Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 197 страниц)

Хикки нагловатые шулерские глазки. Свою карьеру Найдж Лерман начинал в качестве

мелкого мошенника, посредника в сомнительных финансовых операциях – с тех пор

минули долгие годы, но глаза магната так и не изменились. Он был настоящим

сыном своей эпохи.

 Хикки имел тщательно подготовленный план беседы однако осуществить его ему

не удалось – по причинам которые трудно назвать прозаическими. В ту секунду,

когда он, отхлебнув из пузатой рюмочки, в последний раз пережевывал про себя

фразу-вступление, за его спиной что-то мокро хлопнуло.

 Дальше ему было не до вступлений.

 Этерлен вылетел из кресла, как подпружиненный чертик из старинной

табакерки: прежде чем он выпрямился, в его руке щелкнул снимаемый с

предохранителя излучатель. Это произошло столь неожиданно, а главное – так

стремительно, что Лерман выронил из пальцев тонкую фарфоровую чашку с золотыми

дракончиками.

 Туманно – чертовы годы, все забываешь! – соображая, что сейчас произойдет,

Хикки перепрыгнул через стол и обрушился своим телом на Лермана, опрокидывая

его вместе с креслом на пол..

 – Вва-аа!!! – возмутился тот.

 Дверь кабинета, обшитая изнутри элегантным звукопоглощающим материалом,

резко распахнулась. "Моргенштерн" в руке Этерлена дернулся и дважды сплюнул

голубоватыми струями. Ответом в уши ударил отчаянный крик, сменившийся ревом

ярости. Еще выстрел. Хикки прижал Лермана ногой к полу и осторожно выглянул

из-за стола.

 На пороге кабинета бился, как придавленный червяк, молодой человек в

хорошем костюме, который, однако, не годился теперь даже для похорон – голова

юноши была срезана по брови, в груди зияла приличная сквозная дыра, а дорогую

ткань порядком попортило мозгами и кровью. Этерлен отсутствовал, но из

предбанника Хикки слышал какую-то возню. Затем заголосила писклявая девушка.

 Хикки отпустил Лермана и решил выбраться на разведку.

 – Лежать! – убедительно посоветовал он магнату. Тот часто закивал и принял

эмбриональную позу, постаравшись при этом как можно глубже забиться в угол.

 Как он и ожидал, генерал Этерлен обнаружился в предбаннике. Он как раз

заканчивал воспитывать по глаза заросшего крепыша в черном камзоле: левая рука

убийцы висела плетью с очевидным переломом, а правую Этерлен завернул за спину

так, что до вывиха оставались считанные миллиметры. Джентльмен в черном пучил

глазки и слабо постанывал. В метре от победоносного генерала на четвереньках

стояла девуля в костюмчике – под ней уже красовалась первосортная лужа...

Увидев Хикки, генерал жизнерадостно оскалился:

 – Припудри красотке носик, старина, а я пока займусь этим уродом.

 Хикки уже знал, что делать. Убедившись, что в коридоре больше никто не

бегает с бластерами наголо, он сноровисто запер дверь офиса на все замки,

поднял мелко трясущуюся секретаршу (второй его помощь уже не требовалась) и

потащил ее вслед за Этерленом в кабинет.

 . :.

 Лерман уже выбрался из-под стола.

 – Я н-не з-знаю этих типов, – решительно заявил он, оторвавшись от

бутылки. – Они хотели меня убить?

 -Наверное, нет, – пожал плечами Этерлен. – Может, поздравить с Рождеством?

 Хикки налил секретарше полную рюмку коньяку и прислушался к разговору.

 – Кто вас послал?

 Этерлен спрашивал участливо, как доктор, и громила не замедлил с ответом.

Доброта генеральской души казалась ему куда страшнее любого крика.

 – Это, – указал он на обезглавленный труп на пороге, – Ник Пикинер,

старший сын Джоэла Пикинера.

 – Что-о?! – Лерман поперхнулся кофе и едва не уронил вторую за день

чашечку. – Но при чем тут Джо? Я же... я же ему должен, гос-споди!

 На сей раз удивился убийца. Он изумленно поглядел на девушку, которая без

всякого стеснения стащила и швырнула в угол мокрые чулки вместе с трусиками,

потом перевел ошарашенные глаза на Лермана:

 – Так его ж завалили сегодня утром. Ник решил, что это вы...

