Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 197 страниц)

для того, чтобы кого-то там задержать или что-то еще... Так не задерживают! Это

бандиты, которых пригнали, чтобы всех нас укокошить!

 – Все хуже, – добавил Хикки. – Если они доложат, что от них удрали на

каком-то катере, то начнется такой переполох... Или мы их убьем, или они

устроят нам веселую жизнь. Вали их, а потом нужно тщательно обработать завод,

чтобы убрать снайперов.

 – Нет там больше никаких снайперов, – мрачно отозвался Лоссберг, – после

двух залпов, ну кто там Уцелеет? А тебе не кажется, что они уже давно обо всем

доложили?

 – Вот если они привезут хозяевам видеоконтроль, тогда...

 – Хватит трепа, – жестко прервал дискуссию Этерлен. – Легион-генерал

Лоссберг, к атаке! Цель – тройка коптеров сине-желтой цветовой гаммы, огонь!

 Лоссберг куснул губу и откинулся на спинку кресла.

 – Мы в одном и том же чине, – ответил он. – Я не нахожусь в твоем прямом

подчинении, Пол. С другой стороны, по некоторым причинам я не могу тебе

помешать. Вперед.

 Катер заканчивал первый круг. Полицейские коптеры уже перестроились для

новой атаки и, задрав носы, полезли вверх.

 Этерлен решительно взялся за штурвал. По его движениям Хикки видел, что

опытным пилотом генерала не назовешь – но летать он, разумеется, умел.

Развернув катер к атакующим – полицейские уже открыли огонь, – он нажал алую

клавишу на пульте управления носовым орудием. Первая очередь ушла в небо.

Этерлен нервно выругался, но сумел взять себя в руки. Через мгновение нос

катера занял позицию атаки. Дальше целиться было ни к чему. Все три полицейские

машины взорвались в воздухе, не доходя до таинственного черного катера

нескольких сотен метров.

 Глава 10

 Катер Лоссберг бросил в дюнах северо-западного мыса, далеко вдававшегося в

океан. Добраться сюда на автомобиле было невозможно: дорогу намертво

преграждали заросшие диким лесом горы. В ящике под пилотским креслом у

запасливого пьяницы нашелся ром, какие-то соки и несколько упаковок

разнообразных бутербродов.

 Ром пили из одноразовых пластиковых стаканов. Чтобы прийти в себя, Шанцеву

понадобилось не менее ста пятидесяти граммов.

 – Что делать будем? – спросил он, обводя глазами мрачную троицу.

 – Мочить будем, – угрюмо отозвался Этерлен.

 – Кого мочить? – испугался Шанцев. – Вы о чем, генерал?

 – Жирного мочить, кого еще. Мне уже как-то плевать, убивал он наших

клиентов или не убивал... После Йони да после сегодняшнего... посмотрите на

меня. Что вы молчите, милорд? Вы уже догадались, что на мне броня? А если бы ее

не было, что бы от меня осталось – мокрое место?

 Этерлен выбросил в море прожженный в нескольких местах камзол и остался в

рубашке – но и она, понятно, никак не годилась для дальнейшего употребления.

Материя висела на нем обугленными лохмотьями, так, словно Этерлен помогал

тушить большой пожар.

 – Я ему покажу, я еще не таких с дерьмом смешивал. Он у меня попрыгает,

сука такая! Я его...

 – Интересно, как? – лениво перебил излияния генерала Лоссберг.

 – Что? – не понял Этерлен.

 – Я спрашиваю, как ты ему все это покажешь? Он что, только и ждет, что ты

явишься к нему в гости? Да нам теперь даже в город показываться нельзя, нас

хлопнут на первом же перекрестке...

 – Ну, допустим, так просто нас не хлопнут, – вмешался Хикки. – Нужны мы

кому... Конечно, вся полиция уже стоит на ушах, и все такое. Но в Портленде,

поверь мне, перестрелки с полицией случаются не реже чем раз в квартал. И

выглядят они не хуже сегодняшней. А то и лучше.

 – Господа! – взмолился Шанцев. – Вы хоть понимаете, о чем говорите? Да нам

всем нужно срочно хватать руки в ноги и валить отсюда, валить как можно дальше!

Если Ник действительно держит всю полицию -а теперь я вижу, что это так, – то о

чем тут можно говорить?..

