Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

– Кто это вас так? – спросила девушка, и офицер дернулся, как от удара.

Он откинулся на спинку дивана и со страхом спросил:

– Вы зачем пришли, младший листер?

– Вы же сами приказали прийти к вам после капитана! – с удивлением ответила Лиранда. Вид избитого Миртона ее возбуждал, кровь на лице будила в ней древние инстинкты. Девушка облизнулась и приблизилась к офицеру.

– Э-э-э… прошу вас, не надо, – проблеял Миртон, пытаясь вжаться в диван.

Но девушка расстегнула на себе блузку, сделала шаг, и юбка упала к ее ногам. Офицер не успел опомниться, как девушка уцепилась за ремень его брюк и стала быстро расстегивать.

Капитан залпом допил вино в бокале, налил себе еще и выпил. То, что с ним сотворила эта бестия, его сначала ошарашило, выбило из колеи, но затем пробудило в нем волнующую страсть. Он захотел еще раз испытать боль и приходящее с ней наслаждение.

Капитан нажал кнопку вызова, и на его экране появилась картинка каюты адъютанта. Капитан вытаращил глаза. Его адъютант откинулся на спину и постанывал, а рядом с ним на коленях стояла полураздетая Лиранда Монади, уткнувшись головой в его пах.

– Монади! – заорал капитан.

Адъютант вскочил, а девушка, отброшенная сильным толчком, упала на пол.

– Монади, – повторил капитан. Эта сучка ублажала его адъютанта! Совсем страх потеряла! – Миртон! Трое суток ареста… и выговор.

Он в сильном раздражении отключился. Выпил еще, и картина, которую он увидел в каюте адъютанта, вскружила ему голову. Он вызвал дежурного офицера и приказал:

– Монади ко мне, срочно!

Я только подошел к каюте Вейса, как меня остановил окрик вестового:

– Монади, к капитану, немедленно.

Я недовольно посмотрел на вестового:

– Зачем?

– А я почем знаю! – удивился тот и нагло подмигнул. – Пойдешь, узнаешь.

Развернувшись, я направился к капитану и застал его в благодушном настроении. Он пригубил вино и проговорил:

– Как хорошо, что вы так быстро пришли, Лиранда. Я закрою глаза на ваши шалости с моим адъютантом, но с одним условием… – Он сделал паузу, давая мне время проникнуться значением его слов. Хотя я ничего не понял и спокойно продолжал смотреть на кэпа, он закончил довольно странно, видимо, принял мое молчание за согласие: – Вы сделаете мне то же, что и моему адъютанту.

Я с нескрываемым удивлением посмотрел на еще не старого мужчину. «Ну точно, садомазо обожает, извращенец, – подумал я. – Что у них за нравы? Не корабль, а летучий бордель».

– Как пожелаете! – вздохнул я и, увидев, как подобрело лицо капитана, подошел и врезал ему кулаком в живот.

Капитан согнулся и вылупил глаза.

– О-о-о!

Но я добавил кулаком в скулу, и капитан упал на пол. Я старался сильно не бить, человек он уже немолодой, еще, чего доброго, сломаю что-нибудь. Я нагнулся к лежащему почти в отключке капитану и спросил:

– Еще чего желаете, сэр?

Тот стал отползать, в его глазах плескался ужас. Мыча что-то нечленораздельное, он отрицательно помотал головой. Я распрямился, поправил выпадающие из бюстгальтера груди, посмотрел на капитана.

– Тогда я пойду?

Он согласно закивал. Пожав плечами, я вышел и вновь направился к Вейсу. Когда я проходил мимо каюты адъютанта, дверь открылась, и меня ухватил за руку все тот же молодей. Втащил и без разговоров полез под юбку. Видимо, и этому было мало. Я схватил руку наглеца и сломал ее. Потом ухватил мерзавца за нос и крепко сжал.

– В следующий раз я не руку тебе сломаю, а голову оторву, понял?

Адъютант что-то промычал в ответ, и я его отпустил. Долго мне с ним разбираться было некогда, мне нужен был Вейс.

Королевство Вангор. Столица Вангора.