 На какое-то время Лерман впал в прострацию. По его блуждающему взору

становилось понятно, что он судорожно перебирает в голове все возможные

варианты и ни на одном не может остановиться.

 – Я просто не представляю, кто мог убить Пикинера, – твердо заявил он. – И

главное – я не представляю зачем. Давайте вызывать полицию.

 – Ты уверен? – осторожно спросил Хикки. Лерман пожал плечами:

 – Я знаю, что я его не убивал. И все это знают... Так что мне теперь -

вешаться с горя?

 Из крипо прилетела целая бригада во главе с молодым и до смешного

самоуверенным следователем. Он с ходу обрушился на Этерлена, но тот – лениво,

как греющийся на солнышке кот, – продемонстрировал парнишке свои документы.

Следователь, уже осведомленный о тяготах возможного военного положения,

вытянулся в струнку.

 – Это – со мной, – Этерлен показал на Хикки. – Прошу прощения, но мы

спешим. Все вопросы по делу адресуйте к мастеру Лерману, э-ээ, главному

пострадавшему.

 – Куда ты собирался после Лермана? – спросил Этерлен, когда Хикки вырулил

на улицу.

 – К Золкину... Но сегодня я уже никуда не поеду. Мне надо выпить. Я тебе

не говорил – на Пангее я только что видел еще одно убийство. Нет, оно случилось

не на моих глазах, но тем не менее.

 – Кого там пришили?

 – Одного корварца, конвойника. Странно, но говорят, он был тише воды, ниже

травы...

 – А этот – Пикинер, или как его там?

 – Ну, Пикинер, – Хикки усмехнулся и помотал головой, – Пикинер – это еще

тот артист-эквилибрист. Большой друг Брюса Иголки. Когда Иголку хватанули на

Корэле, Пикинер дал денег и добился освобождения под залог, а потом Брюс

затерялся в Портленде. Сейчас опять летает, сукин сын.

 – По слухам, это он взял конвой с Кассанданы на лидданский Саэд-Хирлах.

Лидданы на него крепко обиделись. А с другой стороны, я слышал, у него

смешанный экипаж... с лидданами.

 – У него сейчас два корабля, но это ненадолго. Если за него не возьмутся,

то Иголка развернется как следует.

 Хикки нажал кнопку на руле и продиктовал автомату номер Ирэн. Не вдаваясь

в подробности, он сообщил, что едет домой, и попросил подготовить скромный

семейный ужин. Без поваров.

 Дождавшись, когда он закончит разговор, Этерлен врубил сканирование

местных информационных сетей, Из потолка и передней панели понеслись отрывки

рекламных текстов, аккорды и прочая галиматья – генерал листал меню в поисках

чего-нибудь веселого. Неожиданно он резко нажал клавишу фиксации волны.

 – Итак, сегодня в полдень трагически оборвалась жизнь его

превосходительства Хорпа Эргара Пятого, консула Высокой Лидды в имперском

департаменте Аврора... Шеф полиции Стоунвуда, его милость лорд Рябец заверил

общественность, что подлые убийцы не уйдут от заслуженной кары...

 – Ого, – удивился Этерлен. – Вот это да! Давненько у нас на консулов не

охотились. Кто ж его завалил, интересно?

 – Господи, что творится, – вздохнул Хикки.

 Глава 3

 -Крепко спал? – поинтересовался Этерлен, обнюхивая тонко нарезанные

ломтики ветчины на тарелке.

 – Нормально. Сейчас позавтракаем и поедем поболтаем с Золкиным. А потом

мне хорошо бы в офисе появиться.

 – Не поедем мы ни к какому Золкину. Если я не ошибаюсь, его кончили вчера

вечером. Ты спи крепче – вообще ничего не услышишь.

 Хикки часто заморгал и отложил в сторону бутерброд. Этерлен смотрел на

него без улыбки, да и вообще, с такими вещами не шутят... "Это Лоренцо, -

сказал себе Хикки. – Значит, они не договорились. Как мерзко!"

 – Сообщение было в утренних новостях?

 – Да, полчаса назад. Застрелен на пороге собственного дома. Он что, жил

один?

 – Уже давно... А что говорит полиция?

 – А что она может говорить? Ничего. Убийцы не , найдены, версий пока

никаких. Ты можешь к этому что-то добавить?

