Текст книги ""Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

Соавторы: Вадим Филоненко,Антон Федотов,Максимилиан Борисов,Андрей Третьяков,Сергей Котов,Иван Алексин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 283 (всего у книги 339 страниц)

11

Когда Повелитель Воды вернулся в гостиницу, его поджидал сюрприз: Темьян все еще находился в ошейнике, а Миссел выглядел крайне смущенным.

– Не поддается, зараза, – объяснил Проклятый. – Представляешь, намертво прирос к нему.

– Не представляю, – искренне ответил Эрхал. – Чтобы Высший да не справился с ошейником, запечатанным смертными!

– Сам попробуй, умник, – обозлился Миссел.

– Не буду. Если ты не смог, мне уж точно не под силу.

– И что? – вмешался обеспокоенный Темьян. – Мне так и таскать эту штуку на шее?

Высшие переглянулись и дружно вздохнули.

– Может, пожрем? А то живот от голода сводит, – предложил в своей обычной изысканной манере Миссел. – Заодно и поговорим.

– С удовольствием, – согласился Эрхал.

Есть решили здесь же, в гостинице, попросив отдельный кабинет. Когда стол был сервирован, и они остались одни, приступили к разговору.

Начал Повелитель Воды:

– Не надейтесь сразу получить ответы на все вопросы, но кое-что стало понятнее.

– Давай кое-что, – отозвался Миссел, намазывая свежеиспеченную булочку таким ароматным саворским маслом, что у Эрхала моментально потекли слюнки.

Не зря гостиница «Дары Небес» считалась лучшей в Малке – поставщик у хозяина явно был что надо.

Темьян в это время с аппетитом наворачивал пряный грибной суп, дуя на каждую ложку, прежде чем отправить в рот. «Значит, еще очень горячий», – решил Эрхал и отодвинул свою ложку в сторону.

– Так вот, – заговорил амечи. – Семь лет назад в Башне Живицы, которая находилась в Дапре, столице Кротаса, произошло невероятное событие. Некто прорубился сквозь их портал, неумело разворачивая пространство. Да что там – неумело! Просто раздирая его в клочья. В результате – мощнейший магический взрыв, уничтоживший полгорода. Ну, город со временем отстроили заново, но белых волшебников попросили покинуть Кротас и больше никогда там не появляться.

– «Попросили», – саркастически усмехнулся Миссел, приступая к супу.

– Да, попросили, – в тон ему отозвался Эрхал. – Очень мягко, но… под угрозой оружия.

– И кто же виновник взрыва? Установили?

– Дознаватели от магов Живицы поработали, конечно. Но фактов много собрать не удалось – живых свидетелей происшествия не осталось, а из Кротаса их выставили пинком под зад, не позволив толком исследовать место взрыва. Так что… В общем, списали все на неопытность ученика. Единственное, что удалось установить наверняка, это мир, из которого двигался на Ксантину взорвавший город недоучка…

Амечи замолчал.

– Эрхал, ты не мог бы обойтись без этих эффектных пауз? – раздраженно попросил Проклятый. – Ну и откуда же он шел?

– Он шел из твоего мира, Миссел.

– Что значит – из моего? Ты имеешь в виду Алайю?

– Да, – подтвердил Повелитель Воды и пояснил Темьяну: – Алайя – один из двух Изначальных миров. Родной мир дейвов.

– Этого не может быть, Эрхал! – воскликнул Миссел. – Во-первых, на Алайи нет белых башен, так что ни один из магов Живицы просто физически не мог туда попасть.

– А я и не говорю, что это был маг Живицы.

– Тогда вообще получается какая-то чушь. Выходит, с Алайи на Кстантину перемещался дейв. Но ни один из нас не мог устроить ничего подобного. Я говорю так вовсе не из стремления прикрыть свою расу. Подумай сам, Эрхал. Зачем дейву ломиться через портал Башни, когда он имеет врожденную способность перемещаться из мира в мир безо всяких порталов? А если вдруг ему пришла в голову блажь все-таки использовать Башню, то он сумел бы сделать это тихо-мирно, не уничтожая полгорода!

