Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

– Это недорого, уважаемый, на этом рецепте вы озолотитесь. Начнете делать и продавать армии. Кроме того, вы будете монополистом. Тогда ваши дети точно по миру не пойдут, а за дочками дадите приданое в миллион.

– Это все слова, студент, – не поверил толстяк, – если все так радужно, почему сам не делаешь?

Я посмотрел на него и с достоинством ответил:

– Я дворянин, сударь, а не лавочник! Кроме того, мое слово значит очень много. Если я сказал «озолотитесь», значит, озолотитесь. – И отвернулся от снабженца.

– Хорошо, я готов дать пять тысяч золотых, – посомневавшись и покряхтев, как бы рассуждая сам с собой, предложил он.

Я повернулся к нему. Внимательно на него посмотрел и сказал:

– Ладно, уважаемый, только ради ваших детей, давайте пять тысяч.

Он снова, испытывая муки разлуки с самым дорогим, что у него было, протянул мне чек.

– Слушайте и записывайте, мой друг. Итак, берете марун и нагреваете его. Он делает «пух!» и раскрывается. – Я выложил зерна местной кукурузы на дно своей кружки, и они раскрылись, увеличившись в объеме. – Смешиваете это с орехами, изюмом и медом и даете застыть. Вот, попробуйте. – Я подал ему плитку.

Толстяк осторожно взял, попробовал и тут же все сожрал.

– Это волшебно! – проурчал он, облизывая пальцы.

– Это еще не все. Берете муку, смешиваете с водой и яйцами, круто замешиваете и раскатываете в блин. Потом разрезаете на тонкие полосы и сушите. Потом их отвариваете и снова сушите, добавляете туда бекон и приправы. И вот что получается. – Я показал ему брикет сушеной лапши. Вскипятил воду в кружке и положил туда смесь. Подождал пять минут и протянул ему. – Пробуйте.

Он недоверчиво взял кружку, понюхал и опять слопал все без остатка.

– Теперь все это заворачиваешь в вощеную бумагу, и все.

– Действительно просто, – пробормотал Луминьян, – и как это не догадались сделать до сих пор? Эх, молодежь, чем только думаете? – стал сокрушаться он. – Надо было контракт обговаривать, проценты от продажи. Всего пять процентов, и ты миллионэр.

– Всего не предусмотришь, – философски ответил я и привел в пример нашу земную поговорку: – Всех денег не заработаешь, всех баб… мм… – посмотрел на орчанку, уставившуюся на меня в ожидании продолжения. – Не перелюбишь, – нашелся я.

– Денег можно много, а жена пусть будет одна, – заявила Ганга, преследуя только свои интересы. – Пойду отгорожу себе место в фургоне.

И стала забираться в мою повозку. Действовала она решительно, начиная обживаться у меня, и у меня заныли зубы. Как все похоже в разных мирах, и ничего нет нового под солнцем. Все течет, все меняется. Все возвращается на круги своя. Меня опять хотят захомутать.

– Одной не страшно? – со смешком спросил Фома, и Ганга застыла, выставив свой зад, туго обтянутый штанами, на всеобщее обозрение.

– А что там может быть? – спросила она из повозки, но вперед не двинулась.

– Не знаю, – нейтрально ответил Фома. – В прошлый раз тоже вроде ничего не было.

– А кто знает? – спросила моя будущая невеста, не двигаясь ни вперед, ни назад.

Получалось так, что орк разговаривал с ее задом, и это было смешно не только мне, но и всем остальным. Понимая, что она выглядит глупо, я приободрил ее:

– Лезь, никого там нет.

Девушка мгновение поколебалась, но, успокоенная моими словами, полезла внутрь и стала там что-то перетаскивать и перекладывать.

Снабженец из сумки достал бутылку, а я достал под его удивленным взглядом бокалы. Покачав головой, он разлил вино и выжидающе посмотрел на меня.

А! Тост, догадался я и произнес:

– Ну, за удачную сделку!

Хотел пригубить, и в это время из фургона раздался визг, потом крик, переходящий в ультразвук. Меня мгновенно выкинуло в боевой режим. Все застыло. Я видел испуганного толстяка, Фому, оскалившегося, как варг, Гради-ила, выхватившего меч, и поперхнувшегося вином Луминьяна. Но ничего, что могло бы представлять опасность, я не увидел и, успокоившись, вышел в нормальный режим. Фома и Гради-ил переглянулись, посмотрели на меня и, когда я недоуменно пожал плечами, нахмурились.

