Текст книги ""Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Алексей Стародубов

Судя по висевшему прямо над головой солнцу, был полдень, когда грузовик въехал в огороженную жердяным частоколом территорию, напоминавшую одновременно и воинскую часть, и партизанский лагерь. Ворота, которые перед нами распахнули, были также связаны из жердей. Думаю, что грузовик не особо бы и тряхнуло, если бы он проехал прямо через закрытые створки.

Внутри стояло несколько длинных сараев, стены которых были сделаны все из тех же жердей. По-видимому, это были казармы. Кругом сновали одетые в форму песочного цвета солдаты. Половина из них была перепоясана пулеметными лентами, что придавало схожесть с компьютерными героями-партизанами. Впрочем, вполне возможно, этот лагерь и был партизанским.

К грузовику подошел полный абориген, чей подчеркнуто важный вид выдавал здешнего командира. Наши сопровождающие спрыгнули с кузова и подошли к нему, подняв в приветствии руки. Толстяк козырнул в ответ, и они что-то залопотали на непонятном языке.

– Ого, как стрекочут, – словно из пулемета! – удивился скорости общения аборигенов Курт. – И как они ухитряются всю жизнь не по-человечески говорить, да еще и понимать свою абракадабру?

Тем временем толстяк пожал руки вылезшим из кабины Ратту и лейтенанту и, радостно улыбаясь, начал что-то им объяснять. Вновь мастер-сержант исполнял роль переводчика. Наконец, наговорившись, вспомнили и о нас. Лейтенант дал команду выгружаться, и мы проследовали к одному из сараев, где напились теплой, но чистой воды из деревянных кадушек. Напившись, принялись поливать друг другу, с удовольствием освежая лицо и шею, смывая пот, смешавшийся с солью морских брызг.

– Чиф, чиф! – к нам подбежал кривоногий низкорослый абориген и, призывно махая одной рукой, другой указывал на длинный стол под навесом, где еще один представитель местного воинства раскладывал хоть и незнакомо, но аппетитно пахнущее варево из металлического бачка в жестяные миски.

– Э-эй, ты чего так мало накладываешь? – поспешил к столу Геркулес. – Мы со вчерашнего дня ни хрена не ели. Ты, блин, брат по разуму или пособник галантов?

Абориген с невозмутимым видом закончил выбивать половник в последнюю миску, затем вдруг растянул губы в широкой, почти счастливой улыбке, обнажив до самых десен редкие желтые зубы.

– Чиф, – приветливо сказал он Геркулесу, и удалился вместе со своим кривоногим собратом.

– Вот еще Джоконда! – передернул плечами Феликс. – От такой улыбки аппетит начисто отрубает.

В мисках оказалось подобие лапши на мясном бульоне, в котором попадались кубики белого мяса. К каждой порции прилагалась половина серой лепешки. В общем-то, вполне приемлемая пища. Курт с Геркулесом даже потребовали добавки, но так как рядом не было никого компетентного в этом вопросе, их требования остались не замеченными.

Ни кружек, ни каких других сосудов с питьем на столе не присутствовало. Запивать пищу пришлось из тех же кадок, из которых пили и умывались по приезде.

– У-уф, – оторвался от черпака с водой Феликс. – Сейчас бы еще поспать часок-другой, и я бы поверил, что в мире есть счастье.

– Можешь считать меня прекрасной феей, которая выполняет твои желания, – раздался голос незаметно подошедшего Ратта. – Уиллис, заводи ребят в это… кхм… строение, пусть располагаются на отдых.

Он указал на дверь, вернее на дверной проем, ибо двери попросту не было, того сарая, рядом с которым мы находились. Внутри оказался приятный прохладный полумрак. Окна отсутствовали, и свет проникал только через вход и через щели в жердяных стенах. В три ряда – вдоль стен и посередине строения – стояли также жердяные топчаны, покрытые свеженарезанными ветками. На эти топчаны мы и попадали, почуяв вдруг невероятную усталость, которая не оставила сил ни для разговоров, ни для размышлений.

– Чиф, чиф! – ворвался в сон голос кривоногого зазывалы. – Чиф!