– Ты прав, Миссел, потому не горячись. Факт – перемещался не дейв. Но также и факт, что перемещение происходило из вашего родного мира. Из Алайи.

– Но ты же понимаешь, что такое невозможно. Из Алайи и не дейв!

– Понимаю, но с фактами не поспоришь. – Повелитель Воды пожал плечами и весь отдался обеду. До чего же вкусно!

А Миссел, напротив, совершенно утратил аппетит. Позабыв про еду, он мрачно рисовал черенком ложки одному ему видимый узор на скатерти.

– А еще что-нибудь ты узнал? – спросил Темьян. Он доел первое и откинулся на спинку стула в ожидании перемены блюд.

Миссел оставил свою ложку в покое и тоже посмотрел на амечи.

– Может, после обеда? – предложил Эрхал. – А то Миссел от расстройства останется голодным.

Возражений не последовало. Все трое доели суп, затем в молчании подождали, пока миловидные служанки подадут жаркое и вино. Запеченные куропатки с черносливом оказались выше всяких похвал и заставили на время забыть о гнетущих проблемах. И только когда подали вино и сладкое, а пустые тарелки покинули стол, Миссел вернулся к прерванному разговору:

– Рассказывай дальше, Эрхал. Что еще ты узнал в Башне Жизни?

– Главное я вам рассказал. Осталась мелочь и мои рассуждения.

Миссел, продолжая хмуриться, залпом осушил бокал вина и с громким стуком поставил его на стол. Темьян, напротив, пил медленно, макая сладкое печенье в горячее пряное вино.

– Нам интересно и то и другое, – сказал оборотень.

Эрхал вдруг подумал, что с каждым днем Темьян становится ему все более симпатичен. Неунывающий, неутомимый, дружелюбный и всегда в хорошем настроении. Он обладает удивительным качеством – умеет наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях, будь то вкусное вино с печеньем или восхитительный закат с заревом в полнеба. Качество наиредчайшее, зачастую недоступное ни Богам, ни Проклятым, несмотря на все их неограниченные возможности…

– Эрхал, не томи, – поторопил Миссел.

– Вскоре после того взрыва в Кротасе произошел дворцовый переворот. На трон сел Бовенар Третий, представитель побочной вырождающейся ветви царствующего дома. Он – официальный основатель веры Темных Небес и наш с вами Злой Гений. Бовенар – уроженец Ксантины, но…

– Уж больно совпала попытка перемещения Неизвестного с возникновением Черного Чародея, завладевшего царской короной, – договорил за Эрхала Миссел. – И именно дейвы умеют мастерски менять свою внешность.

– Да, нашей расе, расе амечи, такое не под силу.

– Что же получается? – спросил Темьян.

– То, что Черный Чародей – дейв, и либо он и этот Бовенар – одно и то же лицо, либо король Кротаса – пешка в руках чародея-дейва, – вздохнул Миссел.

– Черный Чародей не дейв, – возразил Эрхал. – Он просто имеет к вашей расе непосредственное отношение. Насколько я знаю, Миссел, ваши… э… скажем так, жены и мужья зачастую из других рас? Рас простых смертных?

– Точно. Впрочем, как и у вас, у амечи. И дети от такой связи рождаются не Высшими, а смертными и не обладают силой и могуществом родителей. Но женам и мужьям из числа смертных не разрешено бывать на Алайе. Как и детям-полукровкам. Насколько я знаю, у вас те же правила?

Эрхал кивнул. Родной мир амечи – только для самих амечи. Посторонним категорически запрещено посещать его. Причем посторонними считаются все, кроме амечи. И исключений ни для кого нет. Ни для слуг, ни для детей или любовников из других рас. Это прописано в Законе. За нарушение – смерть. Поэтому большинство амечи предпочитает жить в других мирах. На Лакии, например…

У Проклятых такие же правила. Их родной мир Алайя – исключительно для дейвов.

