Текст книги ""Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Владимир Сухинин

Забег на длинную дистанцию

На бывшей базе пиратов царила деловая суета. Увидев меня, неожиданно возникшего в коридоре, несколько идущих по своим делам мужчин тут же направили на меня станеры и со злостью в голосе приказали:

– Не двигайся, пират!

Чтобы не создавать дополнительных проблем, я замер и произнес:

– Проводите меня к Гаринде.

Один из них посмотрел на меня с усмешкой и спросил с явной издевкой:

– Может, еще к ее высочеству тебя доставить? Поднял руки и стой смирно!

Понимая, что попал в руки своих же озлобленных подданных, спорить не стал. Их воинственное настроение меня вполне устраивало. Теперь это были не блеющие от страха овцы. Это были наученные жизнью, пережившие невзгоды и оказавшиеся несломленными осторожные люди.

Меня провели по коридорам, где вовсю кипела жизнь, и засунули в камеру к Карлу. Как выяснилось, его тоже нашли и вместе с людьми определили в местную тюрьму.

– За что вас? – с огромным удивлением спросил он.

– А вас за что? – в ответ поинтересовался я.

Карл, сбитый с толку, сначала уставился на меня, пытаясь понять, как так оказалось, что пленили того, кто захватил станцию. Я видел по его ошеломленному взгляду напряженную работу мозга, просеивающего множество вариантов того, что могло произойти, но, так и не придя к какому-то мнению, он медленно, думая о своем, ответил на мой вопрос:

– Нам… не поверили, что мы ваша команда. Тут командует мегера… что откусила нос Окурку… и ждет какую-то милость… чтобы с нами разобраться.

Он не сводил с меня глаз. И в них, как в открытой книге, я прочитал, что он в своих размышлениях ушел недалеко и к каким-то определенным выводам не пришел. В его округленных серых глазах оставалось прежнее недоумение пополам с удивлением и стоял все тот же вопрос: а вас-то за что?

Не став его мучить, ответил:

– Меня не знают и приняли за пирата, за это и посадили.

Недоумение Карла перешло в ошеломление.

– И что теперь делать? – Он был не в силах понять происходящее.

– Подождем мегеру, что откусывает носы, – со вздохом ответил я. Признавать себя дурнем не хотелось. Сам виноват, что не предупредил Гаринду о Карле и о том, чтобы мое изображение показали всем проснувшимся. – А чтобы не скучно было ждать, сперва перекусим, господа, чем бог послал. Я весь в запарке, двое суток не жрамши. – Вышло несколько грубовато, зато соответствовало действительности.

Деловито достал ковер и на нем мгновенно, как на скатерти-самобранке, оказался поросенок, вино, булочки, фрукты, зелень, неизменные бокалы и ножи, украшенные золотом и камнями, вилки из серебра.

– Присаживайтесь, – тоном радушного хозяина пригласил я и сам сел по-турецки на край ковра. Остолбеневшие заключенные – безопасники, угодившие в тюрьму по моей неосмотрительности, – впали в прострацию и замерли столбами. Все, что сейчас происходило в камере, было за гранью понимания. На их глазах я, словно фокусник, из ниоткуда достал ковер и сервировал его в мгновение ока.

– Садитесь! – более твердо, чем ранее, предложил я. – Садитесь, господа, а то мясо остынет. – Это уже был приказ, и он отчетливо слышался в моем голосе.

В это время из сумки вылезла голова мастера, он увидел вино и радостно крикнул:

– Садитесь, друзья, в ногах правды нет!

Живо схватил бутылку и исчез. Я возмущенно сунул руку в сумку и отобрал бутылку, снова водрузив ее на ковер. Следом показалась голова магистра, утыканная гвоздями, он осмотрелся, сказал «здрасте» и попытался стащить бутылку, но, получив по руке, тут же исчез.

– Это что сейчас было? – спросил один из парней Карла, он тер глаза и не мог, по-видимому, понять, привиделось ему или нет. – Вы это видели? – поворачивая голову то влево, то вправо, спросил он своих товарищей.

