Текст книги ""Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Андрей Васильев

Соавторы: Мария Боталова,Рафаэль Дамиров,Элиан Тарс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 271 (всего у книги 351 страниц)

Агнеша прижалась к Рудому, обняв его за шею:

– Стреляй смерд, я все расскажу отцу, как ты мне угрожал!

– Если выживешь, – кривился в надменной улыбке Торин. – А может и тебя прихлопнуть заодно, – он повернулся к напарникам. – А, мужики? Что скажете?

– Не дури, Торин, – сказал один из них. – Аким с нас три шкуры спустит.

– Так он не узнает ничего, – Торин водил стволом в направлении Агнеши. – прикопаем ее в леске, а старосте скажем, что ничего не видели. Мало ли что беглые могли с ее дочкой сотворить. Но беглых мы убьем и головы ему привезем. И награду получим. Ну а за дочку уговора не было. Он нам не говорил, что она убёгла…

– Ну так-то да… – пробормотал напарник, – но неправильно это. Вернуть ее надобно…

– А как мы ее вернем после таких разговоров? – воскликнул Торин. – Она же все расскажет. И кирдык нам придет.

– А кто тебя за язык тянул, обезьяна бестолковая? – вмешался в разговор престарелый сварожич. – Теперь у нас выхода другого нет, как только кончать их всех, прости Господи… Что встал? Стреляй уже… Одним выстрелом свалишь и Агнешу и рыжего.

– Стойте! – вмешался молодой парень с пушком на подбородке.

Он единственный молчал до этого, лишь украдкой поглядывал на Агнешу. Он не мог оторвать от нее взгляда. Особенно сейчас, когда она была так близка. Раньше он лишь наблюдал ее издали. Дочка старосты не замечала неказистого юнца. А он знал о ней все. Знал, когда он с подругами купаться ходит, когда обедает, когда спать ложиться. Вот уже месяц он ходил за ней, словно тень, вызывая насмешки односельчан. Но Агнеша об этом даже не знала. А теперь она может умереть. Нет. Он этого не допустит.

– Я не дам убить Агнешу, – парень направил ружье на Торина.

– Ты что, Квелый⁈ – тот вытаращился на него удивленными глазами. – Белены объелся? А ну убери ружье!

– Не уберу, – процедил парень. – Агнеша вернется вместе с нами в поселение…

– Не дури, парень, – уже миролюбиво пробормотал Торин. – Бабы не стоят того, чтобы рисковать. Нельзя теперь нам ее отпускать. Аким нас на ленточки порежет и свиньям скормит.

– Меня не скормит, – упрямо проговорил Квелый. – А вас может…

Бах! – за спиной Квелого прогремел выстрел, и тот упал с развороченным затылком.

Его голова вобрала порцию картечи сзади почти в упор. Старый сварожич пристрелил его.

– Тьфу, ты! – плюнул он. – Теперь пацана пришлось угробить. – А все из-за тебя, Торин! Болтаешь, как баба базарная, давно бы уже пострелял их и дело с концом. А теперь придется говорить, что Квелого мертвецы задрали. Жалко парня, мы с его отцом друзья вообще-то были. Пока он дорогу Акиму не перешел. Царствие ему небесное…

– А что я? – оправдывался Торин. – У меня в ружье одни патрон заряжен. На всех не хватит. Вот с вами и хотел согласовать.

– Хорош трындеть, – старик-сварожич переломил ружье и, вытащив гильзу, вставил новый патрон. – Стреляй уже.

– Прости Агнеша, – процедил Торин, подняв на нее ствол. – Но за свадебку мою всем придется ответить. А невестушку свою бывшую я не сразу убью. Пусть вначале долг брачный исполнит.

Агнеша зажмурилась и прижалась к Рудому. Рыжий попытался закрыть ее собой, но девушка не давала увести себя за спину. Гектор и Энн застыли от ужаса под прицелами ружей.

Палец Торина плавно потянул спусковой крючок.

Глава 16

Это мгновение показалось вечностью. Торин наслаждался и упивался своей властью над пленниками. Он медленно тянул спусковой крючок ружья. Как вдруг вдалеке послышался рев мотора. Торин опустил ружье и с удивлением уставился вдаль:

– Кого там нелегкая несет? – пробормотал он щуря, поросячьи глазки.

