Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 126 (всего у книги 335 страниц)

Глава 6

Столица королевства Вангор

Теперь незаметно спрятаться среди сотен приглашенных у меня не получалось. Куда бы ни шел, вокруг меня образовывалось пустое пространство и я ловил на себе десятки взглядов, от заинтересованных до откровенно враждебных. Я, один из приглашенных, удостоился чести быть представленным королю – причем он вызвал меня сам – и был в конце концов обласкан, став владельцем богатого феода.

Подошел Гронд и с усмешкой, но не без легкой зависти спросил:

– Вот как тебе, нехеец, удается всегда выходить из неприятностей с прибылью?

Я посмотрел на своего начальника.

– Может, в краткосрочной перспективе это и выглядит как прибыль, но кто скажет, во что выльется милость его величества через год или пять? Я бы очень хотел не выделяться, но не получается. Мне противно кланяться и улыбаться. Мастер, я так скажу: в горах мне гораздо комфортнее.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Вот список дворян, которых убивать нельзя. – Он протянул мне небольшой листок и отошел.

Но сразу после него ко мне подошла дама лет сорока с хвостиком и, замедлив шаги, проговорила так, чтобы ее услышал только я:

– Господин барон, следуйте за мной. С вами хотят поговорить.

Понимая, что это может быть кто угодно – может, ее величество, может, завистники – и меня приглашают в ловушку, я насторожился. Но, не подав вида, двинулся в двух шагах позади дамы, следом за ней. Мы вышли из зала, где начались танцы, прошли еще пару залов, и дама скрылась за шторами. За ними распахнулась потайная дверь, и меня пропустили внутрь. Слабо освещенный небольшой коридор я прошел быстро, и перед следующей дверью женщина остановилась.

– Проходите, тан, и ведите себя прилично, иначе я вызову стражу, – предупредила она и отступила в сторону.

Сканер не выдавал тревоги. Я вежливо склонил голову, давая понять, что предупреждению внял и буду вести себя хорошо. Я вообще очень порядочный и пушистый. По губам женщины скользнула еле заметная улыбка. Набравшись смелости, с каким-то внутренним трепетом я вошел в небольшую комнату.

На софе примостилась ее величество. Все-таки это была она, а не ловушка, в которую меня заманили. Смотрела королева прямо и холодно. Хотя я видел, какие чувства бушевали в ее душе. Ее аура полыхала разными цветами.

Королева оказалась очень волевым человеком, и я ее зауважал. Так контролировать себя надо было еще суметь. Я решил не тревожить ее и не напрягать своим вниманием. Переступил порог, поклонился и остался стоять, ожидая развития событий.

Королева несколько мгновений рассматривала меня и жестом указала на место рядом с собой. Мягким голосом, в котором, впрочем, чувствовалась властность, пригласила меня:

– Присядьте, барон. Нам нужно поговорить.

Я уселся на расстоянии и увидел в ее глазах благодарность. Она откашлялась, собираясь с мыслями.

– Барон, то, что произошло между нами, не должно вас ввести в заблуждение. Я верна его величеству и хотела бы от вас правильного понимания ситуации… Вы получили награду. На этом все. Не пытайтесь больше оказывать мне знаки внимания. И лучше вообще не появляйтесь в этом крыле дворца. Не распускайте язык. Я не пугаю вас, так как уже поняла, что вы не из пугливых. Но я надеюсь, что вы человек чести и не поставите под удар честь женщины.

Я молча поклонился. Слова здесь были не нужны. Ее величество просит меня исчезнуть из ее жизни и больше не появляться. Это я понял и согласился.

Она слабо улыбнулась.

– Если вам все понятно, то можете идти, барон, я вас более не задерживаю.

Встав, я всмотрелся в лицо будущей матери моего ребенка. Я все время пытался вспомнить, кого она мне напоминает, и наконец вспомнил. Поклонился более низко, чем надо, как бы прощаясь навсегда, развернулся и так же молча удалился.

Королева смотрела вслед юноше, который смог толкнуть ее на безумие, и кусала губы, чтобы не сорваться и не вернуть его. По щеке скатилась скупая слеза, и она промокнула ее платком. Хватит переживать, сказала она сама себе и улыбнулась. Все-таки этот молоденький нехеец дал ей возможность на два коротких мига почувствовать себя желанной и счастливой.

