Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 176 (всего у книги 197 страниц)

последнему городку, а Ан-нат

заканчивает в предпоследнем. Это обстоятельство давало превосходные шансы

врезать по десанту, запершему

группу Мони, силами всего дивизиона.

 После секундного размышления Виктор приказал роте Беймаа оставить его в

последнем, по плану, селе-

нии, а самим немедленно идти на пеленг командира. Рота Анната оставалась в

резерве. После этого он вызвал

БИЦ.

 – Дайте мне пару истребителей, – приказал он.

 – Не могу! – выкрикнул Кертес. – В горы пошел еще один тяжелый, Томор

подпалил ему бок, но он и

не думает падать! У нас кошмар к юго-востоку, триста наземных машин уже на

территории, и с востока идет

целая толпа атмосферных! Все штурмовики сейчас там!

 – Идем на пеленг, – скомандовал пилоту Виктор. – Доберемся своим ходом...

 Ружер рывком поднял свой истребитель вверх, но проклятый серый

треугольник, из числа той четверки,

что сопровождала огромный рой полупрозрачных "икринок", завернул полубочку, и он

снова не смог поймать

его в прицел – маневренность у мерзавца была просто потрясающая, а ракеты Ружер

давно потратил. В сущ-

ности, он не сомневался в исходе боя, просто ощущал, что крутить в небе карусель

нельзя, нужно беречь силы,

ибо сегодня еще будет жарко, да не раз. Один из серых истребителей, с ходу

заваленный Эйком, уже догорал

где-то в недалеком лесу, а сам он как раз сейчас разбирался со второй парой,

почему-то бросившей своих подо-

печных на произвол судьбы.

 Серый закрутился винтом, уходя к самой земле, и в этот момент Ружер все-

таки загнал его в алую ра-

мочку прицела. Есть засечка!

 – Анхель, слева! – услышал он крик ведомого, но отреагировать уже не

успел, все его внимание было

поглощено серой машиной, несущейся над желто-зеленой равниной. Пушки рявкнули,

он успел увидеть, как от

вражеского истребителя полетели клочья, и он, кувыркнувшись в воздухе, скрылся в

оранжево-черном облаке

взрыва. Теперь Ружер посмотрел на экран кругового обзора и обомлел – левее его,

имея преимущество по вы-

соте в две сотни метров, мчались еще восемь таких же тругольников. Ружер

мгновенно ушел вниз, затем, поняв,

что нападать на него они не собираются – не видят, что ли, олухи?! – дал полный

газ и, оказавшись у них за

спиной, надавил на гашетку. Восьмерка шла двумя "коробочками", он атаковал двух

самых левых, и они, тут

же окутавшись густым дымом, пошли вниз. Два истребителя зачем-то полезли в набор

высоты, не меняя курса,

при этом Ружер легко свалил нижнего. В этот момент в кабине раздался

предупреждающий писк. Боеприпасы

закончились, у него оставался один короткий залп. Пользуясь явным преимуществом

своей машины в скоро-

подъемности, Анхель воздел нос истребителя и пошел на сближение с уходящим к

облакам серым. Он подошел

к нему на две сотни метров и удивился, почему тот не пытается хоть как-то

сманеврировать, а все так же тупо

набирает высоту. Выстрел!

 В последние доли секунды мозг подполковника Ружера еще успел понять, что

серый треугольник не-

ожиданно сбросил скорость, но отреагировать он уже просто не мог, как не мог и

представить себе такого

странного маневра уклонения.

 Его машина, двигавшаяся на скорости около двух М, влетела в искореженный

огнем корпус вражеского

истребителя, и тело Анхеля смешалось с кипящим металлопластиковым месивом,

валящимся вниз, навстречу

чужой для обоих пилотов саванне.

 За несколько секунд до его гибели Эйк Синг Ти легко уклонился от четырех

синих трасс, резавших небо

за хвостом его машины, позволил своему последнему противнику проскочить у себя

над головой и, чуть при-

подняв нос своего истребителя, отправил джера к предкам. Нелепая смерть

командира, случившаяся буквально

у него на глазах, заставила Эйка похолодеть от ужаса. Он нервно облизнулся,

посмотрел на индикатор расхода

боеприпасов – унитаров к пушкам осталось совсем мало, и тут увидел следующую

четверку. От нее можно

было бы легко уйти, но он и так уже пропустил к базе двоих, а других

истребителей в этом районе не было.

