Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 197 страниц)

В городах птицы не пели, наоборот: города наполнял тяжелый мерный гул, взрываемый то визгом шин, то музыкой из окон ресторана…

Благополучно объехав переулками небольшие заторы на основных магистралях, Йорг припарковался на полупустой улице возле трехэтажного здания, в котором размещался круглосуточный бар и неизбежный в таком случае бордель. В холле навстречу Йоргу привычно шагнул крепкий охранник в белом фраке, но, приглядевшись, замер, не дойдя до посетителя трех шагов, и чуть склонил в вежливом вопросе голову.

– Меня должен ждать мастер Монсальво, – тихо произнес Йорг.

– Он уже ждет вас, милорд, – в голосе охранника почудился едва слышный упрек.

Белый страж распахнул перед ним деревянную дверь с разноцветными мозаичными вставками, и капитан Детеринг оказался в просторном полутемном помещении, тесно уставленном круглыми столиками с уютными лампами посередине. Из всех ламп горела лишь одна, на столике возле длинной полированной стойки. В плетеном, по местной моде, кресле, сидел мужчина средних лет с черными блестящими волосами, доходящими ему до локтя, одетый в легкий светлый костюм. Доброе круглое лицо освещали хитро поблескивающие карие глаза – сейчас они были обращены на двух девушек в прозрачных нарядах, что стояли по правую руку веселого господина, прихлебывая напитки, в изобилии украшавшие столик.

Йорг почувствовал, как скулы его наливаются камнем.

– Полковник Монсальво? – поинтересовался он, найдя в себе силы приблизиться.

– Эт я, – широко улыбнулся господин в светлом костюме и протянул Йоргу руку. – Можно просто Густав. Кстати, хочешь? – И его палец вальяжно указал на девушек, которые тут же устремили на Детеринга острые оценивающие взгляды.

– Я не уверен, что наши дела хорошо сочетаются с минетом, – пожал плечами Йорг.

– Отличная школа, – одобрительно хохотнул Монсальво. – Брысь, – приказал он девицам и, едва те исчезли, придвинул к Детерингу стакан с чем-то красным. Теперь его глаза вдруг стали острыми, без намека на веселье. – Этот бордель принадлежит нашей конторе, – произнес он серьезно. – Об этом мало кто знает, но для тебя здесь самое безопасное место на всей планете. Жаль, что ты не знал об этом раньше.

– Мне есть где попарить банан, милорд, – вздохнул Йорг.

– Не дуркуй, – поднял палец Монсальво. – Оба наших генерала изрядно запачканы, и в какой-то другой ситуации – заметь, я сказал «в другой», – твое счастье, что Шерф был параноиком и никто, кроме меня, не знает о его схроне на старом капище.

– Я был там совсем недолго, милорд. И не думаю, что меня можно было легко отыскать… потом.

– «Потом» иногда уже не имеет значения. Но это частности – в целом, учитывая ситуацию, ты все сделал абсолютно правильно. Ты правильно опасался полиции. Но… самое смешное в том, что все было решено заранее: Ледневски привез с собой толпу оборванцев, которые прикончили пару-тройку людей, в принципе несогласных с какими бы то ни было идеями Флориана. Сильный жест, а? Плохо все, плохо, мой Детеринг, – резко помрачнел вдруг Монсальво.

– Что именно? – тревожно поднял глаза Йорг.

Полковник глотнул из своего бокала – по запаху Детеринг с удивлением понял, что там всего лишь сухое вино, – и положил перед собой на стол загорелые ладони с длинными, чуть узловатыми пальцами.

– Исходя из того, что один «Орлан» снят с поста – то ли вчера, то ли сегодня, но! – мы кого-то ждем. Зная, кто таков наш друг Флориан, можно почти без запинки отрапортовать – ждем корварца. Просто так, – глаза Монсальво блеснули, – никто из членов его клана на человеческую территорию не сунется. Сделать мы ничего не можем, даже если будем знать – где… Планетарная прокуратура у здешних боссов – вот, – он показал сжатый кулак, – в случае любого намека на опасность они выставят полицейский заслон какой хочешь мощности. Это Империя, мать бы ее… Но кое-какая агентура у меня все же есть. Работают они не за страх, а за некоторые преференции со стороны Второго Управления, так что шансы понять что к чему мы имеем. У меня к тебе, капитан, вопрос: ты готов покинуть грунт и пойти вместе с пиратским экипажем? Причем предупреждаю сразу – экипаж будет знать, кто ты. Кураторы операции довели до меня, что подобный вопрос с тобой обсуждался.