Она ушла в свои покои и легла спать. Танцевать и праздновать больше не хотелось. Ее величество очень устала. Ей снилось, что к ней опять пришел молодой нехеец и она, забыв обо всем на свете, о том, что она сама прогнала его, выкинула из своей жизни навсегда и постаралась забыть, отдавалась ему страстно и с огромным желанием.

Утром она обнаружила в своей постели его величество. Наконец-то тот смог добраться до ее спальни, второй раз за пятнадцать лет их супружеской жизни.

Я вышел из комнаты.

– Тана, вы могли бы показать мне выход? – спросил я женщину.

Та кивнула.

– Следуйте за мной, тан.

– Рабэ, карету! – отрывисто приказал я.

Мне уже было все равно, у кого она ее возьмет, пусть хоть у самого его величества. Я сегодня был, можно сказать, потрясен, и только сейчас у меня начался откат. Я старался не думать. Потому что, о чем бы я ни думал, я все время возвращался к американке. Тьфу! К королеве.

– К какой американке? – прозвучал вопрос Шизы. – И что ты маешься и мучаешь себя думками. Вот по тебе сразу видно, что ты не местный, это во-первых, во-вторых, ты никак не можешь, как у вас говорят, влезть в шкуру аристократа. У тебя все время возникают вопросы «А почему надо именно так?» и появляется комплекс вины. Вот как сейчас, после близости с женщиной. Она, Витя, женщина в первую очередь. Во вторую очередь, одинокая и желающая ласки и счастья, и только в третью очередь, она королева. Любой из местных молодых повес был бы счастлив до безумия, оказавшись на твоем месте. Потому что они родились и выросли в этой среде. В ней воспитаны и взращены. Король может спокойно сидеть на ночном горшке в присутствии придворных, а тот, кто выносит этот горшок, горд оказанной ему честью. Каждый из присутствующих при этом считает своим долгом осведомиться, благополучно ли его величество облегчился, и как новость будет рассказывать другим. И это будет предметом зависти. Им оказана неслыханная честь.

– Тьфу! – высказал я свое мнение о такой чести.

– Вот! – сказала она. – Поэтому ты не приживаешься и обречен на одиночество. Ты не принимаешь местных правил, ты не хочешь жить так, как живут местные. И не дай бог, как часто ты говоришь, став подобием местных божков, превратишься в могучего властелина и начнешь мир перестраивать под себя. Знаешь, что будет тогда?

– Что? – Я был обескуражен ее отповедью.

– Ты зальешь кровью всю планету.

Я задумался, моя крошка не на шутку разошлась и встревожена.

– Так ты считаешь, что я должен воспринять все, что произошло, как естественный процесс? Меня не должно все это волновать? И я должен успокоиться?

– Ты должен радоваться, что твои гены будут в правителях этой страны. Помоги ей, чем можешь. И я не поняла, почему ты королеву назвал американкой?

Прибежала раскрасневшаяся Рабэ:

– Милорд, карета подана!

Мы вышли, сели в экипаж и поехали вон из дворца.

– Знаешь, твое высочество, была у меня одна интрижка, о которой я не вспоминал. Даже боялся вспоминать. Могли приписать измену родине… если бы компетентные органы узнали о ней.

– Как интересно, расскажи! Опять в Афганистане?

– Да.

– У тебя жизнь делится на три части. Учеба в училище и Афганистан. А что ты делал между этими двумя этапами? По этому периоду полный пробел.

– Там ничего интересного нет. Это период классовой борьбы с тещей, – неохотно ответил я. Вспоминать Люськину мать я не хотел. Не сложилась у нас с ней любовь и понимание.

Я, как сейчас, помню разговоры мамы и дочки.

– Твой зарплату получил?

– Да, мама.

– А что купил тебе?

– Да ничего.

– Не любит, значит. И чего ты, дура, его терпишь?

– Мама, как ты можешь так говорить. Витя хороший!

– Кобель он хороший, небось на баб премии тратит.

– Мама, он не получает премии.

– Вот и плохо, а твой отец получал. И что ты держишься за него?

– Мама, ты сама нас поженила!

– Сама! Сама! Вечно во всем мать обвиняешь. У тебя своя голова есть.

