Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 197 страниц)

мужчина в черном комбинезоне и доверчиво прижавшаяся к нему женщина. Мне,

впрочем, в тот момент было не до романтики: я стремился как можно скорее

попасть в "Грот".

 Что и удалось мне через полчаса. Сдав Натали подбежавшим людям и не

отвечая на встревоженные вопросы, я пробрался в номер и залез в горячую

ванну. Выбравшись оттуда, я заказал бутыль виски и обильный ужин.

 Идти вниз я не собирался – попрощаться я смогу и завтра, перед

отлетом, а воспевать свою мужественность мне было неинтересно. Я ел

отличный ростбиф с острым салатом и обильно орошал это дело "Старым

Биндером". Виски – это именно то, о чем просит сердце одинокого

флаг-майора после этаких приключений.

 После ужина я забрался в огромное уютное кресло, не забыв, конечно,

"Биндера" и вазочку орехов. Следовало поразмыслить о делах грядущих. В

понедельник, с утреца пораньше, нужно навестить полковника Эдриана Ремера

и потолковать с ним по поводу той дурацкой истории с контрабандой на

Покусе. Дело попахивает дерьмецом, и как бы его не взяло на контроль

Центральное таможенное управление. Надо побеседовать с Ремером на предмет

того, чтобы он навел справки через героическую нашу "двойку" – Второе

управление СБ – таки взяли или таки нет? Потому как на Покус, вероятно,

полечу именно я, и то-то смеху будет столкнуться там нос к носу с

инспекторами ЦТУ: это будет стоить, прямо скажем, слишком много денег.

Ларс Фишер из "двойки" легко выдаст со своего терминала запрос в ЦТУ; а

лучше всего пускай сам поставит вопрос о ведении дела. Наводить тень на

плетень не мне его учить, склеит там парочку агентурных слухов... Да,

нужно этим заняться прямо с понедельника – если, конечно, люди Месропа

Саакяна не решили все сами. За неделю многое могло случиться, но, раз меня

никто не тревожил, значит, ситуация стоит на месте. Саакян не лодырь, но

он человек осторожный – у него братец баллотируется на Покусе в

Исполнительный совет. Не станет же он портить ему карьеру этим идиотским

инцидентом с контрабандой алкоголя!

 Но и таможня ж на Покусе – орлы, нечего сказать; раздуть скандал

из-за неуплаты акциза и транспортных сборов. Неподкупные они там, что ли?

 Я зевнул и потянулся. Разберемся мы с этим Покусом, и не такие пожары

тушили... ого, уже почти полночь! Ох, и упился ж я в горьком своем

одиночестве! Вроде как и не пьян, но в то же время явно нетрезв.

 Я сбросил халат и голышом забрался под теплое пуховое одеяло. Завтра

меня ждет сухое горячее лето. В столице сейчас непереносимая жара. Даже

как-то странно: сегодня сражался с метелью, а завтра буду глушить ледяное

пиво, спасаясь от жары.

 В дверь номера кто-то тихонько поскребся. "Крысы у них тут, что ли? -

сквозь дрему лениво подумал я. – Что? Крысы?! Какие, к дьяволу, крысы?" Я

подскочил на кровати. Точно, в дверь моих апартаментов кто-то еле слышно

постучал. Я прислушался. Пансионат уже спал... стук повторился.

 "Открою – ствол в рыло, – пьяно размышлял я, – и ищи потом... или

тряпку с паралитиком". Любопытство, однако, пересилило осторожность. Я

вытащил из-под подушки любимый табельный "тайлер", снял его с

предохранителя и бесшумно двинулся к дверям. Осторожно отомкнул замок и

мягким кошачьим прыжком переместился назад, держа оружие на уровне глаз.

Теперь входящий не имел и тени шанса. Дверь медленно отворилась...

 – О Боже, – выдохнула Натали, – ты всегда так встречаешь гостей?

 На ней был розовый полупрозрачный пеньюар, не скрывавший почти

ничего, но в то же время делавший ее нестерпимо желанной. В руке она

держала бутылку дорогого шампанского.

 Я почувствовал предательское шевеление в известной части туловища, и,

покраснев как рак, использовал офицерский бластер в роли фигового листка.

 – О-о-о, – одобрительно прошептала Натали, запирая дверь на замок, -

это мне начинает нравиться...

 – Заходи, – выдавил я и метнулся в спальню, где поспешно натянул

халат и кое-как привел в порядок свои локоны.