 – Уймитесь, – отмахнулся Хикки. – Сейчас мы доставим вас в какой-нибудь

городок на юге, и удирайте куда глаза глядят. У нас тут дело серьезное. Я,

действительно, и не предполагал, что все может так кончиться. Если мы не уберем

Жирного, покоя нам не будет, как ни крутись. Наверное, он без нашей помощи не

уймется... Что скажешь, Лосси?

 – Да что я могу сказать? Мне кажется, вокруг вас воняет кровью. Больше

ничего.

 На некоторое время все умолкли.

 – Давайте подумаем, – медленно начал Этерлен, – остались ли у нас

какие-нибудь свидетели? Лосси, ты уверен, что подавил всех стрелков?

 – Ты б видел, что там от всего этого фуфла осталось, – отмахнулся

Лоссберг, – так не спрашивал бы. Я сделал два залпа.

 – Хорошо, допустим. А шофер? Водитель лимузина? Машина-то уцелела?

 – Водителя не было, – вздохнув, ответил Шанцев и неожиданно прижал к себе

девушку. – За рулем сидела Алла.

 – А, – кивнул Этерлен. – Понятно. Значит, ладно. Будем считать, мы

сработали чисто. Теперь нужно подумать, откуда там взялись эти сволочи.

Собственно, этот вопрос занимал меня с самого начала...

 Шанцев выдержал его острый взгляд.

 – Не держите меня за дурака, – попросил он. – Я не очень здоровый человек,

это да, но идиотией я не страдаю. Меня выследили. Я был уверен, что оторвался

от "хвоста" еще утром, однако выходит, мой начальник охраны схалтурил. Они меня

выследили... потом, вероятно, сообщили куда надо, с кем это я так мило болтаю,

и пожалуйста.

 – А может, начальник охраны сам сообщил "куда надо"?

 – Теперь это уже не имеет особого значения. Он мертв, валяется вместе со

всеми – там, на заводе. Вот ведь идиотское место!..

 – Совершенно с вами согласен, – кивнул Этерлен. – А кстати, почему это вам

ударило назначить встречу именно там? По-моему, лучшего места для засады не

найдешь по всему Острову.

 – В том-то и дело. Обычно там встречаются люди, которые хотят показать

друг другу свое доверие. Там заключаются мировые, и все такое.

 – Это верно? – Этерлен вопросительно посмотрел на Хикки.

 – Да, Пол. Он совершенно прав. И не думай, что Жирный – обычный гангстер.

Нет, дядя, это не просто наглая морда, это человек со связями. Вот только мне

на его связи уже наплевать. По-моему, нам пора вспомнить, кто мы такие и какими

полномочиями обладаем.

 Лоссберг непонятно хмыкнул и отвернулся.

 – Вот это разговор, – Этерлен отшвырнул в сторону свой стаканчик и

потянулся. – У-уу... все, поехали. Милорд, приготовьтесь надиктовать мне

координаты тех, кого вы считаете убийцами Йони Йохансона. И еще тех, кто может

вывести меня на самого господина Бато-зова: мне кажется, его уже заждались в

преисподней.

 – Будет дождь, – неожиданно произнес Хикки, всматриваясь в танец океанской

волны.

 – Дождь? Ну и что?

 – Для нас это очень хорошо... Ты забыл, что на Острове не бывает привычных

тебе летних дождиков, как в Метрополии. Нет, это будет стена воды! Очень

хорошо? Просто здорово, черт возьми!

 Дождь принес Хикки неожиданный сюрприз. Вскоре после того, как по крыше

его "замка" ударила первая волна воды, на связь вышла Ирэн. От ее слов Хикки

похолодел и стиснул кулаки: такого с ним еще не бывало.

 Один из его кораблей, старенький фрегат типа "Ро-вер", переоборудованный

под пассажирский лайнер второго класса, был задержан буквально за несколько

минут до старта на Даймонд-Тир. На корабль поднялась контрольно-техническая

комиссия, ко.торая установила неисправность гравитационно-компенсаторных

систем. Хикки твердо знал, что никакими неисправностями там и не пахло... Но

это были еще цветочки. Ирэн, мгновенно среагировав, отправила в порт главного

инженера компании Стэна Вебера и пару адвокатов, сведущих в такого рода делах.