Миссел помолчал, тяжело глядя Эрхалу в глаза. Затем сказал:

– С Алайи мог перемещаться только дейв, но он не стал бы разрушать город – его перемещения никто и не заметил бы.

– А если кто-то из дейвов украдкой протащил смертного на Алайю? – предположил Повелитель Воды.

– Значит, он нарушил Закон, – пожал плечами Миссел. – Но ты знаешь, что Закон нарушить невозможно – наказание мгновенно и неотвратимо. Тебе же известно, что все дейвы связаны клятвой крови?

– Как и амечи, – кивнул Повелитель Воды и пояснил Темьяну: – По достижении совершеннолетия, каждый Высший клянется соблюдать Закон, а если нарушит клятву, его кровь мгновенно превратится в яд.

Воцарилась неловкая пауза.

– Миссел, ты вроде говорил, что до тебя на Ксантине уже побывали двое Проклятых. Что им удалось узнать? – нарушил молчание Темьян.

– Абсолютно ничего. Когда наши здешние… хм… приверженцы сообщили, что в Кротасе разрушают Храмы Богов, мы прислали сюда одного из Проклятых. Инкогнито, разумеется. Он пошел к этому самому королю Бовенару и бесследно исчез, так и не отправив ни единого донесения.

– Что значит, исчез? – не понял Эрхал. – Разве дейв может «бесследно исчезнуть»?

– Как оказалось, может, – скорчил кислую гримасу Миссел. – Куда он подевался, до сих пор загадка. Его нет ни среди живых, ни среди мертвых. Установили только, что мир Ксантины он покинул. Дальше след обрывается.

– Интересно… – протянул амечи. – И что вы предприняли дальше?

– Мы послали в Кротас к Бовенару еще одного Проклятого. Но и он исчез без следа. Неизвестно даже, успел ли наш разведчик прибыть на Ксантину или сгинул где-то по дороге.

– Ну, и дела… – Темьян озадаченно почесал белобрысую макушку.

– Вот тогда мы уже забеспокоились всерьез, – продолжал Миссел. – Наш правитель Хран нанес визит Верховному Богу Ювису. Рассказал, мол на Ксантине творится что-то непонятное.

– И что Верховный Бог? – спросил Темьян.

– Ответил, мол, все под контролем, беспокоиться нечего. И в грубой форме предложил не лезть в дела миров, которые находятся под властью амечи. Сказал, что если еще хоть один Проклятый ступит ногой на Ксантину, это будет расценено, как нарушение Договора и объявление войны.

«Значит, Верховный Бог отшил Проклятых и тотчас забросил на Ксантину меня», – сделал вывод Эрхал.

– Кстати, Миссел, – спохватился он. – Получается, что дейвы наплевали на запрет Ювиса, если прислали сюда тебя?

– Меня никто не присылал. Наоборот. Наш правитель с уважением отнесся к решению Верховного Бога и запретил Проклятым продолжать дальнейшее расследование на Кстантине, – сухо отчеканил Миссел.

– Но ты же Проклятый. И ты здесь, – удивился Темьян.

– А Миссел, похоже, обожает играть не по правилам, – ухмыльнулся Эрхал. – Для него не существует запретов.

– Как и для тебя, «маг для особых поручений», – отозвался Проклятый. – Соблюдая правила, такое прозвище не заработать.

– Это верно. Так что по большому счету мы с тобой оба «маги-порученцы».

– И по чьему поручению Миссел сейчас находится на Кстантине? – не понял Темьян.

– По поручению собственного любопытства, – хохотнул Эрхал. – Или у тебя более веские причины?

Проклятый помрачнел. Повелитель Воды понял, что попал в точку. Похоже, Миссела на Ксантину привело нечто личное. Возможно, один из пропавших был его другом…

– А ваш правитель в курсе, что ты здесь? – на всякий случай уточнил Эрхал.

– Нет. Хотя, возможно, и догадывается, – честно признался Проклятый. – Я просил у него разрешения, но получил отказ.

