тебя убить! – и, сложив пальцы щепотью, ударила дзирда в грудь. У мужчины подкосились ноги, и он свалился на рабский ошейник.

«Нет, – подумала она, – так легко этот хуман не умрет». Сначала она потаскает его в этом ошейнике на поводке. И от этой мысли она рассмеялась. Оттолкнув тело слуги, Ильридана подняла ошейник и тенью выскользнула из палатки, наложила на себя заклинание «хамелеон» и, сливаясь с окружением, направилась к палатке хумана. Там она ранее провела несколько часов, пока тот сидел и о чем-то думал. Его клыкастая охрана спала, распугивая окрестных кузнечиков оглушительным храпом. Она прошмыгнула мимо них и почувствовала чей-то взгляд на своей спине. Резко обернувшись, увидела неподалеку нескладно сложенного худого невысокого орка, молча рассматривающего ее. Она сделала скользящий шаг в его сторону, и он так же легко разорвал дистанцию. Женщина видела, что он плохо различает ее, и, резко ускорившись, атаковала его. Резкий удар в область шеи, который должен был сломать его кадык, встретил блок. Но не жесткий, а мягкий, с уводом руки в сторону. Гресса не ожидала, что орк сможет отразить ее удар, и от неожиданности потеряла контроль боя на пару мгновений. Удар в живот скрутил ее от боли, она согнулась, резанула ногтями по руке, и вокруг нее образовалось тягучее облако, охватившее обоих. Орк не ожидал, что увязнет, и стал вырываться. Воспользовавшись сумятицей, жрица нанесла молниеносный удар ему в область сердца. Орк стал опускаться на землю с открытыми глазами. Понимая, что времени у нее остается все меньше и скоро может подняться тревога, Ильридана оставила орка и помчалась к палатке с хуманом. Сейчас было важно только одно – совершить месть. Она откинула полог и увидела спящих в обнимку мужчину и женщину. Они были спокойны, как бывают спокойными не обремененные заботами люди. Гресса осторожно подошла к постели. Одеяло сбилось набок, открыв обнаженные тела. Маленькая хрупкая девушка, улыбаясь во сне, обнимала руками и ногами ее бывшего хозяина. Хороший самец, промелькнула крамольная мысль у женщины, которая жадно рассматривала торс мужчины. Но потом нагнулась и подняла руку для оглушающего удара.

Она вся была напряжена, удар должен быть один и несмертельный, хорошо рассчитанный и выверенный. Ильридана сосредоточилась и вся ушла в свои мысли.

Она не ожидала того, что произошло дальше. Человек резко открыл глаза и весело сказал: «Пух!»

Но для нее это было как сокрушительный удар по нервам, голове и всему телу. Она от неожиданности вздрогнула и почувствовала, как горячие струи потекли неудержимым потоком по ее ногам. Женщина застыла, пытаясь удержаться, но это было выше ее сил.

«Я описалась», – подумала она и тут же упала рядом с кроватью, потеряв сознание.

Я спокойно спал в объятиях уставшей гленды, но тревожный сканер подал сигнал о приближении враждебно настроенного объекта. Обработав данные, он определил, что это моя чернушка. Я уже не спал, разбуженный Шизой, и лежал с закрытыми глазами.

Гресса тихо проникла вовнутрь и остановилась над нами. Я ее не видел, только сканер показывал красный силуэт возле нашей кровати. Женщина на несколько мгновений замерла и подняла руку.

– Не лежи столбом, действуй, – стала побуждать меня к защите Шиза. – Она накачивает руку энергией и хочет тебя убить! Останови ее!

– Что она может сделать? Только пальцы сломать о защиту Лиана.

Тот уже обработал угрозу и спокойно потянул из руки воительницы энергию с помощью проводников – малышей. Я чувствовал, что бывшая командующая очень сосредоточенна, она вся была как одна сжатая пружина, и, открыв глаза, я эту пружину спустил, сказав одно слово: «Пух!» Но этого хватило, чтобы Ильридана сильно вздрогнула, ее глаза стали огромными, как пылающий костер. Она прижала руки к низу живота и упала, затушив свои костры.