Курт Веймар сидел и молчал. Советник по своему обыкновению рассматривал улицы столицы, что примыкали к их цитадели, и тоже молчал. В кабинете их было двое. После того как Веймар принес клятву верности Советнику, у них установились более тесные отношения.

– Как же все плохо складывается, – равнодушным тоном произнес Советник. – Вы не находите, Веймар? – Советник не ждал ответа от магистра. Он просто рассуждал вслух, и Веймар знал эту его привычку. – Чем дольше я тут нахожусь, тем больше проблем у нас возникает. И знаете, что самое неприятное, Веймар? – Советник отвернулся от окна, прошел к своему креслу и уселся. Поставил локти на стол и сложил пальцы рук перед собой в замок. – Впервые я не могу контролировать ход событий. Он не поддается никакому анализу. И что прикажете сообщить Фрау? М-да. Мы заперты в замке. В нейтральном мире существуем в подполье. В Инферно мы потеряли специалистов и заперты под куполом. Объект для Фрау потерян. Нам нужны виновные, Веймар. Вы хотите им быть?

– Нет, – спокойно ответил Курт.

– Правильно, дружище, вот и я не хочу. А они должны быть, и не просто быть, понимаете?

Веймар понимал. Советник играл с ним в игру «угадай мое желание». Ему нужны были виновные в провалах, на которых он мог бы свалить все грехи. Но открыто этого не говорил. Он хотел остаться в стороне от назначения виновных.

Веймар откашлялся.

– Я думаю, господин Советник, что у нас созрел большой заговор. Старые кадры недовольны новыми правилами и решили отделиться от синдиката, создав свою организацию. Они саботировали все наши начинания. Подставляли агентов, продавали информацию и готовили переворот.

Советник согласно кивал в такт словам Веймара.

– Только кто сообщит нам эту информацию, Веймар? – спросил он, как только тот закончил говорить. – Есть у меня один Искореняющий, собирающий информацию о положении дел в ордене. Он передал мне список заговорщиков. Если нужно, я вечером вам его отдам. Но это довольно большой список. – Он вопросительно посмотрел на Советника.

Тот одобрительно кивнул.

– Это хорошо, Веймар, чем больше, тем лучше. Мы запросим новых людей, и, пока они войдут в курс дела, у нас будет запас времени, чтобы решить наболевшие вопросы. Идите и готовьте список.

Вечером Веймар принес список предателей. Прочитав его, Советник остался доволен.

– Надеюсь, у вас есть план нейтрализации врагов? – спросил он.

Веймар кивнул.

– Тогда начинайте его претворять, и да поможет вам космос.

Ночью в замке начались аресты. Группа преданных Веймару людей поднимала братьев и волокла их в подвал, там им вкалывали наркотик, и они подписывали признание. Список врагов рос. Аресты продолжались и на следующий день. К вечеру три десятка самых старых и опытных агентов синдиката были арестованы и допрошены. Веймар действовал решительно и жестко. Записи допросов и признаний открывали колоссальную историю предательства. Замок Искореняющих погрузился в мрачную гнетущую тишину. На охране замка стояли новенькие агенты, только что прибывшие в сектор. Они презрительно смотрели на старожилов, видя в каждом предателя. Ночью состоялся суд.

Веймар задержался, готовя сообщение к отправке, а Советник вместе с назначенными судьями в присутствии тех, кому повезло не оказаться в рядах злоумышленников, проводил судебное заседание.

Дело разбиралось быстро – просматривались признательные показания, показания, обличающие сподвижников предателей, и выносился приговор. Виновен! Виновен! Виновен! Эти слова уходили вверх, под купол зала заседаний и возвращались эхом.

Веймар спускался по лестнице, и что-то его насторожило. Он остановился и прислушался. За углом явственно слышно было сопение. Его ждали. Годы, проведенные на оперативной работе, не прошли даром. Он научился чувствовать опасность. Не двигаясь дальше, он осторожно достал гранату с парализующим газом, глубоко вдохнул и задержал дыхание, потом осторожно выкатил гранату за угол.