– Значит, ты нарушил сразу два запрета: нашего Ювиса и вашего Храна, – констатировал Эрхал. – Если попадешься, тебе мало не покажется. Ювис, как минимум, потребует твою голову. И что самое забавное, Хран согласится, не колеблясь. Он лично снесет тебе башку и приподнесет ее на блюдечке Ювису, лишь бы только задобрить Богов и избежать войны.

– Это верно, – невозмутимо согласился Миссел. Кажется, такая перспектива его не очень беспокоила.

«А ведь мы с ним похожи! – промелькнула у Эрхала ошарашивающая мысль. – На его месте я поступил бы точно так же. Пренебрег запретами и, очертя голову, рванул бы на Ксантину…»

Повелитель Воды побарабанил пальцами по столу, пытаясь скрыть растерянность. Предложил:

– Подведем итог?

– Давайте попробуем, – кивнул Проклятый.

– Итак. Первое. Наш враг не дейв, но имеет к ним… к вам… какое-то отношение. Второе. Боги в данной ситуации ведут себя очень странно: в открытую в ситуацию не вмешиваются, но зачем-то все же прислали меня. И третье. Черный Чародей почему-то использует на подхвате обитателей Несуществующих миров: джигли, кабаёши и прочих, хотя мог бы нанять себе не менее сильных помощников и среди жителей Ксантины.

– И четвертое, – задумчиво добавил Миссел. – Черному для чего-то нужна кровь жертв. Если, конечно, жертвоприношения – его рук дело.

Темьян вздрогнул и промолчал, но мысль так отчетливо промелькнула у него в голове, что даже Эрхал, будучи Учеником, смог прочитать ее.

«Ему нужна особенная кровь!!!» – молча кричал урмак.

12

На следующий день Повелитель Воды наведался в Серую Башню, но архимага Засаринузу не застал. Один из посвященных сообщил, что мэтр отбыл в свое поместье, расположенное в какой-то глухомани у Проклятого на рогах, и в ближайшее время возвращаться не собирается.

Подумав, троица решила-таки отправиться в Кротас, полагая там найти ответы на свои вопросы.

Воспользовавшись помощью белых магов, они прошли через их Башни и оказались в небольшом беотийском городке под названием Калы-Валы на самой границе с Кротасом. Дальше предстояло добираться своим ходом.

Но сперва следовало «поговорить» с джигли. Для «разговора» выбрали лесок у местечка Лит-Корру. Как сообщил мэтр Оромаки, любой движущийся в Дапру с севера должен будет проехать по этому лесу, другого пути просто не существует, если, конечно, путешественник не предпочтет рисковать жизнью в Скользящих Степях или штурмовать неприступные скалы.

Место встречи с джигли было определено. Но поскольку, пройдя Башню, Эрхал, Темьян и Миссел сильно обогнали черных всадников, пришлось скоротать день в том самом приграничном городке со смешным названием Калы-Валы.

Борьба за веру почти не коснулась городка, хотя возле разрушенного Храма Богов торчало наспех сколоченное из бревен, убогое сооружение с черным флагом, перечеркнутым красным крестом. Других разрушений в городке не наблюдалось. Царил порядок и относительная чистота. Торговые лавки приветливо манили яркими вывесками, а у ремесленных мастерских по-прежнему сновал народ.

Похоже, когда приверженцы Темных Небес занялись городком, жители лишь понаблюдали за сменой власти, почесали в затылках и разошлись по своим, несомненно, более важным делам.

Как понял Эрхал, все население Калы-Валы делилось на две неравные группы: одна, побольше, занималась всеми видами контрабанды из соседнего Кротаса, а другая, поменьше, делала вид, что их ловит.

Конечно, даже в этом захудалом городишке имелась парочка аристократических семей, к одной из которых принадлежал королевский наместник, он же городничий. Вероятно, через него и шла львиная доля выгодного контрабандного промысла.

