Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 244 (всего у книги 335 страниц)

– Вот ты, Прохор, и проследи, чтобы никто языком не трепал, а то без жалованья оставлю. Подкинь им мысль, что они все равно не заработают, а неприятности наживут. Но когда придем в Грановерд и рассчитаемся с ним, можешь делать, что хочешь. А пока свои догадки держи при себе. – Купец посуровел. – Ты понял меня, Прохор?

Приказчик поперхнулся вином. Закашлялся. Из глаз его полились слезы.

Откашлявшись, он тихо произнес:

– Понял. А если жандармы спросят, почему раньше не сообщил патрулям?

– Скажешь, знал, что патруль заберет награду себе. Они поймут, – равнодушно отозвался купец. – Кроме того, скажешь, что боялся его. Он ведь колдун. Мог порчу навести.

Приказчик согласно закивал.

«Значит, в Грановерде меня будут искать, – размышлял Фома. – Но до города можно добраться без проблем. Купец это устроит. Телепортом воспользоваться не получится. Тогда нужно уходить на корабле. Лучше воспользоваться рыбачьим судном. Они и рыбаки, и контрабандисты в одном лице… Исчезнуть сейчас – тем самым подтвердить их догадки. „Сыскари“ жандармов поймут, что я следую вглубь империи. Поиски станут более интенсивными. Ладно, – решил Фома, – по ходу что-нибудь придумаю. Странно, что меня вообще ищут. Не иначе, боятся шпионов, что вызнают о ходе подготовки к войне с Вангором. Не иначе», – мысленно повторил он.

Но утром события повернулись по-другому. Фома ночевать на постоялом дворе не остался. Он пошел на сеновал и залез на самый верх, закопался в сене. Его привычки вольного орка не давали насладиться простынями и кроватями. Нюхать запах отхожего ведра он не горел желанием. Гораздо ближе был ему запах сена и животных. Довольно закрыв глаза, он провалился в дремоту.

Разбудил его тихий разговор. Говорили двое, и разговор вели о нем. Фома насторожился.

– Круц, – услышал он знакомый голос, – когда завтра приедем на постоялый двор, там должны быть патрули дорожной стражи. Село большое, и они там будут обязательно. Ты подойдешь к их старшему и скажешь, что для них есть важная информация. Пусть он выйдет на крыльцо. Я там его встречу. – Голос принадлежал приказчику Прохору.

– Зачем?.. Не хочу я со стражами связываться…

– Дурень, надо про орка сообщить.

– А чё о нем сообщать, он сам на виду…

– Дурень, ты и есть дурень. За него награду дают, я тебе, как получу ее, золотой илир дам. Понял.

– Золотой илир? А… А что я им скажу?

– Скажешь, что на крыльце ждет человек с важной информацией.

– А если стражи не будет?

– Ну а если не будет, ничего не скажешь. Только смотри не проболтайся, а то награду не получим.

– Не сумлевайтесь, господин приказчик, все сделаю, как надо. Когда Круц вас подводил? Во-от… и я говорю, не было такого.

Голоса смолкли, скрипнула воротина сеновала, и стало тихо.

«Не унимается Прохор», – беззлобно подумал Фома.

Через пару рисок послышался вздох и шорох. Кто-то лез к нему наверх. Прополз, шурша сеном, и Фома увидел силуэт человека. Тот уселся к нему спиной и что-то под нос себе бормотал. Фома протянул руку и, недолго думая, надавил на затылок сидящему, выпустил энергию через палец. Человек захрипел и кулем упал набок.

«Теперь он так пролежит дня три, не меньше», – усмехнулся Фома.

Утром он первым пришел в зал и сел за стол. Спокойно сидел, неспешно поглощая пищу, и видел, как суетились обозные, ища кого-то, ругаясь при этом и крича на весь двор:

– Круц! Старый пьяница! Где ты спрятался?

Поиски продолжались долго, но наконец приказчик догадался послать охрану поискать на сеновале. Оттуда притащили обездвиженного Круца. Мужик тяжело дышал, и все видели, что он парализован. Подошел и Фома, остановился рядом с купцом. Тот с кривой злой усмешкой смотрел на ездового. Повернулся к Фоме и в сердцах сплюнул:

– Опять какой-то дряни напился, дурень. Придется оставить его здесь, оклемается – догонит. А не догонит – без жалованья оставлю, – потом хмуро посмотрел на охранников. – Чего встали? Тащите его на постоялый двор. Пусть там отлеживается. А ты, Прохор, – купец погрозил пальцем бледному приказчику, – плохо за людьми следишь! Оставь плату за него хозяину суток за… так скажем… четверо… не больше.

