Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 197 страниц)

 Под трапом "Газели" нас встретили Лиатти и Кохан.

 – Что ж, джентльмены, – произнес Детеринг, провожая плотоядным

взглядом стройную фигурку Марининой, исчезающую в проеме шлюзового люка, -

благодарю за оказанное гостеприимство. Передавайте привет почтеннейшему

милорду. И... вот что, мастер Джанни, – добавил он, сплюнув себе под ноги,

– когда появится Толстый Спирос, вы уж передайте, пожалуйста, этой

скотине, что его поведение неэтично. Нет, я не обиделся, конечно, но вы

именно так ему и скажите: неэ-тич-но... он поймет.

 – Больше ничего? – с присущим ему равнодушием поинтересовался Лиатти.

 – А? Нет, больше ничего. Еще раз спасибо, джентльмены... удачи вам.

 – Вам того же, милорд. И вам, флаг-майор.

 Толстенный люк за нашими спинами с гулким стоном встал на место,

наглухо отделяя нас от солнца и горячего ветра. Металлопластиковые кишки

боевого корабля встретили пассажиров сложной гаммой неживых синтетических

запахов и утробно-потусторонним кваканьем оживающих генераторов под

ногами. Мы прошагали к ставшей уже привычной каюте и принялись сдирать с

себя пропитанное пылью оружие и снаряжение.

 – Борт к старту готов, – доложил интерком голосом Арианы.

 – Расчеты? – спросил Детеринг.

 – Готовы полностью. Сорок восемь часов с финишем на окраине системы.

 – Добро. К взлету.

 – Есть к взлету.

 Я стащил с себя штаны, швырнул их в кофр и сел в кресло, усмехнувшись

про себя. Третий раз подряд... уже и не страшно, чихать я хотел на эту

перегрузку.

 – Ну-ну, – пробурчал Детеринг, падая на узкую койку, – ну-ка

чихни-ка.

 – Шеф, – неприятно поразился я, – вы что, все мои мысли слышите?

 – Разумеется, нет. Но в данном случае ты это почти что голосом

произнес. Странно было бы не расслышать.

 – Н-да, – потер я лоб. – Ну что, взлетаем мы или, черт возьми, спим?

 Глава 10

 В ходовой рубке было жарковато, но на это мало кто обращал внимание.

Детеринг, одетый довольно странно – черный комбинезон и боевые ботфорты, -

стоял за спинкой высокого кресла первого пилота с любимой сигарой в зубах

и невозмутимо всматривался в обзорные экраны. "Газель" осторожно

подкрадывалась к поясу астероидов на краю одного из двух пересекающихся

гравитационных полей двойной звездной системы с четырьмя безжизненными

планетами.

 Маринина, сидящая в кресле второго пилота, нервно покусывала

указательный палец правой руки. Ее первый пилот, хмурый майор по имени

Жано, был, напротив, совершенно спокоен и даже несколько меланхоличен.

Его, похоже, мало тревожило происходящее. То ли его вообще мало что могло

встревожить, то ли он безоговорочно поверил воинскому чутью Детеринга и не

морочил себе мозги ненужными сомнениями.

 – Мы нащупали генераторы, – сообщили из радарной рубки. – Пока сложно

сказать где, но это где-то рядом, за астероидами. Ни один радар или сканер

там не работает. Только пульсация генераторов на холодной тяге.

 – Слава Богу, – тряхнул головой Детеринг, – они здесь.

 Жано молча кивнул. "Газель" начала входить в величественный поток

разнокалиберных глыб, грандиозной дугой повисший на экранах. Жано

переключил один из секторов на сонарную графику. Часть экрана тотчас

расцвела холодной стереоскопией компьютерного анализа.

 Детеринг подошел к креслу второго пилота и коснулся плеча Марининой.

Та послушно встала, уступая ему место. Он уселся в кресло, надел на голову

тонкий обруч боевой связи и слегка качнул штурвал, делая знак Жано

передать ему управление кораблем. Пилот кивнул и снял руки со своего

штурвала. Детеринг швырнул дымящийся окурок через левое плечо и заметно

добавил тяги. Медленно уплывающие назад бесформенные скалы зашевелились.

"Газель" теперь шла на грани риска столкновения, но Танк знал свое дело.