 – Могу. Я почти уверен, что знаю, чьих это ручонок дело. У него был

закадычный враг – некто Руперт Лоренцо, порядочный психопат, но тем не менее

человек влиятельный. Ох-хх... Самое смешное, что ни Золкин, ни Лоренцо не

знали, что против них обоих интригует третья сторона – Эдди Дюваль по кличке

Петух. Там очень хитрые расчеты были. Петух, он по-своему умница, хоть и

сволочь. С Петухом работать опасно, поэтому я решил примирить Лоренцо и

Золкина: я раскрыл Зол-кину глаза на все это дело с Дювалем. Он, конечно, был

шокирован, но я думаю, что, пока я летал, он успел убедиться в моей правоте.

 – Он должен был объясниться с этим Лоренцо?

 – Ты читаешь мои мысли. Наверное, ему это не удалось... Ума не приложу, с

чего Лоренцо так психанул. Где логика?

 – Вот именно.

 – Что ты хочешь этим сказать? Этерлен подцепил вилкой кусочек ветчины,

отправил его в рот и запил кофе.

 – Я и говорю, где логика? – спросил он, жуя. – Почему ты так уверен, что

Золкина пришил именно Лоренцо? Может, на него напали нарки, которым не хватало

на пайку "дури"? Или что, у вас на Авроре такого не бывает?

 – Золкин не мальчик. Он хорошо владеет оружием.

 – Ах, мальчик не мальчик!.. Ладно. Я позвоню Йони, у него тут вся полиция

на контакте: если через полчаса он нам ничего не расскажет, начнем действовать

самостоятельно.

 – В каком смысле действовать?– поинтересовался Хикки, протягивая генералу

телефон.

 – Не нравится мне это дело... Вот не нравится, и все. Что-то тут не так. У

покойника было много врагов?

 – За исключением Лоренцо – ни одного.

 – Может, кому-то нужно было подставить Лоренцо. Черт его поймет. Алло!

Йони! Йони? Мэм, мне нужен мастер Йохансон, где он у вас там? Спит? Разбудить

немедленно. Опять у него новая шмара, – сказал Этерлен в сторону. – Да! Йони,

это я...

 Пока он беседовал с Йохансоном, Хикки допил кофе и переоделся. Когда он

вернулся в кухню, Этерлен стоял у распахнутого окна, явно наслаждаясь запахом

роз, который приносил в дом легкий утренний ветерок.

 – В Стоунвуде у него мало знакомых, – сказал Этерлен, не оборачиваясь. -

Это не очень здорово.

 – Я так и думал, – откликнулся Хикки. – Но все-таки: что именно тебя вдруг

встревожило?

 – Этот ваш Пикинер – он же тоже из столицы? Хикки на секунду прикусил

губу.

 – Да. У него все дела в Стоунвуде. Но о чем, собственно, это может

говорить?

 – Пока ни о чем. Сейчас приедет Йони, мы с ним потолкуем. Рейсовые в

столицу ходят часто?

 – У меня есть собственный фотолет. Ты хочешь лететь в Стоунвуд?

 – Еще не знаю... – Этерлен вздохнул и вернулся за стол. – А хорошо ты

здесь устроился. У нас в Метрополии коммерсанту твоего уровня такая роскошь не

по карману.

 – Именно поэтому я и осел на Авроре. Я вообще не понимаю людей, которые

стремятся к вам. Что там делать? От налогов не сбежишь, кругом чиновники,

каждому – дай... Перспектив никаких, одна возня. Даже пенсионеру там скучно.

 Через полчаса появился Йохансон – не очень выспавшийся и раздраженный.

 – Десять минут простоял в пробке, – объявил он придвигая к себе кофейник.

– Еще год-два, и мы будем ездить по головам друг у друга... Я не пойму, что ты

от меня хочешь, Пол? Чего ради мы должны заниматься этими идиотскими

убийствами? Если в Стоунвуде началась новая война, я туда не сунусь – моя шея

мне дороже.

 – Хикки думает, что это не война.

 Йони удивленно посмотрел на Махтхольфа и поскреб небритый подбородок.

Хикки в ответ пожал плечами.

 – Это не я, это Пол... Но на войну действительно не похоже. Всякая война

должна иметь свои основания, причем зреют они всегда очень долго. Ты сам

знаешь, я годами кручусь в этой среде, я знаю почти всех крупных дельцов вместе

со всеми их проблемами. Так вот: для войны сейчас нет никаких оснований. Или же

я чего-то не знаю, что маловероятно. Я сейчас предлагаю следующее... Есть в

Портленде один человек, который давно отошел от дел, но тем не менее всегда

находится в курсе последних событий. Я думаю, уже сейчас он знает больше

нашего. Он живет на юге, это всего час езды отсюда.