– Скорее! – крикнул старик-сварожич. – Уберите труп Квелого. Там машина какая-то едет, она одна, вроде. Обождем пока проедет, тогда их прикончим… Мало ли кто там…

– А вы молчите, – пригрозил Торин пленникам. – Полезайте в телегу и сидите тихо. Если что, пальну без предупреждения.

Гектор, Энн, Рудый и Агнеша разместились в своей телеге под прицелами ружей.

– Если там лохи, – кивнул Торин на приближающийся автомобиль. – может, тоже их вальнем? Заберем машину.

– На кой черт нам машина, если бензина у нас нету! – проворчал старик.

– Ну может, у них еще есть, чем поживиться…

– Видно будет, – буркнул старый сварожич. – ствол убери за спину. Не отсвечивай ружьем.

Машина неслась, как гоночный болид. Теперь было видно, что это огромный, похожий на крокодила черный глянцевый седан с мощным движком. Машина пронеслась мимо стоящих на шоссе телег, чуть замедлилась и резко затормозила. Седан с визгом развернулся, поливая все вокруг клубами белого дыма от визжащих об асфальт шин.

Седан встал чуть поодаль и рычал мотором, будто всматривался в странных путников. За тонированным стеклом внутри ничего не видно. Дверь распахнулась и из машины вылез верзила с дробовиком наперевес. Он стоял со стороны солнца. Из-за слепящего света пленники не могли хорошо его разглядеть. Лишь Энн прошептала:

– Почему его фигура кажется мне знакомой…

– Тебе показалось, дочка, – ответил Гектор, приложив руку козырьком ко лбу и пытаясь разглядеть громилу. – Такого здоровяка мы бы запомнили.

– Он что один? – прошипел Торин.

– Похоже на то, – закивал старик-сварожич. – Иди проверь, что ему надо, а мы за пленными приглядим.

Торин поднял одну руку вверх в знак приветствия и мирных намерений, и пошел вперед. Ружье он держал в другой руке стволом вниз.

– Нам не нужны неприятности, – лыбился Торин, подходя все ближе и ближе к незнакомцу.

Тот стоял, как изваяние и спокойно на него смотрел. Руки Торина вспотели, сердце громко стучало. Казалось, его слышат даже окружающие. Шаг, еще шаг. «Ну ничего…» думал Торин. «Подойду ближе и пальну ему в живот. Картечь порвет кишки, и он больше ничего не сможет сделать. А сейчас стрелять рано. Если не попаду или зацеплю только, то в ответку прилететь может. Вон у него какой дробовик добрый, многозарядный, не то что у нас ижевская рухлядь».

– Ты меня слышишь? – Повторил Торин. – Эй?

– Слышу, – ответил незнакомец глухим хриплым голосом. – Отпустите пленников, и можете проваливать.

– Что?.. – Торин даже остановился от такой наглости.

– Что слышал. Отпусти Гектора, девку и Рудого, а ту рыжую можешь оставить себе.

– Постой… – Торин приготовился стрелять, но всем своим видом показывал, что просто намерен вести переговоры (ближе подходить нельзя: незнакомец явно понял его намерения и держит его, как бы невзначай, на мушке). – Это наши дела, прошу не влезай, иди своей…

Бах! – пуля влетела в открытый рот Торина и вышла с обратной стороны, разворотив затылок.

– Черт! – заорал старик-сварожич напарнику, падая на землю и прицеливаясь. – Стреляй в него!

Бах! Бах! – прогремели два выстрела со стороны староверов. Однозарядные ружья замолчали. Сварожичи спешно их переломили, пытаясь перезарядить.

Бах! – пуля из дробовика верзилы попала в старика. Тот заверещал и покатился по земле, отбросив ружье. Бах! – вторая пуля ударила рядом с лежащим последним сварожичем, и выбила искры из асфальта. Старовер не успел перезарядиться, отбросил ружье и забился под телегу. Но там его уже ждал Рудый. Хрясь! И Стилет пробил его шею. С всхлипом вышел из плоти и вновь вонзился, но уже более прицельно – в висок. Сварожич уткнулся окровавленной мордой в асфальт и затих.

– Ну что, недомерки! – воскликнул верзила, приблизившись к беглецам. – Скучали по папочке⁈

– Юрген⁈ – вскрикнула Энн. – Это ты⁈

Девушка бросилась к нему навстречу и повисла на шее:

– Ты жив? Ты нас спас! Спасибо! Но как ты выжил?

