Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 139 (всего у книги 197 страниц)

Включайте оптику, Сол. Я люблю новые впечатления.

 – Интересно, – проворчал Харпер, – когда они нас наконец снимут отсюда?

Трое суток, считай, тут сидим, скоро гальюн местный забьется на хрен. И

дернул же Даля черт гнать корабль через всю систему в готовности один!

 – Знать бы, что там случилось с "Саксом", – вздохнул Огоновский. – Даль,

кстати, прав: а вдруг его и в самом деле атаковали?

 Харпер скептически фыркнул.

 – Пока вы дрыхли, я поговорил с третьим навигатором, он мой давний кореш.

Аннигилировался "Сакс". Сам аннигилировался, своим, так сказать, ходом.

Такое ощущение, что взорвалось корыто, которое они взяли на борт. Вот только

чему там было взрываться, да еще так, чтобы испепелить целый линкор? Боюсь,

правда, что этого мы никогда не узнаем.

 – Н-да-ауж...

 Огоновский со стоном потянулся и перевел свое кресло в рабочее положение.

 – Будем надеяться, что шарик у нас по левому борту, – сказал он Харперу,

опуская на лицо обзорно-прицельную маску.

 С левого борта был виден не весь диск планеты, а только край, да к тому

же еще и ночная сторона. Но и там было немало интересного.

 – Ого, – восхитился Харпер, настраивая оптику, – да это, кажется, города!

 До поверхности было не более тысячи километров. Снижаться и дальше было

нежелательно, так как немаленькая туша "Парацельса" могла повлиять на океаны

И атмосферные возмущения вплоть до возникновения солидного урагана. При

быстром спуске этого можно было избежать, прибегнув к помощи гравитационных

компенсаторов корабля, но низкие орбиты были ему против о показаны.

 Огоновский с восхищением окинул взглядом темный серп, на котором яркими

созвездиями светились несколько городов – в основном на побережье огромного,

слабо поблескивавшего в лунном свете океана. Луна у планеты была одна,

довольно большая, и даже наделенная собственной, очень разреженной

атмосферой. Впрочем, спутник никого не интересовал. Взгляды десятков людей

на борту летающего госпиталя были прикованы к поверхности незнакомой

планеты.

 Пилоты "Парацельса" изменили орбиту, и бледный диск планеты неожиданно

открылся Андрею целиком: корабль вышел на дневную сторону. По короткой дрожи

моторов он понял, что командир решил занять геосинхронную позицию и

внимательнее оглядеть сверкающий мир, висевший подними.

 – Ух-х ты... – протянул Харпер, пристукнув от восторга по подлокотнику, -

вот здорово!

 Огоновский молчал. Бледно-голубая, богатая океанами и, разумеется, жизнью

планета была еще очень молода, разительно отличаясь от привычного ему

призрачно-седого Оксдэма, расцвет которого миновал миллиарды лет назад. Там

тоже жили люди – но здесь наверняка жить было несравненно лучше.

 Андрей отчетливо видел цепочку довольно крупных городов, выстроенных в

основном вдоль ломаных линий побережья или же среди бирюзы плодородных

низин. Здесь были очень высокие горы: майор готов был поклясться, что

северное полушарие нередко страдает от активной вулканической деятельности.

Там, среди бурого царства безграничных лесов, рвались в небо снежные клыки

величественных горных цепей. В целом этот мир выглядел так, словно его

колонизировали совсем недавно и еще не успели изгадить. Это было довольно

странно, учитывая то, что люди жили здесь без малого восемь тысячелетий.

Андрей видел мало посевных площадей, ему практически не попадались

характерные проплешины вырубленных лесов или мрачные пятна высохших морей.

 – Здесь совсем немного народу, – задумчиво произнес он. – Интересно,

почему так получилось? Следов большой войны тоже не видно...

 – Поглядите на четыре часа, – вдруг произнес Харпер, – туда, видите, там

залив такой глубокий? По-моему, там был огромный город... очень давно.

Видите, его уже окружили джунгли.

