Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

Карл посмотрел на юношу.

– И что дальше? Вы прочитали его дневник и решили меня помиловать? – В его голосе прорезались нотки горечи и скепсиса, которые он не мог скрыть. При все своей безжалостной, алчной натуре Хромой оставался для него старым товарищем и сослуживцем. Но, оказывается, старый друг умело скрывал свои планы на его счет. Использовал его умения, а когда он стал мешать, решил с ним разделаться.

– Не совсем так, – сразу став серьезным, ответил юноша.

И это преображение из довольного подростка, у которого получилось осуществить задуманное, в опасного хищника, жестокого и решительного, готового разорвать, убить противника, так сильно поразило Карла, что он замер с открытым ртом.

Но парнишка, словно не замечая состояния своего визави, продолжал:

– Я верну подданных княжества на станцию, но мне там нужна будет своя служба безопасности. Я хочу предложить вам ее возглавить. Набрать сотрудников и сделать жизнь наших людей безопасной. Если вы согласитесь, останетесь живы и вы, и ваши люди. Если нет, то умрете и пройдете через утилизатор, как все остальные. – Он говорил спокойно и даже бесстрастно, ни капли не волнуясь по поводу того, что ему, возможно, предстояло совершить еще десяток убийств.

Карл понял, что перед ним сидит человек, который, несмотря на свою молодость, познал вкус крови и рассуждал о смерти просто как об одной из возможностей решения проблемы. Вот чего испугался Большой, понял Карл. Этот юноша не останавливается на полпути, и от него не спрячешься ни здесь, ни на другом конце света.

– Вы готовы мне довериться? – осторожно спросил Карл, по-новому посматривая на парня.

Теперь он не казался ему наивным, хоть и невероятно удачливым юнцом. Нет, перед ним сидел опытный, умудренный жизнью человек с умными, проникающими в самую душу глазами. И они выискивали самые сокровенные мысли и желания, не давая спрятаться за молчанием и бесстрастным выражением на лице.

– Довериться я вам не готов, – все так же спокойно ответил парень. – Вы все пройдете определенную процедуру привития преданности.

В его голубых глазах не было снисхождения, а только нелегкий выбор между смертью и преданной службой.

– Но это не значит, что вы станете рабом или бесчувственным механизмом. Просто вы не сможете предать, и только, – пояснил он.

– Я так понимаю, выбора у нас нет, – тихо произнес Карл.

– Выбор есть всегда, уважаемый Карл. – Он первый раз назвал его по имени. – Выбор между началом новой, нормальной жизни и смертью вместе с мыслями о невинно убитых, замученных ради денег и наживы людях.

– А что, на службе у вас убивать не надо будет? – усмехнулся Карл, он уже не смотрел в глаза юноши, он смотрел на свои руки, вспоминая невинно убитых и замученных, это была правда, и она его жгла.

– Этого я обещать не могу, герр Штурбах. Но вы не хуже меня знаете, что убийство убийству рознь. Служа в ВКС, вы убивали пиратов, брали штурмом корабли, освобождали заложников, и вам не стыдно за свою службу. Вы выполняли свой воинский долг. Кто-то должен очищать мир от паразитов и защищать его. Вот так и в моем случае: вы будете выполнять свой долг и защищать людей. Вы будете не пиратами, живущими грабежом, вы станете правоохранителями.

– Какие у меня будут полномочия? – Карл сдался. Он и в самом деле хотел поменять свою жизнь и делать ту работу, какую умел, – защищать.

– Самые широкие. Княгиня возведет вас в дворянское звание барона, с девизом «Охранять и защищать». Основной принцип работы, как у старины Зерта, – безопасность сто процентов. Это понятно?

– Понятно, – кивнул Карл.

Когда Карл ушел объяснять ситуацию своим людям, у меня появилось время подумать, что делать дальше. Сам шахтерский комплекс был только прикрытием для банды Хромого, живущего за счет грабежа. Он приносил небольшой доход от продажи обогащенной руды никеля, добываемого в недрах маленькой планеты. Но эта прибыль была результатом рабского труда. Поставь на эту работу вольнонаемных, и предприятие резко ухнет в минус. Так что как актив эта база мне была не нужна. Но на ней находились дорогостоящие горнопроходческий комплекс и обогатительный комбинат второго поколения, и они мне могли пригодиться на планете. Когда-нибудь я заселю свой континент людьми и, может быть, однажды свалю туда сам. Этой идеей я загорелся недавно, после того как осмотрел базу и решил забрать отсюда все самое ценное.

