Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 197 страниц)

– Странная у меня служба получается, – хмыкнул Детеринг. – Курорты, курорты…

Девушка ответила ему короткой лукавой улыбкой. Эту ночь они тоже провели в разных комнатах, но Йорг понимал, что это ненадолго. Необходимость быть вместе, изрядно приправленная риском, уже сделала их близкими людьми. Он не знал, хорошо это или плохо. По большому счету, какие-либо привязанности в данной ситуации выглядели явно не к месту, но и отталкивать Киру Детеринг тоже не мог. Он ждал, он всего лишь ждал, что будет дальше…

Развернувшись по указанной навигатором развязке, Йорг выбрался на серо-голубую ленту серпантина. Океан, сливающийся в легкой дымке с далеким горизонтом, остался далеко внизу, дорога несла их мимо высоких хвойных деревьев, тихо шумел встречный ветер. Детеринг посмотрел на Киру – девушка полулежала в широком кресле, закинув заг

орелые, с четким рисунком мышц, ноги на переднюю панель, и смотрела в небо. Капитан незаметно улыбнулся, поймав себя на желании как-то отсрочить получение инструкций, которые, как он подозревал, придут теперь очень быстро. Тугое чувство опасности, физически ощущаемое им еще недавно в крохотном прозрачном пузыре летящего над волнами самолетика, казалось теперь даже смешным. Дорога была совершенно пуста, лишь однажды попался спускающийся вниз развозной грузовичок, и Йорг хорошо прижимал на прямиках, оттормаживаясь лишь перед самым виражом. Судя по полному отсутствию реакции со стороны Киры, такая езда ее совершенно не впечатляла. Впрочем, вспомнил Детеринг, десантную Академию она заканчивала как пилот атмосферных машин, так что удивляться нечему…

Впереди появился щит с надписью «Добро пожаловать в Озерный Рай» и стрелка налево.

– Кажется, приехали, – сообщил Йорг, сворачивая на узкую бетонную полосу.

Кира опустила ноги на пол и размяла плечи.

– Я даже успела подремать, – сказала она.

Через полкилометра Йорг притормозил на развилке.

– Куда поедем? – спросил он. – В «Приют феи» или в «Старого рыбака»?

– Рыбалка меня мало интересует, – отозвалась Кира. – Поехали лучше в гости к фее.

«Приют» оказался группкой каменно-деревянных шале в колониальном стиле, разбросанных на берегу тихого синего озера. Отдыхающих действительно оказалось немного: возле домиков Йорг увидел лишь большой семейный вэн с прицепом для лодки на крюке да чей-то старый и когда-то очень дорогой спортивный «Единорог». Бетонка заканчивалась у островерхого трехэтажного строения, в котором, по-видимому, размещалась администрация и местная харчевня.

Через пять минут, получив ключи и пухлую папку меню, Йорг подрулил к домику возле самой воды. Правее, у деревянного причала, возился с тремя отпрысками-погодками дородный папаша в полотняных шортах. Увидев вновь прибывших, он приветственно помахал рукой. При виде Киры, плавно выбирающейся из машины, его старший, лет двенадцати, сделал большие глаза, отчего сразу же заработал папашин подзатыльник.

– Ты тут располагайся, – решил Йорг, передавая Кире ключи от домика, – а я пойду немного прогуляюсь. Знание службы говорит мне, что на сегодня мы с тобой, скорее всего, еще свободны.

Он поднялся по выложенной камнем тропинке обратно к административному корпусу, заказал в кафе пару кувшинов вина и довольно обильный обед, потом, попыхивая сигарой, прошелся вдоль берега до густой хвойной рощи, служившей естественной границей участка. Лучи солнца косо просвечивали сквозь ветви, играли на рыжеватом песке под ногами. Где-то в глубине леска затеяли шумную перебранку птицы. Услышав их, Детеринг усмехнулся и двинулся в обратный путь. Если бы у меня все было так просто, как у них…

Подходя к желтому шале, возле которого стоял красавец-«Единорог», он увидел, как на пороге домика появился очень высокий старик с длинной, до пояса, седой косой. Одет он был в белые, со множеством накладных карманов, бриджи и майку-сетку, из-под которой лезла густая растительность. Полюбовавшись озером, старик выудил из кармана роскошных полуштанов здоровенную сигару и распахнул капот своего раритета. Йоргу стало интересно. Он знал – в колониях, как правило, не считается зазорным подойти и просто поговорить с человеком, даже если тот немалый лорд: чопорная спесь Метрополии не приживалась среди свободных и уверенных в себе людей.

