Текст книги ""Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Алексей Стародубов

Глава 19

Оливарес отнесся к подготовке проклятия со всей тщательностью: заставлял меня пересчитывать или переделывать, если ему что-то не нравилось. И даже если результат получался в точности такой же, он не успокаивался, а ворчал еще сильнее. Мол, ненайденная ошибка – самая опасная. Вариант, что я мог не ошибиться, он не рассматривал, потому что, с его точки зрения, расчеты выходили слишком сложными. Калькулятор бы ему – да до этого изобретения еще должно пройти очень много времени.

Наконец Оливарес раздраженно выругался и принялся пересчитывать самостоятельно на бумажке. Мне на ошибки указывать не пришлось, потому что их не было, и результат в точности совпал с полученным мной. Проклятийника это если и успокоило, то самую малость. Дальше проверял он все столь же тщательно. Я на него в претензии не был: насколько я понимал, любая ошибка может привести к тому, что с кладбища Бельмонте вырвутся две твари, с которыми нам напрямую не справится. Так что лучше пусть лишний раз проверит, а я лишний раз смогу убедиться, что все в порядке.

– Шарик, он все правильно делает?

Ками недовольно переступил лапами на моем плече. После того как он увидел, что случилось с доном Леоном после смерти, Шарик потерял уверенность не только в силах прошлого хозяина, но и в своих. Я пытался его как-то расшевелить, но все было бесполезно: Шарик временами впадал в странное состояние между меланхолией и депрессией, все больше и больше склоняясь к последней. За время, что мы провели вместе, я с ками практически сроднился, поэтому позволять ему заниматься самоедством я никак не мог. Даже из чувства самосохранения: начнет с себя – закончит мной.

– Оливарес – специалист в проклятьях.

– Ты тоже много знаешь.

– В проклятьях он точно разбирается больше.

– У него уже возраст, в силу которого он может что-то напутать или забыть, так что я хотел попросить тебя проконтролировать.

– Ну ладно, – безо всякого энтузиазма ответил ками.

– Повнимательней будь, а то угробит он нас обоих.

– Все мы смертны, — ответил Шарик . – А я свой срок уже многократно перебрал.

– Эй, — забеспокоился я , – ты обещал меня выучить. Ты собираешься нарушить обещание?

– Тебя есть кому учить.

– По качеству передачи знаний с тобой никто не сравнится. Ты – идеальный учитель.

– Врешь, поди? – пробурчал ками, но в его интонациях появилась некая заинтересованность.

– Зачем мне тебе врать? Ты – куда лучший учитель, чем Оливарес, несравнимо лучший.

– Скоро у тебя будет столько учителей, сколько нужно, причем самых лучших.

– Но они не будут моими друзьями. Ты мой друг, Шарик. Поэтому заканчивай хандрить и включайся в работу, пока этот старый маразматик нас не угробил. У тебя вон камия по кустам шарится и страдает.

– Страдает она, как же, — проворчал Шарик . – Сердце у нее каменное.

О как все запущено. Еще и неудачи в личной жизни.

– Неужели изменила?

– Изменила? Мне? Шутишь?

Обсуждаемая особа шуршала в кустах поблизости и точно испытывала чувство вины.

– А что тогда?

– Любопытный какой. Мы сами разберемся.

Шарик завозился на плече и вроде бы стал проявлять интерес к тому, что происходит рядом. За то время, что мы беседовали, Оливарес успел перепроверить все и очень злился, что не нашел ошибок. Исабель прониклась важностью дела и включилась в проверку расчетов, правда, через какое-то время поинтересовалась:

– Алехандро, так ли необходимо убивать сеньориту Фуэнтес? Возможно, ваши разногласия можно решить переговорами. Она мне показалась разумной особой, особенно для некроманта, у которых мозги всегда настолько сдвинуты, что они уже не видят разницы между жизнью и смертью.

Оливарес издал хриплый каркающий смех. Я к нему присоединяться не стал. Я и сам бы вряд ли поверил, что из сеньориты Фуэнтес получится то, что получилось, если бы не видел превращения собственными глазами.

– Боюсь, Исабель, с сеньоритой Фуэнтес договориться не получится.