Верзила поморщился и снял с шеи девушку.

– Меня зовут не Юрген, а Калиб… Я брат этого никчемного неудачника Юргена.

– Калиб? – растерянно пробормотала Энн. – Так ты что же… На самом деле существуешь?..

– Я все объясню… – вмешался Рудый. – Извини, старина Калиб, но мне с моим друзьями надо кое-что обсудить. Ты не против, если мы отойдем в сторонку?

– Конечно, брат! – радостно кивнул верзила. – Ты тогда меня спас. За мной был должок.

Рудый отвел в сторону ошарашенных Гектора и Энн и прошептал:

– Не смог я тогда убить Юргена, отпустил я его.

– А зачем нам соврал, – прошипел Гектор. – сказал что убил его?

– Я такого не говорил, – замотал головой Рудый. – Я сказал, что он больше нас не побеспокоит. Когда я собирался его пристрелить, Юрген вдруг неожиданно вновь «обратился» в Калиба. Мы с ним поговорили. Он оказался нормальным мужиком. Он дал мне слово, что не побеспокоит нас, а взамен за это, я его отпущу.

– Ты договорился с шизофреником? – дивился Гектор. – Как?

– Не с шизофреником, а с одной его из личностей. И как видишь, не зря. Калиб не только нам не отомстил, но и спас нас сегодня.

– Я рада, что Юрген жив, – прошептала Энн, в ее глазах мелькнула нескрываемая радость.

Она посмотрела на Рудого щенячьими глазками и добавила:

– Какая я была дура, что ругала тебя.

– Ну слава богу, что все хорошо, – с облегчением выдохнул Гектор. – Признаю, что был не прав, когда голосовал за смерть Юргена. В этом мире уже не знаешь, что от кого ожидать… Ошибся я.

– А теперь он всегда будет считать себя Калибом? – спросила Энн.

– Без таблеток, – пожал плечами Рудый, – скорее всего да. Но вы не обращайте внимание. Делайте вид, что реально считаете его Калибом. Когда я с ним разговаривал, он вел себя, как нормальный человек. Ну просто особенность у него такая, может принимать оболочку разных личностей. Ничего с этим не поделаешь…

– Да по мне хоть чертом пущай будет, – тряхнул бородой Гектор. – Лишь бы нас не трогал…

– Я думаю, он еще нам даже пригодится, – улыбнулся Рудый. – Друзей у него нет, а брата он «найти не может». Получается, мы для него теперь самые близкие люди на всем белом свете…

– Ты точно уверен, что он для нас не опасен? – Гектор задумчиво почесал макушку. – Смотри, как он ловко сварожичей уложил. Будто стрелок ворошиловский.

– Если будет опасен – я лично его ликвидирую, – Рудый помахал перед лицом старика стилетом. Обещаю…

– Не надо его ликвидировать, – встрепенулась Энн. – Опять вы за свое… Он нам жизнь спас!

– Да не кипишуй, ты! – улыбнулся Рудый. – Это я так сказал, чтобы старый успокоился, а ты контору спалила.

– А я, значит, такой кровожадный самый среди вас, – скривился Гектор. – Только и хочу бедного Юргена убить. О вас же, дурни, беспокоюсь. Я не хочу вас пережить. Неправильно это.

– Не волнуйся, – подмигнул Рудый. – Не переживешь…

– Эй⁈ – крикнул верзила. – Скоро вы там? Ехать пора… Чует моя задница, что не одни эти крестьяне были. Где-то еще подобные рыскают.

– Мы идем! – крикнула Энн. – Как ты нас нашел?

– А я вас и не искал… Я брата искал. Потерялся где-то, остолоп. Ехал себе потихоньку, а тут смотрю, вы на дороге стоите, а морды бородатые вам стволами тычут. Ну я и остановился. За мной должок был перед Рудым. Я тогда оказался привязанным к березе, не помню как это произошло, но он меня спас. Путы перерезал и показал в какой стороне город. Эту малышку я там нашел, – Калиб ткнул пальцем на четырехлитровый седан. – А в багажнике ствол был. Помповик с мешочком патронов. Стрелять я умею, нас отец в детстве на полигон с братом постоянно таскал. Мы там по тарелочкам палили. Помнят руки еще. Юргену это занятие не особо нравилось, а меня хлебом не корми, дай только пострелять. А это что за дама с вами?