Детеринг сделал маленький глоток вина. Продолжать он не собирался – но вкус оказался неожиданным, чуть отдавая мятой, и Йорг не удержался от того, чтобы осушить свой бокал до дна.

– Можно еще, милорд Густав? – попросил он, посылая бокал по столу к своему собеседнику. – Какая прелестная штука… прошу простить меня за хамство, но вопрос – да, обсуждался. С одним условием – экипаж должен четко понимать, на что идет. Мне не себя жалко, полковник…

Монсальво деловито налил полный бокал и точно таким же манером отослал его Детерингу.

– Это местный сорт, – сказал он. – На самом деле дрянная штука – не привыкай, затянет. Так вот экипаж будет оторванный на всю голову. Что и зачем – это их проблемы. Сдать тебя не сдадут. Там все сложно. Жизнь они не ценят, а вот хорошую жизнь – ой как. То, что им дадут наши боссы, Флориан не предложит, у него этого пока нет. Да и не будет, я думаю. Я не сказал, что это случится завтра. Но в принципе…

– Есть одно но, – поджал губы Детеринг. – Я не один.

– Вот я не думал… – Монсальво сморщился и повел головой.

– Вы не поняли. Это Кира. Есть обязательства Службы, и я их принял на себя.

Полковник помолчал, глядя в стол.

– Дурак ты, Детеринг, – сообщил он. – Что тебе Шерф про нее говорил?

– Он назвал ее одноразовым инструментом, – вдруг покраснев, отрапортовал Йорг.

– Одноразовым, – отозвался Монсальво. – Что теперь? Слово сказано – бери. Ладно, пей… черт, она ведь даже не симпатичная, как по мне…

– Это было до, – стиснул зубы Детеринг.

– Тогда дурак вдвойне. Впрочем, росский рыцарь… да, с этой точки зрения ваше поведение, милорд, безупречно. Горе с тобой будет, парень… заметь – я тебя не оскорблял.

– Я и не имел в виду… – Йорг нервно потер лоб, допил вино и сам придвинул к себе бутылку. – Милорд полковник, могу я задать вопрос немного не в тему?

– Все, что угодно. – Монсальво откинулся на спинку кресла и достал из кармана рубашки пачку дорогих сигарет.

– Милорд, здесь, в ваших владениях, нет ли одного старого игрока[1]? Игрок знатный, лет ему сто пять – сто десять, но странно что – кружевной[2], караул, я таких не видел, хоть и повидал, при этом что показательно – фресок[3] по нулям. Есть интересная примета – ездит на «Маркус-Единорог». Машина, как вы, может, знаете, редчайшая.

– Игроков тут у нас, как песка на пляже, – вздохнул полковник Монсальво. – Но под твое описание я что-то никого подогнать не могу. Да и «Единорог»… увидел бы в Виктории – постарался бы купить. Нет… я думаю, ты нарвался на кого-то глубоко забытого… и живет он не у нас, это точно. Намертво забытого, понимаешь? Мой тебе совет – я не знаю, что у вас там было, но никому о своей встрече не говори. Ты нарвался на что-то странное. Я бы лучше не вспоминал…

Йорг допил так удивившее его вино, еще раз глянул на этикетку, что украшала совершенно стандартную высокогорлую бутылку, и, кивком испросив разрешения, поднялся.

– Будь в городе, – приказал Монсальво. – Опасности для тебя нет, за это я отвечаю. Если вдруг что – что угодно! – сразу сюда. Если нужен я – вот, – приподнявшись, он протянул Детерингу небольшую карточку. – Коды не понадобятся, это служебный.

– Был рад знакомству, милорд. – Йорг приложил к груди руку, с удивлением наблюдая, как из-за стойки уже выходят трое совершенно обнаженных девушек с подносами в руках.