После начала движения ближе к полудню к Фоме как бы невзначай подъехал приказчик:

– Ты с нами уже третий день, а я не знаю, как тебя зовут, – сказал он.

Фома кинул на него равнодушный взгляд и отвернулся.

– Зови меня Клыкастый, человек.

– Клыкастый, – хмыкнул Прохор. – Это не имя, это кличка, как у бандитов. – Он испытующе глянул на орка.

Фома посмотрел на приказчика.

– Если ты узнаешь мое имя, мне придется тебя убить, человек.

Прохор от таких слов даже вздрогнул и придержал лошадь. Потом вновь поравнялся с орком.

– Почему это сразу убить? – спросил он.

– Потому что тот, кто знает имя орка, тот или друг, или родственник. Они не могут навредить. Ты мне не друг и не родственник, а зная мое настоящее имя, можешь навести порчу. Вот почему. Мы, орки, чужакам своих имен не открываем.

– Вот как? – удивился приказчик. – Интересные у вас обычаи. Дикарские, можно сказать. Все это оттого, что вы, орки, очень суеверные. Ну как знание имени можно использовать во вред? Это все полный бред и ерунда.

– Хочешь проверить? – усмехнулся Фома.

– Что проверить? – не понял его приказчик.

– Скажи мне свое имя, и я наведу на тебя порчу.

– Имя? – Прохор ухватил в страхе свою седую бороду. – Порчу?

Он притормозил лошадь и дал возможность Фоме уехать вперед. Поравнявшись с купцом, зашептал:

– Точно тебе, Играм, говорю: он это.

– Ты о ком?

– Об орке. Говорит: «Скажи мне свое имя, и я наведу на тебя порчу». Опа-асный тип!

Купец лишь усмехнулся:

– Зачем ты к нему полез?

– Да так… хотел понять, он это или не он.

– И как, понял?

– Понял, – раздраженно буркнул приказчик. – Жаль будет, если денежки кому-то другому утекут.

К вечеру они прибыли в большое село. На окраине стоял обширный постоялый двор, и там уже находилось несколько караванов других купцов. У коновязи стояло десять боевых коней, укрытых кожаной броней.

Прав был Прохор, говоря, что стража обязательно будет на постоялом дворе. Фома спокойно поднялся на крыльцо и зашел в зал трактира постоялого двора. Нарочно прошел мимо сидящих солдат и сел напротив, всем своим видом показывая равнодушие. Стражники не обратили на него внимания. Кроме него тут было еще пять или шесть орков – охранников караванов.

Подошел купец, посмотрел на стражу, на Фому, неопределенно хмыкнул и сел рядом.

– Мы, Фома, – начал он тихий разговор, – завтра пересекаем границу провинции.

Фома насторожился, но вида не показал.

– Как пересечем, – продолжил купец, – ты будешь больше не нужен. Там вашего брата разбойника нет. Как и обещал, я выдам тебе и плату за работу, и премию. Но вот что хочу сказать. Ищут тут одного орка, отличного от других размерами. – Купец многозначительно посмотрел на огромных орков, сидящих в стороне, и вновь повернулся к Фоме. – Я хочу быть с тобой честным. Пятьдесят золотых на дороге не валяются. И кто-то захочет сообщить о тебе той же страже. Тебя будут искать… понимаешь?

– Пока нет, – спокойно ответил Фома.

– Я поясню. Все пятьдесят монет тот, кто о тебе сообщит, не получит, но десяток ему перепадет. Так чтобы не было соблазна, лучше оставь десяток золотых, и мы по мирному разойдемся.

– Не перепадет и не разойдемся, – равнодушно ответил Фома.

Он понял, что купца обуяла жадность. Хочет сохранить свои денежки и вроде как честным остаться. Мол, плату не бери, и мы про тебя никому не скажем. Он-то, может, и не скажет, а вот Прохор обязательно донесет. Купец непонимающе уставился на Фому.