Раздался негромкий хлопок и следом звуки падающих тел. Он не ошибся, его ждали. Выглянув за угол, он увидел телохранителей Советника. Мрачно улыбнулся. Советник подстраховался. Опытный интриган, он не мог не понимать, что без большого руководителя всякий заговор не будет выглядеть настоящим. Советник решил пожертвовать им, Веймаром, чтобы спасти себя.

Магистр осторожно обшарил тела, забрал станеры, амулеты и на цыпочках пошел прочь. Он не стал возвращаться в свой кабинет, а спустился в винный погреб. Там он откатил бочку, за которой был спрятан вход в подземелье. У него был запас времени, чтобы скрыться. Ход был довольно длинным. Магистр шел, освещая путь светлячком. У выхода из подземелья он вновь остановился. Что-то ему подсказывало, что его там ждали. Советник хорошо подготовился и успешно провел свою многоходовую операцию. Уйдет ли Веймар, или его поймают – во всем будет виноват он. Если уйдет, он подпишет этим свое признание в организации заговора. Останется – его заставят подписать признательные показания. В любом случае итог будет один. Но, скрывшись, он имел шанс выжить. Уедет далеко, сменит внешность и имя, «зароется» как можно глубже, а потом подстроит свою смерть. Конечно, вернуться в открытый мир он не сможет, но жизнь здесь лучше, чем позорная смерть. Он понимал, что однажды закончит так же, как и его бывший товарищ, которого он приказал убрать, поэтому готовился основательно.

У Веймара был запасной вариант. Он вернулся назад, дошел до разветвления и повернул в коридор, что вел в тупик. Нашел выступающий немного камень и нажал на него. Каменная стена легко поддалась под его рукой и провернулась, открыв вход в небольшую комнату. Здесь Веймар проведет две седмицы, и, когда его перестанут искать в округе и сторожить выходы из подземелья, он незаметно уйдет.

Магистр вошел в келью, и стена за ним закрылась.

Планета Сивилла. Степь.

Кочевья орков – сторонников Худжгарха стронулись со своих мест и вместе со скотом стали уходить по трем разным направлениям. Воины, молодые и старики, вливались в ряды свидетелей Худжгарха, и из них формировались новые отряды.

Грыз разослал сотни для разведки местности и путей выдвижения войск противников. У него был план, дерзкий и рискованный, но в случае его выполнения противник будет разбит.

В его походной юрте собрались все старшие командиры сводных отрядов. Они чинно ели вареное мясо лорхов и запивали гайратом. Спешить надо на поле боя, а в обсуждении стратегии и тактики спешить не стоит. Это понимали все, кроме Грыза. Он очень хорошо чувствовал, что время, отпущенное им для подготовки кампании, истекает. Но он терпеливо ждал, понимая, что должен оказать уважение и почет старикам.

Когда все насытились. Грыз увидел, как один из старейших вождей перевернул чашу. Все остальные последовали его примеру.

– Говори, вождь свидетелей, – произнес тот самый старик и показал стертые желтые клыки.

Кто он был, Грыз не помнил. В последнее время много мелких отрядов, численностью от полусотни до сотни, прибилось к ним, и среди них были вот такие вот орки, величавшие себя вождями. Их принимали радушно и оказывали должное уважение, включали в более крупные отряды, и их командиров приглашали на совещание.

Грыз кивнул и оглядел собравшихся.

– Более ждать мы не можем, – начал говорить он. – Противник собирает большие силы и готовится выступить. Чем дольше мы будем ждать, тем больше сторонников вольных и невольных присоединится к нашим врагам. Вы, наверное, уже знаете, что враг насильно присоединяет к себе отряды из встреченных по ходу движения племен. Всех, кто этому сопротивляется, уничтожают.

Грыз замолчал, разглядывая лица присутствующих. Прониклись ли они важностью известия?