Луминьян стал кашлять, видно, вино попало не в то горло. А толстяк дрожащими губами спросил:

– Что… что происходит?

Ответить никто не успел, так как в повозке что-то зашебуршалось, снова раздался визг орчанки и грохот падающих предметов. Как будто кто-то кидался или отбивался всем, что попало под руку. Потом раздался душераздирающий вопль:

– Помоги-ите!

Первым бросился на помощь Луминьян. Я видел, как он резко отдернул занавесь и сунул голову внутрь фургона. Больше он ничего сделать не успел, потому что, вдруг раскинув руки в стороны, с воплем улетел в сумрак вечера. Следом пулей вылетела вопящая Ганга. На ее руках что-то висело. Что именно, разглядеть не представлялось возможным, так как она стала махать руками, пытаясь скинуть это что-то, прицепившееся к ее рукам, и подпрыгивала, пытаясь убежать от фургона. Но цепь, которая за ней тянулась, не давала ей этого сделать, поэтому все ее движения превратились в прыжки вверх.

На представление, что устроила Ганга, мы смотрели с разными чувствами.

– Это что? – спросил снабженец, глядя на замысловатый танец, сопровождавшийся подвыванием.

– Точно, как же я забыл? – ударил себя по лбу Фома. – Я же сегодня у мешков с припасами поставил капкан и мышеловки.

Гради-ил посмотрел на меня и только произнес:

– Это какое-то сумасшествие.

Я сплюнул от досады, ушел в ускоренный режим и увидел, что на пальцах рук Ганги были надеты мышеловки, а в полу ее куртки вцепился лисий капкан на длинной цепи. Я отцепил капкан, снял мышеловки с пальцев девушки и влил эликсир ей в рот, открытый в немом крике. А потом ушел подальше на всякий случай. Когда я оказался в нормальном времени, то только и успел заметить, как Ганга, продолжая махать руками, пронзительно вопя, вприпрыжку, высоко поднимая колени, словно цирковая лошадь, унеслась в степь, в темноту.

Первым из темноты выплыл Луминьян, шатаясь как пьяный, без своей шапки, весь перепачканный, держась руками за глаз и матерясь, как десять портовых грузчиков, которым на ногу упал тяжелый груз. Он вращал налитым кровью открытым глазом и, пылая гневом, вопрошал:

– Где эта степная ведьма? Где она? Она мне глаз выбила!

Ганга не заставила себя ждать, она ворвалась в свет костра и бросилась ко мне на грудь, обхватила руками и ногами и так повисла, подвывая. Зная по опыту, чем это заканчивается, я обнял ее и покрепче уперся ногами в землю. Придерживая ревущую кандидатку в невесты, я не знал, что и думать, и вынужден был согласиться с разведчиком. Действительно, это какое-то сумасшествие.

За воцарившейся суматохой вечер как-то рывком, неожиданно перешел в ночь. Снабженец, что-то бормоча, поспешил скрыться, а мы – я, Ганга, завернувшаяся в одеяло, Фома, сокрушенно качающий головой, хмурый Гради-ил и Луминьян с заплывшим глазом (к счастью, его глаз уцелел) – немного потоптавшись, стали рассаживаться вокруг весело потрескивающего костра. Все как воды в рот набрали, переваривая события сегодняшнего вечера, и никто не спешил прервать затянувшееся молчание.

Наконец Гради-ил повернулся к магу, посмотрел на его синяк и сурово спросил:

– Уважаемый магистр, зачем вы хотели убить невесту нашего лорда?

Я в немом удивлении уставился на эльфара. Думаю, все остальные тоже, уж очень неожиданное заявление сделал разведчик. Луминьян сначала не понял вопроса и только спросил растерянно:

– Как? Как вы сказали? Я хотел убить орчанку? – Он перевел взгляд на девушку, поморгал, пытаясь вникнуть в суть заданного вопроса, и снова посмотрел на эльфара. – Гради-ил, вы о чем?

– Не прикидывайтесь! – не смягчая сурового тона, ответил разведчик. – Вон, у вас синяк под глазом.