– Вы просто не пытались этого сделать. Обозвать провинившуюся особу тварью – легче легкого, а вот поставить ее себе на службу не каждый сможет.

– То есть вы уверены, что сможете, – откашлялся Оливарес.

– Меня этому учили – находить общий язык с самыми разными людьми.

– Алехандро, дадим донне шанс? – ехидно поинтересовался проклятийник.

– А сеньорита Фуэнтес не слишком возбудится от нового лица?

– Покажете донне с большого расстояния. Даже если сеньорита возбудится, кладбищенская ограда ее не пропустит. Нам все равно нужно передохнуть перед основной частью создания проклятия, вот и прогуляйтесь с красивой донной.

Мне не улыбалось отводить роль обезьянки в зоопарке некромантке, но возможно, у Исабель появятся идеи по нейтрализации? Как я понял, знает она чары нападения лучше отца. Так что я согласился и провел девушку почти до кладбища. Остановились мы вдалеке, так, чтобы сеньорита не смогла нас засечь. Но поскольку отсюда было плохо видно, то я галантно протянул Исабель подзорную трубу. Донна навела трубу на кладбище и принялась рассматривать все, что попадалось в поле зрения.

– Ой, это же тот чародей, которого мы хоронили?

– Именно так. Сеньорита Фуэнтес подняла его для собственных нужд.

– Ее саму я не вижу, – сказала Исабесль и, не успел я удивиться, как добавила: – Возможно, она прячется от скелетообразной твари в балахоне?

– Если и прячется, то только внутри.

– То есть эта тварь съела сеньориту Фуэнтес?

– То есть эта тварь Фуэнтес и есть. Она разумна, сохранила память и часть желаний.

– Каких еще желаний? – грозно спросила Исабель. – Какие у нее в таком виде могут быть желания?

И после этого еще говорят, что у мужиков все мысли о сексе… Сейчас меня заподозрили в том, что нормальному человеку может только в кошмаре присниться, причем донна в таком предположении не видит ничего странного.

– Например, принести меня в жертву. Подозреваю, что желание у сеньориты было давно и настолько сильное, что она не смогла ему противиться, когда переродилась.

Исабель немного успокоилась и принялась активно изучать само кладбище. Почему-то мне подумалось, что пытается обнаружить свалившиеся панталоны, чтобы получить подтверждение моим словам. Судя по тому, что Изабель сквозь зубы прошипела: «Вот тварь!», панталоны найдены были.

– Так как, Изабель, идете договариваться с сеньоритой или мы возвращаемся и доделываем проклятие?

– Доделываем проклятие, разумеется, – Ответила донна, с неохотой оторвалась от подзорной трубы и передала ее мне. – Но проклятие нужно будет дополнить. Есть у моей семьи хорошее усиление к такому проклятью. Делать буду сама, потому что такие знания должны оставаться в семье.

– Мы почти семья, – намекнул я.

– Вот когда будем совсем, тогда и тайны у нас будут общие.

– И проблемы тоже, – вспомнил я древний анекдот. Хотя, конечно, у меня проблем было куда больше, чем у семьи Болуарте, а герцог благородно помогал мне кое-что решить.

– И проблемы тоже, – радостно согласилась Исабель, почему-то решившая, что у меня таковых не найдется.

Хотя… если герцог обговорит гарантии с Рамоном Третьим и тот признаем меня наследником, то проблем у меня действительно поубавится.

– И как будет выглядеть дополнение?

– О, вам, Алехандро, переживать не надо, – ответила она. – Небольшой чародейский блочок, сам по себе неважный, но усиливающий заклинания против нежити.

– Шарик, стоит брать?

– Конечно.

– А не шандарахнет по нам?

– На случай, если что пойдет не так, у тебя есть я. — Он горделиво распушился . – Обычно семейные секретные чары очень полезны, а тебе предлагают не абы что, а герцогские.

– У меня возникли сомнения в том, что герцог – достаточно компетентный чародей. Согласие на блок я, разумеется, дам, но вместе с ним дам и согласие тебе на использование моей энергии в критическом случае. Уж ты точно знаешь намного более убойные чары, чем я.

