Текст книги ""Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Алексей Стародубов

– А она ничего, разбирается кое в чем, – одобрительно сказал Шарик, только что однозначно перешедший на сторону зла. – И на наши грядки больше не покушается. Правильная сеньора.

Решив, что ничего интересного больше не услышу, я направился в башню, где вовсю кипела работа. Дыра была заложена, и сейчас благоустраивался первый этаж. Точнее, кухня и маленькая комната при ней, которая станет личной комнатой служанки, если я решу ту оставить. Колодец был прикрыт обрезками досок не столько чтобы туда кто-то не свалился, сколько чтобы грязь не нападала. В моих планах было его вообще закрыть, а воду вывести системами труб. Причем делать это нужно было сейчас, чтобы потом не вскрывать стены и проводить ремонт заново. Воду надо было провести сюда, на второй этаж, где спальня, на третий этаж, где лаборатория. Проводить ли на четвертый? Накопительный бак точно нужно там поставить, а там подумаем. Я прикинул, что мне нужно, и пошел искать зятя Хосефы, заодно рассчитывая у него узнать, что за черная кошка пробежала между его тещей и донной Сильвией. Дополнительной работе тот обрадовался, но на вопрос про Ортис де Сарате вильнул взглядом в сторону и сделал вид, что не услышал, а если услышал, то не понял. Уж не знаю, кого он больше боялся: тещу или донну Сильвию – но страх перед моим вопросом был осязаем. Возможно, пара монет развязала бы ему язык, но я решил не повышать его благосостояние более необходимого.

Нет, экономить я больше не собирался, признав правоту Серхио – будет обидно, если нас поймают, а наши деньги достанутся мибийским ищейкам. Так что тратим все на собственные удобства. А закончатся – так добудем еще. Не чахнуть же над златом, когда у меня даже унитаз не заказан?

Глава 24

После высадки всех привезенных с собой растений я почти не обращал внимания на то, что творится вокруг. Делают что-то – и ладно. Мне своих занятий хватало. С Серхио я тренировался дважды в день примерно по часу, а все остальное время отводил на всякие чародейские дела под управлением Шарика. Почему-то теперь ему было совершенно неважно, чтобы я корпел над учебниками. Более того, в настоящее время он полагал это делом вредным поскольку собирался развить во мне навык концентрации. С шариковой точки зрения, для этого было достаточно тех чародейских навыков, которые у меня уже были, а дальше двигаться нельзя, чтобы не превратиться в чародейского инвалида с кадилом.

– Силы подаешь совсем немного и под разными углами. Чтобы со стихией оперировать, – вещал Шарик, важно расхаживая по моему плечу. Ему бы преподавательскую кафедру и аудиторию, полную студентов, – вот уж где он бы развернулся. А приходиться время терять на такого балбеса, как я. – В идеале манипуляции должны быть почти не видимыми глазу, но очень точными.

Его слова сразу заинтересовали меня на предмет, не получится ли в результате моих действий нечто радиоактивное, резко уменьшающее жизнь не только мою, но и тех, кто рядом. На высказанное опасение Шарик насмешливо заявил, что на таком уровне манипулировать может не всякий чародей, а что касается меня, то мне бы хотя бы научиться по капле воду из чашки в чашку переливать. Если не концентрацию, так терпение выработаю. Этим я и занимался. Занятие было на редкость нудным, но капли с каждым разом все уменьшались, пока не превратились фактически в водяную взвесь. Но если кому-то показалось, что дело это плевое, от всей души могу заверить, что это не так: после занятий дрожали не только руки, но и все тело. Выматывало это почище упражнений с Серхио, хотя последний мне тоже спуска не давал. Как итог, я с трудом доползал до постели, которую организовали на четвертом этаже, чтобы не мешать приводить в порядок нижние три. Наружу я выбирался редко и почти всегда в состоянии свежеподнятого зомби. С Хосефой я общался только опосредованно – через приготовленную ею еду, и это меня вполне устраивало, потому что готовила тетушка прекрасно, а с ее странностями разбираться необходимости не было.