– Нам предстоит быстрый марш, – продолжил он после небольшой паузы. – Разведчики вызнали пути, где нет войск врагов, и по нему пойдут молодые орки. Старики будут изображать все наше войско и выступят навстречу основным силам противника. Их поведешь ты, Гарнур Стальной Топор, моя правая рука. Твоя задача, Гарнур, не вступать в сражения, а медленно отступать. Уводи их к границе Лигирийской империи. На стоянках разводите два костра на каждый десяток, пусть враги думают, что среди вас все наши силы. Я поведу молодежь в глубокий тыл. Мы должны успеть встретить оседлых, которые двигаются следом за основными силами, и не дать им соединиться. Помни, Гарнур, враг постарается навязать тебе сражение. Уклоняйся. Держи впереди самые боеспособные силы. Разбей их на тысячи, тысячи на отдельные отряды по две сотни всадников. Пусть они совершают налеты на отдельные отряды, вылавливают разведчиков, угоняют скот. При атаке на них отрядов в три сотни и более пусть отступают, якобы обратившись в бегство, и заманивают врагов в засады, как я тебя учил.

Грыз посмотрел на Гарнура, ища на лице орка подтверждения, что тот понял его. Оставшись удовлетворенным, произнес:

– Хорошо, что ты все понял. Вы, вожди и командиры, должны слушаться Гарнура, как меня. И помните, за вами ваши семьи, их не пожалеют. Вопросы есть?

Вопросов было множество. Грыз предвидел, что не всем оркам придется по душе его план. В нем не было лихих, массированных атак всеми силами, не было эпических сражений и битв, когда орки сходятся один на один, чтобы показать свою удаль. Но они также осознавали, что их вождь лучше всех понимает волю духа мщения и ведет их к победе. А какой путь он изберет, на то воля Отца всех орков, они ее исполнят.

Ночью две тысячи молодых орков ушли в темноту. Им предстоял долгий изнурительный марш в обход основных сил противника. Мелкие отряды разведчиков широко разлетелись по степи, разведывая местность.

Основной лагерь двинулся навстречу врагам Худжгарха утром. Скот, следующий за воинами, и сами орки, едущие на боевых лорхах, поднимали столбы пыли, видимые издалека. Колонны орков, следующие в походных порядках, производили сильное впечатление. И только посвященные знали, что здесь в основном собраны ветераны – старики, отошедшие от ратных дел.

Грыз ехал в передовом отряде. Две тысячи самых подготовленных и обученных новой тактике воинов двигались всю ночь и с рассветом остановились в роще. Костры не разжигали, ели вяленое мясо, овечий сыр и запивали водой. Лагерь был хорошо скрыт от посторонних глаз и сохранял тишину.

С закатом разведчики вновь устремились вперед, веером прочесывая местность. А за ними тронулись остальные орки.

К Грызу подъехал его старший сын:

– Отец, ты молчишь, а воины хотят знать, будет с нами Худжгарх или нет.

Грыз с усмешкой взглянул на молодого статного орка. Еще недавно тот был его противником и сражался против отца и воинства Худжгарха, а теперь командует его телохранителями. Несколько десятков молодых орков, прошедших обучение у самого Худжгарха и успевших повоевать в других мирах, хотели знать, будет ли с ними их учитель.

– А что, Шыргун, сами мы уже без Худжгарха ничего не стоим? Не можем сражаться и души наши ослабели, стали бабьими?

Молодой орк смутился:

– Нет, конечно, отец. Мы можем и сами сражаться.

– Ну так пойди и скажи это своим воинам, – спокойно сказал Грыз. – Но тебе, сын, отвечу. Худжгарх не может больше сражаться в наших рядах. Если он встанет рядом с нами, придет его противник, что притворяется нашим Отцом, а Худжгарх еще слаб, чтобы открыто бросить вызов самозванцу. Но ты помни, он вершит волю Отца, и мы следуем ей. Там, – он показал плетью вдаль, – собираются силы, поднятые врагом духа мщения. Они идут против нас, чтобы сокрушить всякую память о Худжгархе. И мы, сын, будем с ними сражаться. Такова воля Отца. А теперь ступай, мне надо подумать. – Грыз слегка хлопнул Шыргуна по спине плеткой, и тот, радостно оскалив клыки, пришпорил пятками быка.