 Огоновский крутнул трэкболл настройки. Оптика паршиво брала при таком

ярком светоотражении, но тем не менее он отлично разглядел серые, словно бы

затертые кварталы, давным-давно обрушенные мосты, квадратики каких-то

производственных площадей. В лесах, почти поглотивших город, тонюсенькими

ниточками вились заброшенные дороги.

 – Черт, – удивился он, – но разве люди бросают такие крупные города? Это

же целый мегаполис, даже по нашим понятиям! А ушли из него уже давно, лет

двести, это минимум...

 – А вон, по-моему, еще один. В горах, на севере, смотрите!

 – Ни хрена не понимаю, – признался Андрей, с изумлением всматриваясь в

вытянутый вдоль огромной долины, такой же покинутый и забытый город, посреди

которого упиралась в небо желтоватая игла странно уцелевшего небоскреба. – У

меня нет ощущения, что его бомбили или что-то еще... знаете, я это видел.

Тут ничего подобного. Глядите-ка, большинство зданий почти целы! Дороги,

проспекты какие-то – планировка вполне разумная. Оттуда ушли, просто ушли -

но почему?

 – Я вижу самолет! – воскликнул Харпер. – Сейчас покажу вам.

 Картинка сместилась, и Андрей увидел довольно странную пузатую

конструкцию с короткими крылышками, которую тянули четыре огромных

пропеллера, поднятые высоко над фюзеляжем.

 – Ну и хреновина, – удивился он. – И как такое может летать?

 – Возможно, антиграв? – предположил Харпер.

 – И воздушные винты? Нет, скорее, его держит в воздухе какой-то легкий

газ. Но зачем тогда крылья? Да, странная у них техника.

 – Экипажу готовность два! – проревело у него над ухом. – Всем, кроме

вахты, – отдыхать.

 Андрей содрал с лица маску и улыбнулся, глядя на бледного от недосыпа

Харпера: – Ну вот, на самом интересном месте. Надеюсь, скоро мы поближе

познакомимся со всеми этими чудесами. А?

 – Да, это будет любопытно. Ну что ж, до встречи, док...

 3

 Халефа растолкали в рассветных сумерках.

 – Грей воду, – вполголоса произнес Ингр, покосившись на своих бандитов,

которые, сбившись в кучу, слали возле давно погасшего костра, – завтракай и

уходи. Тебе не стоит общаться с этой сволочью.

 В его голосе Халефу почудились новые, совершенно незнакомые нотки: с

одной стороны, явное презрение к своим людям, а с другой – почти уважение по

отношению к нему. Немного удивленный, юноша протер глаза и пробежался к

недалекому ручейку. Набрав котелок ледяной воды, он вернулся к стоянке.

Касси уже разожгла пирамидку из серых бездымных таблеток и водрузила поверх

нее проволочную подставку.

 Вскоре, напившись сладкого отвара горных трав, Халеф вновь взвалил на

спину свой тюк, а на плечо – загадочный ящик. Касси молча махнула рукой,

поправила рюкзак и, обменявшись с Ингром короткими взглядами, шагнула в

темноту векового леса.

 Халеф еще никогда не видел такой чащобы. По мере того как он и Касси,

удаляясь от реки, поднимались все выше и выше, лес превращался в сказочную

тайгу, до колен заросшую мхами и странным голубоватым лишайником. Идти по

мхам было легко, они пружинили под ногой и нередко спасали от падения, когда

Халеф ступал в невидимую яму, – по мху, как ни странно, подошвы его тяжелых

сапог не скользили вовсе.

 Касси по-прежнему молчала. Халеф без конца ломал голову: каким же образом

она угадывает направление в этих дебрях, не имея компаса? Сам он ни за что

не разобрался бы, где юг, а где север, особенно сейчас, когда солнце только

готовилось проглянуть сквозь узловатое переплетение ветвей. Несколько раз им

случилось вспугнуть зверя – Халеф, замирая от ужаса, слышал тяжкое хрипение

где-то в стороне, а потом – слабый хруст ломающихся веток. Касси не

останавливалась, можно было подумать, что любой зверь, чуя ее на расстоянии,

тотчас спешит освободить дорогу. Это тоже наводило Халефа на странные

размышления. Почему здесь, в совершенно глухом краю, зверье так боится

людей? Халеф слышал, как далеко от них испуганно взмывают в воздух еще

сонные птицы – будто бы двое людей, затерявшихся посреди бескрайнего моря

деревьев, распространяли вокруг себя какие-то волны ужаса.