Как только результат Шарика удовлетворил, он и не подумал устроить перерыв в измываниях, а сразу начал учить видеть ауры. Раньше-то мне только чародеев удавалось разглядеть на фоне без энергии или в Сангреларе, где высокий чародейный фон, – напротив, не владеющих чарами. При этом использовалась совсем другого рода способность, а именно – видеть чародейную энергию. Аура же была присуща всему живому, как животному, так и растительному. И способность эта хотя и была чародейской, но энергии не брала вовсе, нужно было только настроиться. Для этого следовало сесть в удобную позу, закрыть глаза и привести себя в гармонию с миром. Начать чувствовать его не глазами, а тем органом, который отвечает за чародейство.

Проходило сие действо под непрерывные комментарии Шарика. Возможно, если бы тот заткнулся хоть на минуту, дело бы пошло быстрее, но ками слишком хотел быть незаменимым, поэтому направлял, даже когда этого не требовалось.

– Плечи опусти, балбесина. А руки перед собой сложи. И гляди как бы внутрь и наружу одновременно.

С такими поучениями можно только косоглазие заработать, хотя Шарик, конечно, не имел в виду обычное зрение. И видение чародейской энергии он тоже не имел в виду. Вот от последней отрешиться оказалось на удивление сложно. Зато, когда получилось, я не упал только потому, что сидел. Потому что пространство расцветилось узнаваемыми контурами, переливающимися внутри целой палитрой красок. Краски, к счастью, были блеклыми, иначе сложно было бы что-то разглядеть за ближайшими контурами. И главное, для этого типа зрения не были помехой препятствия типа камня. После того как я начал настраивать зрение уже на определенное расстояние, дело вообще пошло бодро, потому что сколько здесь живого? Всего ничего.

Пятно ками совсем рядом. Два контура на втором этаже. Наверное, рабочие, потому что активно суетятся у стены. Два контура – на первом. Тот, что пониже и тоньше, угрожающе жестикулирует. Тот, что повыше и плотнее, стоит, втянув голову в плечи. Не иначе как теща опять воспитывает зятя. Смотреть на это без звука было не особо интересно, а слышать я ничего не слышал, поэтому начал подстраиваться на расстояние побольше. Ага, вот Серхио рядом с лошадью (наверное, как раз приехал из города). Пяток мелких контуров, сильно смахивающих на куриц. На куриц? Я резко раскрыл глаза.

– У нас завелись куры⁈

– Увидел? – восторженно взвизгнул Шарик, напрочь вывалившись из образа солидного профессора. – Молодец, Хандро. Умница ты моя. Талантище. Не каждому так быстро удается. Иные годами мучаются, а результата не достигают.

Особенно если их учат по методике ками. Подозреваю, что если бы не моя личная обучаемость и высокий интеллект, раскрыл бы я эту способность ближе к пенсии, если, конечно, здесь таковая существует.

– Шарик не уходи от вопроса. Откуда у нас взялись куры?

– Так Хосефа наказала купить. Прямая выгода. Им остатки еды скармливают, а они яйца несут. А как нестись перестают – и в суп можно.

– Не помню, чтобы я давал разрешение.

– Не переживай, я его за тебя дал, чтобы не отвлекать от обучения. У тебя же такой прорыв. Растения ты тоже видишь?

Он возбужденно прыгал на моем плече, сбивая меня с мысли всеми возможными способами.

– Нет уж, сначала ты мне ответишь, что ты еще разрешил.

– Да ты сам посмотришь после занятия. Сейчас быстренько проверим, видишь ли ты растения, и закончим. Заслужил ты, Хандро, полноценный отдых. И то сказать, осунулся за эти дни. Так что там с растениями? Видишь или нет?

Я опять прикрыл глаза и признался, что вижу. Какие-то, в основном с моих грядок, казались поярче, какие-то выглядели совсем блеклыми. Но главное – контуры я видел у всех, даже по лесу смогу с закрытыми глазами пройтись. Сдуру я озвучил это Шарику, и тот сразу вдохновился:

– Идеальная тренировка. Пойдем сейчас же, проверять будем.