Грыз перестал улыбаться. Он понимал, какие силы собраны против него и его господина. Враг хочет разделаться с ними одним махом раз и навсегда. Недооценивать противника не стоит. За ним стоит самый могущественный из хранителей этого мира, он не хочет терять власть и будет за нее сражаться с неимоверным упорством. Но это сражение орков, а смертные могут совершать ошибки и допустить просчеты. Логику вождей врагов Худжгарха он понимал. Они собирают огромные силы, стягивая сюда воинов многих племен, но половину их сил составляют оседлые орки – умелые пахари и ремесленники, но слабые бойцы. Они сильно отстали от кочевых племен, и вот к ним Грыз и держал свой путь. Он наделся разгромить врага по частям. Для этого он хотел завладеть инициативой и навязать сражение на своих условиях. Он надеялся, что в нескольких сражениях он разобьет оседлых до того, как к ним прибудут на помощь ушедшие вперед кочевые племена. Его силы были в четыре раза меньше сил противника, но на его стороне была внезапность и новая тактика, о которой ему рассказал Худжгарх и заставил отрабатывать ее на учениях. Учения Грыз проводил постоянно. Его воинство до автоматизма отработало маневры атаки и отступления, похожего на бегство. Слова, что отступление – это не бегство с поля боя, а движение вперед, только в другую сторону, сначала озадачили орков, но вскоре стали крылатыми.

– Мы не бежим, – со смехом говорили они, – мы наступаем вперед, только в другую сторону.

Тысячи, не обремененные обозом и скотом, двигались стремительно. За ночь они проходили до шестидесяти лиг и всегда останавливались в рощах, определенных заранее при рекогносцировке местности разведчиками. Разведчики места стоянки выбирали тщательно и готовили их для основного войска. На третьи сутки передовой разъезд доложил, что видели отряды оседлых. Авангард далеко ушел от основных сил, и в нем около полутысячи всадников. Грыз принял решение мгновенно. Две сотни должны напасть на отряды разведчиков и при приближении авангарда удариться в бегство. Их задача – заманить противника в засаду. А главные силы окружат противника и полностью разгромят его. Затем Грыз уклонится на восток и обойдет с тыла основные силы оседлых, вырежет и угонит скот. Голодные воины – плохие воины. Он измотает их маневрами, заставит отправить гонцов за подкреплением, а когда кочевые повернут назад, навяжет оседлым генеральное сражение. Полусотня передового охранения выдвинулась на пять лиг от авангарда. Противников здесь не ожидалось – по этим местам уже прошли кочевые племена и кого надо уничтожили, кого смогли привели к присяге на верность настоящему Отцу орков. Но неожиданно для себя командир полусотни увидел десяток усталых всадников.

«Кто они такие и что тут делают? – подумал он. – Может, те, кто спрятался от наших братьев? Так мы им покажем, кто в степи хозяин». И не мешкая дал команду преследовать и атаковать всадников:

– Всем вперед! Захватить чужаков и допросить, кто они и что тут делают. Если будут сопротивляться – уничтожить.

Чужаки заметили опасность и повернули лорхов прочь. Но было видно, что их быки устали и двигались слишком медленно, несмотря на то что всадники понукали их. Преследователи, улюлюкая и свистя, настигали их. Они были полны охотничьего азарта и загоняли чужих орков, словно дичь. Те охаживали плетками своих быков, тщетно пытаясь оторваться от преследователей. Полусотня перемахнула холм и лицом к лицу столкнулась с двумя сотнями всадников, выстроенных полумесяцем. Отступающие разделились и помчались в разные стороны. Преследователи, не успев притормозить, оказались окруженными. Из охотников они мгновенно превратились в дичь. Они врезались во врагов, фланги чужаков сомкнулись, и завязалась жестокая сеча. В отличие от оседлых эти чужаки священных правил поединка не соблюдали. Они по трое нападали на бойца, не давая ему ни единого шанса выжить. Из гущи боя вырвались только двое – сам полусотник и прикрывший его раненый воин. Их не преследовали. Молодой орк, скалясь, смотрел им вслед.

Добравшись до лагеря авангарда, полусотник поспешил к походному вождю этого отряда.

– Рабаны, там впереди две сотни воинов, – влетев к нему в шатер, начал поспешно говорить полусотник. – Чьи они, узнать не удалось. Мы преследовали замеченный нами передовой разъезд и напоролись на них. Все мои воины погибли. Эти твари не соблюдают правил поединка. Видимо, остатки племени муйага. Вырвались только я и мой младший брат.

