Текст книги ""Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Андрей Васильев

Соавторы: Мария Боталова,Рафаэль Дамиров,Элиан Тарс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 280 (всего у книги 351 страниц)

– А что мы скажем Барону? – покачал головой Кастет. – Что потеряли весь отряд, а сами даже не добрались до лаборатории? Сбежали?

– Ну почему сразу сбежали? – Зиновьев посмотрел на него поверх роговых очков. – Вернулись за подкреплением…

– Чтобы вернуться за подкреплением, – сказал Кастет. – нужно вначале убедиться, что лаборатория цела. Мы уже в Темногорске, какого хрена вы меня отговариваете. Или я что-то не знаю?

Жнец с подозрением уставился на меня:

– А существует ли эта лаборатория на самом деле? Что-то я уже начинаю сомневаться.

– Конечно, существует, – кивнул я, положив руку на висящий на плече автомат. – Иначе бы зачем мы с Лилией заявились к Барону?

– А хер вас знает. Может решили взять машину с ресурсами для поездки в Темногорск, а по пути убить всех сопровождающих. Но Барон хитер и оставил в заложниках твою подругу и нарушил ваши планы… Звучит убедительно. Согласись?

– Да, но есть одна нестыковочка, – сказал я.

– Какая?

– Вот эта, – я заголил рукав и показал укушенную руку. На коже краснел еще не обесцветившийся шрам от укуса. По форме он явно напоминал следы от человеческих зубов.

– Откуда мне знать, что это был зомби? – ухмыльнулся Кастет. – Может тебя тяпнул полоумный, или людоед какой-нибудь. Сейчас всяких придурков хватает. Даже кислотники иногда кусаются, когда дозы нет и крыша едет.

– Это был мертвец, – сказал я. – Я чуть не умер.

– Скоро мы это узнаем, – хмыкнул Кастет и уселся за руль кроссовера. – Поехали. Показывай дорогу…

Я сел на переднее сиденье и положил автомат на колени.

Глава 6

Колымага, громыхая подвеской, выбралась на узкую улочку и протискивалась через нагромождения брошенных авто. Позади остался центр города. Кастет молча крутил баранку, а я, сидя рядом на переднем сиденье, выставил дуло автомата в окно, будто готовился встретить зомбаков. Но на самом деле уже ждал удобного момента, чтобы пришить Кастета. Но удобный момент так и не наступал.

Навстречу нашей развалюхе выползла стайка оживших. Четыре особи на подгибающихся ногах тянули вперед крючковатые пальцы и, яростно шипя, спешили к нам наперерез.

Вот и случай подвернулся. Я щелкнул предохранителем. Сейчас расстреляю зомбаков, а потом и Кастета. Лишь бы он машину не перевернул. Но скорость у нас небольшая, километров тридцать в час. По городским завалам сильно не разгонишься. Если что, успею руль перехватить. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Испуганный Зиновьев в предчувствии моего поступка, вжался в спинку сиденья. Он старался не смотреть на меня и на автомат.

Зомби приблизились, я почти не целясь дал по ним две коротки очереди. Пули «Вихря» срезали их черепушки, до мертвецов было метров пять, и попасть не составило труда. Мертвецы неуклюже повалились друг на друга, словно сбитые шаром кегли.

Я уже собирался перевести ствол на водителя, когда Кастет неожиданно меня спросил:

– Ты собираешься меня убить?

От неожиданности я на миг потерял дар речи.

– Почему ты так решил? – я больше ничего не придумал спросить.

– Потому что место, которое ты показывал на карте Барону, мы давно проехали.

Я резко перевел автомат в кабину и ткнул стволом в бок Кастету:

– Не дергайся, останови машину.

Тот нажал на тормоз, и автомобиль встал:

– Никакой лаборатории нет. Ведь так?

– Нет, – кивнул я, мой палец чуть придавил спусковой крючок, готовый в любой момент его дернуть.

– Зачем ты придумал про вакцину? – голос Кастета был на удивление спокоен.

– Я не придумал… Вакцину можно сделать. У нас есть человек с иммунитетом. Нам от Барона нужен был лишь ученый, который бы в этом разбирался…

– Человек с иммунитетом? Это ты?

– Нет, но меня он спас, использовав свою кровь, как противоядие…

– Хм-м… Почему ты сразу не рассказал все как есть?