Похоже, это было единственное слово, которое он знал.

– Слушай, Чиф, ты кто? – раздался зевающий голос Курта. – Киберповар со сбившейся прогой или местный даунито?

– Чиф, чиф, – радостно закивал тот в ответ.

– Курт, ты меньше вопросов задавай, – с соседнего топчана поднялся Сол. – А то все к тем двоим аборигенам приставал, теперь до этого клоуна докопался. Смотри, Ратт укоротит тебе язык.

– А чего я такого спросил? – возмутился Курт.

– Чиф, чиф, – напомнил о себе улыбающийся абориген.

– Да идем, идем уже. Пошли, парни, посмотрим, что нам на ужин сварганили, – и Уиллис, обняв за плечи назойливого аборигена, вышел с ним из сарая.

Снаружи начинало смеркаться. Солнечный диск на половину скрылся в проеме меж двух горных вершин, окрасив их фиолетовыми оттенками. В лесу орала неведомая неугомонная птица.

– Интересно, а после ужина нас снова спать отправят? – высказал я появившийся вдруг в голове вопрос.

– Это надо у задницы Курта спросить, – посоветовал Халиль и, заглянув в миску, протянул: – Опя-ать то же месиво.

– Не нравится, не ешь, – Геркулес уже вовсю уминал содержимое своей миски.

– Э-э, – сидевший напротив меня Карл Финней вдруг встал. – Ратт, вопрос задать можно?

Я обернулся. За моей спиной действительно стоял мастер-сержант. Заложив руки за спину, он наблюдал за тем, как мы ужинаем.

– Давай, Финней, выкладывай, что тебя беспокоит?

– Сэр… Ратт, когда нас посвятят в суть нашего прибытия на эту планету?

Все замерли в ожидании ответа. Даже Геркулес перестал жевать и застыл с приоткрытым ртом.

Мастер-сержант некоторое время молча смотрел на нас, затем прошел в начало стола.

– Итак. Я полагаю, что это далеко не единственный вопрос, волнующий вас. А потому постараюсь ответить так, чтобы все остальные вопросы отпали сами собой. – Он оперся руками о стол и продолжил: – Правительство Конфедерации и командование доверили нам выполнение секретной миссии по оказанию помощи одному из угнетенных народов этой цивилизации, пытающемуся встать на путь прогрессивного развития. Из всего, что я сейчас сказал, для вас особое значение имеет лишь слово «секретной». И это слово является универсальным ответом на все вопросы, которые вы сейчас готовы мне задать. Для братьев по разуму мы просто добрые волшебники, пришедшие из моря. Не знаю, станет ли тебе, Финней, от этого легче, но скажу, что цель нашего рейда мне неизвестна. А известна она станет только после прибытия в заданный квадрат, куда мы и отправимся через полтора часа. Так что дожевывайте и пойдем затариваться в дорогу.

Затарились по полной, начиная от местного аналога «Кирасы» – весьма тяжелого бронежилета в комплекте с металлическим шлемом, и заканчивая ящиками с боеприпасами и оружием.

Солнце уже окончательно село, и где-то за казармами затарахтело еще одно чудо местной цивилизации – дизельный генератор. По всей территории лагеря загорелись желтым мерцающим светом электрические лампочки.

– А эти «политехи» и правда «калаши» из исторических эрпэгэшек напоминают, – заявил дотошный Геркулес, которому досталась модификация ПТЛ в виде ручного пулемета, после чего постучал костяшками пальцев по прикладу и удивленно воскликнул: – И приклад, похоже, из настоящего дерева!

– PolyTech Legend, если не ошибаюсь, и была одной из разновидностей «калашникова», – задумчиво проговорил Феликс, разглядывая свое оружие – образец со стальным, складным прикладом. – А что касается деревянных деталей, так на закрытых и периферийных планетах – оглянись вокруг, парень, – этого добра сколько угодно.

– Вот откуда ты все знаешь? – удивился Курт.

– Кто-то проводил досуг в РПГ-симуляторах, а кто-то в информационных порталах, – пожал плечами Феликс.

