Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 131 (всего у книги 197 страниц)

поднялся для беседы с вами. Вежливый полковник почувствовал угрызения

совести. – Как вам будет угодно, милорд, – сказал он. – Мы останемся рядом с

вами и будем ждать. Свяжемся через семь часов – вас устроит такой срок? – Я

надеюсь, что устроит. Хорошо – до встречи, господин полковник. Семь часов

Роберту не понадобились – он проснулся значительно раньше. Баркхорн, все

такой же собранный, цельный и сосредоточенный, словно туго сжатая пружина,

терпеливо ждал его пробуждения в кают-компании. Роберт вызвал его в свой

салон и принялся завтракать. Генерал неторопливо потягивал ч„рный, как ночь,

кофе из огромной глиняной чашки. Он молчал. – Ну, не тяните, – не выдержал

Роберт. – У вас такой вид, словно вы проглотили таракана. В чем причина ваших

волнений, Артур? – Я боюсь, – честно признался пилот. – Ах, вот что!.. -

облегченно вздохнул Роберт. – Хвала Всевышнему. Я решил, что у вас

приключилась какая-нибудь беда с кишечником. Расслабьтесь... Все боятся. – Вы

не спросили, чего я боюсь. – И?.. – Я боюсь, что нас законвоируют и отправят

на Ахерон. Они непредсказуемы, милорд... – Ну конечно! На Ахероне вас

заспиртуют в здоровой бутылке из-под рома и выставят на всеобщее обозрение.

Не обольщайтесь, Артур. Вы не знаете всей правды. По некоторым причинам -

кстати, я только сейчас начал до них доходить – люди с Беллами чрезвычайно

заинтересованы в расположении моего владетельного папаши. Следовательно, пока

я с вами – вам ничего не грозит. Баркхорн поморщился и поставил свою кружку

на стол. – Милорд, поверьте – это очень странные люди. У них совершенно

перевернутые представления о нашем мире. – Ой, бросьте! – перебил его Роберт.

– Вы хотите сказать, что у нас мир не перевернутый? Он вытер губы салфеткой,

нетерпеливо скомкал ее и поднялся из кресла. – Будьте любезны надеть мундир.

Сейчас я свяжусь с командиром этого "Бинго", и мы скорее всего поднимемся к

ним на борт. Баркхорн поджал губы. Роберт видел, что он хочет возразить, но

не решается. Незаметно хмыкнув, лорд-наследник покинул салон.

 ... Переходный "хобот", выпущенный с "Валькирии", плотно прилип к борту

близко подошедшего "Бинго". Шлюзы распахнулись одновременно. Насосы уравняли

давление, и внутренняя дверь правого переднего шлюза "Валькирии" уползла в

сторону. – Ну, идемте, – усмехнулся Роберт, поправляя на себе пояс с мечом и

кобурой. – Нас уже жцут. Баркхорн с досадой покачал головой и двинулся вслед

за ним; Составной трап, проложенный в середине гибкого гофрированного

"хобота", неприятно играл под ногами; несмотря на это, Роберт шагал довольно

размашисто, словно стремился попасть на борт ахеронского разведчика как можно

скорее. Шлюз "Бинго" открылся в тот момент, когда Роббо вошел в атмосферную

камеру корабля. Плотно пригнанная, едва заметная в стене дверь бесшумно

уплыла вниз, и навстречу ему порывисто шагнул высокий, очень худой мужчина,

перекрещенный портупеями старинного имперского мундира. Его светлые волосы,

собранные на затылке в "хвост", были заметно длиннее, чем носили во времена

Империи, – войдя, офицер на секунду обернулся в глубь своего корабля, и

Роберт не без удивления заметил, что вьющиеся, почти белые пряди доходят ему

чуть ли не до пояса. – Лорд Королев, надеюсь? – спросил он знакомо сиплым

голосом. – К вашим услугам, полковник, – Роберт коротко поклонился и указал

рукой на закаменевшего Баркхорна, – мой спутник, легион-генерал лорд Артур

Баркхорн, один из лучших асов нашего флота. Офицеры обменялись одинаково

вялыми уставными приветствиями, и Раттенхубер вновь поднял глаза на Роберта.