Калиб уставился на Агнешу, расплывшись в учтивой улыбке:

– Красивая девка…

– Это Агнеша, – нахохлившись, ответил Рудый, – Ты на нее слюни-то не пускай, она моя невеста, была…

– Что значит была? – удивился Калиб. – Разошлись что ли?

– Да мы и не сходились, – пожал плечами Рудый. – Долгая история. Садись за руль, погнали уже.

Рудый и Гектор обшарили трупы, вражескую телегу и собрали трофейное оружие. Разжиться удалось четырьмя одностволками двенадцатого калибра, небольшим запасом патронов (чуть больше пяти десятков), деревенским хлебом и салом.

Рудый уселся на переднее сиденье, девушки и старик на заднее. Просторный кожаный салон оказался на удивление чистым. Внутри даже пахло освежителем. Машина явно хранилась в каком-нибудь в гараже.

– Классная тачка, – присвистнул Рудый.

– Ну что, – Калиб газанул на нейтралке, и мотор бодро рыкнул. – Куда едем?

– Не важно куда, – махнул рукой Рудый. – Лишь бы подальше от этих мест. За нами погоня, сектанты рыскают где-то рядом.

– Что же вы им сделали? – нахмурился Калиб. – На идола ихнего нагадили что ли?

– Хуже, – поморщился Гектор. – Мы их главного обидели и ослушались. И два свадебных обряда сорвали.

– Так может вернемся и прибьем их главного? – Калиб хлопнул по рулю огромной ладонью. – И не надо будет бегать! Надерем уродам задницы!

– Опасно это, – возразил Гектор. – К тому же с нами его дочь.

– О как все запутано! – Калиб надавил на газ, и машина рванула вперед.

* * *

В обед Кира пришла за мной и отвела в тюремную столовую. Помещение оказалось просторным и на удивление светлым. Окна были обычных размеров, но перечеркнуты толстенными прутьями решеток. Столы наполовину пустые – затворников собралось не больше семидесяти человек. Остальные, наверное, на боевом дежурстве или на вылазках.

Я набрал положенную себе пайку на пластиковый поднос и сел за дальний столик в углу спиной к стене, чтобы беспрепятственно обозревать помещение. Вот в столовку зашел Вульф в сопровождении толстяка Шона. Они сели за командирский стол рядом с такими же мордоворотами. О чем-то оживленно разговаривали. Шон изредка на меня поглядывал, словно речь шла обо мне.

В столовую протиснулся Рябой. Он хотел было присоединиться ко мне, но я взглядом показал, чтобы проваливал. Все и так знают, что я из бывших апостолов. Не стоит нам кучковаться у всех на виду.

Рябой еле заметно пожал плечами и подсел к каким-то работягам в замасленных спецовках.

Я погрузил ложку в суп и попробовал похлебку. Суп из тушенки показался божественным. Я не заметил, как за минуту опустошил тарелку и придвинул к себе второе блюдо. Да, здесь, как в настоящей столовке было первое и второе… На второе правда отварные макароны без мяса и прочих котлет. Но все же…

– Не возражаешь, если я присяду? – я так увлекся едой, что не заметил подошедшего.

Я поднял голову, передо мной стояла Кира с подносом. Седые волосы она аккуратно убрала в пучок. Сколько ей интересно лет? А не такая она уж и старая, как показалась на первый взгляд. Ей бы патлы покрасить, и десяток лет точно можно сминусовать.

– Конечно, садись, – кивнул я.

– Как тебе наша еда? – поинтересовалась Кира, усаживаясь.

– Сто лет так вкусно не ел. Пока скитался вообще ничего не жрал.

– У меня хорошая новость, – Кира хитро прищурилась. – Вульф согласился назначить меня твоим куратором.

– Куратором? – я непонимающе завис с ложкой в руке.

– У каждого новенького, кто не прошел испытание, есть куратор. Он за него отвечает, помогает адаптироваться и информирует о всех решениях общины, касающихся его.

– Оу, ну круто. Другого куратора я бы и не хотел. Я здесь больше никого не знаю. Разве что вон того замызганного оборвыша с лицом, как наждачная бумага, – я кивнул на Рябого. – Не помню как его зовут, но точно знаю, что он тоже служил в апостолах.

– Да, – кивнула Кира. – Его мы нашли раненным, и теперь он стал затворником.