Старик – Детеринг видел, что почтенный джентльмен успел разменять свою сотню, – заметил его издалека.

– Какой у вас замечательный агрегат, – вежливо произнес Йорг, подходя к машине. – Признаться, живьем я вижу его впервые.

– На самом деле он не ремонтировался ни разу, – хмыкнул старец и указал сигарой на пятна ржавчины, кое-где проступившие сквозь прозрачный лак некогда зеркально-отполированного заднего бампера. – Но езжу я на нем редко, храню с чувством, так что, пожалуй, экземпляр в таком состоянии сейчас еще поискать. В прошлом году мне предлагали сорок тысяч. Я сказал, что если тридцать вперед, то могу оформить завещание…

Детеринг захохотал. Судя по тому, что старик внешне мало отличался от своего роскошного кабриолета, наследства покупатель ждал бы довольно долго.

– Йорг, – представился он, протягивая руку. – Мы тут сняли на денек…

– Я видел, – улыбнулся старик, – можете звать меня Тревор. Это неплохое местечко, для тех, кто знает. Вам рассказали?..

– Не-а, – мотнул головой Детеринг. – Моя девочка просто ткнула пальцем в карту.

– Самый лучший вариант… в ваши годы. Хорошая кухня и никаких дансингов.

– Простите, но вы не разрешите мне присесть за руль, мастер Тревор? Я, честно говоря, даже не мечтал приблизиться к такой машине.

Старец довольно фыркнул и распахнул перед Йоргом тяжелую дверцу «Единорога». Детеринг погрузился в упругие глубины кресла и сразу ощутил себя пилотом: почуяв появление водителя, зашитая нежнейшей малиновой кожей панель вспыхнула десятком овальных аналоговых приборов. Шкалы выглядели объемными, зеленые стрелки словно висели в туманной глубине над белыми циферками. Тревор перегнулся через его колени и придавил кнопку на центральном тоннеле. Раздался едва слышный хлопок стартового ускорителя, да сдвинулись с места стрелки тахометра и указателей уровня заряда, давления форсунок и температуры обоих контуров турбины. Тысячесильный двигатель работал великолепно, не напоминая о себе ни воем, ни вибрацией, словно и не было десятилетий, прошедших с момента его рождения.

– Н-да, – вздохнул Йорг. – Эпоха…

Он ласково провел ладонью по толстому, обтянутому вытертой замшей ободу руля и выбрался из автомобиля.

– Сейчас делают и лучше, – заметил Тревор, выключая двигатель, – но вот так уже не сделает никто. Время было другое.

– Вы купили его новым?

– Да, у одного дилера на Кассандане. Тогда у меня как раз лопались карманы, а играть на бирже я не любитель. С тех пор я таскал этого парня по разным мирам, но расставаться с ним желания не возникало. Но у вас, как я вижу, тоже есть вкус к приличным автомобилям?

– Я довольно долго копил, – улыбнулся Йорг.

– Все еще впереди, – немного странно ответил Тревор. – Кстати, не хотите освежиться стаканчиком винца? У меня есть чуть-чуть орегонского, сюда такое не возят.

– С удовольствием, – засмеялся Детеринг.

Воздев большой палец, старик скрылся за дверью шале. Глянув ему вслед, Детеринг спрятал улыбку. Дед выглядел крайне интересно, такого количества шрамов, пусть над ними и поработали недешевые пластические хирурги, Йорг еще не видел ни у кого. Мастер Тревор был не только многократно прострелен, но и, похоже, изрублен. Характерная пластика движений выдавала в нем первоклассного пилота, однако принятых среди офицеров ВКС татуировок Детеринг почему-то не увидел. Уже к майору хороший пилотяга разрисован так, что личное дело можно и не открывать, а у некоторых особо свирепых генералов даже пятки украшены специфической эмблематикой! Сводить татуировки, свидетельствующие о мастерстве и сотнях смертельных схваток, не станет ни один «судебно-вменяемый» офицер имперских ВКС – ему лучше сдохнуть…

Старик вернулся с пузатым, литра на три, глиняным кувшином в соломенной оплетке. В левой руке он держал пару серебряных стаканов и, мизинцем – маленькую корзинку с ягодами фир.