В нарушение всех законов на борт их не пустили, зато Вебер наткнулся на целую

толпу репортеров, невесть как оказавшихся там, где надо. От интервью инженер,

конечно, отказался, а дальше начались форменные чудеса: номинальному главе

компании мастеру Ричарду Махтхольфу было предъявлено обвинение в том, что он

умышленно, с корыстными целями пустил в рейс неисправный корабль, желая после

его гибели получить кругленькую сумму по страховке.

 Хикки был объявлен в планетарный розыск.

 – Что мне теперь делать? – растерянно спросил он у Этерлена.

 – Мочить Жирного, – ответил тот.

 За час до полуночи они сидели в медного цвета "Лэнгли", припаркованном на

перекрестке двух узких и грязных улочек восточного Эболо. Эту машину Хикки

купил пять лет назад и ни разу не использовал, поэтому был уверен: оформленный

на одного из дальних родственников Ирэн автомобиль в полицейских сводках

фигурировать не может.

 Этерлен сосредоточенно печатал что-то на своем терминале. Не обращая на

него внимания, Хикки смотрел вдоль улицы, слабо освещенной несколькими

фонарями, и думал, что теперь, если от него не отстанут, он и в самом деле

может готовиться к неприятностям. Конечно, идиотское обвинение разрушится в

столичном суде – хотя бы потому, что были допущены глубочайшие нарушения

процессуального кодекса, – но до того суда ему крепко намнут бока в местной

полиции. Если, разумеется, не поможет Дед. В том, что ему не поможет служебное

удостоверение, он уже нисколько не сомневался. В данный момент Ирэн совещалась

с адвокатами: все они единодушно советовали Хикки спря-. .таться как можно

глубже и не высовываться до тех пор, пока не удастся докричаться до планетарной

прокуратуры. Ко всему прочему местная пресса, обычно не обращавшая внимания на

подобного рода эксцессы, вдруг развылась на все лады.

 По лобовому стеклу лились потоки воды. Производитель, "Лэнгли Моторс",

уверял, что эта довольно дорогая модель оснащается самыми наилучшими

водоотталкивающими стеклами, от которых вода должна прямо-таки отлетать, но

Авроры с ее дождями это, похоже, не касалось. Время от времени Хикки включал

дворники и с удвоенным вниманием всматривался в желтоватую мглу перед

автомобилем.

 Они ждали веселого парня по имени Сэмми, одного из тех троих, что зарубили

покойного Йохансона. Сэмми держал небольшой салон по продаже всякого старого

оружия, нечто вроде антикварной лавки. В квартале его хорошо знали, и Хикки

сумел получить подробнейшее описание его самого и его привычек. Парняга редко

 возвращался домой позже одиннадцати, и Хикки с генералом оставалось только

дождаться его у подъезда...

 – Что ты там пишешь? – спросил Хикки.

 – Не мешай, – буркнул Этерлен, куснув в задумчивости палец. – Смотри

себе...

 – Да вот же он! – воскликнул Хикки, увидев, как из подъехавшего

раздолбанного "Кэрмина" выскакивает грузная фигура в темном плаще с капюшоном.

Вслед за Сэмми из машины выбрался еще один мужчина.

 – А кто это с ним? – остро прищурился Этерлен. Мужчины забежали под

козырек подъезда, Сэмми чуть-чуть повозился с кодовым замком, и пару секунд

спустя оба занырнули в обитую металлом дверь.

 – Поехали! – Этерлен захлопнул терминал и вылетел из машины.

 Хикки знал, о чем говорил, когда утверждал, что дождь сослужит им добрую

службу. Надетые на них длинные плащи – одежда, совершенно обычная для Авроры в

такой потоп, – надежно скрывали полный комплект боевого снаряжения за

исключением шлемов.

 Этерлен так быстро сломал замок, потому что в девять вечера они уже

приезжали сюда и проверили, насколько сложна его электронная схема. Для

Этерлена, которому случалось вскрывать куда более серьезные системы, такая

ерунда не могла стать преградой. Лифта в четырехэтажном доме не было – это они

тоже выяснили заранее.

 Проскользнув в подъезд, Хикки сразу же услышал пьяные голоса и шаги

поднимающихся по лестнице людей. Этерлен махнул рукой и бесшумно бросился

вдогонку. Сэмми с приятелем он настиг на площадке третьего этажа, когда толстяк

уже целился ключом в личину замка своей квартиры. Оба – а кореш Сэмми был едва

ли не крупнее его самого – молча легли на пол лицами вниз. Этерлен вынул ключ

из руки Сэмми, отпер дверь и прошептал Хикки:

 – Давай, затаскиваем...