Кстати, пилотов грузового транспортного корабля я тоже оставил в живых. Но с ними у меня был разговор короткий, всех двенадцать человек экипажа я, не мудрствуя, провел через ритуал кровной преданности. С их согласия я показал им кадры расправы над пиратами. Они были так впечатлены увиденным, что тут же стали новороссцами. В итоге они получили прибавку к жалованью, нормальную работу – я сдал их вместе с корветом в аренду Грехту, и все остались довольны. Грехт вообще был на седьмом небе от счастья, ему привалило восемь почти новых истребителей. Он тут же потребовал новые базы пилотов, и я обещал их ему предоставить.

Реабилитация рабов займет около семи дней, потом надо будет решать, что с ними делать. Первыми стали проходить лечение мои поданные, и, конечно, я начал с Гаринды. Сам провел ей аурную чистку, удалив самые тяжелые воспоминания, а медкапсула завершила мои труды.

Я постоянно находился в медблоке, так как, кроме меня, специалистов-медиков на базе не осталось. Здесь ел и немного спал. А остальное время управлял дронами, подвозящими тела усыпленных бедолаг. Сначала тех, кто разбирался в медицине, потом пойдут дети.

Я услышал легкое шипение, и крышка одной медкапсулы открылась. Я увидел, как Гаринда поднялась и осмотрелась. Заметила меня и смущенно прикрыла руками грудь. Да, там было что скрывать, графиня была, надо признать, в самом соку.

– Добрый день, графиня, – поздоровался я, стараясь не смотреть на ее прелести. – Как вы себя чувствуете? – спросил я, наполнив голос добротой и участием.

Женщина всмотрелась в меня и ответила:

– Спасибо, хорошо. А где я? И кто вы?

– Вы пока на бывшей базе пиратов. Я тот, кого вы называете «ваша милость».

Она пристальнее посмотрела на меня, и щеки ее стали пунцовыми, видимо, вспомнила, какие изображения посылала мне.

– Мне надо одеться, – тихо, почти шепотом сказала она и спряталась в капсуле.

– Одежда рядом, Гаринда, одевайтесь, я отвернусь.

Я повернулся к ней спиной. Вскоре услышал ее легкие шаги.

– Я готова, ваша милость. Что мне делать дальше? И, может, скажете, что с моим мужем? Он жив?

Я повернулся к ней. Одета она была в новые красные широкие штаны и куртку, какие носят рабы, другой одежды тут не было. А Грехт привезет одежду только через пару дней. Но все равно она выглядела прелестно.

– Ваш муж жив и здоров, он на станции в новом офисе. Это бывшая контора Бада. Теперь это представительство Новороссии, и оно находится под охраной. Мне любая помощь нужна. Пока я один справляюсь, но и ваша помощь мне пригодится. Сюда привозят на реабилитацию рабов, а за медкапсулами и дронами нужно следить. Скоро очнутся медики, и они вам помогут. Потом нужно будет организовать людей, объяснить им ситуацию и занять их чем-нибудь.

– А что, у вас нет помощников? – Она смотрела с удивлением, а потом, вспомнив, где она находится, со страхом спросила: – А где бандиты, что были здесь?

– Умерли.

– Все?

– Все.

– Вот так просто взяли и умерли?

Я пожал плечами:

– А как умирают? Вы не о том беспокоитесь, Гаринда. Бандиты получили по заслугам, и их больше нет. Надо думать о живых, здесь почти четыре сотни людей, все они должны пройти реабилитацию, их надо накормить и чем-то занять. С ними надо организовать разъяснительную работу. И подумать, куда деть неновороссцев, их тут больше сотни.

Женщина во все глаза смотрела на меня, не понимая мои трудности.

– А где ваши помощники, ваша милость?