– Хорошие люди, эти калы-вальцы, – решил Миссел, с удовольствием покупая на деньги Темьяна целую шкатулку настоящих радопских сигар, разумеется, контрабандных. – Деловые люди, сосредоточенные. Не думающие о всяких глупостях вроде Темных Небес и Разноцветных Чародеев.

– Хорошие-то хорошие, но уж больно смотрят неприятно. Хищновато так смотрят, оценивающе. Половину из них Келвин с удовольствием зачислил бы к себе в банду, – высказал свою точку зрения Темьян, а Эрхал согласился с ними обоими.

На всякий случай они решили ночью держаться вместе, поэтому сняли одну комнату на троих на постоялом дворе, находившемся за городской чертой.

Вечерело. Проглотив наспех легкий ужин, состоящий из копченого мяса и козьего сыра, они стали устраиваться на ночлег. Снятая ими комната оказалась из разряда дешевых, поэтому вместо кроватей на полу лежали тюфяки, набитые соломой.

Теплый южный ветер играл со ставнями. Они едва заметно трепетали, будто крылья парящей в воздушном потоке птицы, издавая время от времени тихие посвистывающие звуки, которые неуловимо вплетались в пение цикад, доносящееся с расположенных неподалеку полей.

От тюфяка приятно пахло свежим сеном, и Эрхал подумал, что спать на нем – одно удовольствие. Вообще, в быту Повелитель Воды был очень неприхотлив. Он терпеть не мог носить драгоценные перстни, украшать свою одежду и оружие самоцветами. Ему было все равно, что надевать – полотно или шелк. Безразлично, на чем спать – на охапке сена или на пуховой перине; из чего пить – из глиняного кубка или из золотого. Все это было похвально для воина и мага, но предосудительно для Бога.

Эрхал не смог удержаться от горькой усмешки, подумав: «Все последние годы моей жизни крайне предосудительны для Бога. Оказалось, что я умею и хочу любить, терпеть не могу править и властвовать, и совершенно равнодушен к роскоши. А настоящему Богу неведома любовь. Основа его существования – власть над смертными, и роскошь ему нужна как воздух. Впрочем, все это относится и к Проклятым. Не знаю, как воспринимает наш дешевый быт Миссел, но, кажется, заснул он сразу, едва устроился на своем тюфяке».

Темьян лег последним – он ходил купаться к колодцу. Урмак загасил свечу, но долго ворочался и вздыхал в темноте, не засыпая. Видно, какая-то мысль не давала ему покоя. Повелитель Воды ждал. В своем углу мирно похрапывал Миссел. Наконец Темьян созрел:

– Эрхал, ты спишь?

– Нет. А что?

– Научи меня драться мечом.

Вон оно что! Амечи сладко потянулся.

– Ну, сам понимаешь, Темьян, за несколько дней такое невозможно. Нужны годы. Хотя… Я научу тебя основам дарианского метода ведения боя. Он прост до гениальности. Впрочем, некоторые считают его… мягко говоря, парадоксальным. Запомни несколько правил. В их верном понимании секрет успеха.

Эрхал помолчал, вслушиваясь в темноте в дыхание урмака – глубокое, но чуть замедленное, – тот был весь внимание.

– Итак, Темьян, первое и главное: «правило двух зон». Оно звучит так. Во время боя существуют только две зоны – ты и твой противник.

Темьян прерывисто вздохнул. Эрхал понимал его недоумение. Впервые услышав это правило, амечи и сам растерянно пожал плечами, полагая, что его разыгрывают.

– А… если противников двое или трое? – выдал урмак.

– Да хоть пятеро. Ты невнимательно слушал, Темьян. Во время боя существует только ДВЕ зоны. Ты – зона потенциального победителя. И твой противник – зона поражения. Конкретное количество врагов при этом не имеет значения.

Эрхал снова сделал паузу, понимая, что урмаку требуется переварить услышаное.

– Как-то странно… Трудно воспринимать себя и других людей зонами, – продолжал недоумевать Темьян.

– Именно зона. Область. Часть мира. Пойми, во время боя ты не человек. У тебя нет чувств, эмоций, злости или страха, жалости или сомнений. Ты не способен устать или погибнуть.