И за что, скажите, мне ее любить? Ну, это я отклонился от темы. Карета медленно катила по городу, покачиваясь на брусчатке. А я вспоминал.

Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. Июнь. Я прибыл в Кабул по какой-то надобности, и меня на втором этаже представительства перехватил начальник второго отдела, полковник Капустин.

– Глухов, зайди к коменданту, у него для тебя есть дело.

Я поморщился, опять чем-нибудь нагрузят. Все местные ловко рассосались, вот и нашли крайнего.

Комендант дал мне двух помощников и свою «Волгу» с водителем.

– Витя, приехала комиссия или делегация ЮНИСЕФ, там наши будут, надо будет сопроводить и охранять.

– А че они тут забыли? – Эта организация занималась чем-то связанным с детьми.

– Не знаю, пару часов поездите по детским приютам, подарки раздадите, и все. С меня печи, капельницы и две бутылки. Выручишь?

– Для тебя, родной Роман Михайлович, все что угодно. Печи – это круто!

– Тогда езжай к посольству. Там подхватишь посольского, и он скажет, куда рулить.

От посольства мы поехали к зоопарку. А там! А там была она, королева! У меня захватило дух, и женщина это заметила, улыбнулась и с легким акцентом спросила:

– Вы тоже член делегации русских?

– Член, но не делегации, – ляпнул я. Стыдно сказать, но я пожирал ее глазами.

– Гиана Монтенари, – протянула она руку.

– Итальяно? – «блеснул» я знанием итальянского, вместо того чтобы поздороваться. Я вообще потерял способность мыслить. И она это заметила.

– No. American. – Голос ее был волшебно-чарующим. По крайней мере, мне казалось тогда именно так. Я смотрел на нее и не мог насмотреться. А она купалась в моем обожании.

– Виктор. Глухов. Раша. – Я потел под ее взглядом.

Когда все закончилось, я отпустил водителя и помощников. А сам остался. Не хотелось мне расставаться с красавицей.

Она сама подошла ко мне.

– Мы можем где-нибудь посидеть и пообщаться, Раша, – передразнила она меня.

– Лучше ко мне. У меня есть водка, картошка в мундире, и я приготовлю салат из печени трески. – В общем, высокий штиль ухаживания вояки. Но это сработало. Я тоже чувствовал, что ее влекло ко мне.

– Картошка в мундире? – Ох уж эти глаза! Они прожигали меня насквозь. – А это что, русский мундир?

– Русский! – уверенно ответил я.

Сев в нарушение всех правил безопасности в такси, мы прибыли на квартиру, где жил мой товарищ, но сейчас он был в отпуске на родине, а ключи от квартиры были у меня, чтобы не жить в нашей гостинице. Как знал, что пригодится. Помыл картошку и под зачарованным взглядом американской итальянки положил в воду.

– А где мундир? – Она чуть голову не засунула в кастрюльку.

– Сверху картохи.

– Это же – harsh rind![66]66
  Твердая кожура (англ.)


[Закрыть] – Она подняла голову и обиженно посмотрела на меня.

– По-русски это мундир. – Я подал ей рюмку водки. – За русский мундир!

– За русский мундир, Раша! – подняла американка свою рюмку.

Это ее «Раша» делало из меня желе. Я готов был растечься у ее ног и пребывать так вечность, чтобы только быть рядом. Вот… Не знаю, что за очарование в ней было. Прямо колдовство какое-то!

Мы выпили. Она глубоко стала дышать, хватая воздух.

– Хорошо! У меня огонь по рукам пошел, – сказала она. – Когда мундир сварится? Чем заесть?

– Мы после первой не закусываем. А мундир еще не готов.

Я взял гитару и тихонько запел. Спел одну песню. Выпили.

– Как там мундир? – не успокаивалась она.

– Не готов.

– Откуда знаешь? – Ее глаза уже блестели.

– Так твердая еще!

Пел я минут двадцать, потом, вспомнив, что обещал салат из печени трески, поставил варить яйца.

– Спой еще, – выпив следующую рюмку попросила она, и я спел.

Снова вспомнил о яйцах и попросил ее: посмотри, яйца должны уже быть готовы.

Она вышла, сразу вернулась.

– Не готовы. – И села.

