Текст книги ""Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Алексей Стародубов

Соавторы: Роман Галкин,,Инди Видум,Игорь Кравченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 290 (всего у книги 366 страниц)

Мы, оба мио и ороос на подхвате, а я и Крук, как основные специалисты, рассматривали немного наклоненную стенку пещеры избитую сколами от ударов кирки. Это та самая, заглохшая выработка, где богатая жила ушла внутрь и вниз каменного массива. Но это ещё ничего, можно поколотить породу если бы не ограниченное время, отсутствие лишних сил и не говняный инструмент.

Ныне всё изменилось. Хорошая еда восстановила силы. Не до конца, но процесс идёт неумолимо. Появилось свободное время. Крук Отбойный Молоток уже наколотил руды на недельную норму и в любой момент может её пополнить. А всё почему? Потому, что в руках у него отличный инструмент имеется. Кирка шахтёра, подарок великолепной Евы. Мне, вообще-то. И сама по себе кирка неплоха но, я ещё её и подшаманил, а точнее – подмагичил. Укрепил легирующими присадками, нанес руны, поставил другую ручку, в общем проабгрейдил.

И вот теперь, Крук вернулся к заброшенному забою. Теперь он готов "пободаться" против "пустого камня", так бубуч называли породу не содержащую что-либо ценное. Пободаться было ради чего. Эта медная жила, что ушла в глубь, была много жирнее чем та, что ковыряли сейчас. Возможно именно её богатство позволило Круку, как главному шахтёру, и остальным на подхвате, продержаться первый год и не сдохнуть. Потом жила ушла, они перешли на мене богатую но, все уже пообтёрлись, прокачались и это не стало катастрофой.

А еще, попутно, в этой жиле, попался маленький аквамаринчик, что сильно помог им в выживании. И как сказал Крук, настоящий мастер подгорного дела – "Есть ещё их тут! Чую!". А благородные камушки, это такой ресурс, что стоит напряжения.

– Много мелких трещин и микротрещин. – заметил я, внимательно оглядев стенку.

– Да, – кивнул ушами Крук – много. Сюда бы хоть одного подмастерья из моей семьи. Нанес бы руну "разрыв-камень" – бах! И выломал бы приличный кусок. Как раз ток силы по этим трещинам прошел. А потом ещё одну руну, и ещё... Быстро бы до жилы добрались.

– Хм, разрыв-камень... Зачётная вещь похоже.

– Увы, – тяжело вздохнул Крук, махнул рукой и поник плечами – тут нет подмастерья. А я, хоть и знаю практически все руны, да толку-то. Инвалид...

Так-то он всегда держался великолепно. И даже, где-то с самоиронией воспринимал свою болезнь. Но иногда, вот в такие моменты, как натура эмоциональная, впадал в глухую депрессию. И мог зависнуть в таком состоянии неопределённое время.

Нет! Так дело не пойдёт! Это исправлять надо!

– Алё, военный! – гаркнул я ему в огромное ухо – Прекращай мне это! Ты – Крук Отбойный Молоток! Красава! Настоящий бубуч! Инвалид– говоришь! Ты уж мне поверь, инвалиды они разные бывают. Я тебе расскажу про двух таких.

Один родился весь скукоженый, сам двигаться не может, родителе в коляске катают. Да что там двигаться, ложкой в рот не всегда попадает. На одной, более менее рабочей руке, лишь пара пальцев гнуться как следует. Бобо, по сравнению с ним, говорун. Речь у парня невнятная. Семнадцать лет мама с папой за ним ходят. Умри они завтра, такой никому не нужен. Совсем. Угаснет тихо в кресле, и не заметит никто. Так он мизинцем по кла... – чуть не сказал, по клавиатуре тычет – кхм, в общем по артефакту одному стучит. Ищет всякую информацию для других, рисует, пишет... неважно что делает, работает, короче. Главное деньги зарабатывает. Так зарабатывает, что и на себя, на лекарства дорогие и на родителей ещё остаётся.

– Это телом он инвалид! А мозгами совсем наоборот! А стержнем внутренним, духовным, прочнее легендарного металла, из которого нож мой выкован.