– Ну вот, опять потеряла сознание, – удивился я. – Какая тонкая нервная система у дамы.

– Дурак, разве можно так пугать, – проявилась возмущенная Шиза. – Я сама чуть от неожиданности не умерла. Зачем столько эмоций вкладывать в «пух»?

А я и не заметил, как накачал испуга в это простенькое слово. Надо будет исследовать этот вопрос – как слово сделать оружием. Иногда лучше напугать, чем убить. Я встал очень осторожно, чтобы не разбудить глазастика, и наступил на ошейник, который ранее надел на чернушку. Вот оно что, кто-то помог ей снять ошейник, и этот кто-то, скорее всего, мой новый слуга. Подняв бесчувственную женщину, я увидел, что подол ее синего платья мокрый и от него идет неприятный запашок. Действительно, перестарался, пришлось мне согласиться с недовольством Шизы.

Подхватив ее правой рукой под мышку, пошел искать виновного в происшествии.

У костра орков лежал и помирал Фома, его жизнь цеплялась за мои установки выживания и потихоньку вытекала, удерживая беднягу на тонкой невидимой грани. Пришлось применять магию крови для исцеления и вливать ему эликсир. У него были разорваны практически все внутренние органы. Теперь я лучше понимал беспокойство Шизы: чернушка едва не убила подготовленного ко многим неожиданностям шамана. В палатке умер черный слуга. Вздохнув, я оставил грессу и зашел туда осмотреть тело. Его она убила также выбросом энергии. Не оставляя надежды, я магическим взглядом осмотрелся вокруг. Над телом висела колыхающаяся субстанция. Значит, умер он только что, и душа еще цепляется за тело, но скоро уйдет за грань.

«Лиан, говори слово силы и отправь его обратно в тело», – мысленно попросил я. Мне не было известно, какой результат даст такая процедура, я просто действовал по наитию. Во мне жила сильная тяга к экспериментам. Здесь я обнаружил в себе качество, ранее мне незнакомое. Я полюбил учиться и усваивать новое. Это будоражило кровь и наполняло новым смыслом мое существование. Как писал Николай Островский, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

Субстанция дрогнула и стала втягиваться в тело осторожно и поначалу медленно, потом совершила скачок и исчезла. Одновременно с этим я как мог быстро использовал заклинание исцеления. Дзирд вздохнул и закашлялся. Ему я тоже влил эликсир. Когда он пришел в себя и с удивлением рассматривал окружение, я спросил:

– Что видел? Свет в конце тоннеля?

– Нет, себя лежащим на полу палатки и вас, ваша милость, творящего волшбу.

– Понятно, – сказал я. – Говори, как получилось, что гресса стала свободна?

– Она использовала заклятие подчинения, взяла мои руки и ими сняла ошейник, потом ударила меня. – Он задумался. – Больше ничего не помню.

Вот как, тут я дал промашку. Жрицы весьма осмотрительны и проводят ритуал подчинения над мужчинами, и моя чернушка этим воспользовалась. Конечно, она не дура и смогла найти лазейку. Придется с ней плотнее поработать. Убивать ее не хочу, все внутри противится этому, но оставлять такую мину у себя за спиной тоже опасно. Выгнать ее? Но, как говорит Шиза, это неэффективное использование ресурсов. Хотя прежний мой ресурс – армия духов, обустраивающаяся внутри меня, никак себя не проявляет. Ни положительно, ни отрицательно, одним словом, никак. Остается уповать на выражение «еще не вечер».

Я занес женщину в палатку, сопровождаемый мрачным взглядом Фомы. Понятно, он опять ожидает, что я отберу у него имя и орки будут смеяться над ним. Пусть помучается неизвестностью. Отрицательный опыт тоже положительный, придумал я на ходу афоризм.

Положил Ильридану на походную кровать и раздел. Снял платье, тонкую шелковую рубашку, сапоги и чулки. Наложил оцепенение. Что говорить, Творец создавал свои творения тщательно и со старанием. На кровати лежала обнаженная совершенная красота, способная обмануть своими формами любого. Любого, но не меня. Она уже пришла в себя и лежала с закрытыми глазами, ожидая физического насилия, и я чувствовал ее страх в душе.