Рубка наполнилась короткими позвякиваниями индикаторов тяги эволюционных

двигателей. То и дело перекладывая субрейдер с одного курса на другой,

Детеринг вел его "Газель" через смертельный лабиринт почти без торможений.

 – Жано, дай мне границы потока по отношению к ледовому полю, -

негромко приказал он, – яма уже где-то рядом, я ее чувствую тягой.

 Пальцы майора пробежались по сенсорам панели управления. В верхнем

правом углу экрана запрыгали колонки алых цифр.

 – Ага, – кивнул Детеринг, – все понятно... нас начинает подтягивать.

Радарная, что вы там, спите? Тип корабля противника определить можете?

 – Пока нет, – неуверенно ответил интерком, – слишком много там

всякого хлама. И искажения идут... Мы по-прежнему видим только пульсацию.

Больше ничего.

 – Если что-то появится, сразу докладывайте.

 В рубке вновь повисла тревожная тишина, прерываемая лишь

позвякиванием и попискиванием индикаторов. Липко текли минуты. Субрейдер

упрямо пробирался среди камней, двигаясь почти в центре потока.

 Никакой более крупный корабль здесь пройти не смог бы – да и не

всякий пилот субрейдера решился бы на подобное. Милорд Детеринг, однако, к

числу "всяких" не относился. Нет... Сейчас хрупкая "Газель" трепетала под

холодными и умелыми пальцами смертоносного демона, прямого потока тех

исчадий ада, что несколько столетий назад завоевали половину Галактики,

вырвав ее из скользких лап негуманоидных рас.

 Маринина, похоже, успокоилась и перестала заниматься самопожиранием.

Она и так уже успела отъесть себе полногтя. Жано, расслабленно

откинувшийся на спинку своего кресла, все так же безучастно взирал на

экраны. Мне нравилось его спокойствие. Я достал из нагрудного кармана

сигарету, клацнул зажигалкой.

 – Кто курит? – спросил Детеринг.

 – Флаг-майор Королев, – ответил я. – Погасить?

 – Кури, флаг-майор. Вибрируешь?

 – Ни в коем случае, милорд.

 – Это правильно. Все еще впереди. Радарная, мать вашу через тридцать

три ноги и сверху налево! Ну неужели вы его не видите?

 – Теперь видим, – отозвалась связь. – Вот только сейчас и увидели...

 – Ну? И что вы там?

 – Тип – тяжелый охотник, производство – Росс, серию определить

трудно. Корабль сидит на глыбе льда около ста километров в поперечнике.

 – Браво! Что с ним происходит, с этим кораблем?

 – Ничего не происходит. Генераторы тянут на холодной, и больше

ничего.

 – Все ясно, Жано, тормози и врубай автокоррекцию. Штурманы, вы меня

слышите?

 – Так точно, слышим.

 – Автокоррекция. Вопросы имеются?

 – Никаких вопросов, полковник.

 – Работаем... Ариана, принеси пожрать на всех. Боевые посты никому не

покидать!

 Детеринг выбрался из кресла и подошел ко мне.

 – Будет здорово, если они так и просидят до подхода наших... А?

 – Да уж, – я постучал ногтем по передним зубам. – Хотелось бы. Да вот

только...

 – Что – только?

 – Хрен поймет, не знаю.

 – Ты серьезно?

 – Вполне... очень смутно, но, по-моему, они куда-то собрались. С

какого хрена они гоняют генераторы? Холодно им, что ли, на льдине?

 – Гм. Верно... Ну, поглядим. Один черт они уже почти у нас в прицеле.

 – Полковник, а они нас не увидят? – подал голос Жано.

 Детеринг повернулся к нему и задумчиво хмыкнул: – Увидят... не

увидят... Я, конечно, не в курсе, какая техника стоит конкретно на этом

корабле, но вообще штатные системы тяжелого охотника в такой сумятице

собственного носа не видели. Ты вспомни, сколько ему лет и где он был,

собственно, сделан. Когда это россы умели делать умную технику? Надежную,

долговечную – не спорю, но вот хитрую – увольте. А вообще у всех тяжелых

охотников было две беды – относительно низкая для своего времени

энерговооруженность и врожденные дефекты исполнительных систем. Хотя в

целом корабль весьма удачный, по огневой мощи он превосходил все наши

фрегаты того времени, а по дальности ему по сей день нет равных среди

серийных кораблей.

