Текст книги ""Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Андрей Васильев

Глава 19

Сам я никогда до настоящего момента таких узких желтых вертикальных зрачков в глазах не видел, но Мирослав в свое время не раз упоминал о подобном, всякий раз предупреждая о том, что связываться с их обладателями очень и очень небезопасно. Впрочем, про то, что в наших широтах их никто уже веков семь, кабы не больше, не видал, он тоже неоднократно упоминал. Более того, предполагал, что они вовсе исчезли с лица Земли как таковые после того, как их покровитель покинул этот мир.

Наги. Это наги. Если по-нашему, без индуистской терминологии – змеелюди, некогда присягнувшие на верность Чернобогу и отдавшие ему свою душу, но через то обретшие долгую жизнь, особую силу и власть. Вернее, их потомки, те, первые, бог весть когда поумирали, небось. И я в душе не волоку, откуда эти ребята тут взялись, сводя на ноль все предположения моего наставника. А он ведь почти никогда не ошибался.

– Вон пошел! – низким голосом изрек тот, что держал обмершую проводницу за горло, а после я увидел, как верхние клыки у него во рту выдались чуть вперед и удлинились, но не так, как у вурдалачьего племени, а немного по-другому, они стали тоньше и чуть изогнулись.

– Уже бегу, – сказал я и нажал на курок.

Я собирался проделать этому гаду дырку между глаз. Что бы там Мирослав ни говорил, но в девяноста случаях из ста простреленная башка дает гарантию того, что враг перестает существовать. Да, есть погрешность в десять процентов, но все равно обычно статистика на моей стороне.

Увы, но не сегодня. Этот паразит как-то очень ловко изогнулся, и пуля вместо того, чтобы продырявить ему череп, пробила плечо. Тоже, конечно, результат, но далеко не тот, на который я рассчитывал.

А еще я на автомате зафиксировал тот факт, что пятно, которое мигом расплылось на серой ткани куртки, оказалось не багрового цвета, а темного зеленого. Это что же у них в венах вместо крови течет? Кислота?

Наг зажал рукой рану и что-то коротко произнес, причем это была не людская речь, скорее, некий набор шипящих звуков, из которого я ничего не понял. Но вот его напарники или, что вероятнее, подчиненные, отлично разобрались в том, что следует делать, и устремились ко мне, кривя рты в недоброй усмешке. Причем невероятно шустро, они словно не шли, а струились по узкому проходу вагона, потому выстрелить я успел только лишь раз, попав в того нага, что находился слева. Правый же успел добраться до меня, невероятно ловко выбил из руки пистолет, а после повалил на пол, продолжая злорадно при этом скалиться. Причем, несмотря на всю неприятность ситуации, я не мог не отметить два любопытных факта – неожиданную тяжесть тела этой сволочи, которую никак невозможно было предположить, глядя на субтильное вроде сложение, и ледяной холод, идущий от руки, которая вцепилась мне в горло и сжала его с недюжинной силой. Вторая же его рука прижала меня к полу, причем так, что грудная клетка захрустела.

Тут бы мне, наверное, пришел конец, особенно если учесть тот факт, что просто придушить меня противник явно не планировал, поскольку я снова увидел картину, когда обычные вроде зубы превращаются в тонкие и, несомненно, смертельно опасные для человека змеиные клыки. Но именно в этот момент к нашей компании присоединился Володя, которого я оставил на путях, ждать меня около вагона.

Хлопнул выстрел – и я мигом ощутил, что давление на горло и грудь ослабло, причем настолько, что мне удалось не только перевести дух, но и вынуть нож с тем, чтобы воткнуть его в бок моего противника.

Выстрел, еще выстрел, а следом за тем разъяренное шипение, похожее на то, что мне довелось слышать в Ферганской долине, когда я чуть не влез в гнездо кобр, сдуру решив ополоснуться в одном старом заброшенном арыке. Любят эти гады селиться в таких местах, и если бы не мой спутник, в самый последний момент остановивший меня, то там бы я, скорее всего и остался навсегда.