 – Что это за знаток такой? – недоверчиво осклабился Этерлен.

 – Борис Соловец, бывший "барон", потом – круп-| ный конвойник,

контрабандист и все такое прочее. Личность не очень известная, но среди таких

же старцев он в хорошем авторитете.

 – Соловец?! Дед "сдал" тебе Соловца? Несколько секунд Хикки смотрел на

Этерлена с искренним недоумением, потом до него вдруг дошло.

 – Я знавал его еще в те времена, когда служил начопером в "Трансе"... Дед

здесь ни при чем. Десять лет назад, когда старик решил "уйти на пенсию", я ему

немного помог, а он таких вещей не забывает. Клянусь, я даже не знал, что он

"поет" для Деда.

 – Заметьте, я не спрашиваю, зачем вам все это надо – вдруг подал голос

Йохансон.

 – И не стоит, – жестко ответил Этерлен, – и к этому старому пердуну тебе

ехать не нужно. Лучше мы с тобой где-нибудь встретимся.

 – Давайте в "Околице", – предложил Хикки, – это как раз по дороге. Ты

завтракал, Йони?

 – Конечно, нет, – проворчал Йохансон и встал. – Ну что, поехали, что ли?

 Соловец встретил гостей в несколько рассеянном состоянии духа. Ему

потребовалось выпить аж три рюмочки рому, и только после этого старый

авантюрист заговорил на требуемую тему. Пока он заправлялся, Этерлен терпеливо

курил, наслаждаясь прохладой в тени старой яблони. Хикки уже начал нервничать,

решив, что Соловец совсем плох, но он ошибался.

 – Я знаю, что вам надо, – произнес старик, на полуслове оборвав рассказ о

борьбе с прыгучей лихорадкой, – но пока я не имею никакой информации. Сегодня я

разговаривал с одним парнем – таким же дряхлым пнем, как и я... Так вот, он

очень удивлялся. Он считает, что между всеми тремя убийствами есть какая-то

связь: но какая именно, он пока еще не прощупал.

 – Всеми тремя? – прищурился Этерлен. – Вы имеете в виду консула Эргара

Пятого? А он здесь при чем?

 – Пикинер имел дела с лидданами. Он свел Иголку с одним из молодых

лидданских "баронов". А сейчас... В общем, вы знаете, что лидданские бонзы

пообещали Империи принять беспрецедентные меры против своих пиратов?

 Этерлен и Хикки быстро переглянулись.

 – Что-то еще? – быстро спросил генерал.

 – Пока ничего. Думайте, мальчики. У вас на двоих столько крестов в погоне,

что можно и придумать что-нибудь... что-нибудь более интересное, чем у меня.

 Этерлен встал и коротко поклонился. Хикки тоже поднялся.

 – Спасибо, мастер Борис. Тысяча извинений, но у нас так мало времени...

 Взрыкнул мотором, "Блюстар" Хикки сорвался с места и помчался вдоль

усаженной фруктовыми деревьями улочки. Этерлен прикусил зубами свою сигару. В

его глазах отражалось недоумение.

 – Какому же идиоту могло прийти в голову устраивать разборки прямо сейчас,

накануне большого переполоха в нашем славном дурдоме? – процедил он. – Да еще и

убивать, к черту, консула? Ваши стоунвудские пираты точно спятили...

 – Я вспоминаю, – ответил Хикки, – Золкин говорил, что его обвиняют в

покровительстве пиратству. Статья сто восьмая... или сто девятая пункт "а".

Сейчас уже неважно. Может, обвинители были не так уж далеки от истины, как я

думал? Эти вопросы нам нужно решать в Стоунвуде. Слушай, а что, если зайти в

столичную резидентуру Конторы?

 – Исключено, – помотал головой Этерлен. – Это наша работа, о ней никто

ничего не знает – круг лиц "зеро", гриф первый. Мы не имеем права привлекать

официально действующие чины СБ или чего-то там еще... Даже с полицейским

инспектором я могу разговаривать только как частное лицо.

 – Да, я знаю...

 – Дед дал нам все, что может понадобиться, включая Лоссберга, – эта бочка

с ромом уже болтается где-то в окрестностях. Но язык мы должны держать за

зубами. Разве он не предупреждал?

