Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

Время у меня было. Рохля умотал за водой, а бездельничающие бойцы – это стопроцентное ЧП в подразделении. Солдат должен всегда быть занят и должен испытывать страх перед командиром. Поэтому соискатели стали учиться ходить строем.

– Так, Бортоломей идет не в ногу, – комментировал я. – Будем тренировать дальше. А сейчас – минута на отдых.

За эту минуту подразделение научило Бортоломея ходить в ногу, хотя он после этого еле держался на ногах. Тактико-педагогический прием обучения через коллектив всегда работал безотказно. Нарушитель боялся дважды – сначала командира, потом – мести своих товарищей.

– О космос! – простонала Шиза. – Почему я попала к землянину? Там же мир перевернут с ног на голову. И это только один представитель Земли, а если их будет десять? Я даже боюсь об этом думать.

Все это Шиза вывалила на меня и скрылась.

– Земляне ей не нравятся, – проворчал я. – Много ты понимаешь в армейской жизни! Мы еще песни не учили.

Я не был жестоким и не был сумасбродом. Я был профессионалом среднего армейского звена. Становым хребтом военной машины государства. Без ложной скромности могу заявить, что на таких, как я, рабочих лошадках держалась армия. Мы могли из никчемного, самого глупого и бесполезного в гражданской жизни человека сделать героя, готового пойти и без тени сомнения умереть за родину. И прививался героизм не на политинформациях, а на тактическом полигоне и в повседневной жизни. Простым методом – рассказ, показ, тренировка. И попробуй тут схитрить. За промах и лень одного пострадает все отделение, за отделение – взвод, за взвод – рота, за роту – батальон. И боец идет на подвиг и учится правильно воевать не потому, что добросовестен и честен, а потому, что боится – меня, своего командира, и своих товарищей. И этот страх является сильнейшей мотивацией быть успешным. Не я это придумал и не командиры моих командиров. Это придумали далеко до нас. И самые успешные армии в мире использовали этот принцип. Десяток несет ответственность за проступок одного. Римские легионы, тумены Чингисхана и тысячи Тамерлана.

А кто были эти соискатели? На мой взгляд, самыми никчемными созданиями, наделенными частичкой божественности. Если человек рождался от матери, он впитывал отношения и принципы той среды, в которой рос. Там он учился понимать, что хорошо, что плохо. Учился жить и выживать. А что могли впитать и чему могли научиться эти парни в изоляции, оторванные от обычной живой среды, не знающие ограничений? У них даже не было страха перед смертью. Поэтому опыт говорил мне, что, если я хочу добиться от них признания своего главенства сейчас и нейтралитета в дальнейшем, по меньшей мере надо действовать предельно просто, решительно и даже жестоко.

Перед уставшим строем я выступил с краткой речью:

– Сейчас, дерьмо, будем учить походную песню. Запомните еще истину. Для вас я командор. Тот, кто вами командует. И еще. Нам песня помогает жить и строить.

Я оглядел строй и увидел, что один соискатель закрыл глаза.

– Как тебя зовут, новобранец? – гаркнул я ему в ухо.

Тот дернулся и чуть не упал. Вылупился на меня и получил удар дубиной по спине от Авангура. «Молодец! – подумал я про покровителя пророков, – быстро все схватывает. Недаром его утопили».

– Быстро отвечай, баранья лепешка! – приказал Авангур.

Соискатель, заикаясь, пролепетал:

– Мебус.

– Мебус, повтори истины, которым ты научился за это время.

– Э-э-э… Прежде чем повелевать… научись… э-э-э… командовать!

– Неправильно!.. Для тебя неправильно. Повторим правильно всем отделением. Двадцать раз… – Я оглядел замерший строй. – Вместо отдыха. «Перед тем как повелевать, научись подчиняться». Повторяем.

После двадцатого повтора я дал им отдых. Они его потратили на взбучку Мебуса.

К тому времени как появился мой денщик, соискатели научились петь. Вот как это выглядело. Они маршировали, а красавчик, что очень красиво пел, исполнял вступление, перечисляя имена своих братьев.

– Авангур, Авангур, пойдем копать картошку.

Отделение слаженно подхватывало:

– Дили, дили, трали-вали!..

И снова Бортоломей красиво, словно Муслим Магомаев, выступал соло.

– Торн, Торн, пойдем варить картошку.