– Откуда знаешь? – удивился я. И получил замечательный ответ:

– Так твердые еще!

Вспоминая прошлое, которое казалось уже таким далеким, словно это было в другой жизни, в другом перерождении, я усмехнулся. Как так бывает? Вот вроде счастье, вот оно, рядом, а не ухватить. Не твое, чужое.

– И все? – спросила Шиза.

– Нет, не все. Картошку мы не ели и салат тоже. Мы предавались любви до утра. Это было какое-то обоюдное помешательство. Ненасытность друг другом. Жажда и нежность, страсть и грубость, все смешалось в тот день и ночь. А утром… утром Гиана навсегда исчезла из моей жизни. «Не ищи меня, – сказала она на прощанье. – Я замужем». А через неделю я погиб. И встретил ее здесь. Вот, теперь все.

– Не поняла! Ты считаешь, что королева – это та американка?

– Нет, просто очень похожа. – И даже имя, подумал я. – Не обращай внимания, просто накатило.

Шиза помолчала, затем сказала:

– Приходи ко мне сегодня, я знаю, как это лечится. Как у вас говорят – клин клином стучать надо.

– Вышибать. Не стучать, – поправил ее я.

И действительно, когда она, как всегда бесцеремонно, выгнала меня из моей собственной души, я был излечен, но заболела Эрна.

Прибежала Рабэ и, не обращая внимания на мою наготу, потащила меня к ним в комнату.

– Да подожди ты, морда рогатая. Дай одеться! – вырвался я из ее цепких рук. Быстро надел штаны, рубаху и сапоги.

Эрна лежала на кровати и тяжело дышала. При этом ее аура была разорвана в клочья. Я подкачал энергии и стал восстанавливать ее. Но как только я ее скреплял в одном месте, она тут же рвалась в другом, и я ничего с этим поделать не мог. Промучившись с полчаса, я спросил Шизу:

– Ты понимаешь, что происходит?

Шиза долго молчала. Я подумал, что она, как всегда, скрылась в фоновый режим и теперь до нее не достучаться, покуда сама не выйдет на связь. Такое случалось, она исчезала, когда чувствовала себя виноватой, и сидела тихо, как мышка.

Стоп! Виноватой! Это может быть ключом к разгадке состояния Эрны.

– Шиза, давай вылезай и объясняй мне, что на этот раз ты натворила. – Я был непреклонен. – Или сам к тебе приду.

– Она не хочет жить, – отозвалась Шиза. – Она убивает себя силой своей воли. Я не учла того, что она… как бы это сказать правильно… мечтательница.

– Что-то ты темнишь, крошка. Давай подробнее, что это за недуг такой, мечтательность?

Мне трудно было понять, как от мечты можно умереть. Мечтаешь, мечтаешь, и все, умер? Я представить себе такого не мог. Нет! Это бред какой-то.

– Она безумно влюбилась в тебя и боится потерять. Давай я тебе расскажу все. Подкинь ей пока энергии.

Это было уже интригующе. А я не знал, что и подумать. Моей фантазии для такого случая не хватало. Ключевым здесь было слово «все»! А что оно в себя вмещало, я не пытался даже представить.

– Когда ты ночью приходишь ко мне, к тебе в постель приходит Эрна.

– Я так и знал, что здесь что-то нечисто! – хлопнул я себя ладонями по ногам. – Но зачем?

– Это я велела ей. Я воспользовалась ее телом и ее ментальностью, чувствительной к тонким проявлениям эмоций. Через ее тело я ощущала те радости, что испытывает женщина от близости с мужчиной. Прости. Но я тоже хотела жить и наслаждаться. Я не хотела быть просто набором разумных клеток. Если бы я попала в тело женщины, все могло бы быть по-другому. Наверное.

– Так я что, был не с тобой, а с Эрной? – До меня стало доходить, в чем причина усталого вида и сумасшедшего блеска в глазах девушки.

– И да, и нет.

– Это что значит?

– Я брала ее под управление, и ты был со мной, а я в ней, но она настолько яркая в эмоциональном плане, что периодически перехватывала у меня свое тело, и тогда ты был с ней.

– И что? – Я не мог собраться с мыслями.