 – Предупреждал, – отмахнулся Хикки. – Но время?

 – Не волнуйся понапрасну. Время у нас еще есть, тут ты просто сгущаешь

краски.

 Хикки загнал машину на стоянку ресторана и выбрался из прохладного салона;

солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы жарить во всю свою летнюю мощь.

Он опустил на нос темные очки, поправил легкий камзол, который скрывал висевший

под левой рукой бластер, и подумал, что на Этерлена жара, похоже, не действует

совершенно: что в тени, что на солнце генерал выглядел одинаково невозмутимо.

 Йони уже заканчивал завтрак. Перед ним стояла самоохлаждающаяся бутыль

минералки и крохотный "мерзавчик" водки, наполовину выпитый.

 – Похмеляешься, что ли? – поинтересовался Этерлен, садясь за столик.

 – Иди к черту, – меланхолично ответил Йони. – Я заслужил.

 – Ну-ну-ну... что?

 – Только что за вон тем столом, – ткнул вилкой Йохансон, – сидели двое

типов. Оба выглядели так, словно гуляли всю ночь. Наверное, так оно и было,

потому что пили они только пиво, зато много. Сперва они сидели довольно тихо,

потом один заорал чуть ли не на весь кабак: "Это им за Каспера!" Второй

посоветовал ему заткнуться, но он все равно добавил: "Остальные скоро тоже

получат, эта пучеглазая свинья – только начало".

 – А потом?

 – Допили и ушли.

 Хикки поймал тревожный взгляд Этерлена и подозвал официанта, чтобы

заказать себе выпивку. Последние триста лет "пучеглазыми" в Империи называли

лиддан. Как правило, это прозвище употребляли астронавты или люди, так или

иначе связанные с космосом.

 – Если я не ошибаюсь, – очень тихо произнес Этерлен, – месяц назад два

патрульных фрегата вместе с лидданским ударным звеном здорово потрепали

"барона" Каспара Кирпатрика: он потерял три корабля из четырех и едва сумел

уйти от них.

 – Он сказал "за Каспера", – напомним Йони. – Или вообще "за каспер".

 – Ты не расслышал, – отмахнулся Этерлен. – Каспар Кирпатрик... Боже мой!

Слушай, Хик, а ведь эта сволочь и в самом деле может надрать кое-кому задницу.

У него хватит сил, чтобы устроить в нашем борделе настоящий пожар во время

наводнения. Если его мальчики додумались завалить лидданского консула, то...

 – То вся наша задумка может полететь к чертям.

 – Еще как! Ты только подумай: если Пикинера убили за то, что он якшался с

Иголкой и с лидданами, значит, сам Иголка тоже оказывается под ударом. С кем

путался твой приятель Золкин?

 – Если б я знал...

 -Ч-черт!

 Этерлен стукнул по столу и на некоторое время задумался. Официант принес

пиво и разделанных креветок; Хикки одним махом выпил почти всю кружку, бросил в

рот пару кусочков нежного мяса, потом полез за сигаретами. Этерлен молча следил

за его руками.

 – Они нам устроят, – пробормотал он, наливая и себе – перед ним стоял

здоровенный жбан с насосом. – Как же их остановить?

 – Давай потолкуем с Рупертом Лоренцо, – предложил Хикки. – В конце концов,

не схарчит же он нас. Наверное, Золкин успел-таки с ним поговорить, и ему

сейчас очень не хочется, чтобы подозрение пало на его семью. Если, конечно, он

здесь действительно ни при чем.

 – Хорошо, – решился Этерлен, – Полетели. Ты, Йони, оставайся здесь. Тебе

сейчас – задача номер один: беги к себе в офис и подготовь нам фотороботы на

тех двоих ублюдков. Конечно, ситуация выглядит совершенно невероятной, но тем

не менее кое-что в ней есть. А к вечеру мы, наверное, уже и вернемся.

 Лорда Руперта Лоренцо удалось обнаружить в фамильной резиденции на

восточном берегу Рога – его семейство захватило порядочный кусок побережья еще

в годы освоения планеты, когда в колонии ударила огромная волна авантюристов и

земли приобретались по древнему принципу конкистадоров: "Кто смел, тот и съел".