– Нет уж, я сначала узнаю, чего ты понаразрешал, прикрываясь моим именем.

– Ничего особенного, – заюлил Шарик. – Ничего такого, с чем бы ты сам не согласился.

Но верить ему на слово, которое к тому же не говорится вслух, я не стал и решительно направился к Серхио. Оказалось, за время, прошедшее с моего погружения в учебу, много чего изменилось.

Так, еще один кусок земли был вскопан и обнесен плетнем, и на грядках за этим плетнем виднелись не только всходы зелени, на которую меня уговаривала Хосефа, но и вполне взрослая рассада чего-то овощного. К конюшне, которую начали делать на второй день работы, уже был пристроен с одной стороны небольшой курятник, а с другой – крошечный загончик, в который я заглянул с подозрением, не хрюкает ли там уже кто-нибудь, не видимый ни одним способом. Не хрюкал. Загончик был пустым, но судя по энергии Хосефы, – ненадолго. Потому что конюшня выглядела недоделанной, а вот загончик – готовым к приему постояльца.

Серхио обнаружился рядом с нашей лошадкой, по которой он водил скребком, мне обрадовался и вручил стопку привезенных из города газет.

– Скажи, друг мой, что я пропустил? – я указал на куриц. – Только это или еще что?

– Ваш ками, дон Алехандро, уверил, что вы не против.

– Он меня не спрашивал.

Под нашими обвиняющими взглядами ками стушевался, но тем не менее заявил:

– Я хотел как лучше. Что дона отвлекать из-за ерунды? Не благородное это дело, разбираться с курицами. Зато свежие яйца и мясо. Экономия, опять же.

– Экономия?.. Честно признайся, что ты оказался у нас продажным компаньоном, – подначил я ками. – Получал неоднократные взятки от Хосефы на лоббирование ее интересов.

Злости я не чувствовал, напротив, настроение было прекрасным. Наверное, потому, что я предвкушал отдых от каторги, на которую сам подписался при начале обучения с Шариком.

– Какие взятки? Она меня подкармливала, потому что я красивый, – возмутился ками. – Если бы ее интересы шли вразрез с нашими, я бы никогда на это не пошел. А так всем хорошо. Загон далеко, вонь к вам доносится не будет. Я все продумал.

– И розу ветров учел? – буркнул я. – Сейчас не доносится, но стоит ветру измениться – и вся прелесть скотного двора окажется у наших носов.

– Для чародея роза ветров такова, какую он хочет видеть, – вывернулся Шарик. – А ты уже на правильном пути. Дальше все как по маслу пойдет, умница ты наша.

– Не подлизывайся.

– Я не подлизываюсь. Мне даже нечем, – картинно возмутился он. – Я честен и говорю то, что есть. Был балбесина балбесиной, а сейчас тебя так не назовешь. И вообще, мы же закрепить хотели, в лесу прогуляться.

Я посмотрел на пачку газет в руках, изучать новости настроения не было, но и отказываться от этого нельзя.

– Серхио, ты газеты просматривал?

– Пробежался.

– Для нас ничего интересного нет?

– По поискам новых объявлений нет. Рамон Третий смирился со смертью старшего сына и сделал ставку на младшего. Раньше про принца почти ничего не писали, а сейчас в каждом выпуске есть хоть что-то, и все – исключительно о том, какой он замечательный. Вон, вчера открывал сиротский приют.

Он раскрыл газету, в которой был большущий очерк о благотворительности Рамиро, теперь уже единственного принца Мибии. Очерк был иллюстрирован зарисовками, на большинстве которых был изображен совсем молоденький паренек с открытым лицом и доброжелательной улыбкой.

Нахлынуло чувство вины. Человек бегает, хорошими делами занимается, а его планирую снести с лица земли, потому что самому хочется жить. Принц мне лично ничего плохого не сделал. Возможно, он даже не знает сути ритуала, во время которого погиб брат.