– Улетели по делам, графиня. – И, не давая ей возможности задавать нескончаемые вопросы, приступил к указаниям. – Вы назначаетесь старшей на базе. Скоро в вашем подчинении окажутся люди, распределите среди них обязанности. К детям приставить воспитателей, не давать им бегать по комплексу. Мужчин определить на тяжелые работы. Выберите актив и организуйте жизнь, пока вас всех не перевезут на станцию. Передайте нашим подданным, что княгиня своей милостью выделяет компенсацию пострадавшим, по десять тысяч кредитов на человека. Выполнять!

Гаринда, растерявшаяся от такого напора, еле слышно проблеяла:

– Есть выполнять. А с чего начинать?

– Сама думай, не маленькая. А мне пора.

Пора было навестить посольство, показать себя и узнать, как дела, все ли в порядке.

Гаринда протерла глаза, вот только что его милость сидел тут, давая ей указания, и вот его не стало. Она огляделась, не зная, с чего начать, но тут послышалось шипение открывающихся капсул, и ей стало не до размышлений.

Я возник у себя в повозке и чуть было не свалился на сидящую с задумчивым видом новоявленную Гангу Тох Рангор тана Аббаи из рода Гремучих Змей, как во всеуслышание она заявила о себе.

– Развлекаешься? – Она подозрительно осмотрела меня, и я подумал, что она ищет на мне следы помады, белые длинные волосы или, на худой конец, женскую блузку, надетую мной в спешке. Ничего компрометирующего не обнаружив, она перешла к разговору: – Я пришла поговорить, Ирридар. – Мое имя она произнесла так, как будто заставила себя его произнести, до этого я был только «студент» или «бледная пиявка», ну на крайняк – сквоч.

Я насторожился.

– Внимательно слушаю, Ганга.

– Я хочу знать, где ты поселишь меня по прибытии в Вангор. И где можно будет разместить обоз с приданым.

У меня зачесался нос, потом затылок, потом спина, и я начал чесаться. Вот они, первые проблемы, тоскливо подумал я. Пока только маленький комочек, но скоро он может превратиться в большущий ком.

– Интересно, как ты выпутаешься? – проявилась Шиза.

– Может, поможешь? – спросил я, не надеясь, что эта дамочка действительно скажет что-то стоящее.

Так оно и вышло.

– Нет уж, Ирридар, – передразнила она орчанку. – Спасение женихов в руках самих женихов. Не захотел зайти в гости, теперь думай сам.

– Думай сам, – проворчал я.

– Ты это о чем? – Орчанка неотрывно смотрела на меня, а я, задумавшись, вслух повторил слова Шизы.

– Думаю, где разместить твой навоз, – ответил я.

– Какой навоз? – удивилась бывшая небесная невеста.

– Тот, что в обозе. А давай его продадим крестьянам, – предложил я, – чего тащить в город.

– Студент, – не выдержала воинственная дева, привычно язвительно назвав меня по-старому.

Как бы это прозвище не прицепилось ко мне на всю жизнь. Я знаю, так бывает. Моего школьного друга за крепкую стать звали Боцман. Так Боцманом и умер. Царствие ему небесное.

– Ты что, дурак? – вытащила она меня из воспоминаний. – Какой навоз?

– Как – какой? Ты сама сказала, что везешь шкуры и навоз. Забыла, что ли? – в свою очередь удивился я.

– Ты странный, Ирридар, – задумчиво глядя на меня, проговорила девушка. – Вроде умный, был советником у великого хана, а иногда несешь какую-то глупость. Правильно дед сказал, что за тобой нужен пригляд. И твердая рука, чтобы направлять, – с вызовом во взгляде произнесла воительница.

Я только хмыкнул.

– Вот это видала?! – И показал ей дулю. – Твердая рука нашлась. Ремня не хочешь по заднице?

– Могу разрешить только после замужества, – не смутившись, ответила она. – Но ты себя сам-то слышал? Навоз в приданое. Это надо же такое ляпнуть!

– А что там у тебя? – Мне стало интересно, чем одаривают орки своих невест, отправляя в дальние края.

– Это для мужа, – категорично сказала она, нахмурив брови. Те были как стрелочки, разлетающиеся в стороны. Я даже подумал, выщипывает она их, что ли?