 – Интересно, – поднял брови Жано, – я этим както не интересовался.

 – Зря, дружище. История звездоплавания – вообще штука прелюбопытная,

жаль только, что наши знания начинаются и заканчиваются на нашем

культурном витке.

 – Это смотря чьи, – заметил я.

 – Смотря чьи, да... тут ты прав. Ну ничего, посмотрим, посмотрим...

 В рубку вошла Маринина с ворохом подносов.

 – Я вообще-то здесь не официантом работаю, – мило улыбнулась она,

сгружая их на пустующее кресло штурмана наведения.

 – Никогда не поздно освоить новую профессию, – ехидно осклабился

Детеринг.

 Ариана метнула в его сторону испепеляющий взгляд, но тут же

расплылась в улыбке, увидев его деланно-довольную физиономию.

 – Ну, что там у нас? – Детеринг взял один из подносов. – Чем кормят

на этом гостеприимном ковчеге? О-о, мадам, я в экстазе. Триста лет не ел

крабового салата. Точнее, последним в нашем роду его ел мой дедушка.

 Маринина хихикнула в ответ. Хихикнула игриво, совсем по-девчоночьи.

Детеринг ей нравился. Впрочем, было бы странно, если бы он не нравился.

Подтянутый, чуть седоватый полковник СБ, легендарный воин, овеянный славой

сотен битв, – даже этого набора вполне хватало, чтобы заставить

трепыхаться сердца самых неприступных красавиц. А если еще и приплюсовать

ко всему прочему совершенно уникальную личность милорда Йорга Детеринга оф

Сент-Илера, то...

 За едой меня традиционно посетили мысли. Я лениво ковырялся вилкой в

салате и размышлял. И мысли мои были довольно странными. Если у милейшего

мастера Курлова случилась крупная бедулька, то – ежу понятно – никаким

оружием ему не поможешь. Разве уж совсем экзотическим. Нет, не то... все

не то, не верю я в сказки про супероружие, способное поставить всех на

колени, – слишком хорошо я представляю боевой потенциал одной лишь

Империи, даже после всех чисток и сокращений. Не говоря уже о прочих...

Что же мог предложить ему Ройтер? Бегство? Но куда? К черту в зубы на

сверхдальнем корабле? Странно. Опять не то. Олаф нашел какие-то архивы

Эйзе... о чем в них могла идти речь? Гм-м... и сколько, интересно, людей

вообще представляют себе, что происходит? Экипаж свой он угрохал, понятно.

Но... если предположить себе, что милорд Майкрофт действительно что-то

узнал, то от кого, скажите на милость? Как много всякого дерьма-то, а... А

если, к примеру, Олафа уложат в абордажной атаке? Или он сам снесет себе

голову? Хотя нет. Юнг Ройтер в себя стрелять не станет. Он будет

торговаться, торговаться до конца, он умница, толстый Ройтер, он всегда

был умницей и торгашом – не будь он ублюдком, цены б ему небыло. И он,

верно, сразу понял, чем дело пахнет, оттого и смылся сКассанданы. Все эти

Миллеры с Лембергами ему уже не нужны – и его уже где-то ждет Курлов. Или

будет ждать. С чем же?

 Детеринг допил сок, посмотрел на часы и достал сигару.

 – Семь часов, – сообщил он. – Или меньше того.

 – Послушайте, шеф, – позвал я. – Мне пришла в голову довольно простая

идея.

 – Я весь внимание.

 – Почему бы нам не связаться с самим Брандом и не предложить ему

сделку?

 – Какую?

 – Он отдаст нам Ройтера и спокойно отвалит куда глаза его глядят.

 – Саша, – пыхнул дымом Танк, – ты не знаешь Бранда.

 – Не знаю. Но, по-моему, это было бы разумно. Что ему Ройтер?

 – Разумно, не спорю. Но Бранд – человек по-своему благородный и

вообще... с принципами. Своего он не сдаст никогда. Я-то его лично знаю и,

в общем-то, даже уважаю. Знаешь, есть люди, просто неспособные ударить в

спину... Вот Бранд из таких. И драться он будет до последнего человека.

Нет, Саша, нет. Будь это не Бранд, а кто-нибудь другой, тот же, к примеру.

Маркос – я бы так и сделал. Уже давно. А с Брандом эти номера не проходят,

уж ты поверь мне.