Чтобы не пугать ребят, я небрежно ответил:

– Это секретное оружие нашего княжества. Прошу не распространяться.

Карл первым пришел в себя и осторожно уселся на краешек ковра, так же, как и я, скрестив ноги, и поморщился. С непривычки ему так сидеть было неудобно. Но я знал, что по-другому сидеть и не класть ноги на ковер было еще хуже. Его ребята быстро расселись. А я, достав меч, ловко напластал поросенка на куски.

– Приятного аппетита, – пожелал я всем и, показывая пример, как надо делать, налил вина себе и Карлу, протянул бутылку одному из бойцов, показывая взглядом, чтобы он наливал и себе и другим. Поднял бокал и произнес: – Ну, за знакомство!

Карл осторожно пригубил, покачал головой и, воскликнув: «Однако! – выпил до дна. С удовольствием причмокнул и, взяв в руки нож, стал его рассматривать.

– Это что, все из вашей сумки? – показал он острием ножа на мою небольшую сумку из отлично выделанной кожи.

– Ешьте, Карл, все вопросы потом. Думаю, что вы никогда не едали такой вкуснятины.

Тем временем парни вопросами не мучились, они, словно адские псы, вцепились в мясо, и оторвать его можно было от них только вместе с зубами.

На какое-то время в камере установилась тишина, прерываемая почавкиванием и треском костей. Я ел с аппетитом, не обращая внимания на вопросительные взгляды Карла, и подливал вино ему и себе.

После нескольких дней метаний из степи в Брисвиль, из Брисвиля в Азанар я сильно проголодался. Но мой план размещения девочек прошел, как я и ожидал.

В Азанаре мы оказались вечером и, наняв повозку, без происшествий и незамеченными приехали к дому Груты.

Грута с радостью приняла постояльцев, а я, оставшись с ней наедине, проинструктировал ее:

– Грута, дело в том, что это близкие существа одного человека, которому я обязан, можно сказать, жизнью. Примите их и, если будут спрашивать, кто это, рассказывайте, что родственники друзей вашего погибшего мужа. Со мной их ничто не должно связывать. Деньги за проживание берите из моей доли, остальное отдавайте Кроме. Борт присмотрит за ними и обеспечит безопасность, если что.

– Ой, да что вы такое говорите, ваша милость! – всплеснула она руками и возмущенным тоном продолжила: – Как я с них буду брать деньги? Вы и так сделали для нас с Вереей очень много. Пусть живут. Вы не беспокойтесь, мы разберемся, что и как.

Она преданно смотрела на меня, желая успокоить и внушить уверенность, что у нее девочкам будет хорошо.

– Ну и ладно, – не стал я спорить с женщиной. – Тогда я пойду.

В самой большой комнате печально сидела Крома, а две девочки, познакомившись, о чем-то шептались в углу. Я посмотрел на них и сказал, обращаясь к дриаде:

– Оставляю вас здесь. Сам не могу посещать этот дом часто. Сами знаете почему. Но за вами присмотрят мои люди, если что-то будет происходить необычное, мне дадут знать. В общем, обживайтесь.

– Спасибо, Ирридар, – поблагодарила Крома, а Аврелия подошла и обняла меня за пояс, прижалась крепко, подняла свои голубые глазки и произнесла:

– Я буду скучать, Ирри.

Она назвала меня так, как Ирридара называла мать. Потрепав ее по голове, я поцеловал ее в лобик, подмигнул и сказал:

– Не скучай, крошка. Я постараюсь прислать тебе наставника – снежного эльфара.

И так же, как Демон, развернулся и вышел – с облегчением, с чувством выполненного долга, со спокойствием на душе.

В тюремном блоке раздался шум, и к нашей камере устремилась Гаринда в окружении мужчин и женщин. Она пораженно уставилась на нас, обедающих, и еле смогла произнести:

– Ваша милость, как же так?

– Вот, Гаринда, схвачен как преступник и пират и заточен в тюрьму вместе со своей службой безопасности. Проходи, тут еще место есть.