– Стражникам, которым донесут на меня, я скажу, что ты был со мной в деле, и тебя потащат следом. Я-то скроюсь, не в первый раз, а ты сядешь в тюрьму и все потеряешь. Ты это хотел мне сказать?

Купец, казалось, потерял дар речи. Он вылупился на Фому и молча с ужасом на него смотрел.

– Еще скажу, что мне помогал убегать твой приказчик. Чтоб и он не подумал сделать глупость.

Проходящему Прохору он указал на лавку рядом:

– Сядь, Прохор, разговор есть.

Приказчик недоуменно посмотрел на орка, но сел. Отодвинулся на краешек лавки, от орка подальше.

– Разговор у нас с уважаемым Играмом зашел о том, что ищут некоего орка и предлагают за него награду аж пятьдесят золотых монет! Представляешь!

Приказчик ухватился за бороду и сглотнул. Кадык на его худой шее дернулся и замер. Сам он во все глаза уставился на говорившего.

– Так вот, я и говорю, а что если этот самый орк скажет страже, что купец и его приказчик с ним в деле? Что они – шпионы Вангора. Как считаешь, Прохор? Стоит это пятидесяти золотых?

Приказчик, еще больше побледневший, проглотил еще один комок, застрявший в горле, и, хрипя от удушья, еле-еле проговорил:

– Нет… хр… не стоит.

– Вот и я думаю, что не стоит. А что скажет уважаемый Играм?

Купец первым пришел в себя и вымученно заулыбался.

– Что ты говоришь, конечно, не стоит, – потом достал кошель. Отсчитал десять монет. – Вот, Клыкастый, твоя плата. Все по-честному. – Затем спешно стал подниматься. Уже вставая, он пробубнил: – Все, твоя помощь больше не нужна.

Фома посуровел.

– У нас был договор, что я доеду с вами до Грановерда. Ты не хочешь его исполнять?

Купец остановился, осунулся и спешно пролепетал:

– Конечно, до Грановерда. О чем речь.

Оба ушли, а Фома стал спокойно ужинать. Он понимал страхи этих проходимцев. Попасть в тюрьму с ярлыком вангорского шпиона – это смерть. И никто дознаваться, что это наговор на честных подданных императора, не будет. Проще посадить, выбить признание и повесить. И шпионов нет, и план по ним выполнен.

На следующий день к нему никто не подъезжал. Он ехал, предоставленный самому себе. Спокойно прошли в составе каравана контрольно-пропускной пункт на границе провинции и направились на запад, к побережью.

Вечером перед привалом Фома подъехал к купцу. Протянул ему увесистый мешок. Купец недоуменно принял его.

– Что там? – спросил он и осторожно потряс. По звону понял, что монеты. Еще больше удивился, внимательно, без обычного прищура посмотрел на орка.

– Это пятьдесят золотых илиров, уважаемый Играм. Премия за одного маленького орка, – улыбаясь, пояснил он. – Я ухожу. А это – благодарность за помощь. Не хочу оставаться в долгу. Прощай… и поделись с Прохором, а то он от зависти повесится, – рассмеялся Фома. Подстегнул лошадь и погнал ее прочь.

К купцу, замершему с открытым ртом и смотрящему вслед орку, подъехал приказчик.

– Чего это он? – тоже глядя вслед орку, спросил Прохор.

– Уехал. Дал вот пятьдесят золотых илиров. – Купец потряс кошелем.

– Да ну? Не может быть, – не поверил приказчик.

Играм развязал кожаный шнурок и заглянул в кошель.

– Точно, илиры, и по весу тянет на пятьдесят монет.

– Надо же! Ты ему дал десять, а он вернул пятьдесят. Дурной орк.

– Сам ты дурной, Прохор. Для орка не золото главное, а честь. Понял?

Приказчик отрицательно покачал головой.

– Нет, Играм, не понял, – и, не в силах скрыть зависть, глухо пробубнил: – Повезло тебе: и в тюрьму не сел, и деньги получил.

Купец прищурился и внимательно посмотрел на приказчика.

– Предать меня захотел, Проша? – мягко улыбаясь, спросил купец.

У Прохора по спине пробежал холодок.

– И в мыслях не было. Играм. – Приказчик осенил себя священным кругом. – Создателем клянусь!

Купец, все так же ласково улыбаясь, погрозил ему пальцем.