– Вот пусть твой муж тебя и определяет вместе с приданым. Чего ко мне пришла?

Орчанка задохнулась от ярости, ее ноздри стали раздуваться, она сжала губы и устремила на меня ястребиный взгляд, прямо что твоя персидская княжна.

– Я некрасивая? Уродина? – перешла она в наступление.

– Нет, ты красавица. Всех румяней, всех белее. Лучше тебя на свете нет.

– Правда?

– Правда, правда, – не стал я лукавить, девка-то была о-го-го.

Она как-то быстро успокоилась и, накручивая локон на пальчик, спросила:

– Тогда почему не женишься?

– Я еще маленький. – У меня был заготовлен один ответ, когда начинали покушаться на мою свободу.

– Я подожду, – сказала она и стала вылезать из повозки.

– А в обозе-то что? – не утерпел я, уж очень любопытно было.

– То для мужа! – отрезала она и скрылась.

Вот и поговорили. И на кой мне сдались эти дамочки? – размышлял я. Гормоны виноваты, одни гормоны, пришел я к выводу. Иначе как объяснить, что они вьют из меня веревки. Ведь я не подкаблучник, убеждал я сам себя. Просто добрый и воспитан так, что надо прийти на помощь женщине. А как иначе? Я мужчина.

На мои размышления о долге и ответственности Шиза отреагировала фырканьем. Но я сам понимал, что они шиты белыми нитками, и на ее скептицизм не обратил внимания. Меня занимало другое: что же делать с этой дикаркой и ее обозом? Гангу я намеревался определить в трактир под пригляд идришей. Но что делать с ее обозом для мужа? Вот проблема! Я снова зачесался.

Между тем наступил вечер. Посольство, растянувшееся длинным червяком по степи, стало собираться в кольцо, огораживая себя, как стеной, повозками. За время, проведенное в степи, ездовые научились это делать достаточно проворно и быстро. Мы тоже поставили свои повозки в общий круг и стали готовиться к ве́чере. Гради-ил сходил за продуктами, я развел «примус». Фома с эльфаром принялись готовить. На запах, доносящийся из котла, из своей повозки неохотно вылез магистр. Увидел меня и стал ворчать:

– Объявилась пропажа. Тут орчанка все уши прожужжала – где жених, где жених? Прячешься, что ли?

– Просто гулял. – Я не стал вдаваться в подробности и выдумывать причину своего отсутствия, а ответил кратко, но тоном своего голоса вежливо и твердо дал понять, что нечего совать свой нос в мою жизнь.

Луминьян это понял, но не отстал.

– Я в твою жизнь не лезу, Ирридар, ты только объясни, что с Гангой Тох Рангор таной Аббаи из рода Гремучих Змей делать собираешься?

Я удивленно посмотрел на магистра:

– А что я с ней должен делать? Она сама по себе, я сам по себе. Вон приданое мужу тащит, аж восемь повозок. Жить ей есть на что, пусть живет как хочет.

– Ты вроде умный парень, нехеец, не как твои гордые соплеменники, а говоришь какую-то глупость. Я спрашиваю не из праздного любопытства. А по делу. – Он, как умудренный жизнью старый товарищ, посмотрел на меня, и в его взгляде читался немой укор. – Небесную невесту на чужбину собирал весь народ орков. Она досталась иноземцу, как самому достойному, и им стал, к моему большому сожалению, ты. Ты не можешь вот так от нее избавиться, просто не замечая, этим ты нанесешь оскорбление всей степи. Вангор станет для всех племен орков врагом, ибо ты пренебрег подарком их Великого Отца. И ни купцы, ни посольские, никто из королевства по степи больше ходить не смогут. У тебя выбор невелик, мой друг.

Я внимательно слушал Луминьяна. Он мне открывал такие перспективы, что хоть бери веревку и вешайся.

– Ты представляешь, что с тобой сделают в Вангоре, если ты ее отвергнешь и этим навлечешь на королевство неприятности?

А мне и представлять не надо было. На что способна месть государства, я знал. Меня перемелют в муку, сделают лепешку и сожрут. Интересно, кто постарался подстроить мне такую западню, Рок или Курама? Себя я старался не винить.