Походный вождь угрюмо посмотрел на полусотника.

– Чибирь, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты струсил и бросил своих воинов погибать, – подбирая слова, медленно произнес он. – Но ты орк чести, и потому я тебя слушаю. Ты уверен, что их всего две сотни?

– Да, вождь. Там было всего два бунчука.

– Чьи воины, узнал?

– Я же говорю, по повадкам муйага, вождь, отличительных знаков я не видел.

– Странно, – произнес Рабаны. – Что тут делают сотни разбойников?

– Скорее всего, они откололись от племени и пытаются скрыться в степи за нашими спинами.

– Вполне возможно. Шурмык! – крикнул вождь, и в шатер заглянул статный высокий орк. – Поднимай воинов. Идем на охоту. Будем ловить убегающих муйага. Шарныги решили поджать хвост, – рассмеялся он. – Будет развлечение для наших воинов.

В лагере раздался трубный звук рогов. Шум и суета наполнили полевой лагерь орков.

Грыз наблюдал, как вал всадников скачет на его выстроившихся воинов. Их всего две сотни. Остальные ждут за холмами, и, как только авангард ввяжется в рукопашную схватку, засадные отряды нападут со всех сторон. Вот на его глазах передовые линии орков врубились в хлипкий строй. Всадники смешались в жестокой сече, и волна оседлых стала захлестывать свидетелей Худжгарха. Но Грыз не переживал, там впереди стояли его бойцы с волшебными мечами, разрубающими все, что им попадется под удар. Он поднял руку, и из-за холмов на противника устремились его воины. Оседлые поздно поняли, что попали в ловушку. Они видели многочисленных всадников на боевых лорхах и не могли выйти из сражения или отступить. Командир авангарда Рабаны оскалил клыки, он понял, что это его конец, конец его воинов, которые бесславно погибнут по его недомыслию. Глупец! Послушался барана Чибиря и завел своих воинов в расставленные сети.

Это не муйага. Это проклятые отступники. Походный вождь, понимая, что смерть скоро придет за ним, решил продать свою жизнь подороже. Перед ним промелькнул молодой орк, совсем, юный. Он исчез в круговерти схватки и вновь появился рядом, срубив одним ударом воина из его охранного десятка. Рабаны крикнул:

– Эй, молокосос, сразись со мной, если ты мужчина!

Молодой орк оглянулся и, размахнувшись, ловко сразил возникшего перед ним еще одного противника. Развернулся к нему и, ударив пятками быка, заставил того сделать скачок вбок. Он очутился рядом с Рабаны. Тот подумал – славный боец перед ним и, забрав жизнь такого, он получит благословение отца. Юноша спокойно поднял меч и опустил его на голову Рабаны. Тот живо прикрылся щитом, готовясь нанести удар топором сбоку по ноге воина, но топор выпал из его руки. Последнее, что Рабаны увидел, это как треснул его щит, затем пришла мгновенная боль, и жизнь отлетела от него. Его тело с разрубленной до плеч головой упало под ноги лорха.

На поле битвы мычали быки, оставшиеся без всадников. Окровавленные трупы орков усеяли небольшой участок между тремя холмами. Весь авангард был вырезан подчистую. Грыз принимал доклады командиров. Убитых не было, были раненые. Амулеты щитов, сделанные для них Худжгархом, хорошо показали себя в этой схватке. Дух его воинов воспарил, а вера в командира и их кумира поднялась на недосягаемую высоту. Опьяневшие от победы и запаха крови, они ликовали и кричали в религиозном экстазе:

– Худжгарх! Худжгарх!

Планета Сивилла. Предгорья Снежных гор.