– Знал я и другого инвалида! Здоровый ростом парень, симпатичный. Не заговаривается, руки, ноги тело всё в порядке. Нот на левую ножку, ах-ах, чуть прихрамывает! На ножку, мать его, прихрамывает! Насколько она там и вправду больная была ещё тот вопрос! Так и ошивался возле магазина с протянутой рукой... У того мелочь стрельнёт, у этой поклянчит... Холодно, жарко, ветер, дождь, снег, всё на своём посту! Ты прикинь, розовый, сколько надо здоровья, чтобы годами так жить! Инвалид, млять! Мешки бы может и не смог бы ворочать, а отучиться и в какой-нибудь конторе бумажки перекладывать вполне годился. Но работать – ни-ни...

Взять бы его мозги, да в тело того парня засунуть! Чтоб проникся – что такое настоящий инвалид. А мозги того парня, да в его тело! Навсегда! Ибо, заслужил. Вот было бы лепо! Справедливо!

– Так что, – я ткнул пальцем в грудь притихшего Крука в грудь так, что он аж покачнулся – больше никогда не говори про свою инвалидность. Не дано тебе чего-то, ну так и мне многое не дано. Вот, к примеру, совсем петь не умею! И Мура не во всём дока. И Безухий без уха! А Бобо вообще фиолетовый!

Перечисленные предпочли никак не комментировать мои замечания. Даже в тень отступили, подсократились ростом. Очень я эмоционально взорвался. Прям самому странно...

– Не говори так больше. Никогда! – успокаиваясь я положил руку на худенькое плечо Крука – Не надо.

– Не буду. – твёрдо глядя мне в глаза ответил бубуч – Клянусь!

– Вот и хорошо...

И мы кивнули друг другу головами, словно ставя нерушимую печать на невидимом договоре.

– Эй! Вылазте из сумрака. Всё закончилось.

– Ну ты и разорался! – криво ухмыльнулся Мур.

– Извините. Бывает, накатывает, если тема болезненная.

– А что стало с теми? – пробасил через пару секунд Бобо.

– С теми? Тот, что настоящий инвалид, заработал на достойную жизнь. Для себя, для родителей. Нанял себе сиделок. Артефакты всякие в дом накупил, жизнь облегчающую. И даже нашлась смелая девушка, что решила связать свою жизнь с его. Подробностей не помню, уж извините.

Другой, за годы попрошайничества, нахватал не мнимых, а реальных болячек. Завшивел, спился. Однажды упал на пороге магазина и умер. Пустой человек...

(Оба случая, между прочем, совершенно реальны.)

– Я вам так скажу, друзья. Есть что-то свыше, что раздаёт нам неравные расклады уже при рождении. Разное здоровье, разный социальный статус. Кому-то талант, а кому-то кукиш с маслом. Но судьбу свою, свой путь жизненный, во многом мы делаем сами.

Торжественность заключительной фразы, которую я говорил совершенно искренне, и которой, как мне кажется все прониклись, снова разрушил Бобо.

– А ты правда не поёшь?

– Ну почему, пою. Когда надо чтобы мухи прямо на лету дохли.

– У-у-у! – восхитился Бобо – Сильная магия!

Вот ведь простой малый, что ты с ним будешь делать.

– А что, мой розовый друг, ты знаешь о молекулярном расширении. – поковыряв пальцем трещинку обратился я к бубучу.

– О чём? – выпучился на меня Крук.

– О, к примеру, тепловом молекулярном расширении. Есть у меня мысль одна как тебя освободить от тупого ломания камня. Вдруг получится?

– А?

– Понятно. Хотя тепловое не пойдет. Нет у нас металлических клиньев.

– А-а, клинья! так бы сразу и сказал. Клинья в трещины мы вбивали. Давно правда. Во времена прадедов наших прадедов. Тогда с рунной магией не так здорово было, как сейчас. – Крук почесал макушку. – Но чтоб металлические клинья. Да кто ж в уме таким станет заниматься.

– А какие.

– Каменные, конечно. Укреплённые магией. Но не везде их можно применить. Тут, – он скептически оглядел стену – не знаю. Утерянная практика, если честно. Знаю больше теорию.

– Хэх, вот вы разбаловались-то, с магией в помощь. Простейшему разучились.

– А может и не разучились! – вспыхнул по своему обыкновению Крук – Не разучились! Дай мне клинья! Дай! Хоть каменные! Я тебе покажу! Нету! Во-о-т...