 Ближе к полудню они вышли на берег мелководной речушки.

 – Может, отдохнем? – предложил Халеф, уже сжевавший последнюю галету из

тех, что выдал ему утром Ингр.

 Касси молча покачала головой и шагнула в воду. Лицо ее исказилось. Шипя,

она выскочила на берег и, присев, принялась расстегивать свой высокий

ботинок.

 – Промочила? – спросил Халеф. – Это плохо.

 – Немного... тут вода ледяная до ужаса. Надо поискать какие-нибудь

бревна. С мокрыми ногами я не ходок.

 Халеф окинул взглядом совершенно голый бережок и пожал плечами: – Бревен

тут нет. Там, сзади, может, и найдем, но ведь нам нужно длинное, а такое я,

наверное, и не дотащу. Давай лучше я перенесу тебя. Мои сапоги не протекают.

 – Перенесешь? – Касси подозрительно нахмурилась. – Не очень-то мне это

нравится.

 – Ты окончательно вымокнешь. Здесь зверское течение, видишь? Если

намочишь ноги, придется разводить костер, сушиться...

 Последний аргумент, очевидно, убедил девушку. Касси молча сбросила с плеч

свой рюкзак и поднялась на ноги. Она была не выше Халефа, но, пожалуй,

несколько шире в кости – со стороны могло показаться, что он вряд ли

пронесет ее с десяток метров по скользким камням. Наверное, о том же

подумала и девушка, с некоторым сомнением разглядывая своего спутника.

 Халефу было наплевать на ее сомнения. Он легко подхватил Касси, взвалил

ее, как тюк, на плечо и шагнул в речушку. Девушка висела на нем молча и с

философским равнодушием рассматривала камни на дне. Течение и в самом деле

было зверским. Халеф, так и не сбросивший свой заплечный мешок, едва дошагал

до противоположного берега, густо заросшего каким-то кустарником. Опустив

девушку на землю, он наконец избавился и от мешка.

 – Фу-ф...

 – Посиди, – предложила Касси. – Ты же устал.

 – Лучше приготовь для меня пару галет. Хочется есть.

 Когда Халеф вернулся с ее рюкзаком и своим ящиком, девушка протянула ему

две сладкие плитки и миниатюрную темную бутылочку.

 – Побудем здесь несколько минут, – сказала она. – Здесь безопасно, хотя и

не настолько, как хотелось бы.

 – Что ты имеешь в виду? – удивился Халеф, отворачивая пробку.

 Касси молча махнула рукой и вдруг застыла, прислушиваясь к чему-то. Халеф

тоже вслушался, однако не смог услышать ничего, кроме веселого журчания

речушки да бесконечного ветра, гулявшего в густых кронах деревьев.

 В бутылочке оказалась арра, причем превосходная, явно не фабричной

работы. Глядя, как он ест, Касси незаметно улыбнулась. Халеф оставил одну

плитку на дорогу, вновь закинул на себя неподъемный тюк, который уже стал

для него чем-то привычным, и посмотрел на девушку.

 – Ну, я готов. Она усмехнулась.

 – Что ж, идем. До привала еще далеко.

 И вновь начался дикий, темный лес. Некоторое время Халеф пытался отмечать

пройденное расстояние, но потом оставил эту затею: они то и дело обходили

всякие овраги и холмы, иногда выписывая крутые зигзаги, и юноша путался не

то что в лонах, а даже в фаркогах своего пути. Одно он знал точно – Касси

четко выдерживает направление. Они шли к горам.

 Девушка остановилась совершенно неожиданно в каком-то довольно глубоком

овраге с покатыми, замшелыми склонами.

 – Здесь, – сказала она. – Разведи костер.

 Собирая сухие ветки, Халеф помимо воли наблюдал за ее действиями.