– Не способен?..

– Да. В эти минуты ты ожившее оружие. Мыслящее и смертоносное. Ты клинок. А клинок не чувствует боли, не погибает и не устает. В отличие от держащей его руки. Но у тебя нет рук. Клинок – это ты сам. Не человек, а часть природы. Кусок мира. Зона.

– Но ведь и противник тоже зона?

– Да, но он зона поражения, заранее обреченная на проигрыш. Обнажая меч, ты должен четко сознавать, что уже победил. И тебе остается лишь осуществить эту победу.

Темьян напряженно посопел и, судя по звукам, почесал белобрысую макушку. Эрхал дождался, когда его дыхание выровняется, и продолжал:

– Следующее правило, «правило трех зон». У твоего противника, когда он наносит удар, есть три… м-м-м… зоны движения. Первая – безопасная для тебя, – когда его движение только начинается. Вторая – основная, опасная, – когда, собственно, он и наносит удар. И третья – тоже безопасная для тебя – когда движение его окончено, и острие движется по инерции или возвращается назад после любой атаки. Так вот. Главное заключается в умении почувствовать, угадать и научиться манипулировать этими тремя зонами. Отбивая удар, ты можешь сам создавать «третью зону», укорачивая «вторую». Или сразу переводить противника из «первой зоны» в «третью». И атаковать, когда противник в одной из «безопасных» для тебя зон. Понял?

– Ну-у…

– Завтра покажу на практике, и ты увидишь, как все просто. А пока слушай следующий пункт теории. Для разнообразия он называется «четыре зоны». Имеется четыре зоны нанесения ударов: верхняя, нижняя, правая, левая. Деление происходит на уровне пояса и строго по центральной вертикали тела. Соответственно существуют четыре главные защиты, четыре основные атаки и четыре главные контратаки. Подробнее тоже завтра и тоже на практике… И последнее правило: «пять зон». Суть его в том, что наносить надо не один удар, а серию, состоящую из двух-трех ударов. У дарианцев в серии их минимум пять.

– Странно, – не выдержал Темьян. – Не проще ли нанести один удар, а если уж он не достиг цели, готовить второй?

– Не проще. Отбив твой единственный выпад, противник тут же ринется в контратаку. А серия свяжет его, не даст ему времени на встречную атаку и не позволит тебе «улететь» вслед за мечом, если противник отобьет твой удар. К тому же на один удар ты потратишь силы не меньше, чем на серию. Помнишь принцип экономии силы? «Легче разрушить город, чем убить одного человека». Это верно и в бою: несколько ударов, связанных в серию, потребуют сил столько же, сколько и один-единственный удар.

Темьян промолчал, но неровное сбивчивое дыхание выдавало охватившее его сомнение.

Эрхал зевнул и сказал:

– Утром мы повторим все правила еще раз, уже с оружием в руках. Я покажу тебе прямое и обратное скольжение, проламывающую атаку и многое другое. Мастером клинка ты, конечно, не станешь, но драться будешь лучше многих.

Они замолчали, и вскоре Темьян уснул. А Эрхал все лежал без сна, уставившись в дощатую темноту потолка, и думал.

…Дорога Миров. Он идет по ней уже четвертый год, если считать по летоисчислению амечи.

Сколько миров он прошел? Сколько смертей обманул?

Порой ему приходилось по нескольку дней подряд не выпускать из рук меч, прорубаясь сквозь полчища разных существ – разумных и не очень, единственной целью которых было убить его.

Бывало, он не спал сутками, терпел голод, стужу или жару. Тонул в океанах, замерзал на горных вершинах, выбирался из всевозможных ловушек и капканов. Командовал армиями и участвовал в политических интригах. Вычищал из лесов и городов нечисть, умудрился посидеть в тюрьме и едва не угодил на плаху.