– Не думаю, что после этого Барон оставил бы носителя антител в покое, а меня в живых…

– Ты прав… И что теперь?

– Выходи из машины, медленно. Держи руки так, чтобы я видел.

Кастет открыл дверь и вышел из кроссовера, оставив свой автомат под сиденьем.

Я перелез на водительское сиденье, захлопнул дверь и дал газу. Машина рванула с места, исторгнув клубы черного дыма изношенным движком.

Кастет смотрел в недоумении с поднятыми руками на удаляющийся автомобиль. Он так и не понял, почему его не пристрелили.

– Вы оставили его в живых! – возбужденно всплеснул руками профессор. – Почему? Он может нас догнать и убить!

– У него нет оружия, еды и тачки, – ответил я. – Вероятность того, что он нас догонит – стремится к нулю.

– И все же вы поступили опрометчиво!

– Я знаю, но я так захотел…

– Что мы теперь будем делать? – обеспокоено спросил профессор.

– Вернемся в Верхний Уральск. Вы скажете Барону, что наш отряд погиб, а лаборатория разграблена. Я заберу Лилию и мы уедем подальше…

– А как же я? – воскликнул Зиновьев.

– Вы поедете с нами. Только как вас оттуда вытащить, я пока не придумал…

– Вы думаете, что Барон отпустит Лилию после того, как вы не оправдали его надежд?

– Конечно же нет… Но я найду способ его убить. Если он поверит вам про разграбленную лабораторию, то мне проще будет подобраться к нему ближе и ликвидировать.

– Так себе план… – профессор снял очки и принялся нервно грызть черную дужку. – Боюсь, что Барон очень осторожен и не даст себя так просто убить…

– Я тоже не вчера родился. Терять мне нечего кроме своей жизни. Но она для меня сейчас не главное…

– А что для вас главное?

– Лилия, она нужна людям. В ее крови антитела от смертельной заразы, что погубила весь мир.

– Мне кажется, вы лукавите, Кречет… Дело совсем не в антителах…

– И в них тоже, – кивнул я. – Но вы правы, Лилия – моя подруга, и я все сделаю, чтобы спасти ее. Если я погибну, вы должны пообещать, Зиновьев, что сделаете все возможное, чтобы ее освободить.

– Но как я это сделаю? Я всего лишь немощный старик…

– Ваша сила не в мускулах, вы же умный человек, придумаете что-нибудь. Лилия должна выжить. Не ради меня, ради других людей. Подумайте, сколько она может спасти жизней.

– Хорошо, – профессор тер взмокшую лысину платком. – Я постараюсь.

– Уж постарайтесь…

– А вы, Кречет, постарайтесь не погибнуть и вызволить свою подругу сами.

– Договорились, – улыбнулся я и, выкрутив руль, закатал в асфальт встречного зомби.

Тот с грохотом ударился о разбитую фару, окончательно ее добив, и исчез под колесами машины. Кроссовер подпрыгнул пару раз, словно на кочках, и раздавил тушку зомби. Я оглянулся назад. Зомби вывалил гнилой язык и вращал глазами, но до сих пор не сдох, пытаясь шевелить раздробленными суставами. Живучий гад.

Голова целая, и тварь не дохнет… Интересно, сколько он так может лежать с переломанным позвоночником и вылезшими наружу костями. Несколько недель точно, пока солнце его не высушит и не превратит в мумию. Но даже после этого мумия может ожить. Попадались мне такие «сухарики». Вроде совсем дохлые и засохшие, что от асфальта, кажется, не отскребешь уже, а подойдешь ближе, они вдруг глаза открывают и остатками зубов щелкают, как голодные крокодилы.

Через час плутаний по загроможденным улочкам мы выбрались из города. Закопченные многоэтажки сменились унылым частным сектором. Дороги здесь оказались посвободнее. Нигде не было признаков жизни мирных общин. Раньше Апостолы часто сюда наведывались и уничтожили всех, либо забрали в рабство. Теперь Темногорск превратился в город призрак. Даже мертвецов здесь уже стало мало. Разбрелись все почти.

Дорога вывела на трассу, и ехать стало гораздо веселее. Хоть колымага и не позволяла разгоняться больше восьмидесяти километров в час (начинала клокотать и греметь), но даже такой скорости было достаточно, чтобы уйти подальше от мести Кастета.