 Через несколько минут оба крепыша пришли в себя. Если бы Хикки не было

сейчас так тошно, их реакция, пожалуй, могла бы его позабавить. Сэмми, едва

распахнув глаза, вскинулся и выразил страстное желание броситься на Этерлена с

кулаками. Генерал пресек его почти неуловимым, но очень болезненным толчком в

грудь.

 – Сидеть, сука, – посоветовал он. – Хик, а ну-ка, переверни того

красавца...

 Хикки повиновался. Второй мужчина уже очнулся, однако старался не слишком

афишировать это событие. Когда Хикки не без труда перевернул тело на спину, на

него выпучились совершенно "мертвые" глаза Роя Арчера – второго из веселой

троицы, которая убивала несчастного детектива Йони.

 – Так, – констатировал Хикки, – этот соображает очень слабо. Водка, ликеры

и скорее всего плесень.

 – А этот, – Этерлен легонько пнул Сэмми сапогом в лоб, – вполне

боеспособен. Вот с ним и будем говорить. Ну, дорогой мои друг, давай толкуй

нам, что у тебя там и как...

 – В-вы о чем? – промямлил Сэмми, пытаясь отползти в угол комнаты.

 – О Жирном! – проревел Этерлен, уже не заботясь о том, чтобы не быть

услышанным соседями за стеной. – О Жирном, – повторил он уже тише. – Давай-.

давай... мы на работе, нам некогда.

 Сэмми поперхнулся слюной, закашлялся и выкатил на Этерлена совершенно

белые от ужаса глаза. Он все-таки отполз за потертый кожаный диван, который

стоял у стены просторной и даже уютной гостиной, и сейчас занял позицию под

торшером. Этерлен вытащил из-под плаща четырехствольный излучатель, медленно,

будто смакуя, взвел затвор и направил четыре неживых черных глаза на

забившегося в угол толстяка.

 – Это даже не насмерть, – сказал Этерлен, – это в куски. А?

 – Да-да... – пропищал Сэмми. – Я что, я конечно... Жирный, да... А что

Жирный?

 – Где его можно найти? Когда? Я не спрашиваю, где он прячется, я ведь

знаю, что он сейчас никого не боится... Где он бывает, где гуляет по вечерам? В

этой, мать ее, "Фронде"? Где еще? Ну, что ты опять кхекаешь, с-сука?

 – Ник больше не ходит во "Фронду"... Он теперь ходит к малолеткам, в клуб

Липы... Он там почти каждую ночь, вместе с братом.

 – Каким, к чертям, братом? Что ты мне паришь?

 – К нему брат приехал... Ради бога, да уберите вы свою пушку, я и так все

скажу... У него брат, он с Кас-санданы. Больше я ничего не знаю... Если хотите

искать, ищите у Липы. А меня оставьте в покое. Хотите убить, так убивайте, -

голос Сэмми вдруг возвысился до пронзительного визга, – убивайте! На кой хрен

мучить?

 – Вот видишь, Хик, как здорово действует пушка на настоящего знатока... Ты

ведь разбираешься в этом, Сэмми? А в виброножах ты тоже шаришь?

 При упоминании о виброноже Сэмми содрогнулся и опустил голову.

 – Я знаю, что вы не убивали "королей", – неожиданно сказал он.

 Теперь дернулся Хикки.

 – Что ты хочешь этим сказать? – спросил он.

 – Так, – мотнул головой Сэмми. – Просто совпадение. Было у меня одно

совпадение...

 Этерлен уселся на диван неподалеку от толстяка и приподнял ему стволами

подбородок.

 – Жить хочешь? – спросил он.

 – А толку? – честно ответил Сэмми. – Если я знаю, кто вы?

 – Ладно, – легко согласился Этерлен. – Тогда мы пошли.

 Он встал с дивана и шагнул к выходу.

 – Стойте! – пискляво выкрикнул Сэмми. – Садитесь. Тут вот как все было...

