Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

Меня поздравили и вежливо предложили покинуть собрание, чтобы без свидетелей заняться вторым вопросом. А мне нужно было спешить дальше, по пути разлома планов Рока…

Рок сидел над расчетами. Астрология не была сильной стороной его натуры. При осуществлении своих замыслов он чаще полагался на свой опыт и интуицию, чем на расположение звезд и нумерологию. Пока ему все удавалось. Он потратил сотни лет, чтобы сложить нужную комбинацию событий, и, хотя не все шло, как хотелось, в главном он был уверен: он победит. Пусть этот червь не бросился спасть свою невесту, но у него не было и сил помешать планам Рока. Силы, которые пришли в действие, не остановить ни Худжгарху, ни самому Року.

Если не получится захватить власть в Снежных горах, то империя все равно захватит Вангор и, уже объединившись со снежными эльфарами, подчинит лес и завоюет орков. Если лесные эльфары помогут Младшим домам в борьбе за власть в Снежных горах, то империя уже в союзе с лесом подчинит себе степь.

В степи у него тоже крепкие позиции. Пятнадцать племен предотвратят поход орков вглубь Лигирийской империи и свяжут руки хану. Их поддержат оседлые племена. И там начнется хаос. Непрерывные гражданские войны. В таких условиях подчинить степь будет просто. Он станет полновластным хозяином на востоке.

А Беота поймет, что у нее нет другого выхода, как стать его женой, и тогда под его рукой будет вся планета. Мелочь, что сейчас путается под ногами и заручилась покровительством самозванца, он направит в другие миры, и они станут там проводниками его воли.

Мечта его сбудется. Он станет богом для всех смертных в заселенной вселенной. Пусть Творец творит, он Рок, как самый достойный, будет править.

Беота не стала ждать развития ситуации на материке, где обосновались Рок и Малыш, как она назвала Худжгарха. Она тайно посетила материк и очень удивилась тому, как Рок накрыл свои планы сплошным туманом непроглядности. Еще больше она удивилась тому, что над степью был туман Малыша и он покрывал четверть всей степи. Правда, кусками, но если он их соединит, то это будет уже больше четверти всей степи. За такой короткий срок добиться таких успехов! Это ее поразило. Помогало ей то, что на материке были ее поклонники дворфы, и там, где они обитали, пропадал туман. Но главное она увидела. Туман Рока достиг старых гор и покрывал их. Он не закрывал Вечный лес, но понять, что там происходило, было трудно, это говорило о том, что Рок на лес имеет большое влияние.

Беоте не доставило большого труда соотнести увиденное самой и услышанное от Малыша. Он оказался прав во всем, и еще она поняла, что он предлагал ей поучаствовать в игре. А то, что этот неутомимый разрушитель планов Рока вел свою игру, она поняла сразу, как только увидела открывшуюся ей картину на континенте.

«И как хитро все обставил, мерзавец, прибежал якобы прощаться!» – восхитилась Беота. Теперь ей предстояло решить, какую позицию занять.

Планы Рока ей стали понятны. Он захватывает Вангор, потом или Снежное княжество, или Лесное. Следом падают к его ногам орки. Он становится полновластным властитель восточного полушария. А после организует экспедицию на ее земли. Рано или поздно он поставит там свой форпост и будет его расширять. За этим последует ее капитуляция. Не захочет же она, как и Худжгарх, уйти в забвение. И чем раньше она это сделает, тем выгоднее условия брака с Роком она выторгует. Но будет почти его рабыней…

С Малышом все по-другому. Она сможет остаться независимой и хозяйкой своих земель, о большем она не мечтает. Худжгарх более выгодная партия, и она сможет подождать с замужеством… Видимо, надо будет ему помочь и поторговаться. А то ишь какой шустрый! Прилетел, наплел, внезапно ушел и заставил ее принять его сторону.

«Каков нахал! Я с ним встречусь и обговорю цену помощи», – решила она и не стала откладывать разговор в долгий ящик.

Беота приблизилась к горе Худжгарха и мысленно позавидовала. Его гора заметно подросла. Еще больше неприятно ее поразило то, что встретил ее не сам Малыш, а Авангур. Он вежливо ей поклонился, без издевки, с искренним почтением.