– Вот как? – я сделал нарочно удивленное лицо. – Значит, и у меня тоже есть шанс стать одним из вас.

– Шанс есть у каждого.

– Будем стараться, – улыбнулся я, а про себя подумал «Как же меня коробит от всей этой херни, я – основатель самого могучего клана на Урале должен еще заслужить, чтобы меня приняли в общину каких-то недоносков. Эх бля… Все… я спокоен… Глубокий вдох… выдох…»

– После обеда будут распределять новичков на хозяйственные работы, – сказала Кира. – Ты должен будешь прийти на плац в главном дворике. Там тебе скажут, чем будешь заниматься.

– Ок, работы я не боюсь, – кивнул я, а сам еле сдержался, чтобы не добавить в слух «Особенно, если эта работа связана с войной и убийствами».

Но фразу вовремя заглушил, отправив в рот очередную порцию дымящихся макарон на алюминиевой вилке.

– Отлично, – улыбнулась Кира. – Постарайся проявить себя в добросовестном труде. Я, как куратор в этом заинтересована. Да и тебе будет проще тогда стать одним из нас.

После сытного обеда (хотя наверное зря я так натрескался – сразу нельзя после голодовки) Кира показала мне, где находится плац.

Плац, конечно, громко сказано. Это была площадка размером чуть больше баскетбольной, вымощенная брусчаткой и расчерченная для построения рядов заключенных.

Кроме меня новеньких оказалось еще двое. Потертого вида женщина среднего возраста и два неприметных мужичка, больше напоминавших собирателей, которые служили у меня в клане добытчиками ресурсов – такие же худые, с измученными лицами. Может они и есть из бывших собирателей, кто знает. Главное, чтобы меня не опознали. Но не должны… На людях я всегда показывался в балахоне с капюшоном и марал лицо эпичным гримом. Теперь во мне трудно узнать того пафосного жреца.

К нам подошел толстяк Шон. Его жиденькая бороденка на широком лице трепыхалась от легкого ветерка. Бог наградил его мощью и силой, а бороды не дал. Наверное, у него предки кто-то из азиатов. Глаза тоже маленько раскосые.

Шон отправил троицу, что стояла рядом со мной на работы в прачечную. Оказывается, тут можно было сдавать рабочую одежду в стирку. Я пока робы не заслужил и был в своем потасканном спортивном костюме, в котором еще сбежал из лагеря апостолов. Плащ с капюшоном, что был еще плюсом на мне сверху, я предусмотрительно потерял. Уж сильно я был похож в нем на злодея Велиара. А так обычный крепкий мужик с бритой головой. Правда отрастать волосы уже начали, да и хрен с ними. Бритвы все равно нет и не предвидится в ближайшее время.

– Ну а ты, – толстяк с неприязнью буравил меня въедливыми глазками, – говорят, с оружием умеешь обращаться.

– Умею, – кивнул я.

– Тогда пойдешь охранять копателей, они сегодня в лесу будут работать.

– Каких копателей? – не понял я.

– Увидишь, – скривился Шон и протянул мне топор. – Вот твое оружие.

– Топор? Ты бл*ть серьезно? Если на нас стая нападет?

– Будь моя воля, апостол, я бы тебе и топора не доверил, – толстяк смачно плюнул. – Но Вульф приказал дать тебе работенку в соответствии с твоей прошлой квалификацией. Думал тебя сначала в копатели определить, но ты ж инвалид у нас оказывается. Значит, будешь в охране служить. А огнестрел ты пока не заработал. И вряд ли заработаешь. Я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось. Такие, как ты убили моих родителей за мешок муки. Хвала богам, нашлись герои, и надрали вам задницы. Я сам сколько раз предлагал Вульфу расхреначить ваше поселение. Но он слишком заботился о своих людях и не хотел ни кем рисковать. А я теперь всю жизнь буду жалеть, что не убил ни одного из вас. Но, может, удача еще мне улыбнется…

Я сжал топор. Так вдруг захотелось раскроить черепушку этому ублюдку. Шон понял мои намерения и процедил, держа руку в кармане:

– Ну что, апостол, попробуй ударь… Здесь никого нет. Только ты и я.