– И что? – еще больше удивился магистр.

– А то, что его вам поставила Ганга, когда вы лезли в повозку. Ведь так?

– Так, – согласился Луминьян, не понимая, к чему клонит эльфар.

А тот, продолжая обличать магистра, закончил свою мысль следующими словами:

– Раз у вас синяк на лице и его вам поставила орчанка, значит, вы хотели ее убить.

– Да с чего ты это взял?! – возмущенно и громко закричал магистр. Но эльфар был непреклонен и смотрел все так же сурово.

Луминьян за поддержкой повернулся к нам. Я встретил его прищуренным, подозрительным взглядом, но все же не выдержал и рассмеялся, чем ввел магистра в еще большее смятение.

– Да что здесь происходит? – завертелся он как посаженный на сковородку.

– Дело в том, учитель, что на основании наших синяков вы сделали вывод, что мы хотели убить девушку. Вот Гради-ил и вернул вам ваши логические выводы. У вас синяк, значит, вы хотели убить Гангу. Все просто.

Магистр засопел. Окинул нас злым взглядом, но постепенно его губы растянулись в несмелой улыбке, и он в конце концов расхохотался. Напряжение, царившее у костра, исчезло, смеялись все, и Ганга громче всех. Отсмеявшись, магистр обратился к ней:

– А ты чего кричала, дочка? Мы уж незнамо что подумали.

Та заморгала, потупилась, начертила палочкой на песке несколько линий и наконец призналась:

– Я испугалась.

– Чего там можно было испугаться? – изумился Фома, и мы, тоже не понимая причин ее страха, посмотрели с ожиданием на нее.

Проведя еще несколько параллельных линий, она выкинула палочку и ответила почти плача:

– Там была мышь, и она на меня прыгнула. Потом что-то укусило меня за пальцы и повисло, потом за другую руку, это было неожиданно и больно. Я подумала, что мыши напали на меня. – В ее голосе слышались слезы, она вздохнула и замолчала, но это продолжалось недолго. Ганга подняла глаза и обрушилась на Фому: – Ты, шарныга мелкая, зачем накидал мышеловок по повозке?

– Так они сухари жрут, спасу нет, вот я и поставил мышеловки и еще капкан, если норники[60]60
  Сумчатые грызуны.


[Закрыть] залезут. Я в углу поставил, где припасы. Ты зачем туда полезла? – перешел он в атаку.

– Хотела отгородить себе место. Мне спать негде.

– А спросить, где можно лечь спать, тебе было трудно? – вступил я в разговор в воспитательных целях. – А если бы там был мой домовой, которого ты увидела в прошлый раз?

– Какой домовой? – Она посмотрела на меня со страхом.

– Страж повозки. А ты, Фома, почему не сказал, что у нас появились мыши? Эту проблему я мог решить без капканов и мышеловок. – Я строго посмотрел на орка. – Значит, так, я вижу, что безделье на вас плохо влияет, поэтому ввожу дежурные смены и новые обязанности. Ганга, ты готовишь и моешь посуду. Фома, на тебе дальняя разведка пути. Гради-ил, на тебе охрана каравана из двух повозок. Сегодня первая смена дежурства твоя, Ганга, ночная Фомы, а утренняя Гради-ила.

– А ты что будешь делать?! – возмутилась норовистая дочь степи.

– На мне самое трудное – общее руководство, – вздохнул я, показывая им, какую тяжелую ношу пришлось взвалить на себя. – У меня есть место у магистра в повозке, свою повозку отдаю тебе, Ганга.

– Нет! – испуганно вскрикнула она. – Лучше я к магистру. – И жалобно посмотрела на Луминьяна. – Можно?

Тот погладил ее по голове, поцеловал в лоб и, умильно скорчив побитое лицо, проговорил с нежностью:

– Конечно, дочка.

Лежа в повозке и уже засыпая, я услышал ворчание Шизы.

– Жулик, – сказала она, – и лентяй, даже девушку заставил службу нести.

– Ты еще жуликов не видела, детка. Чего стоит один прапорщик Нечипуренко, – вспомнил я деятельного техника-оружейника из вертолетного полка. Вот это комбинатор, умудрился машину колпачков с НУРСов продать. Я тихо засмеялся.