– Я также, рыцарь, – пропел на росском диалекте эури Монсальво, вставая из кресла. – Ждите приказа!

Йорг коротко поклонился и вылетел из зала, словно смазанный. Вид начальника оперативного отдела планетарной резидентуры Имперской СБ, восседающего в баре собственного борделя и принимающего тонкие яства из рук нежных гурий, доконал его окончательно. В холле он что-то вяло мяукнул белофрачному и уже подобострастному охраннику, который бросился распахнуть перед ним входную дверь, – и, оказавшись наконец на воздухе, тяжело плюхнулся на сиденье своего кабриолета.

Вырулив задним ходом с паркинга, Детеринг неторопливо направился в свою квартиру. Офисные служащие уже заняли свои места в аккуратных кондиционированных конторах, поэтому особых пробок не наблюдалось. Размышляя о странностях службы, Йорг вывернул на многорядную Пайонир-авеню и придавил педаль. Стрелка спидометра мгновенно проскочила маленькую синюю черточку, и теперь цифры под ней угрожающе полыхали красным, но капитан Детеринг смотрел только вперед, время от времени почесывая правой рукой уже скрипящий подбородок.

Слева взвыло. Йорг машинально взял руля правее и потом только посмотрел на монитор. Рядом с ним несся тяжелый «Гарднер» дорожного патруля, моргая «люстрой» на крыше. Первой мыслью Детеринга было придавить до победного, но он понимал, что от мощнейшего спортседана ему не уйти, тем более в малознакомом городе. Йорг включил правый поворотник и медленно причалил к отбойнику. Патруль встал сзади.

– Остаемся в машине! – ударило по ушам из громкоговорителя.

Детеринг достал служебное удостоверение и послушно положил руки на руль. Табельный пистолет – «Нокк-Микроган», недоступный даже для Десанта, – висел в кобуре под левым плечом, а извлечь его было делом недолгим.

Из «Гарднера» выбрались, пошатываясь от гравитации, два чрезвычайно мощных сержанта. Наблюдая за ними в зеркало, Йорг подумал, что таких красавцев не взяли бы ни в один род войск – настоящие, военные, сержанты свихнутся в попытках привести эти туши в уставные нормы массы тела.

Над Детерингом нависла розовая физиономия с крохотными заплывшими глазками. Сильно пахнуло чесноком и пережаренным оливковым маслом.

– Выйдем из машины, руки за голову, – прошамкал патрульный.

– Охотно, – кивнул Детеринг.

Острая игла страха, кольнувшая его в тот момент, когда он услышал рев полицейской сирены, давно ушла, оставив после себя лишь легкое ощущение стыда. Квазиживая «корочка» служебного удостоверения уже раскрылась в его левой ладони. Выскользнув из автомобиля, Йорг сунул руку под самый нос патрульному и замер, ожидая реакции.

– М-милорд капитан… – засипел тот и вдруг, совершенно неожиданно для Йорга – потянулся, пытаясь изобразить нечто похожее на стойку «смирно»: – Мастер-сержант Зайцев, милорд капитан! Старший наряда! Наряд номер…

– Спокойней, поросята, – не без труда выдавил из себя Детеринг. – Служба у меня, сержанты. Личные вопросы имеем?

– Никак нет, милорд капитан! Разрешите сопроводить?

– Спятил, сержант? – изящно удивился Детеринг. – Сказано же – служба у меня. Служ-ба! Свободны!

Нажав на газ, он вытащил из кобуры свой «Нокк» и большим пальцем правой руки опустил предохранитель.

«Я ведь вполне мог расстрелять этих двух ни в чем не повинных свинтусов, – горько думал он, поворачивая налево, совсем не в ту сторону, куда надо. – Страх – дешевка, особенно учитывая то, что меня учили не бояться по-настоящему страшных… мама ваша, я стал ненавидеть этот город, который тоже ни в чем передо мной не виноват. А дальше?»