– Садитесь за руль, мой юный лорд, – приказал он. – Здесь есть все для того, чтобы славно глотнуть и побеседовать.

Йорг послушно скользнул на место водителя. Тревор опустился рядом, поставив кувшин себе между ног, и пробежался пальцами по ряду блестящих кнопочек на центральной консоли. Передние кресла мягко отъехали назад, а ворсистый горб на полу, отделяющий их друг от друга, бесшумно трансформировался в мини-бар, отделанный изнутри полированным красным деревом и светлой кожей.

– Ого, – искренне восхитился Детеринг.

– Когда-то такие машины покупали сыночки скороспелых магнатов, – невесело усмехнулся мастер Тревор. – По тем деньгам он стоил куда дороже вашего роскошного «Блюстара». Н-да…

Старик сорвал с кувшина печать и одним четким, выверенным движением налил два полных стакана, что ждали своей участи в сияющей голубой подсветкой полости мини-бара.

– За знакомство, – поднял свой стакан Тревор, и Детерингу почудился легкий вздох.

– Я так понял, вам «Единорог» достался отнюдь не за папины грошики? – спросил Йорг, разом опрокинув полстакана: вино оказалось просто великолепным.

Старый Тревор снова вздохнул и с любовью погладил пальцами кожу передней панели.

– Это уж точно… в то время многое было сложно, но меня жизнь однажды загнала в ситуацию, благодаря которой я смог заработать кое-что. А потом уже не хотелось останавливаться. Стало интересно. Рискованно, но интересно. Не у всех сложилась такая судьба. Не у многих, я бы сказал.

– Вот как? – вежливо приподнял брови Йорг.

– Угу-м… – Тревор вновь наполнил стаканы и достал из кармана сигару. – Это я могу спокойно жить-доживать, а вот они… не переживай, мальчик, я знаю, что тебе очень интересно мое, ээ-э, былое, – старик скривил свои тонкие бесцветные губы в горькой улыбке. – Но рассказать я могу, как ты понимаешь, совсем не много. Хотя рассказать-то как раз хочется. Возраст, отсутствие разумного собеседника… я понимаю, что встреча наша – случайна… но стоит ли?

– Почему же нет? – невинно поинтересовался Детеринг.

– Ну хотя бы потому, что я был твоим сверстником, когда жизнь показала мне – ха, мир вокруг совсем не так узок, как мне твердили мои глупые учителя. Но колоссальный объем этого мира таит в себе ужас, познать который мы, как правило, не в состоянии. Человек чрезвычайно пластичен, он довольно легко приспосабливается к самым странным условиям существования. Я видел, как ужас становился частью меня самого. Я видел давно забытые корабли, члены экипажа которых когда-то, задолго до нас с тобой, убили друг друга, – и меня это даже не удивляло. Я видел миры, не нужные никому, но полные сокровищ… Я слышал о мифах, способных свести с ума самого трезвомыслящего человека. И что?

Обремененная старческими пятнами, но не утратившая стремительной точности, рука Тревора подняла кувшин. Йорг смотрел, как блестящая на солнце упругая красная струя падает в темное серебро, и мучительно пытался найти хоть какое-то имя, подходящее его собеседнику. Нет, мастер Тревор категорически не лез ни в одну из древних ориентировок, перешедших уже в категорию легенд. Немногочисленные человеческие пираты пятидесяти-восьмидесятилетней давности были либо пойманы и повешены, либо, что чаще, – гарантированно уничтожены в бою. Это, правда, меньше половины; данные, увы, секретились всегда, и для общества пираты не выживали в принципе.