Ну а отделение пело, что это им не задавали. И так перечислялись все соискатели. Картошку то копали, то варили, Рохля ее чистил, а Мебус жарил. Кстати, «сыны божьи» ничего другого запомнить не могли. Я поражался их интеллекту и все-таки решил проверить. Может, я чего не понимаю?

– Торн, – спросил я белобрысого. – Ты знаешь, что такое огненные интурии?

Блондин тут же выпятил грудь и бодро отрапортовал:

– Это призванные существа – энергетические паразиты.

– Велес!

– Я!

– Как их можно призвать?

– Для этого нужна тысяча единиц благодати, – отозвался сразу тот, – и приманка в виде жгута ауры. Надо пробить путь в их мир своим желанием, и интурии присосутся к жгуту.

– Мебус!

– Я.

– Как от интурий избавиться?

– Надо эту тварь пересадить в чужую ауру.

– Молодцы, – произнес я. – Кое-что знаете. Всем пять минут отдыха.

«Странно, – подумал я. – Эти олухи знают то, чего не знаю я. И где они могли набраться этих знаний? Что-то я не вижу тут книги мудрости и древа познания. Может, я чего не понимаю или не вижу? Может, мудрость лежит тут, в пыли, или утонула в колодце? Или там, в глубине пещеры, в сундуках?»

На эти вопросы у меня не было ответов, не было их и у Шизы. Но я понял, как получать нужную информацию. Главное, чтобы эти соискатели не поняли, что я профан в «божьем промысле».

– Бортоломей!

– Я!

– Вот ты будешь покровителем поэтов и художников, а не боишься, что Рок свергнет тебя с твоей горы и лишит благодати?

– Никак нет, командор, у меня нет горы, и начну я служение на нижнем уровне бытия среди смертных, внушая моим поклонникам, что надо молиться мне, и буду им помогать за их рвение, а когда моя гора вырастет, я буду защищен Творцом. Моим отцом.

«Странно! – подумал я. – Почему же я не защищен? Может, потому, что я не рожден от Творца? Тогда почему мне дали служение хранителя?»

И тут меня озарило: ведь я волей-неволей оживил предания старцев о духе мщения. Я дал жизнь старой легенде, и часть орков стала поклоняться Худжгарху. А потом сработал скрытый механизм Творца. Раз оживил предание – получи гору. Гора – производная от обилия благодати. Она дает право на духовную власть, а духовная власть – это высшая форма власти. Но я не прошел путь хранителя и для Беоты и Рока был самозванцем. А самозванцев всегда низвергают. Видимо, судья увидел во мне потенциал и сделал хранителем, только почему-то не сказал, чтобы я прошел свой путь. Почему? Может, потому, что я исключение, так сказать, ошибка, сбой системы? И мне дали шанс на самореализацию, коли я взлетел так высоко. Если удержусь, меня утвердят в моем звании. Потерплю поражение – туда мне и дорога.

Я задумался и машинально углубился в свое сознание. Я видел, как был доволен Дракон.

– Детка, скажи этому дуралею (это он про меня), чтобы побольше выпил живой воды Создателя – Творца. – Лиан плевал на червяка и сосредоточенно нанизывал извивающееся тельце на крючок. Видимо, решил половить рыбы в пруду, в котором опять начала появляться вода. – Я наполнил половину пруда, и такая благодать оттуда прет, я прямо не могу, – просюсюкал он.

Я же удивился, что он смог найти червяка для рыбалки. Раньше у него это не получалось. Лиан толстыми пальцами мучил червя, пытаясь насадить на крючок. Я лениво смотрел, как он все-таки сумел справиться, насадил червя на крючок и забросил леску в воду.

«Откуда там рыбе взяться?» – подумал я и замер. Из воды показалась огромная голова. Потом тело. Я не поверил своим глазам. Это червяк Лиана увеличился в размерах и, поднявшись над водой, как пережравший питон, покачиваясь, водил башкой из стороны в сторону. «Наверное, ищет своего мучителя», – мелькнула у меня мысль.

Лиан выронил удочку и разинул пасть. Видимо, он никак не ожидал вытащить такую «рыбку». Но надо отдать ему должное. Инстинкт самосохранения у него работал идеально, но, впрочем, не очень быстро. Дракон вскочил и бросился удирать. Но тут червь заметил движение и молниеносно среагировал. Метнулся вперед и придавил Дракона к песку.

