Текст книги ""Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Алексей Стародубов

Выслушав Хаббарда Маргарет задумалась. Время было за полночь, и она намеревалась отослать заместителя, отложив решение вопроса до утра. Впрочем, было очевидно, что Коул, как и прошлый раз, позволит спевшейся троице провести эксперимент, оставаясь при этом в стороне.

Вдруг личные коммы Маргарет и Кеннета одновременно завибрировали. Вызов шел от дежурного оператора.

– Какого дьявола? – раздраженно взглянула на экран комма Коул.

– С запада по воздуху приближается группа объектов, – коротко сообщил оператор.

– Галанты? – раздался из комма голос Ривса. – Но почему с запада?

– Это не дисколеты, – оператор передал на коммы изображение ночного неба с подсвеченными летящими объектами, которые пока выглядели роем неясных пятен. – Объекты гораздо крупнее, вытянутой формы и движутся не цепью, а беспорядочной группой. Высота более километра, но объекты снижаются. Я убираю все зонды на глубину. Оставил только наблюдение.

Прошла долгая минута напряженного ожидания, и взволнованный голос оператора сообщил:

– Объекты опознаны как боевые машины марки МРР, состоящие на вооружении спецподразделений космофлота Звездной Конфедерации! Они продолжают снижаться. Приводнение произойдет ориентировочно в трех километрах от комплекса.

От услышанного у Маргарет перехватило дыхание. Прижав ладони к щекам, она широко открытыми глазами следила за передаваемым на монитор комма кубрика изображением.

Колокольчиком мелодично звякнул дверной звонок, и в кубрик ворвался Мэтью.

– Хаббард, ты мне и нужен, – увидел он администратора. – Срочно заблокируй все помещения с русскими.

Кеннет поспешно отключил связь с оператором и удивленно посмотрел на Ривса.

– У русских никогда и не было личного доступа на территории комплекса.

– Я знаю. Но до выяснения ситуации заблокируй и их связь с оператором. И за Вересовой завтра Брюно не посылай.

– Но она здесь. У нее с Венскусом какой-то ответственный эксперимент, который нельзя прерывать. Ей пришлось остаться на ночь.

– Что? Тогда до особого распоряжения не отпускать ее на берег.

– Мэтью, – перебила конфедерата Маргарет, – это то, о чем я думаю?

– Я тоже надеюсь, что это прибывшие в ответ на наше послание солдаты Конфедерации, Маргарет. Давай наберемся терпения и подождем их прибытия в комплекс.

– А вдруг это русские?

– Ты же слышала, что сказал оператор. Комп определил их как боевые машины армии Конфедерации.

– Дай бог, чтобы это было спасение, – прошептала Коул, и Хаббард впервые увидел свою начальницу не железной леди, а обычной женщиной, которой требуется надежная защита.

В свете разворачивающихся событий о Толстой Солли все забыли. Да и она сама в данный момент не думала об эксперименте. Проводя ночь с Брюно Мартином, чей комм был в числе подключенных к связи с оператором, Кюре узнала о появлении объектов, опознанных как роботы космофлота Конфедерации. После того как любовник спешно покинул ее кубрик, она упорно, но безнадежно пыталась взломать сеть интеркома, дабы подключиться к внешнему обзору. Еще сразу после падения дисколета галантов ранее свободный доступ к интеркому МОНИК был ограничен администрацией. Теперь персонал довольствовался лишь научной базой, развлекательным сектором и, естественно, внутренней связью. Вся информация с внешних приборов и зондов обязательно контролировалась администрацией и лишь после этого могла быть открыта для общего доступа. Также любые заявки к техникам и оператору передавались не по личной связи, а через членов администрации. Даже лаборатория, в которой работала Вересова Мария, была отключена от общей сети. Солли не понимала подобной паранойи и не раз говорила об этом Веласкесу и Брюно, которые являлись членами администрации. Но те лишь пожимали плечами, то кивая на вышестоящее начальство, то неся какую-то ахинею о необходимости соблюдения строгой секретности.

Но секретность секретностью, а скрыть от персонала прибытие подразделения боевых машин общей численностью в два десятка все равно было нереально. Потому Солли получила-таки на комм общее оповещение срочно явиться в парк отдыха, где было принято проводить общие собрания. Глядя на заспанные лица ничего не понимающих коллег, она еле сдерживалась от желания поведать им о том, что знала сама.