Глава 17

Я двинулся навстречу толстяку, сжимая в руке топор. Мельком оглядел местность. Вокруг, вроде никого, но сюда выходят окна тюрьмы и вдалеке копошатся рубщики дров. Можно, конечно, прикончить этого урода, но среди затворников наверняка найдутся те, кто свяжет труп с рассеченной башкой с моим появлением. Слишком многие видели меня уже на плацу. Кира и эти трое новеньких, как минимум.

Обмозговав все за долю секунды, я принял решение, которое совсем было не по душе.

– Прости, Шон, что мои бывшие сотоварищи убили твою семью, – я с трудом изобразил на лице миролюбивую мину, борясь с тем, чтобы меня не перекосило от злости. – Но я не причем. Я не убивал людей, я служил охранником на воротах. Моей задачей было отстреливать оживших. Я не одобрял методов сатанистов. Просто хотел выжить.

Толстяк фыркнул и вытащил руку из кармана, в его ладони был зажат пистолет ТТ. Вот, блин, как хорошо, что я сдержался. Все это время он держал меня на мушке и мог прострелить через карман.

– Узнаешь? – Шон повертел пистолетом перед моим лицом. – Это твой ТТ-шник. Теперь он мой. Хороший ствол, ухоженный. Думаешь я тебе поверил? Живи пока, повезло тебе сегодня. Я топор тебе вручил, а ты трусом оказался…

Вот, сучонок! Оказывается, он меня специально провоцировал, и даже топор вручил, чтобы я кинулся на него. Пришил бы, а потом выдал за самооборону. Мол, апостол кинулся на него с топором. И наверняка еще бы свидетелей нашел…

– Я не трус, – сказал я. – И нам нечего с тобой делить. Эта община теперь мой дом. Я просто хочу выжить.

А про себя добавил: и конечно же убить тебя. Ну ничего… Обычно мои враги не живут долго. Есть, правда, одно исключение, Кречетом зовется. Но он был моим другом, поэтому я его сразу не пришил. А теперь об этом жалею… Хотя и не так сильно, как раньше. Сейчас уже все больше становится все равно.

* * *

Я стоял в тени раскидистой сосны и наблюдал, как копатели роют яму. Оказывается, копателями затворники называли членов общины, задействованных на рытье ловчих ям. Эти ямы, глубиной около трех метров, усеяли окрестности вокруг территории тюрьмы. Их даже не надо было маскировать и накрывать чем-то. Тупые зомби падали туда ночью пачками. Они не удосуживались их обходить и сваливались вниз прямо друг на друга, ломая гнилые хребты и кости. Каждое утро отряд копателей обходил ямы и добивал мертвецов пожарными баграми.

Таким способом затворники постоянно снижали численность праздно шатающихся в окрестностях их поселения мертвецов. Лесорубам, сборщикам трав (чайных и лечебных), охотникам и прочим вспомогательным промысловикам это значительно облегчало жизнь. И поселение было защищено от неожиданного наплыва огромной стаи. Если скопище зомби приближалось к тюрьме, часть из них непременно угождало в ямы. Сеть ям служила своеобразным защитным буфером и сдерживало мертвецов.

Под моей охраной оказалось три копателя. Сухонькие верткие мужички ловко орудовали лопатами. В случае чего они и сами могли раскроить зомбакам бошки своими инструментами. Но на стреме все-таки должен кто-то быть. Так у затворников заведено. И этим кто-то был я с топором. В случае опасности я первым должен был броситься на защиту копателей.

Хотя, кто еще кого защищать будет. Вон у них какие длинные и острые лопаты. А у меня топор хорош только на ближней дистанции. А если мертвецов несколько будет? Опасно стаю близко к себе подпускать. Может, тоже лопату попросить у бригадира? Но он уже смылся. Наверное другие «артели» проверять пошел…

Звон лопат о камни слышно в лесу хорошо, и вскоре на шум приковылял мертвец в рваном почерневшем платье. Когда-то это была женщина. Сейчас она угадывалась только по лохмотьям и высохшей, чуть выступающей груди. Зомби, завидев людей, ускорил шаг, вытянул вперед гнилые руки и зашипел.

– Осторожно! – крикнул я. – У нас гости!

Но копатели смерили зомбака беглыми взглядам и, как ни в чем не бывало продолжили рыться в земле.

– Ты ж охрана, ты и разберись, – бросил один из них с седой щетиной и со шрамом на пол щеки.