Началась схватка не на жизнь, а насмерть. Червь сжимал Дракона кольцами, тот орал и кусал его своими зубами, разрывал плоть. Захлебывался коричневой жижей, текущей из червя, и пытался лапами разжать объятия мутирующего существа. Мгновение – и я, выдернутый странной силой со своего места, оказался возле них и черными руками разорвал червя пополам. Увидел бегущую к нам Шизу в шортиках и маечке по пупок. Заметил в ее руках сковородку и усмехнулся: «Тоже мне, помощница!» Но, чтобы не дразнить ее насмешками, отвернулся и стал помогать Лиану подняться. Сдвоенный удар в живот от Лиана лапой и по затылку сковородкой я пропустил. Как всегда, я слишком хорошо думал о своих иждивенцах, потому и не ожидал от них вместо благодарности такой подлянки.

Мгновенно вернулся в себя и увидел, как надо мной склонились трое братцев с камнями в руках. Я еще успел заметить краем глаза, что Авангура добивали остальные, охаживая моего сержанта его же дубиной.

«Ага, бунт на корабле! – отстраненно подумал я, но больше этого меня занимало другое: – Сколько я пролежал, вырвавшись из реальности? – Но в это время камень опустился мне на голову, и я взорвался яростью. Последней моей мыслью было: – Предатели! Ну ничего. Сейчас придет возмездие!»

Я стал черным, как ночь. В глазах моих вспыхнул огонь ярости, и свет погас в моем сознании. А когда я стал способен видеть и осознавать, то сам ужаснулся тому, что сотворил. На дороге лежали разбросанные тела соискателей с травмами различной тяжести, с переломанными руками и ногами, а на земле между орущими и плачущими «детьми божьими» ползал Авангур. Ему эти сволочи вырвали глаза, и он искал их, ощупывая пыль дороги. Соискатели орали, как стадо мамонтов, попавших в ловушку.

Я закрыл глаза. «Это сон», – подумал я, а когда открыл их, понял, что это явь. Поискал на дороге глаза Авангура и, подхватив их вместе с песком, засунул в глазницы моего сержанта.

– Что теперь делать? – произнес я вслух.

– Их надо в колодец, – просипел Авангур, – или тут оставить навечно. Я бы так и сделал. Ну или дождаться Рохлю с ведром воды.

Крики вскоре умолкли, и появился Рохля. Он увидел то, что лежало на дороге, и чуть не выронил ведро.

Когда излеченные дурни стояли в строю, я спросил:

– Вы же дали слово не нападать на меня. Не враждовать. Как это понимать?

За всех ответил Авангур:

– Здесь можно. Они не вошли еще в свое призвание. А там, в открытом мире, будет совсем по-другому.

– По-другому – это как? – спросил я, прищурившись.

– Я не знаю точно. Но судья их строго накажет или даже не позволит напасть и навредить.

– Кто вам такое сказал, бестолочи?

– Мы знаем законы, – буркнул Торн. – Здесь мы неподсудны. Это песочница.

– Что здесь?

– Здесь место, где мы должны созреть к служению, – вновь за всех ответил Авангур.

– Так, значит! – Я скрестил руки на груди. – Ну, стало быть, процесс созревания ускорим. – Я плотоядно улыбнулся, и лица… Да что там лица! Просто морды соискателей побледнели, став белее меловой бумаги.

Сколько я учил незадачливых соискателей, трудно представить, а пересказывать неинтересно. Кратко это труд, пот, раны и еще раз труд. Рохля, счастливый, что учеба его не касается, раза четыре бегал за живой водой. Кроме этого «стучал» на всех:

– А Торн ругается, командор, и обещает вырвать вам яйца… Мебус подговаривает остальных убежать… А Велес…

Все заговорщики были наказаны мной и коллективом. Я пользовался не мной придуманной системой «разделяй и властвуй». Зато отделение «сынов божьих» прошло курс молодого бойца в полном объеме. Они выучили устав, сочиненный мной тут же. Вернее, его первую главу. Там вообще было два параграфа. Первый гласил, что я великий и ужасный и всегда прав. А второй говорил о последствиях невыполнения моих распоряжений и отсылал к параграфу первому.

Кроме тактических занятий у нас была еще политинформация. Будущие покровители смертных слушали мой рассказ о том, как устроен мир и кто в нем правит. Узнав, что Рок захватил всю власть на планете, они зло оскалились. Про Беоту скабрезно ухмыльнулись. Про Кураму несказанно удивились. Худжгарху, которому они не будут вредить, чуть не кланялись.