А Луминьян продолжал просвещать меня по поводу моих возможностей:

– Ты можешь взять ее в жены или пообещать ей, что возьмешь в жены потом. Но больше десяти лет ждать она не будет, затем на основании традиций степи будет считаться полноправной женой. И даже если она загуляет и нарожает за это время кучу детей, ты должен будешь признать их своими. Они унаследуют твои деньги, титул и прочее. Ты можешь прогнать ее, как недостойную, или убить, но тогда станешь кровным врагом Гремучих Змей. Что тоже не вариант. Можешь подарить другому, вон, например, Гради-илу. И это решит твою проблему, ты же не боишься проклятия женщины, – сказал он с усмешкой.

Эльфар сидел, внимательно слушая магистра, и согласно качал головой, но последние слова заставили его встрепенуться и замахать руками.

– Нет-нет! Мне дарить не надо!

Я косо взглянул на него и спросил Луминьяна:

– Это все варианты?

– Все! – твердо заявил он.

– Ладно, что-нибудь придумаю. Бог не выдаст, свинья не съест, – закончил я земной мудростью.

– Интересная поговорка, – заметил Луминьян. Поглощенный созерцанием варева в котле, он сунул туда свой нос, как Буратино в холст папы Карло.

«Не сварил бы еще», – подумал я.

– Где ее поселишь? – продолжая начатый разговор, вынырнул он из кипящего котла.

– А это что, важно? В академию заберу, у меня там жилплощадь большая.

– То есть ты ей сделаешь предложение?

Что тут ответить, я просто смолчал, не говоря ни да ни нет. Да и незачем тайной страже знать о моих планах.

– Ирридар, я просто хочу помочь. В академию ее не пустят, это нарушение правил. Но у тебя есть где ее поселить – трактир, например, или каретная мастерская. А может, пристроишь у своего дядьки в поместье?

Я посмотрел на него, и, видимо, в моих глазах что-то мелькнуло такое, что Луминьян отстранился, словно защищаясь, и проговорил:

– Моя смерть тебе пользы не принесет, а вот живой я могу быть полезен.

– Откуда у вас такие сведения, мастер? – Чтобы скрыть, как я расстроен, я тоже сунул нос в варево и спрятался в клубах пара и дыма. Краем глаза при этом наблюдал за магистром.

Он поднял глаза к небу и неспешно стал говорить:

– Орел знаки на небе рисует. Мышь полевка в норке шепчет. Лисица в лесу лает. Ветер на своих крыльях разносит молву. Да и Гронд кое-что рассказал. Попросил присматривать за оболтусом.

Вон оно что, топтуны сдали меня, а говорили: между нами. Сволочи! Дайте только вернуться. Но развивать дальше тему своих приобретений я не стал, перевел разговор на другое:

– Мастер, лучше скажите, вы знаете, что у нее в обозе?

– Как – что? Приданое.

– Тоже мне новость, – скривился я. – Что орки обычно за невестами дают?

– Обычно за невест они берут марым с семьи жениха, и, если марым отца невесты не устроит, ее не выдают замуж, пока не сговорятся о количестве лорхов, баранов и кож. Золото и серебро дает только гаржик. Остальные обходятся, так сказать, натуральным продуктом.

– А орчанке за что такая честь? Даже калым не взяли.

– Не калым, марым, – поправил меня Луминьян.

Я взглянул на него и сказал:

– Калым, марым, хрен редьки не слаще, – чем привлек к себе удивленные взгляды Фомы и эльфара.

– Вот именно! – Магистр, видимо, чтобы усилить впечатление, поднял палец вверх и потряс им.

– Честь ей оказана, как любимой дочери Небесного Отца. У орков даром обладают только мужчины. Они считают, что этим знаком Отец орков поставил мужчину выше женщины. Но среди смесок иногда появляются девочки с даром, и это принимается ими как благоволение их бога. Если уж сам Отец наградил смеску, то ей нужно оказать почет и уважение. В жены ее получает самый достойный. На моей памяти ты первый, кто увел смеску из степи. Но орки были этому только рады.