Все происходящее вокруг меня было настолько невероятным, что охватить, осознать и дать всему этому оценку я не мог. А что я мог? Мог попробовать выкинуть из головы попытки осмысления и тем самым сохранить душевное здоровье.

– Она решила, что раз ты женишься на своей невесте, то она будет с тобой разлучена и поэтому ей не стоит жить. Вот она и решила умереть.

– Спасибо, Шиза! – искренне поблагодарил я.

– За что? – Она пребывала в недоумении. Она ждала чего угодно: возмущения, криков, ругани, но только не благодарности.

– За то, что не привлекла к этому делу Рабэ.

Иметь близость с рогатой демоницей было для меня все равно что с… с… с козлом, вот. Тьфу, придет же в голову такое сравнение! Теперь мне понятна была природа болезни, и оставалось выработать способы ее лечения.

– Шиза, я так понимаю, что тебе нужна живая женщина для того, чтобы почувствовать близость. Правильно?

– Да, – ответила она с задержкой и осторожно, не зная, чего ждать от меня.

– Любая?

– Нет.

Я задумался.

– Ганга сгодится?

Опять односложное:

– Нет.

– А кто тогда?

– Эрна, Лия и Чернушка, те, кто могут быть предельно эмоциональными.

– Ты можешь прожить без этого… этого дела?

– Какого? – Она удивленно помолчала, но потом сообразила, о чем я. – Да! Но не хочу. – В ее голосе я почувствовал нервозность.

Что такое неудовлетворенная женщина, мне приходилось видеть. Существо весьма вредное и опасное, способное испортить жизнь даже пофигисту.

– Тогда за тобой решение этой проблемы. Потому что я не знаю, как ее решать.

На этом я успокоился и принялся рассматривать установочные блоки у Эрны. Где я тут напортачил? Она рада мне служить. Она преданна и скорее убьет себя, чем навредит. Вот тут поменяем, поставим установку на радость от того, что у меня есть невеста, это раз, на то, что она не испытывает ревности и рада жить для меня, это два. Что еще? Пришлось задуматься. Эрна очень, оказывается, скрытная и свои чувства хорошо контролирует, такое напряжение разрывает ее изнутри.

– Вот, я подготовила гипнограмму для ее нервной системы. Больше ничего не делай, – проявила свою помощь Шиза.

Пожав плечами, я сделал, как она сказала. Затем стал потихоньку подкачивать энергию в ауру девушки. Она стала успокаиваться и дышать ровнее. Разрывы пошли реже, а через полчаса совсем прекратились.

– Знаешь, твое высочество, – обратился я к симбионту, – мне что-то ужасно дискомфортно от осознания того, что, приходя к тебе, я сплю с другой девушкой. Какое-то раздвоение и… и еще… хрен знает что еще. Это трудно объяснить. Быть с тобой и знать, что на самом деле не с тобой, это, знаешь… Я даже не знаю что!

– Я подумаю над этим, – прозвучал ее ответ.

– Ваша милость, там пришли люди, требуют вас. Говорят, у вас дуэль. Что делать? – в дверях показалась Рабэ. – Мне их сожрать?

– Нет, Рабэ, это у меня приказ ополовинить дворянство столицы, очистить от бретеров, чтобы здесь на время поутихло. – Я поднялся.

– Так что же вы сразу не сказали, я бы эту работу сделала за одну ночь! – воскликнула она и алчно облизнулась.

– Рабэ, а зачем вам души? – спросил я мою ручную демоницу, вспомнив свой интерес к этому вопросу.

Я предполагал, что эти души усиливают демонов и она таким образом хочет получить силу и выйти из моего подчинения.

– Это закон Творца, вложенный в нас. Мы хватаем эти души и переносим в преисподнюю. Они являются топливом для Сердца Хаоса.

– Странно. Как-то мало верится, что вы этакие чистильщики вселенной. – Я посмотрел на нее с сомнением. – Ты что крутишь, морда?

Может, ну ее? Прибить, и дело с концом. Она поняла, что я сейчас решаю ее судьбу, и испуганно залепетала:

– Я не кручу. Если нет душ, у нас возникает голод, и мы стараемся утолить его, пожирая тех, кто рядом. Души смертных, отягощенные грехами, не могут уйти за грань, они попадают в преисподнюю и носятся там, ища выхода, пока мы их не выловим. Поймаем и отправляем на вечные муки, гореть в пламени и питать Сердце Мира. А мы, демоны, уйдя из преисподней, постоянно ощущаем голод, и это сводит нас с ума.