– А то смотри у меня. Как приедем в Грановерд, я тебе дам премию пятнадцать золотых, радуйся.

– Спасибо, Играм! Это очень… очень щедро… Конечно, я рад. Очень рад.

– Ну, тогда дай команду остановиться. Разобьем лагерь здесь, возле речки, до села не поедем.

Приказчик кивнул и поехал к голове каравана. Купец невесело усмехнулся, смотря ему вслед: «Рад он».

Утром в лагере случился переполох. Пропал Прохор. Искали его, искали и не нашли. Лошадь его была на месте, а сам отсутствовал. Получив доклад от людей, искавших приказчика, что нигде его найти не могут, купец спокойно пожал плечами и приказал собираться.

Через полчаса обоз тронулся в путь, миновал мост через речушку и поехал дальше, а под мостом к берегу прибило тело мужчины с разбитой головой. Небольшие волны, набегая, толкали его дальше на берег и, отхлынув, тащили обратно. Водяные крысы вылезли из своих нор и стали осторожно принюхиваться. Не увидев ничего подозрительного, с писком окружили труп.

Лигирийская империя. Грановерд

О том, что случилось в караване, Фома не знал. Он прибыл в Грановерд рано утром, и его зоркий глаз сразу заметил, что город живет необычной жизнью. Даже рано утром на воротах стояла усиленная стража, а вместе со стражниками дежурил маг.

Чем дальше Фома заходил вглубь на территорию империи, тем больше попадалось патрулей, тем внимательнее досматривали путешественников. Постоянно задавались вопросы: «Куда следуешь? Откуда? По какой надобности?» Он видел, что подозрительных личностей задерживали. Что с ними потом происходило, можно было лишь догадываться. Фома ясно видел, что такие меры предосторожности нужны лишь для того, чтобы скрыть подготовку к войне.

Перед въездом в город Фома напихал под куртку разной одежды, за щеки положил гладкие камушки и выглядел как низкорослый, по орочьим меркам, но полный орк. Теперь он был похож на шамана-отшельника, и стража, мельком глянув на проезжающего орка, взяла проездную пошлину в половину серебряного илира и потеряла к нему интерес. Орки никогда не были шпионами других государств, а под описание беглеца он не подходил.

Город еще пребывал в утренней туманной дремоте. Прохладная сырость приносила с моря запах гниющих водорослей. И, несмотря на раннее утро, по городу ходили многочисленные патрули, а в людных местах возле трактиров и рынков мелькали неприметные людишки в серых одеждах.

По пути к северным воротам за ним увязался один такой мужичок в серой одежде. Вроде неспешно идущий по своим делам, он в то же время неотступно следовал за Фомой. Добравшись до пустого перекрестка, Фома слез с лошади и спрятался за углом двухэтажного дома. Рядом находилось окно в угольный подвал. Человек, что шел следом, увидев лошадь одну, заозирался. Сильный удар по шее опрокинул мужичка прямо в яму. Фома быстро прыгнул туда сам, открыл крышку и столкнул тело в черноту подвала, затем забрался внутрь сам. Вскоре он появился обратно, осторожно огляделся и, нигде не увидев ничего тревожного, вылез из ямы. Залез на лошадь и поехал в порт.

Как он и предполагал, в городе находиться было опасно – его и эльфаров искали. Телепортом уходить было рискованно. Идти в трактир и искать там Керти и Лариссу он передумал, слишком уж тут много шпиков. Оставался единственный путь попасть в столицу – порт. Но и в качестве пассажира плыть проблематично. Орк – пассажир на корабле, следующем в столицу, обязательно заинтересовал бы стражу.

«Надо идти в порт и наниматься в команду корабля!» – решил Фома.

Он не задумывался, правильно ли делает, отправившись на поиски отвергнутого снежного эльфара. Он понимал, что это нужно учителю, и Фоме этого было достаточно.

А порт жил своей жизнью. Там можно было спрятать сотню орков, и никто их не найдет. Достаточно лишь иметь деньги и связи.

По дороге на припортовом рынке он по дешевке продал коня и спустился по каменной лестнице в порт.