В реале же: большинство их исчезло навеки, но… капитан Детеринг готов был поклясться, что старик не числился ни в одном из списков лиц, «подлежащих немедленному уничтожению в случае встречи». Ему трудно было объяснить почему. Он просто знал это.

– Я ищу свое место в чужой жизни, – спокойно произнес он, не пряча глаз от старого Тревора. – А вы не слишком молоды. Моя ситуация нетипична: амбиций я имею на миллион, а покровителей – на рваный карман. Расскажите мне то, что хотели рассказать, и, может быть, я смогу подняться, а вам станет легче. Не думаю, что в ближайшем будущем вы найдете более внимательного слушателя.

Длинные пальцы старика станцевали на коже передней панели фортепианный пассаж.

– Ценю, – ответил он с улыбкой. – И почту за честь, если позволишь. Ты попытался просчитать меня – я видел. Но – не ищи. Когда-то я и вправду числился в поисковых файлах, но, во-первых, я официально уничтожен, во-вторых: война. Искупил, так сказать, кровью. К тому же тот лейтенантик, что без вести пропал уже во втором патрульном вылете, выглядел несколько иначе. Это, конечно, ты понимаешь не хуже меня… Впрочем… – Тревор задумался и провел по лицу странным жестом, будто бы крестясь. – Наш старый фрегат при плановом ремонте кто-то снарядил нештатным куском железа в контуре охлаждения генератора, и в итоге мы взорвались на курсе возвращения. Из всего экипажа уцелели пять человек, те, что были в носу: два пилота, вахтенный штурман и главный инженер. У нас не было ничего: ни гравитации, ни света, ни тепла. Это были старые корабли, там с жизнеобеспечением вообще все было совсем никуда. Через какое-то время мы стали умирать. И умерли. Все, кроме меня – я был самым молодым и пытался еще пить кровь из мертвого тела нашей Аннели, инженера. А потом подошел любопытный «корварец». Но он не был пиратом в нашем привычном понимании. Огромный старый линкор типа «Гейф» – ты о таких и не слышал, наверное… чудовищная машина. Внутри кругом древняя электроэнергетика, электронные вычислители, миллионы километров кабелей, климат-системы постоянно сходят с ума, на палубах растет влажность, все это искрит и дымит. На марше треть экипажа была занята постоянным ремонтом… Дикий паровоз, но нападать на такой корабль я бы и сейчас не решился. Возможно, когда-нибудь и мы сможем строить звездолеты таких размеров, но пока – самые мощные наши ракеты просто растекутся по его броне. А если он ответит – об этом лучше не думать. У них было пять тысяч рыл экипажа – и люди в том числе, так что приняли меня хорошо. Эти ребята занимались редкоземельными элементами. Бизнес очень прибыльный, но и опасный. Каждая высадка на потенциально привлекательную планету – риск смертельный. Галактика очень стара. Планеты, интересные нам, иногда оказывались интересными еще кому-то: давно, очень давно. И уходя, кое-кто ставил ловушки. Не спрашивай зачем, нам их теперь не понять… Хотя тогда я этого не боялся.

Старик снова наполнил стаканы и опустил глаза, рассматривая свои руки. Йорг слушал его едва дыша. Он понимал, что странная игра судьбы вдруг столкнула его с человеком, являющимся живым носителем темной, часто жестокой истории не столь уж давних дней. Жизнь, прожитая мастером Тревором, наверняка стоила сотен нелепых диссертаций, создаваемых людьми, не имеющими даже элементарного представления о драмах, разыгрывающихся в безбрежной тьме Галактики…

Тысячи судеб, надежды, страдания и смерти. И тысячи разномастных, часто нечеловеческих скафандров, занесенные песками никому не известных миров. Скафандров, в шлемах которых скалятся мертвыми сухими ртами человеческие черепа. Мумии будут жить еще очень-очень долго. Материалы, используемые звездными расами, как правило, трудноразрушимы. Мумия в скафандре уйдет со временем в грунт, оставшись при этом благодаря скафандру нетленной. На тысячи, а то и на сотни тысяч лет… Такую дань платят все те, кто неспособен жить, вцепившись когтями в свой, кажущийся таким надежным, крохотный шарик, плывущий во тьме Бесконечности; все те, в ком горит огонь движения вперед, к познанию вечного и, одновременно, изменчивого вихря Мироздания.

