Текст книги ""Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Алексей Стародубов

– Оба, – припечатала его теща.

– Во втором эта дрянь кусается. – Он жалобно на меня посмотрел и потер одну ногу о вторую. – Толстенькая которая. Жрет все время и листьями клацает. А на листьях вот такие зубищи.

– Не подходи к ней близко, – ответила Хосефа, ничуть не расстроившаяся из-за покушения на зятя. В конце концов, ничего существенного ему не отгрызли, если может ходить и разговаривать, а значит, и переживать незачем. – Не дону же Алехандро с лейкой бегать.

Пабло очень хотелось ответить, что один огород точно мой, прям на лице у него было написано желание открыть мне глаза на это дело. Впрочем, это выражение почти тут же сменилось на выражение обреченности и сеньор похромал к бочке, вода в которой наверняка с утра нагрелась. Его подчиненные переносили трубы в башню, а я разрывался между желанием пойти и начать монтировать водопровод и желанием изучить камень и, может, попытаться что-нибудь из него сделать. Проблема в том, что обе задачи могли быть решены только мной.

Пока я мучился выбором, его сделали за меня. По дороге загрохотали колеса экипажа, который в этот раз вырулил почти к башне. Донна Сильвия выпорхнула оттуда, как невесомая бабочка. Яркая тропическая бабочка, сходство с которой подчеркивало броское летнее платье. Эх, не зря говорят, что самые яркие расцветки обычно бывают у самых ядовитых особей…

– Дон Алехандро, вы не забыли о нашем приглашении? У нас сегодня вечером прием. Мой супруг жаждет с вами познакомиться. Он ждет ваш рассказ о том, как вам удалось уничтожить гнездо десмондов.

Она улыбалась со всей найденной у себя доброжелательностью, как будто действительно беспокоилась о приехавшем в провинцию почти коллеге. Свою, как выяснилось, родственницу она в упор не замечала, а вот Хосефа пробормотала что-то неприязненное, но понял я это исключительно по тону, потому что сказано все было очень тихо. Можно сказать, исключительно для личного пользования.

– Донна Сильвия, счастлив лицезреть вас, но боюсь, не смогу приехать к вам. – Я развел руками, показывая свое огорчение. – У меня вовсю идет ремонт.

– Бросьте, дон Алехандро, – с дразнящей мужское воображение улыбкой ответила она, придвинувшись ко мне так близко, что я погрузился с головой в аромат ее духов. – Не будете же вы уверять, что ремонтируете все лично? Вы для этого слишком много заплатили команде бездельников.

– С чего это Педро вдруг стал бездельником? – возмутилась Хосефа. – Да он и его ребята – самые работящие в Дахене. Они делают все быстро и аккуратно.

– Еще бы, с таким надсмотрщиком под боком, – пренебрежительно бросила Сильвия. – Дон Алехандро, отказ не принимается.

Я выразительно посмотрел на фургон, который совершенно не подходил для визитов, и гостья поняла меня совершенно правильно:

– Мы пришлем за вами коляску, так как понимаю, что подходящим экипажем вы пока не обзавелись. Но, дон Алехандро, сделать вам это необходимо, если вы собираетесь влиться в наше общество.

Вливаться я никуда не планировал, но поскольку контактировать все равно придется, стоит хотя бы оценить степень опасности, которую несет семейство Ортис де Сарате. Рано или поздно с ними все равно придется познакомиться, и боюсь, от меня не слишком зависит, насколько близким будет знакомство.

Интерлюдия 4

Когда Альфонсо, наследному принцу Гравиды, передали просьбу отца, короля Фернандо Пятого, прийти немедленно, у него и сомнения не появилось, о чем пойдет речь. Присутствие в кабинете графа Лары его только убедило в правильности догадки. Он коротко поздоровался и замолчал, уверенный, что ему все расскажут сами.

– Смотри. – Листок проскользил по столу от отца к сыну и упал бы, если бы последний его не подхватил. – Граф Лара считает, что это оптимальный выбор. Я с ним согласен.

Альфонсо быстро пробежался глазами по листку, пытаясь отстраниться от того, что за фамилиями стояли хорошо известные ему люди. Описание будущих жертв было кратким, но все интересующие аспекты были отражены. В принципе, выбор его тоже устраивал. Почти.