Вот на сцену бодро вскочил Мэтью Ривс, включил систему объемного звучания и, пригладив ладонью аккуратно уложенные, подернутые благородной сединой волосы, вдохновенно заявил, что наконец-то приближается тот час, ради которого они долгие годы терпели всевозможные лишения. После четвертьчасовой речи о героическом подвиге оторванного от цивилизации персонала исследовательского комплекса, продолжающего, несмотря ни на что, самоотверженно работать на благо человеческой цивилизации, публика готова была взорваться от распирающего всех нетерпения: что же все-таки произошло? И уже на самом пике накала общественного нетерпения Ривс коротко, но торжественно поведал о запуске аварийной почтовой капсулы к мирам Звездной Конфедерации и сообщил о вероятном прибытии помощи извне.

Перед затаившей дыхание от невероятнейшего известия публикой развернулась галопроекция с изображением бредущих по океанскому дну металлических монстров.

– Ий-ес! – прорезал тишину крик лаборантки Петры Валенски и тут же утонул в оглушительной какофонии эмоциональных воплей.

Вторая половина дня прошла в сборах, беседах и бесконечных напутствиях. Михаил еще раз рассказал об особенностях маршрута. На этот раз его рассказ дополнял еще один мужчина – прибывший в поселение с какой-то дальней пасеки смешливый толстячок Семен. Вопреки моим ожиданиям, Семен меня ни о чем не расспрашивал. Вероятно, его уже посвятили во все подробности того, что я смог поведать поселенцам. Как оказалось, пасека – это предприятие по производству меда. Уплетая этот удивительный продукт, макая по местному обычаю в него кусок свежей лепешки, я вспоминал блинчики с медом из синтезаторов в детском приюте. К сожалению, расспросить о натуральном производстве меда у меня не нашлось времени. Возможно, это сгущенный сок какого-то растения, выращиваемого на пасеке. В дорогу мне дали завернутый в широкий лист напоминающий солдатское мыло из далекой учебки брусочек выпаренного до твердого состояния этого продукта.

Ближе к вечеру Айболит сообщил, что меня настойчиво хочет видеть Игорь. Он несколько раз даже порывался встать и отправиться на поиски, но доктор пригрозил, что привяжет его к постели, и пообещал, что сам приведет меня.

А я-то за всеми хлопотами и не вспомнил о едва не погибшем от когтей свирепого хищника первом встреченном мною на Эрлике человеке. Теперь поспешил навестить его. По пути доктор спросил о моей отбитой груди, о которой я тоже давно забыл думать, сняв еще утром стягивающую повязку. Демонстративно несколько раз вдохнул полной грудью и постучал себя по ребрам. Айболит заявил что-то о напичканном регенераторами организме.

– Привет! – разглядел я в прохладном полумраке рыжебородого Игоря. – Как ты себя чувствуешь?

– Привет, – улыбнулся тот и попытался машинально привстать, однако тут же откинулся на подушку, непроизвольно морщась от боли.

– Нет, я тебя точно привяжу! – возмущенно воскликнул Айболит. – Вот только пошевелись еще раз!

– Все-все, Захарыч, больше не буду, – продолжая морщиться, парень старался растянуть губы в улыбке и изобразил нечто похожее на оскал.

Поворчав еще немного, доктор вышел, и мы остались вдвоем.

– Извини, – сказал я Игорю, присев рядом, – не было времени проведать тебя. Завтра утром я отправляюсь дальше.

– Я знаю. Лешка рассказывал. Эх, если бы не это, – парень указал взглядом на забинтованную грудь, – я отправился бы с тобой.

– Спасибо. Но вряд ли тебя отпустили бы. Говорят, путь безнадежно опасен.

– Безнадежно опасно встречаться с мраморным котом. Однако ты прижег ему задницу, остался жив сам и спас меня. Я теперь обязан тебе жизнью.

– Ну, тут неизвестно, кто кому обязан. Думаю, благодарить надо твоего Вулкана. Меня котик тоже приласкал прилично. Сам бы я тебя тащить не смог, да и не знал куда. Тем более что от удара накрылась система микроклимата в комбезе, и я едва не сварился.

Еще с четверть часа мы говорили о всяком разном, почему-то не касаясь предстоящего мне путешествия. Создалось впечатление, будто больной здесь не Игорь, а я, причем безнадежно. И мы старательно обходили в разговоре мою болезнь, ибо оба понимали, что ни словами, ни чем-либо другим уже не поможешь.

В конце концов забежала растрепанная девчушка и сообщила, что я зачем-то понадобился профессору.

– Олег, – произнес Игорь, когда я, попрощавшись, уже направился к выходу, – мы с Лешкой решили сделать подземную мастерскую с металлическими инструментами. Как только мои раны заживут, сразу начнем копать. Леха пока подыщет подходящее место.