– Может, и замечательный, – мрачно сказал я. – Мы же с ним не знакомы.

– Не знакомы, – согласился Серхио, – но наслышаны. В газетах о таком не напишут, конечно, только людям рты не заткнуть. Развлечения у младшего принца специфические. Любит он боль другим причинять, и очень искусен в этом. Старшего-то к управлению готовили, ему не до чего другого было, а младшему оставалось только развлекаться. Так что приют он откроет, а сколько детей до выпуска доживет, не знает даже Всевышний.

– Ничего, недолго ему осталось, – бодро сказал Шарик, но уже так, чтобы слышал только я. – Лабораторию запустим – и можно готовиться к ритуалу.

– Лучше бы младший принц на алтаре скончался, а не старший, – тем временем продолжал Серхио. – Потому что с ним Мибию ждут тяжелые времена.

– А если он тоже погибнет на алтаре? Что тогда будет со страной?

– Если у короля не осталось прямых наследников и он не способен зачать новых, тогда только принимать в семью по ритуалу.

– Да только ничего у него не получится, Хандро, – не без ехидства заявил Шарик, опять транслируя мысль только мне. – Потому что при наличии тебя ритуал не даст заключить нужную для правления связь.

– А вот здесь, пожалуйста, поподробнее. Получается, что тогда станет точно известно о моем существовании?

– Не о твоем конкретно, а о ком-то неучтенном. Но да, тогда охота начнется куда интенсивнее. – Шарик задумчиво почесал затылок когтем. – Это не есть удобно для нас с тобой. Откладываем ритуал на подальше, чтобы ты мог окрепнуть как чародей и развиться хотя бы в защитную сторону.

Я свернул газеты и отдал Серхио, сосредоточившись на общении с Шариком.

– То есть нас будут искать куда серьезней, чем теперь?

– Это да. Но для нас такие поиски не слишком опасны. Во-первых, я экранирую любой зов, а во-вторых, убивать тебя никто не будет. Разве что Серхио, если вдруг попадется под руку. И то вряд ли, потому что никто не захочет портить отношения с будущим правителем, убивая его доверенного человека.

– Э-э-э. С чего вдруг будущий правитель?

– Хандро, ну что ты как маленький? Ты останешься последним наследником нынешней династии по крови. Как бы король тебя ни ненавидел за смерть двух принцев, ты для него приоритетный преемник, понимаешь?

– Не понимаю. Почему не тот, которого он выбрал для ритуала?

Шарик поскучнел.

– В чем-то ты прав. Я в королевскую голову не залезу, его тараканов не пересчитаю. Действительно, может предпочесть выбранного. Потому что абы кого не выбирают, там и сила чародейская и воспитание правильное, для королевского двора подходящее, а ты – персона странная, силы для него неизвестной, а воспитание у тебя хромает на все восемь лап.

– На обе ноги, – поправил я. – У меня восемь не наберется, даже если с руками считать.

– Да, люди – ущербный вид, – согласился Шарик. – Лысые, с нехваткой ног и временами туповатые. Но тут уж все претензии к Всевышнему. Возможно, это испытание и если вы благополучно его пройдете, переродитесь во что-то поприличнее?

Шарику я напоминать не стал, что конкретно его вид был выведен магически именно людьми. Предсказать ответ было легко: скажет, что человечество всего лишь ступенька к вершине божественного создания – ками.

– Шарик, не до теологических вопросов нам сейчас. Они ерунда на фоне того, что ты рассказал. Что будет, если Рамон умрет, не обнаружив меня?

– Страна останется без управления, – охотно пояснил Шарик. – Возможно, аристократическая верхушка попытается кого-то посадить на трон, но в случае действующих королевских регалий – а они действующие, пока есть хоть один представитель королевской крови – шансов на это у них не будет. Правда, тогда, – он опять почесал затылок когтем, – тебя, скорее всего, убьют желающие получить власть. Которые эту власть распробуют, а ты останешься последним препятствием к трону.