Он остановился, порылся в бардачке, потом обревизовал карманы за спинками передних сидений, и все же алкогольный ресурс «Блюстара» был вычерпан почти до дна. В багажнике имелся спирт, но в такую жару это выглядело слишком экстремально – даже для офицера СБ. Не в бою же, в конце концов…

Спустя четверть часа он остановился в не слишком умытом переулке к западу от порта. На ярком солнце красная вывеска светилась еле-еле. Йорг кинул подбежавшему мальчишке пару монет, и тот раскрыл перед ним ворота подземного паркинга.

– Вы не ошиблись курсом, майор? – удивленно спросила у него восхитительно элегантная дама за полированной стойкой.

– А если я поинтересуюсь об этом у вас?

Дама чуть подобрала губы и стала еще интереснее. Детеринг смотрел на нее с улыбкой, понимая свою привлекательность для перезрелой красотки, содержащей недорогой бордель. Стресс еще не прошел, он знал это.

– Но потребуются наличные, – решилась женщина и нарисовала пальцем на стойке сумму с двумя нулями.

– Нет вопросов. – Йорг вытащил из кармана пачку купюр и улыбнулся, отсчитывая: – Еще две сотни – и за любовь, идет? Только скажи мне, есть у вас «Сан-Джуси», номер седьмой?

– Для тебя, малыш, все, что хочешь, – он видел, что она не в образе, что ей действительно интересно; от этого становилось еще горячее. – Меня зовут Лори, тебя устраивает?

– Я Йорг, и без уменьшительных. И оружие я сдавать не буду, уж извини.

Лори поднималась перед ним по крутой лестнице, и все, что видел Детеринг, – это тонкие лодыжки, едва заметные под длинным подолом синего платья. Женщина остановилась возле двери на третьем этаже, щелкнул замок, и она одним движением сбросила с себя заколку. Густые каштановые волны струей упали на плечи. Неслышно скользнув к стенному шкафу, Лори поставила на полированный столик четыре бутылки вина и пару бокалов. Йорг положил на широкую кровать свой пиджак. Тяжелый пистолет в кобуре полетел на пол.

– Налей нам, – приказал Детеринг и повернулся к женщине, расстегивая на себе рубашку.

– Как ты хорош, – произнесла она. – Честно. К нам обычно ходит всякая придурь, и уж чтоб я кому-то дала – не дождетесь. Ты уверен, что будешь любить меня по-настоящему? А то я обижусь.

– Именно это мне сейчас и нужно, – улыбнулся Детеринг. – Просто кому-то понравиться…

Она села в кресло, держа в руках два полных бокала. Взяв один из них, Йорг выпил его до дна, поставил на столик и медленно присел на корточки. Его руки подняли подол платья, обнажив тонкие ноги Лори, и он прикоснулся к ее левой лодыжке губами, ощущая сухую солоноватую кожу и крохотные, невидимые глазу волоски. Она вздохнула, мягко оттолкнула его и, приподнявшись, а потом вздернув колени, стащила с себя прозрачные трусики.

Йорг прошелся губами по ее ноге до бедра, гладя руками изящные икры, и вдруг резко выпрямился.

– Налей еще, – попросил он.

– Сейчас, – прошептала Лори, но, едва встав, она опустилась перед Детерингом на колени и несколькими короткими движениями спустила с него брюки вместе с трусами.

– Выйди из них, – распорядилась женщина, нагибаясь к бутылке.

Йорг выполнил ее приказ. Лори тем временем наполнила бокалы и, не оборачиваясь, расстегнула на себе платье.

– Пей, мой воин, – она повернулась к нему с бокалами в руках.

Детеринг взял бокал, и тотчас ее рука оказалась у него в паху. Тонкие пальчики с густо-алыми ногтями коснулись его члена, Йорг помимо воли вытянулся и почувствовал прикосновение языка.

– Выпей, – простонал он. – Если хочешь, я заплачу еще… хотя бы до вечера.

– Ты сумасшедший. – Лори выпрямилась, в ее чуть выпуклых фиолетовых глазах сверкали непонятные Йоргу эмоции. – Ты что, на самом деле ничего не понимаешь?

– Извини.

Йорг шагнул к валяющимся на ковре брюкам и, вздохнув, принялся вдевать правую ногу в трусы и штанину одновременно.

– Остановись, – руки Лори легли на его затылок. – Ты заплатил до утра. Я говорила совсем не об этом. Сядь… ну сядь же.