– Я счастлив приветствовать вас на борту своего корабля, милорд. Если вам

будет угодно, – он чуть замялся, сглотнул, – я хотел бы предложить вам

продолжить беседу в моем салоне. – С удовольствием, – непринужденно

согласился Роберт. Тесный лифт, облицованный гладким бронзоватым пластиком,

воздел их куда-то вверх – кабина двигалась с такой скоростью, что Роберт не

смог понять, на какой из верхних палуб находится салон командира корабля.

Раттенхубер первым вышел в просторный, наполненный странным синтетическим

ароматом коридор и приглашающе взмахнул рукой: – Прошу, джентльмены... Салон

обнаружился буквально в нескольких метрах от лифта. Это было странно, такая

компоновка на имперских кораблях не встречалась: апартаменты командира всегда

старались объединить с его рубкой и салоном и унести их подальше от уязвимого

носа звездолета. Ахеронский полковник тихонько свистнул, и почти незаметная в

гладкой бронзовой стене дверь мягко и бесшумно провалилась вниз, открывая

вход в помещение. Роберт шагнул через комингс первым. Свет, очевидно,

вспыхнул автоматически, и он остановился, удивленный странным интерьером

командирского салона. Точнее говоря, не интерьером, а его полным отсутствием.

Большое, почти овальное помещение с гладким скругленным потолком было

совершенно пустым! Раттенхубер никак не отреагировал на его растерянность.

Войдя, он свистнул вновь – уже чуть ниже тоном, – из пола начали стремительно

вырастать три кресла и овальный стол. Роберт готов был поклясться, что

никаких люков в полу не открывалось – мебель действительно вырастала из

ровного на вид, монотонно-серого покрытия палубы. Поднявшись почти до

середины своего нормального "роста", кресла и стол приобрели мягкий

темнокрасный цвет и явно бархатистую фактуру. – Прошу прощения, – непонятно

извинился полковник, не обращая на быстро "подрастающую" мебель ни малейшего

внимания. Повернувшись к стене, он коротко хлопнул по ней ладонью, и в руки

ему из опять-таки гладкого бронзоватого пластика неторопливо выехал поднос с

кувшином и тремя узкими, как пробирки, темными бокалами. Странная мебель тем

временем достигла вполне приемлемых размеров и прекратила свое загадочное

движение вверх и вширь. Раттенхубер непринужденно поставил поднос на стол и

улыбнулся: – Ну вот... Присаживайтесь, джентльмены. Если желаете промочить

горло – пожалуйста. Роберт охотно наполнил бокал темной, тяжело струящейся

жидкостью, глотнул, чуть погонял напиток во рту и уверенно вскинул брови: -

Это синтетика! – Да, – согласился ахеронец с оттенком грусти. – У нас почти

все синтетическое. Мы, конечно, этого не ощущаем, но вот, видите – вы,

человек, привыкший к натуральной живой пище, тотчас же определили

искусственное происхождение продукта. Роберт почувствовал себя неловко. -

Разве поставки моего отца столь скудны? Мне казалось, что они должны

удовлетворять определенную часть ваших нужд. Уж флот-то можно было снабжать

нормальным пойлом? Раттенхубер невесело рассмеялся. Его длинные пальцы с

сильно выделявшимися узлами суставов скользнули по подлокотнику кресла -

казалось, он не знает, куда деть свои руки. – Нас восемь миллионов, -

произнес он с детской виноватой улыбкой. – Мы живем на планете, находящейся в

пике мощнейшего оледенения. Кислород в атмосфере – в основном остаточный. На

поверхности планеты мы передвигаемся в термокомбинезонах и дыхательных

масках... практически в скафандрах. Наша техника обеспечивает любые

потребности населения – но почти никто из нас не знает, что такое солнце,

солнечное тепло, солнечный свет. Мы живем в подземных городах: они уютны,

просторны, и в них есть все необходимое для нормальной жизни. Если, конечно,

можно ее назвать нормальной. Вы хорошо понимаете мой интер? неожиданно

забеспокоился он. – Ваше лицо... – Простите, задумался, – улыбнулся Роберт. -

Если вам удобнее говорить по-английски – пожалуйста. Правда, тогда нас плохо

поймет лорд Артур. – Нет-нет, ничего! Я изучал ваш странный язык! – замахал

руками полковник. – Смесь почти всех основных языков Империи. После той

проклятой Войны все так трагически перемешалось... Роберт задумчиво покачал

головой. – Как я понимаю, ваша техника значительно шагнула вперед по

сравнению с имперским уровнем развития. Что же мешает вам переселиться в

более дружелюбный мир? – А куда? – совершенно искренне удивился Раттенхубер.