Здесь просыпались раньше всех. Отовсюду доносился шум, кипела рабочая суета. Моряки, хорошо погуляв ночью, шатаясь и горланя песни, вываливались из трактиров. Из борделей выкидывали припозднившихся пьяных клиентов. Грузчики деловито, словно муравьи, цепочкой сновали между складами и кораблями. И среди всего этого бегали неутомимые босоногие ребятишки.

– Слышь, дядь с клыками, дай монетку, – ухватили его за рукав маленькие ручонки побирушки и стали теребить.

Фома опустил взгляд. На него смотрели большие синие глаза девчушки.

– Дам две, если поможешь, – улыбнулся Фома, и девочка лет семи, испугавшись оскала, отпустила его.

– Ты меня хочешь? – вполне серьезно спросила она, и Фома поморщился.

– Нет, тебя не хочу. Хочу знать, какой корабль сегодня уходит в столицу.

Девочка, наморщив лоб, задумалась.

– Я не знаю… – и быстро, чтобы орк не передумал, пояснила: – Но знаю, кто это знает. Могу отвести к нему… – Она закатила глаза, раздумывая, и выдала: – За три монетки.

– Хорошо, но если только не обманешь, А обманешь, я тебя съем. – Он вновь показал клыки.

Но девочка лишь пренебрежительно фыркнула:

– Орки людей не едят.

– А что они едят? – скрывая смех, спросил Фома.

– А то ты не знаешь! Бабка Рамильда говорила, что вы дерьмо всякое жрете, оттого и зеленые.

Фома хмыкнул, но спорить не стал.

– Ладно, веди давай, – проворчал он.

Девочка быстро пошла первой, непрестанно оглядываясь и болтая всякую чепуху: кто из мальчишек тут главный, какую тетку можно в постель брать… А бабку Рамильду нельзя, она злая и дает ей постоянно подзатыльники… За разговором привела Фому к самому берегу, к складам. Там под старым парусиновым навесом стояло несколько столов и лавок. На одной из них храпел толстый мужик с деревянной культей до колена вместо ноги. Одет он был в полотняную рубаху, а лицо было прикрыто соломенной шляпой. Девочка решительно подошла к спящему и не церемонясь столкнула мужчину с лавки.

Тот упал на песок. Недовольно ворча спросонья что-то себе под нос, сел на песок, облокотился на лавку и огляделся. Но, увидев девочку, улыбнулся:

– А, внучка? Чего пришла?

– Хватит спать, дед, – по-взрослому отозвалась девочка и, подражая кому-то из взрослых, назидательно и строго добавила: – Всю жизнь проспишь. Я клиента привела.

Мужик поднялся, отряхнул шляпу и взгромоздил ее себе на голову. Посмотрел на Фому.

– Этого, что ли?

– Этого.

Мужик подошел к Фоме.

– Присаживайся, клыкастый. Сегодня у нас царский завтрак. Яичница, жареная селедка и лепешки… Пиво будешь?

– Есть буду, пить не буду. Но я по другому вопросу.

– Какому? – Он мельком глянул на девочку. – Тебе она нужна? – спросил он.

– Нет, я хочу знать, какой корабль сегодня или завтра уходит в столицу.

– В столицу? – Одноногий на деревянной культе почесал заросший подбородок. – Узнать это можно… Ты хочешь пассажиром или в команду наняться?

– В команду.

– Два серебряка, и я сейчас же принесу тебе нужную информацию, а если добавишь еще пару монет, дам рекомендацию, к кому обратиться, чтобы сразу взяли в команду.

Фома усмехнулся. По-видимому, его провели, и девочка привела его в маленький трактир под открытым небом для самых бедных.

– Ладно, я пошел, – сказал он и развернулся.

– Стой, клыкастый! Я готов уступить… полсеребряка.

Фома обернулся:

– Если ты меня обманешь, я просто придушу тебя и девочку, и никто этого не увидит.

– Никакого обмана. Идем! – заторопился одноногий. – Ты в нужное место пришел.

– Эй! А где мои деньги? – воинственно уперев руки в бока, возмущенно закричала девочка.

Фома кинул на нее взгляд:

– Если все получится, получишь их.

– Так не пойдет. Я привела тебя? Привела! Давай три монеты!

Фома молча залез в карман куртки, достал горсть медяков, отсчитал три кругляша и положил на стол. Ему понравилась настойчивость девочки.

– Бери, – усмехнулся он.