Детеринг покорно сел на кровать с правой ногой, вдетой в трусы и в штанину.

– Я действительно не понимаю, – проговорил он. – Где ты видела офицера, который первый раз в борделе? Что я должен понимать? Черт меня дери, все было так хорошо…

Он посмотрел на свой грустно обвисший ствол и вздохнул.

– Наливай. У тебя такие ножки…

Лори протянула ему бокал и уселась на ковер рядом.

– Не уходи, – тихо попросила она. – Я знаю, у тебя что-то случилось – давай я все сниму. Если хочешь знать, я даже своему парню минет не делаю… а он моложе тебя. Хочешь, я прикажу, нам принесут хороший вискарь?

– Не надо, я лучше нажрусь вином, тем более такого я никогда не пил, сегодня только случайно попробовал.

– Ты же не можешь нажраться.

– Ха! Типичное недоразумение среди гражданских лиц. Когда мне хочется, я могу нажраться чем угодно – хоть сметаной…

Йорг отшвырнул в угол комнаты надоевшие ему брюки с увязшими в них трусами и, опустившись на ковер, вдруг обхватил тонкое тело Лори, целуя ее висок, щеки, нос… она повернулась к нему губами.

– А ты не думала, – спросил он, переводя дух, – что я тоже могу влюбиться?

– Ты? – Смеясь, женщина выскользнула из его рук и принялась открывать очередную бутылку. – Нет, мальчик, ты можешь сколько угодно резать свои парсеки, ты можешь сколько угодно раз возвращаться ко мне – я дарю тебе это, – но право влюбиться в тебя оставь мне! Имперский лорд! Двадцать пять лет разницы! Нет, это мне раз в жизни попадается мальчик, который целует мне ноги, и это мне плакать в подушку, зная, что твой звездолет рано или поздно уйдет в это ваше чертово «никуда».

– Ты же понимаешь, что я не астронавт, – тихо сказал Детеринг, протягивая к Лори свои лишенные татуировок руки.

– Я… не хотела об этом говорить.

– И не надо.

Он взял наполненный ею бокал, выпил и потянулся к кобуре, в ремне которой хранил тройку сигар с плантаций двоюродного деда. Лори с осторожным удивлением покосилась на его громоздкий пистолет.

– Такие дела, – хмыкнул Детеринг, отвечая на ее взгляд. – Но раз ты даруешь мне право возвращаться – что ж, значит, мне есть о чем помнить. А может быть, однажды я вернусь к тебе генералом, с золотыми лампасами, с кучей орденов – и р-раз! – подарю тебе замок. Вопрос, конечно, – будет ли у меня к тому времени что-нибудь стоять… кроме замка.

Йорг тщательно раскурил сигару, поставил возле себя массивную бронзовую пепельницу и посмотрел на Лори. Женщина сидела на полу, подогнув под себя левую ногу, распахнутый борт платья приоткрывал миниатюрную, словно у девочки, грудь. Лори глядела куда-то вдаль, он видел ее странный профиль с острым, немного удлиненным носом, вздернутыми скулами и слегка приподнятой верхней губой. Он хотел ее до звона в ушах, он хотел целовать эти нежные, с едва видными синими жилками, загорелые тонкие ноги, этот впалый живот с вытянутой прорезью пупка, эту крохотную грудь… он хотел целовать ее глаза и знал, что это – страшно. Она была доступна, стоило лишь протянуть руку!.. Детеринг привстал, схватил со столика бутылку и сделал пару глотков.

– Все, что угодно, – произнес он. – Пусть будет то, что будет…

Она повернулась к нему, и Йоргу показалось, будто в непостижимых фиолетовых глазах Лори блеснули слезинки. Его пальцы снова скользнули по ее ноге, и в этот миг он взорвался. Грохот выстрелов на полигонах, лязг мечей, рев двигателей учебных звездолетов; лед священных вершин Росса, холод стали, гулкие в торжестве слова наставников – все это осталось позади. Йорг Детеринг терзал тело кричащей от восторга женщины, целовал ее, теряя дыхание, будто на высоте без кислорода, ощущал, как едва не хрустят в его руках ее кости, – и забывал.