– Так сидела бы там, чего вылезла? – проворчал я. Теперь мне стал понятен механизм «душеедства». – И куда ты потом деваешь съеденную душу?

– Она уходит в преисподнюю.

– А если она не отягощена грехами? – Вопрос был не праздный. – Что там происходит с душой, которая не заслужила погружения в преисподнюю?

– Она прорывается за грань и уходит.

– А вы ее ловите?

Рабэ заморгала и созналась:

– Да, мы стараемся ее не выпустить. Но в конце концов она прорывается за грань, у нас нет власти над ними.

– Тогда получается, что эта душа продолжает незаслуженно мучиться? Так? – спросил я. – И только для того, чтобы вы не мучились голодом?

– Да, ваша милость. – Она опустила глаза.

– Понятно. Тогда мучайся ты, раз покинула свое место работы. Терпи.

На этом я закончил разговор. Меня ждали дуэли.

На полигоне гильдии столпилось много народу. Здесь были молодые аристократы и их защитники, и их девушки, и их наставники, и некоторые отцы семейства.

– Кто первый? – Я вышел на середину с одним мечом в руках.

Толпа стала рассаживаться на скамейках, а на поле вышел брюнет лет тридцати. Он профессиональным взглядом оглядел меня, и улыбка стала сходить с его лица. Я стоял в расслабленной позе, но знающий человек понимал, что перед ним серьезный противник. Кроме того, нехеец.

Он склонил голову и представился:

– Защитник чести рода Бурьеро, тан Шорст.

Разговаривать с мертвым я не собирался, Шорста не было в списке, переданном мне Грондом.

– К бою!

Я встал в стойку и, дождавшись атаки удивленного такой лаконичностью бойца, поразил его в глаз прямым колющим ударом. Схватка продолжалась три, от силы четыре риски. А что, я должен был произносить пафосные речи? Объявлять, что свою победу посвящаю даме сердца? Красиво раскланиваться и вызывать восторг местных красоток? Ага, сейчас! Меня подрядили почистить стойла столичной конюшни. Согласен, работа грязная, не для героя из сказок. Но жить в обществе и быть свободным от него нельзя.

Я стал ждать следующего. На поле вышел еще один бретер, он был бледен.

– Не надо слов, тан. К бою! – поторопил его я. – За вами еще претенденты на смерть.

– Но это не по правилам! – возразил он. – Я защитник рода Травто, тан Кристр. Защищайтесь!

Его тоже не было в списке, и он погиб так же быстро.

Затем было еще четыре поединка, и вышел юноша, в семье которого не было защитника. Бледный, словно лишился всей крови еще до схватки, он дрожащими губами шепотом произнес:

– Моя семья готова заплатить откуп, а я – принести извинения.

Наступило время переговоров. Все уже поняли, что совершили промах и я им не по зубам.

– Во сколько оценили вашу жизнь, тан? – Мне было интересно, почем нынче молодые наследники.

– Пять тысяч золотых.

– Не смешите меня, мне за вас предложили двадцать, – просто чтобы посмеяться, ответил я.

А паренек упал, потеряв сознание. Подошел распорядитель дуэлей, посмотрел на юношу и спросил:

– Он откуп предлагал?

– Да, пять тысяч.

– Какая ваша цена? – поинтересовался маг.

Ну точно, это был своеобразный базар.

– Моя цена десять.

Маг кивнул.

– Пойду передам его отцу. – Через пару минут он вернулся. – Отец согласен. Кто ваш ассистент и кому вручить чек?

Я огляделся, как-то об ассистенте я не подумал… Мне на глаза попалась Рабэ.

– Вон той девушке, – показал я кончиком клинка на демоницу.

Ко мне подходили другие защитники и предлагали помириться. Но я делал просто – сверялся со списком и говорил: «К бою!» Если он был в списке, я его тяжело ранил. Если в списках живых не значился, убивал без жалости. Выходили с амулетами, что запрещалось, и я поднимал такой амулет и показывал судьям. После этого с полным правом требовал осудить бойца и вызывал на дуэль уже члена семьи.