– Все кислородные миры, находящиеся в пределах бывших территорий Союза

гуманоидных рас, либо выжжены дотла, либо заняты людьми. Разве Империя когда-

либо посягала на чужие земли? К тому же, – добавил он загадочно, – этот

вопрос встал перед нами лишь в последнее столетие. У наших предков,

осваивавших Беллами после Войны, были совсем другие заботь!. Роберту стала

надоедать эта светская беседа. – Простите, – он подался вперед и положил руки

на стол, – вы, кажется, хотели поговорить с нами о горган? Раттенхубер

дернулся, и его печальное лицо с опущенными книзу уголками рта вновь

приобрело виноватое выражение. – Безносые давно стали делом всей моей жизни,

– сказал он. – Я ищу их блок переноса уже двадцать лет. Они часто шныряют в

этом районе. Я охочусь на этих негодяев, но как, скажите мне, можно обшарить

сферу радиусом в пятьдесят световых лет? Тут ста жизней не хватит. И ни разу,

ни разу нам не удавалось их догнать: они ходят плотными группами по два

десятка крейсеров сразу, и еще ни одна наша атака не была успешной. – Я знаю

о них очень мало, – признался Роберт. – Вы назвали их безносыми?.. – Их все

так называют. Видите ли, мы мало ими интересовались – я хочу сказать, все эти

годы... Но сорок лет назад они построили блок переноса на одном из окраинных

миров. – На Тротиусе? – Да, аборигены называют его Тротиусом. После этого нам

стало ясно, что безносые затевают что-то очень нехорошее. Сегодня уже трудно

сказать, почему тогдашний Совет не принял решения об уничтожении этого блока.