 – А если Ройтера свалят в абордаже?

 – Будем надеяться, – пожал Детеринг плечами, – будем надеяться, что

не свалят. На фрегатах идут крепкие специалисты, и я им верю. По крайней

мере это одни из лучших специалистов в Империи. А Ройтера они уже знают в

лицо, мы подняли все материалы, какие только смогли найти.

 Я глотнул сока и повертел стакан в пальцах.

 – Если Ройтер попадет нам в руки... хм.

 – Что – хм?

 – Да так... тут начнется такая торговля – не приведи Боже! Не

забывайте, что Ройтера все-таки восемь лет учили всяким штукам и

"посадить" его ментально будет очень сложно.

 – Торговля? Что ты имеешь в виду? Ты стал странно изъясняться в

последнее время.

 – Прошу прощения. Я имел в виду, что Юнг станет выторговывать для

себя более-менее приемлемый вариант. Я-то его знаю. Он торгуется всегда и

со всеми.

 – Приемлемым вариантом может быть только жизнь под клятву о молчании.

 – Не думаю, шеф. С ним не все так просто. О да, если вам удастся

"посадить" его – тогда конечно, тогда вообще не потребуется никаких

вариантов. Но вы еще учтите вот что – вся наша химия ему до задницы, он

ведь на коде, вы помните?

 – Помню... к сожалению.

 – Вот-вот. А что касается методов ментального подавления, тут ведь

тоже... Он, по сути, прошел почти полный курс психотроники.

 – Да... я знаю. Но, я думаю, как-нибудь договоримся.

 – Вы на это "как-нибудь" не рассчитывайте. Впрочем, сами увидите.

 – Не забывай – помимо всего прочего меня интересует Курлов. Оч-чень

интересует. – Детеринг задумчиво потер подбородок. – Понимаешь, свалить

Курлова – это значит открыть дорогу в такие заоблачные выси, которых мы

пока и думать не смеем. А уж если мы туда проберемся, то рано или поздно

растопчем всю эту свору.

 – Появятся новые.

 – Не появятся, Саша. Мы уже будем контролировать территорию. Мы!

 – И мы, следовательно, займем их место и примерим на себя их роль?

 – Гм... – Детеринг поглядел на дремлющего Жано заговорил на одном из

корварских диалектов: – Ты задаешь сложные вопросы. Хотя, в сущности, на

них давно пора было ответить. Что для тебя Империя, Саша?

 – Империя? Это мир, в котором я живу, это погоны, которые я ношу...

 – Именно – погоны, которые ты носишь! Империя – это слава

могущественной и многочисленной расы, это флаг, под которым мы родились,

это боевые гимны наших дедов, это победа в самой кошмарной войне

тысячелетия, это вечный дух стали и пламени! И все это – втоптано в грязь,

смешано с дерьмом. Опозорена память предков, перечеркнуто их мужество,

сломан их меч! Кем, спрашивается? Да такими вот Курловыми. Как бы они ни

звались и какие бы должности ни занимали. Потому что разве может быть им

выгодна Империя сильных и гордых? Разве уютно им будет в мире, где честь -

это честь, а сила – это сила и гордость стоит выше золота? Конечно же,

нет! Потому они и превратили Империю в бардак, полный проходимцев и

тунеядцев, потому они и унизили лучшую часть Империи – ее воинов, потому и

растлили они поколение их сыновей. И кто же, если не мы, последние

носители гордого духа старой Империи, сможем возродить ее из пепла?

 Детеринг умолк... а перед моими глазами возник огромный черный с

золотом имперский стяг. Стяг, под которым сражались и умирали

прославленные легионы. Откуда-то из глубин подсознания поплыли черные

силуэты эскадр... миллионы кораблей, миллионы черных призраков с

распластанными золотыми крестами на бортах. Узкие, как клинок,

стремительные крейсеры, грозные приплюснутые фрегаты, ощетинившиеся

пушками махины всесокрушающих линкоров; неуклюжие сигары десантных

суперкрейсеров проходили через меня, чтобы исчезнуть в пламени вместе с

неукротимой яростью танковых клиньев, вместе с пыльным адом ночных

десантов, вместе с болью и ненавистью умирающих... исчезнуть в пылающем

факеле, в который вдруг превратилось мое сердце.

 – Да, – тихо сказал я, – я понял вас...