Красавчика Бортоломея разморило, он задремал, склонил голову, посапывая, и я тихо, но так, чтобы все услышали, сказал:

– Всем, кто спит, – и уже громко скомандовал: – Встать!

Вскочил один покровитель художников, музыкантов и скульпторов, ошалело озираясь и не понимая, почему он один выполнил команду. Но остальные за его сон вновь маршировали и пели, пару раз пройдя по телу Бортоломея.

С песней «Дили-дили, трали-вали» мы подошли к пещере. Ее черный зев пугал моих спутников, они жались в кучку и прятались за моей спиной. А я почему-то не испытывал страха.

– Ждите здесь! – приказал я и направился к пещере.

Оттуда быстро выбежал огромный паук размером с грузовик. Он остановился в метре от меня и приготовился к прыжку. Подался назад и присел на задние лапы.

– Так вот какая ты, Матушка Шелкопряд? – произнес я. – Если прыгнешь, я тебе лапы оторву и засуну их в твой зад.

Я стал черным, и паучиха в нерешительности замерла. Она стала ощупывать мой разум, и я увидел ее ауру. До этого здесь я ауры ни у кого не видел. Как только наши ауры соприкоснулись и она попыталась влезть мне в мозги, я ее отправил в пустыню на пустой слой сознания. А красный шарик, что болтался в моей ауре, подтолкнул рукой. Он свободно пролетел мембрану и угнездился у паучихи.

Та сразу почувствовала беспокойство. Разорвала контакт и вдруг взбесилась. Она прыгала, сверкала, словно новогодняя елка, и в какой-то момент превратилась в огненный шар. Вспыхнула и рассыпалась пеплом.

– Я даже не знал, что так можно… – пробормотал за моей спиной Авангур. – Хотя где я здесь возьму интурию.

Я удивился! Сильно удивился тому, что он видел все, что происходило, но не подал вида. По пораженным взглядам остальных понял, что они тоже в курсе.

– Идем дальше, – махнул я рукой.

У перекрывающей зев пещеры паутины долго не стояли. Я порвал ее в одном месте у стены и сделал проход.

Но вот у обрыва с разрушенным мостом мы остановились. А куда идти? Назад? Там мы уже были. Вперед? Так там обрыв.

– Нам нужно принести жертву, – произнес за моей спиной Торн. – Одного из соискателей нужно скормить бездне.

Я обернулся. Все молча посмотрели на меня, потом на Рохлю с ведром. И тот спрятался за мою спину.

– Давай тебя, Торн, принесем в жертву, – предложил я ради шутки, так как считал, что выход есть и его нужно просто найти.

Логика моя была проста и понятна человеку, у которого мозги «не набекрень». Создатель не монстр, получающий удовольствие от мук своих созданий. И если он дал этим ребятам пройти путь познания самих себя, а я именно так понял смысл прохождения этого пути, то обязательно должен быть смысл и в этом провале. Еще я понял, что дойти сюда они могли, лишь объединившись. Но каждый из них, я это тоже понял, чувствовал внутри себя природу бога и хотел быть тем единственным, кто им станет. Создатель, или Творец, понимал трудности, с которыми столкнутся его создания. Жажда безграничной власти манит к себе как магнит. Ни один из них не устоял пред таким соблазном… Ну, может быть, кроме того старичка, который не пути боялся, а страшился, что не справится с искушением, и потому сидел привратником у входа.

Поэтому тот, кто все это создал, раздал каждому соискателю по кусочку духовной власти, чтобы они не смогли разрушить, то что он создал. Пока я думал, два брата, Велес и Бортоломей, подхватили под руки и ноги Торна и потащили к пропасти. Я еле успел крикнуть:

– Стоять! Не шевелись!

И все замерли. Кто с поднятой рукой, кто с поднятой ногой.

– Вы что, олухи царя небесного, совсем сдурели? Родного брата в пропасть скинуть захотели?

– Так, командор, вы сами сказали: «Давай, Торн, мы тебя сбросим», – стал оправдываться Велес.

Торн, ни жив ни мертв, сидел у них на руках.

– Отпустите его! – приказал я и они, недолго думая, бросили брата на крутом склоне. Тот с воплем покатился вниз, и я едва успел схватить его за ногу. Так и вытащил из пропасти висящего вниз головой и… обмочившегося.

– Помнишь, я обещал, что отпущу тебя? Так вот, я тебя обманул! – переиначил я прикол Арнольда нашего Шварценеггера и засмеялся.