– Что за история? – Шиза была любопытна, и поймать ее на крючок очередного рассказа о Земле было раз плюнуть.

– Был у меня знакомый прапор, хохол из Чернигова. Мы часто друг другу помогали, я ему… В общем, не важно. Короче, в дукане он однажды увидел защитный пластмассовый колпачок от ракеты и просто спросил: «Еще такие есть»? Дуканщик встал в стойку и спрашивает: а сколько надо, шурави? «Много, но пока возьму ящик». Просто так, ради смеха сказал. Но через неделю его солдаты стырили ящик колпачков и спрятали на шишиге[61]61
  ГАЗ-66.


[Закрыть]. Нечипуренко обалдел, когда увидел в ящиках ракеты без колпачков. Проведя дознание, прапор понял, что его бойцы хотят загнать эти нурсики дуканщику. Природная сметка украинского прапорщика просто потрясает. – Я уже стал ржать. – Тот сразу смекнул, как можно провернуть сделку века. Ящик отвезли в дукан и продали. На следующий день Нечипуренко купил его, не торгуясь, втридорога и заказал уже машину колпачков. Собрал все, что были у него, забрал у соседей, и его бойцы отвезли товар в дукан и продали. Вот так-то, – закончил я свой рассказ.

На некоторое время установилось молчание, которое прервал растерянный вопрос Шизы:

– Я не поняла, зачем он покупал ящик колпачков, если они у него были? А потом продавал? Глупость какая-то.

– Слушай внимательно, детка, – рассмеялся я. – Прапорщик продал, считай, воздух или мусор, если хочешь, что выбрасывали. Он заинтересовал хозяина лавки, что ему нужен этот товар, и через солдат продал машину колпачков, хозяин думал, что тот приедет за ними, но Нечипуренко там больше не появился.

Шиза замолчала, переваривая услышанное, а я уснул.

Нижний слой. Замок Цу Кенброка

В тронный зал вошел, согнувшись пополам, демон-распорядитель, распластался на каменном полу и остался лежать, ожидая милости или гнева своего господина. Рядом с князем, возле трона стояла княгиня Листи. Сидеть ей не полагалось, и она часами простаивала рядом с мужем. Ее сердце было пусто, Цу Кенброк был черств на чувства и груб в постели. Она стала понимать, что ему нужен наследник, а не она. Подруги отдалились от нее, воины были отправлены нести службу на стенах. Листи осталась одна, наедине со своими горькими чувствами и тоской от безысходности. Все чаще она вспоминала Граппа, и все сильнее горечь от разрыва с ним наполняла ее.

– Встань! – милостиво разрешил князь.

Демон поднялся и, избегая смотреть в глаза правителю, стал говорить:

– Властитель, к нам обратились два отряда воинов вашего соперника и хотят присягнуть вам на верность, с ними один владыка и две повелительницы.

Князь задумался. Две терты[62]62
  Терта – отряд в сорок демонов.


[Закрыть] воинов это хорошо. Но что заставило их уйти от своего господина? Нет ли здесь подвоха? До него доходили слухи, что его соперник неожиданно почернел и стал невероятно жесток. Он стал приносить жертвы, прославляя мифического Кураму, и режет поголовно рабов и провинившихся демонов. Но в то же время в пограничных стычках его войска неожиданно оказались сильнее войск Цу Кенброка и разгромили несколько его отрядов. Эти стычки происходили всегда, но дальше локальных боев дело не доходило. Ни тот, ни другой не хотели истощать себя перед великим переделом.

– Что ты скажешь по этому поводу? – обратился князь к старому демону.

– Они боятся, господин. Рабы заканчиваются, и много демонов уже пошло под нож. Ваш враг обезумел и не разделяет своих и чужих. Если вы примете этих перебежчиков, то другие тоже согласятся перейти к вам. Не похоже, чтобы это была ловушка. За все время, что враг почернел, он не придумал ничего хитрого. Заперся во дворце и приносит жертвы. Думаю, их нужно принять, господин. Но отправить на другую границу. А владыку и повелительниц разделить по гарнизонам.

Князь согласно кивнул:

– Пусть так и будет.

Когда демон, пятясь задом, вышел, Цу Кенброк поднялся и, не глядя на Листи, бросил:

– Следуй за мной.