Не знаю… Правильно ли я поступил, что не убил его? Наверное, неправильно. Тем самым я подвергаю себя и Лилию излишней опасности. С другой стороны, Кастет опытный боец, для таких месть – не самое главное. Сейчас у него в приоритете выживание. Надо найти пищу и оружие. А это совсем непросто в разграбленном городе. Но он справится, правда, на это уйдет много времени. Я успею доехать до Верхнего Уральска и втюхать легенду о гибели отряда Барону. Думаю, он нам поверит, потому что мы уже несколько дней не выходили на радиосвязь. Рация была установлена в вездеходе и сгорела вместе с машиной. Возможно, нас уже считают погибшими…

* * *

Калиб подошел к Лилии и достал нож:

– Позвольте я вас освобожу.

Лилия повернулась спиной, подставив ему связанные руки. Здоровяк разрезал путы на запястьях и на ногах.

– Спасибо вам! – выдохнула Лилия и вскочила на ноги. – Но нам нужно уходить! Скоро сюда приедут жнецы!

– Жнецы? – удивился Калиб, сжав приклад своего верного ремингтона.

– Это солдаты Барона, они ищут меня. Все они вооружены автоматами.

– Не понимаю, о чем вы, – улыбнулся Калиб. – Я не местный, приехал сегодня.

– У вас есть машина? – в глазах Лилии мелькнула радость.

– Там, – Калиб махнул рукой в сторону окраины города. – В трех кварталах отсюда. Я не смог проехать к центру города, много было заторов, пришлось оставить ее в тихом дворике. Пойдемте, не хочу встречаться со жнецами. Я не трус, но с ружьем против автоматов бодаться, это все равно что против ветра сами знаете, что делать…

Лилия подобрала обрез убитого апостола и обыскала труп. В рюкзаке оказался десяток патронов к обрезу и ее охотничий нож.

Собрав добычу, Лилия вместе с Калибом поспешила вниз. Они выскочили на улицу. Где-то вдалеке уже слышался гул мотора приближающегося автомобиля.

– Они уже здесь! – крикнула Лилия и свернула в подворотню. – Скорее!

Женщина побежала. Грузный и немного нескладный Калиб еле поспевал за ней. Через минуту они покинули улицу и затерялись в недрах города. С бега перешли на быстрый шаг. Протискивались между брошенными машинами, выбирали дорогу, где не пройдет машина жнецов. Еще минут через двадцать, петляя околотками, вышли по дуге к небольшому дворику между двух старых пятиэтажек. На парковке, укрывшейся под сенью раскидистых вязов, примостился черный спортивный седан, напоминающий крокодила.

– Пришли, – отдышавшись, выдохнул Калиб. – Вот моя малышка. Прошу, садитесь…

Лилия прыгнула на переднее сиденье и, открыв окно, выставила наружу ствол обреза.

Калиб бросил на заднее сиденье рюкзак и дробовик, а сам сел за руль:

– Куда едем?

– Нужно уходить из города, – покачала головой Лилия. – Теперь Барон знает, что я здесь, и землю будет рыть, чтобы найти меня. Возможно, увеличит назначенную за меня награду.

– Ого, – Калиб поднял кустистую бровь. – Что же вы такого сделали ему?

– Я убила его людей, а ему выколола глаз, – сказала Лилия. – Но это была самооборона… И давай уже на ты.

– Давай, – кивнул Калиб, выруливая не дорогу. – Не могу поверить, что такая хрупкая женщина убила солдат.

– Я не всегда была такой, – улыбнулась Лилия. – Жнецы этого заслужили, город погибает по их вине. Здесь нет ни одной мирной общины, лишь разрозненные группы наркоманов, что работают за дозу на Барона. Расскажи лучше о себе. Ты потерял брата? Он здесь?

– Я давно его потерял, – нахмурился Калиб. – Иногда мне кажется, что его вообще не существует. Мой бедный Юрген добрый и мягкий малый. Он не способен выжить в гибнущем мире. Возможно, его давно уже нет в живых, но он единственное, что у меня осталось от прошлой жизни. Я продолжаю путешествовать по поселкам и городам и искать его. Хотя, в глубине души понимаю, что мы никогда с ним не встретимся.

– Иногда, чтобы жить, нужно отпустить прошлое, – казала Лилия. – Каждый из нас что-то потерял. Все изменилось, измениться нужно и нам… Нельзя вечно оплакивать прошлое. Мы все равно уже ничего не сделаем. Это ослабляет и убивает нас…

– Да, – кивнул Калиб. – Возможно зря я не остался с новым друзьями и уехал на поиски брата. Говорил мне Гектор, чтобы я поехал с ними. Но я как всегда проявил упрямство…

– Кто⁈ – сердце Лилии чуть не выпрыгнуло из груди. – Ты сказал… Гектор?

– Да, а что?

– Как он выглядит?

– Как старый библейский персонаж с седой бородой и умными прозорливыми глазами. Он востер на язык и постоянно отчитывает Рудого.

– Ты видел Рудого⁈ Где⁈ Скажи!.. Энн с ними была?

– Да, с ними. Ты тоже их знаешь?

– Это мои друзья, мы вместе выживали в одной общине, но потом их забрали апостолы. Где они сейчас⁈ Давно ты их видел?

– Неделю назад, – пожал плечами Калиб. – Но где они, я не знаю… Они уехали с затворниками. Это мирная община, но где их поселение, я не знаю. С ними была еще одна девушка, я ее раньше не видел и не запомнил ее имени.

– Слава богу, они живы! Как нам их найти? Прошу, скажи, мы сможем их найти?

– Они могут быть где угодно, – нахмурился Калиб. – Я могу показать место, где мы встретили затворников. Но боюсь, что это ничего не даст. Там на сотни километров вокруг нет ни одного поселения выживших. Во всяком случае, я о них не знаю…

– Ты должен меня туда отвезти, прошу, помоги мне найти друзей.

– Помогу, они хорошие люди. Я сам скучаю по ним. И даже иногда жалею, что не остался с ними. Но все, что ни происходит, все к лучшему. Если бы я не отправился на поиски Юргена, то не нашел бы тебя.

– Спасибо тебе, что спас меня. Как ты вообще оказался на крыше?

– Я увидел бомжеватых вооруженных бродяг, они выкуривали кого-то из квартиры на седьмом этаже. Судя по их виду и крикам, сдобренными проклятиями и матами, я понял, что это не очень хорошие люди. Я не мог вступить с ними в бой, их было слишком много. Тогда я стал ждать. Когда большинство из них ушло за подмогой, я проник в подъезд через крышу. Я видел, как они это делали. Ну а дальше ты сама все видела.

– Мне очень повезло, что ты оказался рядом. Расскажи мне про моих друзей. Как они?

– Твои друзья в норме, Гектор все так же ворчит, Энн недолюбливает новую девицу, за то, что та заглядывается на Рудого.

– Энн ревнует к Рудому? Ты уверен? К этому мягкотелому трусишке? Энн спокойная и тихая девушка, но внутри нее есть стержень. Такой человек, как Рудый не может вызывать у не симпатии.

– Рудый не трус, – удивленно проговорил Калиб. – Я сам видел, как он убивает оживших одной рукой.

– Почему одной рукой?

– Второй руки у него нет, вместо нее к культе приторочен клинок.

– Мы точно говорим про одного и того же человека? – брови Лилии поползли на лоб. – Опиши мне его. Это рыжий тщедушный парень с хитрыми глазами?

– Нет, это крепкий боец с рыжей бородой и рыжей шевелюрой. Он называет Гектора стариканом и любит шутить.

– Да это он, – закивала Лилия. – Но его внешность изменилась. Мальчик стал мужчиной…

– Я его раньше не знал, – ответил Калиб. – Я его встретил, когда он уже был таким.

– Я очень хочу их увидеть, только прежде чем мы уедем из города, давай заскочим в одно место. Мне надо оставить послание другу.

* * *

Я загнал броневик в распахнутые ворота. Вся машина была заляпана гнилой кровью мертвецов. Народ встречал нас, как героев. Мы увели огромную стаю зомби от ворот и спасли поселение. Народ высыпал на улицу и каждый норовил пожать руку. И лишь толстяк Шон поглядывал с недоверием.

– Где командир? – спросил он, когда я оказался рядом. – Где остальные?

– Вульф погиб, на нас напали апостолы. В живых остались только мы с Рудым и еще двое затворников. Они угнали добытый бензовоз подальше в лес, спрятались от стаи.

– Вульф погиб⁈ – Шон вытаращился на меня, будто я признался в его убийстве. – Как⁈

– Он погиб в бою. Подробности тебе расскажут затворники, когда пригонят бензовоз. Ты все равно мне не веришь.

– Чует мое сердце! – прошипел толстяк. – Что ты замешан в смерти командира. Навел наш отряд на отморозков.

– Нет, Шон, – вступился Рудый. – Вел сам чуть не погиб. Я собственными глазами видел, как по нему стреляли. Он лично убил одного из апостолов, что сидел на дереве и ранил Вульфа.

– А где Серж? Это он приманивал мертвецов с крыши джипа?

– Он упал и погиб героем, – выдал Рудый, даже глазом не моргнув. – Он поступил очень смело, когда заманивал стаю.

– Смело? – усмехнулся Шон. – На Сержа это совсем не похоже… Он был исполнительным и дисциплинированным затворником. Но смелым его назвать никак нельзя… Странно…

– В критических ситуациях иногда люди способно делать то, что никак от них не ждешь, – сказал я. – Усатый сам вызвался отвлечь зомби. Наша машина заглохла, он стал отстреливаться и свалился вниз. Жаль… Пока мы были в дороге, мы с ним почти подружились.

Шон пыхтел и надувал щеки, но больше не знал, что предъявить. Для окружающих я был героем. Затворники толпились вокруг и приветствовали меня и Рудого. И хоть их радость была омрачена гибелью главы общины, на лицах светились улыбки. Они сегодня выжили благодаря нам. Но что-то здесь не так. Шон никак не мог понять, что… Может, всему виной его излишняя подозрительность? А может, его просто бесит самоуверенность бывшего апостола, который слишком уж быстро влился в их общину?

– Отправь разведчиков на поиски бензовоза, – сказал я Шону. – Опасность миновала. Пора пригнать цистерну домой.

– Без тебя знаю, – огрызнулся Шон.

Повернувшись к присутствующим, он громко сказал:

– Завтра утром после завтрака прошу всех собраться в столовой. Проведем собрание общины. Нам нужно выбрать нового главу затворников. Попрошу всех присутствовать, важен каждый голос.

Ко мне подошел Рудый и, наклонившись к уху, негромко сказал:

– У них глава выбирается путем голосования.

– А мне-то что? – пожал я плечами.

– Как что? – заговорчески продолжил Рудый. – Ты смотри, как нас любит народ. Ты не хочешь предложить свою кандидатуру на голосование? Свежая кровь им не помешает…

Глава 7

На следующий день столовая тюрьмы была переполнена. После завтрака там собрались почти все члены общины. Лесорубы и добытчики не пошли на утреннюю смену, Шон оставил лишь снайпера на вышке и двух охранников на воротах. Никогда я не видел столько людей у затворников в одном месте. Я их насчитал чуть меньше сотни. Помнится, Кира говорила, что затворников около ста. Число непостоянное и всегда колеблется. Кто-то погибает, кто-то приходит новый, но в последнее время новичков я не припомню. А погибло много… Одного даже я убил (нет, двоих, если считать Рябого). Спи спокойно, Вульф, как это не кощунственно звучит, я не желал тебе зла. Хотя злость и жестокость – мое второе имя. По крайней мере было…

– Привет, – знакомый мелодичный голос раздался над моей головой, когда я доедал утреннюю кашу.

Кира расплылась в улыбке и села рядом.

– Привет, – я искренне улыбнулся в ответ. – Ты уже позавтракала? Почему без меня? Ты теперь сидишь за другим столиком? Я вернулся, можешь снова переезжать сюда…

– Спасибо за приглашение, – Кира чуть потупила взор. – Но ты теперь затворник, а значит я не твой куратор. Люди будут смотреть косо.

– А тебе ли не все равно?

– Не знаю, просто я обычно сижу с новенькими…

– И где эти новенькие? – я обвел взглядом столовую. – покажи мне их.

– Их больше нет, то есть они были, но теперь все стали полноправными членами общины. Последними приняли твоих соседей: Гектора, Энн и Агнешу. Больше новеньких не приходило.

– А Рудого? – удивился я. – Вы про него забыли. Он отличный воин и неплохой парень. Хотел бы я, чтобы у меня был такой сын…

– Нет, не забыли. Мы приняли его в общину еще до вашей вылазки за бензином. Ты забыл?

– А-а-а, я пропустил этот момент. И рыжий мне ничего не рассказал.

– Я смотрю вы за время путешествия сблизились с ним.

– Извини, конечно, но из всех набитых снобизмом затворников, он показался мне самым нормальным и простым. Каждый норовит назвать меня апостолом и тыкнуть носом за мое прошлое. Ему апостолы отстрелили руку, а он даже слова против мне не сказал. Хороший парень, хотя есть в его рассказах что-то странное…

– Что?

– Он говорит, что раньше был совсем другим человеком. Рохлей. Ты веришь, что человек может измениться? Я раньше не верил…

– А я верю, – Кира подсела ко мне поближе. – Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю, иногда мне кажется, что я сам меняюсь.

– Надеюсь в лучшую сторону? – улыбнулась Кира.

– Вот в этом то и вопрос, – ухмыльнулся я. – Сам еще не понял…

Тем временем в центр зала вышел Шон. Он поднял руку и присутствующий народ затих. Слышно даже стало, как капает вода где-то на кухне.

– Сегодня мы должны выбрать нового главу общины, – Шон обвел присутствующих многозначительным взглядом. – Вульф был отличным предводителем и моим другом. Он погиб в вылазке за ресурсами. Никто не сможет его заменить, но мы должны выбрать достойного. Лишь дисциплина и единоначалие удержат общину от хаоса и анархии. Обещаю, стоя перед вами, кого бы вы не избрали, подчиняться ему так же, как Вульфу.

Шон приложил руку к сердцу и театрально вздохнул, выжидая нужной реакции толпы. И она, конечно же, последовала.

– Шона в командиры! – крикнул кто-то.

– Да-а! – поддержали другие. – Пусть Шон будет главой! Он всегда оставался за Вульфа!

– Я не настаиваю на своей кандидатуре, – изобразив скромность, ответил толстяк, и добавил с хитринкой в голосе. – Наверняка найдутся еще другие достойные люди. Вы можете предложить своих кандидатов…

Слово взял старичок в круглых, как у Лепса очках и с бородой Вассермана. Он назвал себя секретарем общины. Не знал, что еще и такая должность существует у затворников. Как пояснила Кира, секретарь участвует во всех важных заседаниях, контролирует ход голосования в соответствии с уставом общины (бля, у них еще и устав есть) и фиксирует результаты.

– Почему я ничего не знал об уставе? – спросил я Киру.

– Тебя экстренно приняли в затворники перед предстоящей поездкой, и после этого ты сразу уехал. С уставом знакомят только членов общины. Тебе это еще предстоит.

– Мне что, – усмехнулся я. – экзамен еще сдавать на знание вашего устава?

– Не вашего, а нашего, – поправила Кира. – Экзамена не будет, но знать ты устав обязан.

– Да без проблем, – ответил я, а про себя подумал: устав не памятник, если что и подвинуть можно.

Секретарь важно подтянул на горбатую переносицу очки и проговорил не по годам звонким голосом:

– Поступило предложение заявить кандидатом на пост главы общины начальника охраны Шона. Будут ли еще другие предложения?

Зал молчал.

– Если других кандидатов не будет, то Шон будет избран, если за него проголосует хотя бы треть от числа присутствующих в зале. Никто больше не хочет предложить другого кандидата?

Я медленно поднялся со стула, ловя на себе удивленный взгляд Киры и присутствующих:

– У меня есть кандидат.

Народ оживленно зароптал, а у секретаря сползли на нос очки. Он смотрел на меня несколько секунд, будто ждал, что я растворюсь или исчезну, а затем со скептицизмом в голосе проговорил:

– Я слушаю ваше предложение.

– На должность главы общины я предлагаю себя.

Шон чуть не захлебнулся от ярости, но сделав усилие выдавил деланно спокойным голосом.

– Нельзя предлагать свою кандидатуру. Это нарушение.

Я повернулся к секретарю и спросил:

– Это действительно так?

Старик замялся и вопросительно взглянул на Шона, будто справившая у него разрешения. Потом нервно потеребил орлиный нос и проговорил:

– Ну-у… В уставе это не написано…

– Что не написано? – зыркнул на него толстяк.

– Что нельзя предлагать свою кандидатуру…

– Вот видишь, – я торжествующе посмотрел на Шона. – Все, что не запрещено – то разрешено. Тогда я настаиваю на своей кандидатуре.

– Ты не можешь, – процедил Шон, сузив налившиеся кровью глаза. – Ты недавно в общине…

– А в уставе говорится о требованиях к кандидатам? – я уставился на секретаря. – Там сказано сколько затворник должен находиться в общине перед тем, как может избираться?

Старик опустил глаза.

– Подозреваю, что нет… – продолжил я. – А поэтому, как человек всей душой болеющий за будущее общины, я выдвигаю на свою кандидатуру.

– Ты, чертов апостол! – взорвался Шон. – Ты оскверняешь память о Вульфе! Не хватало нам главы с сомнительным прошлым!

Шон уже начал выходить из себя, и мой план помаленьку продвигался. Сейчас главное, дожать толстяка и выставить его перед общиной неуравновешенным злобным мужланом, стремящимся любой ценой к власти. Конечно, я понимаю, что он не такой, но политика – штука тонкая. Тут как на войне. Или тебя, или ты… Такой уж я человек: привык побеждать, но у каждого свои недостатки.

– Старина Вульф умер на моих руках, – пустил я в ход запрещенный прием. – Умирая, он поблагодарил меня за помощь, что я оказываю затворникам, и по приезду просил меня выдвинуть свою кандидатуру на пост главы. Он сказал, что верит в меня, и что я именно тот человек, который нужен сейчас его людям. Я ответил ему, что теперь это и мои люди, потому что я затворник…

– Ах ты, ублюдок! – закричал Шон. – Ты врешь! Вульф не мог такое сказать! Он был моим другом!

– Дружба тут ни при чем, – я сделал участливое лицо, как кардинал Ришелье, когда плетет интриги. – Вульф был прав. Во главе затворников должен стоять человек с боевым опытом и холодной головой. Нельзя подвергать опасности людей, поддаваясь вспышкам гнева. Глава-истеричка неприемлем для общины, он приведет нас к гибели…

– Ты кого истеричкой назвал, сука⁈ – взревел Шон и бросился на меня с кулаками, но стоявшие рядом затворники встали между нами стеной и скрутили его.

Он изрыгал проклятия и выкрикивал в мой адрес угрозы. Я сделал вид, что не слышу его и обратился к людям:

– Вчера, когда я вернулся из похода, то увидел поселение атакованное армадой зомби. Я мог бы развернуться и уехать. Но я ни на секунду не колебался. Я принял решение мгновенно. Вместе с Рудым и Сержем нам удалось увести стаю в лес. Я верен общине и поступлю так всякий раз, рискуя жизнью, если ей будет угрожать опасность. Я чувствую в себе силы помочь вам. Но выбор за вами.

Рассвирепевшего Шона вывели из зала. Я сумел найти его слабое место и надавить на него. Какой я все-таки подлый и опасный человек. От этой мысли на душе аж самому приятно стало.

– Ну что же… – проскрипел секретарь, поправив очки. – Начнем голосование. Шон не будет на нем присутствовать, проголосуем за него заочно. У нас два кандидата: Шон и Вел. Я попрошу всех присутствующих разделиться на две группы. Кто голосует за Шона – пусть встанет по правую руку от меня, кто за Вела – по левую…

Народ загалдел и, обсуждая происходящее, начал разбредаться по двум сторонам. Я посмотрел на Киру. В ее глазах стояло изумление. Он встала со стула и, оправдываясь, проговорила, глядя мне в глаза:

– Прости Вел, я очень тебя уважаю, но Шона я знаю давно. Он был правой рукой Вульфа. Ничего личного, но я считаю, что…

– Не надо ничего объяснять, – улыбнувшись, оборвал я. – Поступай как считаешь нужным. Думаешь мне сильно хочется занять его место? (Конечно хочется, но не скажу же я это ей и другим, я же «политик»). Просто настал момент, когда я ощутил, что действительно могу помочь общине. Я потерял семью и друзей, и вы – это единственное, что теперь у меня есть. Я готов стараться и работать, не покладая рук…