Другого пути пока еще не придумано. Судьбы и смерти, навечно забытые в свете чужих звезд, – наша дань, десятина колоссальному маховику, что заставляет крутиться разум, где бы тот ни зародился…

– Я пробыл у них три года, – продолжал Тревор. – Кое-что удалось заработать, но это не главное. Там, в этом экипаже, я познакомился с лидданом по имени Йикл, выходцем из старинного рода авантюристов. Он клялся, что один из его дедушек в свое время обошел на собственном корабле некий «темный», непосещаемый сектор Окраины и нашел великое множество всяких удивительных вещей. Я ему верил: Йикл показывал старые карты с маркерами миров, якобы принадлежавших цивилизациям Прошлого Витка.

– М-мм, – нерешительно перебил его Детеринг. – Но…

– Вот в том-то и дело, – покачал головой Тревор. – Куда они подевались? Наша официальная наука предпочитает по этому поводу просто молчать. Попробуй заговорить – академики немедленно объявят тебя шарлатаном и сделают все от них зависящее, чтобы заткнуть тебе рот. Нет вопроса – значит, нет и проблемы. А я видел руины громадных чужих городов – это были колонии… а где метрополии? А хрен его знает. По сути, из всего Прошлого Витка выжили только глокхи, потерявшие, кстати, материнскую планету. Что они тебе расскажут? Они рассказывают только то, что им хочется рассказать, и только за большие деньги. А миры, не успевшие выйти из дизельлевел, то есть неспособные сами себя уничтожить, но тем не менее погибшие? Нет, я их не видел, врать тут не стану. Но они есть, и это я знаю точно. Кто убил их? И, главное, зачем? Ты можешь купить ряд простых приспособлений – нет, не у нас, но я знаю где – и собрать простой приборчик, который позволит тебе услышать их радиопередачи, шествующие по Галактике. Их радиоизлучение погасло тысячи лет назад, но волны все еще идут, и их нетрудно поймать. Мой друг Йикл и другие – многие – говорили мне: сегодня мы смогли бы помочь тем «младшим». Мы сильны, мы способны собрать огромные флоты и отразить внешнюю атаку, нисколько не влезая в их внутреннюю жизнь. Но что это была за атака? Мы упиваемся своей силой, у нас миллионы пушек, но что, если все эти стволы будут бессильны, потому что противостоять нам будут те, чье понимание мира для нас непознаваемо?

– Но вы все же разбогатели, – вздохнул Детеринг.

– Я разбогател почти сразу, – отмахнулся Тревор. – Мы нашли много всякого… например, мы нашли руины нереактивного звездолета, но ни один из тех, кто хотел купить у нас такой товар, не мог понять, с какой стороны к нему подойти. Конечно, в итоге мы его продали, однако прошло семьдесят лет, и пока еще все мы ходим на гиперреактивной тяге. Ха! Дедушка моего друга Йикла нашел на одной планете классический «корабль рабов» из древних легенд. Мы там были… Здоровенная штуковина, почти ушедшая в песок, доверху набитая разными скелетами. В командном отсеке не было никого, но неандертальцев в капсулах лежали тысячи и тысячи! Я специально делал генетический анализ. И не эти ли работорговцы повлияли на нашу с тобой историю? Что мы можем знать об этом? Я ползал по «кораблю рабов» трое суток почти без сна, искал, пытался понять, кем и откуда были его хозяева, но запустить навигационную аппаратуру после стольких лет бездействия, да еще и не понимая что там к чему…

– Да, – покивал Йорг. – Куда исчезли неандертальцы – это вопрос. Впервые его, кажется, поставили в начале XXI века, когда вдруг стало понятно, что количество ископаемых останков никак не дает устойчивой популяции. Об этом долго спорили, да? Многие ученые прямо заявили, что неандертальцы не вымерли, как считалось до того, а вдруг пропали, оставив после себя незначительное количество особей, боровшихся за жизнь еще какое-то время.