Мне достался такой же, как и у всезнайки, ПТЛ со складным прикладом. Кроме того, получил и снарядил патронами по семь магазинов. Один магазин сразу полагалось присоединить к оружию – что настораживало и несколько волновало, – четыре в подсумок, два поместились в специальные карманы на бронежилете. Четыре расчерченных на ромбы цилиндра осколочных гранат поместились также в специальные кармашки на его боках. В итоге веса набралось довольно прилично, и я с сочувствием поглядывал на парней, которым посчастливилось стать обладателями тяжелых пулеметов. ПТЛМы по собственному желанию зацепили Сол, Геркудес, Курт и близнецы Тим и Лем Ламберы.

– Что это ползет? – прищурился в темноту Феликс, когда мы, полностью экипировавшись, расселись под стеной одного из строений в ожидании дальнейших распоряжений.

Повернув голову в ту сторону, куда смотрел Феликс, я заметил нечто плоское, двигающееся от кустов на опушке. Это нечто напоминало модель двухмачтовой яхты с полукруглыми парусами.

Кто-то из солдат, неразличимый в темноте, но, судя по угловатой фигуре, Филипп Норисс, встал и пошел навстречу странному пришельцу. Приблизившись, склонился. Существо тоже остановилось и вдруг раскинуло в стороны огромные, красочные крылья, превратившись в гигантскую, невероятно красивую бабочку. Алые, изумрудные и бархатно-черные линии на крыльях переплетались в причудливых узорах. Казалось, будто от них исходит нежное, притягательное свечение. Кажется, в видеоэкскурсе что-то было про это удивительное существо. Однако в общем калейдоскопе информации, льющейся тогда в мой мозг, сведения о гигантской бабочке промелькнули почти незамеченными.

– Назад! – неожиданный вопль Феликса заставил меня вздрогнуть. – Осторожно, Филипп!

Симон вскочил и бросился к склонившемуся над прекрасным созданием солдату. В этот момент меж крыльями приподнялся желтенький хоботок, из которого прямо в глаза любопытному парню с легким шипением ударила струйка янтарной жидкости.

Отшатнувшись, Норисс начал лихорадочно тереть лицо ладонями, как-то очень жалобно при этом подвывая. Продлилось это не более нескольких секунд, после чего он вдруг упал на спину и замер, раскинув в стороны руки.

Я с ужасом увидел, что глазные яблоки бедолаги словно кипят, исходя мелкими лопающимися пузырьками.

Подбежавший Феликс стоял над Филиппом и беспомощно смотрел на него. Вокруг уже собралась толпа, состоящая не только из наших ребят, но и из сбежавшихся на шум аборигенов. Если мы из-за случившегося потеряли дар речи, то местные вояки возбужденно лопотали, тыча пальцами то в мертвого солдата, то в убившее его чудище. При этом мне казалось, что в их голосах проскакивают радостные нотки. Чему они радовались, я узнал чуть позже.

Меж тем бабочка-убийца одним взмахом переместилась на лицо жертвы и накрыла его своими огромными крыльями.

– Ах ты, тварь! – воскликнул Курт, быстрым движением пристегнул штык к стволу автомата и потянулся им к ночному монстру, желая содрать его с лица погибшего товарища.

Однако двое аборигенов тут же схватили его за руки и принялись оттаскивать в сторону. При этом они что-то недовольно лопотали.

– Эй, отпустите его! – возмущенно воскликнул Халиль.

Курта отпустили только после того, как оттащили шагов на десять от трупа.

Появился толстяк, являющийся местным командиром. Его сопровождал десяток вооруженных автоматами желтоглазых. Они оттеснили нас в сторону и окружили место трагедии, держа оружие перед собой.

– Что-то я не понял, – протянул Логрэй, – неужели эта разноцветная тварь так опасна, что к ней нельзя приближаться ближе пяти шагов?

– Ты же видел, что случилось с Филиппом, – ответил ему Геркулес и, глянув в сторону погибшего, неуверенно предположил: – Может, он не умер, а просто парализован?

Я подумал, что у живого не могут так кипеть глазные яблоки, но вслух свою мысль решил не озвучивать.