– Ну, тут ты прав. Ни каменных, ни тем более металлических у нас нет, но мы и деревянными попробуем обойтись.

– Деревянными? – удивился Крук несказанно.

– Ага. Обычными деревяшками и водой.

– Как это?

– Вот вы, подгорные мастера, допрогрессировали! Элементарное, из самого элементарного не помните. А может, – я задумчиво прикинул в уме, и мне это не показалось невероятным – и не знаете.

Мелькнула у меня мысль, что у древних бубучей с деревом в подгорных чертогах не очень хорошо было. Дерево, как рассказывал Крук, очень дорогой материал, статусный. Врядли из него клинья кто-то додумался городить.

– Но мы это дело поправим, да.

– Не получится.

Крук со скепсисом наблюдал как я раскладывал перед собой целую кучу конических клинышков. Разного размера и толщины.

– Получится. Всё получится. Лучше не гунди, а посоветуй в какие трещины их вогнать перспективней. Оцени, так сказать, опытным глазом.

Крук, с лицом а-ля великое одолжение, хотя по глазам вижу, сам загорелся интересом, подошел к стенке и стал внимательно ощупывать её и чуть ли не облизывать. Иногда он прикладывал к ней своё огромное ухо и негромко постукивал камушком.

– Расовая способность, – пояснил он на мой заинтересованный взгляд – хорошо слышим и просто так, а вот через камень, ещё лучше. Улавливаем на слух пустоты в толще, неоднородности, трещины ну, и вообще... Кто-то лучше, кто-то хуже. Ближе, дальше, подробней. Я не самый лучший слухач, но кое-что умею.

Он ещё постучал в разных местах чутко улавливая таинственные отзвуки. Хм, а способность-то как у моего Сканера. Почти. Эх, его бы сейчас вернуть...

– Вы думаете, отчего такие непревзойдённые шахтёры, эти бубуч?

– Да? Отчего? – не разочаровал я Крука.

– Оттого, что мы не просто так киркой колотим, а ещё и ориентируемся на отраженный звук. Ударил – услышал, ударил– услышал... Не просто так колотим, да.

– Секрет поди? – ухмыльнулся Мур.

– Один из... – кивнул бубуч – Сюда вгоняй! – ткнул он пальцем.

Дальше я, под чутким руководством, вбил клинышки прихотливым узором в сеть трещин.

– Ну? – Крук внимательно оглядел получившуюся "картину" – И как ты намерен это нагревать молекулярно.

– Нагревать, никак! Будем увлажнять!

И принялся поливать клинья водой из котла притащенного с собой. Деревянными клиньями напитываемых водою наши предки скалы ломали. Метода более чем действенная. А тут, не будем забывать, бонусная территория как бы. Если соблюсти даже приблизительные параметры технологии, всё сработает как надо. Я уверен.

– Ну? И что? – Крук уставился на меня осуждающим взглядом.

– Экий ты прыткий! Подождать надо. Клинья должны разбухнуть. Для этого их надо регулярно смачивать...

– Будем ждать когда деревяшки зацветут? – перебил он меня – Может проще было бы киркой, по старинке.

– Может и проще. Но давай попробуем по моему. Не получится, сделаешь по своему.

– А я верю Мо! – прогудел Бобо. И обратился ко мне, – Бро, расскажи как это действует?

– Ну, здесь всё просто... – почему бы и не объяснить элементарное раз просят – Как известно, дерево при намокании расширяется. Становиться чуть толще, чуть длиннее...

– Не все деревья такие. – влез Безухий – У нас в Великом лесу есть несколько видов что вовсе не разбухают от влаги. Ой, прости что перебил.

– Гм, ничего. Уточню, большинство древесины разбухает от влаги и увеличиваются в размере. Чуть-чуть. Но это чуть-чуть очень мощное. Настолько, что его хватает разломить крепкий, намного крепче дерева, камень. Если, конечно, нам удастся просунуть в него эту деревяшку. В нашем случае, мы подождём когда клинья чуть расширят трещины, вобьём в них более толстые клинья, намочим и снова подождём. И так несколько раз, столько сколько надо, пока не выломаем кусок породы. Я так надеюсь...

Все молча посмотрели на стенку, словно ожидая, что вот-вот из неё вывалится огромный кусок.

– Я вообще-то удивлён, что ты, Крук, не в курсе такой простой вещи.