Конечно, на Авроре, как и на всех остальных мирах разраставшейся Империи,

разумные аборигены отсутствовали и играть в солдатики было совершенно не с кем,

зато богатств хватало с избытком. Очень скоро колонии разжирели настолько, что

стали поплевывать на больших начальников из Метрополии – но тут разразилась

война, длившаяся почти десять лет и порядком измотавшая человеческие миры. По

окончании войны начался, как положено, передел собственности, закончившийся

большим бардаком. В этом бардаке Империя благополучно пребывала уже свыше сотни

лет, и всех все устраивало. Особенно таких почтенных налогоплательщиков, как

семейство Лоренцо. Сразу после войны, когда Флот принялся задарма спихивать на

аукционах устаревшие корабли, дедуля лорда Руперта вбил почти все семейные

сбережения в приобретение двух десятков развалюх. Чуть позже началась Великая

Пиратская Эпопея, и клан Лоренцо приобрел генеральную конвойную лицензию. К

концу столетия уже ни один прокурор решительно не мог разобраться, где

кончаются Лоренцо, а где начинаются пираты.

 Поняв, кто его разыскивает, Руперт почти не удивился. Золкин все-таки

успел с ним поговорить. Опускаясь на краю огромного поместья, Хикки ощущал

легкую озабоченность: в нем гвоздем сидело утреннее подозрение. Умом он

прекрасно понимал, что, даже если покойник Золкин повис-таки на не слишком

чистой совести Руперта, тот все равно не тронет его и пальцем, но вот чувства

его немного бунтовали. За последние шесть лет, почти отвыкнув от смертей и

эполет, Хикки разучился смотреть в глаза убийцам. Наверное, сейчас это было

плохо.

 – Приветствую вас, мастер Махтхольф, -подтянутый, какой-то словно бы

подсушенный мужчина средних лет стоял под самым трапом. – Кажется, нас где-то

уже знакомили?

 – Это было на вечеринке у губернатора Гроссмана, – улыбнулся в ответ

Хикки. – Мой друг...

 Он сделал секундную паузу, размышляя, как бы половчее отрекомендовать

Этерлена, но тот вдруг сам протянул Лоренцо руку:

 – Легион-генерал Пол Этерлен, Второе управление Имперской Службы

Безопасности.

 Лоренцо машинально пожал узкую ладонь генерала и вдруг отпрянул, словно

разглядев средь пальцев скорпиона. Его загорелая физиономия побледнела, в

глазах сверкнул какой-то нездоровый блеск.

 – Что это значит, мастер Махтхольф?! – Ему стоило большого труда не

сорваться на визг. – Что это значит? Вы прилетели ко мне...

 – Ради всего святого! – Этерлен успокаивающе поднял ладони. – Можете

считать, что я вообще не на службе. Вы что же, думаете, что целый генерал

поперся бы на этот ваш Рог для того, чтобы предъявить вашей милости

обвинение?.. Взять под стражу? Вы слишком высокого о себе мнения, дружище. Не

ведите себя как баба. У нас серьезное дело, и давайте не будем размазывать

дерьмо по столу.

 Лорд Руперт от такой тирады несколько опешил. Какое-то время он недоуменно

переводил взгляд с Хикки на генерала и обратно, потом слегка успокоился и взял

себя в руки.

 – С меня хватит и бедняги Золкина... – промычал он. – Все мои адвокаты уже

готовятся к тому, что этим же вечером меня обвинят в его смерти. Вы понимаете

меня, джентльмены?

 – Он был у вас, – утвердительно произнес Этерлен.

 – Да, – кивнул Руперт и болезненно поморщился. – Да, был. И привел

убедительные доказательства нашей с ним взаимной неправоты. Он рассказал мне,

кто вы такой, – взгляд Лоренцо уперся в Хикки, – но все же, все же... Я могу

попросить вас?

 – Безусловно, – пожал плечами Хикки. Крылатый череп СБ переливчато

сверкнул в его ладони, и Лоренцо заметно поник. Хикки спрятал удостоверение в

карман.

 – Прошу вас, джентльмены, – хозяин указал на открытый вездеход, на котором

он подъехал к фотолету Хикки. – В доме нам будет удобнее.

 Лоренцо усадил своих гостей на просторной веранде Двухэтажного каменного

домика, выстроенного посреди рощицы высоченных деревьев. Перед креслами уже

стоял столик, заваленный разнообразными напитками и закуской. У Хикки возникло

ощущение, что лорд Руперт ждал не его одного, а целую роту голодных

десантников. Кресел было пять, но он не придал этому никакого значения.