Они прошли длинными пустыми коридорами, спустились в подвал и прошли в тюремный блок. Здесь Листи еще не была. Она оглядывала стены, выложенные из грубого камня, камеры, в которых лежали, сидели, были подвешены и стонали заключенные. Князь шел, не глядя по сторонам. Перед ним стража раскрыла небольшие двери, и он, согнувшись, вошел в тускло освещенное помещение. Листи вошла следом, огляделась и вздрогнула. На столбе висела окровавленная Лерея. Ее голова свисала, а вместо ступней и кистей рук были обрубки. Но она была еще жива и испытывала сильнейшие муки.

Листи бросилась к своей подруге. Но сильная рука князя вцепилась ей в волосы, больно дернула и вынудила княгиню встать на колени.

Цу Кенброк опустил рогатую голову, и в его глазах запылал гнев.

– Чтобы стать настоящей княгиней, ты должна отринуть свои прежние привязанности и стать всецело преданной мне. Это шпионка. Значит, она враг. Если она тебе друг, то ты мой враг. Она молчит, – Цу Кенброк задумчиво смотрел на Лерею, – а я должен знать, где твой бывший любовник.

– Ты отпустил его, зачем он тебе? – не вставая с колен, спросила Листи. – Лерея моя подруга и никогда не предавала. За что ты ее мучаешь?

Лерея, услышав свое имя, с трудом подняла голову. Усмешка тронула ее губы.

– Эту новую родину ты приготовила для сенгуров, Великая Мать? – Она закашлялась, и силы оставили ее.

Листи вырвалась, оттолкнула руку князя и попыталась броситься к потерявшей сознание сенгурке. Но свистнул хлыст, и сильнейший удар по спине опрокинул ее на пол. Потом сапог с острым каблуком наступил ей на спину, и сверху раздался равнодушный голос князя:

– Ты выйдешь отсюда только тогда, когда узнаешь, где иномирянин.

Алеш устроился в постоялом дворе перед самой горой, на которой возвышался замок. Снял на пять дней комнату с окнами в сторону горы и стал ждать. На второй день ему повезло. В трактир при постоялом дворе вошли двое сенгуров из его команды. Они сели отдельно и заказали выпивку. Алеш увидел их уже давно, спускающимися с пологого склона, но не торопился подходить. Не факт, что слежки за ними не было по дороге, могли следить и внутри трактира. Он вылез через окно, перемахнул невысокий глиняный забор и оказался в переулке. Не спеша вышел на перекресток и снова перелез через забор, но уже в дом, стоявший на отшибе. Его Алеш присмотрел сразу. Очень удобная позиция. Во дворике царило запустение. Опавшая листва, не убранная с прошлой осени, пыль и закрытые ставни на оконах – все это говорило о том, что здесь никто не живет.

Прокс пристроился у входных ворот, закрытых на навесной замок. Он открыл задвижку калитки, сел на корточки и стал ждать. Сквозь широкие прорехи в досках ему была хорошо видна улица, по которой должны были возвращаться сенгуры. Часа через два они появились. Когда они поравнялись с калиткой, та резко распахнулась перед их носами, и чьи-то сильные руки втянули их во двор. Калитка за ними тут же захлопнулась.

Опыт жизни в подвалах и путь, пройденный с караваном, помогли им мгновенно прийти в себя. Они отскочили от ворот и выхватили кинжалы, готовые защищаться и атаковать. Но вместо противника они увидели улыбающегося Алеша Граппа – надзирающего. Недоуменно посмотрев на своего командира, неожиданно исчезнувшего и появившегося так же, они вложили оружие в ножны и в нерешительности топтались на месте.

– Привет, ребята, – поприветствовал их Демон. – Не ожидали? – Он продолжал улыбаться, наблюдая за их ошарашенными лицами.

– Не ожидали, командир, – согласились они. – А вы чего прячетесь?

– Из-за князя, ребята, я прячусь, он объявил на меня охоту. Лерею уже захватил, теперь ищет меня.

Сенгуры сразу стали серьезными и помрачнели.

– Нам тут не нравится, – сказал один из них, – мы чужие здесь, и все это нам показывают. Тебе что-то от нас нужно?

