Текст книги ""Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

Соавторы: Вадим Филоненко,Антон Федотов,Максимилиан Борисов,Андрей Третьяков,Сергей Котов,Иван Алексин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 282 (всего у книги 339 страниц)

9

В столице Беотии, славном городе Малке, где троица находилась уже второй день, магия расцвела вовсю. Здесь имелись резиденции, то бишь Башни, всех существующих на Ксантине Священных Магических Пятерок: Датныок – земля и вода, Шинэхуу – воздух и огонь, Лавитроп – дерево и металл, Засаринузу – мысль и смерть и Живицы – пространство и жизнь.

Маги мира Ксантины, объединенные в свои Пятерки, до сих пор не признавали национальностей и стояли как бы над странами, очень редко в открытую вмешиваясь в межгосударственные дрязги. У них существовал очень сложный и запутанный, на взгляд Эрхала, кодекс поведения, предусматривающий ситуации, когда одна из Пятерок или несколько сразу могли вмешиваться в войны или другие политические ситуации.

Правда, о религиозных распрях там не было ни слова – никому и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится выступить против правящих Богов.

Эрхал решил нанести визит магам Живицы. Выбрал именно их сознательно, руководствуясь несколько необычным статусом белых волшебников или, как их еще называли, магов пространства и жизни. В отличие от остальных чародеев Ксантины, белые волшебники не были привязаны только к своему миру. Их Башни являлись перекрестками множества миров и позволяли посвященным беспрепятственно путешествовать, куда им вздумается. Разумеется, не по всей Вселенной, а лишь в пределах своей ветки или галактики, как некоторые ученые называли ближайшую друг к другу совокупность миров.

Эрхал плохо помнил историю Ксантины и не знал точно, откуда взялись белые путешественники. Знал только, что Боги поощряли их стремление и вообще относились к ним более чем благосклонно. И как следствие – подобные Белые Башни имелись во всех обитаемых мирах ветки или галактики под названием Зурилла.

Направляясь к магам пространства и жизни, Эрхал собирался открыть им свой настоящий статус – Ученика Бога, – и воспользоваться их помощью в уверенности, что эти «любимцы Богов» вряд ли променяют старых, проверенных господ на нового Черного Выскочку.

Когда Миссел, Эрхал и Темьян добрались до столицы Беотии, здесь уже вовсю царили Темные Небеса. Город представлял собой удручающее зрелище. Торговая и деловая жизнь замерла. Некоторые дома были разрушены или разграблены, – видно, против их владельцев велись настоящие военные действия. От Храма Богов остались руины.

На площадях стояли мрачные украшения в виде виселиц с повешенными. Некоторые бедолаги висели вниз головой, и с них была полностью содрана кожа.

В первый же день пребывания в городе, Эрхал и Миссел тайком осмотрели один из освежеванных трупов и решили, что это служитель Храма. Вероятно, адепты Темных Небес проводили со жрецами Богов какие-то непонятные жестокие ритуалы.

За два последующих дня виселиц на улицах прибавилось. Видно теперь казни подвергались не только приверженцы Богов, но и мирные жители тоже.

Эрхал шел пешком, стараясь не очень-то глазеть по сторонам. Прохожих почти не было. По-хозяйски расхаживали лишь наглые подвыпившие люди в размалеванной красными крестами одежде. В основном молодежь. Вероятно, сынки лавочников и ремесленников средней руки, желающие всласть потешить свое тщеславие и хоть на время ощутить себя настоящими «хозяевами города».

Глядя на них, Эрхал подумал о том, сколько невинных людей было убито в эти дни под видом установления новой веры. Людей, которым, по большому счету, абсолютно все равно, кому поклоняться: Богам ли, Проклятым ли, Темным Небесам ли. Им главное – зарабатывать деньги, растить детей да предаваться своим нехитрым радостям вроде кружки пива по вечерам или воскресных танцулек на ярмарке. Но они погибли. Кто по глупости, кто от руки давно вынашивающего злобу соседа или конкурента, который в наступившей смуте поспешил свести личные счеты – благо есть на что свалить. Как же, он не банальный убийца! Он идейный борец за новую веру! А то, что убитый им человек содержал точно такую же кожевенную мастерскую – это, конечно же, случайность. И кто потом вспомнит, что дела убийцы резко пошли в гору из-за притока новых, отнятых у его жертвы клиентов? А никто. Разве что вдова прокричит в гневе обвинения в лицо убийце, но кто же станет слушать потерявшую разум от горя женщину. К тому же можно и ее… И сыновей-малолеток… Чтоб, значит, Богам не поклонялись… А заодно чтоб не смогли продолжить отцовское дело в кожевенной мастерской, когда подрастут. Хотя лавка, конечно, не главное. Главное – веру новую установить.