Насколько я понимаю, Вершителей того времени вообще мало заботили проблемы

 рассеявшихся в постимперском пространстве. Они были обращены

внутрь себя. Простите, вы этого не поймете. Двадцать лет спустя, когда в

Совет пришли другие, более здравомыслящие люди, проблемой горган было решено

заняться всерьез. Начались первые, не очень решительные, контакты с

правительством вашего владетельного отца. Мой легион приступил к поискам

здешней, старинной базы безносых. Они построили ее еще до Войны, и кое-какие

крохи информации поступали в Службу Безопасности довольно регулярно. У нас

распространено мнение, что незадолго до Войны имперская СБ получила в свое

распоряжение более-менее точные координаты этого блока переноса. Потом это

все как-то заглохло, ну а дальше началась Война, и все... Следы потерялись. -

Мне непонятны две вещи, – сказал Роберт, первое: почему они тянут резину все

эти сорок лет? Ведь они явно имеют возможность раздавить всех нас одним

махом! Я имел несчастье в этом убедиться. И второе: почему вы не разнесли

весь этот Тротиус к чертям, ведь вы имеете достаточные для этого силы? Или я

не прав? Неужели он вам не по зубам? Раттенхубер негромко рассмеялся и налил

себе в бокал напитка. – Ответ первый – они боятся нас. Они вообще всего

боятся... Безносые подлы и трусливы, как мыши, они действуют только тогда,

когда полностью уверены в успехе. Они давно готовятся к захвату всех

человеческих территорий – по нашим данным, этого ждут около ста миллиардов

особей, сосредоточенные на трех планетах. – Сто миллиардов? – поразился

Роберт. – На трех планетах? – Четыреста лет назад они были куда сильнее. Но

потом, возгордившись, полезли на могущественную расу гуманоидов эсис, которая

контролировала их сферу обитания. Те прихлопнули их, как надоедливое

насекомое, и заперли в пределах одной единственной системы. Двадцать лет

назад эсис послали довольно высокомерное сообщение нашему Совету,

порекомендовав не пускать безносых на наши территории. Они каким-то образом

следят за событиями в нашей сфере... Ну а дальше началась политика. -

Простите, полковник, вы забываете, что я совершенно не разбираюсь в реалиях

вашего мира. При чем тут политика? – Политика – это ответ на ваш второй

вопрос. Ответ, как вы понимаете, краткий. Развернутую форму вы сможете

услышать на Ахероне. – Я не отказался бы от такого предложения. Но если вы не

располагаете полномочиями, достаточными для беседы со мной, то каким

образом?.. – Все предельно просто – час назад Совет подтвердил свое

приглашение. Если вы желаете, то можете последовать за моим кораблем. Я

обещаю поддерживать скорость, доступную вашему летающему антиквариату. Мы

прибудем на Ахерон через сорок часов. Роберт откинулся на спинку кресла и

задумчиво провел рукой по волосам. В конце концов, сказал он себе, они

разумные люди. Даже если вообразить, что я оказался вовремя подвернувшейся

деталью какой-то большой игры, они не станут держать меня на планете помимо

моей воли. Это глупо и не укладывается ни в какую схему... С другой стороны,

мы стремительно мчимся к развязке: мой папаша уже наверняка подмахнул

приговоры всем тем ублюдкам, которых мы ему сунули под нос. Следовательно,

Ара ввел его в курс дела, он знает обо всем и вынужден будет принять

соответствующие меры. Да, Ахерон сейчас может оказаться тем самым нужным

местом. – Я принимаю это приглашение, – сказал Роберт, поднимая глаза на

офицера. – С одним условием: я буду жить на своем корабле. – Совет не

настаивает на каких-либо деталях подобного рода. Вы сможете жить там, где вам

будет угодно, перемещаться с любой соответствующей вашему рангу свитой...

Срок пребывания на планете также будет определен исключительно вашей волей.

Роберт поднялся из кресла. – Я готов, полковник. Ахеронец поспешно вскочил и

впился в него взволнованными серыми глазами: – Простите меня, милорд...

Простите мне мое недоверие, но, пока вы еще здесь... Неужели вы... вы

действительно нашли и разрушили блок переноса? Вы смогли это сделать и уйти

от крейсеров-истребителей? – Настройтесь на имперский диапазон Т2, сказал

Роберт, – и я немедленно пошлю вам развернутый отчет, повествующий обо всех

событиях последних часов.

 Глава 6

 Лейланд, как обычно, был преисполнен лукавого добродушия. Церемонно

представившись ожидавшей на веранде Коринне, он уселся за столик и потер

ладони, игриво поглядывая на Арифа. Ара нетерпеливо заерзал в кресле. -

Говорите, прошу вас, – предложил он, нервно почесываясь. – Я извелся в

ожидании новостей. – Х-гм, – прочистил горло его гость, – новости у меня

прелюбопытные. Ведение дела передано вашему родному Управлению Внутренних

Расследований. Насколько мне известно, приказ об этом пришел с самых

заоблачных вершин... – О, черт! – вырвалось у Арифа. – Н-да-да... Я был того

же мнения. Расследование проводится неторопливо и чрезвычайно тщательно. Пока

дознаватели УВР не торопятся выходить на получателей груза. Любопытно, да? По

логике вещей, они должны были сразу же вцепиться зубами во всех, кто так или

иначе связан с деятельностью фирмы-получателя и трепать их до тех пор, пока

они не выложат все, что знают, и даже сверх того. Этого не происходит.