– Да, ребята, надо передать Листи, что князь захватил Лерею и держит ее в темнице, я думаю, он ее пытает. Надеюсь, она сможет ей помочь.

– Мы не видели княгиню уже несколько дней, нас отправили на стены дозорной стражей. Девчонки недавно рассказали, что она спустилась с князем в подвал и он оттуда вернулся один. Они ее тоже уже несколько дней не видели.

– Понятно. – Алеш задумался. – Значит, помочь она не сможет. Тогда прощайте, бойцы, про меня не рассказывайте, а то сами в застенках окажетесь.

– Подожди, – тронул его за руку один сенгур. – Мы уйдем с тобой. Но не сейчас, сообщим нашим, что ты здесь, и все вместе уйдем. Где тебя искать?

Алеш снова задумался. Опасности он не чувствовал. Поразмыслив и решив, что поддержка слаженной группы ему пригодится, он внимательно посмотрел на воинов и спросил:

– Когда вы готовы будете уйти?

– Послезавтра.

– Хорошо, идите к тому разрушенному городу, что видели, когда мы сюда прибыли. Помните, где это было?

Бойцы кивнули.

– Тогда до послезавтра, и не идите прямо сейчас в замок, сделайте круг, я посмотрю, есть ли слежка за вами.

– Не беспокойся, надзирающий, мы опытные, – улыбнулся второй сенгур.

Они вышли за ворота и повернули обратно к постоялому двору, не доходя до него, свернули направо и направились вглубь города. Алеш перелез через забор с той стороны, откуда залезал, и проследил за этой парочкой. Как оказалось, не напрасно: за ними следил не только он, но и старый облезлый демон, что сидел на крыльце постоялого двора. Он проследил взглядом за сенгурами и, воровато оглянувшись, направился к заброшенному дому. Подергал калитку и, не сумев открыть, стал обходить дом по кругу, внимательно ощупывая доски забора. Алеш быстро вынырнул из тени и ударом пальцев в горло убил шпиона, затем легко подхватил щуплое тело и перекинул через забор. Огляделся. Отряхнул руки. Принял образ демона и направился к выходу из города. Все, что мог сделать пока, он сделал.

Возвращение в Бродомир

Когда вдалеке показались башни крепостной стены пограничного Бродомира, я испытал сложные чувства. В первую очередь облегчение, что это путешествие, как гонка с препятствиями по степи, подошло к концу, но в то же время меня не оставляло ощущение, что это еще не конец моим злоключениям. Такое тихое, гаденькое чувство, укравшее покой и портящее мне настроение от возвращения домой.

О том, как представить кандидатку в невесты моим близким и не очень близким людям, я старался не думать. Когда придет это время, тогда и придумаю.

Я не знал, что подумать об этом мне придется сразу, как только я войду в ворота города, гостеприимно распахнутые перед нами.

В Бродомир мы въехали впереди посольства, и дорогу нам преградила стража с двумя магами. Вперед из-за спин воинов с алебардами вышел маленький человек в серой одежде королевской тайной стражи, подошел к повозке и вежливо обратился к Луминьяну:

– Мессир, с благополучным возвращением. Как ваше здоровье?

Тот вежливо поклонился и ответил:

– Благодарю, коронер[63]63
  Служивый чин в королевской гвардии и принятый также в тайной страже.


[Закрыть], все хорошо. Чему обязан такой встречей? – Он показал движением глаз на выстроившихся стражников.

– Службе, мессир. Службе его величеству. У нас есть сведения, что вместе с вами прибыл и государственный преступник, именуемый Тох Рангор, в прошлом Ирридар тан Аббаи из нехейцев.

– Преступник? – удивился магистр. – И что ему вменяют?

– Преступный сговор с врагами королевства, помехи и враждебные действия против посольства. И много еще чего, мессир. Так он с вами? – спокойно ответил чиновник и требовательно посмотрел на мага.

– Да, он в следующей повозке, коронер, но, думаю, это какая-то ошибка.

– Следствие разберется, – так же невозмутимо ответил тайный стражник и пошел к моей повозке.

Я слышал весь этот разговор и понял, какой червячок грыз меня перед возвращением. Я подсознательно ждал неприятностей, и вот они меня встретили в лице тайного стража. Я посмотрел на подошедшего маленького человека с большими полномочиями и решил сдаться, не подставляя других под монарший гнев. Чем это мне могло грозить, я не представлял, но то, что против меня заработала система, сразу понял, и мне придется бороться с ней в одиночку.