– У меня такое ощущение, будто братья по разуму чему-то очень радуются, – заявил Уиллис, подозрительно глядя на сгрудившихся вокруг места происшествия местных вояк, шумно о чем-то переговаривающихся. Их хвосты были возбужденно задраны. Сами они не боялись приближаться к мертвому солдату, лицо которого по-прежнему скрывала крыльями гигантская бабочка. Толстяк даже склонился над ней и с явным удовольствием цокал языком.

Наконец-то появились наши командиры. Лейтенант выслушал доклад Сола о происшествии, а мастер-сержант вступил в переговоры с аборигенами.

– Вы каким местом смотрели и слушали, когда вам рассказывали о тварях, населяющих планету? – зло обратился ко взводу офицер, выслушав Сола.

Мы виновато молчали.

Подошел Ратт, и лейтенант вопросительно посмотрел на него.

– Они собираются забрать труп Норисса. Говорят, что он принадлежит им по праву.

– Что за чертовщина? – удивился офицер. – По какому еще праву? Зачем им нужен труп нашего солдата?

– Понимаешь, Роб, старх – так называют этого летающего моллюска – тварь очень редкая, а ее яд ценится очень дорого. Труп аборигена или животного, в глаза которого старх отложил яйца, стоит и вовсе целое состояние. Как только труп начнет разлагаться, из яиц вылупятся личинки и в течение нескольких дней сожрут его вместе с костями. После чего окуклятся. При определенной температуре и влажности из куколок вылупляются взрослые моллюски. Но при низкой температуре куколки можно хранить сколько угодно долго.

Какое-то время мы все ошарашенно переваривали услышанное.

– Я мало знал Филиппа, – тихо заговорил Логрэй. – Но он был моим товарищем по оружию и таким же солдатом армии Конфедерации. Я бы не хотел, случись со мной такая беда, чтобы мой труп пожирали какие-то мерзкие твари на потеху этим хвостатым ублюдкам.

При других обстоятельствах я бы посоветовал Алексу потрогать себя чуть выше задницы, но сейчас, так же как и он, снял с плеча автомат и, взяв его на изготовку, встал рядом с товарищем. К нам присоединились остальные солдаты. Говорить больше никто ничего не стал, но на лицах читалось решительное намерение не дать надругаться над телом погибшего.

Видя нашу решимость, аборигены напряглись и, прекратив радостное лопотание, опустили задранные кверху стволы автоматов. Защелкали затворы.

Пронзительно-визгливым голосом завопил толстяк и, растолкав своих подчиненных, выскочил вперед, расставив в стороны руки.

– Взвод, отставить! – не менее визгливо поддержал его лейтенант Хилл и тоже встал перед стволами готового изрыгнуть свинец оружия. – Ратт, да скажи же им что-нибудь!

– Кому? – впервые за все время нашего знакомства я увидел мастер-сержанта растерянным. Он переводил взгляд то на нас, то на аборигенов и, наконец, заговорил с толстяком. Они переговаривались с минуту. К разговору подключились остальные вояки. Постепенно напряжение в голосах исчезло, руки, сжимающие оружие, расслабились.

Мы, следуя приказу лейтенанта, тоже опустили стволы, однако полностью расслабляться не спешили, и решимость не отдавать тело товарища никуда не исчезла.

Вдруг местные вояки закинули автоматы на плечо и удалились вслед за своим командиром. Цветастая тварь с лица мертвеца уже куда-то исчезла. На месте глаз Филиппа зияли черные провалы.

– Инцидент исчерпан, – сообщил Ратт с явным облегчением в голосе.

– Что ты им сказал? – спросил лейтенант.

– Объяснил, что по нашим законам тело товарища обязательно должно быть предано земле.

– И что, они вот так вот просто согласились и ушли? – удивленно поднял брови офицер.

– Нет, конечно. Основным доводом было то, что мертвым не нужны никакие богатства. А большинство из них в случае перестрелки, несомненно, распрощались бы с жизнью. В общем, надо бы скорее захоронить Норисса, пока они не передумали.