– Предлагаю заменить вот этого. Не вижу смысла получать дополнительные знания по фехтованию.

– Но так принято… – удивился король.

– Время идет, актуальность тех или иных навыков меняется. Зачем чародею владеть клинком в совершенстве? Не лучше ли получить дополнительные знания там, где это нужнее?

– Альфонсо, мы не можем позволить принести в жертву еще одного чародея. У нас попросту не хватит закрепляющей жертвы. А принесение в жертву сильного мага без закрепляющей жертвы бессмысленно.

Альфонсо отметил, что отец даже не допускает мысли о том, что можно пожертвовать в пользу старшего сына одной из закрепляющих жертв для младшего. Предусмотрительность была похвальна, потому что сам король Фернандо Пятый получил трон только потому, что с его старшим братом случился несчастный случай. Как понял Альфонсо из обмолвки отца, случай был тщательно подготовлен. Не каждый второй принц согласится смиренно дожидаться своей очереди. А если согласится – плохой из него получится король. Поэтому Альфонсо отца не осуждал, но за своим братом приглядывал, потому что отправиться на встречу с Всевышним, чтобы освободить путь к трону другому, в его планах не было.

– Не более бессмысленно, чем убийство фехтовальщика, чьими способностями я, скорее всего, не воспользуюсь, – лениво ответил Альфонмо. – Я прекрасно помню про ограничения, касающиеся сильных чародеев. Но есть же проклятийники. Большинство ученых сходятся во мнении, что это и не чародейство вовсе, а некая особенность. И тогда для закрепления потребуется обычный человек. В крайнем случае будет просто пустая жертва. Но для меня и фехтовальщик – пустая.

Альфонсо не обольщался относительно своего умения работать с холодным оружием, просто он был уверен, что искусность в этом вопросе для будущего правителя не нужна, а нужно что-то такое, что давало бы его стране преимущество.

Король поморщился.

– Не скажу, что меня радует твой выбор. Проклятия – бессмысленный выбор. За редким исключением, они легко снимаются, зато требуют серьезных усилий для того, чтобы их создать.

– Уго Оливарес – как раз из тех проклятийников, чьи проклятия может снять только он сам.

– Но он – подданный Мибии, – встрепенулся молчащий до этого граф Лара, сообразивший, что добывание жертвы в случае согласования становится не в пример сложнее.

– И что? – повернулся к нему наследный принц. – Старик живет одиноко, исчезновение его быстро не заметят. А когда заметят, решат, что он благополучно отошел в мир иной по естественным причинам. Сколько там ему?

– Около восьмидесяти.

– Он подданный другого государства. – Нахмурился король. – Чужих брать не принято.

– И грозит дипломатическими демаршами, если об этом станет известно. Я прекрасно помню. Но неужели наши службы не смогут сделать так, чтобы исчезновение дряхлого чародея прошло незамеченным? Я был лучшего мнения о вас, дон Лара.

Король посмотрел на графа, посмотрел не возмущенно, а вопросительно. Мол, смогут ли твои люди провернуть нужную операцию безукоризненно? Если смогут, то почему бы и не пойти навстречу наследнику в его блажи. Его Величеству Фернандо Пятому и самому казалось, что мастер фехтования, занимающий одну из позиций, предназначенных для передачи знаний, – не самый хороший выбор. Но традиции, традиции…

– Если все сделать, как надо, никто не узнает, Ваше Высочество, – согласился граф. – Но решение за Его Величеством.

– Могут заметить наших агентов в Мибии и связать с исчезновением проклятийника.

– Уверен, граф Лара знает, как можно сделать так, что будущая жертва сама приедет к границе. А там мало ли что может случиться. Все-таки место отдаленное. Можно сказать, почти дикое.

Король и граф переглянулись. Граф еле заметно кивнул, подтверждая как то, что авантюра, предложенная принцем, вполне осуществима, так и то, что он ее поддерживает.

– И все же почему именно проклятийник? – повернулся к сыну Фернандо Пятый. – Не хочешь фехтование – можно найти другую интересную особенность. Проклятия имеют слишком узкую направленность.

– Мне кажется, проклятийников сильно недооценивают, – ответил Альфонсо. – Да, слабые, но направление Дара дает очень интересные возможности. Что касается Оливареса, то у старика нет ни родных, ни учеников, поэтому все, что он знает, уйдет с ним, так что передача его особенности в конечном итоге будет делом благим – не позволит пропасть столь ценным знаниям.