– Рад видеть тебя, сестра, – поприветствовал он ее. – Какими судьбами заглянула к нам?

– К вам? – Беота приподняла бровь. – Я к Худжгарху.

– Его сейчас нет. Я за него. Можешь обсудить со мной.

– Что мне обсуждать с тобой! – раздраженно произнесла Беота. – Ты не имеешь власти, не имеешь своей горы, ты пустое место.

– Не скажи, сестра. Мое место может быть у каждого хранителя на горе. Вот Худжгарх мне его дал, и я благословил его пророков. А пророков Рока лишил силы…

Беота поморщилась. Авангур был прав, но гордость не позволила ей с ним согласиться. Она просто в очередной раз удивилась предусмотрительности Малыша. И это ее здорово задело. Он очень грамотно вел свои дела и… мог в будущем стать опаснее Рока…

«Хотя о чем это я? – оборвала ненужные мысли Беота. – У него нет лучшей партии, чем я».

– Просто передай хозяину, что я хотела с ним обсудить наши дела, – произнесла она.

– О-о-о! У тебя с Худжгархом дела! – воскликнул покровитель пророков. – Не о свадьбе ли идет речь, неприступная Беота?

– Даже если и о ней, Авангур, тебе подобное не светит и через тысячу лет. Пока. – И раздосадованная словами Авангура, скрылась. Беота отругала себя за то, что первой полезла к Малышу и теперь, не застав его, попала в невыгодную позицию на переговорах.

Малыш появился спустя пару часов. Выражение его лица было простодушным и по-детски наивным.

«Притворщик», – с недовольством и скрытым восхищением подумала Беота.

– Вы хотели меня видеть, прекрасная Беота? – спросил юноша и глупо улыбнулся.

– Проходи, есть разговор, – просто, без обычных своих жеманных манер произнесла она, и человек оказался в ее покоях.

Беота пристально посмотрела на юношу.

«Молод, красив, умен и коварен. Все, что нужно для хранителя», – подумала она, но сказала несколько иное:

– Я хочу, чтобы между нами не было недопонимания, юноша. Я видела, что Рок приготовил войну империи и Вангора. Твои слова оказались верны. Не знаю пока, чем это может грозить мне, но тебе явно угрожает опасность. Мы можем договориться… – Она вновь испытующе вгляделась в его лицо. Но оно было непроницаемо слащаво. Он смотрел на нее с обожанием и вроде ни о чем другом не думал. – Что скажешь? – спросила она.

– Э-э-э… Вы о чем? – спросил человек.

– О договоре о помощи тебе. Ты оглох?

– Нет, но зачем мне помогать, несравненная Беота?

– Ты не хочешь получить от меня помощь?

– Смотря в чем.

– Я помогу тебе в войне с Роком. – Беота начала раздражаться. Не переоценила ли она этого паренька. Вон он сидит, смотрит на нее и «пускает слюни».

– Каким образом это поможет мне? – спросил юноша.

«Правильный вопрос, – отметила про себя Беота. – Значит, не совсем тупой».

– Я помогу нарушить его планы завоевания Вангора, – произнесла она.

– Да? И что мне это даст?

– Он не пойдет завоевывать степь.

– Хорошо, помогайте.

– Не так все просто, дружок, – усмехнулась Беота, – я хочу знать, что получу взамен.

– От меня? – удивился человек.

– Да, от тебя.

– Ну, я согласен стать вашим мужем… Когда стану взрослым. Устроит?

– Нет.

– А что конкретно вы сделаете, помогая Вангору? – спросил юноша.

– При чем здесь Вангор? – помрачнела Беота.

– Ну как при чем! Вы не позволите империи лигирийцев завоевать Вангор. Если бы разговор шел о степи, то я бы подумал, что мог бы вам дать. А так даже не знаю… Я лишь граф Вангора, и только. Как вы знаете, я не король.

Беота поняла, что начала разговор неправильно. Парень или тупит, или очень хитро выскальзывает из ее рук. И глядя на него, не поймешь, что у него в голове. Ей так и так придется вмешаться, но вот вырвать себе что-то у этого скользкого, как угорь, человека очень трудно. Он так странно ведет переговоры, что ей приходится напрягаться.

– После Вангора он возьмется за степь, ты это понимаешь? – спросила она.