Эрхал спохватился, осознав, что судорожно сжал рукоять меча, пристально глядя на приближающуюся компанию новоявленных «хозяев» – наглых и хмельных от собственной силы и безнаказанности. Они заметили его и явно собирались заняться любимым делом – поиздеваться ввосьмером над одиноким прохожим.

Их не интересовало, какой вере тот поклоняется. Их не смущал висящий на его поясе меч. С их-то численным перевесом они были уверены, что меч отберут, но убьют прохожего не сразу. И не мечом. Помучают сперва, всласть помутузив жертву кулаками и ногами – так, чтобы прочувствовать под подошвами тяжелых башмаков уязвимое человеческое тело и насладиться хрустом раздробленных костей. Заставят целовать сапоги и умолять о пощаде. А может, и еще какие извращенные развлечения придумают. И лишь потом, когда надоест, убьют.

Наверняка таких случайных жертв на их совести уже немало. Они за этим и бродят по притихшему городу – получить удовольствие от безнаказанности, подержать в своих руках человеческую жизнь, послушать крики и мольбы, чтобы таким дешевым способом возвеличиться в собственных глазах.

Ох, до чего же захотелось Эрхалу обнажить меч и заставить их на собственной шкуре прочувствовать, каково это – быть беспомощной жертвой, обреченно глядящей в лицо палачу. Желание неосуществимое, но настолько сильное, что вызвало у него зубовный скрежет и внутренний крик ярости и разочарования.

«Нет, так нельзя, – остановил сам себя Эрхал. – Иначе я уподоблюсь Мисселу, который в похожей ситуации не выдержал, вмешался в Дзенте, после чего они с Темьяном были вынуждены бежать из города с погоней на плечах. Из Малки нам пока уходить рановато. Значит, никаких драк».

Он вспомнил, как их обучали справляться с похожими ситуациями без кулаков и магии. Занятия проводил сам Ювис. Выбирался некий мир, некий город со шляющимися по улицам бандами и прочими крайне агрессивными человеческими особями, правда, абсолютно не владеющими магией.

Старших Учеников по одному помещали на улицы с заданием нарваться на подобную банду. Они должны были вступить в конфликт и выпутаться из него, не прибегая к кулакам или магии. Проще говоря, амечи изображали этаких слабачков, неспособных постоять за себя физически.

Обычно нападение подобных молодчиков начиналось с разговора типа: «Дай табачку!» или «Отличная куртка, дай померить!». А дальше, независимо от ответа, начинали бить. Били, если строил зверскую рожу и орал: «Да я вас щас одной левой, сосунки!» Били, если сразу снимал куртку или отдавал годовой запас табака. В общем, в любом случае били.

Выпутались без драки только двое, не считая Эрхала.

Арвин в ответ на вопрос о куртке поспешно ее сорвал и протянул агрессорам со словами:

– Вы поосторожнее с ней, а то я недавно сифилисом переболел. Не, теперь-то уже все в порядке, но мало ли что…

Остальные Ученики, будучи невидимыми наблюдателями, покатывались со смеху, глядя, как неудавшиеся грабители со всех ног несутся прочь от «сифилитика».

Ювис Арвина похвалил: дескать, молодец, простенько и со вкусом.

Второй, Корис, прибег к более классическому способу.

На вопрос: «Табачку не найдется?» – он завизжал во всю силу легких: «Пожар!!! Горим!!!» Дома в городе были в основном деревянными, и в нападающих сработал въевшийся в кровь инстинкт. Позабыв о первоначальном намерении, они заозирались в поисках источника опасности. Их внимание оказалось переключено, что резко снизило первоначальную агрессивность. К тому же из домов на крики стали выбегать люди, и Корису удалось улизнуть, воспользовавшись суетой.

Ювис остался решением Кориса недоволен: дескать, традиционное мышление и все такое.

Эрхал пошел последним. Вдоволь насмеявшись, глядя на потуги товарищей, он отправился на задание в приподнятом настроении. Когда Повелителя Воды окружили семь парней с вполне определенными намерениями, он не смог сдержать хохота, представляя, какие комментарии сейчас отпускают сокурсники в его адрес.