Три года…

Три года в ежедневном ожидании удара, предательства, западни. За это время Эрхал очень хорошо уяснил, что рассчитывать может только на себя самого. Что доверие – опасная штука, которая оказывается пострашнее самого убойного заклинания, а обаятельная улыбка, ясные глаза и ямочки на щеках являются отличной приправой к измене. Эти самые милые ямочки и простодушное, честное личико десятилетней девчушки едва не стоили ему жизни…

С тех пор Эрхал был постоянно насторожен, собран и недоверчив, не позволяя своим симпатиям притупить бдительность. Он ни на миг не забывал, что и Темьян, и Миссел запросто могут оказаться врагами. Причем они будут искренне считать, что защищают добро, а злом в их глазах станет он, Эрхал. Как гласит лакийская поговорка: «Сам по себе муравей – существо мудрое, но саду он враг»[4]4
  В качестве поговорки использовались слова Фрэнсиса Бэкона


[Закрыть]. Так не превратится ли Повелитель Воды в муравья для сада Миссела или Темьяна? Ему хотелось надеяться, что нет. Что в решающий момент они выступят вместе, прикрывая спины друг другу.

Ладно, жизнь покажет…

Еще три года назад Эрхал не сомневался бы в искренности намерений Миссела, как и в чистоте побуждений Темьяна. Но с тех пор Повелитель Воды изменился. Сильно изменился. Он ни за что не предаст сам, но и не станет теперь уповать на верность других.

Да, три прошедших года сильно изменили Эрхала. Да и как могло быть иначе?

Три года они с Дорогой неустанно проверяли друг друга на прочность. Она, подобно хладнокровному врагу, чутко следила за каждым его шагом. Терпеливо ждала, когда же он оступится, допустит промах, который станет роковым.

Одна-единственная ошибка отделяла Эрхала от смерти – ведь Дорога не прощает ошибок, жестоко карает за слабость и безжалостно мстит за глупость. Чтобы выжить, надо быть сильным, внимательным и расчетливым. Таков единственный закон этой Дороги: если ты слаб, глуп или доверчив, ты мертв.

Три года…

Эрхал устал. Не просто устал – вымотался до предела, и с каждым днем ему все труднее было заставить себя продолжать путь. Есть ли ему конец? Порой Эрхалу казалось, что он родился на этой Дороге, и будет идти по ней до скончания своих дней.

Наверное, прав был тогда Ювис – слишком рано Повелитель Воды ступил на Дорогу Миров. Ступил, будучи не до конца готовым к ней.

…Скрепя сердце Ювис согласился тогда отпустить своего любимого Ученика. Идя к нему, Эрхал настраивался на очередную ссору, ругань, скандал, но вышло иначе…

Когда он с вызовом заявил Верховному, что хочет сдавать экзамен немедленно, тот рассмеялся, полагая, что это неудачная шутка. Повелитель Воды стал настаивать.

– Ты не готов, Эрхал, – посерьезнел Бог. – Ты не готов и сам знаешь это.

– Я брожу по Закрытым мирам уже несколько десятков лет. Не думаю, что Дорога окажется опаснее или сложнее.

– Каждый отдельно взятый мир Дороги действительно не опаснее и не сложнее. Даже легче, намного легче… Но… Из Закрытого мира можно уйти почти в любой момент, при известной доле внимательности и ловкости, разумеется. Ты и уходил – как только опасность становилась чрезмерной. А ступив на Дорогу Миров, ты не сможешь сойти с нее, не сможешь остановиться или повернуть назад. Тебе придется пройти ее до конца… Дорога Миров длинна. Она не дает передышки, выматывает своей бесконечностью и ждет, когда ты устанешь и потеряешь бдительность. И вот тогда-то она и нанесет удар. Когда ты меньше всего ждешь этого. Один-единственный удар… Ты усмехаешься… Ты уверен в своих силах… Да, ты вынослив и силен. Физически силен… А твоя душа? Достаточно ли она готова к Дороге? Думаю, нет. Потерпи, Эрхал, тебе еще многому предстоит научиться, и тогда…

– Мне очень надо уйти, – тихо сказал Повелитель Воды. – Завтра утром.