– Да! А ты в курсе, что бубуч зародились и развивались в глубоких подгорных пещерах. А там с деревом, увы и ах, совсем плохо! – вскинулся он – Камень, и только камень, вот наше всё! У нас и теперь, дерево как экзотика и редкая вещь. Ибо – он поднял вверх и энергично потряс длинным пальцем – не нуждаемся. Курнать деревяшку в воду, чтобы посмотреть станет ли она толще, этого мне на ум не приходило. Может и знает кто, но со мной не поделился.

– Не бурбулируй! – я миролюбиво поднял руки – Где-то так и предполагал. Не обиды ради, а из интереса спросил. Неужели у вас и правда всё из камня?

– Ну, моментально остыл Крук – всё не всё, но многое. Мы, бубуч, лучшие мастера по камню. Нет нам равных в работе с ним.

– Верю! – закивал я головой – Мы все тебе верим! Правда!

Остальные тоже не остались в стороне и горячо подтвердили.

– Это правильно. – удовлетворённо сожмурил глаза Крук и продолжил – Ну, ещё у нас полно металла. Бронза, олово, медь, золото, серебро... Что не делаем из камня, то делаем из него. Ткань, кожа – это понятно. Очень редко на что-то идёт кость. Совсем редко – дерево. Оно всё привозное. Не то, что дорого, просто не особо нужно. Но камень, это самое главное. А ещё главнее – рунная магия.

– Тут и не поспоришь...

Я подошел и ещё раз, под скептическим взглядом Крука, смочил колышки.

– Крепкие вы однако ребята! На камне спите, на камне сидите, каменной ложкой хлёбово черпаете. Не простываете на холодном сидеть? Кости не ломит на твёрдом лежать?

– И не ломит, и не студит! Мы, подгорный народ, дети Отца-Камня.

– А отапливаетесь как? На чём готовите, чем горны распаляете?

– Секрет! – важно надулся бубуч.

– На угле?

– А что это?

– Чёрный горючий камень.

– Откуда знаешь? – подозрительно прищурился Крук.

– Секрет! – улыбнулся я в ответ самым обаятельным образом.

... Трак!

Мы все резко обернулись на звук!

Тр-р-рак! И кусок стены раскалываясь в полёте на отдельные куски и кусочки осыпался на пол пещеры. Не огромная куча получилась, но и не маленькая. Для первого опыта – большой зачёт.

– Вот так, как-то, – проронил я в удивлённой тишине...

Думал я, надеялся на результат но, чтобы на такой скорый, точно нет. Читерство какое-то получилось. А может и не совсем. Ведь не наобум тыкал пальцем Крук в те места, куда вколачивали клинья, с пониманием. И я деревяшки поливал не от разжижения мозгов. Вот оно и ага! И это хорошо, да!

Глава 3

– Эх, всё таки тупик! А так поначалу поблазнило...

Я с сожалением окинул взглядом узкую и длинную щель под самым потолком небольшой пещеры. Сюда я забрался следуя извилистыми и прихотливыми изгибами тёмных проходов. Иногда мне приходилось серьёзно изгаляться протискиваясь по ним. Где бочком, где ползком, тут выдохнуть посильнее, а тут вообще киркой подстучать. И всё потому, что этим путём регулярно проходит вода. Очень уж характерная картина получается. Я такое видел не раз. Вымывая мягкие породы среди твёрдых, вода как раз и шлифует последние. Год за годом, век за веком, тысячелетия... Их ещё кажется называют – карстовые пещеры.

Я упорно, день за днём, ищу возможность выбраться на поверхность. Раз за разом обследуя любой отнорок, щель или пещерку вокруг подземного озера. Всё надеюсь, выход окажется не под водой. Самый, что ни есть, неудобный был бы вариант.

Вот и сегодня, увидав характерные следы вымывания мягких пород, обрадовался и решительно полез исследовать перспективу. Долго петлял по узкому каналу, в целом ведущий слегка вверх. Он то сужался неимоверно, то расширялся, даря надежду, но всё же уперся в тупик.

Не очень большая, довольно замысловатой формы пещера, куда по видимому и выливалась вода под напором из узкой щели под потолком. Не поленился, долез до неё, и даже пошуровал там рукой, подсвечивая себе пучком мха на палке. Крикнул... и не уловил ответного эха. Эх, где ж мой магический "сканер"! Щас бы многое прояснилось! Но похоже здесь не пройти, да...