– Удачи, друг! – я поднял сжатую в кулак правую руку.

* * *

Утром снова проснулся засветло от крика петуха. Вчера так и не удосужился узнать, как выглядит это крикливое животное, имитацией голоса которого интернатовский коммуникатор заставлял вскакивать русских сирот в резервации на Кинге. Странно, что в детстве мне не приходило в голову узнать о нем в сети.

Завтрак. Последние напутствия от профессора и Айболита. Крепкие рукопожатия местных мужчин и пожелания удачного пути от женщин. И вот мы уже отправились к плоту. Меня сопровождали Михаил, Семен и Алексей. Мустанги были навьючены объемными сумками с провизией, бурдюками с водой и связками жердин, среди которых я заметил два весла с широкими лопастями.

Прибыв на место, мы скатили плот в воду. Общинники закрепили в специальных отверстиях жердины, сооружая из них навес. Верх застелили такими же длинными мясистыми листьями, которыми прикрыты навесы, крепящиеся над седлами мустангов. Листья предварительно вымочили в воде. Семен объяснил, что на самом деле это сухопутная водоросль с труднопроизносимым названием, место обитания которой – жаркие пустыни одной из планет с окраин галактики. На родной планете водянка – так называют водоросль поселенцы – большую часть года представляет собой тонкую полупрозрачную пленку, носимую ветром по пустыне. И лишь во время короткого сезона дождей водоросль оживает, набираясь влаги и, благодаря уникальной возможности эффективно отражать тепло, растет и размножается долгое время после наступления засухи. На родной планете водянка редко превышает полметра в длину. На Эрлике ее листья могут вытягиваться до трех метров. Внутри прикрытого такими листьями навеса всегда сохраняется комфортная прохлада.

Эх, знал бы про эту водоросль раньше, намотал бы ее на голову во время путешествия по местным зарослям вслед за везущим раненого Игоря Вулканом.

И вот все было готово к отплытию. Установили навес. На его крыше закрепили запасные шесты и весло, а также разделенные на отдельные вязанки дрова. Под навесом надежно привязали остальной груз. Особое место, так, чтобы всегда были под рукой, заняли оружие и вязанка факелов из обмотанных просмоленной веревкой толстых палок. Кормовое весло крепилось в рогатине с помощью синтетического шнура. В очаге дымил через специальные дырочки накрытый крышкой широкий глиняный сосуд с тлеющими углями.

Столкнув плот с мелководья, мы забрались на него.

– Ну, с Богом, – произнес странную фразу Михаил и, уперев шест в дно, налег на него, отталкивая плот дальше от берега. Я также налег на свой шест.

Как только оказались на стремнине, Михаил заработал кормовым веслом, выравнивая плавсредство носом по течению.

Оставшиеся на берегу мужчины забрались в седла услужливо опустившихся перед ними мустангов и вскоре скрылись в подлеске.

Закрепив весло в центральном положении и взяв факел, Михаил вышел вперед. Проследив, как он столкнул крышку с горшка с углями, я спросил:

– Ты собираешься зажечь факел?

– Возможно, придется. Сейчас будет заводь. В нее каждый год приходят для кладки яиц панцирные игуаны. Пока молодняк не вылупится, самки охраняют кладку. Если посчитают, что мы представляем угрозу, набросятся.

Я взял топор и, положив длинное топорище на плечо, встал рядом с Михаилом. Левый берег поднимался невысоким обрывом, стремнина сместилась почти вплотную к нему, а слева приближалась большая, но мелкая заводь, заросшая буро-зелеными водорослями. Песчаный берег порос редкими кустами, между которыми валялись валуны странной расцветки – в серо-зеленую поверхность вкраплены крупные ярко-желтые пятна.

Я невольно вздрогнул, когда один из валунов пошевелился. Раздался визгливо-клокочущий звук, и в следующее мгновение все валуны, числом не менее дюжины, пришли в движение, вытянули массивные шеи с тупомордыми головами, покрытыми костяными наростами, похожими на бесформенные каски. Вздыбились мощные хвосты, потрясая костяной колотушкой на конце. Покрытые пятнистым панцирем полутораметровые тела приподнялись на по-крокодильи широко расставленных лапах с длинными суставчатыми пальцами, на кончиках которых под крючками когтей находились дискообразные подушки, являющиеся, как я узнал позже, ядовитыми присосками.

Свирепо клекоча, с виду неуклюже переваливаясь, но на самом деле стремительно, монстры ринулись к воде. При этом болтающиеся из стороны в сторону хвосты порой били колотушками по панцирям соседей, и, судя по звуку, силы удара хватило бы, чтобы раздробить в мелкие кусочки человеческий череп.

Я с сомнением посмотрел на свой неуклюжий топор, затем попытался найти у монстров уязвимое место. Вряд ли я смогу пробить костяные пластины, покрывающие шею. Получалось, у игуаны практически нет уязвимых мест. Разве что в глаз попасть дротиком. Но над выпуклыми глазами торчат костяные козырьки. Значит, дротик должен лететь либо снизу, либо строго горизонтально. А головы на вытянутых шеях не поднимались выше полуметра над землей.

А игуаны уже шлепали по заросшему водорослями мелководью. Судя по скорости их передвижения, они вполне успевали перехватить наш плот. В открывающихся во время клекота пастях я увидел множество мелких, но по-рыбьи острых зубов. Такими зубами кость не перекусить, но мясо можно обглодать начисто.

Михаил уже поджег факел и выставил его в сторону приближающихся монстров. При этом он боязливо поглядывал на мой топор, будто опасаясь, что тот вдруг расплавится и стечет огненной массой к его ногам.

– Убери железку, Олег. Игуаны нас только попугают. А если решат напасть, то твое оружие не поможет.

Я смущенно опустил топор, косясь на чадящий факел, который зачем-то зажег спутник, несмотря на свою уверенность, что игуаны не нападут.

А те и действительно остановились, дойдя до глубины. Теперь над водой торчали только головы в костяных касках и кончики толстых хвостов с костяными же колотушками. Когда плот поравнялся с ними, они начали делать рывки вперед, имитируя желание напасть. Михаил, в свою очередь, принялся энергично махать факелом перед собой, отчего пламя раздувалось сильнее и трещало. Бронированным ящерам это явно не нравилось. Клекот стал громче, а хвосты замолотили по воде, поднимая тучи брызг.

– Да брось ты железяку! – крикнул мне Михаил. – Возьми шест и следи, чтобы нас не прибило к берегу. Если застрянем, они точно нападут!

– Чего ж сразу не сказал? – возмутился я, поспешно выполняя указания.

Течение действительно несло нас почти вплотную к обрывистому правому берегу. Зацепись плот краем за обрыв или за неожиданную мель, и его резко развернуло бы течением, а мы от рывка запросто свалились бы с ног, а то могли и рухнуть в воду к милым острозубым созданиям.

Предупреждение спутника прозвучало вовремя – мне несколько раз пришлось отталкиваться шестом, чтобы плот не въехал углом в обрыв.

Наконец глубокое русло расширилось, и течение понесло нас дальше от берега. Возмущающиеся игуаны остались позади. Вдруг одна из них сорвалась с места и легко поплыла вслед за нами. Ее примеру последовали еще три. Судя по обеспокоенному виду перешедшего к кормовому веслу Михаила, он такого маневра не ожидал.

Так как опасность врезаться в берег миновала, я подошел к Михаилу, на этот раз вооружившись метательными снарядами, то есть выбрав парочку увесистых железяк.

Однако преследователи, почти догнав плот, отвернули к мелководью и вскоре уже шлепали по водорослям назад, вероятно испытывая чувство глубокого удовлетворения от осознания выполненного долга по защите потомства.

С шипением погас опущенный в воду факел.

– Больше опасностей не предвидится? – поинтересовался я, бросая железяки в общую кучу.

– Привыкни к мысли, что опасность надо ждать каждую минуту, – нервно усмехнулся общинник и уже не в первый раз повторил: – Не забывай следить за углями и всегда держи под рукой факел. Огонь и дым – единственный способ отпугнуть многих хищников.

Дальнейшее плавание по Желтой прошло спокойно. Только один раз меня заставили напрячься крики силайских лемуров. В том месте обрывистые берега сблизились, зажав русло так, что ветви растущих по обеим сторонам огромных деревьев едва не дотягивались друг до друга. Мы плыли словно в туннеле. При этом, несмотря на утреннюю тень, прохлады не ощущалось. Наоборот, зависший над водой теплый воздух казался густым и вязким. Обильно потея, я вспомнил свое позавчерашнее путешествие по местным дебрям. Захотелось скорее оказаться на свободном пространстве, где над головой не нависала зеленая масса густых ветвей. Даже под жаркими лучами местного светила дышалось легче, чем под сенью зеленых гигантов.