Он захохотал, чем привел в замешательство агрессоров. Их лидер, правда, попытался повернуть ситуацию в нужное ему русло словами:

– Весело? Ща грустно будет!

На что Эрхал опрометчиво выпалил:

– Э, так нечестно! Вы меня сперва насчет табака спросите.

– И спросим, – насупился другой из нападавших – «бычок» с кулаками такого размера, что Эрхал даже удивился, как это он постоянно таскает подобную тяжесть.

Повелитель Воды тут же с восхищением поделился своими соображениями с хозяином кулаков, предложив завести для них специальную тележку. Как ни странно, незамысловатая шутка пришлась по вкусу остальным парням, а сам обладатель кулаков был явно польщен таким необычным комплиментом. Обстановка слегка разрядилась, и Эрхал поспешил закрепить успех:

– Ну что, бить-то будете?

– Ты че, псих? – неуверенно уточнил лидер. Он не совсем понимал, как себя вести: Эрхал никак не укладывался в привычные рамки жертвы.

– Не, не псих, но я же понимаю – так надо.

– Кому надо? – тупел прямо на глазах лидер.

– Вам надо, – напомнил Повелитель Воды, безуспешно стараясь сдержать смех.

– Чего надо? – терял всякую связь с реальностью лидер.

– Избить меня, чего ж еще.

– Слышь, парень, ты чего к нам привязался, а? Мы тебя что, трогали? – внезапно плаксивым тоном выступил один из молодчиков.

– И впрямь, Сохатый, повалили отсюда, – предложил «бычок» лидеру. – Этот малый, видать, травки обкурился, раз ни с того ни с сего на людей кидается.

Лидер Сохатый выпал из ступора, радостно навесив на Эрхала ярлык: «Тьфу, обкуренный отморозок, человек конченый», и поскорее увел свою банду прочь, посоветовав Повелителю Воды напоследок: «бросить дурить, пока совсем копыта не откинул».

Ювис тогда остался недоволеным своим любимым Учеником: дескать, скоморох ты, Эрхал. Скоморох и везунчик, а удача-то – она штука переменчивая…

…Повелитель Воды отвлекся на воспоминания и совсем позабыл, что его ожидает кое-что неприятное. Впрочем, сейчас задача проще, чем была тогда. Сейчас ему никто не запретит использовать магию. Немного, совсем чуть-чуть.

Эрхал бросил простенькое заклинание «Серый, неприметный человечек». Таким в глазах приближающейся компании должен выглядеть он – скучный, унылый, бесцветный. Такого даже избивать неинтересно – кулаки собьешь, ноги оттопчешь, а удовольствия все равно не получишь.

Заклинание сработало мгновенно. Один крепыш громко зевнул, обнажив на редкость ровные, белые зубы. Остальные, мазнув по лицу Повелителя Воды скучающими взглядами, прошли мимо, тут же забыв о его существовании.

Ну, вот проблема устранена. Правда от использования магии в малых дозах на Эрхала накатила слабость, и ноги стали как ватные, но это скоро пройдет, а пока можно потихоньку идти дальше.

«Что касается моих невеселых предыдущих размышлений, тут уж ничего не поделаешь. В так называемых войнах за веру всегда гибнет много случайных людей, а на поверхность всплывает пена – потенциальные садисты и убийцы, которых в мирное время крепко держит узда законности, – сделал вывод Эрхал. – К сожалению, такова человеческая природа и не дано ее изменить никому, даже Богам. Впрочем, с точки зрения одной моей зеленоглазой знакомой, и сами Боги далеки от совершенства…»

Прогнав прочь воспоминания вместе с философией, Повелитель Воды двинулся дальше, продолжая невольно разглядывать следы побоищ. У большинства уцелевших домов окна и двери оказались закрыты наглухо так, словно их обитатели приготовились к длительной обороне. Против бандитов и мародеров, надо полагать.

Впрочем, надо отдать должное королю Беотии. Эрхал не знал, что творилось в других городах, но в своей столице монарх постарался поддерживать хотя бы видимость порядка – пару раз Повелителю Воды попадались патрули, сколоченные из королевских гвардейцев.

Патрульных мало, но они трезвы и внимательны. Их новые черные доспехи и темно-синие плащи украшали вышитые бисером красные кресты, а у сержантов Эрхал даже разглядел знаки нового верования, выложенные рубинами на ножнах.