– Мо-о-о-о... – шепчущим стоном раздалось сзади.

Ежик миллиметровых волос, и так стоявший колом, вообще чуть не выпрыгнул из луковиц от таких звуков! Стадо мурашек размером с грецкий орех пронеслись по телу сверху вниз и обратно! Очень ссыкотно мне стало от этого зова. Прилипнув всем телом к холодной стенке я выставил единственное доступное оружие, каменную кирку, в сторону голоса.

– Мо-о-о...

В самом темном углу пещеры стали разгораться два желтых огонька-глаза! Под ними, ряд белых светящихся клыков!

– Мо-о-о-о-о... – вместе с противным звуком из открытой пасти полилось призрачное зеленовато-желтое сияние.

– Скотина! Гад! Собака шелудивая! Шоб ты здох, так меня пугать! Я чуть не умер – паразит!

– Гы-гы-гы-р-р-ррр... – проявляясь во всей красе зашелся в отвратительном смехе Рамзес!

– Ну, зачем так делать!? Я чуть не усрался!

– Здорово получилось, да!? Здорово?

– Нет! Не здорово! И даже очень глупо! – С тонким звоном сталкивающихся снежинок, с легким морозно-свежим порывом слабого ветерка, рядом с Рамзесом предстала Люси. От её белоснежной шерстки даже светлее как-то стало вокруг.

– Спасибо моя хорошая! – я с удовольствие осмотрел собачку-секси. Давно уже её не видел. Что сказать – великолепна. – А ели ты ещё и стукнешь этого долбоклюя, мне-то нельзя, то буду ещё более благодарен.

– Нет. Я ему придумаю что-нибудь получше... – перевела она раскосые глаза на Рамзеса.

– Всё, всё… – задрал он лапки вверх моментально сдуваясь. – Ну, пошутил я. Пошутил..

– Плохо пошутил! – наставила на него пальчик Люси.

– Ну, да, да... – согласился он нервно дёргая хвостом.

– То-то!

– Но так классно получилось... – тихо пофырчал он себе под нос весьма довольно.

– Рамзес! – чуть ли не хором выкрикнули мы.

– Ну, не удачно, не удачно, да!

Некоторое время мы переглядывались меж собой, а потом дружно улыбнулись.

– Ребята! – опуская зад на выступ стенки пещеры и кидая под ноги кирку – Как же я рад вас видеть! Какими судьбами?

– Вот, проходил, э-э.. – он кинул быстрый взгляд на Люси – ...ли, проходили мимо, дай думаю, зайдём. Посмотрим как тут, что? Вижу рубишь во глубине сибирских руд? – кивая на кирку осведомился Рамзес. – Как не безызвестные декабристы.

– Ну, это когда я ещё в советской школе учился, думал, что они там все такие несчастные. А потом вырос, строй сменился, всплыли кое-какие документики, а в них интересные фактики. Так как они, несчастные, "вкалывали" в этих самых глубинах, дай бог каждому всю жизнь надрываться.

– Расскажи, как ты докатился до жизни такой.

Я подозрительно посмотрел на него. Он же всё знает и всё контролирует. Зачем? Но Рамзес ответил мне прямым и честным взглядом.

– Расскажи, – присоединилась к нему Люси. – Мы на самом деле не следим за каждым твоим шагом. Так мельком, одним глазком. Но одно дело смотреть со стороны, другое дело услышать, что ты чувствовал, как сам это видел, как оценивал и оцениваешь. Взгляд изнутри.

Ну мне не трудно, для друзей...

– Мы ни чем не можем помочь тебе, Господин Мо. – сказала Люси после того как я закончил про свои приключения. Её ушки слегка обвисли, хвост несколько раз виновато метнул пол пещеры. – Ни словом, ни делом.

– Я искренне рад твоему порыву белоснежная, но не стоит мне помогать. Мне главное – не мешать. С остальным я сам справлюсь.

– Люси, это же Мо! – влез Рамзес. – Куда не попадёт, не успеешь оглянуться – уют и комфорт! Он и сейчас уже устроился неплохо! Дай ему месячишко, у него в озере осетры будут икру на бутерброды метать, причём сразу солёную. В спальне павлины разгуливать станут, услаждая слух песнопением. Баня, бильярд и прочее. Про красивых девочек молчу... Я вообще удивлён, почему он до сих пор без кресла-качалки.