– Вариант не очень.

– Не надо заранее настраиваться на плохое, – жизнерадостно сказал Шарик. – Рамон может завести еще одного принца, он не совсем дряхлый. Откатом ему нехило прилетит, но детотворные функции не отобьет. Или ты можешь умереть раньше него, тогда вариант с ритуалом принятия в род пройдет. Или тебя не найдут желающие умостить задницу на трон. Или ты станешь чародеем такого уровня, что с тобой побоятся связываться. Возможны варианты.

– Куда ни кинь – всюду клин, – размышлял я. – Может, тогда и ритуал проводить не стоит?

– Как это не стоит? – Шарик возмущенно подпрыгнув, подтвердив, что взятки он принимает в последнее время часто, и все – калорийней некуда. – Да Мибии только лучше будет без такого порченного наследника, как Рамиро. Без него земля будет чище.

– А мы – живей, – намекнул я на его личную заинтересованность.

– И это тоже.

– Вообще, о таких вещах, связанных с наследованием трона, нужно предупреждать заранее, – намекнул я.

– Откуда я мог знать, что ты не в курсе? – симулировал удивление ками. – Да и что бы это изменило?

– Ничего, – вынужденно признал я.

– Вот-вот. И вообще, мы хотели прогуляться до леса. И тебе, и мне нужно размяться. А ты еще и прекрасно потренируешься, вычленяя нужные силуэты на фоне деревьев и кустов.

Разминаться предполагалось только мне, потому что Шарик слезать с моего плеча не собирался. Руководящая и направляющая роль за двести лет настолько ему пришлась по сердцу, что менять он ничего не собирался. Забыл Шарик, что это ками – спутник человека, а не человек – спутник ками. Или не забыл, но очень надеялся, что у нас с ним отношения будут развиваться именно так. Честно говоря, я бы предпочел партнерские, не нравилось мне и то, что было, и то, на что настраивается Шарик.

До леса я дошел, не применяя ничего из чародейских знаний, просто наслаждаясь солнцем, легким ветром и запахами летнего леса. В лесу же, по совету Шарика, я опять закрыл глаза и попытался разобраться в мешанине линий. С непривычки это оказалось сложным делом. Потому что растительности оказалось очень много, а представители животного царства, напротив, были чрезвычайно редки. Но зато, когда я приноровился, выяснился один весьма полезный побочный эффект: грибы на аурном фоне выглядели лишь чуть светлее животных и поэтому выделялись на фоне растений сразу. Так что из леса я вышел как белочка – с нанизанными на прутики грибами, о которых Шарик уверенно сказал, что они не ядовитые.

Глава 25

Занятия по контролю привели к неожиданному результату. Я обнаружил, что могу работать с не пропитанной магией материей, изменяя ее по своему усмотрению. Когда я в задумчивости превратил прутик в спираль, я удивился, но не придал этому особого значения. Но когда у меня в руке согнулся уже приличного размера полено, а я не только заметил, когда это произошло, но и как я это сделал, то тут уж вариантов не было – направленное изменение. Опыты показали, что изменять я мог только форму и размеры, но не объем и плотность. Грубо говоря, если я вытягивал полено в длину, то одновременно уменьшал его толщину, а равномерно или нет – зависело от моего желания. И еще, изменения такого рода были довольно грубыми, создать на поверхности дерева узор я не мог, хотя последний замечательно вырезался уже ледяными лезвиями, орудовать которыми благодаря развившемуся контролю я мог виртуозно, а размер которых мог меняться в зависимости от объема подаваемой в них чародейской энергии. Это так меня заинтриговало, что все утро после завтрака я провел, меняя чурбачки и сострагивая с них стружку. Вырезал я сначала узоры, а потом решил замахнуться на святое – на скульптуру.