Но женщина была весьма решительна и долго в смятении не пребывала.

– Сейчас же откройте камеру, – строго приказала она, – и выпустите его милость.

– Нет, Гаринда, пока я не поем, отсюда не выйду. Проходи, камера – лучшее место для душевного разговора. Присоединяйся к трапезе, – сделал я приглашающий жест рукой. В моих глазах был смех, и она его увидела.

– С удовольствием, ваша милость, – прощебетала она совсем другим тоном и прошла в камеру, игриво покачивая бедрами. Опустилась на колени и осторожно взяла кусок мяса. Попробовала, прогудела: – О-о-о… – Махнула сопровождающим рукой и прошамкала: – Идите.

Да, эта женщина умела управлять и заставить себе подчиняться – ее сопровождение без слов исчезло из тюремного блока.

– Так его милость – это вы, – покачал головой Карл, задумчиво уставившись на меня. Осмотрел мой костюм, потом нож и вилку. – У вас что там, в княжестве, доисторическая эпоха?

– По-разному, – ответил я, не желая вдаваться в подробности.

Разговоры за столом всегда более открыты и содержательны, но открывать более необходимого я не собирался. Были и такие миры, где люди стали отдаляться от преимуществ цивилизации и переходили на натуральное хозяйство, здесь их называли примитивными мирами. Они поставляли натуральные продукты, что стоили очень дорого, и жителей этих планет это вполне устраивало. Они превращались в аграрные придатки большого мира.

Я посмотрел, с каким наслаждением женщина ест мясо, едва ли не порыкивая, как хищница, добравшаяся до добычи. Такая действительно могла откусить нос кому угодно.

– Гаринда, с учетом того, как ты смогла организовать пленников, я решил от имени ее высочества предложить тебе должность губернатора Новоросского княжества на торговой станции. Бран так и останется полномочным послом и генеральным консулом.

Гаринда, не возражая, согласно кивнула, я налил ей вина и подал бокал.

Итогом нашего тюремного совещания стало назначение губернатора, ее службы безопасности и определение планов на будущее. Кроме того, возник вопрос, что делать с теми, кто не являлся новороссцем, но был рабом у пиратов. Оставлять их здесь было бессмысленно, а перевозить на станцию не представлялось возможным. Я не собирался кормить и содержать такую ораву из нескольких сотен мужчин и женщин, умеющих только работать в добывающей отрасли. Кем бы они ни были до пленения, но им всем внедряли «социалку», вытаскивая их нейросети, и давали базы по специальностям, связанным с добычей ископаемых. Короче, на станции они стали бы бесполезным грузом и обузой. Оставлять здесь – это снова ввергнуть их в пучину рабства. У нас говорили: свято место пусто не бывает. Уйдем мы, придут другие любители легкой наживы, и снова силой поработят бедолаг. Забирать себе эту базу – означало терпеть убытки, которые меня разорят.

– Отправь их на свой материк, у тебя есть инженерный комплекс, идеально подходящий для жизни и работы, заключи договор с колонией о совместной добыче и охране, и всего делов-то, – встряла в мои рассуждения Шиза.

– А почему бы и нет, – согласился я. Когда надо, она бывает умницей.

– Госпожа губернатор, собери… – Я запнулся и поправился: – Соберите всех, кто не являются новоросскими подданными, говорить буду, – после обдумывания предложения Шизы и придя к выводу, что она права, приказным, начальственным тоном дал я распоряжение женщине.

С этой дамочкой надо вести разговоры конкретно и показывая ей, что она в подчинении, что между нами есть определенная дистанция, которую сокращать не следует. Я уловил ее крамольные мысли отблагодарить меня за спасение по-своему. И, принимая во внимание ее решительный характер и что она на полпути не остановится, принял превентивные меры.

– Будьте готовы доложить о проделанной работе, – еще строже сказал я и добавил в общую атмосферу совсем чуть-чуть ужаса.