Отдыхать Касси и не думала; отойдя в сторону склона, по которому они

спустились, она отцепила от своего рюкзака остро заточенную лопатку и

принялась методично рубить кусты. Вскоре ей удалось очистить довольно

приличный участок. Когда девушка наконец выпрямилась и смахнула со лба

выступивший пот, Халеф с изумлением увидел, что под зарослями находился

треугольный каменный портал, вход в преисподнюю, почти такой же, как тот,

что он уже видел вчера на поляне. Касси в задумчивости стояла над древними

потрескавшимися камнями и словно не знала, что ей делать дальше.

 – Завал... – услышал Халеф ее тихий голос.

 На этот раз она не стала пользоваться радиостанцией – аккуратно отряхнув

с лопаты прилипшие комочки влажной земли, Касси опустилась на свой рюкзак и

принялась наблюдать за попытками Халефа развести костер.

 – Что это за камни? – спросил он, когда первый робкий огонек охватил

наконец сыроватые ветки. – Это какой-то вход? Но... куда?

 – Это двери, – непонятно ответила Касси. – Но они слишком старые.

 Посмотрев на ее равнодушное лицо, Халеф понял, что исчерпывающего ответа

на свой вопрос ему не добиться.

 Треугольный портал удивил и взволновал его. Он никогда не слышал о том,

чтобы здесь, в диких северных горах, жили люди. Выходило, что так. Возможно,

под бескрайними лесами существовали какие-то загадочные подземелья,

выстроенные во времена Хаоса, о котором смутно упоминали хроники. И коли

так, то Касси с Ингром, по всей вероятности, пытаются найти тут нечто важное

и ценное для них? Но для чего тогда вся эта орава бандитов, которую они

тащат с собой? В конце концов, до гор можно было добраться и на воздушном

корабле.

 – Вечером мы должны выйти к перевалам, – сказала Касси. – Придется

карабкаться по скалам.

 – Я не устану, – заверил ее Халеф, отстегивая от пояса объемистую флягу с

водой, которую он наполнил в ручье.

 После похлебки с копченым мясом и какими-то концентратами из пакета они

продолжили путь. Халеф скоро понял, что дорога по лесу была всего лишь

легкой прогулкой: местность теперь круто поднималась вверх. Несколько часов

они брели по начавшей редеть тайге, пока наконец не вышли на каменистую

равнину, представлявшую собой резкий контраст с предгорьями. Впереди были

высокие, кое-где поросшие кустарником холмы, за которыми начиналось

нагромождение белесых скал, там и сям украшенных странными, словно бы

гнутыми деревьями. А дальше... у Халефа захватил о дух.

 "Надеюсь, она знает дорогу, – подумал он. – Иначе..."

 На горизонте подпирали небеса белые вершины.

 Глава 6

 1

 – "Пaрацельс" был перестроен из отслужившего первый ресурс линкора типа "Эскобар Медина", спроектированного в ту далекую эпоху, когда главными качествами линейного корабля считались его огневая мощь и возможность выдерживать немыслимое количество попаданий, способное развалить любой другой звездолет. Достигалось это благодаря огромным, трудновообразимым размерам конструкции. Линкоры Конфедерации, несущие по тысяче и более человек экипажа, были настолько велики, что, приблизившись с неисправными или отключенными гравитационными компенсаторами к какой-либо планете, способны были вызвать цунами. Время этих практически неуязвимых махин прошло в тот день, когда появилось оружие нового поколения, от которого не спасала известная на тот момент броня. Большинство древних линкоров, отслужив свой срок, благополучно пошли в утиль, и лишь некоторые из них были использованы в другом качестве. Одним из таких долгожителей оказался и "Эскобар" с серийным номером 32, считавшийся на момент постройки исключительно миниатюрным, или, как тогда говорили, "карманным", – его длина составляла "всего лишь" восемнадцать тысяч метров. Позже, когда началась новая гонка брони, Конфедерация вернулась к строительству гигантских конструкций. "Шеер", к примеру, был почти вдвое крупнее летающего госпиталя, но, несмотря на это, "Парацельс" был все же очень громоздок и чрезвычайно труден в управлении при прохождении атмосферы.

 К счастью для Вальтера Даля и всех остальных обитателей дредноута, его

вел опытный пилот, имеющий огромный опыт посадок сверхтяжелых кораблей.