– Может, да, а может, нет. Вы же не знаете, что творится в голове Рока, несравненная…

– Хватит называть меня несравненной, – в раздражении бросила Беота, – ты сам мне про Рока рассказал.

– Так я высказал предположение. Давайте поговорим об этом, когда он нападет на степь.

– Тогда может быть поздно, – произнесла, прищурившись, Беота. – И условия будут совсем иные.

– Ну что же, если будет совсем худо, отдам все, что попросите, – вздохнул юноша. – Кроме служения.

Беота поджала губы. Она поняла, что спорить и договариваться бесполезно. Он сумел ее просчитать, и разговаривать с ним дальше – это значит показать свою заинтересованность и глупость.

– Я услышала тебя. Свободен! – резко ответила она, и человек был выдворен из ее покоев.

«Негодник, – мысленно вознегодовала Беота. – Опять обвел меня вокруг пальцев. Как это ему удается?..»

– Ребята, о какой сумасшедшей бабе вы говорили? – повторил свой вопрос Фома. – Она похожа на меня?

– Только клыками, а так очень красивая, – ответил самый смелый из троицы.

– Описать ее можете?

– А чего ее описывать? – ответил другой и опустил кривой меч с утолщением на конце. – Смерть баба. Убила множество наших воинов, и все за коротышку и длинноухого бледнолицего певуна. Мы спаслись, сбежав в город. Тут буря началась, и появилась эта пирамида. В нее спрятались.

Фома, услышав про бледнолицего певуна с длинными ушами, насторожился.

– Как ее зовут, знаете? Как тут оказалась? Знаете?

– Нет. Зачем нам ее имя? Слышали, что она несколько раз перебила отряды племен… А тут заявилась не одна, а с ящером, каменным болваном и с двумя десятками других баб и парней с клыками. Но те вампиры, это точно. Они прошли мимо отобрали жертву и поубивали наших воинов, затем скрылись в каменном кольце…

– Где это кольцо?

– Тут на месте пирамиды. Ты это… нас не ешь. Мы бурю переждем и уйдем…

– Я не ем человеков. Покажите кольцо, куда ушла эта баба, и я вас отпущу.

– Ладно, вампир, мы согласны, – ответил один из троих, и они спрятали мечи в широких ножнах. Фома сел на корточки и стал ждать, когда буря утихнет.

Через полчаса в коридоре заскрипел песок. Фома насторожился. С вопросом во взгляде посмотрел на троицу, но те лишь отрицательно покачали головой. Тогда Фома актировал молекулярный меч и приготовил станер. Он поднялся и встал рядом с углом.

Скрип усилился, и Фома запустил очередной светляк. В свете огонька из-за угла показалась здоровенная голова ящера. Он сделал шаг, и Фома применил парализатор. Незваный гость рухнул и перегородил выход.

Фома оценил размеры ящера и его зубастую пасть. Он был похож на тех, что используют как ездовых животных лесные эльфары, но был гораздо больше.

– О дейвы-защитники! – прошептали трое на разные голоса. – Это наша смерть…

Фома одним взмахом отрубил ящеру голову и разрезал тушу на куски. Все вокруг залило кровью.

– Это ты зря сделал, вампир, – простонал человек. – Сейчас сюда набегут остальные твари… – Но Фома оставался спокойным. Он проверил мясо на пригодность к употреблению в качестве пищи, и оно оказалось съедобным. Он создал заклинание малого огненного вихря и стал жарить большой кусок мяса, нанизанный на кинжал. Ему не надо было, чтобы оно было полностью приготовленным, орки ели и полусырое мясо, и сырое.

На глазах пораженных хуманов он стал жадно есть скворчащее и истекающее соком наполовину с кровью мясо.

К ним больше никто не пожаловал, а когда шум за стенами пирамиды смолк, Фома кивком головы позвал на выход смирно сидящую в углу троицу. Он вышел первым и почти ослеп от яркого света местного светила. Отошел от пирамиды и смог рассмотреть ее размеры. Пирамида была большой. Больше пятидесяти лагов в высоту и с широким основанием. Под нее уходила река и терялась.

Следом вышли хуманы.

– Надо же! – произнес один из них. – Я и не знал, что тут есть пирамида… – Он с обалдевшим выражением на лице посмотрел на реку и добавил: – И река… Мы куда попали?..