 – Откровенно говоря, миледи, я вовсе не нуждаюсь в такого рода

благодарности, – с умным видом заметил я, возвращаясь в гостиную.

 – Ничего себе, – перебила меня она, поднимая с пола почти пустую

емкость из-под "Старого Биндера", – ты один это уделал? Все ясно. Сейчас

ты вывалишь нечто вроде "Так поступил бы любой офицер, миледи". Тогда я

предпочту общаться напрямую с твоим младшим братишкой – он, похоже,

соображает лучше.

 – С чего ты взяла, что я офицер?

 – Не смеши меня, дорогой. И, чтобы развеять твои сомнения, скажу, что

я пришла к тебе не только из благодарности. Поэтому брось притворяться и

стань наконец самим собой, таким, каким ты был в лесу, то есть крепким,

уверенным в себе воякой.

 Я сел в кресло и потер лоб.

 – Но в самом деле?..

 Она достала из бара бокалы и воркующе рассмеялась:

 – Бизнесмены Метрополии ругаются совсем не так, как военные. И, как

правило, не имеют таких уверенных рук. Да и вообще, ношение оружия

поражающей способностью свыше сорока условных единиц есть тяжкое

преступление, а? Кроме как для тех, конечно, кому это оружие носить

положено.

 – Ладно, – я примирительно махнул рукой, – наливай. Мне уже, в

сущности, плевать – я завтра уматываю.

 – Ты серьезно?

 – Вполне. Тебя это огорчает?

 – Вот черт... А может, останешься?

 – У меня срочные дела... Натали, девочка, да что с тобой?

 Она присела на подлокотник моего кресла и заглянула в мои глаза.

 – Я не знаю, что со мной, не спрашивай... но в тебе есть что-то, что

я искала в сотнях мужчин... я понимаю, что это глупо, но что я могу с

собой сделать, если это так?

 Я вылез из кресла и подошел к окну. Метель уже улеглась, в бездне

ночного неба висел привычный звездный узор.

 – Натали, – не оборачиваясь, произнес я, – ты непохожа на

романтическую девочку.

 Она едва слышно рассмеялась.

 – Непохожа... Ты веришь в судьбу, Алекс?

 – И да и нет.

 – Ну а если да?

 – Если да – то она очень меня баловала. И очень больно казнила. Если

да, то я стал ее бояться.

 – Бояться судьбы?

 – Бояться боли. Не физической, разумеется.

 – Тогда ты живешь в аду.

 – У каждого свой ад, Натали. Я свой ад ношу в себе.

 – Почему ты не можешь его забыть?

 – Забыть нельзя ничего. Мой персональный ад – это плата. Плата за

смысл.

 – Ты уверен в том, что смысл этот есть?

 – Он дает мне силы. Я могу умереть в любую минуту. Смысл укрепляет

мою руку.

 Я вернулся к креслу, взял со столика сигару.

 – Ты сильный человек, Алекс. Но почему в тебе столько грусти?

 – Я слабый человек, Натали. То, что ты привыкла считать силой, -

всего лишь непонимание природы силы. Моя сила – это воля. Она держит меня.

 – Твои рассуждения нехарактерны для офицера. Это росская философия.

Философия Гор, если мне не изменяет память. Кто ты?

 – Воин.

 – Воин без имени?

 – Просто воин.

 – Я пришла к тебе, воин.

 – Я твой, женщина.

 Она выскользнула из моей постели в половине шестого утра.

 – Не прощайся со мной, умоляю... быть может, ты прилетишь на

Кассандану...

 Я попал на хренову Кассандану гораздо раньше, чем Думал.

 Глава 2

 Лето кончилось дождями, мерзкий сырой ветер гнал листья вдоль улиц, а

я тоскливо глядел на мир сквозь витрину небольшого бара на 54-й авеню.

Начало осени не предвещало ничего хорошего. Я чувствовал себя усталым и

опустошенным. Вчера мой любимый кот Эрик наложил мне в туфлю, чего с ним

не случалось уже много лет. Мерзкий тип отомстил мне за то, что я неделю

не покупал ему свежей рыбы. Возвращаться в пустой дом и общаться с

мохнатым террористом мне не хотелось, и я сидел в баре за кружкой пива,

лениво обозревая крепкие задницы пары ушлых красоток, торчавших у стойки,

и размышлял, не стоит ли свистнуть их обеих. В желудке моем сонно

переваривался недавно съеденный обед, красавицы не обращали внимания на

мрачного типа в дорогом плаще, с вызывающе ценным перстнем на правой руке,

и я вдруг подумал: а чем, собственно, я отличаюсь от куска говядины, на

сей момент обитающей в моем брюхе? Ей, поди, так же тоскливо, как мне,

говядине этой. Подраться, что ли, с кем-нибудь?