Заходящее светило окутало верхушки гор последними ласковыми лучами. Далекие снежные вершины ненадолго порозовели. Тени удлинились, и повеял прохладный ветерок. Костер, разожженный в яме, давал немного света и тепла. Ганга, укрывшись теплым шерстяным пледом, не мигая смотрела на пляшущие языки пламени. Ее одолевали тяжелые мысли, которые она гнала прочь. Она то мысленно звала своего суженого, то ругала его за непоседливость. Вечно с ним происходят разные истории, в которые он попадает, влекомый своим непонятным ей характером. Он такой разный. То словно мальчишка, беззаботно живущий и раздражающий своей глупостью, то умудренный жизнью старец, от нотаций которого ноют зубы. В такие моменты она про себя обзывала его занудой, и ей хотелось треснуть его по голове. Но больше всего ее бесила его способность привлекать неприятности. Они слетались к нему, как пчелы на цветок. Она чувствовала, что мальчишка жив, но, где он бродит, понять не могла. Нить, связывающая их, утончалась и разорвалась, но не так, когда привязанный погибает, а как-то странно, по-другому, словно он был очень-очень далеко…

У костра сидел Фома в обнимку с Сулеймой. Девочка всегда, когда орк был рядом, тесно прижималась к нему. Гради-ил тихо разговаривал с молодым эльфаром, спасенным из плена. Радзи-ил, так звали молодого эльфара. Судьба мальчика была полна странностей и непостижимых поворотов. Родившийся в семье великого князя, он по его прихоти был лишен всего и выслан за пределы княжества. Попав в рабство, выжил и нашел свою любовь в лице худой и совсем непривлекательной девочки-человечки, рабыни. У нее от него будет ребенок. Обо всем этом Ганга думала, не вникая в суть разговора эльфаров. Она только услышала последние слова Гради-ила:

– Надо искать твоего отца, Радзи-ил.

Ганга удивленно посмотрела на разведчика и спросила:

– Зачем?

– Ганга, отец этого юноши – муж несостоявшейся княгини моего народа. Ему, как и Радзи-илу, грозит опасность. Будучи отлученным от своего дома, он стал отщепенцем и объектом нападений врагов. Его нужно найти и дать ему укрытие.

– Гради-ил, – Ганга сурово посмотрела на снежного эльфара, – ты, как и Ирридар, решил притащить нам одни неприятности. Мало того что мы приютили мальчишку, за которым идет охота, ты еще хочешь найти его отца и дать ему убежище! Объясни мне, для чего все это?

– Ганга, я забочусь о благополучии вашего дома. Если в него войдет еще один высокородный, статус дома Ирридара вырастет. Поверь мне, милорд бы поступил точно так же.

– Ну, в этом я не сомневаюсь, он всегда подбирает сирот и обездоленных. Как он еще собак бездомных к нам не притащил, вот это мне удивительно. Но то он. Что у него в голове, сам Творец не разберет. А ты-то муж опытный и бывалый, тебе зачем эти проблемы?

– Наоборот, Ганга, – спокойно ответил Гради-ил, – я хочу, чтобы в будущем у нас было меньше этих самых проблем.

Ганга недоверчиво покачала головой.

– И что ты собираешься делать?

– Отправим Фому и Радзи-ила в империю. Там они найдут отца Радзи-ила и переправят его к вам в поместье.

– Как у тебя все просто…

– Я с Фомочкой пойду! – живо перебила ее Сулейма.

Ганга кинула на девушку укоризненный взгляд.

– И ты туда же, Су. Как знаете, – махнула она рукой и, замолчав, снова уставилась на огонь костра.

Гради-ил ободряюще улыбнулся Радзи-илу:

– Все будет в порядке, мальчик. За девочку не беспокойся. За ней присмотрят. Фома, ты поведешь этих бывших рабов в Лигирийскую империю. Лорхов и кибиток хватит на всех. Там переправишь их в Вангор, наймешь охрану и хорошо им заплатишь. Я дам сопроводительное письмо нашей милашке дворфе. Ганга, напиши Лианоре, пусть примет новых подданных и окажет милость девочке.

– Хорошо, – кивнула Ганга. – Пусть будет по-твоему.