Они втроем направились к дальнему складу. Девочка, припрыгивая, довольная заработком, засунув монетки в рот, скакала впереди. У ближайшего склада сбоку находилась пристройка. Одноногий зашагал туда. Открыл дверь и, махнув шляпой, позвал за собой орка:

– Ходи сюда, клыкастый.

В пристройке сидел лысый полноватый, небольшого роста крепыш. Он глянул на одноногого и поморщился:

– Румп. В долг больше не даю, не то твоя карга меня съест.

– А я не за этим пришел. Вот, человека привел. – Он обернулся и показал на Фому. – Вернее, орка.

– И что?

– А то. Он хочет узнать, какой корабль в ближайшее время уходит в столицу, и хочет попасть туда в команду.

Лысый крепыш внимательно оглядел Фому.

– Морское дело знаешь? – спросил он.

– Знаю. Еще могу быть лекарем.

– С тебя золотой за информацию.

– Серебряк.

– Хорошо, пусть будет семь серебряков.

– Два.

– Пять.

– Идет.

– Покажь деньги! – Лысый поднялся со своего места с дубиной в руках.

Фома вытащил кинжал.

– Руди, ты чего человека пугаешь! – негромко одернул его одноногий.

– Где ты здесь видишь человека? – проворчал лысый, но дубину отложил в сторону. – Это орк. А вдруг обманет.

Фома засмеялся и положил перед лысым пять серебряных монет.

– Вот! И запомни, человек: у орков ценится честность. Мы можем быть убийцами и грабителями, но свой кодекс чести у нас есть.

Лысый сгреб монеты, уселся и открыл толстую книгу, лежащую на столе. Стал ее листать и углубился в чтение.

– Руди у нас помощник приказчика склада. Большой человек. Зять моего дружка Бронко, кстати, – прошептал ему в ухо одноногий.

– Значит, ближайший корабль, что уходит в столицу, – оторвался от чтения Руди, – «Озерная фея». Если все сложится нормально, уходит послезавтра. Стоит она у пятого пирса. Теперь по поводу вступления в команду корабля. Давай еще пять монет, и я отведу тебя в контору найма. Там за золотой ты получишь рекомендацию и узнаешь, какие места в команде свободны. Но хочу тебя предупредить: если ты наврал и не владеешь морской специальностью, тебя засекут до полусмерти и вышвырнут с корабля, а если это случится в море, то привяжут к кораблю с кормы и потащат так до тех пор, пока не сдохнешь.

– Идет, – кратко ответил Фома. Все-таки он правильно попал.

Лысый встал и махнул рукой на дверь:

– Идем. Чего встали?

Они отправились вдоль моря на другой конец порта и пришли к конторе найма моряков. Там уже толпились у входа те, кто хотел попасть в команду кораблей. Дверь в контору еще была закрыта. Лысый решительно прошагал мимо очереди и завернул за деревянное двухэтажное здание конторы. Открыл дверь с другой стороны и вошел. Фома последовал за ним. Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Лысый зашел в открытую вторую дверь от лестницы и поздоровался:

– Здорово, свояк.

– А, Руди! Привет, – затем посмотрел на Фому. – Клиента привел? – спросил сотрудник конторы.

– Да, хочет попасть в команду на «Озерную фею».

– Хочет попасть – попадет, – улыбнулся клерк. – Если у него есть золотой илир.

Фома подошел к столу и выложил золотой кругляш.

– Деньги есть, – удовлетворенно проговорил свояк лысого и мгновенно убрал монету со стола. – Так… – Он открыл книгу и стал смотреть, листая страницы. – Есть заявка от капитана «Озерной феи». Требуются моряки, плотник и лекарь. Ты по какой специальности будешь? – подняв голову от толстой амбарной книги, спросил он.

– Лекарь.

– Лекарь – это хорошо. Так и запишем в направлении. – Клерк достал пергаментный листе магической печатью и стал заполнять бланк.

– Имя?

– Клыкастый.

– Племя?

– Сивучи.

– Кем был в племени?

– Учеником шамана.

– Хорошо… Учеником шамана, – записывая данные Фомы, повторил клерк конторы. – Направляется лекарем на корабль «Озерная фея».

Посыпал песком на лист и встряхнул его.