«М-да, вероятно, восстание готовилось заранее, неторопливо и тщательно, раз успели изготовить для войска новую форму и оружие. И куда только смотрела Богиня Весны? Ну не могло не просочиться что-то «наверх», хотя бы в виде слухов и доносов! Почему же Богиня Ксантина не предприняла ничего, а спокойно наблюдала за невероятными событиями в подвластном ей мире?» – удивился Повелитель Воды.

…Пару раз его останавливали патрули. Он врал, что является ярым сторонником Темных Небес, и честно отвечал, что направляется в Башню Живицы. Не известно, верили ли они, но персона Повелителя Воды всерьез заинтересовала их лишь однажды.

Тот патруль возглавлял заносчивый, злой на весь мир сержант, явно мучающийся несварением желудка. Тяжело вбивая каблуки сапог в булыжники мостовой, он так и рыскал взглядом по улице, мрачно разглядывая редких прохожих с откровенной надеждой сорвать на ком-нибудь зло. И тут ему на глаза попался Эрхал.

Повелителя Воды остановили, спросили, как он относится к Богам. Эрхал откровенно признался, что по-разному относится: некоторые из них довольно симпатичные, а некоторых он на дух не выносит. К примеру, Эгорис, Бог Вулканов, тот еще тип – склочный, кляузный развратник, положивший, было дело, глаз на Динантру. Эгорис имел наглость в открытую потребовать ее себе. Эрхал, естественно, послал его далеко и надолго. А Бог Вулканов в отместку стал шпионить за ним и доносить обо всем Ювису.

Конечно, патрульные услышали эту историю в несколько измененном виде. Как и парочку других подобных баек.

Потихоньку Эрхал начал входить во вкус, от души разоблачая своих соплеменников. Рассказывал пикантные истории из жизни Богов и Богинь. Сыпал сплетнями и подробностями – иногда мрачными, чаще анекдотическими.

Слушатели посмеивались, но, естественно, не верили, считая его кем-то вроде скомороха. К сожалению, так считали все, кроме сержанта. Гнусно усмехаясь, он достал из кармана плаща маленькую сувенирную статуэтку Бога Молний и предложил Эрхалу плюнуть на нее.

Вопреки ожиданиям сержанта, Эрхал выполнил требование с видимым удовольствием. Еще бы! Не упускать же такой случай безнаказанно сделать гадость Верховному Богу и любимому Учителю, который с откровенным удовольствием изощренно шпынял Повелителя Воды все три сотни лет обучения.

Затем Эрхал поинтересовался, нет ли в наличии для оплевывания еще каких-нибудь Богов. К примеру, он бы с удовольствием оплевал упомянутого выше Бога Вулканов, который долгое время стоял у него поперек горла. Тут уже с досадой сплюнул сержант и был вынужден отпустить Повелителя Воды.

10

Добравшись до Башни Живицы, Эрхал чуть замешкался у входа, окинув взглядом ее высокий зубчатый силуэт – простой цилиндр даже не белого, а скорее жемчужного цвета без всяких колонн, галерей и портиков. И без окон. С одним-единственным входом, к которому вела пологая мраморная лестница в десять ступеней.

Башню венчал флагшток, на котором развевалось белое полотнище, украшенное золотистой птицей. В клюве она держала оливковую ветвь – символ пространства и жизни.

Взойдя по ступеням, Эрхал постучал в обитую белым металлом дверь с помощью предназначенного для этих целей массивного серебряного кольца. Через мгновение створки распахнулись. На Повелителя Воды вопросительно уставился молодой послушник в черной хламиде с вышитым на груди все тем же символом: птица с оливковой ветвью.

– Что угодно господину? – вежливо поклонился послушник.

– Поговорить с архимагом.

– По поводу?..

– Передайте ему ЭТО. – Эрхал протянул руку вперед и быстренько сформировал радужный шарик, который ловко перекочевал в подставленную ладонь послушника.

Он вновь вежливо поклонился и попросил обождать снаружи, а сам исчез за белой дверью.

Ждал Эрхал недолго. Створки снова распахнулись, и перед ним предстал важный господин в белоснежной тоге с золотистым символом на груди. Он молча склонил голову и посторонился, пропуская гостя в святая святых магов жизни, повелителей пространств.