В общем, месяц назад ко мне пришел какой-то паренек, ну, такой, лет, наверное,

пятнадцати. Я его в жизни никогда не видел, он, по-моему, не отсюда. Не с

Острова, это точно. Он походил по магазину, поглядел на запчасти, а потом

спросил, нет ли у меня чего-нибудь для старых "нокков", для самых ранних

моделей. Я ему напрямую – что надо, малый? А он и говорит: нужен испаритель для

модели "Р" шестнадцатого года выпуска. А испаритель этот мне лет пять назад

кто-то принес – пушка редкая, последняя партия вышла больше ста лет назад, – их

тут и нет ни у кого, ну куда я его продам? А выбрасывать, понятно, жалко, так и

лежал.

 – Ну, и дальше что? Может, у пацана на пушку денег не хватало, так хоть

испаритель – на каминную полку положить...

 – Да понимаете, тот испаритель был с таким прогаром, что я пацану честно

сказал – выстрелов сто, не больше. А он мне в рожу усмехнулся и говорит, что

мне, понимаешь, и того хватит. И ушел...

 – Да-а, – вздохнул Этерлен, – дерьмо это все, полное дерьмо...

 Излучатель в его руке дернулся – дважды.

 – Пошли, – поморщился Хикки. – Шумно, ой как шумно. Шума много, толку

мало. Что, поедем к Липе?

 – А ты знаешь, где это? – Этерлен погасил свет, вышел в подъезд и

аккуратно прикрыл за собой дверь. |;

 – Да все я тут знаю, Пол. Я этот район терпеть не могу, но знать его знаю:

больше, конечно, теоретически.

 Про себя Хикки выругался. Клуб некой Липы он знал не только теоретически.

Два года назад он ввязался в жуткую драку с поножовщиной, пытаясь вытащить

оттуда сына своего друга: парень сильно подсел на плесень и каждый вечер ездил

к Липе посмотреть на детский стриптиз и "всосать" порцию. Его дружки пытались

испортить Хикки "и фас, и профиль". Закончилось это тем, что он сломал кому-то

позвоночник и изрядно порезал нескольких самых ретивых "трофейным" ножиком.

Если Ник Батозов стал увлекаться наркотиками – а у Липы без этого трудно, -

значит, мозги у него съехали окончательно. Это Хикки совсем не радовало. На

здоровье почтенного мерзавца ему было, разумеется, глубоко плевать, тем более

теперь, когда Жирный уже почти покойник, но Хикки беспокоился насчет того, что

Батозов мог надавать своим присным указаний, о которых они с Этерленом пока еще

не знали.

 Пока.

 – Лосси, давай за нами, – сказал Этерлен, усевшись в автомобиль.

 Теперь, после того как они едва не лишились своих черепов, Лоссберг

прикрывал их действия. "Езда" на боевом катере по улицам ночного города ему

понравилась, он даже нашел в ней нечто романтическое. Разумеется, между ними и

астронавтом поддерживалась постоянная связь. Хикки глянул в зеркало, увидел,

как из темной подворотни медленно выползает узкий черный нос "сто сорок

пятого", и тронул машину с места.

 Этерлен включил приемник, и из передней панели неожиданно ударил тягучий,

густой, как патока, древний блюз.

 – Пол, тебе надо увольняться, – произнес Хикки, сам удивляясь тому, что он

говорит. – Ты стал настоящим психом, ничуть не хуже Жирного.

 Этерлен шмыргнул носом и отвернулся к окну. Хикки посмотрел, как

просачивающийся через чуть приоткрытое окно ветер треплет его светлые волосы,

собранные на макушке черным кожаным бантом, и подумал, что сейчас Этерлен

взорвется по-настоящему. Он был готов к этому. Наверное, готов с того момента,

когда понял, что испытанный боевой офицер, каким он привык воспринимать своего

старшего товарища, вдруг превратился в человека, уставшего бороться с

накопившимися в нем страстями. Горечь, которую Этерлен долго хранил в себе,

превратилась в ярость. Контролировать ее он уже не мог...

 – Я знаю, – неожиданно тихо ответил Этерлен – он все так же продолжал

смотреть, как улица несет мимо него желтые шары фонарей. – А дальше?..

 – Я уйду от тебя, но куда, но куда? – хрипловато, страдая, пела женщина, и

ее глубокий прокуренный голос заполнял собой салон автомобиля. Хикки стиснул

руками рулевое колесо. Впереди не было ничего, кроме смерти. Еще никогда он не

осознавал это с такой четкостью, как сейчас, двигаясь по залитым водой улицам

Эболо. Только смерть, и слабая, очень слабая надежда, что они хоть что-нибудь

успеют, а потом – потом его смерть не будет такой уж бессмысленной.