– С тебя три серебряных илира. Клыкастый из племени сивучей. – И, получив деньги, отдал лист. – Хочу тебя предупредить, орк, что лекари на этом корабле не задерживаются. И, бывало, не возвращались даже из рейса. Там капитан… В общем, если ты ему не понравишься, он заставит тебя есть свое дерьмо… Хотя вам, оркам к этому не привыкать. А теперь идите отсюда, мы открываемся.

На улице Фома отдал лысому причитающееся вознаграждение и пошел на пятый пирс. Теперь у него имелись все необходимые документы, чтобы беспрепятственно выбраться из города.

Сначала он думал добраться вглубь страны на коне и использовать телепорты в провинциальных центрах. Империя была огромной, раскинулась на половину континента. Даже степь не могла сравниться с ней размерами. Но вскоре он понял, что дальше второй провинции от границы со степью не проедет. Империя надежно охраняла свои тайны. Патрули задерживали всех, кто не имел четкого объяснения, зачем он едет и куда. Пропускали аристократов и купцов. Торговля – это кровь для государства, без нее все умрет. И потому торговля в империи процветала.

Фома шел уверенно, вдыхая непривычный степному жителю соленый запах моря, горьковатый от вони выброшенных волнами на берег водорослей.

«Озерная фея» никак не походила на сказочную фею. Старое, болезненно скрипящее от напора волн судно, давно не знавшее ремонта. Облезлая краска, когда-то зеленая, а сейчас ставшая бурой от времени и воды океана, лохмотьями слезала с бортов, открывая почерневшие доски остова.

На полубаке корабля на большой катапульте сидел и плевал в воду полуголый парнишка. Он качал ногой и насвистывал немудреный мотив. Ему было скучно, и он, увидев Фому, нашел себе развлечение – набрал в легкие побольше воздуха и плюнул в сторону орка. Плевок не долетел, и он огорченно вскрикнул:

– Не попал.

Фома остановился перед сходнями. Заходить на корабль без позволения было запрещено. Не обращая внимания на оскорбление, орк крикнул:

– Позови боцмана!

Паренек вновь плюнул в его сторону и ответил:

– Тебе надо, ты и зови.

Фома создал простой «воздушный кулак» и направил его в сторону грубияна. Резкий и сильный напор воздуха сдул того с борта вниз. Грубиян замахал руками и, несколько раз перекувыркнувшись, упал в воду. Суматошно шлепая ладонями по мутной воде, в страхе заорал во все горло:

– Аврал! Спасите!

На крик появился крепкий мужчина с серьгой в ухе и с красной повязкой на голове. Сквозь вырез потной полотняной рубахи выглядывала рыжая поросль волос на груди. Он равнодушно посмотрел на барахтающегося горе-морячка и перевел взгляд на орка.

– Тебе чего, зеленый? – грубовато, но без злости спросил он.

– Позови боцмана, уважаемый, – отозвался Фома.

– Ну я боцман, чего надо?

– У меня направление на корабль в качестве корабельного лекаря.

– Лекаря, говоришь… – Боцман непроизвольно засмеялся. – Ну поднимайся, зеленый. Впервые вижу орка – корабельного лекаря.

Боцман долго изучал направление. Внимательно рассмотрел магическую печать. Посмотрел обратную сторону, пошуршал пергаментом.

– Точно, направление! – удивленно проговорил он. – Ну, пошли ко второму помощнику оформляться.

Второй помощник капитана храпел у себя в тесной каюте. Запах винных паров густо разливался по помещению, буквально въевшись в воздух. Боцман поморщился и косо глянул на орка.

– Вот твой первый пациент, зеленый. Работай, потом доложишь о результатах. – Он негромко хохотнул и вышел.

Фома подождал, пока его шаги затихнут, и прикрыл за собой дверь. После этого ударом ноги сбил моряка с гамака. Ушел в «скрыт» и стал пинать мычащего второго помощника по бокам, рукам и ногам… ну, в общем, куда придется. Бил до тех пор, пока тот не стал трезветь.

Избитый и сбитый с толку вторпом сумел подняться и, не видя никого, в ужасе дико зарычал. Он бросился, шатаясь, к выходу, но удар в челюсть отправил его в нокаут.

В следующий раз он пришел в себя от холодной тряпки на лбу. Открыл глаза, увидел орка и, застонав, вновь закрыл их. Фома осторожно приподнял его голову и приложил к губам бутылочку с малым исцеляющим зельем.