 В кармане плаща ехидно заулюлюкал телефон.

 – Але, – отозвался я, поднося к уху плоскую коробочку.

 – Королев, – полковник Каминский, похоже, был на грани истерики, -

давай бегом к нам. Бегом, Санька!

 – Да что стряслось-то?

 – Потом, потом! И... кстати, где Детеринг?

 – Без понятия. А вы где?

 – Мы все у Нетвицкого. Давай.

 Я бросил на столик монету и пулей выскочил из бара.

 Девули за стойкой недоуменно глянули мне вслед, но меня они уже не

интересовали. Я прыгнул за руль своего "Лэнгли", включил ручное управление

и с пробуксовкой колес сорвался с места. Через десяток минут я бросил

машину на тротуаре у входа в Третье управление. Почти бегом миновав

идентификационный щит, взлетел в лифте на сороковой этаж, промчался по

коридору и рывком распахнул дверь с надписью "Джозеф Нетвицкий".

 В огромном, шикарно отделанном кабинете плавал дым – его не успевали

вытягивать вентиляторы. Сам хозяин кабинета восседал на краю необъятного

письменного стола и курил с отсутствующим видом. Ремер, Каминский и

подполковник Варакин бегали по кабинету, аки тигры в клетке, роняя на

шикарный ковер пепел своих сигарет.

 – О, – вскричал Ремер, завидев меня, – вот он!

 Я закрыл за собой дверь кабинета.

 – Все ж таки, господа офицеры...

 – А, – сказал Ремер, – он не знает.

 – Сегодня утром, – скрипуче перебил его Нетвицкий, – сегодня утром

изволил застрелиться милорд Майкрофт Фарж.

 Я сунул руки в карманы плаща в поисках сигарет.

 – Час назад, – продолжал Нетвицкий, – на Кассандане, на территории

собственной усадьбы обнаружен труп генерала Ярга Максимилиана Фаржа. Этого

достаточно?

 – Ты знаешь, где искать Детеринга? – с отчаянием спросил Ремер.

 – Но, ребята, он же в вашем заведении числится.

 – Числится, – словно эхо, повторил Варакин, – числится...

 Хлопнула дверь. В кабинет влетели Макс Потапенко и Ларе Фишер – люди

из Второго управления.

 – Ху-у, – перевел дух Фишер, – всем привет... Так слушайте меня

ушами: дело милорда Майкрофта взято на исполнение третьим отделом

прокуратуры Метрополии.

 – Совсем хорошо, – Нетвицкий провел рукой по лицу. – Что еще?

 – Эксперты подтвердили версию самоубийства Дело ведет советник

Леруа... Этот Леруа – он интересный тип... он сразу затребовал анализ

последних контактов покойника и уловил такую штуку: за полчаса до выстрела

на Фаржа выходила Кассандана. Абонент, понятное дело, неизвестен. Связь

шла по линии блока дальней связи центрального космопорта планеты, а там ни

черта не выловишь – у них до миллиона обращении в сутки.

 – Кто проводил экспертизу? – перебил его генерал – Криминалистическая

лаборатория столичного округа.

 – Почему? Как вы, идиоты, допустили, что об этом первым узнаю не я, а

столичный префект? Потапенко, это я тебе говорю. Ты, вислоухий, замещаешь

Мосли в его отсутствие. Ты временно исполняющий обязанности директора

Второго управления, так? И что ваша светлость изволила поделывать сегодня

утром?

 Полковник Потапенко со свистом втянул в себя воздух.

 – Труп был обнаружен секретаршей в девять тридцать, – выдавил он, – и

первыми в офис прибыли люди коронера Бьернссона из окружного отдела по

нештатным ситуациям. Они же вызвали криминалистов из округа. Сразу за

криминалистами примчались следователи во главе со старшим советником

юстиции Точилиным. Точилин взашей выгнал бригаду Бьернссона, и после этого

мы получили официальную сводку по линии префектуры.