– Почему? – задал я вопрос. Вот чувствовал, что с невестой был какой-то подвох.

– Между родом Гремучих Змей племени шкариназ, это племя нынешнего великого хана, и пятью родами муйага кровная вражда. Ее должен был получить один из них, его готовили долго и упорно к этому. И если бы это произошло, то ее ждали муки, унижения и показательная казнь. Муйага вообще не чтут традиций орков, они больше разбойники, чем кочевники. В результате могла разразиться гражданская война. Шаманы это знали, и, когда ее дед сплавил внучку одному недотепе, что любит лизать сиськи, все облегченно вздохнули и надавали много разного.

– А чего надавали-то? – вернулся я к началу разговора о приданом. На «недотепу» я не обратил внимания.

– Да откуда я знаю! – возмутился моей настойчивостью магистр. – У нее и спроси.

– Спрашивал уже.

– Да? И что говорит? Мне вот тоже интересно, что они надавали? – Луминьян нацелил на меня свой клювообразный нос.

– Говорит, это мужу, и все. Понимай как хочешь.

– Так чего ты ломаешься, женись. Получай приданое. Через два года окончишь академию. Купишь разоренное поместье, какого-нибудь барона на юге рядом со степью. Станешь вангорским аристократом. Через пять лет поступишь в магистратуру и будешь жить уважаемым богатым человеком. Твои магоконструкторы тебя озолотят.

Фома и Гради-ил развесили уши и осоловело смотрели на меня, слушая, какие блестящие перспективы меня ждут в жизни. Они только не знали, что конец этой сладкой сказке положат лесные эльфары. И спокойной жизни на одном месте мне не видать как своих ушей. Поэтому, слушая, как магистр заливается соловьем, я только скептически качал головой.

Луминьян посмотрел на меня, на то, какое впечатление произвели на меня его слова, и махнул рукой.

– Ну да. Кому я это говорю? Тому, у кого шило в заднице? – Этими словами и тяжелым вздохом он подвел итог нашего разговора. Достал свою тарелку и подал Фоме. – Накладывай, шаман.

Больше за вечер он не проронил ни слова. Я просидел до полуночи, рассматривая звезды, и, вздохнув, так как ничего не придумал, пошел спать.

Утро меня разбудило тревожным грохотом барабанов и криками варгов:

– Тревога! К оружию!

Не до конца проснувшись, я был уже в боевом режиме. Выскочил из повозки и взлетел метров на пять в вышину.

Со всех сторон к стоянке двигались орки, окружив посольство. По моим подсчетам, их было сотен пять, и над ними возвышались родовые тотемы племени муйага. Я вернулся на землю и вышел из боевого режима. В лагере царила несусветная суета, все куда-то бежали, что-то орали, и за этой бестолковой толкотней с воплями командиров слышно не было. Пока посольство готовилось к обороне, к лагерю направились три орка на больших лорхах. Они держали зеленую веточку над головой как знак переговоров. Я пробрался поближе к месту встречи парламентеров и, растолкав зевак, пристроился рядом с графом.

Орки неспешно приблизились, и на их клыкастых мордах явственно виделось то презрение, которое они испытывали к людям. Крайний слева, что держал ветку, отмахивался ею от надоедливых мошек.

– Мы не причиним вам вреда, люди, – громко прокричал тот, кто был в середине. – Оставьте здесь орчанку и ее жениха, а сами следуйте дальше.

Справа от него ухмылялся молодой орк, который не стал со мной сражаться. Он нашел меня глазами и откровенно скалился.

Граф нерешительно огляделся, ища у кого-нибудь поддержку и совет, но увидел меня и побелел от гнева.

– Опять ты, студент! Видишь? По твою душу прибыли. Вот ты и решай свои проблемы! – с явным облегчением решил он. – А я за тебя класть в степи людей не буду. Договорились! – крикнул он оркам. – Мы уходим, оставляем женщину и мужчину. Вы нас пропускаете. А с ними решаете после того, как мы скроемся из виду.

– Я согласен, посол. Пусть будет так. Мы не приблизимся к их лорхам, пока вы не уедете. Нам так даже лучше. – Орк развернул ездового быка и направился к своему отряду.