 Этерлен решительно отказался от алкоголя. Хикки, налил себе в кофе порцию

коньяка, а Лоренцо, очевидно нервничая, набухал себе целый бокал дорогого

орегонского виски.

 – Если я правильно понял несчастного Алекса, ситуация не оставляет мне

выбора, – сказал он, – да и вообще: разве я смог бы сказать "нет"?

 – Поменьше пафоса, – предложил Этерлен. – Это прекрасно, и мы, конечно,

рады, и все такое, но сейчас у нас несколько иные интересы. Ваше мнение: кто и

почему мог уложить этого самого Золкина?

 Лоренцо беспомощно развел руками:

 – Разве что Петух. Но у него не хватит наглости, это я точно знаю. Кто-то,

кто очень хочет свалить меня, – вот кто.

 – Вам не приходило в голову, что Золкина убили по той же самой причине,

что и Пикинера?

 – Пикинера? – Лоренцо наморщил лоб. – Но разве Золкин имел какие-то дела с

Пикинером?

 – Дело может быть в другом. Золкин имел дела с лидданскими флибустьерами?

Отвечайте, быстро и без раздумий! Да?

 -Да.

 Руперт Лоренцо залпом допил свой бокал и совсем обмяк. Теперь Хикки

смотрел на него с сочувствием. Неизвестно, имел ли шашни с вездесущими

пучеглазыми разбойниками он сам, но теперь ему не стоило завидовать. Если

кто-то действительно мстит за чертова Кирпатрика и его товарищей, то Лоренцо,

безусловно, прилип по-настоящему. Стоунвудский прокурор наверняка уже выбирает,

какой бы ручкой ему подписать санкцию на задержание лорда Руперта Лоренцо,

майора В КС в резерве, – а в "предварительной" камере, возможно, кто-то

выбирает для него веревку. Или что похуже.

 – Что будем делать? – спросил Хикки у Этерлена.

 – Я думаю, – ответил тот. – Вот только мысли у меня что-то нехорошие.

Милорд Руперт, я посоветовал бы вам немедленно утроить охрану, а еще лучше -

забиться в какую-нибудь дыру. Я даже не знаю, кто для вас теперь страшнее:

наемные убийцы или полицейские чины... Если вы можете исчезнуть из поля зрения

и тех и других, это будет лучше всего. Только оставьте нам свои координаты.

 – А что будете делать вы?

 – А мы будем искать одного интересного нам человека. Если мы сможем его

остановить, то вам будет нечего бояться. Я думаю, мы сможем, не мальчики ведь.

Итак?

 Лоренцо порывисто встал и скрылся в доме. Этерлен поглядел на Хикки и

шумно вздохнул.

 – Кирпатрик? – спросил Хикки.

 – Сам не видишь? Мне срочно нужна твоя связь: я должен выяснить, где он

сейчас находится. В конце концов, служба "П" у нас пока еще работает как надо.

 Хикки покачал головой. Перспектива искать одного из авторитетнейших

пиратских "баронов", который имеет под своей рукой что-то около двух десятков

разнокалиберных боевых кораблей, его не очень радовала. Он плохо представлял

себе, как и о чем можно договариваться с таким ублюдком. С другой стороны,

иного способа остановить его безумие просто не существовало. А если не

остановить – всей затее конец. Конвойно-транспортная аристократия, не понимая,

кто ее уничтожает, кинется на своих же ближних... На веранду вернулся Лоренцо.

 – Вот, – сказал он и протянул Этерлену какую-то карточку.

 Генерал небрежно сунул ее в карман и поднялся из кресла.

 – Благодарю вас за сотрудничество, майор. Исчезайте сейчас же,

немедленно... Нам пора прощаться.

 Набрав высоту, Хикки направил свой фотолет на юг. Не желая иметь

свидетелей, он на всякий случай отослал пилота и вел машину сам. Этерлен сидел

рядом в тесной двухместной кабине и безучастно смотрел, как сверкает золотой

ватой пелена облаков. Его мысли были сейчас очень далеко.

 – Это совершенно невероятно, – произнес он вдруг, – сидел себе Йони в

кабаке, и вот пожалуйста... Вроде все совпадает, но все-таки, по тому ли следу

мы идем? Кажется, у меня есть возможность проверить.

 – Что ты имеешь в виду?