Войдя внутрь, они оказались в пустом круглом зале, как раз под размер всей башни. Ни лестниц, ни коридоров, ни дверей. Но Эрхал не удивился, зная, что все белые волшебники обучаются свертывать и развертывать пространство, словно ковер под ногами. Небольшая на вид Башня имела «внутреннюю» территорию, превышающую по размерам всю Малку. Здесь, внутри Башни, располагались роскошные сады и комфортные виллы посвященных, здания для обучения, тренировочные площадки и кельи послушников.

Белый маг, не останавливаясь, пошел через зал. Амечи следовал за ним по пятам, не желая заблудиться. Дойдя до середины зала, они оказались в летнем саду с диковинными деревьями и животными, собранными из сотен миров ветки Зуриллы. Через сад вилась тропинка. Над головой синело небо. Цвели цветы, распространяя чудный аромат. Было нехолодно и нежарко – такая оптимальная погода для лета.

Судя по панораме, сад был огромен, но уже через несколько шагов они очутились в… богато обставленной гостиной с многочисленными горящими свечами и жарко натопленным камином. Причем вошли явно не через дверь или окно. Нет. Просто сделали очередной шаг – и оказались внутри дома. Вот такие фокусы свернутого пространства!

Эрхал бросил взгляд на огромные окна-террасы. За ними виднелся двор. Там сгущались сумерки. Мела поземка, вздымались огромные сугробы. Снаружи вовсю царила зима, и, судя по морозному узору на стеклах, студеная. Амечи поежился и подошел поближе к камину. Сопровождающий поклонился и оставил его одного.

Вскоре двери, ведущие во внутренние покои, распахнулись, и перед Эрхалом предстал магистр Живицы, виртуоз путешествий и мастер жизни – архимаг белой Пятерки, мэтр Оса Оромаки Карчелла.

Эрхал пока ждал, успел пробудить к жизни ауру Ученика, которая проявилась в сияющем нимбе вокруг его головы – зрелище со стороны красивое и величественное.

В первый момент вошедший обалдел, а затем опустился на колени перед Высшим, прижал руки к груди и низко склонил голову.

Повелитель Воды нахмурился. Официально протокол соблюден. Ученик – еще не Бог, его достаточно поприветствовать, стоя на коленях, но местные волшебники, как правило, проявляли уйму вежливости и капельку лести и падали ниц как перед самими Богами, так и перед их Учениками.

Мэтр Оса Оромаки Карчелла не захотел быть вежливым, ограничившись стандартным ритуалом. Эрхалу предстояло быстренько решить, чем вызвано такое поведение, потому что от причины зависело, можно ли рассчитывать в дальнейшем на его помощь.

Повелитель Воды пригляделся повнимательнее, улавливая во всей позе коленопреклоненного человека некоторую болезненную напряженность. И вдруг амечи осенило – радикулит! Сильнейший маг Ксантины, оказывается, страдает этой мерзкой болезнью!

Он просто физически не смог упасть ниц. Да и на коленях-то ему стоять нелегко. Оромаки очень больно сейчас, и он не уверен, что сможет подняться с колен без посторонней помощи, когда Высший дозволит сделать это.

Скорее всего, могущественный архимаг лихорадочно придумывает способ, как ему выйти из трудного положения, не проявив неуважения к Ученику Бога.

Эрхал улыбнулся и подошел к магу вплотную. То, что не под силу ни одному смертному волшебнику, для Высшего дело пары часов. Надо положить руки на голову больному, как следует сосредоточиться, ввести его в магический транс и начать лечение…

Через некоторое время стоящий на коленях человек поднял голову и посмотрел на Эрхала с таким благоговением, словно тот сотворил невесть какое чудо. У волшебника в глазах светилось блаженство пополам со слезами. Для него этот день стал величайшим в жизни, сопоставимым разве что с днем принятия великого сана архимага.

Да-а… Понять его может лишь тот, кто сам десятилетиями страдал этой ужасной болезнью. Страдал и в один миг выздоровел.

Архимаг нарушил протокол, без разрешения взглянув в лицо Высшему, но Эрхалу уже надоела эта канитель с обрядами. К тому же после целительства на него накатила сильная слабость. Он решил, что пора заканчивать с церемониями и переходить к главному – к цели визита. Повелитель Воды поспешил произнести ритуальную фразу:

– Дозволяю тебе встать, маг, и говорить со мной как с равным.