Полковник Марк Мороз провел в космосе более пятидесяти лет, пережил

несколько крупных сражений и бесчисленное количество мелких приграничных

стычек и хорошо представлял себе, как непросто опустить черного титана на

поверхность, мало похожую на подготовленный космодром.

 Для посадки он выбрал совершенно безлюдный остров в высоких широтах

северного полушария, на котором находилось каменистое плато размером

шестьдесят на двадцать километров. Геологическая бомба, сброшенная с

корабля, подтвердила наличие мощных гранитных пластов, способных выдержать

вес посадочных опор линкора.

 – Не провалимся, – заверил он довольно нервного Даля. – К тому же,

смотрите, в океане кругом хорошие глубины, до десяти километров, а чуть

дальше – вообще щель... в случае опасности нырнем в водичку, и всех делов.

 – Да, – рассеянно согласился Даль, – это очень неровная планета. Кажется,

там есть высокие горы? И такая же высокая сейсмоактивность? А вы не подумали

о том, что этот островок может трясти?

 – Ни боже мой, – возразил ему Мороз. – Он покоится на такой скале, какую

в жизни с места не стронуть, это я вам точно говорю.

 – Ну, тогда начинайте, – решил Даль. – Только не забывайте, что у нас по

койкам парятся десять тысяч человек...

 Мороз поморщился: этого Даль мог бы и не говорить, по крайней мере, ему.

 Стронувшись с орбиты, "Парацельс" косо вошел в верхние слои атмосферы и

стремительно помчался вниз, как бы скользя по невидимой пологой горке. Мороз

планировал посадку в начале второго витка.

 Все прошло практически идеально, если не считать жуткого шторма,

разыгравшегося вокруг выбранного им острова. Гигантские валы обрушивались на

серые скалы, сметая тоннами белой пены птичьи гнезда и лежки морского зверя,

выбравшегося в преддверии лета на брачные игры. Над ревом волн, перепуганные

идущим с неба металлическим хриплым рыком, в отчаянии кружили крылатые

родители, навсегда потерявшие в этом аду своих чад.

 Двигатели опорной тяги, несколько секунд державшие замерший в воздухе

линкор, напрочь выжгли редкую растительность плато, и корабль опустился

посреди дикой каменной пустыни, в густых облаках белесого пара,

поднимавшегося от разметанной почвы.

 Когда все опоры корабля заняли устойчивое положение, а их хитрая

гравимеханика выправила небольшой крен на правый борт, Даль наконец вытер

вспотевшую залысину, тянувшуюся до самой макушки, и вытащил из кармана

кителя толстенную сигару.

 – Всем спасибо, – проронил он в рубку. – Готовить специалистов, старшего

офицера – ко мне. И сообщите на "Надир", что у нас все в порядке.

 Распалив сигару, полковник устало прошествовал к капсуле, которая унесла

его в командирский салон летающего госпиталя. Теперь он чувствовал себя в

относительной безопасности.

 – А каких, собственно, специалистов? – спросил у него старший офицер,

ступив в прохладу роскошного салона. – Вы что, думаете, у нас кто-то

остался? Штатный геофизик лежит с переломанным позвоночником, оба биолога

давно прошли через крематорий, и вообще... я не знаю, что делать. Наверное,

придется выпускать народ за борт в биологических скафандрах. Я, что ли, буду

бакпробы брать? Да я их в глаза не видел. – Погодите вы, – опешил Даль. -

Что это вы такое говорите? Ну хоть с составом атмосферы определиться можно?

 – С ним любой дурак определится, – ответил старший, недоумевая, отчего

командир вдруг поглупел на сто лет жизни. – А бактериология? Какую людям

ставить штамм-защиту, кто мне скажет? Или вы хотите, чтобы инфекционисты

потом свернули нам обоим шеи? Я не хочу.

 – Н-да, – горько поморщился Даль. – Но погодите, у нас ведь полно

резервистов! Наверное, среди пятисот человек найдутся какие-нибудь там

вирусологи... или эти, как вы сказали – бактериологи? А ну-ка... – Он

дотянулся до, интеркома и коснулся сенсора вызова: – Старшего врача ко мне.

 – Полковник Марш пал на боевом посту в четвертом двигателе, -

металлически отчеканил вахтенный офицер.