В тот же момент я понял, что меня более не сковывает тяжесть тела противника. Оказывается, тот наг, которого я подранил мгновением раньше, и обзаведшийся, благодаря Володе, еще одной дыркой, на этот раз в боку, сдернул с меня тело своего соратника и потащил его в противоположную сторону вагона, поспешая за третьим подельником, тем, который чуть не ухайдокал проводницу. Прямо за ногу потащил, причем с такой легкостью, словно пушинку волок, а не взрослого мужика.

Прежде чем они скрылись за вагонными дверьми, Володя успел всадить ему в спину две пули, причем одна из них если и не пробила сердце, то легла совсем рядом с ним, но этот черт, похоже, того даже не заметил, только дернулся немного – и только.

Впрочем, кто знает, где у нагов находится сердце и есть ли оно вообще?

– Кхы-ы-ы-ы! – выдохнула воздух проводница и ошарашенно уставилась на нас. – Кха-а-а-а!

– Это как же так? – Володя глянул на пистолет, который держал в руках. – Что за канитель? Почти в упор же бил, даже если «броник», то все равно как кувалдой вдарит, на ногах хрен устоишь! А я две пули всадил, да еще одну до того!

– Ох, – я поднялся на ноги, потер горло, которое мне чуть не раздавили, подобрал с пола пистолет и глянул в окно, за которым ожидаемо никого не увидел. – Может, какая новая разработка. «Оборонка», знаешь ли, не стоит на месте.

– Да какая на хрен «оборонка»! – возмутился водитель. – Не, на такое я не подписывался!

Не уверен в том, что Аркаша посвящает Володю в глубинную суть нашего с ним сотрудничества и делится некоторыми утонченными нюансами мироустройства, потому и я особо откровенничать с ним не стану. Хотя, конечно, никаких сомнений в том, что Володя кое о каких сторонах нашей жизни точно в курсе, тоже не возникает. Ведь гули в лифте у него никакого недоумения не вызвали, да и о том, что с их телами случается, он тоже был в курсе.

Как бы то ни было, в любом случае мой должок перед этим крепышом только что ощутимо подрос.

– Знаешь, приятель, а мне, наверное, нужно брать тебя в штат агентства. – Поставив пистолет на предохранитель, я убрал его в кобуру. – Второй раз за два дня ты меня чуть ли не с того света вытаскиваешь.

– Не знаю, в какую байду ты влез, но чем дальше, тем больше мне хочется держаться от тебя подальше. – Володя тоже убрал оружие. – Нет, ну ты видел? Три пули!

Хорошо, что он их глаза не разглядел, в этом случае его еще сильнее переклинило бы. Меня-то, всякой дряни в Ночи насмотревшегося, и то они крепко впечатлили. Это как на собственную смерть посмотреть, понимая – ни жалости, ни сочувствия, ни пощады ты от нее не дождешься.

Из какой же давным-давно запечатанной намертво дыры вылезли эти навьи твари, а? Может, то землетрясение на Урале не только слезу Рода в мир вернуло? Ну, как вариант?

Впрочем, возможно и другое развитие событий. Просто объявился еще один претендент на главный приз, которого ни я, ни Шлюндт, ни другие участники регаты даже в расчет не брали. И, правды ради, шансы на успех у него немалые, и за счет фактора неожиданности, и по причине невероятной по нашим меркам живучести. Не поручусь за то, что мой потенциальный убийца точно мертв, несмотря на то что Володя ему голову прострелил, а я бок пропорол. Кстати, он меня еще и кровью своей перепачкал, если, конечно, эту болотного цвета субстанцию так можно назвать.

– Мужчины, чего это было, а? – сипло осведомилась у нас проводница. – Они кто? И вы кто?

– Смертушка за тобой приходила, Аделаида, – задушевно произнес я, подходя к женщине поближе. – А мы с приятелем от тебя ее отогнали. Вот такая штука. Но, боюсь, ненадолго. Мы не полиция и не социальные органы, всю дорогу около тебя быть не сможем.

В принципе мы с Володей за пять минут увидели сразу два дива дивных из числа тех, которых на белом свете вроде как вообще нет – нагов, о которых даже писатели-фантасты забыли думать и перепуганную до бледноты лица матерую тетку-проводницу. И я, признаться, не знаю, что из этого большая небывальщина.