– Где ваше кольцо? – спросил Фома. Оглядываясь по сторонам, он не видел никакого кольца.

– Было тут… если это тот самый город, – пробормотал самый говорливый из хуманов. – Но… Теперь тут пирамида и река… Хотя это тот самый город. Вон дворец с синим шпилем. Его видно издалека.

Фома, помня, что пирамида мигрирует, отошел он нее подальше. Сканер нейросети не показывал отметок врагов или хищных животных. Фома перешел на магическое зрение и стал искать следы знакомой ауры. И к его неописуемому восторгу, он ее нашел. Знакомый аурный запах Ганги был силен. Значит, она прошла тут недавно. След перемежался с множеством других следов, но Фома их отсек. Сам след уходил под пирамиду.

Пришлось подождать еще пару часов, и пирамида стала медленно исчезать. Хуманов он отпустил сразу же, как обнаружил след ауры орчанки, и те, радостно оскалившись, поспешили убраться подальше.

Исчезала пирамида, и исчезала река, а на ее месте появлялся темный обелиск и каменное кольцо. След ауры Ганги вел в него, и он, дождавшись, когда река и пирамида исчезнут, направился к нему.

Он проскочил кольцо и тут же столкнулся с ящерицей, стоявшей на задних лапах. Ящерица держала в руках посох. Не успев испугаться или подумать о чем-либо, он краем сознания отметил, что на сканере замелькали красные отметины, и он, не думая, что будет дальше, ударил лезвием молекулярного меча по раскрытой пасти ящерицы. Ногой оттолкнул тело и устремился дальше. Он пробежал несколько шагов, и его окружила тьма. Выскочив из нее, он оказался в зале с бассейном, и в нем плавал сказочный дракон с небольшими крыльями. Фома почувствовал, как в его сознание стали ломиться чужие мысли. Он вытянул руку и, отступая, стал пускать ледяные иглы в дракона одну за другой.

Но вскоре вновь наступила тьма, из которой он выскочил туда же, откуда ушел. Но в помещении с черным обелиском было около десятка ящеров и три каменных исполина. Ящеры уставились на орка и направили на него свои посохи. Фома почувствовал сильнейшую опасность. Он использовал пояс левитации и поднялся к куполу, по ходу подъема ушел в скрыт, а то место, где он стоял, окутали темные сети. Они упали на пол, разрезали каменные плиты и растаяли.

«Опасная штука!» – подумал Фома, уходя подальше от места, где растаяли сети. Он опустился за спиной ящеров и стал рубить их свои мечом. Вскоре неуклюжие ящеры были изрублены. Фома, не зная, куда пойти, огляделся. След Ганги затерялся среди многих десятков других. Он определил то кольцо, через которое прошел сюда, и сделал у его основания на полу зарубку. Затем прихватив брошенный ящером посох, что попался под руку, прыгнул в другое кольцо.

Вышел он в городе, очень похожем на тот, в котором он появился вместе с пирамидой. И увидел редкую цепочку хуманов, бредущих по направлению к нему. Они шли, ничего не замечая вокруг. Подошли к кольцу и остановились. Были они одеты пестро, и все были босиком. Они глупо улыбались и толпились рядом. Один из них отличался от загорелых, худых и низкорослых мужчин ростом и статью.

Не зная, что с ними делать, Фома приказал всем сесть, и они его послушались.

Магическим взором Фома осмотрел местность и не увидел след ауры Ганги.

Он тоже присел, укрывшись от жарких лучей местного солнца за стеной пустого бассейна, и задумался. Найти Гангу оказалось не так-то просто. Но радовало то, что он вышел на ее след, который вскоре, правда, потерял. Зато обрел сильную надежду найти ее.

«Нужно возвращаться и пробовать ее найти через другой портал», – решил он.

За размышлениями он почувствовал, как кто-то дергает его за рукав куртки.

– Орк, слышишь?..

Фома обернулся и увидел того самого высокого хумана. Тот смотрел на орка вполне осмысленно.

– Орк, мы где?..

Где-то в другом мире.

Закрытый сектор. Снежные горы.

Космос закрытого сектора. Инферно

– Я не хочу возвращаться в твой запустелый замок, – отмахнулась Ганга от руки вампира, который хотел повести ее с собой. – Иди и ложись в свой гроб. Я останусь тут.