 – Сводку, – еле сдерживаясь, прорычал Нетвицкий, – эта сводка пришла

в полдень, когда говенные прокураторы оформили все документы... Как

случилось, что этот хренов Бьернссон не знал, кому докладывать в первую

голову? Хороши ж у нас в округе специалисты, чтоб им сгнить...

 Нетвицкий врезал каблуком по стенке стола, на котором сидел, и

болезненно поморщился.

 – Ладно, – негромко сказал он, доставая из кармана новую сигару, -

все это, конечно, очень вовремя, черт его дери... Так, джентльмены. Ремер,

Каминский и ты, Варакин, вы трое ищете Детеринга, Мосли и Бонаря. Ну,

собственно, с Мосли все ясно – он в Иеллоустоне, просто хитрый крыс делает

вид, что он прозрачный. За ним придется кому-то слетать. Бонарь на Авроре

– это точно, больше ему и быть негде. С Детерингом хуже – я без руля, где

он может быть... То ли на Сент-Илере, то ли где еще. В конце концов,

свяжитесь с его женой, с сестрами, кто-то же должен знать, где его

носит!.. К вечеру нужно найти всех. Потап, твоя задача – досье на этого

Леруа, я его почти не знаю. Полное досье, до последней мелочи. Людей с

кристально чистым прошлым не бывает, сам знаешь. Времени тебе даю сутки.

Ровно сутки. Потап. Кто это там с умным видом курит под окном? Королев?

Вот ты и полетишь с Фишером на Кассандану. Через полчаса вы должны быть в

Дезерт-Плейс.

 – Полчаса? – изумился Фишер.

 – Проклятие! Я уже заговариваюсь с вами. Полтора, разумеется! Через

час вас будет ждать мой "девяносстый" – его подгонят на крышу. Полное

снаряжение, мундир. Вопросы есть?

 Вопросов ни у кого не оказалось. Мы с Фишером вышли первыми.

 – Вот это мы вляпались, а!.. – Фишер с досады сплюнул и втоптал

окурок в пол кабины лифта. – Сей час начнется сумасшедший дом, клянусь

своими потрохами. Оба Фаржа, а...

 – Гнусно, – кивнул я.

 – Да уж, – хмыкнул Фишер, – я таких историй не припомню.

 Мы вышли из огромного здания на тротуар. Я шагнул к автомобилю.

 – Тебя подбросить, Ларе? Нам по пути.

 – Ага, я как раз хотел попросить, я сегодня без колес... Лихо ж ты

тачку поставил. Спешил?

 – Не то слово... Каминский так психовал, я испугался как бы у него

кишка на улицу не выпала.

 – У такого выпадет, как же. Хе!.. Нетвицкий, конечно, в ужасе, и, что

самое интересное, – вся компания неизвестно где. Закон бутерброда, а?..

 – Что ты об этом думаешь? – спросил я, трогаясь.

 – Я, честно, не знаю. Но вообще-то говоря, мне об этом думать просто

не хочется. Эт-то такое дерьмо, о-о-о...

 Фишер задумчиво потер подбородок.

 – И видит Бог, корешки этой истории растут не на Кассандане.

 – Где же по-твоему?

 Он пожал плечами.

 – Быть может, в Метрополии... – или где-то еше. И было бы хорошо,

если бы Фаржи просто кому-то помешали. Боюсь, все гораздо сложнее.

 – Или проще?..

 – Тормози давай... ну, привет твоему коту.

 – За тобой заехать?

 – Не стоит... я еще успею кое-куда подскочить.

 – Встретимся у Джо.

 Я проехал два квартала и остановился на подъездной дорожке, ведущей к

здоровенным кованым воротам моего участка. Этот особняк я купил полгода

назад, причем за бесценок. Разумеется, не просто так. Купить старинный дом

в готическом стиле плюс землю – около гектара – за ту сумму, в которую мне

все это встало, было, конечно, нереально, но случилось так, что один лихой

тип имел меня в виду, и когда на горизонте появились подробности некой

сделки, дом был очень быстро продан мне со всеми потрохами.

 Кота я, как всегда, отнес к соседям – рядом со мной проживала милая

немолодая чета, не имеющая дурной привычки задавать вопросы. У соседей

Эрика ждала, как всегда, весьма бурная половая жизнь, так как старики

держали пару очаровательных кисок, относившихся к Эрику более чем

благосклонно. Рыжий бандит был бандитом во всем.