Я сказал это таким проникновенным голосом, что Кира опять чуть не стала извиняться. Но я отмахнулся и отошел в сторону, нагнав на себя вид мыслителя, обремененного думами о судьбе отечества. Иногда я жалел, что в прошлой жизни не пошел в депутаты…

Кира засеменила к группе, которая встала за Шона. Их было примерно столько же, сколько проголосовало за меня. Она уже почти дошла до сторонников толстяка, как вдруг остановилась от них в паре метров, на секунду замерла и, развернувшись пошла к моим сторонникам.

Я еле сдержал самодовольную улыбку, спрятав ее за серьезной миной. Когда родился я – змей-искуситель повесился… На собственном хвосте…

Все присутствующие разбились на две группы. На глаз они были равны, и я с нетерпением стал наблюдать за подсчетом.

Первыми секретарь посчитал сторонников Шона. Их наглые морды смотрели на меня с недоверием. Ну и хрен с вами. Большинство из них я не знал. Хотя и большинство своих сторонников я тоже не знал. Из знакомых там была только Кира, Рудый со своей командой: стариком и двумя девицами (молодец рыжий, даже старого хрыча убедил, большую агитационную работу накануне проделал) и еще несколько затворников, с кем мне приходилось раньше сталкиваться.

– Сорок семь голосов отдано за Шона! – торжественно объявил клювоносый старикан, переходя к моей группе.

Настал момент «икс». Я скрывал тревогу и с деланным безразличием наблюдал, как секретарь считает моих сподвижников. Только не смухлюй, гад очкастый! Я за тобой счет веду тоже…

– Сорок девять! – громко объявил старикан уже совсем не торжественным голосом.

Сторонники Шона громко зароптали и недовольно загудели.

– Проголосовали не все! – выкрикнул кто-то из них. – На воротах охрана не голосовала.

– Согласно уставу, – назидательно проговорил секретарь. – Голосовать могут только те, кто присутствует на выборах.

– Ты тоже не голосовал! – не унимался ярый сторонник толстяка.

– Секретарь не имеет право голосовать, – пожал плечами старик. – Я объявляю выборы состоявшимися, честными и законными. Поприветствуйте нового главу нашей общины…

Тот, кто встал за меня оглушительно захлопали, оппоненты нехотя их поддержали жидкими аплодисментам. Им ничего не оставалось, как признать мою победу. Теперь я их босс.

В душе я ликовал, но особого виду не показывал. Этот славный час и славный день откроет новую ступень в моей жизни. Недолго я «бичевал» после свержения с «трона», теперь я снова у власти. Апостолов, конечно, из них не слепишь, да и не надо. Будем строить отношения в общине на доверии. Мне, конечно, нельзя доверять, но ведь никто об этом не знает…

Я вышел вперед и взял ответное слово:

– Друзья! Я рад за оказанное доверие. Клянусь светлой памятью прошлого главы общины, я вас не подведу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы община процветала. Даже если мне придется пожертвовать ради этого собой…

Гром аплодисментов и ликующий свист были мне ответом… Ну вот. Теперь я глава общины. Звучит как-то по-крестьянски. Раньше я был главой клана. Это звучало аристократично и пафосно. Надо тоже тут должность свою как-то переименовать. Я ж теперь босс. Предложу, чтобы называли меня мэром. Хотя, мэр городом управляет. А чем у нас не городок? Надо название ему придумать и все будет ок… Мэр – это звучит. Лучше, чем глава колхоза, то есть общины…

– Поздравляю, – ко мне подошла Кира и чмокнула в щеку.

– Почему ты передумала? – спросил я. – Ты же говорила про Шона…

– Не знаю, – сощурилась Кира. – Нам нужна свежая кровь в управлении поселением. С приходом Шона ничего бы не изменилось…

– А ты хочешь что-то поменять? – удивился я.

– Некоторые моменты меня не устраивают, господин глава…

– Хорошо, – кивнул я. – Расскажешь мне потом. Буду рад, если ты мне поможешь управлять поселением. Какая сейчас у тебя должность?

– Я заведую складами с припасами и по совместительству, если помнишь, являюсь куратором новичков.