Скоро была предпринята попытка убить меня с помощью выстрела из арбалета. Болт летел прямо мне в лицо, и я сместился так, что у зрителей сложилось впечатление, что стрелок промахнулся. Но тут на помощь мне пришли маги гильдии. Они обездвижили стрелка, и скандал только разгорелся. Затем маги накрыли место боев щитом, после этого скамья зрителей стала пустеть, а ко мне перестали выходить защитники.

Подошел распорядитель.

– Тан, вам предлагают разрешить недоразумения другим путем.

– Я не возражаю, если это будет денежная компенсация. По двадцать тысяч золотых с каждого, кто вызвал меня на дуэль и сбежал.

Он смотрел на меня, будучи пораженным до глубины души.

– Тан, легче убить вас, чем заплатить такие деньги!

Я пожал плечами:

– Тогда пусть пробуют.

– Я передам ваши требования, – поклонился маг.

Когда все разошлись, Гронд покинул трибуну и подошел ко мне.

– Ты напугал всех, теперь никто не захочет связываться с тобой. Но постараются нанять убийц. Что потребовал с них?

– По двадцать тысяч золотом.

– Я так и предполагал, – кивнул он. – Я помогу их собрать. Тебе чеками?

– Так было бы лучше всего. И спасибо за помощь, мне не хотелось бы ходить по поместьям и убивать всех, кто мне будет мешать получить справедливое удовлетворение.

– Что там с Эрной? Отравили?

– Да, – соврал я.

– Береги своих, – сказал он и ушел.

Зато на полигон вышло с десяток воинов, и все они были нехейцы. Ко мне подошел сухопарый воин лет сорока и с улыбкой представился:

– Черридар тан Тарркаи к вашим услугам, тан Аббаи.

Его отец тоже не мучился поиском имени для сына, родился четвертым – будешь Черридар. Четвертый сын, значит. А чего с ними париться. Изгои. В пять лет отлучили от семьи, в шестнадцать выгнали из дому.

Я почтительно обнял земляка:

– Рад видеть вас, тан Черридар. Чем могу помочь?

Жесткие черты лица воина расслабились. Я принял его как родного, что приветствуется среди отверженных, и он, добродушно улыбаясь, ответил:

– Это мы пришли предложить вам, тан, услуги охраны. Вы доказали этим мягкотелым денежным мешкам, что нехейца трогать опасно. Мы слышали, что вы даже захватили тюрьму, когда вас арестовали. Поэтому мы здесь, тан. Дворяне столицы обязательно наймут местных бандитов и заплатят за вашу голову. Хорошо заплатят.

– Что вы предлагаете? – Одновременно я просчитывал возможности, открывшиеся мне с признанием моих заслуг земляками. А эти возможности даже трудно оценить. Вдруг получится сколотить дружину из нехейцев.

– Мы предлагаем на то время, какое вы пробудете в столице, стать вашей охраной.

– Ага! А если рассмотреть несколько другой вариант, тан? Я получил от короля домен на севере, в Азанарской провинции, и мне нужна дружина. Как вы и ваши товарищи посмотрите на то, чтобы пойти ко мне на службу?

Тертый нехеец долго не раздумывал.

– Начальник стражи уже есть? – спросил он.

– Есть, – улыбнулся я. – Это вы.

– Ага! – повторил он мое выражение. – Двадцать золотых корон в трик мне и десять каждому бойцу.

– Согласен. Сколько вас?

– А сколько надо?

Вот это по мне. Четко и по-военному. Люблю таких. Не то что у гражданских: «А еда за чей счет? А переезд? А выходные и отпуск? А уход в декрет оплачивается?» И прочие радости.

– И переезд за ваш счет, – вернул меня на землю мой новый начальник стражи.

– Конечно. А людей мне нужно минимум три десятка.

– Наберем. А сейчас я оставлю с вами, милорд, троих и пойду собирать остальных. – Он признал меня лордом.

– Коней не берите! – крикнул я ему вслед, вспомнив, как дорого обходится переброска животины. – На месте дам своих.