– Благодарю вас, Всемогущий. Моя жизнь и мои мысли принадлежат вам. – Архимаг легко поднялся с колен и почтительно склонил голову.

Они оба знали, что именно подразумевается под словами «как с равным». Волшебник может больше не елозить перед амечи по полу и, отвечая на вопросы, смотреть ему в лицо, не пряча взгляда. Но не более того. О настоящем равенстве, разумеется, и речи не шло.

Эрхал терпеть не мог все эти ритуалы и обычаи. Они бесили его до последней степени, но сейчас по-другому было нельзя. Архимаг не на шутку обиделся бы и оскорбился, если бы Повелитель Воды, почти Бог, почтивший жалкий мир своим сиятельным присутствием, стал бы унижать его, величайшего из магов, панибратством.

– Мне нужно кое-что узнать у тебя, маг, – официальным тоном заговорил Эрхал.

– Да, Всемогущий. Мой разум и мысли открыты вам. – Голос мэтра был глубок и насыщен. Чувствовалось, что в своей жизни он прочитал немало лекций и проповедей. Насколько Эрхал знал, курс риторики и лекторского искусства являлся одним из важнейших в обучении волшебников Ксантины.

– Кто такой Черный Чародей? – амечи решил не ходить вокруг да около, а сразу начать с главного.

Архимаг задумался.

– Трудно сказать, Великий. Он как-то связан с царем Кротаса – это точно, а в остальном… – Мэтр развел руками. – Ни я, ни мои люди ни разу не видели его.

– Ладно. А белые маги пропускали через свои Башни джигли и кабаёши по просьбе царя Кротаса?

На этот раз архимаг ответил без запинки:

– Нет, Всевластный. Но наши наблюдатели регистрировали в «Журналах перемещений» посторонние порталы. В том числе и в миры указанных вами смертных.

– А кто открывал порталы?

Архимаг отрицательно покачал головой:

– Не знаю точно, Великий, но…

«…Но подобное, кроме амечи или дейвов, под силу очень немногим», – написано в глазах мэтра.

Что ж, он прав, с этим не поспоришь.

Эрхал задумался. Подошел к столику с напитками, стоящему возле камина. Налил вина, пытаясь вспомнить, будет ли нарушением правил, если предложить выпить и хозяину дома. Вроде подобное допускается. Амечи сделал приглашающий жест. Мэтр Оромаки покорно взял бокал.

«Интересно, хочет ли он выпить или просто боится отказаться? Его лицо непроницаемо, как маска, – подумал Эрхал. – Да-а, терпеть не могу свой статус и все эти церемонии. Куда проще было бы хлопнуть его по плечу и ляпнуть: дескать, слушай, дружище, а не пора ли кое-кому в вашем мире надрать черную злобную задницу?»

Повелитель Воды с трудом удержался от улыбки, представив реакцию архимага на подобную выходку. Бедного мэтра как пить дать хватил бы удар!

«Ладно, я опять отвлекся, – одернул сам себя Эрхал. – Пора вернуться к делам».

– Мне нужно просмотреть «Журнал перемещений» и поговорить с наблюдателями, – вновь официаным тоном заговорил он.

– Как скажете, Всевластный. Прикажете сейчас их позвать?

– Да, пусть придут. А потом мы продолжим разговор с тобой.

Сказано – сделано. Через мгновение у амечи в руках оказался толстый журнал, а на ковре простерлись ниц, боясь шелохнуться, два мага-наблюдателя.

Эрхала охватило раздражение. И кто только придумал эти дикие ритуалы с «паданьем ниц и припаданием к стопам»! И как только остальные Боги выдерживают подобное общение со смертными?

Стараясь не глядеть на распростертых ниц магов, Повелитель Воды повернулся к ним спиной, сел в кресло перед камином и погрузился в изучение записей.

«Возьмем для начала последние десять лет, – решил Эрхал. – Вот на Ксантину прибыли кабаёши. Вероятно, нападать на деревню Темьяна. Вслед за ними сразу джигли. Потом трагги. И все в один день! Кстати, странно: трагги – несколько необычные существа, но на Ксантине о них вроде ничего не знают. Надо расспросить Темьяна, слыхал ли он о них, хотя бы на уровне легенд…

Так, дальше… Кабаёши вернулись обратно в тот же день… А трагги и джигли нет… Ага. Затем открывались порталы в парочку миров ветки Зуриллы, кто перемещался и зачем – неизвестно…

Джигли наконец вернулись восвояси, пробыв на Ксантине почти два года. Интересно, чем это они здесь занимались так долго? Кстати, судя по легендам, джигли впервые объявились на Ксантине более сотни лет назад. Кто их вызвал впервые и зачем? Ведь сто лет назад Черного Незнакомца еще и в помине не было… или… Или уже был?!