За этим делом и застал меня Шарик, который решил, что от чародейских занятий мне нужно отдохнуть и с утра исчез в неизвестном направлении. Хотя почему неизвестном? Я уверен, что он торчал на кухне, притворяясь бедным безобидным голодным почти котиком. Не хватало только жалобно глядящих глаз, зато в арсенале были подрагивающие конечности. Подрагивали они потому, что пушистая тушка выглядела круглой не только потому, что была пушистой, но и потому, что становилась жирноватой. Намекнуть, что ли, Шарику на то, что ему пора посидеть на диете? Или хотя бы побольше двигаться? Причем желательно не на моем плече, потому что места для моциона для такого шикарного ками там маловато.

– Смотрю, времени ты не теряешь, – с неожиданным одобрением сказал ками. – Принцип понял – и понеслось. А ведь дерево, особенно свежее, – один из самых сложных материалов для таких манипуляций. С камнем, кстати, намного проще и одновременно интереснее, попробуй как-нибудь.

– Предлагаешь башню на опыты извести? Других камней я тут не вижу, – заметил я, отвлекаясь от вырезания фигурки. Белочка получалась несколько странная, хотя и узнаваемая. Именно такая, всклокоченная, и приходит после чрезмерного возлияния. Правда, с хвостом я немного накосячил, но тылом мы мое творение ни к кому поворачивать не будем.

– Определенно из ранга балбесины я тебя вывел слишком рано, – возмутился Шарик. – Ты же сам создал огромный кусок камня, совершенно лишнего, между прочим, перед нашей башней. Ты его хоть на плитку построгай, что ли, потому что разбазаривать чародейский дар на всякую ерунду не надо. Даже когда тренируешься, делай что-то полезное. Развитие чародея – очень затратное занятие, поэтому все, что ты делаешь, должно приносить пользу. Какая польза от этой фигурки? Ее у тебя никто не купит, и для нашего дома украшение более чем сомнительное.

– А какая польза была от того, что я переносил капли из кружки в кружку? – опешил я. Очень уж резким был переход Шарика от одобрения к осуждению.

– Ты тренировал концентрацию.

Он важно поднял лапу с грозным когтем на конце.

– Я и сейчас ее тренировал.

– Ты уже на таком уровне, когда должен не просто тренировать, а тренировать с пользой, – отрезал Шарик. – Ты переводил дерево просто так. А мог бы выгнуть правильно и сделать стул.

– Почему стул?

– Потому что у нас совсем нет мебели, балбесина! – рявкнул Шарик. – Хочешь поработать с деревом – делай стулья.

– Вариант отдыха не принимается?

– Не тогда, когда ты переводишь нужные нам материалы, – гордо сказал распушившийся Шарик. – Я, к примеру, всего лишь помощник чародея, но никогда без пользы не отдыхаю.

– И какую пользу ты приносил этим утром? – как можно ехиднее спросил я. – Увеличивал вес спортивного инвентаря, который я таскаю на себе ежедневно?

Спасибо, что этот инвентарь не уделял особого внимания какому-нибудь одному плечу, иначе быть бы мне скособоченным. Возможно, при этом уже никто не заподозрил бы во мне Алехандро Торрегроса, который такой отличительной особенностью не обладал, но зато это существенно ухудшает физические возможности. Сконструировать, что ли, специально для Шарика маленький рюкзачок, по примеру тех, которые служили переноской для котиков? Только о последних не упоминать, намекая, что это личный транспорт, созданный специально для ками, исключительно из уважения к последнему.

– Проводил небольшое расследование о причинах неприязни нашей служанки и донны Сильвии.

– И как? – невольно заинтересовался я. – Удалось что-то узнать из беседы Хосефы с ее зятем?

Потому что для Шарика это был единственный доступный источник такой информации. Наверняка при ками болтали, ничего не опасаясь, потому что сложно заподозрить наличие разума в симпатичном меховом шарике. Я бы точно не заподозрил, если бы не столкнулся с этим лично. Шарик при виде Хосефы успешно притворялся милым домашним любимцем, он даже повадился забираться к ней на колени в те редкие минуты, когда она сидела, и успешно притворялся подушечкой для глажки. Сама же Хосефа напрочь забыла о моем предупреждении и не считала ками чем-то опасным.