– Спасиб-бо, к-командор, – заикаясь, поблагодарил Торн.

– Стойте и ждите, – отпустив Торна, приказал я и подозрительно поглядел на смиренно стоявших Велеса и Бортоломея.

Специально они брата так бросили или нет? Но, не найдя на их лицах ухмылок, решил не заострять на инциденте внимания.

Я стоял у останков моста и размышлял: «Что хотел Творец? Соискатели знали, что если бросить в пропасть своего брата, то можно пройти. А что еще можно сделать?.. Они не знали… И я – тоже. Перепрыгнуть? Нет, не получится. Алеш упал в пропасть и очутился в зале с судьей. Может, надо просто прыгнуть в пропасть – и все? Набраться смелости и прыгнуть?»

Ничего другого мне в голову не приходило, а наше стояние у пропасти затягивалось.

«А что я теряю? – подумал я. – Здесь смерти нет. Это все знают».

Я повернулся к своему маленькому отряду, оглядел их, как мне казалось, жестким повелительным взглядом и сказал:

– Делай как я! – повернулся к пропасти, закрыл глаза и сделал шаг над бездной.

Планета Сивилла. Степь

Ганга, хлопотавшая у костра, вздрогнула и зло сплюнула в огонь.

– Что? – спросил Гради-ил. Он только что принес охапку хвороста и бросил рядом с костром.

Невеста милорда упрямо поджала губы.

– Этот… – Она подбирала слова. – Этот… наглый сквоч, мой мужчина, мой жених, опять пропал. Я никогда не выйду замуж, потому что он от меня бегает. Вот скажи, Гради-ил, я разве некрасивая?

Эльфар тяжело вздохнул. С орчанкой было непросто, она была необузданной, как ураган, и не умела подбирать слова. Ну как можно своего господина обзывать сквочем? А он такой терпеливый, все терпит и прощает. Орк бы давно снял с нее кожу и натянул на барабан за непослушание. А она вон жива и еще смеет ругаться.

– Ганга, милорд не маленький мальчик, он знает, что делает и где ему надлежит быть. Ждем его и отдыхаем.

– Нет, Гради-ил, ты как хочешь, а я пойду туда, где намечается война. Я должна быть рядом с этим… немальчиком, – зло и с необъяснимой горькой обидой в голосе проговорила она. – Ты со мной?

Гради-ил закатил глаза. Ну за что ему это наказание – следить за невестой милорда и хранить ее от опасностей?! Что он может, если она сама лезет в пасть к пещерному медведю? Не свяжешь же ее.

– Ганга, ты помнишь, что сказал милорд?.. – Гради-ил сделал последнюю попытку отговорить орчанку.

– Да что ты заладил: «Милорд, милорд». Если он милорд, то я милорда, и мое слово наравне с его словом.

– Нет никаких «милорд» женского рода, – ответил эльфар. – И твое слово ниже слова господина.

– Пусть будет так. – Ганга выпрямилась, встала во весь свой немалый рост и гордо посмотрела в глаза эльфара. – Но оно будет повыше твоего. И тебя слушаться я не обязана. Я ухожу.

Она подобрала свой походный мешок, нацепила пояс с мечом и взяла лук со стрелами. Бросила презрительный взгляд на Гради-ила и, решительно отвернувшись, широкими мужскими шагами зашагала прочь.

– Стой, Ганга! – крикнул ей вслед Гради-ил.

– Ты меня не остановишь, – не оборачиваясь, отозвалась орчанка.

– Да я не собираюсь. Давай лорхов возьмем.

Ганга остановилась и обернулась. На ее лице играла довольная улыбка. Она показала, кто тут главный.

Выехали они через час, собрав все необходимое в дорогу.

– Ты знаешь, куда ехать? – неспешно понукая верхового быка, спросил Гради-ил.

– Знаю. Я держала с ним связь. День пути.

– Что делать будем, если встретим орков, что пришли воевать против милорда? Такое ведь возможно?

– Возможно. Ты спрячешься. Я знаю, ты умеешь. А я неприкосновенна. Я небесная невеста. Никто не посмеет меня тронуть, чтобы не прогневить небесного отца.

Гради-ил помолчал, мысленно анализируя то, что сказала Ганга, и проворчал через пару ридок:

– Что-то в свете последних событий я в этом сомневаюсь, Ганга. Степь разделилась, и каждый считает себя последователем Отца, а других – еретиками.

– Это не важно, – беззаботно отмахнулась она.