 – Лосси, – позвал Махтхольф, поднося к лицу рацию, – я тебя не вижу.

 – А как же ты меня увидишь? – фыркнул в ответ Лоссберг. – Вода с неба так

и валит... я метрах в ста позади вас. Меня вообще не видно.

 – А, понял. Слушай меня внимательно: сейчас справа откроется трехэтажный

особняк в колониальном стиле. Перед ним, как бы в глубине, заброшенный двор,

частично обнесенный кирпичным забором. Заползи туда, места тебе хватит.

 – Понял.

 – Черт, – Этерлен повернулся к Хикки и раздраженно пристукнул ладонью по

панели перед собой. – Тачку ведь придется бросить.

 – Не принципиально. Для меня это не ценность.

 – Да плевать я хотел на тачку. Куда я дену терминал? Служебный терминал.

Ч-черт, я точно превращаюсь в идиота.

 Хикки вздохнул. Он проехал мимо светящегося огнями клуба и затормозил в

сотне метров от него. Еще раз прикинул, нет ли в машине каких-то личных вещей,

потом распахнул дверь.

 – Бери папку, и идем.

 Они совершенно спокойно прошли по тротуару перед входом в заведение Липы и

через несколько метров свернули налево. Старинный особняк, из окон которого

раздавалась адски громкая музыка, был обнесен невысоким забором, тянувшимся в

глубь квартала. Хикки и Этерлен оказались как бы в коридоре, ограниченном с

двух сторон. Впереди острые глаза Хикки различили темный контур катера.

 – Ну и место, – прошипел Этерлен. – Наверное, такое только у вас на

Острове встретишь...

 Катер стоял посреди почти круглого двора, на который мертво смотрели

черные провалы стрельчатых окон полуразвалившегося двухэтажного дома времен

начала колонизации. Перед носом катера валялось здоровенное гнилое бревно.

Отдав Лоссбергу бесценный терминал, Этерлен настороженно повертел головой.

Справа от него в темноте угадывался неровный контур древнего кирпичного забора,

а слева – забор более свежий, отделявший клуб от заброшенной дыры посреди

квартала. В этом заборе Этерлен заметил весьма удобный пролом.

 – Хик, там же наверняка есть задний ход, – утвердительно произнес он.

 – Задний проход, – хмыкнул Махтхольф. – Да, есть. А ты думал, я поведу

тебя через парадный подъезд? Черта с два, у них входные билеты дорогие. Ну,

идем.

 – Не суетитесь там, – глухо донесся до них голос Лоссберга из открытого

бокового люка.

 Дождь сыпал уже не так активно, как прежде, но все же достаточно густо,

для того чтобы две черные фигуры совершенно потерялись в сумраке, разрываемом

лишь пляшущим светом из окон особняка. Миновав пролом в заборе, офицеры бегом

проскочили небольшую полосу свободного пространства и прижались к мокрой стене

здания. Сверху гремели какие-то невероятные синкопы, через которые прорывались

визгливые голоса клиентов матушки Липы. Все они уже находились в глубочайшем

"пике".

 – Слушай, а давай сверху, – предложил Этерлен. – Вон видишь, пожарный

выход со второго этажа...

 – Знать бы, куда ведет та дверь. Ну ладно, узнаем. По крайней мере, через

нее будет удобно уходить. Поехали...

 Взбираясь по лестнице, Хикки впервые за очень долгое время ощутил нечто

похожее на давний боевой азарт. Теперь, как и когда-то, он был не дичью, а

охотником. Он вспомнил те, прежние времена и усмехнулся. У него за плечами было

три десятка боевых миссий и несколько настоящих десантных операций, ему

приходилось командовать людьми, убивать и умирать самому. Когда-то ему это

нравилось.

 Этерлен склонился над дверью и возмущенно фыркнул.

 – Этот замок не открывался лет двести, – прошептал он.

 Дверь он одолел при помощи рейнджерского тесака, всунув его в щель косяка

и вырвав замок наружу. На Хикки пахнуло теплой затхлостью. Музыка стала еще

громче.