– Какое интересное мнение обо мне у тебя сложилось брат.

– Да, вот такое брат!

– Брат? – бровка Люси задралась вверх.

– Милая, я всё объясню!

– Милая? – тут уж и у меня брови вверх.

– Дорогой, следи за словами!

– Дорогой!?

Некоторое время мы только и делали, что переглядывались..

– А и правильно! А и молодцы!

Люси совсем растерялась, засмущалась, кинула на Рамзеса ну о-очень обещающий взгляд и, вдруг, пропала в своём стиле.

– Думается мне, тебе дадут тумаков...

– А-а... – беспечно махнул рукой Рамзес – что уж теперь. Ну, называем мы так друг друга. Иногда... с недавних пор. Что от своих скрывать. А тумаки, что! Пф-ф-ф... Вот как бы на сравнительный анализ французских импрессионистов не налететь, вот это да!

– Согласен!

– Побегу...

– Удачи брат!

– А твоя брат, всегда с тобой!

Сказал и исчез. Удача всегда со мной. Хм. Я ещё раз оглядел щель в потолке. Но, наверное не сегодня...

– Вот! – с гордостью предъявил мне Крук кусок породы размеров в пару кулаков.

Я взял в руку увесистый, практически ярко-красный булыжник. Раковистый на изломах, насыщенный красными кристалликами октаэдральной формы. Мелкими, но очень красивыми. Куприт! Вот как это называется. Видел такое ещё в той жизни. Одна из самых богатых пород! Иногда содержание меди достигает в такой чуть ли не восьмидесяти процентов. Куприт бывает и вовсе целыми спайками кристаллов различного размера и насыщенности цвета. Правда минерал очень хрупкий и не стойкий к свету. В ювелирке используют его очень редко и неохотно.

А ещё помню, куприту сопутствуют как правило малахит и азурит, но ни как не аквамарин. Либо я чего-то не знаю, либо это игровая условность, что собственно всё равно.

– Добрался таки.

– Да! – тонкие губы бубуча растянулись в довольной улыбке.

– У вас как такая штука называется?

– Кровь Горы! – торжественно пробасил Крук – Она разная бывает. Иногда словно нити, иногда иглами, чаще всего вот так. Очень, очень и очень редкая руда.

– Поэтично, ничего не скажешь. Ну, у нас попроще – Куприт.

– Что с вас взять, с поверхностников.

– Получается, – я проигнорировал подкол – вы рубили очень богатую руду, а вас на голодном пайке держали?

– Ну, да... – уши Крука слегка обвисли и мордочка сделалась совсем смурной.

– Значит так! Колотишь не больше пары корзинок вот этой "крови" в день.

Крук было вскинулся, но я тормознул его открытой ладонью.

– Пару корзинок, – спокойно продолжил я. – Отдавать её за норму пока не будем совсем. Обойдёмся более бедной рудой. Не стоит будоражить зелёных ушлепков богатыми "дарами". Поэтому регулярно пополняй её запасы.

В остальное время, Крук, твоя главная задача искать благородные камушки. Понимаю, что они не горстями валиться будут, но надо. При определённых условиях они могут нам сильно помочь.

– Понял, – кивнул бубуч удовлетворённо – бедную руду отдаём, Кровь Горы рублю и складываю про запас, ищу камушки.

Вечером Бобо, после сытного ужина, словно продолжая только что прерванный разговор, разродился множеством фраз.

– Здесь, – он показал себе на мощный бицепс – по кругу наносят перевитые плети плюща Су.

Ороос говорил не глядя ни на кого, в пространство, словно сам с собой. Я несколько удивился и даже уже было открыл рот, но принцесса прикоснулась к мой руке и слегка покачала головой.

– Волнистая белая плеть! – продолжил Бобо отрешённо. – Она единственная белая татуировка на теле воина сколько бы он не прожил и сколько бы не совершил деяний. Потому, что это значит, ороос стал воином. Он убил своего первого врага! Каждый последующий враг добавляет на плеть один красный шип. Когда плеть становиться похожа на колючку, ему наносят ещё одну плеть. Синюю. Таких можно делать две! Ниже белой и выше неё. Когда и они становятся колючими, делают по две зелёных. Выше синих и ниже синих. Потом по три красных...