– Так, то-се сопоставил, вот и вырисовалась картина, – важно сказал ками. – Родственницы они, Хосефа и Сильвия.

– Не подумал бы. Одна явная плебейка, а вторая – настоящая донна.

– Она не по рождению донна, хотя там все сложно, – вдохновенно сказал Шарик, – потому что мать Сильвии была весьма вольных нравов и есть сомнения, что отец тот, что в церкви Всевышнего записан. И сомнения только подпитываются тем, что в роду родителей донны Сильвии чародеев не было, а она чародейка, и не из слабых.

– Что-то ты слишком много узнал из разговора тещи с зятем…

– Так тетушка о тебе переживает. Говорит, заморочит бедному мальчику голову, змея подколодная, да и перепишет он все любовнице, как это уже не раз было. И как выясняется после того, как очередной бедолага сложит голову.

– Кто убивает? Ортис де Сарате или его супруга?

– Станут благородные доны пачкать руки, скажешь тоже. Насколько я понял, донна Сильвия использует поклонников во всяких неприглядных схемах, где возможен смертельный исход. Как ты понимаешь, рисковать она не любит.

– Ортис де Сарате испытывают проблемы с деньгами?

– Об этом не говорилось, но вряд ли. Просто донна хочет показать полезность мужу, раз с наследником не сложилось.

– У них нет детей?

– Дочь. А Ортис де Сарате нужен сын. Хосефа упомянула о каком-то проклятии, но я не понял, на кого оно было направлено: на главу семьи или его супругу. Но факт, что детей у них больше не может быть.

Интересно, а повышенная любвеобильность супруги, на которую намекала ее родственница, не может быть связана с тем, что главе семьи нужен именно наследник?

– Шарик ты говорил о ритуале, в результате которого король сможет сделать любого человека своим кровным родственником. Для обычных смертных он действителен?

– Для обычных смертных нет, а вот для чародеев – да. Но тут вот какое дело. При ритуале с какой-то вероятностью взрослый человек может погибнуть. Поэтому вряд ли кто пойдет на риск. Это не король, это мелкий провинциальный дворянчик, с весьма умеренным доходом.

– Взрослый погибнет, а ребенок?

– Безопасно только для неродившегося, – подтвердил мои подозрения Шарик. – Но только если у него есть чародейский дар, в противном случае родиться ему не суждено.

– Хосефа не говорила, теряла ли детей донна Сильвия?

– Даже намеков не было, – бодро ответил Шарик, и тут до него дошло: – То есть ты думаешь?..

– Ты только сейчас заметил, что я умею думать? Похоже, слухи о ками сильно преувеличены.

– Да иди ты со своими глупостями, – возмутился Шарик.

– Куда идти-то?

– К своей любимой донне Сильвии, которая жаждет с тобой пообщаться поближе.

Если он хотел меня задеть, то просчитался. Донна была хороша, и отказывать ей в такой малости, как общая постель, у меня желания не было. Но вот то, что было уже много не отказавших, настораживало.

– Шарик, а как здесь обстоят дела с так называемыми «дурными болезнями»?

Проблема с формулировкой не помешала Шарику меня понять.

– При целителе под боком донна Сильвия должна быть здорова. Но если что и подхватишь, обратишься к тому же целителю, – проворчал он. – Хотя я бы на твоем месте аккумулировал бы эту энергию и отправлял в учебное русло. Говорят, при этом успехов можно достичь куда больших, чем растрачивая на кого попало.

Я укоризненно посмотрела на Шарика. Назвать такую красивую донну кем попало. Как можно? Дарить ей я ничего не собираюсь и работать на благо рода Ортис де Сарате – тоже. А все остальное – почему бы и нет? Возможно, это ускорит выдачу рекомендации для гильдии? Тогда Шарику нечем будет крыть – можно сказать, работаю для общего дела. Оставалось обезопаситься с еще одной стороны.

– Мне срочно нужно противозачаточное заклинание.