Место для могилы выбрали на удаленной от лагеря поляне. Сперва пытались копать входящими в комплект снаряжения саперными лопатками, отличающимися от привычных треугольной формой, но каменистый грунт поддавался с трудом. Ратт принес ломики. Сменяя друг друга, в течение нескольких часов мы все же выкопали могилу достаточной глубины.

Прежде чем опустить тело, завернули его в принесенную мастер-сержантом плотную ткань.

Геркулес с Куртом прикатили большой валун, который установили в изголовье.

Вопреки обещанию Ратта, сразу мы никуда не отправились. Как только похоронили нелепо погибшего товарища, мастер-сержант выдал ранцы с провизией, определил очередность нести ящики с боеприпасами и отправил нас вместе со всем этим добром в уже знакомый сарайчик, разрешив отдыхать, ничего с себя не снимая.

Некоторое время в помещении царила тишина. Мы все еще пребывали в шоке от произошедшего. Пришло осознание того, что в этом диком мире любая травма может оказаться фатальной, ибо надеяться на то, что тебя вовремя доставят к регенерационной камере, не приходилось из-за банального отсутствия здесь подобных чудес галактической медицины. У нас не было с собой даже простейших индивидуальных медицинских анализаторов с инъекторами.

– Парни, а что будет, если в пути кто-то поломает ногу или еще что случится? – озвучил общие мысли Геркулес.

– Надо будет задать этот вопрос командирам, – сказал я, вспомнив о том солдате, который отказался идти на следующий день после высадки. – Помнится, лейтенант говорил о каком-то эвакуаторе.

Мне никто не ответил, и на этом разговор прекратился.

В бронежилете лежать было неудобно, не расслабишься по-человечески, а тут еще мысли всякие в голову лезли. Интересно, долго дадут поваляться перед дорожкой? И дальняя ли она будет, дорожка эта?

На соседних топчанах ворочались товарищи. Похоже, не только мне не спалось. Оно, конечно, мы и так полдня проспали, но все же…

Поднял нас мастер-сержант, когда небо начало лишь чуть светлеть. Перед дорогой слегка перекусили лепешками, запив их водой.

– Ратт, разреши вопрос? – спросил я, дожевав свою лепешку.

– Время вопросов вышло, – резко заявил тот и все же позволил: – Говори. Только быстро.

– Что будет с тем из нас, кто получит ранение?

– Разве я не предупреждал об этом? – мастер-сержант удивленно вскинул брови. – Тогда объясню как можно более коротко и ясно. Мы не строевое подразделение. Мы – диверсионный отряд. Наша задача – пришел, набедокурил, убежал. Убежал как можно быстрее. Времени на перевязывание ран и тем более на транспортировку раненых товарищей не будет. Зарубите себе на носу: в нашем деле любое ранение, мешающее быстрому передвижению, означает смерть! А потому таскать с собой медицинский комплекс попросту не имеет смысла. Вытащить занозу и перевязать порезанный пальчик вы сможете и самостоятельно, используя индивидуальные аптечки. Всем все ясно? Вопросов нет?

– А как же эвакуатор?

– Какой эвакуатор? – теперь брови Ратта опустились на глаза, будто он усиленно пытался понять, о чем я спрашиваю.

– Который вы вызывали, чтобы эвакуировать Криса, – подсказал Феликс.

– Я-а? – в голосе мастер-сержанта послышалось неподдельное удивление. В направленных на него взорах солдат выразилось не менее явное недоумение. Тут его лицо прояснилось: – А, вы про ту истеричку? Я уже и забыл о нем. Тогда мы находились на подконтрольной территории – на территории государства, за воинов которого себя выдаем. Теперь – я был уверен, что вы это заметили – ситуация совершенно другая. Единственное, что вы сможете сделать для себя, или для своего товарища, в случае тяжелого ранения, это облегчить участь с помощью пули милосердия.

Подошел лейтенант Хилл, и Ратт, не дав нам как следует проникнуться последними словами, рявкнул:

– Взвод, в колонну по два становись! За мной, бегом – марш!