С трудом тот начал пить и вскоре пришел в себя. И, опять открыв глаза, с удивлением уставился на Фому. Не веря тому, что видит, помахал рукой перед лицом склоненного к нему орка.

– Сгинь, нечисть, – пробормотал он и зажмурился. – Что они в вино подмешали? – пробормотал он. – Никак на курином помете настаивали для крепости. Вот сволочи! Башка трещит… И все тело болит, словно меня семеро били.

Он вновь открыл глаза, но видение не исчезло.

– Ты кто? – хрипло спросил второй помощник и облизнул губы.

– Я новый корабельный лекарь.

– Корабельный лекарь?.. Но я тебя не помню…

– Я пришел оформляться, а вы тут с демонами сражаетесь.

– С демонами?.. – Вторпом оглядел каюту. – Какими демонами?

– Теми, что в вас вселились. Вы орали и бились о стены. Пришлось вас успокоить и провести обряд изгнания демонов запоя. Злые были, обещали вернуться.

– Демонов запоя? – удивленно повторил человек. – Больше в этот трактир не пойду. – Он помолчал, прислушиваясь к себе. – Но мне становится значительно лучше. Ты оформлен, зеленый лекарь. Иди и скажи, чтобы мне принесли вина… Стой! – Он ухватил поднявшегося Фому за рукав куртки. – Лучше сходи на камбуз и принеси сам. А то я знаю этих сволочей: сами выпьют половину и скажут, что по дороге разлили.

Фома спорить не стал, кивнул и вышел. Увидев на палубе боцмана, доложил:

– Я оформлен.

– А что вторпом? – недоверчиво глядя на орка, спросил боцман.

– Требует вина. Сейчас схожу на камбуз и принесу.

– А ты знаешь, где он? – усмехаясь, спросил боцман.

– Постройка корабля типовая, – рассудительно ответил Фома. – Камбуз там, где обычно, на второй палубе.

Он только один раз был на корабле, когда искал Вирону, но информация, заложенная в него учителем, и отличная память делали свое дело. Фома знал, как ориентироваться на корабле, как выполнять обязанности лекаря.

Лекарь на корабле – значимая фигура. Матросский хлеб труден, и на кораблях всегда был некомплект. Болезни косили экипаж как коса, и тогда те, кто не болел, трудились за троих, а то и за четверых. Кроме того, на лекаря ложились обязанности следить за соблюдением правил санитарии на корабле и за тем, чтобы всегда были чистая вода, и качественная пища. За это лекарей не любили боцманы и корабельные повара, которых звали дропы. Боцман и дроп получали деньги на закупку продовольствия. Дроп – для офицеров, а боцман – для матросов. Естественно, большая часть средств оседала в карманах этих пройдох. Все это Фома хорошо знал и ясно представлял, с чем ему придется столкнуться.

– Идем, покажу сначала твою каюту. – Боцман оценивающе посмотрел на орка.

Они спустились вниз, прошли мимо каюты вторпома, откуда раздавались звуки разгульной песни. Правда, Фоме эти душераздирающие вопли напомнили крик самца лорха во время весенних брачных игр. Третья каюта оказалась его. Повсюду пыль. На койке – скомканное серое одеяло, пол заблеван. Круглый иллюминатор у потолка покрыт толстым слоем пыли, и там свил себе гнездо огромный паук.

– Уже два рейса у нас не было лекаря, – пояснил боцман. – Заставь любого матроса убрать здесь, – затем хитровато усмехнулся. Фома молча кивнул. – Если будут трудности, обращайся, – проговорил боцман и ушел.

Фома еще раз оглядел свое новое жилье – тесно, темно и вонюче. Он вышел на палубу и нашел того паренька, молоденького матроса, что плевал на него. Ухватил за ухо и, когда тот попытался сопротивляться, чуть не оторвал его. Почувствовав чудовищную силу в руках худого орка, паренек сдался и заголосил:

– Не буду больше! Дяденька, простите!

Фома чуть отпустил ухо и приказал:

– Живо в каюту лекаря, и наведи там идеальный порядок, иначе ухо оторву и заставлю съесть.

Боцман, сидящий на бухте каната, хохотнул и, подморгнув Фоме, подтвердил слова орка: