Текст книги ""Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Андрей Васильев

Глава 9

Я не глухой, услышал то, что мне сказали Орест, Арвид и Марфа. По сути, их мнение было единым и гласило: «Не связывайся с тем, кто написал письмо, худо будет». Причем не сомневаюсь в том, что высказывали они его от чистого сердца, разумеется, с поправкой на то, что не у всех тех, кого я перечислил, оно есть. Тем более – чистое.

И тем не менее все обстоит именно так. Эти трое Шлюндта если и не боятся, то как минимум опасаются, что говорит о влиятельности и мощи данной персоналии, о том, что ему подвластно очень, очень многое. Возможно, и то, что нужно мне, то, к чему я так давно стремлюсь и ради чего когда-то ввязался в эту круговерть, где каждый неверный шаг и каждое неосторожное слово могут стать началом конца. Вот только цель эта пока от меня далека практически так же, как в самом начале пути. Не нашел я того, кто сможет дать мне ключик от двери, размещенной за нарисованным очагом, вот какая штука.

До самого визита к Марфе я не мог для себя решить – отвечать мне на письмо или нет. Но ее слова о том, что неведомый Карл Августович способен на многое, если не вообще на все, меня окончательно склонили к мысли о том, что как минимум пообщаться с этим господином стоит. Нет, я не пропустил мимо ушей последующие слова, что все, кто с ним связываются, получают меньше, чем ожидали, но меня такой расклад устраивает. Просто изначально надо просить больше, чем следует, тогда получишь ровно столько, сколько хочешь. Ну и не наглеть безмерно.

«Мое почтение, Карл Августович.

С учетом вашей репутации и положения, мне крайне лестен сам факт того, что вы не против сотрудничества с моим агентством. Более того – это честь для меня.

Но по роду своей деятельности я человек довольно мнительный и скрупулёзный, потому, несмотря на добрую славу честного нанимателя, которая была подтверждена поручителями, что вы порекомендовали, а также другими нашими общими знакомыми, прежде чем будет дано согласие на сотрудничество, хотелось бы узнать хотя бы в общих чертах фронт предполагаемых работ. Направление, риски, территориальные перспективы. Последнее особенно важно, поскольку основное поле моей деятельности – Москва.

На личной встрече не настаиваю, но, думаю, небольшая онлайн-беседа или телефонный разговор не слишком вас затруднят.

С глубочайшим уважением – Максим Чарушин».

Я набил текст, перечитал его, подправил пару орфографических ошибок и переслал адресату.

Все как в той детской игре – «да-нет не говорите, черное-белое не называйте». Но если заказ будет хоть сколько-то подъемный, а плата меня устроит, я за него возьмусь. Не исключено, что это тот самый шанс, которого я столько лет ждал.

Я прикрыл глаза и снова очутился в той ночи, которая определила мое будущее, снова услышал крик Мирослава, холодное синее пламя, леденящий смех человека в черном и слова, которые я запомнил раз и навсегда.

– Макс! – Кулак у Марго крепкий, такой удар не то что из воспоминаний живого человека вырвет, но и мертвого поднимет. – Ты уснул?

– Задумался, – не стал кривить душой я. – Ушел в себя.

– Да крепко как! Так, будто возвращаться не собирался.

– Шутка на три с плюсом. Нет, все неплохо, но борода у нее до пола. Узнала, где Самвел? У себя?

– Да, – хмуро ответила мертвячка. – Сидит в кабинете, кушает долму и рассказывает всем, как он меня делал, сколько раз и в какой позе.

– Думаю, что и мое имя в этом разговоре тоже раз-другой было упомянуто, – сообщил ей я, заводя машину. – Приблизительно в той же связи, но с поправкой на то, что чем больше таких сильно хитрых, тем проще умным людям подниматься. И знаешь, что особенно обидно?

– Что?

– Он прав. Я сам подставился и тебя отчасти подставил.

– Отчасти! – фыркнула Марго. – Да ты меня спалил, Чарушин!

– Не перебарщивай, – попросил я ее. – Он так и так на тебя бы буром попер, ты ему как бельмо в глазу. Просто это случилось чуть раньше задуманного, вот и все. И, кстати, для тебя такой расклад чем-то даже выгоден, в другой ситуации его удар мог быть куда сильнее и неотразимее. А сейчас у твоей семьи есть шанс.

– Вот ты жопа хитрая! – где-то даже восхищенно отметила Марго. – Еще пара-тройка фраз, и я тебе еще и должна буду за то, что меня и моих ребят сейчас на ноль множат!

– Все на этом свете имеет цену, – равнодушно сообщил ей я. – Но в данном случае нет, мы разойдемся краями. Я помогу тебе просто так, по дружбе, без каких-либо обязательств в будущем. Иногда и со мной такое случается, нападает на меня страсть немного побыть альтруистом.

– Альтруизм, значит, – скривила рот Марго. – Не люблю это слово. И тех, кто им прикрывается, не люблю. Знаешь, я еще по своей прежней жизни поняла, что именно от таких людей стоит ждать чего угодно. Те, которые корыстные, хитрые, злые, подлые – они, как бы это странно ни звучало, достаточно искренни в своих недостатках. Они знают, чего хотят, ты понимаешь, чего им нужно, и спиной к ним не поворачиваешься. А все эти альтруисты, меценаты, доброхоты… Никогда не знаешь, кто из них является волком в овечьей шкуре. Да, среди них много хороших людей, может, даже их подавляющее большинство, но время от времени такое встречается… Поверь, я знаю, о чем говорю, такого, когда была живой, навидалась, что даже сейчас вспоминать не хочется. Так что давай мы будем считать, что ты просто выправляешь свой собственный косяк. Мне так спокойнее.

– Да не вопрос, – пожал плечами я. – Как хочешь, так и сделаем.

Дорога, по которой мы ехали, была практически пуста. Большинство горожан находились на даче и поглощали шашлыки, запивая их напитками разной степени крепости, остальные ловили кайф летних выходных в жарком, но забитом до предела развлечениями городе. Но и те и другие в этот час никуда не ехали. А зачем? Нет, МКАД наверняка куда более многолюден, если можно так сказать, там всегда кому-то куда-то надо, но тут, в пригороде, царили тишина и покой.

И только суровые дальнобойщики на своих фурах то и дело встречались нам на пути. Им выходной, не выходной – работа сама себя не сделает. Впрочем, эти ребята, как правило, всегда на дорогах ведут себя примерно, им лишние проблемы ни к чему, и потому даже внимания на них как-то не обращаешь обычно.

Потому я очень удивился, когда один из них резко крутанул руль вправо, когда моя машина поравнялась с его кабиной. Именно что удивился, а не испугался, хотя повод для испуга вроде бы как был, и немалый. Где мой внедорожник и его махина?

Как я успел избежать удара, который неминуемо как минимум меня отправил бы на тот свет – сам не понимаю. Рефлексы сработали – это понятно, но в такой ситуации этого мало, тут, наверное, еще и мой ангел-хранитель постарался. Ну, если, конечно, у меня такой вообще есть. А если не он, то уж и не знаю, кто именно пособил.

Мало того – мне повезло дважды, поскольку ограждения у дороги не имелось, кювет оказался неглубоким и до деревьев далеко было.

– Твою-то мать! – взвизгнула Марго. – Что за фигня?

– Блин, – выдохнул я, тяжело дыша и отстегивая ремень безопасности. – Блин!

Других слов у меня не было. Вернее – они наличествовали, но предназначались для того отморозка, который чуть не похоронил меня заживо в автосаркофаге. Еще чуть-чуть – и через часок нас обоих вырезали бы из него автогеном. Марго, понятное дело, подкоптилась маленько, но уцелела, а вот я – точно нет.

Я открыл дверцу и выбрался из машины, уткнувшейся носом в здоровенную кучу песка, который, скорее всего, предназначался для каких-то дорожных работ. Ну или остался тут с того времени, когда оные здесь производились. Опять-таки – повезло, песок не земля.

Трейлер никуда не уехал, он громадой возвышался над нами, и на фоне черного ночного неба выглядел довольно мрачно. Что странно – никто не выскочил из его кабины, хотя вроде бы и следовало, никто не орал: «Эй, мужик, ты жив?» – и не причитал о том, что дорога есть дорога, всякое бывает. Дескать, сутки в пути, вот, зевнул, и не заметил помеху справа.

Следовало бы в том случае, если произошедшее – случайность.

А если нет?

В этот момент дверь трейлера скрипнула открываясь, и я увидел в темноте кабины силуэт человека, подавшегося вперед, и две маленьких красных точки там, где, по идее, у него находилась голова.

Таких глаз у обычных людей не бывает. Значит, все же наш полет в кювет ни разу не случайность. Вернее, он-то как раз таковой и является, по-правильному мы уже должны вместе с машиной гореть свечкой в этой канаве.

– Марго, это по нашу душу, – сообщил я вурдалачке, которая, злобно ворча, вывалилась из салона с той стороны автомобиля. – Смотри!

Темная фигура как-то очень мягко, словно плывя, спустилась из кабины на землю, за ней последовала вторая. Я не мог рассмотреть ни их лиц, ни одежды, казалось, что просто сгустки мрака. Я видел только их глаза, красные, как угли, уставившиеся на нас, да кинжальной формы когти на руках, металлом поблескивающие в свете Луны.

– Полуночники! – выдохнула Марго и оскалилась, демонстрируя тем, кто на дороге, свои великолепные передние клыки. – Ненавижу!

Это верно, ее племя сильно не любит данный вид нежити, причем корни этой неприязни таятся в каком-то далеком прошлом и, полагаю, неизвестны большинству обитающих ныне на Земле вурдалаков. Они просто по факту получают в момент перерождения знание о том, что полуночники их враги.

Что до меня – я пару раз сталкивался с этими представителями ночной Москвы и теплых воспоминаний о данных встречах не сохранил. Крайне неприятные в общении господа, совершенно несклонные к конструктивным беседам.

Ладонь привычно охватила рукоять пистолета, причем я мысленно погладил себя по голове за то, что сегодня он заряжен исключительно серебряными пулями. Вот не знаю с чего, но утром решил сделать так. Как знал.

В другой руке нож, тут на один пистолет рассчитывать глупо. Полуночники очень быстры, больше двух-трех выстрелов сделать не успею, а потом все, потом рукопашная. Как в ней без ножа?

Всего полуночников в кабине оказалось четверо, они рядком встали на дороге, смотрели на нас и, казалось, раздумывали – спускаться в кювет или нет. Мы, готовые к драке, таращились на них и прикидывали свои шансы.

Забавно прозвучит, но нам на помощь пришла полиция. Да, вот так бывает. Сначала раздались звуки сирены, после вдалеке блеснули отсветы фар. Один из полуночников глянул в том направлении, что-то еле слышно бросил своим спутникам, те мигом загрузились в кабину трейлера, он рыкнул мотором, пыхнул дымком из трубы, и вскоре его след простыл.

– Жаль, – просипела Марго, опираясь на крышу машины. – Я бы парочку этих гнид точно на фарш покрошила. А другую ты порезал.

– Да как получилось бы. – Я убрал нож в ножны. – Поди знай.

– Ой, ладно! – усмехнулась мертвячка. – С таким-то тесаком?

Это правда, нож у меня особый, с ним и против полуночника выйти не страшно. Когда-то мой нож был мечом, выкованным миланским оружейником Помпео делла Кьезе в замке Сфорца где-то между 1580 и 1590 годами, то есть в момент его высшего профессионального расцвета. Точную дату не скажу, поскольку на том обломке, который я получил в качестве награды от заказчика, имелись только две цифры 15 и фирменное клеймо делла Кьеза, представляющее собой трехбашенный замок. Но один знающий человек мне рассказал о том, что когда мастер в силу возраста сдал дела ученикам, оставив за собой лишь функцию контроля, то это клеймо заменила буквенная монограмма. Нет, те изделия тоже хороши, но там просто оружие и доспехи, не более. А вот то, что время от времени делал лично Помпео, это совсем другое дело.

Времена тогда были куда более лихие, чем сейчас, настолько, что рассказы о тосканских ведьмах и их проделках посейчас можно услышать, причем не только в Италии, но и в других странах. Вот хоть бы история о Эрджинии Инганнаморте и ее портретах. Мне как-то довелось повидать один, на которых рыжая бестия изображена в молодости, это, знаете ли, вещь особого толка. И по-хорошему, лучше бы сие произведение искусства сжечь, предварительно произнеся перед этим правильные слова, а пепел в реку сбросить.

А она ведь еще и сама картины писала, и думаю, какие-то из них время не пожрало. Очень не завидую тем, в чьи руки они попадут. Очень.

Так вот, помимо обычных доспехов делла Кьезе иногда, на заказ или по просьбе герцога Сфорца, в замке которого он и проживал, ковал особые предметы, те, которые могли защитить своего владельца от происков тьмы и зла или, в случае если речь шла об оружии, победить оные. Например, я видел доспех, в котором тогдашний рыцарь без особого страха мог бы выйти на бой даже с такой матерой ведьмой, как недавно упомянутая Дара. Сработан он безукоризненно, плюс особый металл, который на него пошел, плюс защитные знаки, смысл которых, увы, мне не очень понятен. Видел я там среди всего прочего ведьму верхом на драконе. Ясно, что данный символ должен воина защитить от какого-то проклятия или наговора, но какого именно – поди знай. Многие знания канули во тьму лет, их следы ищи не ищи – не найдешь.

Что до моего ножа – повторюсь, когда-то это был меч. И, если верить словам того, кто мне этот обломок принес, некогда он носил имя Ala del drago, что переводится как «Крыло дракона», и именно им какой-то удалец, относящийся к роду дель Каретто, умудрился убить последнюю виверну, обитавшую в Италии. Та отличалась невероятной злобой и прожорливостью, потому довольно шустро начала истреблять население Корсики. Соперничать с ней могли только голод и чума, да и то неизвестно, кто из этих трех напастей оказался бы в желтой майке лидера.

После меч переходил из рук в руки, а в середине девятнадцатого века был сломан при неизвестных обстоятельствах. Рукоять и острие пропали, а мне вот перепал кусок средней части, из которого и был скован нож. Причем ковал мне его не кто-то, а Катиар, кузнец, живущий в Черных горах, дом которого найдет только тот, кто точно знает, зачем пришел. И не факт, что, даже добравшись до этого дома, который расположен у подножия горы Кониох, ты в него войдешь. Впрочем, как я туда добирался, что говорил кузнецу, что выполнил по его просьбе и сколько съел осетинских пирогов за то время, что провел в горах, – отдельная длинная история. Главное, у меня появился нож, которому можно доверить свою жизнь в драке. Да, это не меч-кладенец из сказок и не уставной отдельский клинок, но и не просто хорошая сталь. Его изначально ковал знающий человек, и после перековывал тот, кто с этим миром в особых отношениях, что многое определяет.

Кстати, вовсе не полиция спугнула наших потенциальных убийц, а скорая. Она, сверкая «мигалкой», вскоре прошуршала по шоссе и скрылась в темноте.

– «Аварийку» надо вызывать, – заметила Марго, прислонившись спиной к машине. – Сами мы твой «Фортунер» отсюда не вытолкаем. Я, конечно, женщина крепкая, но желания тяжести ворочать у меня нет ни малейшего.

– Ага. – Я вытер пот со лба и достал из кармана смартфон. – Сейчас наберу.

Но ничего такого не понадобилось. Мир не без добрых людей, я даже вызов оформить не успел, как рядом с нами остановилась машина с немолодым дядькой, который нас из кювета и вытащил. Мало того – моя верная «тойота» почти не пострадала, так – пара вмятин, не более.

– Странно это все, – сообщила мне Марго, когда мы распрощались с тем, кто нам помог, и продолжили свой путь.

– А именно? – уточнил я. Мысли наши совпали, и мне было крайне любопытно узнать ее мнение о произошедшем с тем, чтобы сравнить его с собственными выводами.

– Никогда не видела, чтобы полуночников, которые надумали кого-то выпотрошить, остановили потенциальные свидетели, – пояснила вурдалачка. – Они, скорее, их приплюсуют к своим жертвам. Им что двоих убить, что пятерых – все едино.

Это так. Полуночники – ребята очень неприятные, лишенные как чувства жалости, таки и инстинкта самосохранения. Они, если можно так сказать, вообще находятся вне закона, те же отдельские, сталкиваясь с ними, в разговоры не вступают, сразу переходя к действиям. Другое дело, что пересекаются их дороги редко, поскольку полуночников, во-первых, в Москве раз-два и обчелся, во-вторых, они не так уже и часто вылезают из своих убежищ, которые располагаются в разнообразных заброшках или недостроях. Что до питания – дураков, которые любят таскаться по таким местам, где кроме неприятностей ничего не найдешь, в столице всегда хватало. С запасом.

А тут сразу четверо. Каково?

– Что-то еще? – спросил я. – Или это все?

– Не все, – помолчав, продолжила Марго. – Знаешь, если бы речь шла обо мне, а я дама мнительная, то сказала бы, что все это похоже на предупреждение.

– Предупреждение о чем?

– Предупреждение вообще. Ну, вроде как пальчиком пригрозили – не лезь, куда не надо. Четыре полуночника на двоих, Макс. Четыре. Это много. Размотать они нас не размотали бы, это понятно, но порвать могли крепко. Сильно крепко. Особенно тебя, ты же смертный, не то что я. Но, заметь, этого не случилось. Они постояли, поглядели на нас, пошипели, и все. Плюс до этого они твой «внедорожник» в канаву лего-онечко так отправили. А могли бы в лепешку нас раскатать. Я же видела, как все было.

Значит, не в ангеле-хранителе дело. И не в рефлексах.

– Подумай, кому ты так мог на хвост наступить, – посоветовала мне мертвячка. – Какие дела ведешь. Может, с кем разругался? Особенно из старых и сильных колдунов. Полуночники мало с кем имеют дело, тех же ведьм или, к примеру, ворожей, они даже слушать не станут. А вот колдунов, из тех, у которых вся жопа в седом волосе, они сильно уважают. Настолько, что могут выполнить их просьбу. Или даже приказ.

– То-то и оно, что нет, – хлопнул я ладонями по рулю. – Думал, Маргоша, думал. У меня вообще сейчас в работе ничего такого нет. Так, мелочевка всякая. Или чтобы кому-то соли на хвост сыпануть – так тоже нет.

– Ну, тогда не знаю, – сложила руки на груди вурдалачка. – Только все равно: хотели бы убить – убили. Не отпустили, это точно. Плюс твое сердце сожрали бы на твоих же глазах, они без этого не могут.

Вот и мне так кажется. Только «кажется» к делу не пришьешь, а большего понимания, что да как, у меня пока нет.

Самвел, как и положено главе вурдалачьей семьи, в качестве резиденции использовал небольшой ночной клуб под романтичным названием «Сирень». Насколько я понимаю, он так назывался еще до того, как перешел под его ведение, а вот почему он его не назвал «Дилижан», «Туфа» или, там, «Люляшечка», – понятия не имею.

Само собой, у входа ошивалось несколько крепких ребят в красных мокасинах, заступивших нам дорогу сразу после того, как мы к ним приблизились.

– Сегодня нельзя, – сообщил мне один из них. – Закрытая вечеринка. Только свои могут пройти.

Само собой, он и меня узнал, и Марго. Не то чтобы мы были прямо сильно популярными персонажами, но конкретно с этим вурдалаком мне доводилось общаться до сегодняшнего вечера. Мне даже имя его было известно – Арташез.

– Нам можно, – улыбнувшись, заверил его я. – Самвел будет рад видеть и меня, и мою спутницу в качестве гостей своего заведения.

– Только свои, – уже чуть агрессивнее возразил Арташез. – Без вариантов. Так что езжай, отдохни в другом месте. И завтра у нас тут тоже закрыто, у Лолы день рождения, праздновать станем. А эта тут вообще ни к чему, ни сегодня, ни вообще. Старая она уже, зачем ей это все? Ей надо дома сидеть, сериалы смотреть, э!

Он нарывается. Сознательно, последовательно. И да, по-хорошему мне сейчас следовало бы тоже маленько повысить голос, чтобы поставить зарвавшуюся вурдалачью мелкоту на место. Будь я обычный студент или клерк, который надумал посетить в выходной развлекательное заведение с целью прогулять знакомую и бахнуть пару коктейлей под музыку – такой подход имеет право на существование. Но я не студент и не клерк. И пришел я не веселиться, а говорить с его хозяином, который, на минуточку, мне кое-что должен. Только ему решать, могу я войти сюда или нет. Так что не надо борзеть, надо известить о моем визите кого следует и получить четкие указания.

И это мы молчим про неприкрытое хамство в адрес главы другой семьи, что явный перебор.

Пока молчим.

Но я не стал устраивать шум и гам, на что, полагаю, и был расчет. Ясно, что серьезной выгоды из этого конфликта его хозяин не выдоил бы, но маленькая рыбка, как известно, куда лучше большого таракана. У умного игрока всякая карта в дело идет, что бы в руки ни пришло, особенно если учесть, что в данный момент, увы, мяч на его половине поля.

Я просто достал смартфон и набрал Самвела. Тот, разумеется, мигом трубку снимать не стал, мне пришлось почти минуту слушать музыку, прежде чем раздался вальяжный голос с еле различимым акцентом.

– Слушаю.

– Привет, Самвел. Не хочу сказать, что я всегда для тебя являлся своим, но и чужим особо вроде не был никогда? Или что-то настолько крепко изменилось, что я попал в тот твой список, на котором написано «мои враги?»

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Чарушин.

Все ты понимаешь. Вот просто уверен на сто процентов в этом. Не просто же так еще один из твоих подручных, как только мы с Марго подошли к «Сирени», мигом кому-то позвонил. Вообще не удивлюсь, если ты сейчас смотришь на меня в комнате охраны. Вон видеокамера над входом висит. Кстати, а не помахать ли Максиму Самвельчику ручкой?

А и помахать!

– Так не пускают меня к тебе твои подручные, – выполнив задуманное, сообщил собеседнику я. – А у меня дело, причем важное. И неотложное. Так что ты скажи Арташезу, что я свой. И спутница моя тоже своя.

– Она мне своей никогда не будет, – помолчав, произнес глава семьи.

– Так никто на этом и не настаивает, – согласился я. – Но на полчасика-то можно немного смягчить акценты? Давай считать, что с данной минуты и до того момента, пока мы не выйдем из твоего заведения, мы все друг другу братья под сакурой в саду. И одна сестра по имени Марго. Даю слово, это на самом деле ненадолго. У нас, знаешь ли, тоже еще дела есть. Летние ночи коротки. И сразу, ни в коем случае не в качестве угрозы, а исключительно в информативных целях – я все равно сегодня войду внутрь твоего заведения и с тобой побеседую. Но мне очень не хочется привлекать к этому процессу третьих лиц, тех, кому ты не сможешь отказать в их просьбе. Вот оно тебе надо?

– Включи громкую связь.

Я выполнил его пожелание.

– Пусть проходят, – рыкнул вурдалак. – Пропусти их, Арташ.

Тот недовольно сдвинул густые черные брови, но перечить хозяину не посмел. Мало того – изобразил некий гостеприимный жест, мол – добро пожаловать. И даже приставил к нам одного из своих приятелей, чтобы мы, неровен час, не заблудились.

Или не забрели туда, куда не следует, как вариант.

В отличие от Арвида, который подобно римскому патрицию с возвышения смотрел на веселящихся людей, Саркисян предпочел уединение и тишину. Он проводил время в просторном кабинете без окон, куда не проникал шум музыки и гул голосов. Неяркий свет, мягкие невысокие диваны, широкий стол, на котором стояли бутылки с темной жидкостью и немудреная еда – вот что мы с Марго увидели там, куда нас привел сопровождающий.

– Добро пожаловать, – сказал Самвел, когда мы появились в дверях. – Ты прав, Максим. Гость всегда останется гостем, как бы хозяин дома не был занят. Прими мои извинения за то, как тебя встретили на пороге моего жилища.