Обгоняя нас, вперед пробежали все те же два аборигена, что сопровождали взвод с самого начала. Они бежали налегке, не обременяя себя ни бронежилетами, ни шлемами. С собой у местных вояк были только автоматы и подсумки с боеприпасом.

Мы углубились в лес и перешли на шаг, ибо под кронами деревьев все еще царила непроглядная ночь. Идти приходилось шаг в шаг, буквально впритык к впередиидущему, чтобы не сбиться с тропы. Как эту тропу различали проводники – известно только им.

Первые двое суток поднимались все выше в горы, следуя строго на запад. Лиственные деревья все чаще перемежались с хвойными породами. По ночам стало холодновато, приходилось греться у костров.

К середине третьего дня, когда миновали перевал и начали спуск, все сильнее забирая на север, из чащи выбежал один из проводников и встревоженно залопотал что-то Ратту, шедшему впереди колонны. После того как Ратт посовещался с лейтенантом, мы свернули с тропы и, углубившись в заросли, остановились на поляне.

Лейтенант объявил дневку и сообщил, что теперь будем двигаться исключительно по ночам и максимально бесшумно.

Двигаться по еле заметным тропкам, петляющим меж деревьев, волоча на себе оружие, боеприпасы и ранцы с сухпаем, было тяжеловато и днем, а ночью и вовсе изматывало больше, чем бег с таким же грузом по заснеженным сопкам. Я не мог даже примерно предположить, сколько миль мы проходили за ночь, но думаю, что в самом лучшем случае не более десяти. Наверняка сказывался и разреженный горный воздух.

В конце пятой ночи после выхода из лагеря лейтенант Хилл объявил, что мы прибыли к месту назначения.

– На этой дневке наедайтесь впрок, – обратился он к нам. – Далее с собой каждый возьмет только фляжку с водой и сколько сможет кубиков шоколада. Все свободное место в ранцах, подсумках и карманах должно быть заполнено патронами и гранатами. Магазины, надеюсь, у всех полные? Уиллис, распакуй ящик с гранатометными выстрелами.

– Курт, что там твоя задница вещает? – прошептал Логрэй.

– Она покрылась мурашками и молчит, – буркнул в ответ солдат.

На этой поляне мы провели не только весь день, но и большую часть ночи. Ратт приказал Солу, чтобы тот разделил отряд на две смены, бодрствующую и отдыхающую. Бодрствующая смена не несла никакого охранения, просто находилась в боевой готовности.

Сопровождающие нас аборигены поочередно появлялись откуда-то и о чем-то тараторили с мастер-сержантом. Тот обвешался оружием, что называется, под завязку – на каждом плече висело по ручному гранатомету, на шее наперевес ПТЛМ, плюс куча всяческих сумок и подсумков. Зато проводники по-прежнему были налегке – лишь по автомату и по подсумку с магазинами.

Как только стемнело, по деревьям начали носиться, прыгая с ветки на ветку, какие-то мелкие зверьки. Их беспокойное верещание слышалось отовсюду, и было непонятно, то ли это реакция на нас, как на непрошеных гостей, то ли это обычная ночная суматоха лесной мелюзги. А может, у них как раз сейчас был брачный период, и мы попали на ночь любовных игр. Поначалу вглядывались в ветви, пытаясь разглядеть в лунном свете ночных прыгунов, но те носились столь стремительно, что рассматривать кого-то было бесполезно, а потому вскоре нам надоело это занятие, и мы перестали обращать на них внимание.

– Скорей бы уже, что ли… – вздохнул, сидевший рядом Сол. – Надоело ждать неизвестно чего.

– М-да… – только и смог ответить я.

Неизвестность угнетала с самого первого дня нашего добровольно-принудительного контракта. И сейчас, когда вот-вот должно было все так или иначе проясниться, напряжение достигло предела. Ребята уже давно перестали строить разные предположения, устав обсуждать даже самые невероятные из них. Однако общее напряжение сказывалось даже на общении. Последние дни мы практически не разговаривали друг с другом. На привалах либо спали, либо молча сидели, погруженные в свои мысли. Молчали даже вечно подтрунивающие друг над другом Геркулес и Курт.