– Есть такое. Ладно, не волнуйся, проконтролирую от и до.

Шарик окончательно приободрился и опять начал сыпать разнообразными советами, большинство из которых я благополучно пропускал мимо ушей, потому что они касались отношений с противоположным полом. Возможно, Шарик и был специалистом в этом вопросе, но только для своего вида. Мне следование его советам могло только навредить. Сомневаюсь, что Исабель в принципе способна бегать за мной по кустам, не показываясь на глаза, пока не позову.

Когда мы вернулись к Оливаресу, проклятийник уже достаточно отдохнул, чтобы с новыми силами приступить к подготовке проклятия. Просчитано было все что можно. К предложению Исабель об усиливающих чарах Оливарес отнесся положительно, и я полностью перестал беспокоиться, что с ними что-то не так.

Решено было доделывать проклятие здесь, а дальше я его нес и сбрасывал на кладбище, не заходя на него. И Оливерес, и Изабель были убеждены, что мое проклятие через ограду пройдет. Шарик с ними согласился. Я дергал ками по каждому вопросу, чтобы он опять не ушел в себя, а то в другой раз уйдет с концами и больше не выйдет.

В результате проклятье получилось на славу. Я ощущал его в руках как огромную жужжащую сферу. После усиливающих чар Исабель, которые в мое проклятие встроились как родные, сфера потемнела, потяжелела и зажужжала громче. Я забеспокоился, но Оливарес и Исабель в два голоса уверили меня, что это норма. Пришлось довериться специалистам, тем более что Шарик промолчал.

– Что будет, если я это не донесу? – спросил я Оливареса.

– Будет совсем невмоготу держать – бросай подальше. Обычно такое в предмете переносят, но у нас нет ничего подходящего, а ждать нельзя – тварь силу набирает тем больше, чем дольше сидит на кладбище.

– Если брошу – придется делать новое, – вздохнул я. – Так что дотащу как-нибудь, но в другой раз делаем поближе.

– Тогда тварь почует и подготовится. Алехандро, мне странно, что я должен тебе объяснять простейшие вещи.

– Это они для вас простейшие, дон Уго, а для меня – настоящее откровение, – огрызнулся я.

Разговор позволял отвлечься, хотя проклятие все больше и больше оттягивало руки, поэтому я максимально ускорился, а при виде кладбища вообще побежал, добежал до ограды и запустил сквозь нее сферу, которая, по уверению Оливареса, должна была найти свою цель.

И ведь не соврал проклятийник. Цель проклятие нашло безошибочно, даже не задержавшись рядом с доном Леоном, метнулось к сеньорите Фуэнтес и полностью в нее впиталось. По уверению Оливареса, после этого нежить должна была начать разваливать на запчасти, теряя при этом свою индивидуальность.

Но это в теории. На практике сеньорита Фуэнтес довольно осклабилась, показав белейшие зубы, и метнулась к ограде с такой скоростью, что я попросту не успел отреагировать, когда сеньорита прошла сквозь прутья, как горячий нож через масло. И если бы ее целью был я, на том бы моя история в этом мире и закончилась, но сеньорита почему-то навелась на Исабель, к ней и устремилась.

Оливарес лихорадочно что-то забормотал, я запустил в нежить сжигающие чары, которые спекали цель вместе с почвой до состояния камня, из которого я делал сантехнику. Но сеньорита от этих чар отмахнулась, как от докучливой мухи, чары прожгли солидную просеку и в образовавшийся просвет выглянула испуганная камия, которая чудом не пострадала.

Исабель отправляла чары одни за другими, они немного замедляли нежить, но не останавливали и не наносили ей ни малейших повреждений. Сеньорита была крепкой, как гранит, несмотря на то, что состояла практически из одних костей. На ней не осталось ничего лишнего, возможно, именно этим и объяснялась такая скорость.

Спас нас всех Шарик, запустив с помощью моей энергии чем-то таким убойным, что сеньорита наконец вспыхнула как свечка и опала жирным черным пеплом. Дон Леон же, как стоял, так и рухнул кучей неживого мяса, которым больше не управляла чужая воля.