Глава 26

Как донна Сильвия и обещала, коляску за мной прислала, причем важно восседающий на ней возница казался куда большим дворянином, чем я в своем старом камзоле. Хотя, конечно, я его сменил на мантию, которая тоже уже стала для меня своей. Взял я тогда самую приличную, поэтому выглядела она достаточно дорого для того, чтобы совершать в ней визиты. А уж висящий на плече Шарик вообще придавал бездну элегантности в глазах любого представителя чародейского племени. Я даже башмаки новые надел, которые достались при случае и оказались почти моего размера. Чуть великоваты, но с ноги не сваливались. В носки я набил бумагу, после чего они стали совсем впору. А Серхио их начистил так, что башмаки стали выглядеть ново и дорого.

– Красавец, как есть красавец, – одобрила Хосефа меня перед выходом. – Но только, дон Алехандро, не расслабляйтесь там. И не пейте. И еду проверяйте перед тем, как в рот положить.

– А что там может найтись? – заинтересовался я.

– Что бы ни нашлось, вам все лишнее, – мрачно сказала Хосефа. – Ешьте то, что хозяева едят, да только сами берите, а не из чужих рук. Все начинять даже Сильвия не будет.

От ее недомолвок веяло непонятной опасностью, что почувствовал и Шарик, решивший меня подбодрить:

– Не боись, Хандро, просто не тяни в рот то, что я не проверил. И на всякий случай дай мне разрешение брать энергию, если что пойдет не так этим вечером.

– Я даю тебе разрешение брать энергию не только этим вечером, но и в любое другое время, если я окажусь не в состоянии это разрешение дать, – ответил я. – Так правильно?

– Правильно.

Сидел я уже в присланной коляске, и, надо признать, она тряслась ничуть не меньше, чем наш фургон. Даже больше, потому что сидел я от полотна дороги дальше. Что бы Шарик ни говорил, мир, в котором даже рессор нет, – отсталый мир. Отсталый и неудобный для нормальной жизни. И пока я его для даже для себя не успел сделать покомфортабельней. МИ все из-за этой прилипчивой донны с непонятными на меня планами. Только трубы привезли – а мне их приходится бросать и ехать налаживать отношения с местной знатью.

Я с удовольствием пропустил бы прием у алькальда, если бы это не грозило неприятностями, как нехотя признала даже Хосефа. Оставалось надеяться, что окажусь настолько скучным, что меня больше не пригласят. И настолько незаметным, что во мне никто не признает Алехандро Торрегросу. Плохо быть известным поэтом, если ты не он и скрываешься от властей.

Капюшон я на всякий случай накинул так, чтобы лицо по максимуму оказалось в тени. Еще один знаток Алехандро Торрегросы, возможно, и не переживет этого вечера, но мне придется опять драпать, чего не хотелось бы.

На очередной кочке меня тряхануло так, что я порадовался, что держал рот закрытым, иначе остался бы без языка, откусил бы его напрочь. Шарик подпрыгивал на моем плече и ругался, говоря, что нормальные чародеи ходят порталами, а не превращают себя и своего спутника в мешанину внутренностей.

Нормальной дорога стала ближе к городу, потому что мы выехали на тракт покрупнее, а он был сделан по всем правилам и вымощен темным камнем. Трясло, конечно, и там, но уже не так сильно, так что до Дахены я доехал почти нормально. А вскоре коляска затормозила перед крыльцом большого особняка с балконами, колоннами и разного рода украшательствам по фасаду: скульптурами, лепниной и огромным витражным окном. Все вместе производило впечатление того, что некто, внезапно изменивший социальное положение, захотел в одном доме вместить сразу все признаки богатства, на что указывали и позолоченные фигурки львов по бокам от входа, и странного вида растительность по периметру особняка.