Ювис осекся и остро глянул ему в лицо. Потом отвернулся и уставился на дрожащий в камине огонь. Он молчал, катал в ладонях кубок с любимой амброзией и смотрел на яркие языки пламени. В его позе Эрхалу вдруг почудилась усталость и какая-то странная обреченность. Повелителя Воды охватили смятение и тревога. В тот момент он дорого бы дал, чтобы иметь возможность отказаться от своего намерения. Но Хименес не оставил ему выбора.

– Я готов ступить на Дорогу Миров. – Голос Эрхала предательски дрогнул, и тогда Ювис снова посмотрел ему в лицо. Посмотрел и произнес одно только слово:

– Иди.

Но Эрхалу вдруг показалось, что он сказал: «Прощай».

Надеялся ли Ювис, что любимый Ученик вернется, или, сидя у камина с кубком в руках, молча оплакал его гибель?

Что ж, Эрхалу некого было винить – он ступил на Дорогу по собственной воле. Ну, или почти по собственной…

И теперь он пройдет ее до конца. Не сдастся! Выживет! Вернется! Чего бы ему это ни стоило!

Три года…

Четвертый год Эрхала ждет Динантра. Ждет ли? Ему необходимо было в это верить. Вера придавала сил, спасала, когда опускались руки, прогоняла прочь отчаяние, заставляла держать удар и гнала, гнала вперед. К ней.

Динантра… Колдовские зеленые глаза. Пьянящий аромат лимонника, исходящий от черных блестящих кудрей. Любимый, чуточку вздернутый носик…

Эрхал улыбнулся – у него потеплело на душе. Но тотчас накатила тревога – Хименес. Не воспользуется ли он отсутствием Повелителя Воды, чтобы свести с Динантрой счеты? И если что, сумеет ли Арвин защитить ее?

Хименес умен, очень умен. Он не станет ничего делать в открытую – только исподтишка, чужими руками. Например, руками Уйоля.

Уйоль, Повелитель Огня… С некоторых пор он все больше превращался для Эрхала в темную лошадку. Что-то с ним происходило, он менялся, причем не в лучшую сторону.

Повелитель Воды знал его с детства. Смешливый, чуть неуклюжий мальчишка, необидчивый и неагрессивный. Уйоль обожал играть в разные игры, азартно рвался к победе, но и проигрывать умел легко, с улыбкой. За это его любили сверстники, с ним было весело, интересно. С годами его азарт перешел в озлобленность. Он все хуже переносил поражения. Лез в драку, оспаривая результаты игры. Его начали сторониться, он замыкался все больше, пока не прибился к Хименесу, став его тенью, вторым «я».

В учебе Уйоль особо не блистал – проявлял старательность и аккуратность, не более того. Эрхалу казалось, что Учителя его не любили, а Ювис относился к Повелителю Огня как-то слишком… настороженно, что ли, будто каждую минуту ожидал подвоха.

Когда, в подражание Эрхалу, среди Учеников началось повальное увлечение «особыми поручениями», Уйоль – единственный – наотрез отказался участвовать в подобном. И это при его-то страсти к игре! Тогда никто не задался вопросом: почему? А сейчас поведение Уйоля вдруг показалось Эрхалу очень странным.

«Кстати о странностях, – подумал Повелитель Воды. – Когда мы с Уйолем сошлись в магическом поединке, на какой-то миг я ощутил в его ударах не просто азарт, а самую настоящую ярость, помноженную на ненависть. Мне показалось, что передо мной не амечи, а дейв. Враг! И этот враг намерен разметать меня в клочья…»

Почему он вспомнил об этом именно сейчас? Думал о Динантре, а свернул на Уйоля.

Как же все-таки прихотлива мысль! Следуя по неуловимой дороге ассоциаций, мы подчас способны на поразительные размышления…

Завозился в углу Миссел, забормотал во сне что-то неразборчивое. Потом затих, его дыхание выровнялось.

Эрхал снова погрузился в раздумья и незаметно для себя уснул.