– Ничего без меня не можете, – сказал Шарик, картинно стряхивая с лап несуществующие пылинки. – Да, толку от ваших объединенных усилий оказалось ноль. Проще было сразу зайти на кладбище и сжечь эту некромантку.

– Она слишком быстро двигалась. Возможно, я бы не успел отреагировать.

– Да, твоя самка своими чарами очень удачно отвлекла нежить на себя, – признал Шарик. – Есть все-таки и от нее небольшая польза. С Серхио, конечно, не сравнить, но все же…

Глава 20

Тело дона Леона я решил сжечь. Шарик к моему решению отнесся довольно равнодушно. Для него бывший хозяин потерял значение еще тогда, когда его подняла некромантка, так что что теперь будет с телом, для ками значения не имело. Хотя он посоветовал чары, которые тело именно испепеляли, а не сплавляли с землей. Получившийся пепел я аккуратно собрал на широкий лист неизвестного мне растения и направился с ним к дыре, которая образовалась в могиле, когда из нее полез поднятый сеньоритой Фуэнтес мертвец.

– Некромантка говорила, что тела Бельмонте и Мурильо не должны лежать рядом, – напомнил Шарик.

– Они и не лежат. То, что я собрал, телом назвать нельзя при всем желании.

– Тем не менее – это частицы тела дона Мурильо. Кстати, отдельные песчинки могли осесть на кладбище еще в момент применения тобой чар.

Намеки Шарика мне были непонятны, а прямо он никак не хотел говорить.

– Не думаю, что случится что-то страшное, если частицы Белемонте и Мурильо перемешаются. В конце концов, вражда закончилась много лет тому назад. В связи с исчезновением обоих семейств, между прочим. Довраждовались так сказать. Так что придется им учиться объединяться.

– Против тебя?

– Почему вдруг против меня? Шарик, их давно уже здесь нет ни в каком виде. Сам говорил, что дон Леон высчитывал варианты и пришел к выводу, что его душа уйдет на перерождение сразу после смерти.

– Было дело, – признал Шарик. – И что?

– А то, что тело без души – это просто тело, – убежденно ответил я. – Без разницы, кому оно принадлежало: Бельмонте или Мурильо – смерть всех уравняла.

– И что, ты так и высыпешь все, что осталось от дона Леона, в его могилу?

– Предлагаешь сделать под него еще и коробочку? Я уже гроб делал! – возмутился я. – И гроб там стоит целешенький, а уж в каком виде мы вернем туда дона Леона, никого не должно волновать. Альтернатива – высыплю его в склеп.

– Он же закрыт.

– Открою и подсыплю по горстке в каждый гроб.

– Всевышний не одобрит.

– У меня уже есть его благословение, — напомнил я. – Причем, я даже не уточнял на какой замысел.

– Это не благословение Всевышнего, — неожиданно ответил Шарик . – Я тут краем глаза глянул в те бумаги, что ты спер из Обители.

– Не спер, а взял на хранение. И верну, когда пойму, кому падре Хавьер собирался все это отдать. Так что там с записями?

Шарик умудрился усесться на задницу, при этом переплетя перед собой три пары лап. Наверное, посчитал, что так он выглядит солиднее. На мой взгляд – только смешнее. Выглядел он сейчас как комок перепутавшихся ниток.

– Так что там с захоронением дона Леона?

– Ты сказал, что по этому поводу не переживаешь.

– Я переживаю по поводу неправильного захоронения. Один раз мы уже совершили ошибку, — сказал Шарик, благородно приняв на себя половину моей глупости. – Что, если Фуэнтес была права и хоронить его тут нельзя?

– Есть такая поговорка. Выслушай женщину – и поступи наоборот. Сеньорита Фуэнтес желала нам добра?

– Разумеется, нет, — в голосе Шарика появилась задумчивость. – Ну, если с этой точки зрения рассмотреть, то действительно ее советом следовать нельзя. Да и от дона Леона почти ничего не осталось.