 Эйк визгливо выругался и дал полный газ, устремляясь навстречу джерам,

летевшим почти над самой

землей в семидесяти километрах восточнее.

 Первую пару он атаковал на скорости, практически исключавшей уклонение, -

к тому же, как он уже

понял, пилоты джеров почему-то панически боялись перегрузок и старались

маневрировать как можно акку-

ратнее, единственным исключением был тип, за которым долго гонялся Ружер. Ему

показалось, что пилоты

сбитых им машин даже не успели увидеть несущийся на них черный истребитель с

клыкастой лисьей рожицей

на борту. Вторая же пара, промчавшись под ним, неожиданно синхронно развернулась

и выпустила ракеты.

 Это было что-то новенькое, сегодня ракетами баловались лишь второй раз,

очевидно, джеры берегли их

для наземных целей. Истребитель Эйка выбросил пакет ловушек и заревел

реверсируемым двигателем, уходя к

земле. Но их было слишком много. Будь рядом напарник, Эйк сумел бы завалить и

этих, но от второго ракетно-

го залпа он уйти уже не смог, это было выше сил измотанного долгой каруселью

пилота, тем более что джеры,

кажется, решили покончить с ним любой ценой.

 Одна ракета сбила ему край левого крыла и взорвалась в районе носа – на

Эйка полетели обломки при-

борной панели, однако он все еще был жив, вторая попала в двигатель, но. о чудо,

не взорвалась. Катапульти-

роваться Эйк не решился. Истребитель с чихающим и дымящим двигателем мчался над

самой землей; он что

было сил дернул рычаг аварийного сброса фонаря и, молясь, реверсировал тягу.

Двигатель за спиной жалобно

заверещал, но скорость упала до сорока километров в час. Эйк вырубил

энергосистему, сжался в своем чашеоб-

разном бронекресле и толкнул ногами штурвал. Едва искореженная машина замерла,

майор выскочил из каби-

ны и, петляя, как заяц, помчался в сторону каких-то зарослей. Только упав в

кусты, он решился посмотреть в

небо.

 Но там было пусто – разделавшись с ним, серые истребители ушли к базе.

 Эйк понял, что сидеть тут ему придется долго.

 На подходе к долине Ланкастер выбросил наноскаут. Крохотная глазастая

"муха", мигом домчавшись до

цели, выдала довольно странную картинку. Густо заросшие цветущим кустарником

склоны были усажены сот-

нями желтых сферических капсул, некоторые из них имели следы лучевых поражений,

и кругом, особенно вни-

зу, среди приземистых домиков с соломенными крышами, там и сям лежали

изуродованные "жуки" джеров.

Живые, не больше ста особей, столпились зачем-то на берегу озера, вяло двигаясь

взад-вперед.

 – Вот как! – удивился Ланкастер. – Да, кажется, они и впрямь совершенно не

похожи на нас. Ну что

ж, заходим с двух сторон и обрабатываем эту падаль, как на полигоне.

 – Командир, две воздушные цели, дистанция восемнадцать, выскочили из-за

горы...

 К долине подходили два довольно крупных носителя. Внешне они выглядели

почти "по-человечески":

вытянутые сигарообразные корпуса, даже некое подобие аэродинамических плоскостей

в кормовой части.

 Ланкастер хлопнул по подлокотнику и выдвинул на себя панель управления

ракетными барабанами. Все-

го ракет у него было восемь, и далеко не самых крупных, зато десантный катер был

оснащен посолиднее. Пер-

вые четыре ракеты влипли в нос головного носителя, сразу сбив его с курса и

вызвав струи пламени вперемеш-

ку с дымом, но корабль джеров, очевидно, все же сохранил способность держаться в

воздухе, и из него посыпа-

лись уже знакомые капсулы. Второй носитель, обогнав ведущего, успел занырнуть в

долину.

 – Выбрасываемся на краю! – приказал Виктор следовавшим за ним десантникам.