Около меня сразу образовалось пустое пространство. Люди стали расходиться, хваля графа за разумное решение, радостные, что не придется сражаться с орками. Они прятали глаза, стараясь не обращать на меня внимания. В их понимании я уже был покойником. С тяжелым сердцем я вернулся к своей повозке. Там стояли готовые к сражению Гради-ил и Фома. На лице эльфара была решимость умереть. Морда Фомы вообще ничего не выражала. Он был спокоен и невозмутим. С ним был его Худжгарх, способный уничтожить всех своих врагов. Потом у него в голове что-то щелкнуло, и он неожиданно громогласно предостерег меня:

– Берегите свое яйцо, учитель.

Я и Гради-ил посмотрели на него с удивлением. А парнишка, не обращая на меня внимания, ответил на немой вопрос эльфара, который прочитал в его глазах:

– Учителя просто так не убьешь. У него смерть в яйце. Вот его нам с тобой надо будет охранять.

Я тихо застонал, а за спиной раздался не менее удивленный голос Ленеи. Она же небесная невеста, она же Ганга, она же Тох Рангор, она же тана Аббаи из рода Гремучих Змей.

– Какие новости я слышу! Теперь понятно, почему ты такой наглый и живучий. Это у всех нехейцев так?

– Моя смерть в яйце, яйцо в сундуке, сундук на дубе. Дуб на острове Буяне. – Я повернулся к ней и раздельно, менторским тоном произнес всю эту ахинею. Оправдываться и объяснять, что это была шутка во спасение, я не стал. Пусть думают что хотят.

Орчанка нахмурила бровки и с заминкой спросила:

– А второе?

– Что второе? – не понял я. Вроде бы в моей речи не было перечисления – первое, второе, третье.

– Ну второе… яичко… на месте? – сильно краснея и преодолевая смущение, спросила девушка.

Мои глаза стали как у филина днем, я вылупился и не мигал. Вот. Это. Я. Попал! Теперь все будут обсуждать мою анатомию и гадать… Как так-то? Если не спросят в глаза, будут судачить за спиной. Вместо Кощея Бессмертного я превратился в Кощея без… того самого.

Не зная, как выкрутиться из положения, я строго спросил:

– Ты считаешь, что сейчас самое время это обсуждать?

– Нет, но… понимаешь… странно такое слышать. И потом… ты мой жених, и для меня это важно.

Я готов был провалиться сквозь землю. Но тут же ко мне пришло озарение Точно, сквозь землю! Вот он – выход из ситуации. Мне нужен элементаль!

– Ганга, выводи повозки из круга и собирай их вместе, – стал я раздавать указания. – Фома, нашу повозку ставь рядом. Мессир Луминьян, не надо жертв, не надо оставаться с нами. Уезжайте с посольством. Потом встретимся, – сказал я, увидев, как маг открыл свой сундучок и надевал кожаную броньку.

– Ты считаешь, что потом может наступить? – не разгибаясь, спросил он.

– Обязательно, мастер. Мы встретимся с вами.

– Ну если только учитывать твое яйцо, – с сомнением проговорил он, укладывая обратно снаряжение. – Тебе точно не нужна помощь?

– Точно, уезжайте! – Я начинал злиться на Фому из-за его длинного языка, но считал, что виноват сам, не предупредил его, чтобы молчал.

Посольство быстро и суетно собиралось. Не как обычно, с раскачкой, с ленцой и неизменной руганью. Я же, не мешкая, сел на землю и от всего отрешился. Мне нужен был элементаль, и я стал настраиваться на его поиски. Я усилил ментальный посыл и волнами, словно кругами, разбегающимися по воде, стал отправлять зов. Скоро я почувствовал сразу троих. Они кружились вокруг места, где я сидел, испытывая любопытство и страх. Уже лучше, подумал я. Не ослабляя зова, продолжал их приманивать, мысленно рисуя лакомство и желание поиграть. Но элементали земли осторожничали, продолжая накручивать круги на том же расстоянии, не приближаясь. Эти были уже взрослые особи и просто так на уловки не поддавались, но я продолжал звать, подавая больше энергии в свой зов. И наконец мимо этих «электронов», не желающих сходить со своей орбиты, пронесся со скоростью экспресса маленький энергетический сгусток. Он весело закружил вокруг меня, поднимая кучу пыли, и стал посылать мне эманации радости.