 Я влез в черные галифе, затем натянул мягкие остроносые ботфорты на

высоком каблуке и сунулся в шкаф в поисках галстука. "Стоп, – вдруг сказал

я себе, – галстук... какой, к черту, галстук. Кассандана! Я ж лечу на

Кассандану!" Я сел на мягкий пуфик и взял с туалетного столика сигарету.

Кассандана... Перед глазами стояло запрокинутое в сладострастном порыве

лицо Натали. В постели миледи была просто бесподобна... Будет обидно

побывать на Кассандане и не нанести визит вежливости. Даже не просто

обидно, а как-то глупо. Я застегнул на шее "удавку", надел френч, щелкнул

пряжкой пояса, пропустил в прорезь под левым погоном ремешок портупеи и

глянул в зеркало. На меня смотрел неопределенного возраста мудила в

мундире флаг-майора имперской СБ, счастливый обладатель всклокоченной

гривы и помятой физиономии, свидетельствующей о запойном образе жизни и

отсутствии направляющей женской руки. Сам я с таким красавцем и

здороваться бы не стал. Но тем не менее это был я – доблестный спаситель и

покоритель. Что она, интересно, подумает, увидев меня с этаким грызлом?

Бравый вояка; для завершении образа следовало бы еще обляпать жиром

обшлага кителя и с неделю не бриться.

 Тщательно причесавшись, я застегнул портупею и вышел из спальни. Из

сейфа в кабинете я извлек свой боевой кофр весом в тридцать четыре

килограмма, набитый всякого рода туристским снаряжением вроде шлема,

бронекомбинезона, мобильных антигравов, а так же несметным количеством

хитроумных устройств для проделывания дырок в теле оппонента. Кофр

составлял весь мой багаж, так как тащить с собой цивильные шмотки я не

собирался – все купим на Кассандане. Обременять себя лишним весом не было

смысла.

 Через двадцать минут я въехал на служебную стоянку "тройки". Когда я

распахнул багажник, рядом со мной мягко затормозил ультрадорогой

"Викинг-Конкеррор" Фишера.

 – А вот и я, – приветствовал он меня, выбираясь из приятно пахнущего

салона. – А мы, кажется, вовремя? Ты, кстати, не поинтересовался, какая

погода в ПортКассандане?

 – Дождь, надо думать, – пожал я плечами, вытаскивая из багажника

кофр. – Ты же знаешь, какая там зима – они дают прогноз от силы на сутки.

 – А мы там будем утром, – усмехнулся Фишер.

 – Что?! Субрейдер?

 – Ага, дружище. Я надеюсь, ты не догадался плотно пообедать?

 – Кровь Христова! Хоть бы в самом деле не обделаться на разгоне, будь

я проклят. Амортизаторы у них только на боевых постах, да?

 – Истинно так. Тебе приходилось?..

 – Такое ускорение – только на гравиполигоне.

 – Тогда я тебе сочувствую. Идем...

 Фишер легко подхватил свой кофр и зашагал к тыльному входу в огромную

стеклянную башню Третьего управления. Я поплелся следом за ним, волоча,

свою серебристую заразу.

 Честно говоря, я был доволен, что лететь довелось именно с Ларсом.

Полковник Фишер слыл у нас за редкого циника и большого интеллектуала.

Никто лучше его не умел опустить оторвавшегося полицейского или измазать

дерьмом тонкую душу окружного прокурора. Осуществляя по долгу службы

контроль за деятельностью правоохранительных сил, постоянно имея дело с

наглыми ворами и рэкетирами в среде копов и прокураторов, Фишер приобрел

довольно своеобразный взгляд на вещи. Своих клиентов он считал гнусными

паразитами, а всю судебно-правовую систему Империи – огромным нужником. За

десять лет общения со всей этой публикой Ларе закалился, как клинок – копы

Метрополии слабели ногами при одном упоминании его имени, ибо полковник

Фишер был беспощаден. Он чем-то неуловимо напоминал мне моего патрона

полковника Детеринга – возможно, своим странноватым юмором... Правда,

Танку далеко было до того непробиваемого презрения, с которым скуластый

блондин взирал на мир. Офицерского кодекса чести, впрочем, Ларе

придерживался свято, и со своими он был отличным парнем. С Ларсом Фишером

смело можно было лезть в любую дыру – он не боялся неприятностей,

прекрасно понимая, что шансов дожить до старости у всех нас не так уж

много.