 Командирский катер скользнул вниз, еще две ракеты достали второй носитель,

и он наконец разломился

на две части, не успев дойти до своей цели менее километра. Синий веер орудийных

выстрелов прорезал воз-

дух, поражая миниатюрные и, очевидно, вообще никак не защищенные самоходные

капсулы джеров, которым

удалось покинуть сбитый корабль. Они приближались к краю долины беспорядочной

толпой, даже не предпри-

нимая попыток рассредоточиться, и на их уничтожение ушло меньше минуты.

 – Вот интересно, зачем лезть туда, где тебе уже поджарили хвост?

 Десантный катер, быстро выбросив свою роту, нырнул вниз и засадил половину

запаса своих ракет в но-

ситель джеров, повисший над серединой озера, – из него в это время горохом

сыпались десятки желтых капсул

с десантом. Двенадцати ракет носителю хватило вполне, он получил три огромные

пробоины, из которых уже

привычно брызнуло пламя, и, взвыв двигателями, сместился к берегу, где и рухнул.

 – Ну, поехали, ребята!

 Ланкастер выскользнул из машины по антигравитационному столбу и бросился к

поросшему мхом валу-

ну, возле которого проходила широкая тропа, ведущая вниз. Рядом с ним тут же

оказалось отделение десантни-

ков, имеющее стандартный приказ прикрывать командира. Двое из них были оснащены

пехотными "ракетни-

цами" и сейчас уже пристраивались с краю валуна, выбирая себе наиболее удобную

позицию.

 Командирский катер прошел у них над головой и завис на несколько секунд

носом вниз, поливая выса-

дившихся джеров огнем носовой артиллерии. Те неожиданно начали шевелиться,

навстречу катеру полоснули

голубые молнии, но броня выдержала, отразив импульсы в скалу.

 – Уйди оттуда! – приказал пилоту Ланкастер. – Сейчас мы их поджарим без

особого риска! Давай,

парни! Давненько мы не воевали!

 Рота, залегшая на краю обрыва, ответила ему восторженным ревом, и вниз

помчались миниатюрные ра-

кеты. Там, где они попадали в цель, вспухало белое облачко – все, что осталось

от недавнего десантника в

многоногом скафандре-транспортере. Джеры неумело рассредоточились (Ланкастер

подумал, что эсис их все

же пытались хоть чему-то научить) и ответили частым беспорядочным огнем.

 Неожиданно из-под раскидистого дерева, что росло у дальнего для Виктора

склона, уверенно и мощно

загремел тяжелый излучатель. Следом за ним оттуда же начал гавкать, часто

сбиваясь, – осечки! – имперский

"Марлин". В шлеме у Виктора раздался шум.

 – Командир, это вы? – услышал он голос Чечеля.

 – Ну, а кто же, – весело отозвался Ланкастер, не прекращая стрельбы.

 – Тогда мы пошли!

 – Господин полковник... на пределе разрешения... похоже, там идет бой! -

Офицер дальнего обнару-

жения вскочил со своего места. – Там... наши! Вся группировка только что вошла в

сферу наблюдения! Два-

дцать четыре корабля – восемнадцать линкоров, остальные крейсера! И – эти...

пятьдесят две единицы... как

они их крушат, вы только посмотрите!

 – Где?! – Томор мгновенно развернулся вместе с креслом.

 Настоящего эскадренного боя он не видел уже много лет, и открывшаяся ему

картина сбила от восторга

дыхание. Легион Конфедерации заканчивал разгром второго эшелона джеров. Линкоры

четверками, как на уче-

ниях, шли сквозь рой десантных кораблей, оставляя после себя изуродованные,

парящие развалины. Первая

четверка вышла, изящно развернулась, вытормозилась и ушла в сторону, мгновенно

перестроившись в плос-

кость. Вторая...

 – Кертес! – завопил он, вдруг пуская петуха. – Вы это видите?

 Офицеры в БИЦе обнимались, кто-то уже помчался за ромом. Еще минуту назад

они с напряжением

всматривались в боевые мониторы, отражающие данные о происходящем на поле боя, -

теперь все это уже

казалось несущественным, тем более что пехота практически перемолола две волны

атакующих "груш", а ат-

мосферные машины у джеров кончились еще до этого. Из двух танковых дивизионов

уцелел хорошо если

взвод, но об этом сейчас никто не думал, как не думал и о пилотах-истребителях,

погибших почти поголовно...