– Малышка строптива, – гортанно засмеялась женщина. – Тебе, Вермилон, никогда на них не везло. Ты случайно стал главой своего клана и по жизни как был неудачником, так им и остался.

– Он не неудачник, – вступилась за вампира Ганга. – Он слишком долго жил. Ему все надоело. То, что для тебе еще представляет интерес, ему уже не интересно. Не интересны женщины, не интересны власть и интриги, он ими просто пресытился. Но его зовет долг, и он ему верен. Пошли, Вермилон. Здесь тебя не ценят. – Она ухватила под руку опешившего Владыку и повлекла прочь.

Мужчина и женщина удивленно смотрели им вслед.

– Это что сейчас было? – спросила женщина.

– Тебе утерли нос, моя милашка, – засмеялся мужчина и взял спутницу под руку.

Женщина вырвала свою руку из его руки, освободилась и возмущенно, громко проговорила:

– Она меня оскорбила! А ну стой! – крикнула она в спину уходящей паре.

Ганга остановилась и обернулась.

– Чего тебе еще надо? – спросила она.

– Ты меня, дерзкая тварь, оскорбила!..

– Сама ты тварь, – огрызнулась Ганга. – Наглая тварь. Вот теперь я тебя точно оскорбила. Вызовешь меня на поединок?

– На поединок? Тебя смертную? Я тебя просто раздавлю. – Она вытянула руку, а Ганга применила короткий телепорт и переместилась ей за спину. Ушла в скрыт. В ее руке был кинжал, и он оказался прижатым к ее горлу.

– Не хочешь одуматься? – спросила Ганга в ухо женщине. – А то останешься без ушей.

– Стойте! – закричал мужчина. – Вы не можете устраивать тут потасовки. А ты, Риштела, если хочешь взять ее жизнь, должна сражаться на арене.

– Да кто она такая? – возмутилась та. – Просто кусок мяса.

– Да, я кусок мяса, – засмеялась Ганга. – И я могу отрезать твои уши. Я знаю, ты их вырастишь заново. Но об этом будут знать все. Ты этого хочешь?

– Завтра я буду сражаться с тобой сама, – прошипела Риштела. – Отпусти.

Ганга отпустила шею женщины. Та отошла, обернулась и показала клыки. Ганга не осталась в долгу и тоже показала клыки.

– Зачем ты ее разозлила? – спросил Вермилон. – Она очень мстительная и заносчивая. Так же поступила и Вармила, но она сбежала, а ты погибнешь от ее руки… Хотя ты так и так погибла бы, но за добрые слова в мой адрес спасибо. Эх… осталась бы со мной. Знаешь, как быстро время летит. Не успела бы оглянуться, и тысяча лет уже прошли. У меня гроб… Ох мои ноги. Апчхи. Проклятый артрит. Апчхи. Проклятый свет…

– Хватит говорить мне о своем гробе… Ты можешь вылечить свой артрит. Почему ходишь и кряхтишь?

– Потому что так я чувствую себя живым, а когда ничего не болит, знаешь, как противно? Ты словно умер…

– Понятно, – отозвалась Ганга, которой его объяснение совсем не было понятно.

Они вышли из дома, и Ганга сказала:

– Я тут останусь, не пойду в твой замок.

– Хорошо, жди здесь, – не стал спорить Вермилон и, хромая и охая, пошел прочь, но вскоре, к удивлению Ганги, вернулся.

– Ты чего вернулся, Владыка? – спросила его Ганга. Она сидела на крыльце дома и чистила рыбу, добытую Боо.

– Да беда там, – отрешенно произнес Вермилон. – Коте, что стала Вармилой, наводит порядок в замке. Они там моют, чистят, выносит мусор… Там стало совсем неуютно, шумно, чисто. Ни ящериц, ни пауков, и даже мух нет. Вот скажи, что это за замок?

– Нормальный замок. Еще бы окна проделать, совсем было бы хорошо.

– Окна?! – в страхе воскликнул вампир. – О чем ты говоришь! – искренне и возмущенно воскликнул Владыка. – Свет – это ужас. У меня аллергия на него… Ты что делаешь? – он посмотрел на рыбу в ее руках.