– Вот туда они и исчезли, – мрачно усмехнулся Тревор. – Это был очень большой гиперреактивный корабль, состоявший из пузыря командного модуля хозяев и огромного «брюха» с хибернационными капсулами. Там были и лидданы, и россы… По двигательным системам эта зараза превосходила наш сегодняшний уровень, и дальность ее огромна. Многое там было устроено очень остроумно. Но это был орбитер: сесть, полностью сожрав бортовую энергетику, он еще мог, а вот самостоятельно подняться – никогда, разве что с прицепными планетарниками, да и то там потребовалась бы чудовищная мощность, способная развалить всю конструкцию. Вот тебе и история человечества… я знаю, где лежит этот корабль, но о таких вещах лучше молчать, не так ли?

– Значит, – заговорил Йорг, ощутив вдруг, как дернулась жилка на виске, – айорс не были первыми?

– Боюсь, что они не были даже десятыми. Просто айорс, в отличие от других и более древних, терпеть не могли воровство. Они считали так же, как мы: взял с полки пирожок – положи туда монетку. Тебе никогда не приходило в голову, что корабли, которые они оставили нам на Марсе, были им очень даже нужны, а стоимость консервационных работ при их не слишком серьезной технике вообще зашкаливала за все разумные границы? Но ведь они это сделали… И семь тысяч лет нас ждали тщательно смазанные, совершенно живые ударно-транспортные звездолеты малого радиуса действия, снабженные к тому же вполне понятными инструкциями по эксплуатации! Просто айорс понимали, что, утащив с Земли тысячи семей и общин, они разрушают естественный ход истории нашей расы. Поэтому они решили порушить его еще раз. Естественно, они и представить себе не могли, что мы доберемся до «наследства» перед чудовищной войной, которая должна была поставить на нашей расе большой жирный крест.

– Я иногда задумывался, – поджал губы Детеринг, – понимали ли айорс, что своими действиями они здорово затормозили нас? Они сотворили демографическую катастрофу, последствия которой просчитать немыслимо. Потенциальные гении – ранние Леонардо, Уатты или, скажем, те же Платоны – родились, во-первых, позже, во-вторых, на Рогнаре, где были сожжены, или на Виоле, где умерли в пятнадцать от болезней и голода…

– На Земле тоже кой-кого сожгли, – хмыкнул в ответ Тревор. – Однако как-то раз я познакомился с одним весьма респектабельным лидданом, в число интересов которого входило моделирование возможной человеческой истории. По его выкладкам, первая паровая машина у нас получалась лет за сто до Хеопса, а к эпохе войн ХХ века мы должны были иметь галактический статус, сравнимый с сегодняшним.

– Фейф Эвривил? – поднял брови Йорг. – Я был бы горд таким знакомством. Не он ли, кстати, утверждал, что паровую машину древние греки таки построили, но не стали ее применять из-за стремления к эстетическому совершенству?

– Конечно, – улыбнулся старик. – Фейф был мудрец, но он исходил из одной изначально неверной посылки: он полагал, что человечество, в принципе, способно постоянно поддерживать тот уровень научно-технического прогресса, которым он так восторгался, изучая пресловутый ХХ век. Динамика, набор оборотов, понимаешь? Что пишут в учебниках? «Научно-технический потенциал, накапливаемый в течение столетий, дал резкий и неожиданный взрыв…» Россы шли в космос столетия. Корварцы, имея, в принципе, технологии, решились на первую межзвездную экспедицию только после того, как доигрались с атомом до легкого Армагеддона на родном Корваре. Лидданы? Орти? Снова столетия. А мы прошли путь от первой, на бумаге еще, баллистической ракеты до высадки на довольно далеком спутнике – за тридцать лет! С моторами, которые два раза взорвутся, а на третий, глядишь, заработают. С навигацией типа «на три пальца влево». А россы первый раз пришли на свою луну уже на термоядерных моторах и тремя экипажами сразу. Я получал диплом: Гагарин, Армстронг… Четыре фигуры – сто метров бронзы в рассветное небо и цветы, цветы… И мы, в каре: белые мундиры, ботфорты под самую жопу, мечи на боку. Но ведь мы-то сдавали экзамены на тех же самых учебных фрегатах, что и наши предшественники пятьдесят лет назад!