Я как раз дошел до дыры в земле, появившейся после поднятия мертвеца, и чтобы прекратить никому не нужный спор, аккуратно ссыпал всего собранного дона Леона и даже листок опустил туда же – вдруг он впитал в себя чародейские эманации? После чего дыру закрыл чарами, а саму могилу привел в тот же вид, что и до появления здесь некромантки. Особых разрушений, кроме этой могилы, на кладбище больше не было. Разве что сеньорита со своим подручным потоптали зеленые насаждения, но им теперь только самостоятельно восстанавливаться со временем, потому что чарами по работе с растениями я владел в ограниченном размере, а у Шарика узнавать не хотел – нам и без того было о чем побеседовать.

Оливарес и Исабель ко мне не подходили. Наверное, давали мне возможность побыть наедине с горем повторного захоронения учителя. Не знаю, чем они занимались, но быстрый осмотр кладбища показал, что от сеньориты Фуэнтес не осталось никаких личных вещей. А ведь когда она с кладбища выскакивали предварительно ничего не собирала.

– Так что там с бумагами?

– Все с ними в порядке. – Шарик, не отрываясь, смотрел на могилу. Я даже заподозрил, не читает ли он часом какую-нибудь молитву. Заупокойную. Или благодарственную – что открылись наконец глаза на сущность бывшего хозяина.

– Ты говорил, там благословение не от Всевышнего. А от кого тогда?

Признаться, этот момент меня немного напрягал, потому что встревать в разборки Божества с его антагонистом – это последнее, чего хотелось. Стать очередным святым в местном пантеоне – моя душа точно была против такого поворота.

– Ты меня разочаровываешь, Хандро, – бодро сказал Шарик. – Где ты получал Благословения?

– В Обители альварианцев.

– Ну вот.

– Что вот?

– Их Благословение и получил по итогу.

– Не сходится.

– Почему это?

– Тогда бы благословляли побольше народа, чтобы получить с них побольше денег. С таким выхлопом клиентов они не дождутся.

– Во-первых, увеличивать количество людей с Благословениями – лишать это действие эксклюзивности, – важно сказал Шарик. – А, во-вторых, после гибели падре Хавьера Благословений вообще не было. Улавливаешь мою мысль?

– Не совсем. Если в бумагах объясняется, как имитировать божественные благословения, то и нас с Исабель они не должны были коснуться.

– Нельзя сказать, что там полная имитация. — Шарик наконец перестал из себя изображать клубок, зато принялся важно по мне расхаживать, как он частенько делал, когда что-то мне объяснял и желал подчеркнуть мою тупизну. – Там божественная энергия присутствует. Но присутствует в медальоне и работает в связке с молитвой.

– То есть фактически я себя благословил сам, потому что принес нужный элемент ритуала? — я нервно хохотнул.

– Именно. В бумагах все это расписано. Нужные молитвы монахи знали, но без медальона падре ничего не работало. Но знал об этом только глава, а после того, как его убили, – уже никто. Возможно, со временем бумаги бы из тайника извлекли, но без медальона они альварианцам ничем бы не помогли. Потому что именно медальон отвечает за образование нужной связи со Всевышним. Падре Хавьеру, кстати, на Благословения выходить было не обязательно, достаточно было находиться в Обители.

– Текст молитв в этих бумагах тоже есть?

– Разумеется. Решил заделать собственную церковь? — попытался съехидничать Шарик.

– Как вариант, — не поддался я на подначку. – Но власть над церковью такие знания дают.

– И источник дохода? Благословения бесплатно не раздают. Только за возможность его получить платятся неплохие деньги.

– Так, опять не сходится, — сообразил я. – Но кроме нас с Исабель благословение никто не получил, хотя медальон был рядом.

– А это уже Всевышний решает кого благословлять. Медальон дает лишь прямую связь с ним, благодаря заключенным в изображении солнца божественных частицам. Так в бумагах было написано. И нет, какие именно частицы и где расположены не уточнялось.

Странное дело: чем больше Шарик объяснял, тем запутанней мне казался способ получения Благословения. То оно шло от монахов Обители, то – прямиком от Всевышнего. Мне показалось, что ками сам не понимал до конца, но не желал в этом признаться. Одно было понятно: хоть медальон падре и послужил спусковым крючком для Благословений, само Благословение призвали все-таки монахи Обители. Считать ли его божественным? Нужно думать и разбираться с этими бумагами лично. А попробуй это сделать в таких отвратительных условиях, когда каждый норовит ворваться и сунуть нос в то, что ты изучаешь. Никакой приватности.