Долго разглядывать здание не получилось. Чопорная горничная встретила и проводила меня в гостиную, где уже сидели гости. Ни одного знакомого лица там не обнаружилось, за исключением хозяйки, донны Сильвии, которая при моем появлении оживилась и защебетала, представляя меня как весьма перспективного чародея. Других чародеев, кроме нас с ней, в гостиной не было, это я проверил сразу, значит, с другими представителями местной чародейской ячейки познакомиться мне сегодня не судьба. Вывод оказался ошибочный, потому что вскоре подошел целитель, довольно старый, но бодрый дон, чьи волосы были совершенно седыми, но взгляд не утерял живости. В отличие от меня, он был не в мантии, а в обычной одежде. Не успев со мной познакомиться, дон Кордеро сразу же радостно заявил:

– А вы не так просты юноша. Ками в наше время встречаются все реже и реже. Их проще убить, чем поставить себе на службу. – Он вздохнул, наверняка вспомнив о собственной или чужой подобной попытке, а потом переключился на другую, куда более неприятную тему: – Такая мантия, как у вас, не каждому по карману. Индивидуальный пошив плюс зачарование Даже не представляю, сколько сейчас такая стоит, давно не заказывал. Сколько вы заплатили, если не секрет?

– Подарок покойного учителя, – подпустил я в голос трагизма. – За особые успехи.

– Какие именно? – заинтересовался он.

Говорил он громко, и к нашему разговору начали прислушиваться даже те, кто первоначально посчитал меня не слишком интересным экземпляром. Их мнение изменилось, стоило дону целителю упомянуть про ценность моей мантии. И меня стали так хищно разглядывать, что срочно захотелось проверить, нет ли метки мастера. А то окажется, что каждое его изделие можно отследить и точно сказать, кем оно заказывалось. В моем случае – королевским чародеем, потому что вряд ли с принцем отправили кого-то ниже рангом.

– Хандро, одежду нужно менять, – согласился с моими опасениями Шарик, хотя я ими не успел поделиться. – Похоже, известного мастера работа.

– Похоже, – согласился я и ответил уже любопытному целителю: – Вы же не думаете, что я стану выдавать секреты учителя кому попало?

– Это я кто попало? – удивился целитель.

Я начал спешно придумывать, что бы ему такого сказать, чтобы не настроить против себя. Ситуация была критической, говорят, в такой мозги начинают работать с утроенной силой, мои же застыли и вообще не хотели шевелиться, намекая, что лучше промолчать, чем сказать лишнего.

– Дон Алехандро очень серьезно относится к вопросам чести, – пришла мне на помощь хозяйка. – И к вопросам памяти учителя – тоже, хотя мне кажется, его учитель мог бы гордиться учеником. Если бы вы видели, как он разобрался с десмондами…

– А вы видели? – заинтересованно повернулся к ней целитель.

– Я видела то, что от них осталось. И знаете, что я вам скажу, дон Кордеро, не хотела бы я оказаться врагом дона Алехандро.

Ее слова были разновидностью флирта. Она положила руку мне на плечо и улыбалась то мне, то дону Кордеро который улыбался в ответ, демонстрируя хороший набор зубов для своего возраста.

– Такой милый юноша не станет воевать с дамами, донна Ортис де Сарате. Он, скорее, исполнит серенаду в вашу честь.

– Серенаду? Дон Алехандро, – встрепенулась донна Сильвия, – я просила вас привезти гитару. Где она?

– Донна Сильвия, я не имею права вас разочаровывать, что непременно случится, услышь вы, как я играю на гитаре. Я заказал самоучитель у сеньора Франко. И как только я смогу показать что-то приличное…

Продолжить она должна была про себя, в уверенности, что я горю желанием сидеть у ее ног с гитарой. Но свое умение играть на чем-либо я показывать не собирался. Это я проходил еще в том мире: стоит девушке понять, что ты умеешь перебирать струны, как все твое свободное, а иной раз и не слишком свободное время к тебе будут приставать с просьбой сыграть хоть что-то.

Донна разочарованно вздохнула и переключилась на другого гостя, который как раз пришел. Дона Кордеро окружили матроны в возрасте, рассчитывая получить бесплатную консультацию. Он и давал, но в духе: «Вам следует срочно показаться целителю». Пусть он выглядел добрым дедушкой, но бесплатно работать не собирался. Опасаясь дополнительных расспросов про мантию, я отошел от него подальше, где меня тут же взяли в оборот две донны, пытаясь выяснить уровень моего дохода.

Ужином гостей кормить не планировали, но угощения принесли: напитки и легкие закуски, последние сразу же начал проверять Шарик, отнесясь к этому со всей ответственностью.

– Вот эти не бери – какая-то сладкая дрянь, – отчитался он. – Вон в тех рыба. Нормальные только вот эти.