Трагги, похоже, так и остались на Ксантине – прибыли и как в воду канули… Снова джигли – это за Нефелой, не иначе… Следующая запись непонятная: ни кто, ни откуда… Потом появился я…

Дальше – ничего. Приход Миссела, конечно, не зарегистрирован – он перемещался, не открывая портала.

Отлистаем назад на двадцать пять – тридцать лет. Хорошо бы выяснить, как сюда попала мать Темьяна».

Эрхал перевернул несколько страниц, принялся читать, анализировать. Наконец, первоначальный вывод был сделан:

«Похоже, кто-то уже давненько балуется с порталами на Ксантине. Почему же Боги спохватились только сейчас? И спохватились ли? Это мы с Мисселом решили, будто моя цель – изгнать Черного Чародея, а там кто его знает, что мои Учителя имели в виду на самом деле».

Таковы правила прохождения Дороги Миров: Ученик попадает в каждый следующий мир, не зная своего задания. Он сам должен отыскать и решить наиважнейшую для этого мира проблему. Если проблема угадана и решена верно, то ему открывается проход в следующий мир. Если же Ученику не удается распознать суть, он рискует застрять в этом мире на многие-многие годы, пока Боги не сочтут возможным подсказать ему или забрать обратно – доучиваться.

Дорога Миров – экзамен, который определяет, способен ли будущий Бог увидеть самое важное, самое существенное и не размениваться по мелочам.

«Знать бы еще, с точки зрения Богов, Черный Чародей – это мелочь или как раз то самое важное и существенное?» – Эрхал вздохнул и снова углубился в изучение журнала.

Порталы с Ксантины в Несуществующие миры за последние тридцать лет открывались частенько, но это родина не только дарианцев, но и джигли, а понять, кто именно из них перемещался, – задача не из легких. В некоторых случаях наблюдатели указывали конкретно: кто и сколько, но чаще всего отслеживали только сам мир.

О матери Темьяна Эрхал так и не нашел никаких сведений. Разве что не слишком внятная запись о каком-то магическом взрыве, произошедшем в Медных горах около тридцати лет назад. Но связан ли он с дарианкой, не понятно.

Загадкой осталось и то, откуда прибыл пресловутый Черный Чародей. Эрхалу не верилось, будто он порождение мира Ксантины.

«Кстати о Ксантине, – спохватился Повелитель Воды. – Хорошо бы перекинуться хоть словечком с Богиней Весны. Ведь именно она курирует этот мир и может что-то знать о Черном. Надо найти хоть один действующий Храм Богов и попробовать вызвать ее на разговор. Но это позже, а пока у меня есть несколько вопросов к наблюдателям. И первый из них: не было ли чего-нибудь необычного десять – пятнадцать лет тому назад?»

Судя по возрасту, лежащие перед Эрхалом маги уже тогда занимались своим полезным делом и могли что-то вспомнить. Ощущения, неясные подозрения – сейчас была важна любая мелочь.

На вопрос Высшего они задумались. Один из них машинально вскинул голову, пытаясь заглянуть собеседнику в лицо, но, встретившись с амечи взглядом, моментально побледнел и уткнулся носом в пол, сжав плечи. «Проклятие всем Богам! – выругался про себя Эрхал. – Он, никак, решил, что я испепелю его молниями за дерзость!»

Второй маг-наблюдатель забормотал, не поднимая глаз, – он выглядел постарше и, видать, лучше умел держать себя в руках. А может, у него уже имелся опыт общения с Богами вообще и Богиней Ксантиной в частности. Он бормотал негромко, но вполне отчетливо:

– Не знаю, Всемогущий и Всевластный Повелитель Мироздания, Всемилостивый и…

– Стоп, – не выдержал Эрхал. – Разрешаю не перечислять все титулы. Можешь обращаться ко мне просто: Великий. И встаньте на ноги. Оба. Теперь говори.

– Я не уверен, Великий, что это то, о чем вы спрашиваете, но семь лет назад в одной из наших Башен, расположенных в Кротасе, произошел странный случай…