 Антигравитационная кабина вознесла нас на сороковой этаж, и мы вошли

в кабинет Джо Нетвицкого. Генерал был один.

 – Ага, – он встал и подошел к нам. – Вот и вы, голубчики. Ну что ж,

ребята... Инструктировать я вас не стану, я знаю не больше вашего. Вас

ждет милорд Харрис, он вам все и объяснит... и вот что: постарайтесь

поменьше скандалить с местными копами, у Харриса с ними не лучшие

отношения.

 – 0'кей, – безразлично пожал плечами Фишер, – тогда до связи. Катер?

 Нетвицкий молча протянул ему прозрачную пластинку иммобилайзера.

 – До свидания, генерал, – вежливо кивнул я.

 – К бою, парни, – улыбнулся он.

 Фишер, стоявший уже в дверях, не оборачиваясь, поднял над головой

затянутый в черную перчатку кулак.

 На одной из посадочных мишеней огромной плоской крыши здания нас ждал

черный, сверкающий полированными боками "TR-90". На гладкой броне катера

серебрились капельки вновь заморосившего дождя. Фишер отвалил в сторону

атмосферный люк, заброс внутрь свой кофр и влез сам.

 – Давай свой кейс, – услышал я.

 Просунув в люк неподъемный сундук, я запрыгнул в темное нутро катера.

 – Закрывай калитку, – скомандовал Фишер, устраиваясь в левом

пилотском кресле и надевая на голову тонкий обруч системы связи. -

Поехали.

 Я уселся в правое кресло и достал сигарету. Фишер запустил двигатели,

мельком глянул на приборы и мягко поднял катер в воздух. Город под нами с

нереальной быстротой исчез, уступив место сплошной туманной дымке.

 – Что мы вообще имеем по Кассандане, Ларс? – спросил я.

 – Ничего, – пожал плечами Фишер, – Ярга нашли в роще, в десятке

километров от виллы, расстрелянного в клочья. В руке у него был пустой

бластер. Рядом – труп его коня.

 – Он пытался отстреливаться?

 – Видимо, да. Но следов – ноль, да это и понятно, ублюдки прилетели

на антигравитационной платформе. Делом занимается местная, будь она

неладна, прокуратура, но со мной они спорить не станут.

 – А Харрис?..

 – Что Харрис? Харрис такой же контрабандист, как все остальные. Есть

у него пара смышленых ребят, но Харрис – он на Кассандане, а мне на

Кассандану начхать. Мне вообще на все начхать, и все это хорошо понимают.

Хых! Ублюдки!.. Ты был когда-нибудь на Кассандане?

 – Мельком... сопровождал Бонаря и Детеринга.

 – Ну и как тебе?

 – Нормально. В известном смысле куда круче, чем в Метрополии. Жизнь

бурлит... а что?

 – Скоро ты с этим сортирным бурлением ознакомишься поближе. И уверяю

тебя, твои восторги поутихнут. Я тебе вот что скажу: никакой скандал для

меня так не противен, как скандал на Кассандане. А тем более в нашем

деле... Кассандана – это нечто: тамошние копы оторваны в корень, такого,

как на Кассандане, ты больше нигде не увидишь. Если к тебе посреди улицы

подойдет этакое оторванное рыло в патрульной форме, то сперва бей его

ногой в промежность, а потом уже доставай удостоверение.

 – А в грызло можно? А то после моего удара в промежность мне уже не

придется с ним беседовать. С ним будут беседовать предки... или хирурги,

если он везучий.

 – Можно и в грызло. Дело в том, что подойти он может с одной просьбой

– ссудить ему немного денег. А если не дать, за углом с тобой могут

произойти любые чудеса.

 – Прямо уж со мной.

 – Ну, с тобой, может быть, и нет, а с обычным приезжим – запросто.

Кассандана – это край правоохранительного беспредела.

 – Интересный термин. И что, это все прямо в столице?

 Фишер снял правую руку со штурвала и потянулся в карман за сигаретой.

 – Саша, тебе никогда не приходилось иметь дело со статистикой

должностных преступлений в судебно-правовой системе?

 – Откуда? Это же совсем не мой профиль.