Возникает вопрос: что вообще творится на этом свете? – Это точно. Ну и? -

Ответ выглядит странно – чтобы не сказать загадочно. Может быть, я чего-то не

понимаю скорее всего так оно и есть. Возможно, вы сумеете наставить меня на

путь истинный, но сперва послушайте. Отто Галланд имел'аудиенцию у ее милости

леди Энджелы Вербицкой, супруги лорда-владетеля и матери лорда Роберта. Мне,

к сожалению, совершенно неизвестно, о чем они могли говорить и чем эта

аудиенция была вызвана, но вскоре после этого следователь Кэтрин Раш пошла

под "фильтр" УВР. На следующий же день или около того я, увы, не знаю точно,

– маршал Мерсар получил высочайшее распоряжение о принятии дознания под свою

руку. И, наконец, самое главное: в данный момент под "фильтром" находится его

милость лорд-наследник. – О, – сказал Ариф. Для того, чтобы прийти в себя,

ему пришлось изо всех сил зажмурить глаза. Осознав суть услышанного, он

торопливо, едва не ломая о зажигалку холеные ногти, раскурил сигару из

лежавшей на столе коробки и помассировал неожиданно заболевшие виски. – Сама

мысль о подобной дикости пугает меня до дрожи, – признался он. – Как это

могло произойти? Да, я знаю, на Бифорте участились совершенно невероятные

случаи, но, позвольте, не до такой же степени! Лорд-наследник, проходящий под

"фильтром" УВР! Понятно, что без высочайшего указания тут не обошлось, но

как, как это можно себе вообразить?! Это что же получается – сегодня под

"фильтром" лорд-наследник, завтра под пыткой мы с вами? Так? – Я не стал бы

так драматизировать, – мягко перебил его Лейланд. – Давайте лучше прокрутим

ситуацию назад и попробуем разобраться в первопричинах. С чего все началось?

Галланд – у леди Энджи, и после этого судьбой Кэтрин начинает интересоваться

УВР. Почему? При чем тут Кэтрин? Ариф глубоко затянулся и посмотрел на

гангстера с озадаченным прищуром. – Я начинаю понимать, – сообщил он,

сосредоточенно ковыряясь в ухе. – Да! Я знаю леди Энджи куда лучше вашего, уж

вы мне поверьте... Я знаю, зачем к ней пришел Галланд. Он пришел хвастаться и

выпрашивать под это дело очередной орден на пузо. Старик болтун, и наверняка

упомянул имя Кэтрин в прямой связи с Роббо. Дальше все просто – леди Энджи

сразу смекнула, что дело тут нечисто, и зелье Галланду подставлено с какой-то

определенной целью. Леди Энджи любопытна настолько же, насколько Галланд -

глуп; отпустив старого олуха, она начала копать под Кэтрин. Ничего не поняв,

леди наверняка доложила ситуацию своему владетельному супругу. А вот дальше

начинаются чистые домыслы. Либо лорд Торвард всерьез заинтересовался игрой

своего сына и поручил дознание людям наиболее толковым и аккуратным, либо

же... либо же у меня получается какой-то бред: вся та пирамида, под которую

мы так тщательно подкапывались, зачем-то нужна лорду-владетелю. Хотя, ну убей

меня Бог, я не могу понять, в какой покер с ней можно сыграть. – То есть лорд-

владетель, не на шутку встревоженный действиями своего сына, приказал

расследовать в первую очередь его игру? Так? И только потом уже вести

дознание по делу о зелье? Я вас правильно понял, милорд? Ариф извлек из уха

свой мизинец, внимательно осмотрел его и с брезгливостью вытер о штанину. -

Это все догадки, – заявил он. – Это догадки, основанные на том информационном

поле, которым я располагаю в силу своей дружеской близости к семье лорда.