И вот, на освещенную лунным светом поляну вышел лейтенант. Он был обвешан оружием не меньше чем Ратт, с той лишь разницей, что вместо ПТЛМа у него был простой «политех».

– Солдаты! – вполголоса, но так, что было слышно всем, начал он. – Пришел час выполнить возложенную на нас задачу. Хочу сказать, что мне позволено, на мое усмотрение, использовать вас втемную. Но не хочу этого делать, ибо считаю каждого из вас достойным бойцом, достойным гражданином Конфедерации. Считаю, что вы имеете право знать, для чего мы здесь находимся. Наша задача – отвлечь на себя внимание противника и увести его за собой, дав тем самым настоящим спецам выполнить свою работу. Кто эти спецы и какую работу они будут выполнять, я не знаю. Да и не наше это дело. Нашу задачу я вам обрисовал. Сложного в ней ничего нет, разве кроме того, что здесь в нас будут иногда стрелять. Но это обычное дело для солдата, которое, как правило, не мешает, а, наоборот, помогает передвигаться еще быстрее.

Лейтенант прошелся по поляне, посмотрел зачем-то на ночное небо и продолжил:

– Выдвигаемся через полчаса. Проверьте снаряжение, наполните фляги водой. Оставшееся время можете использовать на свое усмотрение, кто хочет, может подкрепиться, кто хочет – облегчиться.

– Облегчиться, в смысле исповедаться? – нервно хохотнул Курт.

– К цели выходим как обычно, в колонну по одному, – продолжил офицер, оставив реплику без внимания. – После начала операции отходим параллельно двумя группами. Первую группу, ту, которая сегодня бодрствовала первой, ведет Ратт, вторую группу – я. Ну что вам еще сказать? Надеюсь, уроки по установке растяжек все запомнили? То, что выданные вам гранаты являются оборонительными и бросать их следует только из-за укрытия – повторять не стоит? Уиллис, проверь у каждого наличие катушки с леской. На этом все. Если у кого есть вопросы, оставьте их пока при себе – при случае зададите после благополучного окончания операции.

Лейтенант уже сделал несколько шагов, уходя с поляны, но снова вернулся.

– Вот еще что хочу вам сказать. Не напугать, а просто предупредить. Ратт уже говорил вам об этом, но повторю еще раз. Если кто-то попадется живьем в руки к тем фиолетовым ребятам, которые будут за нами гнаться, то учтите, что допрашивать они начинают только после того, как сделают так, чтобы пленный изо всех сил начал желать смерти, предлагая за нее откровенность. А учитывая тот факт, что аборигены не знают общегалактический язык, а никто из вас не знает местный, обмен в любом случае не состоится. Так что старайтесь оставить одну гранату для такого случая. И… – офицер замолчал на несколько секунд. – И не стесняйтесь добить раненого товарища, если он сам не в состоянии этого сделать. Думайте о том, что вы спасаете его от мучительной смерти.

К месту двигались не менее двух часов, соблюдая строжайшую тишину. Вел нас один из проводников. За все время я так и не научился различать сопровождающих нас аборигенов. Они и так-то были похожи, как родные братья, а ночью тем более. Второй проводник и Ратт ушли вперед.

Наконец остановились. Впереди послышался приглушенный голос мастер-сержанта.

– Логрэй, Симон, собрать все выстрелы к гранатометам, – раздалась тихая команда лейтенанта. – Логрэй к Ратту, Симон со мной. Будете заряжать и подавать. Вперед! Остальные, разобрались в цепь. После выстрелов из гранатометов начинаем обстрел базы противника. Отстрелять не более одного магазина. Отходить начинаем по команде. Все. Цепью-у, первая группа слева, вторая справа, вперед – марш!

И мы, растянувшись в цепь, словно вепри, ломанулись в темноту напрямик через кусты, держа автоматы наперевес, на ходу передергивая затворы. Сделав не более десятка шагов, группа вывалилась на опушку леса, метрах в пятидесяти от которой на фоне светлеющего неба темнели какие-то здания, обнесенные ограждением из колючей проволоки. Справа и слева возвышались силуэты караульных вышек, куда и прочертили огненные линии первые выстрелы, выпущенные из гранатометов лейтенантом Хиллом и Раттом.