 "Береги башку, – напомнил он себе, – главное – это башка".

 Они вошли в небольшую каморку, заваленную каким-то непонятным хламом.

Впереди тускло светилась прямоугольная рамка еще одной, внутренней двери. Ее

также пришлось взламывать тесаком.

 – Тише ты! – зашипел Хикки, раздраженный деревянным скрипом.

 Этерлен безразлично махнул рукой. Дверь вывела их в слабо освещенный

коридор, который заканчивался грязной лестницей со следами засохших желтых

плевков. Похоже, в этом закоулке употребляли кое-что похуже плесени. Желтым

сплевывали курильщики местного "желтого гриба", вызывавшего стойкие, иногда

длительные галлюцинации и очень быстро отправлявшего человека на кладбище.

 Хикки вынул из петли на бедре свой тяжелый боевой "нокк", сбросил с плеч

ненужный уже плащ и уверенно скользнул вверх по лестнице. Дальше началась

"зачистка" – когда-то привычная, а теперь уже порядком подзабытая. Они

двигались быстро, "качали" в довольно хорошем темпе – Этерлен вышибал запертую

дверь, а Хикки с излучателем наперевес вламывался в помещение. Иногда на них

как-то реагировали, чаще – нет. Отвратительно пахло "грибом". Один раз в Хикки

выстрелили: седой мужчина в дорогом костюме, рядом с которым в полной отключке

валялся обнаженный подросток, выдернул из-под руки пистолет и, не глядя,

спустил курок. Хикки равнодушно превратил его в кляксу на стене и пошел дальше.

Удар – заход – короткий взгляд – выход.

 – Ну, он внизу, – уверенно заключил Хикки. – Мы обошли весь этаж, а на

третьем не "принимают", там уже только отсыпаются. Он внизу... ты только не

пугайся – там сейчас такая содомия, что с непривычки глаза могут вылезти.

 – Да у меня от этой вони и так уже глюки начинаются. Давай договоримся...

Ты его сразу узнаешь?

 – Ну, я его видел пару раз. Узнаю. А ты?

 – А я на его досье так насмотрелся, что он мне скоро сниться начнет.

Значит, как зашли, так и давай. Без соплей, идет?

 Хикки молча пожал плечами. Сопли он перерос очень давно. Сейчас его

беспокоила только одна мысль – они делали то, чего делать было нельзя... Даже

приблизительно он не мог себе представить, к каким последствиям приведет

убийство Ника Батозова.

 Хикки не сомневался в том, что вся операция пройдет чисто, никаких улик

полиция не получит, но об этом он и не переживал, страха перед полицией у него

сроду не водилось. Его мозг упрямо свербила мысль, что высокопоставленные

покровители Ника не захотят простить его смерть и начнут свой, невидимый поиск.

От таких ищеек уйти труднее, чем от копов.

 Он молча хлопнул Этерлена по плечу и скользнул вниз по лестнице. Хикки

помнил, что где-то здесь, сбоку от перехода, должна быть небольшая галерея, как

бы опоясывающая зал первого этажа. Память привела его в тесный чулан, и там

сквозь дыру виднелась тяжелая пыльная штора.

 – Теперь аккуратно, – прошипел Хикки на ухо Этерлену, – кажется, отсюда

все должно быть видно.

 Он раздвинул мягкую темную материю и посмотрел вниз.

 Прямо под ним разворачивалось любопытное действо.

 Посреди слабо освещенного прямоугольного зала высилась светящаяся статуя

какого-то странного идола с козлиной головой и крыльями за спиной. Возле статуи

сладострастно изгибалась полностью обнаженная фигура – судя по формам и наличию

огромных грудей, женщина, но ниже пояса она имела сугубо мужскую оснастку,

делавшую ее довольно завидным женихом. Сзади этого "андрогина" умело атаковал

худенький отрок, выпучивший от сладострастия свои затуманенные плесенью очи.

Поодаль в дымном сумраке извивались другие обнаженные фигуры. Несколько мужчин

из числа сидевших за столиками приспустили брюки и вовсю орудовали кулаками.

Этерлен, глядевший на эту впечатляющую картину, аж зажмурился, не желая верить

своим глазам.

 – Это что такое? – прохрипел он.

 – А ты плесени накушайся, тебе тоже так захочется, – ответил Хикки. -

Видел его?