Но и этого оказалось много. Все, кто жевал, как подавились и со страхом, как-то исподлобья посмотрели на меня. Я видел, что их пробрало и все глупые мысли, которые могли появиться в их головах, смыло волной страха. Теперь перед ними сидел не молодой повеса, устроивший застолье, а жесткий, властный господин, сумевший захватить базу и уничтожить пиратов.

Гаринда вытерла рот, поднялась очень так живенько, словно ее толкнула скрытая пружина, и на ходу, убегая, протараторила:

– Все исполню, ваша милость.

– Ну а мы, раз все обговорили, тоже будем собираться, – сказал я, и никто не смог не то что возразить, просто высказать свое мнение. Я убрал ковер, посуду и приборы, угощение все слопали, а вино выпили.

– Карл, – обратился к новому главе безопасности, – приступай немедленно к работе. Просмотри всех наших людей, всех шахтеров, не затесался ли к нам агент пиратов. Не верю я, что таких не было.

Карл уважительно посмотрел на меня и так же, как и Гаринда, ответил:

– Все исполню, ваша милость.

Единственное место на базе, где можно было собрать всех сразу, была тюрьма с длинным коридором и клетушками камер с двух сторон. Бывшие узники робко теснились в этом коридоре и смотрели на меня. Кем я был в их глазах? Еще одним хозяином, не таким злым, как прошлые. Они не ведали дальнейшей своей судьбы, им трудно было понять, что их ждет в будущем. Вся прошлая жизнь их заключалась в двух измерениях – тюрьма вверху и тяжелый труд внизу, в шахтах. Все это я ощутил по их страхам, скрытым робким надеждам, неверию, что все плохое закончилось. Весь этот коктейль, как разбрызганный спрей, был разлит в воздухе и давил на них страхом неопределенности. Оттого вид их был не радостный, а больше угрюмый. А взгляды, что они бросали на меня, дружелюбием не отличались.

– Господа, – начал я свою речь, – мне понятны ваши тревоги за будущее, вас долго мучили, держали в рабстве, лишая нормальной человеческой жизни и свободы. Все вы попали сюда разными путями, но судьба у вас одна на всех. Мы уничтожили пиратов и освободили наших подданных. Они вернутся на станцию и продолжат свою жизнь, какую вели до пленения. Сразу скажу, что на станцию я вас не повезу. Вы не сможете там приспособиться и так же, как здесь, скоро окажетесь снова в рабстве. Если вы останетесь здесь, то на смену тем, кто поработил вас, придут другие, и вас ждет та же участь. Я могу вам предложить переселиться на планету, где княжеству принадлежит материк. Там уже живут колонисты и добывают полезные ископаемые. Вы можете заняться привычным трудом. У нас есть универсальный инженерный комплекс, который можно развернуть и в космосе, и на поверхности планеты. Все, кто согласится на переезд, получат подданство Новоросского княжества, защиту. Они получат работу, достаток и свободу. Из переселенцев будут выбраны руководящие органы, которые организуют обустройство и возьмут на себя вопросы управления и жизнедеятельности колонии. Размещаться переселенцы будут на землях графа Брана Швырника. Чтобы было понятно, сразу скажу: ко мне с вопросами не обращаться, я покину вас и оставляю вместо себя губернатора Новоросского княжества в этом секторе – графиню Гаринду Швырник Проворную. Моя задача – перевезти переселенцев и развернуть комплекс.

Я посмотрел на замерших людей и, чтобы не затягивать мероприятие, сказал:

– Всех, кто хочет стать переселенцем, прошу на выход, кто останется на базе, пусть пока побудут здесь.

Толпа заволновалась, люди стали оглядываться на камеры, где им довелось провести часть своей жизни, а затем единым потоком многоголосая шумящая людская волна, словно подхваченная сильным течением, толкаясь и спеша убраться отсюда, хлынула прочь. Через полминуты тюремный коридор опустел. Рядом со мной стояла Гаринда, с лица которой не сходило довольное выражение, как у кошки, объевшейся сметаны.

– Ваша милость, я уже взяла на себя смелость назначить органы самоуправления среди пленных. Кроме того, есть и среди наших людей желающие, которые бы хотели переселиться на планету и получить участки вместе с благородным званием.