– Сейчас, – осторожно возразил Детеринг, – мы дошли до некоего предела совершенства, и дальнейший прогресс требует того самого прорыва в фундаментальных науках, в первую очередь в физике. А его пока нет.

– И не будет! – отмахнулся Тревор. – В официальной науке физик остается «молодым» лет до шестидесяти. И вот у него уже правнуки, он наконец получает собственную лабораторию, или отдел, или еще что – деньги, в общем. И на что ему тогда наука? Ему нужно держаться за место и сдерживать учеников, чтобы они не придумали чего лишнего.

Технологии мы уже лет сто покупаем у корварцев. Своего – ноль, ничего! В тысячах научных институтов миллионы академиков жрут на деньги налогоплательщиков дорогие коньяки и давят всех, кто пытается что-то создать. А если у тех же пиратов поинтересоваться: «Ребята, нет ли чего на продажу?» – о-оо…

– Мысль диковатая, – пробурчал Детеринг, глядя в свой пустой стакан.

Старый Тревор элегантно взболтнул вино в графине и снова нагнул его горлышко над баром.

– Не так, – сказал он. – Не так, мой юный лорд…

– Вы о вине? – испугался Йорг.

– Я о правительстве, в первую очередь. О вполне очевидных вещах. Тем, кто рассказывает нам, как «правильно» жить, категорически не нужны какие-либо перемены. Даже в той самой физике. Меня не раз посещала мысль о том, что, если в межрасовом пиратском сообществе возникнет хоть тень согласия, если вдруг появится какая-то идея, декларируемая харизматичными лидерами, – всем нам придется пересматривать свои взгляды на жизнь. Пиратская республика – как тебе?

– Это уже было. Но оказалось никому не нужным казусом.

– У меня есть основания полагать, – буркнул Тревор, – что «это» однажды случилось за долгие тысячи лет до капитана Флинта… Говорю же тебе: я видел чужие города. Они находятся на планетах, на которых кислорододышащим придется нелегко, но не это важно. Все эти руины когда-то строились вокруг огромных космопортов с изощренной, странной на наш взгляд, инфраструктурой. Однако самое главное то, что порты рассчитывались не на обслуживание обычных транспортов снабжения, а на серьезный ремонт боевых звездолетов! Базы чьих-то флотов? Весьма возможно. Но, понимаешь, зачем на военной базе развитая агроиндустрия? Семьи инженерного состава выращивают капусту? Не-ет, это были именно города, самые что ни на есть настоящие города, которые строились надолго, капитально. Кое-кто считал, что мы увидели колонии постоянно воевавшей расы. Такое трудно вообразимо! Нет, я уверен: я видел древний Порт-Ройял. И не один… Копаться в этих завалах у нас не было ни сил, ни ресурсов: не очень-то ты набегаешься по «тяжелой» планете в скафандре, к тому же нас интересовала совсем другая добыча. А жаль!

– Версий может быть много, – осторожно вставил Детеринг.

– Может… но и сегодняшние пираты вполне могут создать нечто подобное. И учти – у нас, да, именно у нас обязательно найдутся «леди и джентльмены из приличных семей», которым серьезный пиратский картель придется очень даже кстати. Когда пиратские рейдеры садятся в уединенном имении некоего лорда – это все чепуха. А вот когда через современный Порт-Ройял потекут миллиарды из кармана налогоплательщиков… Поэтому, мой юный лорд, никогда не забывай, что вокруг тебя обязательно отыщутся люди, для которых твои враги будут лучшими друзьями, а ты можешь оказаться надоедливой мухой.

Мастер Тревор тяжело вздохнул и вылез из машины.

– Спасибо вам, – сказал ему Детеринг, понимая, что разговор окончен. – У меня было много учителей, и мне всегда хотелось думать, что я – прилежный ученик. Надеюсь, я не разочарую и вас.

– Спасибо и тебе, – весело прищурился старик. – Когда еще старый сумасшедший найдет того, кто станет слушать его бредовые фантазии?

Детеринг ответил ему короткой понимающей улыбкой и, махнув на прощанье рукой, пошел к своему домику, куда только что наведалась курьерская тележка с заказанным обедом.