 – Так вот, даже те цифры, которые до меня доходят – а эти цифры,

заметь, только то, что является результатом возни и обыкновенного

стукачества внутри этой задницы, – они ужасны. Ты не представляешь себе,

какие масштабы имеет в колониях полицейский рэкет. А что творится в

судах!.. За соответствующую сумму ты можешь быть оправдан по любому

обвинению. Без, подчеркиваю, помощи адвокатов. Или, наоборот, осужден – за

преступление, к которому ты не имеешь ни малейшего отношения. Или еще хуже

– за преступление, существующее только в голове прокураторов. Они,

подонки, сами говорят – были б у клиента деньги, а как их из него

вытряхнуть, мы уж придумаем.

 Фишер умолк, задумчиво посасывая сигарету. Я глянул на часы: до

Дезерт-Плейс нам оставалось около десяти минут – катер жарил вдвое быстрее

пассажирского лайнера.

 Я поскреб подбородок. Черт, утром брился, а уже щетина пролезла.

Н-да... вляпались мы в дерьмо, однако. Что бы там ни было, но решиться на

убийство генерала из администрации СБ, человека с огромной властью,

человека с поистине необозримыми связями, да уж... это надо быть или

дьявольски сильным, или оченьочень глупым. Считать себя непробиваемым?

Какая самонадеянность, однако. И, наконец, что же убило милорда Майкрофта

– известного политика, бизнесмена, уважаемого экономиста?

 – Да-да, – услыхал я голос Фишера, – да, двадцать четвертая мишень,

сектор северо-запад. Понял... к заходу готов.

 Он быстро пробежался пальцами по сенсорам панели управления и отдал

штурвал от себя. Катер послушно завалил свой острый нос вниз. На обзорных

экранах мутно мелькнула клочковатая пелена облачности... вслед за ней в

глаза мне выстрелила панорама колоссального военного космодрома

Дезерт-Плейс. Раздраженно взревели реверсируемые моторы. Замедляясь,

"девяностый" упруго скользнула сторону северо-западного сектора.

 Под нами пронеслись торчащие в небо взлетные аппарели центрального

патрульного дивизиона. Фишер довернул штурвал чуть вправо... снова

рявкнули моторы. Хриплый рык сменился свистом посадочной системы.

 "TR-90" был "безногим" – он садился прямо на плоские фланцы своего

вогнутого брюха, поэтому привычного хлопка отстрела стоек посадочных опор

не было.

 Я вылез из кресла и потянулся в карман за предусмотрительно

захваченными солнцезащитными очками.

 Фишер снял с головы блестящий ободок с наушником и подвесным

микрофоном, нахлобучил фуражку и потянулся.

 – Как насчет пары шашлычков, Алекс?

 – Спасибо, – поперхнулся я, – эт-то уж на Кассандане. Я размышляю, не

посетить ли мне сортир.

 – Вздор, – барственно взмахнул рукой Фишер, – стыдитесь, флаг-майор.

 Внизу нас ждал унылого вида унтер-офицер в шортах, до пупа

расстегнутой форменной рубашке и криво надетой пилотке.

 – Э-э-э... полковник Фишер и флаг-майор Королев? – безразлично

поинтересовался он.

 – Ты 6 еще в ухе поковырялся, – засмеялся Ларе, – не кормят вас тут,

что ли?

 – Прошу, – унтер, явно пропустив его слова мимо ушей, лениво махнул

рукой в сторону болтавшейся рядом антигравитационной платформы.

 Платформа, передвигавшаяся столь же энергично, как ее снулый кормчий,

доставила нас к аппарели, увенчанной хищным черным острием субрейдера

класса "Газель". Под одной из опор аппарели со скучающим видом курили две

дамы в темно-синих флотских комбинезонах: брюнетка лет двадцати трех с

погонами майора и коротко стриженная юная блондинистая лейтенантка с

потрясающе бесстыжими серыми глазками.

 Фишер скорчил недоуменную мину.

 – У вас тут дамский экипаж, девочки?

 – Полковник Фишер? – не выпуская сигареты изо рта, спросила

темноглазая майорша.

 – Хир-ра! – заорал вдруг Фишер, и я не сразу понял, что это должно

означать "смирно". – Вообще озверели, кошечки?

 Скуластая физиономия Ларса опасно заострилась.

 – Потрудитесь доложить как положено, господа офицеры. Или я вам

мудодей какой-то?

 – Майор Маринина, командир борта... лейтенант Парелли, штурман

борта... к вашим услугам.

 – Вот так-то, – неживым голосом констатировал Фишер. – К взлету,

господа.