Я посмотрел на молодую женщину, довольно привлекательную, и подумал, что она гораздо решительнее мужа и будет ему отличным дополнением. Только пусть поумерит свою страсть. Видно было, что она та еще горячая штучка.

– Хорошо, госпожа губернатор, действуйте. А мне надо управиться с оборудованием, заберем отсюда все, что можно. – Мой тон, вежливый, но официальный, не дал ей усомниться в том, что я не собираюсь разводить с ней шуры-муры.

Следующую пару дней я вообще не спал. Сворачивал перерабатывающий комплекс, грузил оборудование, снимал искины и реакторы, забирал все подчистую и загружал в грузовой корабль пиратов. Патрульную службу нес корвет под управлением одного из пилотов грузового корабля и Брыка. Гаринда занималась организационными вопросами и проявляла хватку, твердость и даже жесткость. Одного мужчину, который не захотел подчиняться, судила по уголовному кодексу княжества и приговорила к году исправительных работ. Для остальных это стало сигналом, что ни с кем нянчиться не будут.

Дроны заложили ракеты в уязвимые места базы. Улетая, я хотел уничтожить ее и следы своего присутствия. Оставил один старый реактор для усиления взрыва и пустил его в разгон, сняв защиту. После этого мы отбыли и, удалившись на безопасное расстояние, взорвали бывшую пиратскую базу. Что там дальше произошло, я не смотрел, мы набрали скорость и вышли в гипер, устремившись к Суровой.

Скрав-беглец

У Прокса не было конкретного плана, как действовать дальше, только понимание, что делать сейчас, но он к этому уже привык. Сама жизнь, окружающая обстановка, события, происходящие вокруг, подскажут, что предпринять. Для начала ему нужно спрятаться, затаиться, осмотреться и действовать тихо, исподтишка. Но первый пункт плана у него все же был. Ему и крысанам нужно было добраться до нижнего слоя. Он знал, что там есть множество заброшенных городов. А в них наверняка есть подземелья. Один из таких они проходили с караваном, оставляя развалины в стороне, вот к ним он и решил направиться.

Отряд встретил его радостным попискиванием воинов. У ведьм были усталые лица, видимо, удержать в повиновении стаю им было нелегко. Увидев Прокса, они облегченно вздохнули.

– Наконец-то, – выразила общее мнение Лерея.

Алеш приобнял демоницу и с теплотой в голосе проговорил:

– Молодцы, вы справились.

Рядом нарисовался Стоптыпервый, он стал ходить кругами, нервно подергивая хвостом и смешно потрясая своим колпаком. Увидев волнение крысанского командира, Алеш спросил:

– Тебе чего?

– Начальника, скоро еда не будет, чем кормить будем?

– Придем на место, еду найдем, собирай отряд, будем отправляться, – ответил Прокс.

Видно было, что крысаны застоялись. Днями и сутками ничего не делать было не в их натуре. Как и всяким грызунам, им нужно было поле деятельности – охотиться, исследовать территорию, воевать и жрать. Поэтому отряд быстро, с шумом, звоном оружия, радостным писком построился для перехода.

Еще через полтрика они перенеслись на нижний слой, в то место, где оказался Прокс в первый раз. Лигах в двух от них виднелись руины большого города. Алеш не знал, как крысаны перенесут изменение магического фона, но все его опасения рассеялись, как только они прибыли. Стоптыпервый поднял морду вверх и стал нюхать воздух, шевеля усами.

– Здеся хорошо, начальника, воздух сладкий, пища есть, – передал «колпак» мысли Проксу.

А спустя пару часов отряд вошел в руины через разрушенные ворота и направился по широкой улице, заваленной большими камнями.

– Мирзам, там к нам мясо пришло! – В полуподвал забежал возбужденный демон.

– Какое мясо, пустобрех? – лениво спросил тот, кого назвали Мирзамом. Он возлежал на рваных подушках, брал с камня куски зажаренного мяса и, громко чавкая, жевал.