– Рыбу чищу.

– Я вижу, зачем?

– Съесть хочу.

– Фу, дикарка. Есть рыбу – это дикость.

– Дикость – питаться кровью живых существ.

– Много ты понимаешь, кровь человека дает нам вечную жизнь.

– А зачем она тебе, Вермилон? Чтобы лежать в гробу?

– Чтобы править смертными, недалекая гостья. Власть – это все…

– Много ты имел власти, и что, доволен? – спросила Ганга. – Бабы тобой помыкают, а ты терпишь.

– Да, ты права, клыкастая. Бабы – моя слабость. И что? А я имею право иметь слабости, так я себя чувствую живым…

– Странный ты, Владыка, – отозвалась Ганга. – Живешь долго, подчиняешься женщинам, болеешь, и все для того, чтобы через муки чувствовать себя живым. Не понимаю…

– Давай я тебя укушу, и ты меня поймешь… Не сразу, правда, но через лет так тысяч пять-шесть поймешь.

– Не, спасибо. Мне и так хорошо. Я не хочу жить вечно и спать в гробу.

– В нем уютно, – без всякой надежды в голосе проговорил Вермилон. Рассеянно взял рыбу с крыльца и, задумавшись о чем-то своем, стал ее есть.

Перед закатом пришла Коте, взяла Вермилона за руку и потащила в замок.

– Совсем старый стал, ну как дитя малое, – сокрушенно пожаловались она Ганге. Та лишь изобразила улыбку, обнажив клыки.

«Странные эти вампиры, – подумала она, – и почему их все боятся?»

Она пожарила рыбу на костре, и на запах вышел старичок.

– Есть будете? – спросила Ганга.

– А что там у тебя, дочка? – спросил старичок и повел носом.

– Рыба, вино, вода и божественный плод. – Она немного разгрузила седельную сумку лошади. Сняла с нее седло и отпустила пастись.

– Божественный плод, это что такое?

– Попробуйте, вам понравится.

– Ну угощай, коли пригласила. – Старик сел рядом на ступеньки, взял кусок рыбы и осторожно стал есть. Ганга подала ему чашу с вином. Он взял и выпил. Поел, вытер о штаны руки и взял кусок желтого плода. Откусил и зажмурился.

– Как вкусно. Действительно, божественный плод… Ты вот что, дочка, завтра, когда объявят схватку, не убивай Риштелу. Я знаю, ты победишь.

– Я что, должна дать убить себя?

– Нет, у нее есть слабое место. Нагнись, я тебе о нем скажу. У стен тоже есть уши. Не хочу, чтобы кто-то узнал о нашем разговоре.

Он зашептал, и Ганга, широко открыв глаза, его слушала.

– В самом деле? – спросила она, и старик, хихикнув, кивнул.

– Вот тебе крест не вру… – Старик перекрестился двумя перстами, потом попрощался и ушел. Ганга осталась почти одна, не считая Боо, свернувшуюся на траве, и пасущуюся лошадь. Та чувствовала себя вполне счастливо. Голем, охраняя их покой, стоял каменным столбом безучастный ко всему.

Мысли Гáнги унеслись к жениху. Да что там к жениху! Уже мужу. Она его любила так сильно, что готова была за него умереть.

Она вспомнила их первую встречу, когда он нагло пялился на ее грудь. Ее сердце екнуло, и она сразу же в него влюбилась, как девчонка. Но гордость толкнула ее вызвать его на поединок. А он ухитрился лизнуть ее грудь и стал почти членом рода. Это ее обрадовало и сильно рассердило. Как он смел?!. А он смел был во всем. «Ах, Ирри, Ирри! Как мне тебя не хватает!» – всплакнула Ганга, но она была бесконечно уверена в том, что он ее найдет. Ирри может все! Он сокрушит границы миров, но найдет ее и их сына… Эта вера придавала ей силы и уверенность, что она обязательно выживет.

Ганга тихо запела песню, что пела ей мать. Она помнила ее плохо, та рано ушла из жизни.

Ганга была метисом. Ее мать – лигирийская аристократка, красавица, дочь лигирийки и лесного эльфара. Она была отдана в степь замуж за орка, сына верховного шамана. А тот был метисом от орка и человеческой женщины. Только так ее могли спасти от мести лесных эльфаров, убивающих метисов-берок. Отец ее считался орком, и эта месть на нее не распространялась. Лесные затворники признавали орков как равных и одних из первых разумных созданий Творца в их мире.