 Детеринг поднялся, прошелся по рубке, снова глянул на циферблат.

 – Почти шесть часов... не шевелятся. Пока не шевелятся, да...

Любопытно, за каким чертом Олафу понадобился "Кинг Дрэгон", да еще с

"распиленным" трюмом? Что он этой коростой тащить собирается? Астероид?

 – Что-то громоздкое, – почесался я.

 – Да уж... вот только что? Какую-то посудину в небоеспособном

состоянии? Дотащить до той же Авроры и впереть в ремонтные доки... А не

слишком ли нагло?

 – Ну почему же? – возразил я. – Как раз совсем и не нагло. Ведь, по

словам господина Гугнивого, где-то там эти гробокопатели усиленно пытаются

склеить очередной свой трофей. Так что вовсе и не нагло.

 – Нет, нет, – отмахнулся Детеринг, – сразу пойдут слухи... ушей-то

везде предостаточно, а добрый человек – он всегда найдется, уж ты поверь

мне, так что это ерунда. Быть может, он собирается приволочь его прямиком

к Курлову?

 – Я об этом думал, – кивнул я. – Но куда на нем бежать?

 – Вот именно... бежать. Куда, к черту, бежать? К леггах на

сковородку? Трепло Гугнивый много чего наговорил, он только одного не

сказал – да, есть гуманоидные миры относительно недалеко от нас. Только

путь к ним лежит через территорию леггах. Я хотел бы посмотреть на это

путешествие, хе! И вообще... мы мало чего знаем об этих гуманоидах. Те же

леггах знают больше, но у них не спросишь. И что там, собственно, дедать?

Кому он там нужен, этот Курлов? Ждут его там, да... Это тоже бред.

 – Но с чем же Олаф может идти к Курлову? Чем он может его спасти?

 – Спасти? Да, говорят, плохи у Курлова дела. – Детеринг сел в одно из

складных креслиц у переборки и закинул ногу за ногу. – Так плохи, что

ой-ой-ой. Запутался человек.

 – Запутался?

 – Ага. Сам себя перехитрил. Это, в общем-то, было неизбежно, но я

удивляюсь, что все произошло так рано.

 Выходит, я его переоценил, голубчика. Обидно. В смысле, всегда обидно

ошибаться в людях. Курлова уже нет в Метрополии.

 – И кто-нибудь видел?..

 – Видел? Ну, ты даешь! Ха. Сейчас, как же. Исчез тихо, как мышь. Ни

когда, ни на чем – никто ничего не знает. Ну и, само собой, никуда не

прибыл. Говорят, что около года назад он ухитрился списать с флота

новенький "Файр Флай". Некисло, да? Вот так взять и списать целый фрегат.

Ну – друзья, друзья...

 – Хорошие друзья...

 – Ну, я думаю. Мы тут пока дряхлый "Боу Рейдер" списали, так с нас

семь потов сошло, а этот – на тебе. Правда, линкор, конечно, есть линкор,

но зато мы чин-чином, весь металлолом в Генеральную Службу вооружений

сунули – как положено. А потом трахались с ним в доках почти полгода – то

одно не работает, то другое отказывает. Ну, правда, теперь с этими делами

будет попроще.

 – С ремонтом, вы имеете в виду?

 – Ну да. Ты же помнишь все эти мучения. Что такое корабль, по

документам на данный момент не существующий, и с чем это едят. Точнее, с

какими суммами. А теперь... Доки на Ахероне будут готовы к концу года.

 – Давненько я там не был.

 – Побываешь, не волнуйся. На Ахероне я лично чувствую себя лучше, чем

дома. По крайней мере, в полной безопасности. Единственное место в

Галактике, где все в доску свои. И нет необходимости делать морду

кирпичом.

 – Н-да... Меня, честно сказать, в этом отношении порядком достала

Метрополия. По-моему, ни один колониальный аристократ не опутан так всеми

этими нормами приличия, как самый последний спиногрыз Метрополии. Доходит

до того, что у себя дома в сортир идешь по струнке и с приклеенной

улыбочкой.

 – Вот поэтому я и не появляюсь в Метрополии. В своем особняке в

Стокстоне я уже больше года не был – с тех пор, как забрал оттуда

кой-какое барахло. Надо его вообще продать. Не желаешь приобрести?

Задешево отдам.