 Ведь вы не знакомы с Торвардом Бифортским лично? А я неоднократно

жал ему руку... Мотивы, которыми руководствовалась леди Энджи при принятии

своего решения, также могут быть ясны лишь человеку, знакомому с ней

накоротке. Первую леди трудно упрекнуть в чрезмерном чадолюбии, но тем не

менее именно беспокойство за сына могло стать тем фактором, который заставил

ее столь тщательно углубиться в наше дело. – Вот как? Хм, такое мне и в

голову прийти не могло. Я строил гораздо более сложные домыслы. – Я, как вы

помните, тоже. Но вспышка ужаса, – Ариф криво усмехнулся, – прочистила мне

мозги. Х-ха!.. Видите, что у нас получилось: мы ошиблись в самом начале

операции, у нас банально не хватило ума учесть некоторые субъективные

факторы. Математически все выглядело идеально, а? Это еще раз говорит о том,

что мы с Робертом слишком спешим, не успеваем просчитывать все возможные

варианты. Хотя, конечно, просчитывать модели поведения его мамаши – дело

дохлое, тут любой "мозг" загнется. На свете достаточно непредсказуемых

женщин, но все они вместе взятые не стоят ее мизинца. Лейланд озабоченно

потер затылок. Дела высочайшей семьи отстояли от него весьма далеко, и он,

старый опытный лис, не имел и тени желания их касаться. Легкость, с которой

Ариф рассуждал о таких вещах, его несколько покоробила: он был убежденно

лоялен к правящему дому, а посему не считал для себя возможным обсуждать

поступки и решения лорда-владетеля. – И что же нам теперь делать? – спросил

он в растерянности. – Просто ждать, – с готовностью ответил Ариф. – Лорд

Роберт сейчас очень далеко отсюда – следовательно, упершись рогами в факт его

отсутствия, УВР неизбежно переключится на расследование истории с зельем и

молниеносно раскрутит все, что нам нужно. Я тем временем завершу внешнюю

часть операции. Леди Андерсон, – кивнул он в сторону молчаливой Коринны, -

любезно согласилась взять на себя функции нашего выездного агента. Если все

пройдет нормально, мы уложимся в несколько суток. К тому моменту, когда лорд-

владетель познакомится с господами, замыслившими государственную измену

первой – нет, это уже, наверное, какая-то нулевая, не предусмотренная нашим

законодательством, степень, – вся построенная горган цепочка рухнет напрочь.

Сектантов св. Сайласа добьет само аврорское правительство, когда узнает, чем

эти красавцы занимались у него под носом. Наша работа на этом будет

закончена. Я надеюсь, Роббо выбьет для вас что-нибудь вроде Рыцарского

Креста... – Я и без него себя неплохо чувствую, – хмыкнул Лейланд. – Ладно. Я

буду продолжать следить за ходом этого дела. Если возникнут какие-то

проблемы, я вам сразу же сообщу. Кивнув на прощанье Коринне, Лейланд поднялся

из кресла. Ариф встал. следом. Они спустились по внутренней лестнице во двор,

где стоял коптер старого гангстера, и остановились возле распахнутой дверцы.

– Я начинаю жалеть, что сунул свой хитрый нос во все эти игры, – сокрушенно

признался Лейланд. – Я стар для них. Это в молодости я не боялся никого и

ничего, а сейчас... – Он махнул рукой и поморщился. Арифу стало грустно.

Человек, бывший для него в юности идеалом, человек безусловно сильный и

талантливый, стоял перед ним смертельно усталым и даже беззащитным стариком.

В его душе шевельнулась жалость; ощущая ее оскорбительную неуместность, Ариф

хлопнул своего бывшего наставника по широкому твердому плечу и добродушно

усмехнулся: – Мне бы ваши сегодняшние силы!.. Лейланд понимающе улыбнулся,

коротко стиснул его ладонь и нырнул в салон своей машины. Ариф не стал

дожидаться взлета. Повернувшись, он не торопясь прошел через двор, поднялся

по спиральной лестнице и толкнул белую дверь, ведущую на балкон. С нами стали

происходить странные вещи, сказал он себе. Как будто где-то на вершине наших

судеб давно копился какой-то ком перемен, и вот теперь его сорвало вниз, он

помчался, раскатывая нас по склонам и заставляя судорожно мотать головами в

попытках обрести прежнее чувство равновесия... – Ты задумался, -

утвердительно произнесла Коринна. Ариф ответил ей мягкой усмешкой.

Способность к лаконичным и удивительно точным формулировкам, вдруг

проявившаяся у нее в последние дни, усилила симпатию Арифа: иногда он

искренне наслаждался беседой со своей пленницей, открывая в ней все новые,

неожиданные черты. – Ты полетишь сегодня, – сказал он. – Документы уроженки

 из окраинных миров уже готовы. Вчера вечером я подготовил самый

надежный маршрут: ты полетишь через Фарнзуорт на Аврору, а оттуда пангейский

карго, принадлежащий мне через подставных лиц, перебросит тебя на Октавию,

где ты немедленно обратишься к властям. На Авроре ты сдашь свои документы

командиру корабля: тот подтвердит, что он подобрал тебя прямо в порту,

раненую и без денег. Легенду ты получишь на Авроре. Сразу же после того, как

нужные мне люди сдохнут на кольях, ты вылетишь на Пангею: там тебя будет

ждать все тот же карго, он доставит тебя либо на Фарнзуорт, либо на Грехэм.