– Назовитесь, – обратился он ко мне.

Мне ничего не оставалось, как только признать, что я именно тот разыскиваемый преступник, совершивший много еще чего.

– Ирридар тан Аббаи барон Тох Рангор, – с достоинством сказал я.

– Уже барон, – усмехнулся серый. – Сообщаю вам, барон, что у меня ордер на ваш арест. Прошу сдать все оружие, магические вещи и следовать за нами.

– Покажите ордер, уважаемый коронер, я хочу знать, кто подписал бумагу на арест дворянина.

– Не беспокойтесь, барон, все по закону, и подписал его наместник. – Он показал лист с магической печатью, и я вынужден был признать, что они соблюли все формальности. Хоть порадовало единственное в моем положении светлое обстоятельство, что я не стал жертвой произвола местных властей.

– Вы позволите написать сопроводительные письма для моих вассалов и невесты? – спросил я.

– К сожалению, барон, не могу выделить вам на это время.

Чиновник был вежлив, равнодушен и решителен. Поэтому, не споря, я вышел на ускорение, написал письмо Овору, объясняя ему ситуацию, и попросил на время приютить Гангу, Фому и Гради-ила. После чего вышел в нормальное время и протянул эльфару письмо.

– Вот, – сказал я, – отвезешь моему дядьке, адрес там указан, и будете ждать моего возвращения.

Тот молча кивнул. Фома взглянул на меня и, получив сигнал не вмешиваться, отвернулся. Ганга яростно посмотрела на меня, видимо, решила, что я таким образом пытаюсь от нее скрыться, потом на коронера и произнесла:

– Вы арестовываете жениха оркской небесной невесты. Мой народ будет знать об этом.

– Не беспокойтесь, тана, – поклонился серый человечек, нисколько не смутившись, – мы разберемся. – Поверьте, урона вашей чести мы не допустим. – Перевел взгляд холодных серых глаз на меня и приказал: – Спускайтесь, тан.

Подошли два мага, надели на меня антимагические наручники и встали по бокам. Я оглянулся на своих спутников и строго сказал:

– Старшим остается Гради-ил. Все его слушаются. – Потом повернулся к серому. – Я готов, коронер, ведите.

Так, под стражей, как преступника, меня провели по улицам города. Снег уже растаял, и только грязь на мостовой хлюпала под подошвами сапог.

Мы шли в полном молчании и окруженные зеваками. Не часто здесь арестовывают аристократа, и, судя по ауре собравшейся толпы, сочувствия у горожан я не вызывал.

Я не смотрел по сторонам, мои мысли были заняты тем, чтобы понять: от кого пришло послание? Кто мог написать донос, что я вредил посольству, и кого могли послушать, раз приняли такие меры задержания на глазах у всего города? Единственным человеком, который желал бы мне зла, оставался сам посол граф Мару тан Саккарти. Только его письмо, отправленное загодя, могло оказать такое влияние и привести в действие механизм государственной репрессивной машины. Сам граф возвращался победителем, и его слова не будут подвергаться сомнению. Еще бы, добиться того, чтобы орки пошли войной на лес, это победа вангорской дипломатии в лице графа. Только граф, может, не понимал, что сам становится объектом преследования со стороны лесных эльфаров и его временная победа надо мной обернется для него еще большими неприятностями. А я смогу разыграть свой козырь, подкинутый в запале Роком. Ведь эта его якобы победа (на самом деле моя) – это беда для Вангора, которая обернется вторжением лигирийцев. Тут были возможности, и я их попробую использовать.

Мы подошли к крепости, у ее ворот стояли мои знакомые стражники Ромул и Версан, которые встретили меня, когда я в первый раз попал в город. Они проводили меня удивленными взглядами, но я сделал вид, что не узнал их.

В городской тюрьме конвой передал меня местной охране.

– Заключенный! Лицом к стене! Не разговаривать! – строго обратился ко мне тюремный чиновник и расписался в бумаге, поданной серым.