Встреча с ожившими для них уже превратилась в обыденность. Одиночных зомби они вообще не опасались. Я почему-то считал, что если человек не боец и не солдат, то при виде приближающегося мертвеца, он должен орать и истерично бить его чем ни попадя. Лопатой например. А тут ноль эмоций. Будто к нам пришел не зомбак, а доставщик пиццы. Хотя нет, на доставщика бы они среагировали более бурно. Эх… Пиццы охота.

Клац! – зомби щелкнул челюстями, уже мысленно пожирая меня. Он был уже метрах в двух. Я широко замахнулся и с шагом вперед заглубил лезвие топора в макушку зомби по самую рукоять. Голова лопнула и развалилась на две части, высыпав свое содержимое прямо мне под ноги. Ошметки мозга и гнилая жижа разлетелись по сторонам.

– Твою мать! – выругался я и, сморщившись от брезгливости, отпрыгнул назад.

Зомби грохнулся на землю, обдав мои ноги напоследок еще струей зловонной крови, что брызнула из того места, где когда-то была голова.

Я стоял по колено измазанный в вонючей жиже. Копатели расхохотались, а тот, что со шрамом сказал:

– Ты что так лупишь? Это же топор. Если гниль в ранку или царапину попадет, превратишься в такого же. И придется нам тебя лопатами добить. Не слишком сильно надо. Тюк и все. Главное до мозга достать, а крошить черепушку в дребезги ни к чему. Вирус можно подцепить, да и одежду испортишь.

– Первый раз мертвеца топором убиваю, – пожал плечами я. – Все как-то пулей предпочитал.

– А ты привыкай к топору, патронов на всех не напасешься. Мы ямы вблизи поселения роем, нам в охрану только таких, как ты с топорами дают. Здесь не так много мертвецов, чтобы ружья охране выдавать, да и наши близко если что. Если пулей хочешь бить, просись в отряд, что на вылазки ходит и ресурсы собирает по заброшенным поселениям. Вакансия там всяко есть, потому что текучка там, не живут они долго…

– Спасибо за совет, – процедил я. – Как-нибудь сам разберусь.

Мой первый рабочий день тянулся мерзко и долго. Запах мертвечины бесил до тошнотиков. И штаны теперь придется выбросить…

* * *

До утра нас с Лилией заперли в одной из комнат бункера, больше напоминавшей камеру: бетонные стены, покрытые волнистой штукатуркой советских времен, железная с облупившейся краской дверь с проплешинами ржавчины. Окон естественно нет. Но есть стол, прикрученный к полу и две панцирные кровати со скрипучей сеткой, застеленные пожелтевшими ватными матрацами. Не пять звезд, но лучше, чем спать на полу или на земле. Наверное, это у них что-то вроде изолятора. Сами жнецы (так называли себя члены клана Барона) живут в условиях получше, видел я мельком их жилые отсеки. Там даже постельное белье есть и диваны. Не такие, как у Барона, но все же.

Не успели мы «обжиться», как замочная скважина заскрежетала от поворота ключа. Дверь распахнулась, и на пороге в сопровождении двух автоматчиков появилась пухлая тетка с короткими ножками, в когда-то белом, а теперь с серыми разводами, фартуке. В руках она держала поднос с двумя металлическим тарелками и краюхой серого хлеба. Повариха поставила поднос на стол и улыбнулась:

– Поешьте, пожалуйста. Это я готовила.

Толстушка посмотрела на Лилию и улыбка с ее лица исчезла. Она, будто бы увидела привидение. Спешно забрала поднос и, не сводя с нас то ли удивленного, то ли испуганного взгляда, скрылась в коридоре. Дверь захлопнулось, скрежетнув закрывающимся замком.

Дымящийся суп, наполнил «камеру» ароматом мяса. И черт побери, судя по запаху, это была не тушенка, а настоящее мясо. Мы с Лилией схватились за алюминиевые ложки.

– Подожди, – сказал я. – Давай я первый попробую, может, там отрава.

– Если бы они хотели нас убить, – помотала головой Лилия, – то не заморачивались бы так с супом и поварихой. Пуля в лоб куда проще и надежнее.

– Ты права, – кивнул я и накинулся на свою тарелку. – Черт, как же вкусно!

– Просто ты отвык от нормальной еды, – улыбнулась Лилия. – И от свежего мяса.