Потом он допил вино в бутылке, вырвал пробку из следующей и раскурил новую сигару. Лори лежала на постели поверх серебристого покрывала, и по вискам ее медленно ползли слезы. Детеринг высунулся в окно – солнце вяло искало вечер, Виктория плавилась в жаре. К ночи обещали ливень, в который уже никто не верил. Капитан лорд Детеринг сидел в номере дешевого бардака, до судорог вожделея тощую сорокапятилетнюю проститутку, и пытался понять, что с ним происходит. С одной стороны, куда-то вдруг исчезли потаенные страхи, преследовавшие его на протяжении последних пятнадцати лет, – страхи, в которых он боялся признаться даже самому себе. С другой же…

– Ты помнишь, что заплатил до утра? – прошептала за спиной Лори. – Говори все, что хочешь… но не молчи.

Йорг обернулся, провел руками по ее стопе, коснулся губами лодыжки и с ревом бросил себя вперед.

 В прихожей он поежился.

Ночь принесла Виктории океанский ветер, обжигающий неожиданным холодом, и утром, выскользнув из постели Лори, Детеринг – впервые на этой планете – вынужден был включить систему климат-контроля своего «Блюстара» на обогрев. Изящные овальные сопла, обрамленные золотом, тотчас же дунули на него горячим ароматизированным воздухом, напоминая о цифре, обозначенной когда-то дилером на лобовом стекле автомобиля. Йорг усмехнулся и переложил селектор в реверс, выруливая на проезжую часть. В Империи Человечества правило бал сверхмассовое производство, делая даже сложные вещи дешевыми и доступными человеку любого достатка; бедность ушла навсегда. Но, как и везде, на фоне всеобщего усредненного благоденствия существовало нечто, доступное отнюдь не всем. Его «Блюстар», недосягаемый для обычного младшего офицера, относился к низшему уровню настоящих предметов роскоши. В Империи умели делать технику класса «люкс», и в первую очередь ее характеризовали абсолютная надежность и невероятная долговечность. Молодая аристократия с восторгом носилась на великолепных автомобилях своих дедушек, невзирая на то, что во «всеобщем» дизайне сменились уже несколько поколений: мода – вопрос массовой продукции и массового потребителя. Массовый автомобиль служит десять лет, после чего его нет смысла ремонтировать, а шикарная вещь может жить и радовать очень долго, тем более что с каждым годом ее стоимость только растет. Юного лорда или леди, пусть папа их владеет всего лишь сотней тысяч гектаров на самой дальней из колоний, не слишком волнуют очередные «новейшие» способы красить глаза, брить ноги и завязывать галстук. Все это – для тех, чьи предки пришли на уже «возделанные» планеты. Лорды же, прямые потомки суровых пионеров, предпочитают всю жизнь носить кожаные штаны, высокие сапоги и куртки с бахромой везде, где только можно ее присобачить. Они – проходят сквозь мясорубку «тугого детства» в армейских академиях или познают почти монастырскую дисциплину факультетов права и управления, где утро начинается в семь – с латыни, а заканчивается – в девять вечера Платоном и Сократом. Именно они, дети провинциальных землевладельцев, поступают в десятилетнем возрасте в самое страшное учебное заведение Империи – Военно-Медицинскую Академию «Парацельс», чтобы после десяти лет невыносимых мучений получить чин «Лейтенант военно-медицинской службы, Д.М.» и навсегда уйти от привычного мира: по имперским законам военный врач не подлежит ни военному трибуналу, ни гражданскому суду. Разбирать его дело может только всесильная Генеральная Медицинская Коллегия. А Маршал-магистр Коллегии подвластен исключительно Суду Сената, но таких случаев пока еще, насколько помнил Детеринг, не было. Однажды увидев их на выпуске, еще мальчишкой, Йорг даже позавидовал: белый с красной нитью мундир, шитые золотом рукава, Змеи Эскулапа в петлицах, на ножнах шпаги и даже на отворотах ботфорт. И – алый галстук! Врач может ударить офицера, офицер обязан