Эпилог

 Генерал-коммодор Рональд Ди Марцио умер семь месяцев спустя. Его смерть

была мучительна, но он ни

разу ни о чем не пожалел. Даже спустя годы вице-маршал Шер так и не смог

выяснить, каким образом легион

"Генрих Мати" оказался в системе Альдарена через несколько часов после начала

высадки джеров. Так как

"Мастерфокс", известный своей неразборчивостью, уничтожил абсолютно всех

высадившихся раньше, чем те

смогли нанести хоть какой-то урон аборигенам, эта бессмысленная атака не вызвала

сколько-нибудь заметного

общественного резонанса.

 Валерий Скарбелотто вскоре был убит известным гангстером Питом

Скрэмблером. Обстоятельства его

смерти остались неясны.

 Легион "Мастерфокс" был расформирован, и судьба его старших офицеров

сложилась по-разному.

 Флаг-майор Мозес Чечель перевелся в ВКС, где принял участие в ряде

секретных исследовательских

программ, и вскоре получил чин полковника. Рафаэль Рауф не нашел своего места в

мирной жизни, несколько

раз его имя мелькало в прессе в связи с рядом чрезвычайно запутанных дел;

поговаривали, будто он возглавил

крупную преступную группировку. Ариель Барталан получил должность командира

школы полевой разведки

сержантского состава Планетарно-Десантных Сил.

 Полковник Антал Томор стал заместителем командира корпуса планетарной

обороны на Сент-Илере.

 Виктор Ланкастер был произведен в уинг-генералы, но, в силу ряда

обстоятельств, вернуться к научной

деятельности ему не удалось. Правда, это уже совсем другая история.

Харьков-Санкт-Петербург-Харьков, 2003-2004.

 ТДК – транспортно-десантный катер. – Прим. авт.

(#13)Алексей Бессонов Миры Конфедерации Пройдя сквозь дым

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

 Из низины донесся звук приближающейся машины, и его превосходительство окружной комиссар недовольно приподнял голову от документов, с которыми, как обычно, он работал перед ужином. Настоящей постоянной практики он уже давно не имел – с тех самых пор, как его избрали на эту должность, но все же в некоторых случаях обитатели Гринвиллоу ехали именно к нему: более опытных врачей в округе не было.

 Его превосходительство прислушался. Судя по звуку двигателя, к усадьбе мчался не обычный фермерский грузовичок, а мощный колесный вездеход. Такие здесь были наперечет, и комиссар, поднявшись из кресла, поспешно запахнул на груди теплый халат. Очевидно, машину послали за ним – странно только, что без предупреждения.

 Окружной комиссар спустился на первый этаж, резко сдвинул в сторону тяжелую зеленую штору на окне холла и прильнул к стеклу. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть от неожиданности. Возле невысокого, поросшего вездесущим мхом кирпичного забора стоял черный полубронированный транспортер с эмблемой фельдъегерской службы Конфедерации. Вот в борту его распахнулась небольшая дверца, и на пожухлую осеннюю траву спрыгнул юный лейтенант в форменном кожаном пальто. На поясе у него висела массивная кобура, а запястье левой руки поблескивало тонким браслетом, соединенным цепочкой с ручкой служебного портфеля. Его превосходительство окружной комиссар территории Гринвиллоу до боли закусил губу и, рывком повернувшись, глянул в сторону ведущей на второй этаж лестницы. Ему не хотелось, чтобы фельдъегеря увидели домашние. Вряд ли кто-то сейчас бросится к окнам: до ужина осталось совсем недолго, прислуга уже накрывает на стол. Комиссар бесшумно распахнул входную дверь и шагнул навстречу спешащему по дорожке лейтенанту: калитка была открыта, и тот, видимо, не стал никого звать, а сразу пошел к дому. Что ж, тоже правильно…

 – Полковник Огоновский? – юноша остановился в двух шагах от комиссара, чуть прищурился, изучая его лицо, знакомое ему, несомненно, по служебной ориентировке, получаемой перед каждой миссией: фельдъегерь должен знать получателя, невзирая на то, что имеет и служебный идентификатор, исключающий появление двойника.