 – Да, по-моему, он справа, под самой стойкой. С ним еще какой-то мужик.

Может, брат? Вроде они похожи.

 – Похожи, похожи... Тут двадцать человек охраны, Все те мальчики, что

прячутся в тени, – это "свита", черт бы их побрал.

 – Так что ты предлагаешь?

 – Я? Я предлагаю работать... у меня от вони голова болит. Ты берешь его, я

– остальных. Раз, два...

 Теперь их с Этерленом жизни находились в прямой зависимости от темпа и

точности стрельбы.

 Хикки увидел, как кровавым цветком разлетелась голова Батозова и сразу же

– его предполагаемого брата. Он сосредоточил все внимание на молодых людях,

которые, выхватывая оружие, в панике начали прятаться под столиками. Времени

Хикки не ощущал, и так зная, что все происходит очень и очень быстро. Наверное,

он вообще не до конца контролировал свои действия, полностью отдавшись во

власть старых, но не успевших забыться рефлексов. Его плещущий огнем "нокк"

рывками метался из стороны в сторону, поражая каждого, кто держал оружие. Рядом

так же быстро действовал Этерлен.

 Паника в зале началась только через несколько секунд, когда охрана

Батозова превратилась в обугленные кровавые лохмотья. В эти мгновения огонь с

галереи прекратился. Кто-то вырубил музыку. В наступившей тишине прорезался

истошный визг, и сразу же, подчиняясь могучему инстинкту, все уцелевшие

бросились, как тараканы, в разные стороны. Они натыкались друг на друга, падали

и кричали ничуть не тише, чем только что умолкшая аппаратура. Кое-кто попытался

достать бластеры. Тогда из-за коричневых штор опять ударила серия коротких

точных очередей.

 И – все, больше стрельбы не было.

 Лишь визг, барахтанье на скользком от крови полу, бессвязные крики

одурманенных наркотиком людей, успевших ощутить летящую из темноты смерть, но

так и не понявших, что явилось ее причиной. В полумраке под разбитыми столиками

бились в агонии несколько охранников, которым не повезло умереть сразу. Всех

остальных – надо отдать им должное, они попытались среагировать на атаку

адекватно, просто у них не было шансов, – всех остальных обезглавили прицельные

выстрелы с галереи.

 Даже если бы их было вдвое больше, они не смогли бы остановить плотный

поток огня многоствольных боевых излучателей. Каждая очередь, плеснувшая из

тьмы, находила свою жертву. Голубоватые молнии не просто поражали человека, они

рвали его в куски, они с дымом прорубались через дерево и пластик, они крошили

стойку, пол и стены заведения, убивая даже тех, кто находился в соседнем с

залом помещении.

 В тлеющем разломе старинной дубовой стойки застряло тело Жирного Ника, еще

минуту назад бывшего могущественной в Портленде персоной. Теперь он походил на

дымящийся кровавый ком, в котором трудно было распознать человека.

 Хикки и генерал ушли тем же путем, что и пришли. Их некому было

преследовать. Спокойно спустившись по лестнице вниз, пробрались через разлом в

заборе и заняли места в катере. Лоссберг тотчас же задраил люк и поднял машину

в воздух. Несколько секунд спустя, когда Хикки вышел из боевого транса, черный

разведчик мчался на высоте, недоступной гражданским или полицейским машинам.

 – Профессионально, – оценил Этерлен. В кабине слабо пахло нагретым

металлом. Хикки посмотрел на индикатор своего излучателя и увидел, что

израсходовал почти весь четырехсотзарядный магазин.

 "Странно, – подумал он, – мне почему-то казалось, что я стрелял короткими

очередями".

 – И что теперь? – негромко спросил Лоссберг, не проронивший до этого ни

слова.

 – Ждать, – коротко ответил Этерлен. – Теперь только ждать. Я думаю, больше

на нас никто не нападет.

 Хикки коротко вздохнул.

 "Или да, или нет, – сказал он себе. – То есть или совсем да, или совсем

нет... Это станет ясно завтра же утром".

 Глава 11

 Нет, я не знаю, что делать.

 Этерлен облокотился на деревянные перила веранды и покачал кружкой с

остывшим кофе.

 – Да пропади оно все, – махнул рукой Хикки. – Давай собираться.

 – Если что, – задумчиво проговорил Этерлен, – я сразу же выйду прямо на