– Фома, – Гради-ил снова стал давать указания орку, – телепортом для поездки в столицу не пользуйся, садитесь на корабль и на нем отправляйтесь вниз до Ракьявика. А там наймете или купите экипаж и уже по суше доберетесь до столицы. Вот деньги. – Он положил перед Фомой мешочек. – Здесь сто золотых илиров. А это драгоценные камни на сумму около тысячи золотых корон, – сказал эльфар, кладя перед Фомой мешочек поменьше. – Поменяешь на золото в случае нужды. В столице ищите отца Радзи-ила. Но в посольство Снежного княжества не ходите. Будьте осторожны. Возможно, его ищут враги. Понял?

Фома кивнул.

– Вот и хорошо. Утром собирайтесь и в путь. Отправь людей из бывших рабов, пусть пригонят сюда повозки и лорхов, что остались в стойбище муйага. – Гради-ил ободряюще улыбнулся. – Мы дождемся милорда и сообщим ему наше решение.

Ганга услышала последние слова разведчика и фыркнула:

– Наше решение! Это твое решение, Гради-ил.

– Но ты его не стала оспаривать, – парировал эльфар.

Орчанка отвела глаза и промолчала. А что она могла сказать?

Умом она понимала, что он прав и ее жених поступил бы точно так же, но ее сердце женщины было против всяких авантюр. Ей хотелось семейного покоя, детей и… И еще много чего, что сейчас ей кажется недостижимым.

Утром караван из восьми повозок в сопровождении трех всадников на лорхах тронулся в путь.

«Пройдет три круга, и они достигнут границ империи, еще седмица, и они прибудут в столицу», – провожая взглядом отъезжающих, прикинул Гради-ил.

Путешествие по степи не сулило неожиданностей. Этот уголок не посещали племена орков, а разъезды пограничной стражи лигирийцев больше, чем на полдня, в степь не уходили. Да и зачем, если уже больше столетия здесь была мирная и спокойная жизнь. Орочьи набеги молодых волчат проходили в ста лигах отсюда, на перекрестке трех государств – Великого Леса, империи и Вангора, – поэтому Фома ехал на своем лорхе подремывая. Правда, пребывать в безмятежности ему мешала беспокойная Су.

– Фома, а когда доберемся до империи, мы куда поедем?

– К морю.

– А это далеко от границы?

– Ближайший порт Карьяк в двадцати пяти лигах от приграничного городка Мурав, куда мы следуем.

– А почему нельзя телепортом, так ведь быстрее? – не унималась Су.

Фома покосился на невесту. Из повозки выглянула мать девочки, еще молодая, но уже сильно увядшая, с морщинистым лицом и огрубевшими руками.

– Какая милая и любознательная госпожа! – умилилась женщина и вместо Фомы ответила: – За отцом Радзи-ила тоже охотятся, госпожа, и телепорты, скорее всего, находятся под наблюдением. Мальчик хорошо известен у себя на родине, и его могут узнать. Поэтому следует обходить такие места. Лучше всего прибыть в империю инкогнито. Мальчика можно выдать за больного слугу, пусть лежит в повозке. Вы, Фома, охранник этой госпожи, она путешествует. Только ей нужно хорошее платье, иначе не поверят.

Фома приподнял брови. То, что говорила эта женщина, было вполне здраво. Как он сам не догадался! Думал просто приехать в империю, никому ничего не объясняя. Но так было бы, если бы он прибыл в империю один. Одинокий орк никому не интересен. Но караван с людьми и эльфарами, прибывший из степи, обязательно привлечет к себе внимание.

– Су, ты взяла с собой платья, купленные в Азанаре?

Девушка удивленно уставилась на жениха:

– Нет. А зачем? Мы же шли в степь и в горы…

– Не переживайте, госпожа, – сказала женщина, – я полазила по сундукам сотника, там было что надеть. Хотела приберечь для дочки, но вам сейчас нужнее. На стоянке вы примерите наряды. Только нужны еще украшения. Знатные дамы из Снежного княжества всегда любили украшения.

Фома ухмыльнулся:

– Украшения у меня есть.

Су фыркнула. Непривычная к роскоши, нарядам и достатку, она на вычурную одежду, что носили богатые горожанки, и драгоценности смотрела с презрением. Особенно она не жаловала трусы и бюстгальтер, они жали и стесняли движения. То ли дело штаны – надел, и белья не надо. И менять не надо, можно носить хоть год.