 – Я вас слушаю.

 Лейтенант коротко кивнул и распахнул свой портфель.

 – Прошу, – отрубил он, доставая толстый серый пакет, с двух сторон запечатанный орлами Конфедерации.

 – Велено ждать ответа? – спросил Огоновский, недвижно глядя на пакет в тонких пальцах офицера.

 – Никак нет.

 Комиссар коротко вздохнул и решительно протянул руку.

 – Благодарю вас.

 Лейтенант отмахнул честь, четко развернулся через левое плечо и стремительно зашагал обратно к своему транспортеру. Некоторое время Огоновский, не замечая осеннего холодка, так и лезущего под домашнюю одежду, смотрел прямо в спину юноши. Наконец фельдъегерь ловко забрался в темное нутро машины, басовито взвыл двигатель и транспортер, развернувшись, исчез в низине. Его превосходительство моргнул, затем неторопливо повернулся и пошел к приоткрытой двери большого старого дома. Когда он поднялся в свой кабинет, часы в гостиной на первом этаже гулко пробили семь. Огоновский вздрогнул, поспешно высунулся в коридор и гаркнул во весь голос:

 – Ханна, я задержусь!

 Ему не ответили: в доме все давно привыкли начинать ужин без него.

 Комиссар шлепнулся в кресло, неловко взломал печати и высыпал на стол два конверта: один был пузатый и длинный, а второй, квадратный и снова же увенчанный армейскими орлами, содержал, видимо, какие-то бумаги. Пару секунд Огоновский размышлял, какой из них вскрыть первым. Угрозу таили оба, но он не знал еще, какую именно. Ясно было одно: просто так отставным полковникам фельдъегерей не посылают. И кресты на грудь в такой обстановке им никто вручать не станет… все же некоторая надежда еще оставалась, и его превосходительство, ухватившись за соломинку, решительно разорвал удлиненный конверт из податливого желтого пластика.

 В ладонь ему выпали золотые погоны легион-генерала медицинской службы.

 Огоновский осторожно положил их перед собой на стол, потом, пошарив в кармане, достал толстую сигару. Сделав пару крепких затяжек, он уже без всякого волнения потянулся ко второму конверту.

 «Дорогой Огоновский! – прочитал он. – Нам прекрасно известно, что Вас, как джентльмена, облеченного высоким доверием Ваших избирателей, мобилизационные предписания мирного времени никоим образом не касаются. И все же, учитывая исключительность сложившейся ситуации, мы не приказываем, а – просим Вас, полковник, принять предлагаемый Вам чин и явиться…»

 – Трайтеллар, – выдохнул его превосходительство. – Что-то у них загорелось на Трайтелларе. О, господи!..

 Дежурный администратор отеля «Максвелл-холл» растянул губы в корректнейшей профессиональной улыбке и незаметно коснулся сенсора ввода данных своего инфора, расположенного под стойкой.

 – Буквально одну секунду, милорд…

 Очень высокий мужчина в темно-зеленом десантном мундире с погонами уинг-генерала, несколько нависающий над прилизанным пробором администратора, не соизволил пошевелиться, все так же безразлично разглядывая объемное голографическое панно с ярким горным пейзажем, расположенное позади стойки.

 – Вашу милость ожидают в номере 27-12, – в глазах администратора вспыхнул, но тут же погас едва заметный огонек любопытства. – Прикажете сопроводить вас?

 – Это излишне, – качнул головой генерал и, повернувшись, размашисто, как циркуль, зашагал к лифтам.

 Золотисто-зеркальная кабина остановилась на двадцать седьмом этаже. Генерал бросил короткий взгляд на свое отражение, поправил на голове высоковерхую фуражку и вышел в широкий, отделанный драгоценными породами дерева коридор. Климатическая система насыщала прохладный воздух слабо ощутимым ароматом хвои. Посмотрев на светящиеся зеленые стрелки указателя, генерал свернул налево, чтобы через два десятка шагов остановиться перед высокой полированной дверью. Холодная рукоятка в виде змеиной головы провернулась с породистым щелчком, и дверь, влекомая гидроцилиндром, медленно раскрылась навстречу гостю.