Потом вызвал местный конвой и, дождавшись, когда уйдут сопровождающие, ударил меня по почкам деревянной дубиной. Скотина бил со всей силы. Такой подлый удар мог запросто сделать калекой обычного человека, но, спасибо Лиану, он ущерба моему здоровью не нанес. Я, еле сдерживая негодование, повернул голову к нему и сказал:

– Ты, вошь камерная, если еще раз ударишь дворянина, то тут же в штаны наложишь.

Тюремщик сперва оторопел от моих слов, но потом его лицо исказила ярость, и он замахнулся. Недолго думая я выпустил порцию страха и расслабил его кишечник. Результат превзошел все мои ожидания. Видимо, Шиза и Лиан не мелочились. В приемнике тюрьмы раздались громкие звуки, и все, кто здесь находился, испражнялись в штаны: и садист-чиновник, и стража. Вонь затопила помещение, а я недовольно скривился. Перестарался.

– Ну, дурак, теперь что скажешь? – со смехом обратился я к нему. – Еще бить хочешь?

Тюремщик, зажав ноги и согнувшись в три погибели, боясь пошевелиться, оторопело смотрел на меня. Потом неожиданно заорал благим матом:

– Убиваю-ют! – Из вершителя судеб он моментально превратился в жалкое, обгадившееся ничтожество.

В приемник ворвались другие стражники и маг. Они вдохнули воздух и зажали носы руками. Потом вытолкали меня из помещения и захлопнули за нами дверь.

Теперь дышать стало легче, но я и в приемнике не мучился, Лиан поставил свой фильтр, и я дышал чистым воздухом. А вот остальным досталось.

– Что там произошло, тан? – спросил молодой маг, верно только в прошлом году окончивший академию.

– Не знаю, мессир, меня хотели избить, но почему-то вместо этого обгадились, – со всем своим спокойствием ответил я. – У вас что, принято бить аристократов и студентов магической академии? Я буду жаловаться, и, поверьте, что бы мне ни вменяли, я найду способ донести своему отцу, нехейскому барону, что здесь, в тюрьме Бродомира, обидели несовершеннолетнего нехейца.

Я открыто угрожал, так как знал, что нехейцев не остановят стены и должности. Они придут и все здесь сровняют с землей. Надо будет, за одного нехейца они возьмут город штурмом. Своим авторитетом они не рисковали и границ дозволенного не знали. Такие они были от природы.

Маг побледнел и поспешно сказал:

– Подождите, я доложу по команде.

Быстро покинул коридор и вскоре явился в сопровождении того же маленького серого человечка. Теперь на лице серого не было былой предупредительности, он зло посмотрел на меня и стал почти шипеть, не в силах удержать рвущееся из него раздражение:

– Не надо угрожать, юноша, кроме вас в городе есть еще ваши друзья. Ваша невеста тоже здесь. И мы можем решить вопрос не так мирно, как хотелось бы.

– Да пожалуйста! – Я рассмеялся ему в лицо. – Вы меня только освободите от обузы. Меня в степи обманули и подсунули орчанку. Так что спасибо за помощь. Я не мог отказаться от нее, не навлекая на себя гнев степных вождей, так пусть он падет на королевство с вашей помощью. Жду вас в своей камере.

Казалось, коронера хватит удар, он стал красным как вареный рак и начал хватать ртом воздух. Потом тихо, еле слышно выдавил:

– В общую камеру его.

Опять тюрьма, и снова общая камера. Моя жизнь разбита на этапы, как у рецидивиста, от тюрьмы до тюрьмы, а между ними гонки, схватки и спасение девиц. Какой-то замкнутый круг получается. Кроме того, довольно странный арест по навету. Исходя из «теплой» встречи, желания тюремщиков меня избить и того, что меня снова сажали в общую камеру, я сделал вывод, что справедливого разбирательства ожидать не стоит. Еще я стал догадываться, что без Рока здесь не обошлось. Сей смотритель за светлым миром решил привести в исполнение свои угрозы, не затягивая с вопросом моего устранения. Даже изменил своей привычке делать все неспешно, растягивая, как обычно, на годы и столетия свои дела. Неужели я так сильно ему насолил? Или это месть за Худжгарха? Об этом стоит подумать на досуге. Кроме того, надо как-то обеспечить безопасность своей новой родни. Не думаю, что угрозы серого были пустым звуком.