– А глаза-то, глаза! – зачем-то оттянув веки вверх пальцами, вещала Аделаида. – Жуть какая! И голос у него неживой, как из могилы. Господи боже мой, это как же такую погань земля носит?

– Неохотно, – произнес я, присаживаясь рядом с ней. – Давай успокаивайся уже. Мы их шуганули, дыши спокойно.

– Сам же сказал, что ненадолго, – с легкой сварливостью произнесла проводница. – И вообще – ты сам-то кто такой?

– Человек, который тебе жизнь спас, – не стал изображать из себя героя я. – И теперь в качестве благодарности хочет, чтобы ты ему кое-что рассказала. Если конкретнее, мне бы узнать некоторые детали рейса номер 062Н, который…

– Да что вам всем этот рейс дался? – буквально выплюнула из себя слова Аделаида, явно приходящая в себя после пережитого стресса. – А?

– «Вам всем» – это кому? – мигом уточнил я. – Положим, я интересуюсь, те трое с жуткими глазами спрашивали – это понятно. А кто еще?

– Да девки две приходили с утра пораньше, – пояснила Аделаида. – Шустрые, как электровеник. Говорят, что ехал этим рейсом жених у одной из них, у той, что постарше будет. Ехал, ехал, да не доехал, вот они его и ищут теперь. Свадьба на носу, а он пропал!

Ай да Марфа! Всех обскакала старушка. Сто к одному, что шустрые девицы явно ее стараниями тут оказались.

– И ехал тот жених наверняка на месте номер двенадцать? – предположил я.

– Ну да. А что я им могу сказать? Сесть в поезд он сел, билет я сама проверяла. А как сошел – не видела, ночью дело было. Но сошел наверняка, вещей-то нет. Вот кабы они остались, кто-то чего-то видел или, не приведи Господь, он белье с собой уволок – тогда да, тогда все по инструкции – сообщить бригадиру, тот дальше по цепочке сигнал передаст кому следует. А так – сошел человек и сошел. Не такая уж это редкость. А что мимо меня проскочил – так я у вагона только на коротких остановках стою, те, что по две-пять минут. А когда остановка большая, то отойти могу, со знакомыми поздороваться. Давно езжу, везде всех знаю.

– Это девкам и рассказала? – спросил я. – Или еще что-то?

– Дальше чудно вышло, – вдруг смутилась Аделаида. – Не знаю я, чего им рассказывала, сон меня сморил. Сроду такого не случалось, а тут вдруг я как в колодец темный провалилась, сама не знаю как. В себя пришла – этих двоих нет. Думала – все, обнесли они меня. А в сумке-то карточки, смартфон почти новый, наличными восемь тысяч, ключи от квартиры! Нет, все на месте. Мало того – на столике пять тысяч лежит, одной бумажкой! Я еще подумала – гипноз, может, какой? А зачем? Когда такое делают, деньги берут, а не дают! Только в себя пришла, тут эти трое приперлись и давай про тот же рейс вопросы задавать. Накипело же, я им и высказала все, что думаю и про них, и про пассажира этого непутевого. Так главный их меня цап за горло и давай шипеть пакости всякие. Ну а там вы, мужчины, подоспели.

– Мы такие, – я глянул на Володю, – мы могем.

– Делать-то мне чего теперь? – пригорюнилась проводница. – Разве отгулы взять да дома отсидеться? Так могут и не дать. У меня же рейс завтра, это же замену надо искать.

– Тебе бы куда-нибудь во Владивосток сейчас отправиться, – посоветовал ей я. – Шесть дней туда, шесть оттуда – это полмесяца. А к тому времени эти трое про тебя и думать забудут.

Как по мне – идеальный вариант. И волки будут сыты, и овцы целы. И даже пастух доволен, хоть его в пословице и не было. То есть в случае, если эта тетка, ни за что попавшая под раздачу, свалит куда-то на другой конец страны, то она останется цела, а непосредственно я останусь при чистой совести и информации. Плюс уберу из Москвы важного свидетеля, до которого рано или поздно обязательно доберутся все остальные. Кстати, те же полуночники тоже, между прочим, вряд ли ее оставят в живых после разговора. Ей просто повезло, что первыми до нее добрались не они.

Хотя…

– Да прямо уж забудут? – с сомнением произнесла Аделаида. – Врешь, небось?

– Уж поверь, – усмехнулся я плотоядно. – Забудут. Тут наши интересы совпадают.

– Все вы сильны говорить, а как до дела доходит, так в кусты, – недовольно буркнула проводница, но по лицу ее было понятно, что она уже начала прикидывать варианты. – Ну, во Владик, конечно, не получится, это не у нас, а вот в Тынду можно попробовать. Надо с Риткой поговорить, она недавно замуж вышла, может, и сменяется. Ну а с бригадиром решим.

– А сколько до Тынды ехать? – вдруг спросил Володя.

– Почти пять дней, – отозвалась Аделаида. – Длинный рейс. Но зато архаринского медку можно будет там прикупить. Чайку китайского опять же. Тут такого нет, а если и есть, то втридорога. Если с Ванькой с площади заранее сговориться, то можно удачно коробку-другую пристроить.

Просто поразительно, все же какая у некоторых наших женщин психологическая адаптабельность. Десяти минут не прошло, как ее жуть заугольная за горло держала и жизни лишить хотела, а она уже прикидывает, что лучше привезти на продажу из рейса, о котором она еще не договорилась даже.

Хотя, с другой стороны, с такой работой, как у нее, либо кожу покрепче крокодильей заимеешь на душе, либо свихнешься.

– Ладно, говори, что от меня хочешь, – внезапно сменила вектор разговора Аделаида. – Ясно же, что не за красивые глаза вы мне помогли. Только сразу – про пассажира этого я тебе все уже, считай, рассказала. Ехал, белье взял, чай пил. Все. Вот военный в том же купе ехал – тут да. Тут есть о чем поговорить. Как он тогда дембелей попробовал построить, а те его чуть не отволохали!

– Да майор этот мне без разницы, – отмахнулся я. – Другое припомни – может, возле этого пропавшего вечером кто терся? Из другого вагона, например? Ты же наверняка туда-сюда ходишь, не могла не заметить. Напротив купе никто у окна не маячил? Знаешь, иногда встанет человек и стоит, вроде как пейзаж рассматривает.

– Вот мне делать нечего, как только следить, кто куда ходит да кто на что смотрит, – глянула на меня как на сумасшедшего проводница. – Особенно когда дембеля в вагоне. Хуже них только вахтовики, те вовсе как с цепи сорванные, особенно если девки молодые по соседству есть. Хотя пьют и те и другие одинаково, чего уж там.

– Так волю мужики почуяли, вот и пьют, – со знанием дела отметил Володя.

– У них воля, у меня проблемы, – сказала, как отрезала, Аделаида, причем после этих слов ее смартфон разразился мелодией какой-то смутно знакомой песни из сильно далекого прошлого, помнится, там речь шла об императрице Екатерине Второй и окраине Москвы. Причем совершенно непонятно, что она делала в столице, если постоянным местом ее проживания был Санкт-Петербург. – Всякий раз на одно надежда – что без полиции обойдется. Погоди, дай отвечу.

Похоже, на этот раз я вытянул пустышку. Печально, я все же рассчитывал при помощи Аделаиды зацепить хоть какую-то ниточку, разматывая которую после мог бы двинуться дальше. Но не беда, у меня еще есть соседка по купе, может, там что-то смогу разузнать.

– Валентина, ты о чем? – вещала тем временем в трубку проводница. – Да говорю тебе – нормально себя чувствую. Что? Когда я звонила? Сегодня? Не может такого быть. Какие грозные признаки? Чего-чего? Деменции? Да тьфу на тебя за такие слова!

– Стоп! – Я схватил Аделаиду за мощное плечо, что той, похоже, очень не понравилось. – Пусть скажет, зачем ты ей звонила, и если спрашивала, то о чем.

– А чего я хотела-то от тебя? – сбросив руку с плеча, все же выполнила мою просьбу железнодорожница. – Ну. Ага. О как! И что за пассажир? С какого рейса? И чего? Выслала? Ну-ка, погоди, трубку не вешай.

Аделаида оторвала смартфон от уха, поводила пальцем по экрану, а после снова вернулась к беседе.

– Нет ничего. Видать, не дошло твое сообщение. Вышли по новой, ладно? И извини, что наорала. Нервы, знаешь ли, ни к черту. Филлипыч еще с утра крови попил, черт старый. Ага. Ага. Спасибо!

Ай да ведьмы, ай да мастерицы. Выходит, они у Аделаиды в подсознании покопались, пока та не в себе была, вытащили то, о чем она сама не помнит, заставили позвонить коллеге с тем, чтобы она данные на некоего пассажира дала. А это наверняка ведь закрытая информация. Ну, не совсем, конечно, тайна-тайна, но все же.

– Ничего не говори, – велела мне проводница, вытирая со лба пот. – Хотя нет, лучше скажи. Те девки – они кто?

– Ты точно хочешь это знать? – осведомился у Аделаиды я, отметив, что баба она все же сильно неглупая. Логически события ведь абсолютно верно между собой связала.

– Мне так спокойнее будет. А то ведь начну думать, что совсем умом тронулась.

– Ведьмы они, – пояснил я. – Самые что ни на есть настоящие. Они как, с пустыми руками пришли или нет? Чем-то тебя угощали?

– Шоколадка при них была, – наморщив лоб, ответила собеседница. – Точно. Я как ее увидела, так сладкого захотела!

– Ну вот тебе и ответ на вопрос, откуда провал в памяти, – усмехнулся я. – Говорят же – сладкое вредно. И сразу тебе совет дам от чистого сердца – ты ту денежку, что на столике нашла, лучше сожги. Как бы это ни звучало, но в данном случае деньги на самом деле могут оказаться злом.

Смартфон пискнул, железнодорожница глянула на экран, а после показала его мне.

– Кульков Анатолий Игоревич, – прочитал я сообщение от неизвестной мне Валентины, особо обрадовавшись тому, что в нем и паспортные данные неизвестного мне гражданина имелись. – Ага. Пять секунд, Аделаида, дай-ка фоткну эту красоту!

Несмотря на то что проводница почти отошла от пережитого шока, она все же попросила нас проводить ее до вокзала, на что мы с Володей, как джентльмены, разумеется, согласились.

– Что думаешь, сожжет она денежку? – спросил у меня водитель, когда, поводив Аделаиду, мы вернулись в машину. – Как ты сказал?

– Фиг знает, – ответил я, доставая смартфон. – Думаю, нет, пожадничает. Скорее, сейчас купит себе какую-нибудь ерунду вроде пирожка, чтобы ее разменять. Ну, вроде как «пятера» теперь не у меня, а от сдачи вреда не будет, а это не так.

– Почему?

– Если купюра все же проклята, то от каждого вреда, который она после людям причинит, и ей доля малая перепадет. В результате огребет наша красавица горя больше, чем все остальные. Им-то персональные неприятности достанутся, а она одна за всех ответит.

– Как по мне – справедливо, – подытожил Володя. – Ей сказали, предупредили, она не послушала. Слушай, а может, надо было ее заставить денежку сжечь?

– Возможно, – пожал плечами я, ища в телефоне нужный контакт. – Только кто знает, какую дрянь те две шлендры с ней учудили? Мы этого не знаем, потому тоже можем под раздачу попасть, знаю я ведьминские закидоны. Ты сильно в страдальцы за все человечество рвешься? Лично я с некоторого времени нет. Знаю, проходил, больше не хочу. Ты ему добро, он тебе нож в спину.

– Может, ты и прав, – согласился со мной Володя. – Куда едем? По тому адресу, что нам Аделаида дала?

– Ну да – Гарибальди, двадцать четыре, – ответил я, а следом за тем сменил тон на ласково-задорный. – Алло, это самая красивая девушка, работающая в структуре государственных органов Российской Федерации?

– Привет, Чарушин, – прозвучал в трубке чуть писклявый голосок. – Ты бы новый какой подкат придумал, что ли? Из раза в раз одно и то же, одно и то же.

– Да ладно тебе, – рассмеялся я. – Прокатывает ведь. Мне приятно подобное говорить, тебе слушать… Наверное. Да нет, наверняка, это ведь чистая правда. Выходит, мне выдумывать ничего и не надо.

– Ладно, выкладывай, чего хотел. – По голосу было ясно, что поверить собеседница мне не поверила, но прогиб все же засчитала. – Опять кого-то пробить? Ты же с другим не звонишь.

С Аллочкой Мухиной я свел знакомство совершенно случайно, на презентации новой амбициозной компьютерной онлайн-игры, куда меня пригласил один старый институтский приятель, а ее привел тогдашний бойфренд. Последний в процессе мероприятия крепко набрался и начал вести себя крайне некрасиво, в том числе и по отношению к собственной спутнице, за что и был мной бит в туалете. Я не подвижник и не филантроп, но некоторые вещи терпеть не могу и глаза на них никогда не закрываю. Ну да, пару минут назад я Володе совершенно противоположное сказал, но тут все идет от конкретной ситуации. Одно дело жадная проводница и потенциальное проклятие, другое, когда пьяный хмырь унижает миниатюрную блондинку, которая того гляди расплачется, а все вокруг делают вид, что ничего не происходит.

Короче, с той презентации мы с Аллочкой уехали вместе, после у нас с ней случился короткий и ни к чему не обязывающий роман, перешедший со временем в довольно сердечные дружеские отношения, причем крайне небезвыгодные для меня. Дело в том, что эта писклявая малышка является сотрудником МВД, причем службу проходит в главном информационно-аналитическом центре, а потому имеет доступ к разнообразным базам данных, что при моей работе вещь совершенно необходимая. Нет, без особой нужды я ее не беспокою, но сегодня как раз тот случай, когда без помощи Мухиной мне не обойтись. Есть у меня одно предположение, которое нужно проверить, и если я прав, то дело примет совсем уж любопытный оборот.

Алла записала данные, которые я ей продиктовал, пообещав перезвонить минут через пять-десять, я же, сразу после общения с ней, набрал Аркашу.

– И снова здравствуйте. Приятель, мне бы с теперь уже нашим общим работодателем побеседовать. Причем чем быстрее, тем лучше.

Если честно, я надеялся на то, что сегодня с утра, при прощании, Шлюндт даст мне какую-то визитку с особо секретным номером, по которому его всегда можно разыскать, или даже аппарат, предназначенный лишь для связи с ним, прямо как в кино, но нет, ничего такого не произошло. Более того – когда я напрямую спросил, что делать, если возникнет нужда в контакте, то он сообщил, что для этих целей есть вон тот непутевый молодой человек.

Врать не стану – удивился, даже немного опечалился. Нет, не потому, что мне так уж сильно понравилось со Шлюндтом лясы точить, просто, когда нанимателя с ходу найти проблематично, то это может здорово повлиять на скорость выполнения заказа. А то и вовсе на удачное завершение дела.

– Никак невозможно, – пробормотал в трубку Аркаша. – Он сейчас… Не получится, короче.

– Нет так нет, – вздохнул я. – Тогда скажи ему – к нашей компании присоединились наги. Дословно, ты понял? И как можно быстрее.

– Хорошо, – пообещал юноша и шмыгнул носом. – Как смогу – так сразу передам.

Надеюсь, это чудо в перьях сделает, что ему велено, ничего при этом не перепутав. Не думаю, что Шлюндт мне сможет как-то помочь в решении этой проблемы оттуда, где он находится, но то, что ситуация немного обострилась, ему знать надо. Хотя бы затем, чтобы в пиковом случае, то есть если я заказ не выполню, он знал, что на то были веские обстоятельства. А наги относятся как раз к таковым. Это тебе не вурдалаки и гули, понятная и привычная нечисть и нежить. Это древнее зло, про которое не то что мало кто знает, про него многие вообще не слышали. И мне надо как минимум понять, чем их убивать. Пуля, как выяснилось, их не очень-то берет, значит, нужно что-то другое. Может, им для верности головы рубить надо или огонь в ход пускать? Змеи его сильно не любят.

Алла перезвонила мне только минут через сорок, когда машина уже вовсю катила по Профсоюзной улице.

– Извини, меня тут на обед позвали, – прозвенел в трубке ее голос. – Ты же знаешь – война войной, а он по распорядку.

– Кто бы спорил, – согласился с ней я, прекрасно поняв, что таким образом маленькая и гордая женщина выказала мне свое недовольство потребительской политикой общения с ней. Мой косяк, закрою вопрос со слезой Рода, и надо будет с Аллой куда-то сходить, что ли. Она вроде театр любит, вот туда и направимся. К осени как раз премьеры начнутся. – Не поел на работе – все, день пропал.