 – Проходите, милорд, – услышал он. – Я жду вас.

 Генерал вошел в просторную гостиную и протянул руку шагнувшему к нему мужчине средних лет в сдержанно-респектабельном костюме. Первое, что бросилось ему в глаза – это усы хозяина, свисающие ниже подбородка. Такое украшение подходило, пожалуй, провинциальному фермеру, а не тому, к встрече с кем готовился высокий гренадер. Хозяин номера тихонько усмехнулся и указал генералу на одно из глубоких замшевых кресел, стоящее рядом с низким овальным столиком:

 – Прошу вас, милорд. Можете звать меня Гарри, так будет проще нам обоим. Прикажете подать стол?

 – Благодарю, – высокий генерал бросил свою фуражку на угловой диван и с явным удовольствием расположился в кресле. – Я обедал.

 – Но от приличного коньяку вы, я надеюсь, не откажетесь?

 – От приличных вещей я отказываюсь редко.

 – Ценю вашу откровенность, – едва слышно рассмеялся Гарри и шагнул к тускло поблескивающей кожей стенной панели.

 На столике появилась высокая темная бутылка, пара приплюснутых крутобоких бокалов и вазочка с местными сладостями. Гарри выдернул пробку, налил себе и гостю, после чего достал из внутреннего кармана камзола небольшую деревянную коробку.

 – Угощайтесь, – предложил он. – У моего отца собственная плантация на Бифорте.

 Уважительно приподняв бровь, генерал вытащил из коробки короткую толстую сигарку и поднес ее к носу.

 – Что ж, будем знакомы, – Гарри поднял свой бокал.

 – Будем…

 Некоторое время усач молчал. Дождавшись, когда его гость завершит ритуал раскуривания сигары, он щелкнул пальцами и устроился в кресле поудобнее.

 – Если быть откровенным, то я никогда не предполагал, что судьба сведет меня с вами, генерал, – начал он. – Совершенно не мой профиль, знаете ли… даже учитывая то, что в моей службе постоянно приходится ожидать разных сюрпризов, и редко когда они бывают приятны.

 – Понимаю, – усмехнулся в ответ генерал.

 – Боюсь, что не совсем. Я не представился, к сожалению… впрочем, моя должность все равно не скажет вам ровным счетом ничего, поэтому попытаюсь так: я занимаюсь разного рода странностями и труднообъяснимыми фактами, время от времени случающимися то там то сям. К вашей прежней деятельности, как вы понимаете, все сие не имеет ни малейшего отношения.

 – В моей службе тоже хватало странностей.

 – Я говорю о несколько других странностях, – поморщился Гарри. – Грубо говоря, я всю жизнь занимаюсь тем, что принято называть «аномальщиной». В массовом сознании подобные явления воспринимаются в основном как байки и легенды, но кто-то ведь должен заниматься и легендами, не так ли?

 – Полагаю, что не я, – улыбнулся генерал. – Я, как правило, имел дело с сугубой конкретикой.

 – И, тем не менее, оказались в несколько дурацкой ситуации. После расформирования вашего «Мастерфокса» в связи с загадочной историей на Альдарене вы просили под свою руку либо иное линейное подразделение, либо кафедру. А получили забавную должность начальника офицерской школы для сержантов, выслуживших лейтенантский чин. Но и там вы не задержались надолго, потому что некоторые из ваших питомцев, вместо того, чтобы благополучно увольняться в запас и становиться офицерами сельской жандармерии, неожиданно вернулись в Вооруженные силы на офицерский контракт. Формально им в этом отказать было нельзя, верно? И это бы ничего, но вдруг выяснилось, что самый усредненный выпускник вашей школы образован куда лучше своего линейного начальства с Академией за плечами. Такие вещи у нас не прощают, вам не кажется?

 – Вы хотите меня удивить? – невозмутимо хмыкнул гость.