склониться – это Йорг Детеринг уяснил с детства. Ты не можешь понимать, что с тобой происходит, возможен шок – врачу знать лучше. В любой ситуации защищай врача. Твой док и сам прекрасно стреляет и рубится – но ты – защищай врача, от него зависит жизнь всех остальных. В офицерском казино – твой док может упиться по полусмерти, ты – нет. Согласно традиции, врач лишен права дуэли, шпага врача – зубочистка, личное церемониальное оружие. Во флотских экипажах, в случае любого конфликта с участием медика, за него выходит лучший фехтовальщик борта, и необязательно командир или кто-то из старших офицеров: оскорбление, нанесенное врачу, считается столь невыносимым, что против офицера может встать унтер – мастер-абордажник, привыкший заливаться кровью по уши.

Мало кто из успешных, но сугубо гражданских людей станет потакать стремлениям своего отпрыска, мечтающего благодаря социальной рекламе встать на путь профессионального солдата. Возраст принятия решения – 12. С этого момента подросток может добежать до конторы вербовщика, и родители, какими бы миллионами они ни ворочали, уже ничего сделать не смогут. Вопрос в том, что для двенадцатилетнего путь к короткому лейтенантскому мечу удлиняется на годы: сперва ему придется побыть рядовым, и только потом, после четырехлетней школы нижних чинов, он может попытаться поступить в какую-то из Академий. Путь сложен, хотя для девочек он чуть легче, флотские требования о «равновесии экипажей» значительно сокращают совсем юной девице путь к лейтенантскому гладиусу. Однако – и Детеринг об этом знал лучше других – и Флот и Десант повидали генералов, выслужившихся из рядовых, которые рубили оппонента почище «офицерской кости»! Старый друг дядьки, легион-генерал Антонио ди Куэвас, к которому даже заслуженные асы минувшей войны обращались не иначе как «дорогой маэстро», высшего военного образования не получил – не сложилось в бесконечной драке. Перед тем как сесть за стол, он привечал всех добродушными взмахами невероятной пышности усов, а за столом, с бокалом в руке, лишь кивал на славословия: «Карма, братья, карма…»

Легион-генерал ди Куэвас имел на левом рукаве мундира тяжелую, полыхающую золотой нитью нашивку «200 побед экипажа», где длинные мечи в лапах имперского орла лежали над старинным гербом рода Куэвас, славного тем, что кто-то там когда-то держался за стремя самого Сида, – так наградил его, бывшего сержанта и древнего идальго, Сенат Человечества…

Таких было много… глядя на медленно проплывающие мимо ухоженные авеню, по тротуарам которых трудолюбиво ползли роботы, разбрызгивающие шампунь и тут же смывающие его установленной сзади щеткой, Йорг вспоминал то не виденное им время, в котором сражались и умирали целые флоты, миллионы людей. Десятки миллионов судеб.

Воспоминания, последние послания сына – или дочери, какая разница, – перед тем как взойти на борт своего, такого огромного и такого непобедимого звездолета. Он видел пафос записей: оркестры, экипажи, поднимающиеся на платформах в шлюзы по правому борту. Командир в белой фуражке, принимающий букеты от родителей нижних чинов. Оркестры! И саксофонист в белом форменном фраке выгибается дугой, и вот запуск двигателей, и – марш, марш, марш, – и суровые десантники в ритуальных стальных шлемах, стоящие над гробом командира легиона.

И – залп! – из древних маузеровских винтовок.

Похоронная форма, присущая только Десанту: стальные каски старогерманского типа, погоны офицеров, плетенные из белого шнура, высокие, лаковые черные сапоги. И антикварные винтовки «Маузер», привезенные когда-то с Земли. Патроны, изготовленные в ремонтных мастерских, – с настоящими трассерами.

Флот часто хоронит своих в Пространстве, поэтому они уходят в глубь Галактики без залпов и особых мундиров. Их ждет путь длиной в столетия, пока не найдется гравитационное поле, способное принять мертвого в свои объятия.

Офицеров СБ иногда хоронить некому.

И кадет Детеринг, и его друзья по курсу, создавая, что ни день, в стенах Академии разнообразнейшие тайные общества, клялись друг другу: «Сделаем же так, чтобы впредь этого не происходило! Пусть умрем мы, но зачем умирать им?»