– Вот-вот. Ладно, смотри. Тот еще тип твой Кульков. За ним четыре судимости, одна за хулиганку по молодости, две за кражу, плюс последняя уже за разбой. Эволюционирует товарищ, уверенно движется по восходящей, до сто пятой один шаг остался. Что еще? Освободился год назад, с тех пор в поле зрения правоохранительных органов не попадал, но, думаю, это скорее наша недоработка, такие не меняются. Не женат, детей нет. Официальных, по крайней мере.

Все так и есть. И не меняется, и статья за убийство на нем, по сути, уже висит. И не она одна. Этот красавец Курилкина под откос отправил вполне себе умышленно, да еще с целью завладения его имуществом, так что тут целый цветник.

– Могу фотку его выслать. Нарушу уж ради тебя инструкции еще разок. Надо?

– Очень, – обрадовался я тому, что она сама это предложила и мне не придется просить ее об этом одолжении. – Спасибо!

– Ну да, ну да, – в голосе Аллы я уловил ироничные нотки. – Но раз ничего другого ты не предлагаешь, то и «спасибо» сойдет. Пока!

Рожа у Кулькова оказалась такая, что с нее лет тридцать назад, при социализме, обязательно бы плакаты рисовали из серии «Папа не пей» или «Они мешают нам жить». Тогда таких агитационных материалов много производили, меня как-то Танька на выставку затащила, где это все демонстрировалось. Сейчас ретро в тренде, а она за трендами всегда поспешает.

Мутные, глубоко посаженные глаза, выдвинутая вперед челюсть, острые скулы… Красавец, блин. На него только глянешь – и рука сама тянется к оружию. А самое неприятное то, что мне ведь с ним сначала по-доброму придется вопрос решать, мне от него правда нужна.

Хотя это я сильно вперед забежал. То, что он сидит дома и ждет меня, не просто не факт, это почти наверняка не так. Мало того – его запросто уже могли схомутать ведьмы, те, что Аделаиду обработали. У них фора в несколько часов имелась, и информаторы в полиции наверняка есть. В конце концов, он вообще мог просто-напросто зависнуть у какой-нибудь не слишком притязательной и добродетельной гражданки. Последнее, кстати, наиболее оптимальный вариант. В этом случае наши с ведьмами шансы уровняются, а то я еще и вперед на полкорпуса вырвусь. У меня связи есть не только в полиции, но и в мире, от нее противоположном.

Но вообще забавно. Сработала та версия, которую еще в Черногории изложил мне Шлюндт и в которую я, признаться, не сильно поверил, потому что она являлась самой нелепой из всех. Я грешил на хитрюгу-перевертыша, который врал как дышал, на еще кого-то, кто понял, что турист с двенадцатого места везет непростую вещичку, а на деле слезу Рода спер обычный уголовник. Он на самом деле даже не понял, что попало ему в руки, он считает этот артефакт обычным алмазом. Ну или каким-то другим драгоценным камнем, который можно продать какому-нибудь не слишком принципиальному барыге по сходной цене. Скорее всего, он его случайно приметил, когда мотался по вагонам, после повертелся у купе, в котором сидел незадачливый турист, понял, что тот едет один, дождался, когда тот пойдет в туалет перед сном, и воплотил задуманное в жизнь, то есть камушек отправился к нему в карман, а Курилкин под откос.

Одно непонятно – как он багаж из купе забрал? Хотя… Мама с дитем могла выйти, а майор бегал по вагону и дембелей строил. Заходи и делай что хочешь. Да и какая теперь разница?

На нашу удачу кодовый звонок у двери дома, где обитал Кульков, не работал, потому мы с Володей без малейших проблем попали сначала в подъезд, а после и на этаж, тот, где находилась квартира № 24.

– Нажимаю? – указал глазами водитель на кнопку звонка, запуская правую руку под куртку, туда, где у него находился пистолет.

– Давай, – согласился я, повторяя его движение.

Но воплотить задуманное в жизнь Володя не успел, поскольку в этот самый миг дверь резко распахнулась, чуть не засандалив мне при этом в лоб.