В ее крови текла кровь орков, и, приняв решение, она, как весь этот народ, уже не сомневалась и не мучилась вопросами, правильно она поступила или нет.

– Я сумею постоять за себя. И, кроме того, мы не будем явно себя обнаруживать. Ты ведь разведчик? Так? – Ганга повернула свое красивое лицо и посмотрела с лукавой улыбкой на эльфара.

Тот только молча кивнул.

– Ну вот и пойдешь впереди меня пешим. Увидишь чужих – сообщишь. Амулет переговоров у тебя есть.

Гради-ил, понимая, что она права, опять молча кивнул.

Они ехали вдоль предгорья еще полдня, и Гради-ил стал чувствовать смутное беспокойство. Оно с каждой ридкой усиливалось, как будто кто-то невидимый наблюдал за ними. Эльфар заерзал, отгоняя беспокойство, но, не выдержав, слез с лорха. Взял его под уздцы и пошел шагом. Смутное ощущение опасности усилилось. «Это может быть и от нервов», – подумал он. Эльфар чувствовал напряжение, ответственность за невесту милорда давила тяжким гнетом, и за каждым кустом мерещился враг. А, может быть, их на самом деле поджидает самая настоящая беда?

– Давай спустимся в ложбинку, – предложил он. – Мне что-то неспокойно.

Ганга застыла. Она закрыла глаза и своим шаманским чутьем стала прощупывать пространство. Все было тихо. Шелестел ветерок, в кустах прошмыгнул шарныга. Пахло горькими степными травами.

– Я ничего не чувствую, – произнесла она.

– Зато я чувствую тревогу, – тихо, не оглядываясь по сторонам, отозвался Гради-ил.

Он нагнулся и вдруг исчез из поля зрения орчанки. Ганга, подстегнув ногами лорха, подъехала к быку эльфара, подхватила уздечку и направилась в небольшую, заросшую кустами лощинку. Спорить она не собиралась: выросшая в степи девушка научилась осторожности. Одно дело – отвага, другое – безрассудство. Она не была безрассудной.

Ганга пробиралась сквозь колючий кустарник, не обращая внимания на то, что ее ноги кололи ветви. Толстая шкура быков защищала животных от таких мелких неприятностей, и лорх невозмутимо пробивал себе дорогу сквозь густые заросли.

Ганга спустилась вниз, и на склоне лорх неожиданно встал. Он замер, не слушаясь всадницу, и тут же ей в спину прилетело что-то тяжелое. Она успела почувствовать движение воздуха и стала пригибаться. Щит активировался, и девушка мельком увидела пролетевшее мимо тяжелое копье. Оно скользнуло по щиту и ушло в сторону.

В следующее мгновение Ганга была уже на земле. Она быстро на четвереньках пробежала к ближайшим кустам и, активировав амулет телепортации, прыгнула метров на двадцать назад, в ту сторону, откуда прилетело копье. Девушка не теряла хладнокровия, соображала и действовала быстро. Она понимала, что те, кто на нее напал, станут искать ее в кустах.

Очутившись в другом месте, она не стала подниматься, а, распластавшись в высокой траве, активировала свой шаманский жезл с духами.

Вокруг не было никого, только тишину разрывал рев раненого лорха. Ему в спину вошла стрела. Ранила неглубоко, потому что прошла сквозь луку седла. Животное мычало и топталось на месте. Оно же перекрывало обзор нападавшим того места, куда сначала побежала орчанка.

«Странно это, – осторожно оглядывая местность, подумала девушка. – Никого не видно. Но кто-то же напал!» И в тот же миг в трех метрах от нее впереди взметнулась размытая фигура. Ганга зло ухмыльнулась. Ее духи нашли врага и напали. Она телепортировалась ему за спину и воткнула кинжал в шею. Смазанное движение сбоку заметила мгновением позже и так же быстро, не мешкая, ушла прыжком телепорта обратно. Девушка затаилась. Противник, что выдал себя движением, – тоже. Первый враг, поверженный ударом кинжала в шею, упал и корчился под ногами лорха, издавая тихие стоны.

Ганга вновь применила жезл шамана, не став творить другую шаманскую волшбу. Очень уж странный попался противник. Скрытный, владеющий магией и тоже умеющий прятаться. Справа, буквально в двух шагах от Ганги, поднялась подернутая дымкой фигура. Девушка постаралась проследить взглядом, в какую сторону он двинется, и… Тут же на Гангу обрушился большой черный комок шерсти. Он зарычал и навалился ей на спину. Снова сработал щит, и тварь отлетела в сторону. Не раздумывая ни мгновения, девушка применила телепорт и оказалась за мычащим лорхом. Зверь, что напал на нее, обиженно взвизгнул и заметался на месте.