 – Во-первых, мне еще рановато жить в таком квартале, а во-вторых,

после свадьбы я большую часть времени намереваюсь проводить на Кассандане.

Если удастся, конечно.

 – А почему, собственно, не удастся? Рейсовый ходит дважды в сутки...

а со временем прикупишь себе яхточку. Трасса спокойная, конвой там не

нужен. Ты, я так понял, всерьез решил жениться?

 – Вероятно, да. Она сделала мне предложение... грех было

отказываться. Титул как-никак.

 – Титул не титул, а любовь такой женщины нужно ценить – она стоит

десяти титулов. Я этого раньше сам не понимал... путался со всякими

идиотками. Смешно, но надо было прожить жизнь, чтобы, встретив Ильмен,

понять, что к чему, на самом деле. Знаешь, та рыжая бедняжка на Рогнаре...

 – Тин?

 – Да, Тин... она хоть и любила тебя, но счастливым бы тебя не

сделала. Рано или поздно, но мы перестаем быть мальчишками, и тогда уже

нужно нечто другое... причем, знаешь, все эти дела – погоны, нашивки и

даже сотни поединков за плечами – это все ерунда, можно быть крутейшим

воителем своего времени и все равно оставаться мальчишкой. А вот когда

приходит грусть... когда зимним утром стоишь у окна и смотришь, как падает

снег... и уже не важны ни победы, ни поражения. С тобой, по-моему, это

произошло довольно рано.

 – Довольно давно – если точнее. Да... просто долгое время я искал

смысл, у меня было достаточно времени... экий каламбур. А потом я сказал

себе: смысла нет, как нет ни правых, ни виноватых. У боли не может быть

смысла. Просто есть путь. А в пути нет места переживаниям. И я попытался

закрыть свой ад и выбросить ключ.

 – Удалось? – иронично изогнулась бровь Детеринга.

 – А что, кому-то удавалось?

 – Да как тебе сказать. Если максимализировать вопрос – то нет. Ты же

знаешь закон коромысла: счастлив тот, кто носит в себе свой рай, но все

пути закрыты для него, ибо зачем пути слепому? Дорога – она для тех, кто

готов пройти через собственный ад, ибо дорога есть удел зрячего и

сильного.

 – И ни слепому, ни слабому не выдержать поединка с громом... воитель

Яар, по-моему.

 – Ага. Только в то время уже не воитель, а настоятель. Давненько это

было. На Земле еще в пещерах жили, а на Россе уже стояли замки. О Датгор

седой! Рвутся в небо клинки твоих башен, в вечномт споре своем с

облаками... По-моему, лучше Олдмена никто не сумел перевести классические

саги, а?

 – Ну, Олдмен прожил там жизнь...

 – Да, и был лучшим мечником среди хомо. Как я им восхищался в

молодости! Завидовал. Ну, потом Доридоттир мне вкрутил мозги, и я...

 – Радарная, полковнику Детерингу! – перебил его интерком.

 – Да! Что у вас?

 – Характер пульсации изменился.

 – Что значит изменился?

 – Ну... трудно определить... мы не сталкивались с таким типом

кораблей.

 – Черт вас всех подери! Дайте информацию в ходовую! Жано! Разверни

дисплей, живо!

 Детеринг метнулся к необъятному пульту управления. Проснувшийся пилот

уже активировал ходовой дисплей системы боевого поиска. На небольшом

экране быстро вращалась красно-синяя синусоида.

 – Понятно, – прошептал Детеринг, – запустили компрессоры. А,

ч-черт!.. Штурман! Сброс коррекции, ручное управление, экипаж – к бою!

Бортовым батареям развернуться в ось, приготовиться к залпу вместе с

носовой "кухней". Жано, возьмешь на себя носовую батарею... Прочь руки со

штурвала, болван! Увижу на твоем штурвале хоть один палец, пришибу!..

 "Газель" ощутимо дернулась, изображение на экранах поплыло в сторону.

Придерживая штурвал левой рукой, Детеринг не глядя отработал смещение;

правая его рука плясала на сенсорах панели наведения носовой батареи.

 – Сколько ему нужно времени, чтобы от холодной тяги выйти на старт? -

спросил я.

 – Да чтоб я так знал... откуда ж я знаю, какая у него серия? С нашей

позиции действительно не увидишь.

 Минут двадцать, пока компрессоры не поднимут давление, да плюс еще...