После того, как полыхнули огнем караульные вышки, я вскинул к плечу автомат и начал стрелять короткими очередями в сторону зданий. Мне впервые приходилось стрелять стоя, я вообще третий раз стрелял из «политеха», а потому после первой очереди пришлось отставить правую ногу назад, сопротивляясь отдаче. Грохот выстрелов моего автомата заглушал все остальные звуки, но я видел вспышки взрывов от гранатометных выстрелов, расцветающие огненными цветами то тут, то там на обстреливаемой территории.

Вдруг сверху посыпались щепки, затем рядом упала ветка дерева. Прежде чем сообразил, в чем дело, голова стоявшего неподалеку от меня лейтенанта Хилла разлетелась, словно взорвавшийся изнутри перезрелый плод ядовитого солта. Еще одного бойца, не заметил кого именно, буквально смело в гущу растущих на опушке кустов. Перестав стрелять, я смотрел вокруг, не веря в реальность происходящего.

– Олег, не спи! Спрячься! – толкнул меня подбежавший Сол. Он подошел к тому месту, где лежал обезглавленный труп лейтенанта, поднял пустой гранатомет, отобрал у бледного, так же, как и я, застывшего в ступоре Феликса выстрел и, толкнув Симона в кусты, в три прыжка проскочил обратно, попутно увлекая меня с собой за деревья.

– Из крупняка лупят, гады. – Уиллис зарядил гранатомет и, выискивая цель, снова крикнул мне: – Очнись, парень! Не ссы, прорвемся.

– Уиллис, твою мать, отходим, – рядом мелькнула фигура мастер-сержанта и вновь растворилась в предрассветных сумерках.

– Передать всем – отходим, – крикнул неизвестно кому Сол, делая выстрел из гранатомета, после чего отбросил его за ненадобностью и подбежал к чьему-то лежащему телу. Содрал с него подсумок с магазинами и кинул в мою сторону.

– Забери, – и, увидев, что я все еще нахожусь в ступоре, заорал, перекрывая грохот стрельбы: – Олег, русский ты придурок! Халиль, дай ему в ухо, чтобы очнулся!

Чувствительный пинок появившегося откуда-то татарина подействовал на меня, как кнопка включения на робота.

– Ты чего застыл, как молодой жеребец перед табуном кобыл? – заорал прямо в ухо Халиль, деловито навешивая на меня брошенный Уиллисом подсумок. – Давай, отходим помаленьку.

– А может, ломанем во все лопатки? – сделал я попытку пошутить, глядя, как Сол привязывает леску к руке убитого товарища, с которого только что содрал подсумок.

– Отходите к месту дневки, – крикнул он нам, доставая гранату.

Когда мы добрались до поляны, там уже собрались несколько солдат.

– Дерьмо эти бронежилеты! – раздавался крик Риппа Кашински, невысокого, вечно всем недовольного паренька. – Коллинса на моих глазах в фарш превратило – броник фиг помог. Только лишний вес на себе таскаем.

– То просто нас из крупного калибра причесали – ему твой бронежилет, что носовой платочек, – Геркулес был на удивление спокоен и даже дышал, в отличие от остальных, более ровно.

– А что мы тут торчим? – не унимался Рипп. – Надо рвать когти, парни, пока те не опомнились. Вряд ли кто-то еще подойдет из наших. Мы все, кто остался.

– Смотри, не обделайся, а то аборигены тебя по запаху быстро найдут, – ответил ему Курт, который уже отстегнул от своего ПТЛМа пустой магазин и набивал его патронами, зачерпывая их жменями из висевшей на плече сумки. – Там еще Ратт с Уиллисом «сюрпризы» оставляют. Да, может, и еще кто подгребет, мало ли кто задержался в азарте.

– Можно подумать, ты, Рипп, знаешь, куда нам улепетывать, – поддержал я Курта. – Вот куда ты собрался драпать, а?

На поляну выскочила небольшая группа солдат во главе с Логрэем. Следом появился мастер-сержант и сразу заорал: