Текст книги ""Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Алексей Стародубов

Как выяснилось чуть позже, дуба я не дал. Очнулся не на точке возрождения, как ожидал, а всё там же, среди осколков ванны, обломков обгорелых палок, черепков, перепаханной бороздами земли и остатков деформированной посуды. Я с трудом принял сидячую позу, и не с первого раза. Тело, словно заторможенное, неохотно подчинялось приказам. При попытке потереть руку об руку промеж пальцев проскочили шустрые змейки разрядов. Как меня наэлектризовало, однако....

Не скрою, на своём веку я пережил не один скандал, которые закатывали мне разозлённые женщины. Всякие они бывали, да, но такой экспрессивно-короткий, и с такими разрушениями, пожалуй, впервые! Или это, с учётом могущества особы устроившей сие, было лишь легкое неудовольствие? Гм, интересная мысль.... Надеюсь, Атти и Аллих сотоварищи добрались до Ураррата благополучно.

Очнулся я, кстати, уже утром. Так и провалялся беспомощной тушкой всю ночь, что довольно небезопасно в этих местах. Как меня не подъели ночные добытчики, непонятно. И что интересно, провалялся я в полной беспамятности, без снов, без видений, без глюков каких... Словно в беспросветно-чёрной бездне побывал.

"Вы поражены электрическим ударом "Гнев Богини".

Ваш прогресс "Познающий электричество" – ???

Идёт адаптация. Совершать улучшение любыми сторонними магическими способами организма до окончания адаптации – запрещено!"

Вот такую, довольно прикольную, надпись я извлёк из архива. "Гнев Богини" – однако, это тебе не тривиальная молния. Полюбасу намного почётнее! До сих пор адаптирует, хе-хе...

Я проконтролировал свое состояние по полосам баров, всё в бодро-зелёных значениях, но скованность и некая анемия в теле никуда не исчезла. Покряхтывая, не спеша стал разминать непослушные мышцы. Время от времени по телу пробегали хорошо заметные электроразряды. В солнечном сплетении словно кирпич подвис! И такой, слегка тошнотный, и дергается время от времени. Короче, ощущения так себе.

При очередном наклоне, краем глаза заметил, что кто-то идет по пляжу. Весело помахивая посохом, иногда перескакивая с ноги на ногу, ко мне приближался Рамзес. На его шакальей морде цвела ослепительно-белая улыбка в форме жуткого оскала.

– Как тебе моё нынешнее проявление, друг Мо?

– Феерично! – проворчал я. – Лучшее, что было в твоём исполнении.

– А что так вяло? Гы-р-р... После вчерашнего искристо-насыщенного вечера ты должен быть полон энергии. Вон как славно погулял, – обвёл панораму разрухи посохом Рамзес. – Гы-ы-ы...

– Ну, очень смешно. Просто обхохочешься.

– Ну, не знаю, не знаю... Меня веселит, а вот тебя почему-то нет! Наверное, с чувством юмора затык какой-то, э? Перегорело от высокого напряжения? Р-р-ры... После вчерашнего-то?

– Слушай умник, я вот, в отличие от некоторых, много чего от женщин повидал. Вот ты, – я ткнул в него пальцем. – Ты сам себя как ощущаешь – мужиком ведь, не девкой?!

– Что за инсинуации!? Конечно мужиком!

– Во-от! Я, знаешь ли, тоже мужик. Добавлю, что весьма харизматичен, обаятелен, удачлив, и вообще... Открою тебе одну страшную тайну – тому, к кому женщина безразлична, такие разборки не устраивают. Будет у меня шанс всё уладить, ой будет. – Я многозначительно замолчал, играя бровями...

– И что?

– Возьму и попрошу некую особу, которую я люблю, обожаю и боготворю, создать какую-нибудь девицу твоей породы. Эдакую Люси, всю из себя приятную и ладную, с чисто женским характером! Крутнёт она у тебя перед носом пушистым хвостом, и побежишь ты вслед за ней, высунув язык и капая слюнями на свой пальцатый воротник! Вот тогда и мне будет погагатать!

Рамзес от нарисованной картины слегка впал в прострацию.

– А почему Люси? – озадаченно рыкнул он.

– Ну как же! Пропала собака по кличке – Люси! – фальшиво пропел я. – Ей каждый готов был свой завтрак отдать, а я ей котлеты носил!

– Бред! – после долго молчания и рассматривания меня внимательными желтыми глазами, прорычал Рамзес. – Какие котлеты! Бред какой-то!

– Эх, мой юный друг, ждут тебя такие чудные открытия в этом удивительном мире. Разве такое – бред? Вот когда у неё появятся восемь щенков, ты ещё не так офигеешь!

– Мне кажется, – Рамзес поглядел на меня с откровенной печалью, – тебя стукнуло много сильнее, чем я думал. И повредило самое ценное – мозг! И я наблюдаю картину одного из вариантов тихого помешательства. Люди, говорят, сильно подвержены такому пороку. Я про это, кстати, читал.

– На счёт моего помешательства, ты сильно не надейся. Мозг – кремень! Им и на старушке Земле можно было гвозди заколачивать, вот какой надёжный и крепкий. А тут и подавно! И чтоб развеять твои сомнения, что я с ума не сошел, пойди и почитай ещё немного. Родион Газманов тебе в помощь! Там всё подробно расписано. Котлеты, Люси, о-о-ооо, и всё такое прочее.

– Тьфу на тебя! – Рамзес реально плюнул! Не думал, что собаки так умеют! Но хорошо, что в сторону. – Как не приду к тебе в гости пообщаться о высоком, ты вечно голову забьёшь какой-нибудь хренью, и отправляешь читать об этом!

– Но ведь на пользу только! Признайся, лохматый!

– Злой ты сегодня! Юмора никакого! Люси какую-то измыслил, щенками угрожаешь! Уйду от тебя!

– Уйди! Но будь как Карлсон, Который Живёт На Крыше! Который улетел, но обещал вернуться!

– А знаешь, – Рамзес вдруг замер. – А и правда, пойду. И недалеко! Тут у тебя скоро гостья будет, а с учетом вчерашнего очень мне интересно, что за этим последует!? Может, ещё что почерпну полезного в обращении противоположных полов от такого многоопытного, как ты! А может, наслажусь ещё одним весёлым фейерверком!

– Гостья? Кто? – Я слегка напрягся.

Рамзес улыбнулся в своём стиле, щёлкнул пальцами и исчез.

Из-за Скального выступа, со стороны бухты с Ураррат, показался маленький тихх. Одинокая фигурка равномерно колебала весло, неторопливо толкая плот. Со своим зрением мне не стоило большого труда рассмотреть, кто это был. Лаллий! Малышка Лаллий направлялась ко мне в гости.

– Здравствуй, Господин Мо, странный человек!

– Здравствуй, моя маленькая. – Я встретил её у самой кромки воды, помогая сойти на песок.

– Вижу, ты благополучен, – она окинула взглядом картину разрушений. – В отличие от остального.

– Это всего лишь вещи, – пожал плечами я. – Как там Атти, Аллих и остальные?

– Всё нормально. Живы, здоровы, если не считать некоторых неприятных моментов, которые пришлось пережить. Особенно Атти. Девочка очень сильно испугалась.

– Мда, вышло не очень красиво. Имасс с Аккит просили меня сделать для неё вечер незабываемым, – я криво улыбнулся, – вот оно и получилось. Такого она до конца жизни не забудет.

– Ничего, она намного крепче, чем кажется... – Лаллий немного помолчала, а потом посмотрела мне прямо в глаза. – Я к тебе, Господин Мо, принесла слово клана Сияющей Медузы.

– Слушаю тебя внимательно.

– Мы, Дети Океана, очень суеверны. Лицо грозной богини видели почти все на Ураррат, её гнев, её грозный голос, её холодное дыхание! А кто не видел, тому рассказали с подробностями, которых, может, и не было. Такого не помнят даже наши предания. До сих пор боги не являли себя так явно! Это пугает! А потом приплыл Аллих и Атти, и стало понятно, что явилось тому причиной. Недовольство тобой, а может быть Атти, а может быть вами обоими – это мало кого интересует, тут главное факт, а детали есть кому додумать. Особенно воняет семейка Оттой, – я понимающе усмехнулся. – Уж они-то всякого бреда напридумывали, что и повторять не стоит. Но, как я и говорила, Морской народ очень суеверный. БОльшие люди Ураррат клана Сияющей Медузы просят тебя больше не приходить. И Эттах, бро Кхаа, и Аллих и многие другие благодарны за то, что ты для нас сделал, но извиняются и просят понять – благо клана превыше всего. Мало кто верит в кликушество Оттой, но вдруг, хоть тысячная часть – правда? Ты знаешь, что нам предстоит совсем скоро. Мы не можем рисковать даже в малости.

– Понимаю....

– И к тебе тоже никто не придёт. Девочки рвались, но я не пустила. На всякий случай, во избежание...

– А как же ты? Не боишься?

– Кому-то надо было донести слово клана. На собрании я сказала, что это буду я. А на счёт боишься, уверена, что девочки растрепали историю моей жизни, – Лаллий грустно усмехнулась, – Ещё и приврали скорей всего. Но то, что я Невеста Бездны – это правда. Чего мне бояться после прожитого, чем меня можно напугать?... Ничем...

Мы немного помолчали.

– Так что передать клану? – заглядывая в глаза, спросила Лаллий.

– Передай, что я всё понимаю. И не имею обид, а тем более каких-то претензий. Жаль только, что так получилось. Не так я представлял наше расставание....

Уже взойдя на плот, Лаллий повернулась ко мне.

– Скажи Мо, это была она? Свет твоих очей, и повелительница сердца твоего?

– Несомненно.

– Она богиня?

Я пожал плечами, не отвечая на прямую, мол, думай, как хочешь.

– Она настоящая женщина! За своё вон как тут всё разнесла.

– Это да. Только непонятно, что так её рассердило!? То, что мы вытворяли на троих с Аккит и Имасс, и близко не стояло с невинным общением с Атти.

– Значит, она посчитала Атти более опасной, как женщину. А может быть, ей не понравилось что-то ещё? Кто знает?

Не прощаясь, она оттолкнула тихх от берега и энергично заработала веслом... Я ещё долго смотрел ей вслед. Однако хватит стоять, пора заняться наведением порядка. Дел у меня по горло! Я повернулся в сторону лагеря и увидел одинокую фигуру, сидевшую на одном из обломков Камня-убийцы. Я неспешно подошел и молча сел в позу лотоса напротив неё.

Голова Евы была опущена. Она неспешно водила пальчиком по перламутровой поверхности раковины.

– Она была красивой. – поднимая прекрасное лицо ко мне, произнесла она.

– А какая удобная. Жаль, что ты так и не сподобилась полежать в ней.

– Жаль...

Мы молча смотрели друг на друга. Не знаю, что было внутри Евы, её лик был невозмутимым и лишь чуть печальным. Хотя, возможно мне так кажется. А я? А у меня и правда было довольно спокойно на душе. Всё как-то улеглось, перегорело, покрылось пеплом. Все претензии, гневные слова, к чему они сейчас? Ева пришла, и этого достаточно. Наверное, я тоже подкаблучник... Лишь надеюсь, в какой-то мере...

– Сначала, – начала говорить божественная, – мне было не особо интересно, чем ты занимался тут с двумя особами. Нет! Вру! – Перебила она себя. – Не слишком трогало! Взаимоотношение полов – это область, в которой меня нельзя назвать искушенной. Лёгкий флирт с тобой, игра словами, не скрою, что-то в этом есть, м-м-м... притягательное, но это скорее невинное развлечение, чем какие-то чувства. Потом мне стало интересно, любопытно наблюдать за вами. Что говорят и делают девочки, как реагируешь ты. Я даже выделила немного своего времени, что бы изучить понятие «любовь» в культуре землян, чуть более внимательно. Книги, стихи, искусство, натурные, так сказать, наблюдения. Скажу откровенно – полный сумбур, как и многое у вас. При общем направлении к сексу, у всех всё по-разному. И много похожего, и ничего одинакового.

И всё-таки наблюдать за тобой было скорее любопытно, чем что-то ещё. Но когда появилась Атти.... Я вдруг почувствовала совсем другую гамму ощущений! Ты, Господин Мо, воспринимаешь меня как настоящую женщину, и много раз говорил это! И я вдруг себя такой и почувствовала! Не в момент, когда ты лежал у меня на коленях, жаждя моих поцелуев. Не тогда, когда ты развлекался с двумя ныряльщицами. Не в то мгновение, когда наблюдала за невинными потугами юного дитя соблазнить тебя в ванной! Нет! Не тогда!

Ева вскочила. Её лицо преобразилось – из холодно-равнодушного в пышущее каскадом эмоций.

– В тот момент, когда ты поставил столик на две персоны… Столик на две персоны! Бухта, ночь, две луны, светильник и таинственные огоньки в глубине воды! Это ты обещал мне! Мне! – она топнула ножкой. – Ни Атти, ни ещё кому – мне!

Столько детской обиды было в её голосе, столько растерянности и обиды! Я стремительно поднялся и прижал её к своей груди. Она не вырвалась, не отстранилась, а приникла ко мне и затихла. И в этот момент ничего сексуального не было в моих объятиях, обнимал я её словно ребёнка. В каком-то смысле она им и являлась.

– Прости, прости... – прошептал я, целуя её в макушку. – Клянусь, никогда, ни одна женщина, кто бы она ни была, не сядет со мной за столик на двоих на берегу уютной бухты, под двумя лунами и со свечами на столе, кроме тебя.

– Правда? – она подняла на меня глаза, хотел бы я сказать – полные слёз, но плакать она не собиралась. А вот взгляд был очень серьезный, ожидающий и, наверное, доверчивый.

– Правда!

– А вдруг это случится не скоро?

– А я подожду! Десять лет, сто, тысячу. Я, знаешь ли, временем располагаю.

Ну вот! Вот Ева и улыбнулась. Она высвободилась, отошла на пару шагов и, наставив пальчик на меня, торжественно произнесла:

– Я запомнила эту клятву, Господин Мо! В свою очередь, обещаю никогда не устраивать сцен, подобных этой. Когда я остыла, то поняла, я действительно вела себя неподобающе и глупо! Отныне ты волен общаться с любой разумной женской особью, в той мере, в какой сочтёшь нужной.

– Что ж, я благодарен тебе за это обещание! – совершенно искренне произнес я на это. – Вечность это долго, и вряд ли я смог бы прожить её монахом. Не стану тебе врать, я не равнодушен к женской красоте, но не волокусь за каждой юбкой... Я не был таким ещё в той жизни, что бы обо мне ни говорили, и вряд ли стану теперь. Я не буду припадать сейчас к твоим ногам, произносить громкие клятвы, обеты и обещания, но знай – я всегда буду ждать тебя, как единственную мою женщину. Как мою богиню. Как Еву, которая только для меня!

Она посмотрела на меня потемневшими до глубокой синевы глазами.

– Теперь, мой господин, с этим будет сложнее. Легко разыгрывать флирт, который не трогает струн твоей души. Гораздо сложнее, когда есть чувства.

– А чувства есть?

– Чувства? – Ева таинственно улыбнулась.– Говорят, от любви до ненависти один шаг? А от ревности, до любви и полшага не будет?

– Это, – я окинул следы погрома, – ревность?

– Ревность, обида, возмущение... Чувства. К тебе, Господин Мо! – она обвиняющее ткнула в меня пальцем. – И это очень удивительно! Вряд ли мои создатели рассчитывали на такое.

– Кто как, а я рад, что они до такой степени обмишурились в расчётах!

– Пф-ф... – фыркнула смешливо Ева. – Но давай оставим эту тему! Мне надо немного подумать. – Голос богини построжел.

– Как пожелает повелительница моих грёз!

– Слушай, Господин Мо, где ты берёшь все эти эпитеты? – весело прищурившись, улыбнулась Ева.

– Хотел бы сказать, что сам придумываю, но увы! Вряд ли что-то можно измыслить этакое новое на этом поприще. Тысячи лет многие народы упражнялись в искусстве сладкозвучного определения своих любимых. Восток, особенно арабы, в этом отметились довольно серьёзно. В небезызвестном трактате "Тысяча и одна ночь", особенно в первоисточнике, а не в приглаженном варианте для детей, такие эпитеты – О -о-о.... Европа, начиная с античности, внесла свою немалую лепту. Китай, и особенно Япония, отметились весьма умоскручивательными текстами, такими, что иногда без подробной расшифровки и не сообразишь, что они имели в виду. Индия – там тоже есть чему поучиться, да. Славяне, мои фактические предки, со своей нежной Ладой, сладкозвучным Лелем... А ещё у нас есть Снегурочка! Уникальная богиня добра и любви. У неё нет ни одного мало-мальски отрицательного качества. Ни одной сколь-либо тёмной ипостаси. Как не славить таких от всей широты души и фантазии!

– М-м-м, пожалуй, ознакомлюсь как-нибудь, на досуге.

– Что ты, что ты, – замахал я руками в ужасе – Мой сладкий сахар! Ни в коем разе! Иначе как я буду выглядеть со своим убогим плагиатом в твоих прекрасных очах? А так, вроде как сохраняется иллюзия моего собственного богатого воображения.

И всё-таки я её рассмешил!

– Хорошо, хорошо! – покивала она головой – Не буду!

Ева провела рукой по лицу, словно сбрасывая что-то...

– Я рада, что мы всё выяснили с тобой, мой господин, – словно камень с души упал. Раньше я не понимала, как это, что за идиома? Теперь знаю!

– И я рад, госпожа моя! – я взял её ладошки в свои и поцеловал. – Для того и придумали люди речь. Именно она решает многие проблемы положительно.

– Или создаёт их. – улыбнулась она.

– Всё есть яд, всё есть лекарство. Нет в мире ничего, что нельзя использовать как оружие. Ни в моём старом, ни в этом. А уж речь и подавно.

– Мудро!

– Увы, снова не моё! – Я опять приложился бархатистой коже запястья тонко пахнущей лавандой. – Чуть умное придет в голову, а уже кто-то озвучил. Негодяи...

Божественная высвободила ладошки и окинула взглядом пейзаж, словно увидела его в первый раз.

– Я разнесла тут у тебя всё...

– Ну не всё, а только часть. А что сломала, то я починю. Будет даже лучше.

– Ванну жалко. Её не починишь.

– Найду новую. И тогда ты не отвертишься от купания в ней.

– Очень может быть! – на её губы легла легкая улыбка.

– Скажи мне, божественная, – вдруг спросил я, обводя рукой различные обломки. – А как всё это соотноситься с концепцией невмешательства в игру?

– А ты до сих пор думаешь, что это только игра? – Её глаза искрились весельем. – Точно уверен?

И сама же ответила:

– Конечно игра... в какой-то мере! А что до этого, то цифры в Бесконечной Вселенной живут, действуют, влияют на мир, и на другие цифры, и игроков. А уж я цифра, всем цифрам – цифра! Самая большая, самая главная! Так что всё в пределах игровой механики. Я ответила, господин мой?

– Полностью, госпожа моя!

Она подошла ко мне и нежно провела ладошкой по щеке.

– Мне пора... Неожиданно, после всего случившегося, Бесконечная Вселенная для меня стала ещё чуточку более сложной.

– Понимаю. У самого, другой раз, голова идёт кругом, как узнаю что-то новенькое об этом мире. И ещё одно. Конечно, я не центр твоего мироздания, у тебя и без меня дел даже представить страшно, но не могу не попросить восхищать своим сиянием мои бедные глаза как можно чаще.

– Может быть....

Прекрасное лицо Евы, её бирюзовые глаза, лёгкая, слегка печальная улыбка, ладонь на моей щеке бесшумно растаяли, оставив лишь тонкий запах лаванды.

А рано утром следующего дня ко мне приплыла Лаллий. Одна, с маленьким сундучком в ногах.

– Побуду у тебя несколько дней – с "порога", без всяких «здрасти», заявила она.

– Я что-то пропустил?

– В смысле?

– Ну, вчера мы уже распрощались, вроде как навсегда. Клан выдвинул твоими коралловыми устами, практически ультиматум. И я с ним согласился. А сегодня ты здесь... Вот я и спрашиваю – я чего-то пропустил?

– А-а... Нет, всё в силе. Просто я решила и себе немного урвать кусочек счастья! Как единоличница, бессовестная, эгоистическая стерва, как хапающая только под себя, и как тварь, рискующая интересами клана!

– Во как! Последнее, я так понимаю, эпитет от семейки Хоттой. И, наверное, не только это?

– Не забивай себе голову мелочами. Все эти слова не больше чем рябь на поверхности груди Отца-Океана. Никто не может указать, что делать Невесте Бездны, если это не идёт во вред клану.

– А как же опасения гнева Богини?

– А он есть? – приподняла бровь Лаллий.

– Нет!

– Почему-то я так и подумала! – удовлетворённо улыбнулась она.

– А Хоттой?

– Семья Хоттой обдурила сама себя. Видя, что моряки прислушиваются к их словам, они сильно воодушевились и стали ещё больше распаляться! И понесли уже вовсе бред! И в какой-то момент страшилки, которые они придумывали, довольно быстро стали надоедать, а потом и раздражать людей. Вокруг ведь не маленькие дети, а Дети Океана, отважный и рисковый Морской народ. А они, в своём запале, что-то совсем об этом забыли. Договорились до того, что и тебя бы надо прибить. Так, на всякий случай. – она многозначительно пошевелила бровями – Да и место Первого Капитана, который снюхался с таким опасным типом, оно ведь того, выборное...

– Атти, дай угадаю, тоже ради профилактики устранения "вредных" последствий, надо отдать замуж за очень правильного Виттара?

– В точку!

– Круто взяли!

– Да, нырнули глубоко! Прямо на самое дно Тёмной Бездны! Вот тут у многих терпение и лопнуло! Почти у всех! Как ты говоришь, Мо, треньдюлей всем семейством отхватили они феерических! – На лице Лаллий отобразилось нескрываемое удовольствие. – Заодно и некоторые особо ярые их сторонники.

– Живы хоть?

– А как же, это же члены клана. Как – никак, а семья всё же, родственники. Этот нарыв давно зрел. Но поспешили Хоттой, ой поспешили! И это хорошо, что сейчас, а не тогда, когда нас будет мотать в Мёртвых Водах. Так что получается ты, Странный Господин Мо, ещё раз принёс пользу клану Сияющей Медузы.

– Гм...

– Вот именно... После вчерашнего вечера, когда всё основное и произошло, там ещё долго надо разбираться, семейка много куда щупальца успела запустить! Но мне это не интересно, а без моего участия точно обойдутся! Так что с утра сказала своим, где меня искать, если что, помахала ручкой, и вот я тут! – она мило улыбнулась, явив ямочки на щеках.

– А девочки?

– А девочки своё получили! – отрезала она, с вызовом смотря мне в глаза.

– Единоличница, бессовестная – это они тебя так в добрый путь наладили?

– Не могу осуждать их за это, но сделала так, как сделала. – Она положила мне ладошку на грудь. – Примешь ли ты меня у себя в доме?

Я поднял её за подбородок и нежно поцеловал в податливые губы.

– Добро пожаловать, моя малышка Лаллий. Правда, сидеть теперь придётся на корточках, ибо мебель развеялась дымом, есть руками, моя посуда лишь бесформенные куски благородного металла, а мыться в океане, поскольку ванна теперь только живописные обломки.

– Ничего, – счастливо улыбнулась она, – мы что-нибудь придумаем....

Ну, на счёт мебели, посуды и чего другого, это я, конечно, утрировал. Далеко не всё погибло при божественном "налёте". Да и Лаллий запасливая девочка. В её волшебном сундучке нашлось много чего полезного и необходимого. Несмотря на малый размер. И то сказать, во времена моей молодости обычный женский клатч содержал в себе минимальный набор выживальщика в постъядерном зомбоапокалипсисе. А тогда дамские сумочки были сделаны отнюдь не по технологиям пространственного кармана, да.

А в общем, быт нас совсем не тревожил. Вокруг разруха и бардак – тьфу на него! В пещере всё отлично, а стоит вынести наружу мебеля: кресла, столик, лежачок, вот и на воздухе замечательно! Вопрос с едой – нет ничего проще! Если надо, то ныряли в океан, ловили крабов, собирали вкусных моллюсков или я подстреливал рыбу поаппетитней. Захотелось мяса? Я взял её с собой на охоту, и мы добыли упитанного подсвинка. Возникло желание взбодриться, покрасоваться, сверкнуть могутностью и отвагой – показал как с помощью сети и кирки, в одно лицо, валю грозного сколопендрона третьего уровня. Лаллий была в восторге. Это льстило мне, не скрою.

Мы валялись на пляже, загорали. Мы не вели заумных бесед о высоком, мы просто болтали. Я не спрашивал, что подвигло её прийти ко мне, она не выпытывала моих чувств к ней. Мы просто занимались с ней любовью.

Она открывала мне маленькие тайны вод и дна Океании. Я демонстрировал ей работу магических умений. Она рассказывала мне истории своего народа, о повадках и внешнем виде интересных обитателей океана, про жителей других Ураррат. Я рассказывал свои истории....

Так я узнал, что у многих на Ураррат были свои питомцы. Полуящеры-полурыбы, которые очень помогали им в нелёгком деле выживания посреди океана. Быстрые, отважные, верные и весьма не безобидные. А главное очень умные и сообразительные. Но во время великого шторма, специальный отсек, прикреплённый ко дну Ураррат, где жили питомцы, оторвало. Они потерялись где-то на огромных просторах. Скорбь и печаль для владельцев «аррих» – так звали этих животных. Многие надеются, что те всё-таки не погибли, а живы и здоровы.

Рассказала, что таких полуразумных видов Морскому народу известно несколько. Но приручить их труд великий. Свободолюбивы, независимы и вполне процветают сами по себе. До того момента, как эти существа воспримут Ураррат как родной дом, а его жителей как членов своей стаи, может уйти не одно поколение. И тем горше потеря...

Она рассказала об удивительных птицескатах. Поймав высокую волну, эти странные существа, действительно похожие на скатов, взмывали в воздух и парили в восходящих потоках воздуха. Это незабываемое и завораживающие зрелище, говорила она, когда огромные, темно-синие блины по пять, семь и даже десять метров в диаметре, медленно и плавно шевеля полупрозрачной радужной перепонкой вокруг тела, кружили спиралями, то поднимаясь, то опускаясь, иногда подолгу пребывая в полёте.

Поведала она и о плавающих островах, редко, но всё же встречающихся на бескрайних просторах океана. Основой для них служили особые водоросли, очень крепкие и сильно переплетающиеся между собой. Слой за слоем, они нарастали и сверху и снизу, достигая толщины до пары десятков метров. Наверху таких островов прорастали кустарники, травы и деревья, принесённые ветром, водой и многочисленными птицами, гнездившимися на них.

Каждый остров – это отдельный микромир, со своими эндемиками как животного, так и растительного мира. Всяческие земноводные, насекомые полуводного образа жизни, крабы, моллюски и другая живность кишела и благоденствовала на них, внутри них, и под ними. Меж длинных "корней", впадин, пещер в подводном "теле" острова роились мириады морских существ, начиная от рыб и кончая совершенно удивительными существами. Ну и птицы... Их количество, размер, окрас и повадки и вовсе трудно поддаются описанию. Любой такой остров – это большая удача для Морского народа, но и опасность тоже. Удача – потому что многим интересным, полезным и дорогим можно поживиться, а опасность – можно нарваться на неизвестную угрозу, хоть от флоры, хоть от фауны, а то и от немыслимых гибридов каких... Встречаются острова от совсем небольших до просто огромных. Ураррат Сияющей Медузы, по сравнению с некоторыми такими, выглядит просто крошечным. И ещё много-много другого, чудесного, удивительного и загадочного услышал я...

Иногда, слушая её рассказы, ловил себя на мысли о том, как всё-таки здорово, что я оказался здесь, на Океании. Когда-нибудь я увижу своими глазами все те чудеса, что рассказывает мне малышка Лаллий.

Нам было интересно вдвоём, весело. Нежно и трепетно, буйно и страстно.... Если Имасс и Аккит в моём ощущении были словно шаловливые котята, которых хотелось потискать и погладить, подразнить "бантиком" подколок и шуток, подложить лишний кусочек в тарелку и умиляться, как они здоровски всё уплетают, то Лаллий воспринималась совсем по – другому... Это не котёнок, это тигрица. Матёрая самка, накормит, напоит, спать уложит. Послушна, мила, умна, очень беззащитна, когда ей этого хочется, но которая сама задерёт любого за своего мужчину. Теперь я понимаю, как при таком перевесе женской красоты над количеством мужчин, Лаллий до сих пор вызывает желание и интерес. Она – высшая лига!

Честно говоря, если и есть повод ревновать Еве к кому бы то ни было, то точно к Лаллий. Эта женщина завораживает, восхищает, но.... Но она не моя богиня...

На шестой день, ближе к обеду, из-за мыса показался плот с одним пассажиром. Он замер в пределах видимости, не приближаясь и не уплывая. Лаллий собралась очень быстро...

Через полчаса она вернулась.

– Через три дня Ураррат уходит в плавание, – сухо сообщила Лаллий. – Через три дня...

Мы оба знали, что так случится. Случится довольно скоро, но по обоюдному молчаливому сговору ни разу не касались этой темы.

– Так! – некоторые мысли, кружившиеся в голове, до этого момента довольно смутные, обрели кровь и плоть. – Слушай меня, девочка моя. Завтра с утра ты должна будешь привезти Аккит и Имасс сюда. У тебя, я знаю, есть закрытый костюм для погружения. Для них найдёшь?

– Найду.

– Ещё нужна Атти, с таким же костюмом, но без разговора с Эттахом, тут ничего не получится. Поэтому ты приведёшь его, как только появится Старшая Сестра в то место, возле пандуса, ну ты поняла какое...

– Да, я поняла!

– Ты моя умничка! Там буду я. Эттаха притащи хоть уговором, хоть силой, хоть ещё как. Этот разговор очень важен, и прежде всего для него! Кроме Эттаха об этом никто не должен знать. Поняла?

– Я могу сказать, что это ты зовёшь его поговорить?

– Если понадобиться, – я поцеловал её на прощание. – Иди, сделай всё как надо.

– Сделаю...

Вот такая замечательная женщина! Никаких зачем, почему, для чего. Просто раз надо, значит – сделаю.