Вот так дела! Я был поражен. Да это мой малыш с соседнего континента. Как он тут очутился? Как смог найти меня? Можно сказать, я был в шоке. От радости встречи дал ему сразу много лакомства – заслужил! – и показал, как я ему рад.

– Скоро будем играть, малыш, потерпи и не убегай, – обнадежил его я. Довольный поднялся и отряхнулся от пыли.

Неподалеку стояли Гради-ил, Фома и Ганга. Посольство уже было далеко, и видны были только клубы пыли, поднимаемые последними повозками.

– Пришел в себя? – зло спросила орчанка. – Что за представление ты тут устроил? Замер на несколько часов и поднял кучу пыли, при этом по-идиотски улыбался. А твой ученик, – она прострелила взглядом Фому, – не давал нам тебя привести в чувство. – Она была вооружена, обвешана оружием и настроена очень решительно. – Поднимайся, скоро нас атакуют. Ты вообще сражаться думаешь, студент? – Это слово у нее было ругательным.

Вступать с ней в пререкания я не собирался и объяснять мотивы своих поступков тоже. Мне надо было оценить диспозицию и определить, где сейчас муйага. Орки окружили нас и стояли плотной стеной на удалении километра. Нападать они не спешили. Ну что же, мне это только на руку.

– А зачем мне сражаться? – Я сделал вид, что сильно удивлен. – У меня от великого хана охранный камлет. Вот! – Я вытащил из сумки золотую пластину.

– Насмешил! – фыркнула вооруженная до зубов шаманка. – Они убьют тебя только ради этой золотой штучки. Ты что, не видишь? Это муйага!

– Ну тогда ладно, – смиренно ответил я и позвал малыша.

Отошел на сто шагов от повозок и осмотрелся. Думаю, ров здесь будет к месту. Не близко и не далеко. Следом топала, подозрительно смотря мне в спину, Ганга. То, что она смотрела именно подозрительно, я чувствовал по мурашкам, ползущим по спине. Очень такой неприятный взгляд.

Желая произвести большее впечатление, громко произнес слова, слышанные по радио в детстве:

– Крибле, крабле, бумс!

Сам же мысленно попросил малыша сделать широкий, но неглубокий ров вокруг нас. Зная по опыту, что тот не мелочится и ров может получиться как Марианская впадина. Тот с радостью обежал по широкому кругу и отделил нас от орков. Посмотрев на проделанную работу, я остался доволен. Накормил малыша и отпустил.

– Ну вот, теперь мы в безопасности, – повернулся я к нареченной и ушел, оставив ее стоять с открытым ртом.

– Фома, готовь завтрак, – приказал я ученику и достал «примус».

У меня был примерный план, как избавиться от врагов. Ров, что сделал малыш, был специально неглубоким, и я предполагал, что орки начнут его засыпать, чтобы сделать проходы. Но засыпать на трех, максимум на четырех направлениях. Нас мало: восемь ездовых орков из рода Гремучих Змей и нас четверо. Это ничто против пяти сотен бойцов. Проделав проходы, они ринутся к нам.

Вот тут я задумал преподнести им сюрприз. Ту шутку, что я сотворил с исчадиями в мертвом городе. Раздам свитки массовых телепортов и постараюсь отправить орков в гости в лес. Надо только как-то заманить их, чтобы они перли напролом, не замечая ловушки.

Вернулась обескураженная воительница, долго смотревшая на неожиданно возникшее чудо. Грудь ее теперь была целомудренно прикрыта кольчугой. Она встала рядом и, возвышаясь надо мной, стала высказывать свое мнение.

– Это ты здорово придумал, вырыть яму. Но из нее нам хода нет. А муйага скоро засыплют ров и ворвутся сюда. Надо еще что-то делать… Ирридар.

– Пусть засыпают. Присядь, я расскажу свой план. И вы тоже садитесь, – приказал я Фоме и Гради-илу.