– Это да… Интересно, где они его берут? Похоже на дичь. Среди кислотников, что работают на них, наверное есть охотники. Почему толстуха на тебя так посмотрела? Вроде тетка добрая румяная, а как тебя увидела, в лице поменялась.

– Не знаю, – пожала плечами Лилия, не отрываясь от похлебки. – Я думала мне показалось, а ты тоже заметил.

– Завтра утром я уйду на поиски несуществующей лабы. Скорее всего, тебя оставят в этих «апартаментах». Держись… Я постараюсь вернуться с подмогой. Ведь вакцины у нас нет.

– Я больше беспокоюсь за Аиду и Локи. Они заперты в квартире.

– Я попробую завтра их вытащить, но если не получится, то Локи сам сообразит, как выбраться. Он умный. Выдавит стекло или разгрызет раму. Такой пес не пропадет. Главное, чтобы они с Аидой вместе держались. Не хочу их совсем потерять…

– Какой у тебя план?

– Я убью отряд, который Барон отправит вместе со мной и вернусь за Аидой и Локи. На это понадобится, возможно, не один день. А потом буду думать, как вытащить тебя…

– Как ты сможешь ликвидировать целый отряд, да еще и без оружия? – нахмурилась Лилия.

– Пока не знаю… Но что-нибудь придумаю. Может, по пути их сожрут зомби, а я им просто не буду мешать. Знаю я в Темногорске места, где их кишит. Поведу туда жнецов.

– Я хочу тебя попросить… Если будет возможность, ты можешь сделать для меня кое-что?

– Да, конечно…

– В Темногорске на северной окраине города есть небольшая церквушка. Ее легко найти, она одна там. Внутри лежит тело моего мужа… Похорони его, пожалуйста…

– Его звали Доктор, – кивнул я. – Я знаю. Мы когда вас искали видели его. Полковник распорядился его закопать. Все нормально… Я лично рыл могилу.

– Слава богу, – Лилия с облегчением выдохнула, – все эти месяцы меня мучила мысль, что я бросила его там, и его тело терзают мертвецы…

* * *

Утром нас разбудил лязг двери. Без окон и солнечного света, правда, трудно было понять, что утро уже наступило, но внутренние часы подсказывали, что пора просыпаться.

В камеру вошла вчерашняя повариха. Похоже, что Барон заинтересовался нашим предложением: держит нас как пленников, но кормит, как своих гостей. Вчерашняя тетка принесла поднос с завтраком: железный потускневший чайник и миску с бутербродами из масла и хлеба. Неплохо жнецы устроились – масло откуда-то взялось. И хлеб явно свежий, значит, пекарня у них своя. Хотя, укусив бутер, я понял, что это не масло, а маргарин долгого хранения. Но в условиях апокалипсиса и это казалось божественным угощением.

Толстушка не с водила глаз с Лилии. Она поставила поднос на стол, чуть замешкалась и не сразу ушла, а тихо прошептала, обращаясь к ней:

– Это… Вы?

– Что? – не поняла Лилия.

Повариха наклонилась к уху Лилии и шепотом попыталась спросить:

– Это вы убили…

– Эй! – прервал ее грубый голос автоматчика. – Мария, давай быстрее, тебя на кухне ждут. С пленными нельзя болтать!

– Иду! – ответила пышка, натянув на холеное розовощекое лицо матрешки дежурную улыбку. – Уж и спросить нельзя! Хотела поинтересоваться – нравится ли им моя стряпня.

– Не видишь как уплетают? Конечно, нравится, – сказал автоматчик и захлопнул за Марией дверь.

– Вкусный хлеб, – кивнула Лилия заталкивая в рот сразу половину бутера.

– Эта повариха, – сказал я. – Она явно что-то про тебя знает. Кого-ты там убила?

– Я много, кого убила, – пожала плечами Лилия. – Не знаю, что она там хотела предъявить…

– Смотри, чтобы не отравила тебя, когда меня не будет. Проверяй еду – ешь сначала маленький кусочек, подожди немного, а потом все остальное.

– Думаешь, когда ты уйдешь, меня так же будут кормить? Может, Барон просто пред тобой показуху устроил. Ты же идешь за вакциной для него. А только выйдешь за порог, все может измениться.

– Надеюсь, что ты ошибаешься… Барон – бизнесмен, хоть и криминальный. Ему выгодно, чтобы с тобой ничего не случилось. По крайний мере, пока я не покажу его людям лабораторию.