– Никаких обид, – выставил я перед собой ладони. – О чем ты? Гость не должен приходить незваным, если только он не получил такое право. Ты не говорил мне «мой дом всегда твой дом», так что…

– Вон те бутылки лучше не трожь, а вот в этих двух вино, «Старый Иждеван», – предложил Саркисян. – Или желаешь что-то покрепче? Есть арцах, только вчера из Еревана привезли. Вот лепешки, масло, сыр, зелень, присаживайся, угощайся.

А Марго ничего такого не предложил, ее словно вообще тут нет. Восток, что скажешь. Какой смысл говорить с тем, кто тебе не нужен и кого уже нет? А в его глазах моя приятельница уже второй раз умерла, потому что он так хочет. Она ему не то что не полезна, она ему мешает и потому приговорена.

– Благодарю, – я приложил руку к груди. – Не голоден, только-только из-за стола. Я здесь, чтобы исправить одно досадное недоразумение.

– Какое? – насторожился Самвел.

– Сейчас, – я достал смартфон. – Одну секунду. Буквально секунду. Алло, Газван, мое почтение. Ты на громкой связи.

– Угу, – пробасил дэв. – Что дальше?

– Газван абу Джарван, я позвонил тебе, чтобы сказать, что снимаю любые подозрения с Самвела Саркисяна в том, что он как-то причастен к тому нападению, которое случилось на твоем празднике несколько дней назад. Я не имею к нему никаких претензий. Сам Самвел сейчас находится здесь, рядом со мной и слышит эти слова.

– Хорошо, – голос дэва, казалось, наполнил всю комнату. – Что-то еще?

– Свидетелем сказанного является также известная тебе Маргарита Воробьева, – добавил я. – Мы сейчас вместе в гостях у Самвела.

– Понял тебя, – произнес Газван. – Если это все, то хорошо. Извини, у меня гости, я должен уделить им внимание.

На самом деле нет у него никаких гостей, просто говорить и правда больше не о чем. Тем более что я позвонил ему незадолго до того, как мы наведались в «Сирень». Газван, конечно, не самая главная рыба в московском ночном море, но проворачивать трюк с внезапным звонком, да еще по громкой связи с ним без предварительного согласования все же не стоит.

– Это ничего не изменит, – проведя ладонью по лысой голове, сообщил Марго Самвел. – Слышишь, женщина? Пусть он говорит что хочет и кому хочет, я заберу свое. Есть право сильного, его никто не отменял.

– На все том же недавнем празднике Ровнин, насколько я помню, упоминал что-то в этой связи, – потер я лоб. – Какие-то события времен миллениума вспоминал, не очень приятные для вашего племени. Это относительно права сильного.

– Им нет дела до того, что происходит между нами, Чарушин, – клыки во рту Саркисяна явно увеличились. – Им чем нас меньше, тем лучше. Хоть вообще друг друга изведем, они только порадуются. И ты это знаешь лучше, чем кто-то из здесь присутствующих. Ты же с ними дружбу водишь.

– А еще есть Покон, который в этой стране и в этом городе соблюдают все, включая даже меня, по своей природе под него не попадающего, – и не подумал смущаться или пугаться я. – Вот и ты будь любезен поступать так же, если не хочешь оказаться в одиночку против всех вурдалачьих семей Москвы и области. Марго, конечно, не самая влиятельная и популярная среди них особа, но никто не хочет, чтобы установившийся порядок вещей изменился. Знаешь, как у нас говорят? Если ты плюнешь в коллектив, то он утрется, а если он плюнет в тебя, то ты утонешь. Я понятно объяснил?

– Предельно, – цыкнул клыком Саркисян и подал останавливающий знак двум своим собратьям, которые были готовы к тому, чтобы прыгнуть на нас.

– И еще, – миролюбиво продолжил я. – Как обещано – прими мои извинения за беспочвенные подозрения. Был неправ. Всей душой печалюсь.

И я отвесил хрестоматийный старославянский поклон, аж до хруста позвоночника и со взмахом рукой.