Рядом сидела старая бесхвостая повелительница хаоса, уже не блиставшая своей красотой, сморщенная и в обносках из кожи. Она подняла голову и жадно облизнулась, бросив злой взгляд на трапезу Мирзама, но прикоснуться к его пище не смела.

– Толстое, сладкое, и с ними хуман! – продолжил восторженно, взахлеб говорить вошедший демон. Такой же, как и Мирзам, старый и облезлый, но худой, так что отчетливо проглядывали ребра сквозь бурую, когда-то красную, кожу. – Большие, жирные крысы, и идут прямо сюда, – сглотнув набежавшую слюну, пояснил он. – Не то что подвальные крысы. Они вот такие, – развел он руки в стороны, показывая размеры.

– Берзга, – обратился Мирзам к старой демонессе, – возьми ребят, и притащите нам свежего мяса. Посмотрим, что к нам пожаловало.

Старуха подняла оборванный хлыст, кряхтя, встала и пошла вслед за принесшим известие демоном. На выходе она свистнула, и к ней из разных щелей вылезли такие же облезлые, как она и Мирзам, жители разрушенного города. Старые и молодые, худые и сгорбленные, все те, кого сытая жизнь в этом слое обошла стороной, те, кто состарился и, не желая стать жертвой для повелительниц хаоса, бежал в разрушенные города. В руинах они сбивались в банды и старались выжить, промышляя грабежом караванов, если могли справиться с охраной, и поедая живность, что во множестве расплодилась в развалинах. Их не трогали и не обращали на них внимания, живут и пусть себе живут.

– Там мясо пришло! – с прежним пылом просветил товарищей демон. – Само к нам пришло! – Он был сильно возбужден так, что весь трясся от охватившего его предвкушения.

Его радость передалась остальным.

– Где оно? – со всех сторон посыпались вопросы.

– Да по центральной улице идет, от входа со стороны портала, уже, наверное, к нам подходят.

Гудящая толпа демонов, вооруженная чем попало – камнями, мечами, сточенными ножами, – полезла наружу из подвала. Их взорам предстал большой отряд крыс, толстых и жирных, то, что они были в шлемах и со щитами, на демонов не произвело ни малейшего впечатления. Вышедшая вперед старая Берзга подняла хлыст и тут же упала на землю. Следом стали падать другие, а крысы с писком устремились вперед. Они разделились и, как на охоте, погнали испуганных демонов по улице, сбивая их с ног и оглушая.

Мирзам, полузакрыв глаза, разложив толстое брюхо на своих подушках, лежал в предвкушении пира. Бывший владыка демонов был все еще силен, несмотря на свой возраст и размеры. Он увидел силуэт большой крысы в нелепом высоком колпаке на голове и приподнялся на локте, удивленно рассматривая необычное существо. Страха он не испытывал, но в тот же момент силы оставили его, и он рухнул на рванье, что было под ним.

«Как же так?» – удивленно и растерянно подумал он. Лежа неподвижно, не в силах пошевелиться, он видел, как вошли еще крысы. Они подошли к нему и запищали, потом один щелкнул хвостом, и его кончик устремился к глазам Мирзама. А потом наступила резкая боль, и его поглотила темнота.

Прокс впервые наблюдал загонную охоту крысанов. Когда на сканере появились красные отметины, он предупредил Стоптыпервого о приближении противника и приказал приготовиться к обороне. Но крысаны поступили по-своему. Веками отработанный механизм включился сразу, как только появились враги. Но врагами они были в мыслях Алеша, для крысанов это была пища. Инстинкты среагировали мгновенно, и среди нападавших «колпаки» каким-то образом выделили главных и самых сильных. Они атаковали их ментально, а остальных стали окружать и загонять в тупики. Кто пытался сопротивляться, убивали метким ударом хвоста в глаз – щелчок и молниеносный выпад, после которого жертва падала на землю. В течение получаса крысаны собрали два десятка исхудалых оборванцев, испуганно смотрящих на необычных охотников, и столько же было убитыми.