Он ненадолго замолчал смотря куда-то в темноту.

– Когда красные станут колючими, воин перестаёт считать убитых врагов! Он уже велик! К чему лишние... Таких не много. Мой отец перестал считать врагов когда ещё не стал Великим Вождём.

Много других рисунков на теле воина. Вся его боевая жизнь. И не только битвы, но и опасная охота на самых страшных хищников, значимые мирные деяния совершенные ради и во имя племени. Но самое главное для любого ороос после того как он сразил первого врага – белая плеть. Тогда он, если и погибнет, всегда возродиться снова ороос мужчиной. Очень скоро, и в своём племени.

Под пещерными сводами повисла тишина. Все молчали впечатлённые длиннющей речью Бобо.

– А что будет, если ороос убивший своего первого врага, не получит белую плеть и погибнет.

– Тогда Ушедшие будут оценивать все его деяния, долго и кропотливо, испытывать его стойкость, храбрость, силу и многое другое. Это не страшно. Пройдя все испытания он вернется. Не скоро, и скорее всего не в своё племя. Но какая разница, если ты этого всё равно не помнишь?

Он пристально посмотрел на меня.

– Никакой бро!

– Да... – Бобо отвёл взгляд и тяжело вздохнул. – Не пошедший испытания вернётся диким зверем. Я вернусь глупым хищным зверем.

– Почему?

– Потому, что Ушедшие испытывают и ум. Бобо не очень умный. Бобо умрёт без белой плети на плече.

– Не понял, почему ты должен умереть? – я реально удивился.

– Как же, – спокойно ответил Бобо – когда мы двинемся на прорыв, я и Безухий будем в первых рядах! Хобол будет много. Возможно там мы и погибнем. Но вы пройдёте. Потом, Крук и Мур останутся прикрывать вас, а ты поведёшь принцессу дальше. Только ты сможешь её спасти.

– Да с чего ты взял, что я отчебучу такую глупость. Никто не собирается прорывать своими телами несчётные орды хобол. Мы сделаем всё, по возможности, умно, тихо и аккуратно.

– Ради Мими я готов стать зверем, – словно не услышал меня Бобо. Встал бросил рассеянный взгляд и удалился в темноту...

– Пусть побудет один, – предостерегла меня принцесса – такое с ним бывает.

– Он вообще с чего взял, что мы в лоб попрём?

– Обычно Бобо… – принцесса слегка запнулась – нормальный. Но иногда уходит в свой собственный мир. И тогда его трудно переубедить. Но потом он возвращается в реальность. С ним всё будет хорошо.

– Отсутствие статусной лозы на руке, – подал голос Мир – сильно печалит Бобо. Быть великим ороос, как его отец, он давно не мечтает, но быть воином он мечтал всегда. Полноценным воином.

– Какая разница есть у тебя рисунок на руке или нет! Главное, готов ли ты на поступок! Готов стать грудью, протянуть руку, отказаться от чего-то ради другого, не нарушить слово... Причём здесь рисунки?

Мур только пожал плечами. Хотя, подумалось мне, мало кто из народов на земле избежал подобной идентификации. Вон, у самого, сакральный Уроборос на груди.

– А что будет если воин умрёт от старости или болезни?

– Ничего, возродится снова.

– А женщины, дети?

Взял в руки оружие, убил, и ты – воин. Женщина, ребёнок, не важно. Если пришло время битвы, а ты не взял, не защитил себя, своих близких, не доказал право на жизнь, своё достоинство – позор. Горе твоим родичам, печаль для предков и тень на твоих потомках. Отмыться от такого совсем непросто. Племена ороос очень воинственны. Там все воины, так или иначе.

– Жестко.

– У каждого народа свои понятия и традиции, – пожал плечами Мур. – Вот у нас, у Мио, не наносят на тело татуировок...

– Зато вы разрисовываете себя цветными красками, – заметил Крук.

– А вы, – не остался в долгу Безухий – выстригаете на теле узоры!

– Мда, как говорят у нас, у русских, в каждой избушке свои погремушки.

– Мне так его жалко, – промолвила Мими смотря в сторону куда удалился Бобо.