Незаметно для себя Ганга задремала. Разбудил ее осторожный толчок в плечо.

– Просыпайся, дочка. Скоро состоится бой, а тебе еще нужно подготовиться. – Рядом стоял старик и тряс ее за плечо. – Проснулась. Вот и хорошо. Есть перед боем не надо. Пошли, – он разогнулся и первым вошел в дверь дома.

Ганга применила очищение идришей и, почувствовав свежесть в теле, вошла следом за стариком. Ее встретили две девушки с черными убранными в хвост волосами.

– Иди с ними, они нарядят тебя на битву, – распорядился старик и ушел. Девушки встали по бокам и показали рукой, куда идти. В подземных комнатах арены они положили на деревянную скамью легкое красное шелковое платье.

– Госпожа! Вам надо раздеться и надеть эту тунику. Мы намажем вас благовониями и приготовим к битве.

Ганга не спорила. Она стряхнула сапоги, размотала портянки, сняла штаны и все остальное. Оставшись обнаженной, она выпрямилась во весь свой немалый рост.

Девушки увидели ее выпирающий живот и тревожно спросили:

– Вы, госпожа, беременны?

– Да, – кратко ответила Ганга.

– Госпожа, вы можете отказаться от поединка, пока не разрешитесь…

– Не буду – отрезала Ганга, – у меня нет времени на это. Делайте то, что должны делать.

Ее намазали пахучим маслом и надели на голое тело тунику.

– Все готово, госпожа, – произнесли одновременно обе девушки. – Вы можете идти на арену, мы вас проводим.

Ганга кивнула и пошла к двери. Они вышли на арену, посыпанную желтым речным песком. В своем красном секторе стояла также одетая в красную шелковую тунику ее соперница. Они не имели оружия, и свой мультитул Ганга оставила с вещами. Как объяснили ей девушки, сражаться можно руками, ногами, зубами и магией, но не оружием. Бой длится до смерти, или пока одна из сторон не попросит пощады. Вот и все правила.

Над ареной разнесся громкий голос распорядителя арены. Им оказался старик, который возвестил о начале великого боя столетия за честь двух кланов Обе трибуны были заполнены до отказа. Ганга мельком глянула на трибуны и опустила взгляд на соперницу. Та не смотрела по сторонам, она показывала клыки и прожигала соперницу колючим взглядом.

Старик назвал участников поединка:

– За клан Крови в защиту чести клана выступает леди Риштела. У нее сто пятнадцать боев и ни одного поражения…

Трибуны взорвались криками.

– За клан Теней выступает орчанка Ганга. Первый бой, нет побед, нет поражений. Поприветствуем участниц боя! – И трибуны арены вновь взорвались громкими криками и свистом. Это освистывали Гангу.

– Я возвещаю о начале боя, – произнес старик, когда крики смолкли. – На счет три бой может начинаться. Раз… Два… Три!