 – Что вы… удивлять я начну чуть позже. Пока я просто освежаю в памяти некоторые эпизоды вашей биографии. Знаете, что удивляет меня самого? Что вы покинули школу, которой отдали столько сил, даже без намека на какой-либо скандал. А ведь устроить его вам не стоило ровным счетом ничего. Вы превратили захолустный учебный корпус в первоклассное заведение, выпускающее офицеров, бесценных для любой армии. И это вам негласно поставили в вину. Вас всю жизнь в чем-то обвиняют, Ланкастер, и почти всегда – негласно, под ковром. Почему вы не уволились после всего этого ко всем чертям? Ведь вы уже год находитесь «в распоряжении», прекрасно понимая, что ни кафедру, ни тем более научный институт вам никто не даст – просто побоятся. Или вы ждете, когда вас назначат командиром какого-нибудь колониального корпуса?

 – В данный момент я, возможно, согласился бы даже на легион.

 – Но легион вам не дадут просто по чину. Не положено.

 – Дорогой Гарри, если бы я имел четкий ответ на ваш вопрос, то, поверьте, не полез бы за ним в карман. Зато я имею некоторые предположения относительно того, зачем мне передали просьбу встретиться с вами. Но так как работодатель здесь вы, то вам и слово. А я постараюсь не тянуть с решением.

 Гарри посмотрел на настенные часы в темном деревянном корпусе и вздохнул.

 – Вот и начинается самое интересное… Видите ли, Ланкастер, если вы думаете, что кому-то в СБ взбрело в голову реконструировать ваш карательный легион или, тем паче, создать учебное заведение подобного профиля, то вы ошибаетесь. Собственно, никакой командной должности я вам предложить не могу.

 – Вот как? – в глазах генерала впервые затлел огонек интереса. – Зачем же я вам нужен? Если вы полагаете, что кому-то все же удастся втянуть меня в политику, то вам не стоит тратить время. Тем более, – он снова усмехнулся, – ваше время.

 – Политика не интересует меня по определению, – скривился Гарри. – Я не из этого отдела. Я же сказал вам: я занимаюсь совершенно другими вещами. Моя задача – предложить вам отправиться в небольшое путешествие. Собственно, вы нужны нам для подстраховки… именно вы, Виктор Ланкастер, а не линейный рубака с полной грудью орденов и двумя извилинами.

 – Меня ждет один из айоранских миров, – утвердительно произнес Ланкастер.

 – Хуже. Трайтеллар. И усмирять там никого не потребуется. По крайней мере, я надеюсь на это.

 – Что же тогда?

 – На ваше место рассматривались два десятка кандидатур, но в итоге было решено, что в Конфедерации нет человека, способного быстро ориентироваться в той ситуации, в которой вам, возможно, придется оказаться. Никого, кроме вас. И на принятие решения у вас не более четверти часа.

 – Мне придется убивать людей? – быстро спросил генерал.

 – Почти наверняка – нет, – спокойно выдержал его взгляд Гарри, – и если да, то только в плане обороны.

 – Мне придется сопровождать гражданских лиц?

 – Категорически исключено. Те, кого вы будете сопровождать, не станут для вас слишком серьезной обузой. Более того, в ваше распоряжение передается прекрасный линейный легион. Если этого потребует задача, вы вправе положить его до последнего солдата. Никаких расследований не будет. Решайте, генерал, у вас мало времени.

 Ланкастер допил свой коньяк и вытащил из нагрудного кармана кителя портсигар.

 – Кого вы поставите на мое место, если я откажусь? – негромко поинтересовался он.

 – Юри Пратта, – ответил Гарри. – Но он ангажирован сенатскими ультралибералами, с ним могут быть проблемы.

 – Понятно. Все так серьезно?

 – Все намного серьезней, чем вы себе представляете. Если бы речь шла о каком-нибудь банальном мятеже или очередных шуточках эсис, вас позвали бы куда раньше… время идет, генерал.

 – Я согласен. Если дело дошло Бесноватого Юрика, на шутки это действительно непохоже. Вы кого-то ждете?

 – Я жду вашего будущего напарника, и боюсь, что он может прийти раньше срока. Еще коньяку?

 – С удовольствием.

 Едва Гарри поставил бутылку на столешницу, в дверь номера тихонько поскреблись. Усач бросил короткий взгляд на часы и поднялся из кресла. Ланкастер с любопытством повернулся к двери.