Глава 6

Вызов пришел в половине седьмого. Транслируя сигнал шлема, звонко пискнул коннектер, и Детеринг, рывком перепрыгнув через спящую Киру, метнулся к сумке, лежавшей на полу рядом с кроватью.

– Что там у тебя? – тотчас, же мгновенно проснувшись, подскочила на постели девушка.

– Собираемся, – коротко ответил Йорг. – Времени почти в обрез.

В объяснениях Кира не нуждалась. Едва умывшись, она впрыгнула в платье, и через пару минут «Блюстар» уже выруливал с территории спящего «Приюта Феи».

– Тебе там лучше не появляться, – сказал Детеринг, когда они выехали на трассу. – По крайней мере, пока. Я выброшу тебя в городе, а потом свяжусь. Честно говоря, я не ожидал, что меня выведут на представителя местной резидентуры. Если они в курсе, зачем весь этот цирк с таким режимом секретности?

Он раздраженно хлопнул ладонью по рулю и замолчал, глядя на несущееся под колеса шоссе.

– Ты не допускаешь, что в резидентуре мог быть некий аварийный куратор? – негромко спросила Кира.

– Почему тогда я столько времени бегаю от собственной тени? – угрюмо фыркнул Детеринг.

– Я же сказала – «аварийный»…

– Авария там у кого-то в голове, чтоб их всех!

Беседа с загадочным Тревором глубоко поразила Йорга. Он знал, что старик не солгал ни единым словом. С другой стороны, он не рассказал чего-то очень важного, чего-то, что грызло его долгие годы: знание, с которым не сунешься никуда, но и носить его в себе все тяжелее. Что же ты видел, старый хрен, спрашивал себя Детеринг. Когда-нибудь ты уйдешь, а вместе с тобой уйдет нечто, возможно, не имеющее цены. Ты не рассказал мне, потому что я слишком молод? Но я тоже боялся сказать тебе правду, а увидеть ее ты не смог. Черт, черт, черт!

Он высадил Киру в старом жилом районе, застроенном уютными шестиэтажными домами с острыми крышами, сверкающими в утреннем солнце красными бликами солярных панелей, и уже неторопливо поехал в сторону «верхнего города». Вдоль еще влажных после уборки тротуаров росли яблони, под окнами жителей первого этажа (хотя, как подозревал Йорг, квартиры в этих древних домах были двухуровневые) топорщились кустами какие-то ягодные культуры, а кирпичные стены там и сям украшала виноградная лоза. Идиллия сонного уюта закончилась быстро: за большим перекрестком, на котором уже толпились спешащие по делам горожане, открылся широкий, ведущий в гору проспект, застроенный офисными билдингами.

Родившийся в семейном замке, стоящем посреди бескрайней лесостепи – то ослепительно-зеленой летом, то безмятежно белой в короткую зиму, – Йорг воспринимал города как некое пусть неизбежное, но все же зло. В детстве он дружил с многочисленными животными, населявшими замок наравне с людьми; едва Детеринг-самый-младший научился

ходить (и, главное, выбираться за пределы высоких стен дома), как его провожатыми стали трое гепардов: Энни, Фенни и их кот Арчер. Случалось так, что кто-то из кошек притаскивал его, до смерти уставшего – а порой и спящего, – домой за шиворот. Сопротивляться при этом было бесполезно, ибо кошачьи методы воспитания несколько отличаются от человеческих, а гепард, давний спутник колониста, лучший защитник, помощник на охоте и нянька для всей часто появляющейся на свет мелочи, ощущал любую чужую живность как потенциальную опасность, вне зависимости от ее размеров и клыков. Когда Йорг чуть подрос, к гепардам присоединился веселый толстый пони Джош. Вооруженный на всякий случай хоть и маленьким, но тугим луком, Йорг устраивал дальние экспедиции в рощи, едва видневшиеся на горизонте, если смотреть с поросшей синим сент-илерским мхом замковой башни. Там, на залитых солнцем полянках, он часами сидел на каком-нибудь поваленном стволе и, любуясь мирно дремлющими кошачьими, слушал причудливые перепевы птиц.