 Я хмыкнул и вслед за Парелли ступил на пупырчатый пластик подъемной

пятки. Майор Маринина, козырнув, исчезла в тесных недрах корабля, а

молоденькая штурманша повела нас узкой кишкой коридора второго уровня. Мы

остановились перед овальной дверью двухместной офицерской каюты.

 – О готовности к старту докладывать по "линейке", – буркнул Фишер,

переступая через высокий комингс, – можете идти, лейтенант.

 – Чего ты на них запрыгнул? – спросил я, когда мы остались вдвоем.

 – Алекс, – Фишер передернул плечами, – я не выношу распущенности, ты

знаешь. Унтер этот... как будто его полдня в анус баловали, эти куклы...

Это что – Военно-Космические Силы или шмаролет какой-то?

 – А сам ты как считаешь?

 – Ты зря, вот это вот, ухмыляешься. Устав пока еще никто не отменял.

Я, конечно, не отношусь к породе "старых кавалеристов", но, заметь, я ведь

не лезу в уши первым, а?

 – Ну... вероятно. Я, однако...

 – Саша, – Фишер содрал с себя "сбрую" и развернулся в узком пенале

каюты лицом ко мне. – Саша, если уж по уму, то это ты должен был их

облаять. Ты, Саша – как младший из нас по чину. Или у нас на плечах блямбы

дерьма, а не погоны, а?

 Я махнул рукой.

 – Ларс, ты в некоторых вопросах прямолинеен, как фонарный столб.

 – А ты – излишне извилист, дипломат ты наш. И знаешь, – Фишер

небрежно бросил китель на узкую, как клинок, койку и выдернул зубами

сигарету из пачки, которую держал в руке, – и знаешь, слишком много

хорошего воспитания – это тоже минус. Я понимаю, ты у нас воплощение чести

и доблести имперского офицера, тебя прямо позолотить хочется. Но, поверь

моему опыту, если ты и дальше будешь жарить в этаком ритме, кое-кто начнет

вытирать тобой задницу. И что тогда? Хвататься за меч?

 – Предстартовая статическая, – пробулькал скрытый в потолке терминал

линейной связи.

 Фишер сел в высокое узкое кресло у стены и слегка откинул его спинку.

 – Ложись в койку, – посоветовал он, – и не забудь расстегнуть галифе.

Сейчас из тебя глаза полезут... как дерьмо из любимого тюбика.

 – Да уж, тут ты прав.

 Я лег на кровать, которая послушно приняла меня в свои упругие

амортизирующие объятия, и расслабил пояс.

 – Стартовая статическая, – сообщила "линейка".

 Фишер тщательно задавил в пепельнице сигарету.

 – Стартовая осевая... три... два... один... зеро, старт.

 Субрейдер ощутимо дернулся, каюта наполнилась низкочастотной

вибрацией и неистовым рыком двигателей. Перегрузка мягкой лапой надавила

на грудь.

 Вибрация прекратилась, рев моторов перешел в нудное гудение. Это была

только прелюдия – корабль сорвался с аппарели и по нештатному коридору

устремился на орбиту. Сейчас штурманы переругаются с диспетчерами поста

ВКС Метрополия-внешний, затребуют ввод по эшелону резерва и сориентируют

по модификациям курсовой оси. И пошло-поехало. Могучие моторы предельно

облегченного корабля начнут сверхсветовой разгон прямо в планетной системе

Метрополии.

 Я, правда, теоретически вполне оптимизирован для предстоящей

экзекуции, но то теоретически... хотя, если учесть, что десять лет мой

несчастный организм мучили на гравиполигонах... ну, посмотрим. Правда,

летать на субрейдере мне еще не приходилось. Компактная посудина, на

которой все удобства и даже частично вооружение принесены в жертву

скорости, имеет амортизирующие системы только на боевых постах экипажа. А

уж о ячеистых компенсаторах, как на крупных кораблях, здесь и мечтать

смешно.

 Снова началась вибрация – более ощутимая, чем на старте, и наконец

хлынул всесокрушающий, ломающий барабанные перепонки рев. Ощущения были

непередаваемые – дышал я через два раза на третий, перед глазами прыгали

чертики всех цветов и оттенков, в желудке творилось нечто невообразимое.

Все это продолжалось неимоверно долго. Время расслоилось, превратившись в

осязаемый мутный поток, лениво продирающийся через страдающие атомы моего