Дальше – бифортский паспорт и обеспеченная старость. На тот случай, если у

тебя возникнут какие-либо проблемы у себя дома, я дам тебе координаты одного

надежного орегонца, которого никто не посмеет тронуть даже на Бредхэме. Этот

человек сможет тебя эвакуировать при любом раскладе. Коринна медленно

опустила голову. Ее длинные пальцы рисовали на белой столешнице какие-то

фигуры. Ариф смотрел на опавшие плечи сидевшей перед ним женщины и мучительно

искал слова, которые следовало произнести: он чувствовал, что если он не

скажет их сейчас, то они так и останутся в его душе холодной, невыговоренной

тоской. – Кори, – тихо позвал он. Она подняла на него глаза. Влага, на

секунду сверкнувшая в их зеленой глубине, придала ему смелости, и Ариф взял

ее ладонь, стиснул ее своими пальцами – она глубоко вздохнула и робко,

нерешительно улыбнулась. – Я буду ждать тебя. У тебя все должно пройти

нормально. Ну что ты опустила уши? Ты же профессионал, ты знаешь, с кем и как

вести дела. Ты сделаешь все как надо и быстро вернешься сюда: я не допущу,

чтобы у тебя случились какие-то неприятности. Ты веришь мне? – Если бы я тебе

не верила, разве я согласилась бы на все то, что ты мне предложил? Повинуясь

неодолимому, рвущему его в небо порыву, он выдернул ее из кресла, схватил на

руки, быстрым движением перебросил через плечо и сбежал по узкой внешней

лесенке на пляж. Почти бросив ее на раскаленный утренним со лнцем песок, Ариф

нетерпеливо, обрывая застежки, распахнул на ней платье, одним рывком сбросил

с себя легкие белые брюки и упал на ее радостно-жаркое тело. Он ворвался в

нее с какой-то неистовой, обреченной яростью – так, словно шел в атаку, из

которой не возвращаются. Коринна всхлипнула, прижала к себе его плечи и

отвернулась, дыша тяжело и порывисто, как после долгого изматывающего бега.

Ариф двигался как молот, скрипя зубами, задыхаясь в горьковатом аромате ее

волос – потом, когда ее тело выгнулось под ним дугой, а красивый рот

разорвался в длинном протяжном крике, он тяжело выдохнул и упал на нее, весь

во власти мелкой, неодолимой дрожи. За плотно стиснутыми веками кружилась

бездна. – Ты... должна... вернуться, – услышал он свой голос. Слова толчками

выплескивались из подсознания, и он говорил, не задумываясь над их смыслом.

Руки Коринны, ставшие вдруг удивительно мягкими и осторожными, обняли его

взлохмаченную голову. Он утонул в запахе ее тела, горьком и сладком

одновременно, и навеки проклял все те нити, на которых висела его судьба:

долг, честь, гордое имя. Ему захотелось зарычать, но он смог только

всхлипнуть и сильнее прижаться щекой к бархату ее груди. Солнце лениво

перевалило через зенит.

 ... Стоя перед стеклянной стеной, за которой испуганно неслись к земле

последние капли короткого тропического дождя, он не отрываясь глядел на

небольшой серебристый лайнер, медленно уползающий в косую нору стартовой

аппарели. Несколько прозрачных сегментов стены были сдвинуты, и теплый

влажный ветерок, несущий в себе сложную смесь ароматов синтетики и оживленной

ливнем саванны, нерешительно заглядывал в глубь помещения. Возникший словно

из воздуха служащий, озабоченно косясь на его легкий белый камзол, поспешил

было к пульту, чтобы закупорить помещение наглухо, но негромкий голос Арифа

остановил его: – Оставьте. – Что, милорд? – Я сказал, оставьте все как

есть... Он был один в этом небольшом служебном зальчике – подтянутый, какой-

то неестественно прямой, словно в хребет ему вставили шпагу. Скользнув

взглядом по его запавшим щекам, служащий поспешно удалился. Ариф глубоко

вдохнул, стараясь запомнить этот редкий запах, запах политого недолгим дождем

порта, и достал из кармана сигару. На поле стихла посадочная суета, уползли в

 ангары алые жуки сервисных машин, неторопливо прошли в секторную башню

несколько рабочих. Стартовая зона взорвалась ревом последнего предупреждения.