– Хорошее место, начальника, мы остаемся. Приводи остальных. С тобой пойдет Стоптымладший и передаст весть королю.

Алеш удивленно поглядел на «колпака». Тот дал имена другим «колпакам», и это говорило, что считать крысанов безмозглыми не стоит, пусть они живут стаей, как крысы, но интеллект у них явно присутствовал.

Хотел как лучше, а получилось как всегда

После нескольких суматошных и напряженных дней я вновь оказался в своем фургоне. Над степью разлился спокойный вечер, стрекотали кузнечики, потрескивали сучья в костре, за которым собрались трое моих то ли подданных, то ли родственников. Я растянулся на кошме и с удовольствием расслабил все мышцы. Тело Ирридара было привычным спать в любой обстановке, не испытывая дискомфорта. Попона на подстилку, седло под голову, и укрыться плащом – вот и все, что ему нужно было. Появляться сейчас, на ночь глядя среди сидящих у костра я не хотел. Начнутся расспросы, как все прошло, кому долги отдавал, как исчез, как появился, и все в том же духе. Не особо прислушиваясь к негромким разговорам своих спутников, я стал засыпать, удовлетворенный проделанной работой. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь у меня добавилось два десятка миллионов на счете, пять из них я перевел на вновь открытый счет поселенцев. На планете появились мои первые подданные, и графство Швырник, ранее существовавшее только на бумаге, обрело свое физическое воплощение. Соседи тоже были довольны, у планеты появился статус государства, и договор о дружбе и сотрудничестве между колонией и княжеством обрел новое содержание. Суровую охраняли объединенные ВКС в составе одного фрегата и эскадрильи тяжелых рейдеров. Несокрушимая сила для пиратов.

Появился дополнительный грузовой корабль, еще один перерабатывающий комплекс, и поставки редкоземельных металлов с планеты возросли втрое. В общем, если что случится, удрать и спрятаться мне было куда.

Тем временем у костра разговоры ни о чем перешли в беседу обо мне.

– Почему он тебя называет Фомой? – спросила Ганга бывшего шамана, который подбрасывал дрова в огонь.

– Учитель дал мне полное имя и сделал гаржиком, а почему Фомой, я не знаю. Он сказал: «Главная ошибка ученика – это не верить своему учителю, будешь Фомой».

– Так ты ему поверил или нет? – Эльфару тоже стало интересно послушать историю орка, и он вступил в разговор.

Орк пошмыгал носом, помолчал, но потом, подумав, что никакую тайну он не выдает, ответил:

– Я с ним тогда только познакомился, мало его знал и не смог поверить в его слова. С тех пор я Фома.

– Ага, – удовлетворенно проговорила орчанка, которая в сердце своем ревновала нехейца к Фоме, так как тот был предан человеку, как прирученный варг, и у них были общие тайны. – Значит, он тебя обругал и дал кличку.

– Учитель никогда не ругает, – ответил шаман, – он или убивает, или учит.

– Да, у нашего лорда есть такое качество, – согласился эльфар и посмотрел на орчанку.

Та, услышав слова орка, сидела с приоткрытым ртом, думая о чем-то своем. На ее лице промелькнула гамма чувств – от страха до вновь воцарившегося спокойствия, и она кивнула согласно каким-то своим мыслям или принятому решению.

– Ты много о нем знаешь, – продолжила она начатый разговор, – расскажи мне о человеке. В ее голосе слышались просительные нотки, орк и эльфар посмотрели на нее с интересом.

Фома немного подумал и ответил:

– Спрашивай, что смогу, отвечу.

– Как ты стал учеником? – Ганга задавала вопрос не задумываясь, видно было, что этот и другие вопросы, связанные с ее женихом, занимали девушку давно и сильно.

– Он захватил нас в плен, вылечил, а мне предложил стать его учеником, – ответил Фома на вопрос орчанки и тем самым породил новые вопросы: как пленил, почему лечил?

– А как он вас взял в плен и почему потом лечил?