 Глаза Даля вылезли на лоб.

 – А какая скотина додумалась поставить его в моторы?!

 – Это я, – быстро вставил старший. – У нас же там все... вы сами

знаете... а Марш – инженер-моторист, второй класс как-никак...

 – Молодчина, – едко хмыкнул командир. – Вы угробили мне старшего врача -

и это на госпитале, который переполнен ранеными! Считайте, что я уже списал

вас с борта. Найдите мне хоть кого-нибудь, – попросил он вахтенного. -

Кого-нибудь из стариков, по возможности. Только из свободных. Кто спит -

пускай спят... понятно? Врачи колотятся сутками, – рыкнул он, поворачиваясь

к старшему, – сидят в постах, а потом мчатся в отделения, к раненым, а вы

мне что? Вот уж послал бог...

 Десять минут спустя (Даль молчал, сопел сигарой и бросал на съежившегося

старшего совершенно убийственные взгляды) в салон вошел высокий, сильно

поседевший человек в полетном комбинезоне с погонами подполковника. Его лицо

было весьма знакомо Далю.

 – О, доктор Либих! – обрадовался он. – Садитесь, док. Хотите сигару?

 – Хочу. Я-то сяду, а с нами что? Кажется, сидим?

 – Мороз – мастер своего дела. Послушайте, док, у нас тут такое дело... я

даже и не знаю, как это вам объяснить...

 – Да вы попроще, командир. – Либих вольготно устроился в глубоком кресле

и раскурил предложенную Далем сигару. – Что гам у нас опять? У кого

геморрой?

 – Да геморрой тут известный... у нас погибли все штатные спецы, и дошло

до того, что всякими там пробами и прочей бактериологией заниматься

совершенно некому. Что делать, док? Подскажите, а то мне придется одевать

ремонтные команды в скафандры. Тут же вроде люди живут, так, наверное, и мы

сможем... а?

 Либих потер лоб. Он вполне представлял задачу, которую требовалось

решить, но вот как за нее взяться, он не знал. Разумеется, когда-то, в

юношеские академические годы он проходил полный курс бактериологической

подготовки зубрил теорию и практику штамм-защиты и всего прочего, но сейчас

от всех этих знаний осталась лишь легкая ностальгия по веселой молодости.

 – Вряд ли я смогу дать вам дельный совет, – пожаловался он. – Наверное,

надо поговорить с людьми или, например, поднять досье...

 В это мгновение его осенила неожиданная мысль.

 – А вообще, погодите! – Он поднял палец и радостно помахал им в воздухе.

– Кажется, я знаю, кто нам нужен.

 – Ну-ну, – подбодрил его Даль.

 – Есть у меня замечательный мужик, майор Огоновский его фамилия.

 – Кадровый?

 – Нет, резервист. Просто он служил по контракту, дослужился до кэпа, а

майора ему кинули недавно. Он числится хирургом, но на самом деле мастер на

все руки. Он работал на Оксдэме по программе здравоохранения развивающихся

миров целых пятнадцать лет, а это, скажу я вам, опыт. Только он сейчас,

кажется, спит: он трое суток в посту просидел.

 – Будите, – приказал Даль. – Боевая необходимость. Я извинюсь, ничего

страшного...

 Огоновского подняли чуть ли не по тревоге – вахтенный его сектора не мог

сообразить, что может быть нужно командиру от простого врача отделения общей

хирургии, а потому действовал довольно нервно. Андрей наскоро умылся, влез в

синий комбинезон и, держа в ладони смятую пилотку, ринулся к капсуле

внутренних перемещений.

 – Майор Огоновский! – рявкнул он, входя в святая святых корабля. – По

вашему приказанию...

 – Присаживайтесь, – взмахнул рукой Даль, разглядывая высокого, сухощавого

мужчину с острыми чертами загорелого лица. Ему понравились дьявольски

темные, обрамленные ранними морщинками глаза офицера. Отечески улыбнувшись,

Даль протянул Андрею сигару. – Мне кажется, вы курите?

 – Так точно, – отозвался Огоновский, недоумевая, за каким чертом его

вытряхнули из койки.