Я вернулся в гильдию и навестил больную. Эрна уже пришла в себя, я сидел рядом и думал, как начать разговор. Дело это для меня было непростое, учитывая ранее скрытые от меня черты характера девушки. Тут мне не хотелось грубо дергать тонкие струны ее чувств, которые притянулись ко мне. А объясниться надо. Был бы на ее месте парень, я бы хлопнул его по плечу… Стоп! Хрень какая-то в голову лезет. На ее месте парень никак не мог быть, что-то меня занесло.

У нас сложилась ситуация, когда Эрна знала, что спала со мной, и я знал, что спал с ней, а вот признаться в этом и поговорить не хватало духа. Весь вопрос заключался в том, как быть дальше. Она как бы передает на время свое тело Шизе, чтобы та могла ощутить полноту жизни. Моего симбионта можно было понять: иметь разум, душу, но не иметь своего тела – это как заключение в тюрьме или сродни жизни калеки. Видеть, слышать, но не иметь возможности полноценно жить, это может быть чревато последствиями. Но создатели этого чуда предусмотрели и такое. Она могла перемещать свое сознание в другого и ощущать то, что ощущает тот другой. Но только если, так сказать, носитель подходит по ментальному восприятию. При этом я понял, что от такого союза выигрывают обе. Но весь вопрос заключался в том, как дальше строить отношения с Эрной. Кем она стала мне после всего? Нужна была правильная, выверенная позиция в наших отношениях. А ее я не находил.

У меня есть невеста, она мне верна, и мне тоже надо хранить верность. Или не надо? Вот главное. Надо или не надо? Надо или не надо? – спрашивал я себя. Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Так учила бабушка. Спасибо, конечно. Но лучше бы научила самогон варить. А теперь вот мучаюсь морально. Чем мучаюсь? Я не хочу, чтобы мне изменяли, значит, не должен изменять и сам. А Шиза – это измена? Новый вопрос. А королева? Как тут быть? А может, это не измена! Может, это… это… э-э-э… что это? Блин! Блин! Блин! Запутался. Да что же это такое! Я мужик или не мужик, в конце концов! В унисон своим мыслям я вздыхал, поднимал глаза к потолку, ища там ответ. Морщил лоб и гримасничал. Рядом лежала молодая девушка, с радостью отдававшая мне свои чувства и тело, готовая угодить мне во всем и отдать за меня жизнь не задумываясь. Единственное, что она хотела, это быть рядом и быть нужной. А я решал вопрос – быть или не быть… Сексу! Или не сексу? Можно назвать то, что между нами происходило, близостью? Ведь я все время был с Шизой у самого себя в гостях. Дурдом! Я замотал головой, не в силах распутать клубок мыслей, роящихся в моей голове.

Эрна смотрела на меня, и ее выражение лица менялось вместе с моими мыслями. Наверное, мои метания отчетливо отражались на лице.

– Вы, милорд, думаете, как быть? – огорошила она меня. – Я рада служить вам и Шизе в любом качестве. Женой стать не стремлюсь, верю, что вы найдете мне достойного мужа. Ваши тайны умрут вместе со мной. – Она мило улыбнулась. – Что-то я проголодалась. – Девушка потянулась, показав обнаженную грудь, встала и, что-то весело напевая, стала одеваться.

Что мне оставалось делать? Окинуть взглядом ее красивую гибкую фигурку и выйти.

Девушки все решили за меня. Эрна знает о Шизе и готова служить и ей, а это значит… А что это значит? И что она знает о Шизе? Вот гадство! Опять вопросы. Как же я запутался с ними, с бабами. Нет, не с бабами, с женщинами. А какая разница? Не знаю. Женщина – это баба, а баба – это женщина. Нет, если женщина добрая и нежная, это определенно женщина, если злая, и сварливая, и вечно недовольная – это баба. Вот так будет правильнее.

Из комнаты Гронда выглянула Рабэ, увидела меня, улыбнулась и пошла к Эрне. Все рады, все довольны. Кроме меня. Нет, все-таки хреновый из меня феодал.

Ведь прекрасно понимаю, в каком мире живу. Здесь женщина не ровня мужчине, а женщина неблагородного происхождения и вовсе бесправна. А я поднимаю ее до своего положения. Так, стоп! Все это не стоит выеденного яйца. У меня совсем другие проблемы, гораздо сложнее и важнее, чем забивать себе голову «изменил – не изменил, надо – не надо». У меня война на носу, княжество и вот еще баронство с крестьянами.