– Нас возглавлял десятник Грыз, вот он предложил свою службу учителю, я тоже с ними был. Если бы я отказался, учитель меня бы просто убил. Я видел это в его глазах. – Фома вроде бы и отвечал на вопросы, но ясности это не приносило, а еще больше запутывало и усложняло понимание хумана и его поведение.

Что за десятник? Почему орк предложил свою службу человеку, а не принял бой и смерть? Это все было странно и необычно и распаляло ее любопытство еще больше. Что за существо ее будущий жених? Выглядит обычным хуманом, пусть симпатичным, но обыкновенным. Поступает сумасбродно и даже глупо, на ее взгляд, и часто, как она считала, неосмотрительно.

– Он что, в самом деле неуязвимый такой? – зашла она с другой стороны. Как всякая женщина, желающая получить то, что хочет, она пошла не напролом, а в обход, надеясь по недомолвкам, неосторожно сказанному слову вызнать нужную информацию и создать для себя определенную картину.

– Неуязвимый, – согласился Фома и замолчал.

Вытягивать из него информацию было сложно, но ей на помощь пришел эльфар:

– А что ты говорил и потом подтвердил это сам Ирридар, про яйцо, которое нужно было защищать?

Фома надолго задумался, а я, лежа в повозке, клял себя на все лады за свой длинный язык. Но как выйти из создавшегося положения, не знал. Беда будет, если эта информация распространится и начнут охотиться за моими личными принадлежностями. Запретить обсуждать эту тему – еще больше распалить любопытство, и оно все равно вырвется. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Но сколько я ни думал, ничего толкового в голову не пришло. Пришлось утешиться мыслью – не можешь запретить что-то, возглавь это. Надо продумать, как правильно, в нужном для меня ключе подать интересующую их информацию.

– Нас хотели в жертву принести и заколоть, – тем временем продолжил молодой шаман, подбирая слова, чтобы не сказать лишнего. – Ведьмы стали бить ножом учителя, чтобы вырезать его сердце, но не смогли. Нож отскакивал и отскакивал от его груди. Тогда учитель и крикнул, что его просто так не убьешь, что его смерть в яйце.

– Как неосмотрительно с его стороны, – прокомментировал слова ученика опытный разведчик. – Хотя, может быть, он имел в виду нечто совсем другое.

– А что за ведьмы? – как бы между прочим спросила Ганга, но не смогла скрыть прорвавшуюся наружу ревность.

– Черные, – кратко ответил Фома.

Дальше я уже не слушал, провалившись в глубокий сон.

– И что ведьмы сделали потом? – задал вопрос Гради-ил. Новости о нехейце его тоже не оставили равнодушным.

Где бродил человек и где он встретил черных ведьм, за что его хотели принести в жертву? Все это вызывало неподдельный интерес, будоражило мысли и чувства. Их лорд, несмотря на юность, был полон тайн и оставался для них неразрешимой загадкой, преподнося сюрприз за сюрпризом.

– А ничего не сделали. Отпустили нас, только голыми. – Вспомнив их возвращение, орк засмеялся.

– Что, совсем голыми? – спросила Ганга, подозрительно глядя на Фому.

– Ага, – со смехом ответил Фома, – только учитель держал в зубах сумку. Он оттуда достал одежду лесных эльфаров и отдал нам.

– Одежду лесных эльфаров? – переспросил Гради-ил, вспоминая, что часть стражей леса, которых он увидел убитыми, были раздеты, и, чтобы проверить свои догадки, спросил: – А как она выглядела?

Но Фома не был таким уж простодушным, как могло показаться, иначе он не стал бы учеником шамана. Орк ответил неопределенно:

– Нормально выглядела.

Дальше выяснить, что это была за одежда, разведчику не дала орчанка. Ее интересовало другое – почему человек был голый? И она об этом спросила, все время стараясь скрыть свой интерес за безразличным тоном:

– А почему вы были голыми?

– Нас оглушили, потом раздели эти ведьмы с ножами.

– Так ты говоришь, что его не смогли убить? – погрузившись в свои мысли, спросил задумчиво эльфар Фому.