Черный эллипсоидный провал шахты окутался паром, и через секунду над полем

коротко мелькнула серебряная молния вырвавшегося на волю корабля. Упругая

волна рева толкнула стеклянную стену и растеклась по поверхности поля. Ариф

смотрел перед собой невидящими глазами, в которых белое лицо мертвой девушки

с "Эридана" накладывалось на улыбающиеся зеленые глаза Коринны, обращенные на

него с такой хрупкой и полной веры надеждой. Все так же безразлично, даже без

вздоха, лорд Кириакис повернулся и пружинисто шагнул к двери. Проклятия не

имели смысла.

 – Артур, вы знаете, в чем заключается мужество? Или пускай конкретнее -

ваше мужество? Баркхорн не ответил. Многометровая броня "Валькирии" перестала

казаться ему надежной защитой от любых невзгод, особенно здесь, под сводами

гигантской подземной пещеры, способной принять несколько таких кораблей.

Рядом с развороченным эволюционным двигателем, едва дотянувшим до Ахерона,

жизнерадостно суетились многоногие паучки ремонтных роботов и крохотные,

почти неразличимые фигурки людей: главный инженер Доу быстро нашел общий язык

со специалистами базы, которые взялись за ремонт старинного корабля. Роберт

раздраженно отключил камеру, и экран погас. – Мужество – это умение скрывать

свой страх, каким бы отчаянным он ни был... это способность идти сквозь него,

даже если он сжимает сердце и лишает дыхания. Вы слышите меня, Артур? Боятся

все, но не все выпускают свой страх наружу. – Я пойду с вами, – глухо

произнес генерал. – Ваши предисловия были излишни. Но, клянусь, очень скоро

вы поймете, что я был кое в чем прав. Те загадки, что ждут вас сегодня, будут

посложнее всех прочих. Я давно догадывался, что в непонятной роли Ахерона

повинна именно политика. Дерьмовая политика. Роберт скривился. Неистовое

желание Баркхорна оставаться вне любых судьбоносных игр и решений, уже

вызвавшее однажды кризис в их непростых отношениях, доводило его до безумия.

Лорд Артур понимал свой долг отвратительно плоско, упорно не желая осознавать

тот факт, что человек, поставленный волей судьбы перед необходимостью

принятия на себя той или иной ответственности, не может делать вид, что его

ничто не касается. Роберта ждал человек, представляющий интересы Совета. Лорд-

наследник знал, что беседа будет долгой и, возможно, единственной: сегодня он

должен был узнать и понять все. Идти на встречу в одиночестве он считал ниже

своего достоинства – но Баркхорна колотило при одной мысли о беседе с

представителем высшей власти мира, считающего себя единственным

правопреемником древней Империи. – Я готов, – добавил пилот, не поднимая таз.

– Вы, по-видимому, тоже? В таком случае идемте: невежливо заставлять хозяев

ожидать неуклюжих гостей. Роббо с удивлением услышал в голосе Баркхорна

присущие ему самому интонации и иронично улыбнулся. Время, проведенное в его

обществе, не прошло для генерала даром. – Что ж, вы правы. Идемте, Артур. На

черной "спине" линкора их дожидался бронзово-золотой яйцевидный аппарат -

похоже, этот цвет любили здесь больше всего. Дверца распахнулась

автоматически, едва они подошли к машине. Удивленно дернув плечом, Роберт

влез в тесный, лишенный окон салон и устроился в одном из двух глубоких,

почти лежачих кресел. Следом за ним в машину протиснулся Баркхорн. Дверь

беззвучно встала на свое место, и в салоне вспыхнул тусклый желтый свет.

Аппарат плавно качнулся. – Кажется, полетели, – определил Баркхорн, хотя, хм,

движение совершенно не ощущается. Полет продолжался недолго – может быть,

минуты три. Пару раз Роберту показалось, что он чувствует небольшие боковые

ускорения, свидетельствующие об изменении курса аппарата, но он не смог бы