– Нормальные в каком смысле? – уточнил я, потому что нацелился на тарталетку как раз с рыбой, которую в последнее время почти не ел.

– Нормальные – это с мясом. Правда, вон в тех курица испорчена грибами, но их можно аккуратно выплюнуть на тарелку. Закрываешь рот салфеткой – и плюешь. Это допустимо в дворянском обществе.

– Я ничего против грибов не имею.

– Точно, ты же недавно их целую сковородку съел. Вы, люди, постоянно жрете всякую дрянь, – неодобрительно сказал Шарик. – Вы даже мясо правильно выдержать не можете. А ведь не только я должен заботиться о тебе, но и ты обо мне.

Если он хотел найти во мне чувство вины, то просчитался.

– Я тебе предложил часть подвала под твою паутину с запасами. Мышей ловить не умею, уж прости. Могу завести под это дело кошку, если уж ты так растолстел, что не справляешься.

– Дон Контрерас, ваш ками так забавно раздувается, – в этот раз внимание на меня обратила не хозяйка дома и не донна в возрасте, а одна из тех девушек, которая была здесь при моем появлении, но имя которой я не запомнил. – Я могу его погладить? Ему, наверное, страшно в такой большой компании?

– Даже посторонние понимают, какой я ценный, – не удержался Шарик.

– Что вы, донна, это один из самых бесстрашных ками, если не самый. Его смелость не имеет границ. Боюсь, он куда смелее, чем я.

Она манерно захихикала, прикрывая рот веером.

– Вы так скромны, дон Контрерас.

– Я просто отдаю должное своему спутнику.

Желание трогать ками у моей собеседницы пропало, но она и подходила не для этого, а чтобы оценить мою перспективность. Брачная охота – дело ответственное, нельзя тратить время и ресурсы на кого попало. Ками и мантия по заказу говорят о моей платежеспособности, но достаточна ли она, вот в чем вопрос первостепенной важности. Куда ему до обыденного быть или не быть.

– Говорят, вы живете в собственной башне, – щебетала она. – Это так романтично.

– Увы, она разрушена. – Я впервые пожалел, что заделал дыру на втором этаже. Можно было оставить на память о десмондах и показывать всем желающим убедиться в моей бедности. В конце концов, и без этого этажа достаточно места. – Все мои деньги ушли на ремонт. Даже не знаю, на что буду жить.

Я картинно вздохнул, но это произвело на собеседницу совсем не то впечатление, на которое я рассчитывал.

– Разрушенная башня? Это так поэтично. Знаете, дон Кантрерас, вы чем-то неуловимо похожи на Алехандро Торрегроса.

Хорошо, что я только собирался отпить из бокала, а то бы непременно поперхнулся от ее признания.

– Не дергайся ты так, – проворчал Шарик, успокоенный моим спичем в его честь. – «Неуловимо похожий» – это скорее заигрывание романтической дурочки, чем узнавание. Так что делай вид, что польщен, и улыбайся.

– Кто это, донна? – невозмутимо спросил я.

– Поэт, совсем молодой, моложе вас, – восторженно сказала девушка. – Но увы, недавно трагически погибший.

– Неразделенная любовь?

– Если бы… – Она надула губы, как будто собираясь оплакать преждевременно ушедшего поэта. – Дорожные грабители. Вам чародеям, это не страшно, но люди, не владеющие даром, гибнут на дорогах от рук банд.

– Надеюсь, его убийц нашли и покарали, – внешне равнодушно сказал я.

– Того не знаю, – разочарованная моим ответом девушка стала немногословна.

– Вы его лично знали, донна? – на всякий случай уточнил я.

– Откуда? Мои родители не выезжают из Дахены. Я видела портрет в книге.

Здесь и стендов «Их разыскивает полиция» не надо, достаточно пару переизданий стихотворных сборников выпустить и вручить по томику каждой экзальтированной девице. Одна радость – портреты в книгах Алехандро имели с оригиналом сходство только приблизительное. Больше радости я не находил. Прием начал меня откровенно тяготить, хотелось попрощаться с хозяевами вечера и смыться, пока еще кто-то не начал сравнивать меня с гравюрой в книге, но ни донны Сильвии, ни ее мужа не было. Последний вообще ни разу не появлялся.