Краем глаза заметил движение в ветвях впереди. Поднял голову и встретился взглядом с торчащей из листвы крупной собачьей головой. Неправильным в этой голове было не только то, что она торчала из ветвей на трехметровой высоте, но и человеческая форма и расположение ушей. Чудище смотрело на меня темно-карими глазами, периодически помигивая. Когда плот почти поравнялся с головой, та заорала диким голосом и скрылась в листве. Ветви затряслись, и я увидел в просветах крупное тело с почти человеческими пропорциями и блестящей коричневой кожей, ловко передвигающееся в кроне дерева. На крик твари ответили сородичи. То там, то здесь затряслись ветви, полетела сорванная листва. Что-то плюхнулось в воду позади нас.

В руках у меня был шест, и я перехватил его посередине, готовясь отбивать нападение. Однако Михаил остался спокоен.

– Это лемуры, – пояснил он. – Они никогда не нападают на взрослого человека. Но украсть оставленную без присмотра вещь или провизию могут.

Вот берега расступились и стали пологими. Лес отступил, обнажив песчаные пляжи. Из-за обилия отмелей пришлось поднять кормовое весло и активно работать шестами. Не будь рядом хорошо знающего русло спутника, я здесь надежно застрял бы. Вскоре впереди показалось обширное водное пространство.

– Агидель, – коротко сообщил немногословный спутник.

Здесь глубина увеличилась. Опустив весло, Михаил направил плот к правому берегу. Когда тот уткнулся в песок, мы привязали его к прибрежным кустам. Теперь предстояло подождать Алексея и Семена.

Какое-то время мы молча сидели на песке в тени кустов.

– Неужели военные Конфедерации за все эти годы ничего не выяснили о галантах? – спросил вдруг Михаил.

Растерявшись от неожиданного вопроса, я только пожал плечами. Немного подумав, ответил:

– Если командование что-то и знает, то до рядового состава не доводит. Да и при таком эффективном оружии пришельцев нет ничего удивительного в отсутствии информации. Думаю, вы первые люди с захваченной галантами территории, с которыми удалось выйти на контакт. Потому полученную на Эрлике информацию крайне важно доставить командованию армии Конфедерации.

– Для этого вашему подразделению еще надо как-то покинуть планету.

Я снова молча пожал плечами. За два прошедших дня не раз объяснял поселенцам, что являюсь всего лишь рядовым солдатом, не отягощенным секретной и околосекретной информацией. В мои обязанности входит беспрекословное и качественное выполнение приказов. А вся необходимая для выполнения приказов информация доводится вместе с ними. Но, похоже, не очень-то мои соотечественники доверяют солдату армии Звездной Конфедерации. И они имеют на это право. Владей я действительно секретными сведениями, точно не стал бы делиться ими с посторонними людьми, будь они хоть трижды моими соотечественниками. Я в первую очередь солдат…

Поднявшиеся на холм фигуры всадников прервали мои размышления. На фоне еще не поднявшегося высоко слепящего глаза солнечного диска невозможно было разглядеть приближающихся людей. Но кем еще могли быть два всадника, за которыми шагали два мустанга без седоков, как не нашими товарищами?

– Ну что ж, – поднялся на ноги Михаил, – если у тебя не появились вопросы по маршруту, то пора прощаться.

– Весь маршрут – один большой вопрос, – ухмыльнулся я. – Но спасибо за всю информацию, за плот, за оказанную помощь. Галактика большая, но если когда-нибудь представится возможность, я обязательно отблагодарю за все.

– Может, пожарим лягушатинки перед дорогой? – предложил спешившийся Алексей. – Семен у нас спец по этому делу.

– Олегу лучше поспешить, чтобы засветло дойти до острова первой ночевки.

– Это да, – согласился Семен и добавил: – Надеюсь, каракатица у ближайшей излучины давно издохла и не встретит тебя ласковыми объятиями. А кистенек для охоты на лягух я тебе подарю. Они в Агидели крупные. Только бей серых и зеленых. Оранжевые ядовитые. Да они и маленькие.

Он снял с руки петлю и протянул мне метровый шнур с небольшим, умещающимся в кулаке мешочком с тяжелым грузиком.

– Пользоваться умеешь?

Я кивнул, в который раз вспоминая науку капрала Юрая.

Итак, все напутствия и пожелания сказаны, тянуть время смысла нет, пора отплывать. Крепкие мужские рукопожатия. Зайдя по колено в воду, общинники с силой оттолкнули плот и, выйдя на берег, помахали мне руками.

Опустив кормовое весло, я выровнял плот по течению и помахал оставшимся на берегу товарищам. Через несколько минут меня вынесло на простор большой реки. Мутная вода Желтой смешивалась с зеленоватой водой Агидели, закручиваясь в водоворотах. Плот начало крутить, течение полностью игнорировало мои потуги. Но вот водовороты остались позади, и мне удалось выровнять плавсредство, направив носом по течению.