…Едва войдя в квартиру и сбросив на пол тяжеленные баулы, Йорг кинулся к термоавтомату, набирая на дисплее цифру 22. Кухонного робота он по старой лейтенантской привычке – никогда не знаешь, когда придешь домой со службы, – держал набитым полуфабрикатами до упора, поэтому вопрос завтрака не стоял: заказав омлет с шампиньонами, Детеринг нырнул под душ и принялся с остервенением тереть себя губкой. Визит к Лори не смущал его абсолютно, скорее наоборот, умная и опытная женщина дала ему больше, чем можно было ожидать за деньги; ему хотелось окончательно смыть с себя ощущение беспомощности, пропитавшее его в тот момент, когда он подхватил застреленного Шерфа. Метаться испуганным щенком, потерявшим хозяина, оказалось крайне унизительно.

– В том урок, – пробормотал Йорг, размазывая по верхней губе крем для удаления волос.

Если кураторы считают, что любителю девочек Монсальво доверять можно, значит, так оно и есть, рассуждал Детеринг за омлетом. С другой стороны, намек полковника на ненадежность «обоих наших генералов», то есть главы резидентуры и его первого заместителя, во многом объяснял категорическое нежелание Марио связываться со здешними коллегами. Йорг полагал, что говорить о прямом предательстве в данном случае не стоило, уж очень непропорциональными оказывались риски – офицера СБ, тем более генерала, вставшего на сторону пиратов, вычислят так или иначе, а о последствиях лучше даже не думать – скорее речь могла идти об излишне близкой дружбе с планетарной прокуратурой. А вот прокурорские, полностью контролирующие немаленький полицейский аппарат, за добрый кусок вполне могли похоронить что угодно и кого угодно.

Необходимость обеспечить безопасность для кого-то из серьезных корварских «игроков», рискнувшего прибыть в закрытое для него имперское пространство, могла означать только одно: Флориан Ледневски задумал некое совершенно экстраординарное дело. Здесь, в мирной и процветающей (в том числе за счет контрабанды и очень «нечистых» денег) Виктории, отлично себя чувствуют командиры пиратских экипажей, имеющие достаточно средств, чтобы залепить глаза правоохранителям. Кому-то из них что-то предложат…

«Вариантов, похоже, два, – думал Йорг. – Либо обожаемое начальство каким-то образом просчитало, что творится в голове у Флориана, либо, что более похоже на правду, просто раскидало две-три мини-группы по разным злачным местам в надежде пристроить кого-то из нас «червем». Весь ужас в том, что информацией владел Шерф, а я тут не более чем стажер с кулаками. Едва я перестал слышать командный голос, как впал в форменную истерику, и похвалы Монсальво – какое, на хрен, утешение…»

Где-то далеко вдруг ударил громадный тяжелый гонг. Йорг дернулся и бросился к окну: первой его мыслью был вход в атмосферу крупного звездолета с неисправными гравикомпенсаторами. Случись ему рухнуть в океан, от Виктории не останется даже пыли… но все оказалось несколько более прозаичным, хотя и жутковатым для непривычного человека.

С высоты двадцать седьмого этажа Детеринг увидел, как вдоль его коротенькой Баумгартен-стрит нагнулись, едва не подметая верхушками тротуар, высоченные пальмы и черные шары орехов лавиной покатились вниз, к перекрестку с Присцилл-авеню. Волна ветра шарахнула в прочное оконное стекло, заставив Йорга отшатнуться. Окна его кухни смотрели на океан, в просвете меж двух жилых высоток, за которыми начинался спуск, ведущий на пляжи, клубилась густая серая пыль, при этом небо оставалось безмятежно чистым, насколько хватало глаз.

На падение аварийного корабля (что, в общем-то, произойти могло только при каких-то совершенно безумных обстоятельствах) все это походило мало, и, фыркая своей мнительности, Детеринг выбросил в утилизатор тарелку, достал бокал и уже потянулся за вином, как что-то ударило вновь. Йоргу показалось, что содрогнулась вся его респектабельная многоэтажка. Он повернулся к окну и застыл с бутылкой в одной руке и бокалом – в другой.