 – Так, есть у меня кое-какие клиенты, осведомленные о делах Кирпатрика

лучше, чем наша любезная служба "П". Нужно с ними поговорить. А потом погоняем

по сетям фотороботы, которые нарисует Йони, – а вдруг? Хотя, если честно, по

поведению эти охламоны на профессионалов никак не тянут.

 – Кто же они?

 – Так вот я и не могу понять... Как представить себе "профи", которые

похмеляются в роскошном кабаке и на весь зал орут о своих скорбных делах? Ты

такое где-нибудь видел? Это прямо дешевка какая-то. Как это понять?

 Посадив фотолет на постоянно арендуемой площадке в порту, Хикки отправился

с Этерленом в свой офис.

 По дороге генерал связался с Йохансоном и выяснил, что тот уже успел

сделать фоторобот излишне трепливых пьяниц из "Околицы". После этого Этерлен

несколько повеселел. Теперь ему требовалось как можно скорее переговорить с

каким-то неизвестным Хикки конфидентом, знакомым с Кирпатриком, и полазить в

информационных сетях, благо его уровень доступа позволял ему практически все на

свете.

 – Курт, мне срочно нужна дальняя связь, – сказал Хикки одному из своих

референтов по дороге в собственный кабинет.

 – Понял, мастер Махтхольф.

 В кабинете они застали Ирэн, оживленно ругавшуюся с одним из партнеров

компании. Хикки бесцеремонно прервал ее и опустил свой тощий зад на

полированный стол.

 – Мне сейчас понадобится основной канал, – объяснил он, – потому что Пол

будет говорить по дальней. Потом поболтаешь. И вообще, идем отсюда.

 Женщина покорно пожала плечами и выбралась из-за стола. Этерлен ободряюще

улыбнулся ей, но она не отреагировала.

 Хикки прошел в одну из комнат, предназначенную для отсутствовавшего в тот

момент юриста-консультанта, и обессиленно плюхнулся в кресло. Ирэн смотрела на

него с тревогой. Он выдавил из себя короткую улыбку.

 – Почему такая грустная, Дылда?

 – Мне приснился плохой сон. – Ирэн вытащила из кармана жакета пачку

сигарет, щелкнула зажигалкой и посмотрела на него сквозь облачко дыма. Хикки

очень не понравились ее глаза. В них стояла какая-то странная, незнакомая ему

тоска, он никогда еще не видел жену такой подавленной и даже несчастной. Она

выглядела, как старая верная собака, незаслуженно ударенная хозяином.

 – Так что там за сон, Ир?

 – Я не стала говорить тебе с утра... В общем, мне приснилось, что ты

гонишься за каким-то типом, таким рыжим... с бородой, а потом – ты в окружении

ангелов.

 – Если честно, я не в курсе, к чему это. Рыжий тип с бородой, гм-м...

Ангелы... ну, ангелы, это, кажется, не так уж и плохо. Плохо, когда снятся жабы

– синие и с пупырышками. Перед тем как мы упали на Эрилак, мне как раз

приснились синие жабы, все с ног до головы пупырышках. А вот ангелы... Да бог с

ними.

 Ирэн приблизилась к Хикки и неожиданно уселась ему на колени. Он изъял у

нее сигарету, сунул себе в рот и крепко обхватил жену за талию. Закрыв глаза,

она опустила голову ему на плечо... Он не мог сказать, сколько времени они так

просидели. Сигарета истлела до конца и Хикки швырнул ее в урну. Потом он стал

погружаться в сладкую дрему. В реальный мир его вернул оглушительный стук в

дверь.

 :

 – Да, черт побери! – Хикки стряхнул с себя жену и встал.

 На пороге стояли Этерлен и Йони Йохансон. Под мышкой у детектива был

плоский топографический проектор, а Этерлен держал свой неразлучный терминал.

 – Мы можем расположиться здесь? – спросил Этерлен с очаровательной

бесцеремонностью. – А то там ужасный шум.

 – Можем, – вздохнул Хикки. – Ир, распорядись, чтобы нам принесли кофе. И

коньяк, обязательно.

 Вернувшись в кресло, он придвинул к себе громадную каменную пепельницу и

тяжко вздохнул. Непонятно отчего, но вся эта затея любимого Дедушки стала

ощущаться как гиря на шее. Ему смертельно захотелось выпорхнуть отсюда, с

восемьдесят шестого этажа, и хоть на пару секунд почувствовать себя беззаботной