«Кошка! Большая черная кошка, каких не водится в степи и в горах, – эта мысль поразила Гангу. – Откуда?» Но додумать она не успевала. Зверь, потеряв жертву, кинулся на лорха. Но боевой бык почуял угрозу. Он, громко замычав, сам прыгнул и лягнул ногами. Ему несказанно повезло. Странное лохматое существо попало под копыта. Удар был силен, и тварь, жалобно замяукав, отлетела назад. Но все равно, хоть и с трудом, поднялась и приготовилась к прыжку. Ганга перекатилась в сторону и видела кошку, спрятавшись за быком. Тварь тоже заметила ее и присела на брюхо, зло зарычала, бешено забила хвостом и напрягла мышцы.

Ганга приготовилась встретить ее «воздушным кулаком». В сознании пробежала и исчезла мысль: «Хорошо, что любимый – такой мастер артефактов. Если бы не его щит из амулета, я дважды была бы мертва». Но не успела эта мысль убежать, как на спину кошки упала тень. Животное издало хрип и затихло. Рядом с тварью показалась размытая в движении, еле видимая глазом фигура. Не думая, Ганга спустила заклинание «воздушного кулака», и фигуру отбросило в сторону. Следом в то место, куда упал невидимка, ударили две ледяные иглы. И тотчас там появился Гради-ил с кинжалом в руке. Он взмахнул им и резко опустил. Потом еще раз.

– Все! – проговорил он хриплым голосом: – Все чисто, Ганга. Вылезай.

Девушка на четвереньках, еще не успокоившись от горячки скоротечной схватки, пролезла между ног спокойно пасущегося быка. Рядом с ним лежал лицом вниз, истекая кровью, лесной эльфар. Она перевернула его и всмотрелась в лицо. Точно, лесной эльфар. Ганга сильно удивилась такому обороту, не понимая, что он тут делает.

– Рейдеры! – рядом показался Гради-ил. – Их было пятеро.

Эльфар был ранен. Кровь сочилась с правой руки, сильно намочив рукав. Он только сейчас, достав флакон лечебного зелья, вытащил зубами пробку, держа здоровой рукой бутылочку, и выпил его.

– Старею, – невесело усмехнулся он. – Поздно заметил их. А они меня, представляешь, ждали. Знали, уроды, нашу тактику. Спасибо милорду, его щит здорово помог.

Ганга лишь кивнула. К чему слова, если все обошлось. Не суетясь, основательно, не брезгуя, стала обыскивать тело. Она сняла сумку и ремень с нашитыми кармашками. Отложила в сторону. Расстегнула куртку. Эльфар уважительно и с одобрением смотрел на ее действия.

– Помоги! – Ганга приподняла тело, и эльфар стянул куртку. Под ней была жилетка с карманами, надетая на нательную зеленую рубаху. В карманах они обнаружили два свитка и пять амулетов.

Амулеты со словами «потом разберемся» эльфар забрал себе. А свитки стал изучать.

– Это свиток телепорта, а это – вызова существа из другой вселенной. – Он протянул орчанке по очереди два свитка.

– Ага, – удовлетворенно произнесла девушка. – Пригодится. Я помню, мальчишка раздал нам такие, когда напали муйага.

Гради-ил поморщился.

– Ладно, ладно, – отмахнулась девушка. – Твой и мой лорд. Доволен?

Гради-ил вежливо промолчал.

– Здесь еще была большая черная кошка, – уходя от скользкой темы разговора, произнесла орчанка.

– Была, – кивнул эльфар, – но ушла к себе. Это призванное существо. Я ее ранил, и она вернулась в свой мир залечивать раны.

Они обошли тела лесных эльфаров и забрали трофеи.

– Хотелось бы знать, что забыли лесные выродки здесь, в степи? – произнесла вслух Ганга.

– Я думаю, они шли к битве, которая должна состояться в предгорьях, – размышляя, медленно проговорил Гради-ил. – И милорд говорил, что те, кто пошел против Худжгарха, – союзники лесных эльфаров.

Довольная орчанка, пряча свитки и зелья в свою сумку, отозвалась на его слова:

– Вот видишь! Мы помогли нашему лорду, – заметив усмешку в глазах эльфара, спросила:

– Что? Что не так?