«Ну-ну, мечтай», – мысленно усмехнулся я. И стал готовить ритуал стирания памяти.

Пока она была без сознания, по моей просьбе Шиза определила блоки памяти, отраженные в ее ауре, которые я хотел стереть. Память ее детства с ломанием психики и принуждением к мукам. Память, в которой были установки на достижение положения в роду с помощью любых средств. Я буду менять ее моральные установки. Шиза помогала мне, поняв, что я хочу, и старалась вовсю. Все новое и необычное она встречала с восторгом и великим энтузиазмом. Она была экспериментатор похлеще меня.

Я делал то, чего до меня, наверное, никто не делал. Я установил кровную связь с грессой и отправил пакеты новой памяти для инсталляции; ножом неглубоко, только чтобы выступила кровь, надрезал ей живот по кругу и стал вырезать нужные фигуры на лбу, на груди, и все это соединял линиями, через которые хлынет энергия. Потом надрезал себе вену и собрал в фиал свою кровь, граммов сто.

Подготовка была завершена. Я смочил кровью ладонь и начал втирать ее в ранки на теле Ильриданы по всем рисункам. Когда закончил с этим, стал читать заклинания. Наверное, со стороны это выглядело очень непонятно и пугающе.

Одновременно я следил за тем, как меняется ее аура. Нужные мне участки пометил черным цветом, и сейчас они потихоньку светлели. Рядом с ней я просидел больше двух часов.

Что в конце концов у нас с Шизой получится – одному Творцу было известно. Может, Ильридана с ума сойдет или вообще памяти лишится, трудно было предположить. Но я как всегда надеялся на… короче, на благоприятный исход.

Я накрыл женщину простыней и вышел. Лагерь потихоньку просыпался. Пора заканчивать наш поход, пришло ко мне понимание. Разрушим крепость, вернемся назад, буду искать портал, чтобы удрать в свои пенаты. Ни одна собака не сможет меня здесь удержать, решил я и направился к старшему хиртману.

– Строй войска и оркестр, с музыкой двинемся на крепость, тут лиг шесть всего идти. Там будете браво маршировать, все должны надеть ордена и медали.

– Все исполню, – браво доложил он, и по лагерю разнесся его зычный голос: – Строи-иться!!

В крепости остались только бежавшие офицерши, больные и хромые да обслуга. Я смотрел на толстые стены и ждал кого-нибудь на переговоры. Но ко мне никто не спешил выходить. Я помахал еще раз веточкой – это был знак парламентера, принятый у местных, но ответом мне была тишина. Тогда я усилил голос и закричал:

– Через десять ридок крепость будет разрушена. – И тихо добавил сам для себя: – Кто не спрятался, я не виноват, – посмотрел на веточку и выкинул ее.

Мой малыш крутился рядом в ожидании лакомства. Он, как щенок, в нетерпении поскуливал: «Еда! Играть!»

Прождав без результата десять минут, я дал элементалю лакомство и определил фронт работы: сначала разрушить стены, потом центральный форт.

Глендар, узнав, что человек пошел на захват крепости без него, поспешил следом вместе с хиртрагами. Но все равно они не успели. Когда крепость показалась вдалеке, то ее стены стали рушиться, как будто они были сложены из костяшек шардона.[47]47
  Шардон – игра, напоминающая домино.


[Закрыть] Он подъехал к хуману и вместе с ним стал смотреть на столбы пыли, поднявшиеся к небесам. За ними ничего не было видно. Но глава клана молчал, пребывая в сильном страхе перед мощью человека. Такой может уничтожить любой замок или город. Ему ничего не стоит разрушить столицу и завалить всех ее жителей. Опасный гость. А если он переметнется к дзирдам? Что тогда? Тогда беда, и другие главы кланов, узнав о сотворенном человеком чуде, решат так же. Тогда он, Грендар, не только не получит обратно право Первых ворот, его убьют вместе с человеком. Ведь именно он притащил его в королевство.