– Нужно ему. – Шарик возмущенно дернул верхними парами лап. – Она пока с тебя только деньги тянет. Не думаю, что ты такой важный образец для размножения. Иди вон лучше что-нибудь полезное сделай после такого количества испорченного дерева.

Он еще раз прошелся рядом с недовыструганной фигуркой и разве что лапами не принялся загребать и то потому, что у пауков это не принято. Но отношение к моему произведению выразил весьма красноречиво, возможно, и нагадить собирался, но ему помешал приход Серхио, который сообщил:

– Дон Алехандро, там трубы ваши привезли и два бака.

– Вот и занятие полезное наметилось, – обрадовался Шарик. – Можешь начинать монтировать свой водопровод.

– Для него еще много чего нужно, – заметил я. – А как же отдых?

– А то ты отдыхаешь? Дурью маешься, так хоть майся на пользу.

Под его непрерывное ворчание я спустился во двор, где уже сгрузили трубы, и сразу зацепился взглядом за уродливое пятно во дворе, которое возникло на месте сплавления остатков десмондов и напавшей на меня банды, чьей судьбой была так обеспокоена донна Сильвия. А ведь кусище такой, что из него запросто можно выдолбить ванну, и не самую маленькую, как раз такого размера, где можно будет возлечь, вытянув ноги, и расслабиться в горячей воде. Причем выявившейся способностью я всегда смогу поправить форму, если она окажется неудачной. А из остатков можно сделать унитазы и пару раковин. Делали же предки кубки из черепов врагов? Я лишь немного пойду дальше.

Разве что вопрос с канализацией так и остался нерешенным, но Шарик уверял, что подходящим заклинанием владеет и меня ему обучит, когда посчитает, что я готов. Беспокоило меня то, что формулировка была слишком расплывчатой, а значит, нужен был альтернативный способ удаления использованной жидкости.

– Чего это ты застыл, Хандро? – подозрительно уточнил ками.

– Думаю, как с пользой применить свой дар и позволить нам хорошо сэкономить, – честно признал я.

– С пользой – это заработать.

– В перспективе можно и заработать, – согласился я. – Теперь нужно решить, как прокладывать трубы.

Последнее я сказал вслух, поэтому мне сразу ответил зять Хосефы, который стоял рядом и имя которого я так и не удосужился узнать:

– В дымовые трубы? Вы ж их все равно по назначению не планируете использовать.

Поскольку слова меня смутили некоторой недосказанностью, то прежде чем отвечать, я сначала проконсультировался у ками:

– А дымовые трубы – это под плиту? Вроде ж работает?

– Под камин, конечно, – уверенно ответил ками.

А ведь мог бы об этом подумать. Правильно Шарик говорит, балбесина. Теперь еще и отопление как-то проектировать нужно. Хотя если вспомнить виденные мной комнаты постоялых дворов, то там даже намека на отопление не наблюдалось.

– Насколько холодно зимой?

– Тут-то? Да не особо отличается от того, что сейчас. В таких местах камины больше для красоты.

– Без красоты мы можем обойтись, – обрадовался я. – Нам сейчас не до нее.

– А как же романтика? – съехидничал Шарик. – Горящий камин, шкура экзотического животного, прекрасная дама с бокалом в руке…

– Вот как обзаведусь прекрасной дамой, так и подумаю о камине, – огрызнулся я. – Ты же говорил, что мне нужно аккумулировать энергию и не тратить ее куда попало.

– Ты все равно уже вознамерился ее потратить, – вздохнул Шарик. – И не говори потом, что я тебя не предупреждал. Может, еще и Хосефа что скажет, переживает она за тебя, непонятно почему.

– Потому что командовать не получается? – предположил я.

Все это время зять Хосефы терпеливо стоял рядом, не желая мешать моим размышлениям, как обозвал мое общение с ками Серхио. И сердце его тещи не выдержало.

– Пабло! – рявкнула она таким командным тоном, что иной генерал бы обзавидовался. – Если тебе нечего делать, полей огород.

– Который? – обреченно спросил Пабло.