– Нет, все нормально, – ответил Гради-ил и отвернулся.

– Да ну тебя! – Ганга шутливо ударила эльфара кулаком в спину. – Что вы все заладили: милорд, милорд. Он… молодой… в общем, не важно. А важно то, что мы оказались полезны. Кто знает, что бы эти нелюди смогли предпринять? А ты не хотел идти! – Она высоко подняла голову и с вызовом посмотрела на Гради-ила.

Тот в ответ погасил усмешку и произнес:

– Тут не только эльфары. Там дальше десяток орков лежит. Муйага. Видимо, им непосчастливилось встретить рейдеров. Их прирезали, как ягнят.

На ночевку они остановились у подножия небольшой скалы, над которым нависал скальный выступ. Ветра со временем выбили здесь глубокую пещеру, но ее облюбовали не только они. Гради-ил ногой толкнул кучу костей.

– Гиена, – проговорил он. – Здесь их водится много. Надо быть осторожней. Подкрадывается эта тварь незаметно и нападает молниеносно. Зубы у нее такие, что ногу быку перегрызет.

– Подумаешь! – небрежно отмахнулась Ганга. – Я на таких с детства охотилась.

– Это не совсем то, о чем ты говоришь, – проворчал Гради-ил. – Гиена подкрадывается тихо и выпускает в воздух жидкость из желез. У нее на щеках отверстия, откуда она распыляет яд. Жидкость, испаряясь, усыпляет жертву…

Он замолчал, сложил костер и зажег его.

– А охота – это просто загон животного. Оно бежит, ты догоняешь и расстреливаешь из лука. Потому что копьем в нее попасть невозможно. Верткая очень.

Ганга, скрестив ноги, сидела на седле.

– Лорхи предупредят, – произнесла она.

– Если их не сожрут, – отозвался Гради-ил.

Они поели и распределили смены дежурства, Сначала спал эльфар, а потом в полночь должен был дежурить он.

Ганга разбудила Гради-ила толчком. Тому показалось, что он не спал, а только прикрыл глаза.

– Что? Уже пора? – шепотом, протирая глаза, спросил он.

– Да… – Девушка с тревогой вглядывалась в темень. – Лорхов почему-то не слышно.

Гради-ил подобрался и прислушался. Было тихо. Вдалеке ухали совы, потрескивал костер, в редкой траве выводили свои трели кузнечики, но лорхов, что постоянно жевали жвачку из травы, не было слышно.

Разведчик вытащил меч и осторожно двинулся к выходу из пещеры. Ганга подбросила ветви в костер. Пламя сначала поутихло, а потом, жадно поглощая дерево, взметнулось к потолку пещеры, осветив вход в нее. Там тенью промелькнул эльфар и исчез. Вновь наступила тишина, прерываемая треском горящих веток. Тишина казалась нескончаемой. Гради-ил не возвращался. Со стороны входа не раздавалось ни звука. На девушку нашло беспокойство. Она встала и взяла в левую руку горящую ветку, в правую – кинжал. Пригнувшись, готовая к любой неожиданности, осторожно пошла вдоль стены пещеры к выходу, к той границе, что разделяла свет и тьму. Она неосторожно наступила на кость, и та хрустнула. Громкий звук, неожиданно прозвучавший в тишине, испугал ее. Ганга непроизвольно присела и посмотрела под ноги. Ее сердце гулко застучало в груди и отдалось болью в висках. Чтобы успокоиться, она сделала три глубоких вдоха. Раздраженно переставила ногу и подняла глаза. На нее в упор смотрели красные большие глаза гиены. Ганга не успела ничего подумать, от неожиданности она вскрикнула, и тварь сразу же бросилась на девушку, повалила на спину и попыталась достать до горла. Но щит дважды отклонял ее в сторону. Орчанка напряглась и ногами уперлась твари в брюхо. Ее вытянутые руки ухватили шею гиены и держали голову хищника на расстоянии. С зубов твари капала вонючая слюна. Гиена рычала и резко вертела головой, пытаясь освободиться от хватки жертвы. Наконец Ганга смогла выбрать момент и оттолкнула ногами хищника, а следом не мешкая запустила две ледяные иглы сразу. Они вошли животному в открытое брюхо, и гиена оглушительно завизжала, а в следующее мгновение свистнул меч и опустился ей на спину. Хищник упал набок и захрипел.