– Грубо говоря, медальон падре – сложный артефакт, в природе которого еще предстоит разобраться, – подытожил я наш разговор.

– Разбираться тебе много с чем еще предстоит, и не только с артефактом. Но это самое не срочное, если так подумать. Из срочного у нас было разобраться с кладбищем. Мы это решили.

Я достаточно хорошо знал ками, чтобы понять, что сейчас он напрашивается на комплимент.

– Не мы, а ты, Шарик. Без тебя мы бы стали жертвами сильной некромантки и ходили бы в компании дона Леона.

Ками ничего не ответил, но весь его вид намекал, что он не прочь слушать лестные слова о своей полезности и дальше. Но от столь приятного дела, как благодарность спасителю, пришлось отвлечься, потому что Оливарес и Исабель времени даром не теряли, и разговор у них уже шел на повышенных тонах. С Исабель слетела вся аристократичность, и теперь донна напоминала обычную обиженную девушку. Оливарес же аристократизмом не страдал никогда, поэтому до меня долетели довольно крепкие словечки.

– Дон Уго, ваши выражения не соответствуют компании, в которой вы их употребляете.

– Алехандро, мы выявили причину, по которой проклятье пошло не так, как надо, – ответил Оливарес. – И эта причина – добавка от донны Болуарте.

– Вовсе нет, – возмутилась она. – Причина – ваша добавка с неснимаемостью. Моя добавка всего лишь усилила проклятье.

Оливарес тоненько и противно захихикал.

– Видели мы, как она усилила. Чуть все не полегли.

– Но усилило уже с вашей добавкой, которая и привела к тому, что проклятье вышло из-под контроля.

– Конфликт блоков, – со знанием дела заметил Шарик. – Каждый из которых сам по себе хорош, но взаимодействие приводит к чему попало.

– Дон Уго, а раньше ваши разработки по чарам конфликтовали с чужими? – попытался я поставить точку в их споре.

– Мои блоки ни с чем конфликтовать не будут! – ответил он, воинственно вздернув подбородок, но не учел, что вместо аккуратной бородки у него там солидная неряшливая небритость, поэтому желаемого эффекта не добился.

– То есть вы никогда не проверяли? – правильно понял я его.

– Разумеется, нет. Добавка работала со всеми моими разработками.

– Подозреваю, что и у донны Болуарте ее добавка работала со всеми чарами.

– К чему это ты клонишь, Алехандро? – проскрипел Оливарес.

– Ваши добавки друг другу не понравились, начали противодействовать друг другу. В результате вместо улучшения – нагадили, – пояснил я. – Поскольку вы, дон Уго, чародейством занимаетесь дольше и успешнее, то перекладывать вину на хрупкие плечики дамы даже как-то некрасиво.

– Оливаресы никогда не ошибаются! – выкрикнул он, подняв вверх палец.

Выглядел он по-настоящему взбешенным. Настолько, что того и гляди с его рук сорвется проклятие уже по отношению к нам. Сложного чего-нибудь он быстро не сварганит, но и простое проклятие, поставленное мастером, могло доставить множество неприятностей. Я решил дать дону возможность сохранить лицо, поскольку проклятие, скорее всего, было изначально рабочим, и трогать его не следовало, поскольку все испортила именно добавка от Исабель.

– Как вариант, что-то не то было с целью нашего проклятия, – предположил я. – У сеньориты могла быть какая-нибудь мудреная защита, а среди нас специалиста по некромантии нет.

– А зря, – заметил Шарик. – Вон как можно было развернуться. Бесплатные слуги. Бесплатные порталы. Ритуалы всякие интересные. Некромантия стоит того, чтобы ею заняться.

– Всевышний благословение отзовет. И возможность выдавать новые.

– Серьезный аргумент, — признал Шарик . – Тогда откладываем изучение до того, как узнаем отношение Всевышнего к некромантам. Ну что, идем смотреть, как поживает замок Бельмонте?

Предложение было своевременным, только сначала нужно было придумать, как пройти в замок в одиночку, потому что разбираться с алтарем следовало без свидетелей.