 – Здравствуйте… мастер Харальд, если не ошибаюсь? – голос вошедшего был мягким и немного настороженным.

 Виктор чуть прищурился. У двери стоял коренастый, немного грузноватый мужчина средних лет в новеньком, только от портного, мундире легион-генерала медицинской службы ВКС. На фуражке врача Ланкастер заметил характерные «крылышки» экипажного состава – значит, в войну доктор летал. Это уже чуточку лучше… и вдруг, вспомнив давно позабытые события, он понял, кто станет его напарником.

 – Рад знакомству, мастер Огоновский, – вежливо поднялся Ланкастер.

 – Взаимно, милорд, – взгляд свежеиспеченного генерала стал немного колючим – тот тоже узнал Виктора.

 – Присаживайтесь, присаживайтесь, господа, – радушно закудахтал Гарри. – Вам коньяку, дорогой доктор?

 – Н-да, пожалуй, – врач осторожно опустился в кресло и поправил густые темные локоны. – Наверное, разговор нам предстоит нелегкий… давайте сразу, мастер Харальд, без околичностей: что на Трайтелларе? Бунт, сель, цунами? Вылетая сюда, я перерыл все последние новостные узлы, но ничего вроде бы страшного не увидел. Зачем я вам понадобился? Или вы думаете, что меня так уж обрадует ностальгическая прогулка?

 – На Трайтелларе? – буднично переспросил Гарри, доставая из бара еще один бокал, – На Трайтелларе, господа, хреново. Сама собой открылась межпространственная дырка, да не одна, похоже, их там целый дуршлаг в одной точке.

 – Вообще-то они открывались и раньше, – вдруг помрачнел Огоновский. – Но это мало кого интересовало. Я кое-что видел, будь оно все проклято…

 – Я знаю, – Гарри уселся и потянул из коробки отцовскую сигару. – Мое начальство, честно говоря, тоже не хотело заниматься подобными вещами. Тут еще и политика, конечно: как вам известно, Трайтеллар подписал только первую часть Договора Согласия, и ни о каких секретных экспедициях там пока не может быть и речи. На планете действуют исключительно гуманитарные миссии да еще пара строительных концернов, заключившие контракты с местными правительствами – пока это все. Единственное, на что они согласились в военном плане, это присутствие орбитальной оборонительной группировки. Вторая часть Договора висит в воздухе, и вы сами понимаете, как на это обстоятельство реагируют наши политики. А если учесть, что через восемь месяцев у нас сенатские выборы… – он безнадежно махнул рукой.

 – Так что же все-таки случилось? – сощурился Огоновский. – С политикой все более-менее ясно. Что у вас на Трайтелларе?

 – О Проклятых Городах вы, конечно, слыхали? Сперва они действительно удивили наших комиссаров, но потом факт их запустения предпочли объявить религиозными табу, наложенными духовенством в финале Эпохи Сражающихся Континентов. Между тем дело отнюдь не только в запрете, и не в том даже – хотя было и такое объяснение, – что большая часть их приходится на самую нищую и забитую область планеты, обитатели которой еще пятьдесят лет назад автомобиль видели раз в три года. Хотя другие страны уже дошли до «эмбрионального», как у нас говорят, звездоплавания. Одни табу никого бы не остановили.

 – На Трайтелларе табу остановит любого Колумба, – фыркнул Огоновский. – Вы слабо владеете темой. А вокруг Проклятых Городов создана мифология наподобие наших Содома с Гоморрой, только похлеще. Потому туда действительно никто не лезет.

 – Да, но один военный физик, сильно заинтересовавшийся этим феноменом – а на религию ему, как вы понимаете, было начхать, – решился провести некоторые, хотя и весьма поверхностные, исследования. И выяснил он очень странную вещь – развалины на архипелаге Урсан, который местные даже с воздуха обходят десятой дорогой, тысячу шестьсот лет назад подверглись воздействию лучевого ОМП незнакомого нам типа. Если учесть, что столетие Сражающихся Континентов закончилось на тряпичных аэропланах, то вопросец получается очень интересный, вам не кажется?