Вампирша стремительно направилась к Ганге. Та тоже сделала пару шагов и вдруг исчезла, и через мгновение очутилась за спиной вампирши. Она запрыгнула той за спину, обхватила ее ногами и стала щекотать ребра и подмышки. Риштела взвизгнула и закружилась на месте. На трибунах установилась недоуменная тишина. Никто не понимал, что происходит. А Риштела визжала, смеялась, почти рыдала и отчаянно пыталась скинуть Гангу со спины. Но у нее не получалось. Она вырастила когти и, взмахнув рукой, опустила ее на голову орчанки, но той уже там не было. Она стояла перед соперницей и саданула ее ногой в живот. Не ожидавшая такого подлого удара от орчанки, вампирша согнулась, села на попу, но тут же превратилась в огромную летучую мышь. Взмыла в воздух. Сделала круг и, взмахнув крыльями, выстрелила темными молниями в орчанку. Ее щит сверкнул вспышкой, и Ганга исчезла. Мышь закружила над ареной в поисках врага, но в нее тут же из разных мест из воздуха полетели ледяные иглы. Они били в живот мыши, и та, не защищенная магией, старалась увернуться, но все равно иглы раз за разом поражали ее брюхо, и тогда мышь громко закричала. Ее крики потрясали красные трибуны, там было тихо. Мышь не выдержала, сложила крылья и камнем упала на песок. Из него стал подниматься песчаный вихрь, и он окружил поднявшуюся Риштелу. Та была уже без своего платья, полностью обнаженной и окровавленной. Струи крови текли по ее животу и груди, рваные раны были страшны, но не смертельны. Они быстро зарастали. Сквозь вихри песка можно было увидеть маску озлобленности и боли на ее лице. Она стояла и озиралась. Соперницы нигде не было видно, и вдруг рядом с ней стал подниматься еще один вихрь. Он закружил песок и, усиливаясь, направился к вампирше. Та, думая, что в нем Ганга, бросилась навстречу ему и прогадала. Новый вихрь столкнулся с ее вихрем и закрутил вампиршу, обдирая кожу. Она не могла совладать со стихией и попыталась развеять созданное ею заклинание, но сильное вращение все время сбивало каст заклинания. Наконец вампирша разгневалась не на шутку. Она применила, на взгляд Ганги, нечто убойное и взрывное. Вихрь разметало, и Риштела, окровавленная, почти без своих прекрасных волос (от головы поднимался дымок), расставив руки, осталась стоять, оглядывая безумным взглядом арену. Но Ганга была уже за ее спиной. Не выходя из скрыта, она вновь запрыгнула ей за спину и опять стала щекотать. Соперница завизжала, заохала, стала истерично хохотать и кричать:

– Отпусти! Не надо! Хватит! – И побежала по арене. Все, кто наблюдал это со стороны, видели лишь безумный крик и смех неуклюже бежавшей голой, окровавленной Риштелы. Такой обезображенной в ходе поединка ее не видели никогда, хотя бой продлился от силы минут десять.

На красных трибунах послышался тревожный гул голосов, а на трибунах, где сидели члены клана Теней, стоял хохот. Устав бегать, Риштела окуталась красным туманом и из него полезли красные щупальца. Она превратилась в спрута и стала бить щупальцами вокруг себя.

Ганга успела заметить, как соперница с трудом, но создала заклинание, и ушла телепортом подальше от нее. На месте Риштелы появился спрут из сгустков крови, и его щупальца суматошно били по воздуху вокруг себя. Тут ей пригодилось заклинание, которому ее научил Ирридар. Она прокусила вену на руке и, набрав пригоршню своей крови, создала заклинание кровавого тумана. Перед вампиршей образовалось густое бордовой облако, и удары щупалец заметно замедлились. А когда в нее врезался огненный шар, то раздался такой взрыв, что Риштела взлетела вверх тормашками в воздух и сломанной куклой упал на песок. Передние ряды зрителей смело и бросило на сидящих дальше. Началась сумятица и крики, а сверху поверженной и оглушенной соперницы уже сидела Ганга и снова щекотала ее по ребрами и подмышкам. У вампирши уже не было сил для создания нового заклинания, она еле слышно хохотала, извивалась, вопила и тихо повизгивала, но Ганга продолжала ее щекотать, и наконец соперница не выдержала и запросила пощады.

– Пощади! Я сдаюсь… – еле слышно прошептала она. И Ганга ее отпустила, сняла покров невидимости, и трибуны увидели поверженную Лирнамару и сидящую на ней верхом обожженную и тоже обнаженную орчанку.

На арене стало тихо, слышно было, как дышит Риштела и постанывает Ганга. Ей сильно досталось от взрыва. Она не стала ставить щит и за это поплатилась сильными ожогами. Половина тела покрылось коркой, и кровь сочилась из ее трещин.

– Победу одержала орчанка Ганга. Один бой, одна победа! – возвестил распорядитель боя.

Ганга встала с поверженной соперницы и наложила на себя исцеление. Она прислушалась к себе, как там ее сын, и уловила радость у себя внутри. Ребенок, не успев полностью сформироваться, откликнулся на ее внимание. По душе Ганги разлилось тепло. Материнский инстинкт вспыхнул в ней с новой силой. Она должна сберечь дитя. Применив усиление кровью, она вновь наложила на себя заклинание исцеления. Она и Риштела исцелялись на глазах зрителей. Обе трибуны разразились радостными криками.