Моторы у него штатные, это уже ясно. Но на всех сериях – разные чашки и

разная интенсивность потока, так что черт его знает.

 В рубке появилась Маринина. Лицо у нее было встревоженное, во рту уже

находился любимый палец. Не произнеся ни слова, она подошла к правому

пилотскому креслу и встала за спиной Детеринга.

 – Что ты? – спросил он. – Прекрати трястись, дядя Танк тебя в обиду

не даст. Нам около пяти часов осталось. А может, если мальчики поднажмут,

то и того меньше.

 Синусоида на радарном дисплее задергалась более интенсивно, цвет ее

из красно-синего медленно перетек в насыщенно-алый.

 – Экипаж – к атаке! – рявкнул Детеринг. – Слушать только меня,

предельное внимание... крепи, Господи, руку мою!..

 Гулко рыкнули маршевые двигатели. Субрейдер двинулся вперед, и

двинулся на немалой скорости – Детеринг спешил как можно скорее вырваться

из потока астероидов на оперативный простор. Через несколько минут

последняя лениво вращающаяся скала исчезла с экранов, и моему взору

предстала величественная картина красноватой – в свете одной из звезд -

пыльной бездны, в которой неподвижно висели тысячи бледноголубых глыб

льда, растянувшись в пространстве на огромное расстояние. Звезд не было

видно, пустота была до краев налита мрачным темно-красным светом, и кругом

висела пыль. Видимо, когда-то здесь развалилась целая планета, что нередко

случается в двойных системах. Из голубоватого сияния льда неторопливо

выползала свинцово-серая сигарообразная туша росского тяжелого охотника,

легко узнаваемая по характерным, далеко разнесенным в стороны острым

гондолам маршмоторов. Огромный, тяжеловооруженный и хорошо защищенный

охотник был смертельно опасным противником, несмотря на свой почтенный

возраст. Конечно, в поединке с современным фрегатом он продержался бы

недолго, просто не успел бы сманеврировать, уходя от атаки стремительного

стального дракона, – но крошечный субрейдер был ему не опаснее, чем мышь

великану.

 И все же Детеринг смело шел в атаку на престарелого монстра, не

проявляя при этом и малейших признаков сомнения в собственной

неуязвимости.

 Охотник, уже целиком вышедший из пределов ледового поля, вдруг

замедлил ход... осторожно мигнули огоньки носовых тормозных дюз.

 – Заметили, – обреченно констатировала Маринина.

 – Заткнись, – посоветовал ей Детеринг, внимательно разглядывая на

экране компьютерное изображение противника. – Это ж надо, чтоб так

повезло... третья серия, хе! Внимание! – Его вдруг окрепший голос бичом

ожег нервы. – Бортовые батареи! Видите четыре черных пятна, там, где у

него начинаются пилоны марш-моторов?

 – Да, видим. Видим отчетливо.

 – На самом деле это не пятна – это дырки размером с футбольное поле

каждая. Это – его смерть. Сейчас мы прицелимся в ближайшую к нам дырку и

все хором туда засадим. Целеуказание...

 – Есть целеуказание.

 – Готовность...

 Пальцы Жано легли на сенсоры управления носовой батареей. На

центральном экране уже полыхало пронзительно яркое перекрестие условного

прицела. В центре его, меж четырех помаргивающих нитей, лениво заканчивал

маневр тяжелый охотник. Он не спешил, его пилоты, смеясь, выбирали

наиболее удобную позицию.

 Наиболее удобную для того, чтобы одним выстрелом превратить в кипящий

прах невесть как попавшего сюда имперского разведчика. Боеприпасы нынче

дороги... особенно такая экзотика, как заряд для главного калибра росского

ТО третьей серии. Детеринг это отлично понимал...

 – Есть готовность, командир.

 – Огонь!

 "Газель" дернуло так, что я едва не вылетел из своего кресла. Ариану,

стоявшую за спиной Детеринга, унесло в угол рубки. Под полом жалобно

заныли эскалаторы, поспешно перезаряжающие опустевшую носовую батарею...

Меня они не волновали. Я во все глаза смотрел на обзорные экраны.

Автоматика боевой коррекции молниеносно вернула изображение на ранее

занимаемое им место, прицел погас... пока. А в боку охотника творилось

что-то неладное. Из-под основания гигантского левого пилона, несущего на

себе острый конус двигателя, вовсю хлестали струи какого-то газа – то ли

хладагента то ли просто воздуха, – и временами поблескивало пламя. Охотник

застопорил ход маневра...