На следующий день, к обеду, Крук выбил первый кристаллик аквамарина. С крайнюю фалангу моего мизинца длинной, тоненький, почти полной прозрачности слабо-слабо голубенький шестигранник. Как ювелирную ценность я бы его не стал рассматривать.

К вечеру, намного более интересный аметист. И размером побольше, и цветом хорош! Неужто попёрло?

Если вспомнить, что с драгоценными камнями на большом материке очень сильный дефицит, то не удивительно, что кристаллы ходили по рукам вызывая очень положительные эмоции. Их рассматривали, вертели в пальцах ловя отсветы на гранях, оживлённо обсуждали перспективы... Только Мими не принимала в этом активного участия. Она отсела в сторонку, рассеяно гладила аметист, иногда смотрела его на просвет и даже пару раз приложила его к пальчику. Как бы он там смотрелся в золотой оправе?

– Тебе очень пошло бы, – заметил я с улыбкой присаживаясь рядом. – Под цвет твоих глаз. Нежно фиолетовое на белом...

– Он красивый... – принцесса смущенно улыбнулась. Посмотрела куда-то в темноту и тихо продолжила. – У нас были с собой Регалии Младших Королевских Близнецов. Дорожный комплект для представительских функций. Сделали специально под нас. Мои из чёрного кварца. Брата, из молочного опала. Ожерелья, диадемы, браслеты на обе руки, несколько перстней... – принцесса грустно улыбнулась и тяжело вздохнула. – У меня ещё серьги. Оправа, только благородная полированная медь. Скромно, изящно, очень красиво. И очень дорого. Очень.

Официальный комплект Королевских Близнецов более обширен. Там много всего. И разных красивых камней, и расшитые серебром и золотом ритуальные одеяния, и пояса из чеканной меди. Много всего... Тяжеловесно, пафосно... Всё это никогда не покинет дворца. Он един для всех близнецов, бывших и будущих. Туда редко вносят изменения. Он перешёл к нам от прошлых близнецов и перешел бы к следующим, когда они родятся.

А вот дорожный комплект только наш! Как и любой дорожный комплект остальных близнецов делающийся под них индивидуально. Они всегда остаются в семье, как бесценная реликвия.

Мими ненадолго замолчала. Плечики ссутулились, ушки обвисли.

– Я понимаю, это всего лишь побрякушки. Дорогие, красивые, статусные... Есть вещи куда более ценные. При определённых обстоятельствах, кусок чёрствой лепешки или лишний глоток воды много ценнее красивых камушков. Уж я-то теперь знаю, но...

Она повертела аметист в пальцах.

– Он разбередил воспоминания. Где теперь мои украшения, что с ними. Может всё ещё в комплекте, а может разодран на части и красуется отдельными элементами в ушах, носу и на шее зелёных, кривоногих красавиц хобол?

– Скорее их растащили на амулеты шаманы.

– Да. Скорее всего. Все более менее качественные камни идут прежде всего на магические нужды. Потому-то чисто ювелирные изделия так редки.

– А ваши не были амулетами?

– В том-то и дело, что нет. Именно в этом, как не удивительно, была их основная ценность. Смотрите, принцесса Мио может себе позволить благородные камни просто как украшение.

– Ты хотела бы его вернуть?

– О да! – принцесса бросила на меня горящий взгляд – Если забыть о том, что я вообще не сильно надеюсь отсюда выбраться. Хотя, – она лукаво улыбнулась – в последнее время мне всё больше верится в лучшее. Я хотела бы! Очень! Я бы собственноручно перебила бы всех, кто станет на моём пути.

– Да вы кровожадны мадемуазель! – в притворном испуге я прикрылся ладонями.

– О да! Я – Мио! Мы очень мирный народ, но злить нас не стоит. Меня не стоит злить. А я очень зла!

– Я вижу. У тебя даже хвост встал колом и весь распушился! А из глаз что только искры не сыплются.

– Ой!

– Да ладно тебе! Вот выберемся, тогда и подумаем, что дальше делать. Может и драгоценности отберём. Почему нет?

Нас следующее утро случилось событие которое, в принципе, я давно ждал. Должен был прийти кто-то, кто будет разбираться с уменьшением поступления левой руды. Даже слегка удивлялся столь долгой задержке. Но, как говорится, всё происходит в своё время...

– Моя имя Жоро! Моя вождь племя Острого Шипа. Моя брадо Клуч, и старший в брадо Синий Полоз.