 – Следующая! – приказал Детеринг.

 – Есть ЦУ...

 – Внимательно...

 – Есть готовность.

 – Мать... огонь!

 Выстрел! И тотчас заревели дюзы тормозных моторов. Первая секция

экранов уже была переключена на обзор задней полусферы... стремительными и

точными рывками Детеринг загонял "Газель" обратно в каменную реку, где ей

не страшны были грозные пушки подранка.

 В те секунды, что он еще оставался в зоне прямой видимости, я успел

разглядеть порядком распоротый борт и потоки искр, летящие из-под пилона.

В переднем обзоре вновь крутились булыжники. Детеринг управлял кораблем с

уверенностью заправского драйвера, тщательно притирающего свою тяжко

груженную фуру в узком коридоре заставленного контейнерами склада. Мягко

ухнули маршевые, попищали индикаторами эволюционники, и "Газель" встала.

 – Обзорный зонд к старту! – приказал Детеринг.

 – Есть обзорный зонд! – ответила штурманская рубка. – Куда?

 – Куда-куда, на границу потока, конечно! И фиксировать.

 – Есть, зонд пошел.

 Под полом рубки мокро чавкнуло, корабль чуть качнулся.

 – Штурмана, дайте коррекцию в секвентальном режиме чтоб можно было

сразу сорвать.

 – Есть секвентальный, командир... зонд готов.

 – Давайте, давайте.

 На одной из секций экрана появилось изображение ледового поля.

Охотника, однако, нигде не было видно.

 – Куда он делся? – удивился Детеринг, доставая из кармана сигару. -

Поиск, живо.

 Изображение заметалось вправо-влево, на секунду погасло, вспыхнуло

вновь. Теперь поврежденный корабль был отчетливо виден – он торчал меж

двух гигантских ледяных глыб, для нас почти вертикально.

 – Разрешение! – прикуривая, скомандовал Детеринг. – Я хочу видеть,

что с ним происходит.

 Картинка многократно выросла в размерах, теперь было хорошо видно,

что черные пятна на самом деле представляют собой огромные темные ниши в

гладкосером борту. Две из них были оплавлены, серую броню зигзагом рвала

длинная, висящая лохмотьями трещина, из которой кое-где вяло ползли

пузырьки воздуха.

 – Ого, – произнес Танк, – ничего себе мы врезали. Видно, он туда уже

получал когда-то... шпангоут увело, это не шутки. Приваренный был,

точно... вот его и сорвало. Теперь они не скоро в себя придут, клянусь

сапогами, хе!

 – Полковник, а что это за отверстия? – спросила Ариана.

 – А это не отверстия, девочка, это бред конструкторов, который стоил

жизни многим хорошим людям. В те светлые времена, когда проектировалась

эта серия, конусных зарядов еще не существовало, и "эфки" не умели

прицельно стрелять с большого расстояния. И эти умники придумали – вместо

того, чтобы вывести отражатели в самую корму, они запихнули их в гораздо

более удобное место. Ну а в атмосферах, то есть в самых тяжелых режимах,

им требовался хладагент – любой не шибко плотный газ. Вот они и додумались

до этих дырок. Считалось, что попасть в них практически невозможно. Ну,

при тогдашней стрельбе, оно конечно, не спорю. А сейчас – сама видишь. Тем

не менее третью серию выбили почти всю и сразу же. Одно-два попадания – и

порядок. Ты сама подумай: мы своими пукалками слегка тюкнули – и этого уже

достаточно. А удар крупной пушки?

 – И где это он раздобыл такую редкость? – задумчиво поинтересовался

я.

 – Скорее всего у этого корабля долгая и трудная судьба. Войну он

как-то пережил... а может, стоял в рембазе после какого-то повреждения. А

потом попал в руки к аккуратным людям, вот и дожил до наших дней.

 – Никогда такого не видел.

 – Я и сам его вижу второй раз в жизни. Просто я как-то интересовался

судьбой всех охотников вообще... она у них интересная.

 – Да, я знаю, это была самая распространенная конструкция своего

времени.

 – У россов – да. Их лепили миллионами. Хотя наших "Нордов" наделали