 Командира "Парацельса" он видел второй или третий раз в жизни.

 – Видите ли, – начал Даль с несколько чрезмерной любезностью, – у нас на

борту сложилась не совсем штатная ситуация. Корабль приземлился на планете,

теоретически пригодной для жизни, но мы... но у нас совсем не осталось

штатных специалистов, способных провести полный комплекс разведмероприятий,

предписанных в данном случае. Полковник Либих сообщил мне, что вы, майор,

имеете огромный опыт работы в одном из диких миров и можете помочь нам в

этом деле.

 – А, – понимающе хмыкнул Андрей, – я вас понял. На корабле были

биохимики, но они... да?

 – Увы. Они погибли на постах.

 – Ага...

 Он моментально сообразил, какие выгоды можно извлечь из сложившегося

положения. Это было недурно. Даль наверняка ни черта не соображает в

бакразведке и всех прочих "предписанных мероприятиях". В инструкции он тоже

не полезет. Замечательно!

 – Мне понадобится специальный разведкатер, – заявил Андрей, – катер,

оборудованный для экспресс-разведки: мне придется поработать в разных слоях

атмосферы. Надеюсь, у вас уцелел хоть один?

 – Сейчас я узнаю, – заверил его Даль.

 Минуту спустя он выслушал доклад инженера, отвечающего за внешние

транспортные системы, и повернулся к Огоновскому с просветленным лицом.

 – У нас их два, майор. Уцелели оба. Когда вы сможете приступить?

 – Я почти выспался, командир, так что могу хоть сейчас.

 – Прекрасно! Я очень надеюсь на вас. Трюмный лейтенант, точно так же

поднятый с кровати, встретил Огоновского весьма кислой миной.

 – На самом деле они вообще никогда не использовались, – сообщил он,

колдуя перед замком двери небольшого дека, где стояли катера типа "Д". – Как

загрузили их двадцать лет назад, так никто их и не трогал.

 – То есть они на консервации? – понял Андрей.

 – Да нет, какая там, к черту, консервация, – отчаянно зевнул лейтенант. -

Стоят заряженные и вполне готовые. Я уже вызвал пару наших унтеров, сейчас

они проведут диагностику, и можете отправляться. Летать-то хоть умеете или

вам нужен пилот?

 – Кажется, эта штука базируется на старом шасси "Хастлера"?

 – Истинно так, майор. Другой такой рухляди у нас нет. А где это вы с

"Хастлером" познакомились?

 – А все флотское старье обычно отправляется в дикие миры. Там такое

встречается, что не во всяком музее увидишь. На "Хастлере" я по уши

налетался, ночью за ногу дерни – и вперед. У вас есть документация по

спецаппаратуре?

 – Где-то есть, конечно... сейчас я гляну.

 Дверь открылась, впуская их в слабо освещенный дек, посреди которого

сиротливо жались друг к другу два серых холма пыли.

 – О черт! – ругнулся лейтенант и запустил принудительную вентиляцию. – С

них сто лет чехлов не снимали. Ну, сейчас... вам какой – правый или левый?

Они одинаковые.

 – Правый, – указал рукой Огоновский.

 Спустившаяся с потолка "рука" подняла полужесткий чехол, и Андрей увидел

знакомые очертания довольно громоздкой конструкции. Атмосферный катер

"Хастлер" он и в самом деле знал. Такая машина была у его приятеля Кренца -

хорошо бронированный, приятный в управлении аппарат, рассчитанный на

применение в качестве тактического разведчика десантных корпусов или

носителя разнообразного специального оборудования. Этот, как показалось

Андрею, в прошлой жизни был ретранслятором дальней связи и имел

навигационное оборудование для межпланетных перелетов.

 – Так он не новый, что ли? – спросил он у лейтенанта.

 – Нет, конечно, – лениво ответил тот. – Первый ресурс выходил. Но вы же

знаете, они живучие были, эти "Хастлеры". Ну что, идемте в "офис", что ли?

Посмотрим, какие к нему прилагаются инструкции.

 Огоновский прошел в небольшое помещение, где лейтенант врубил местный

инфор и принялся копаться в томах своей "библиотеки". Сквозь распахнутую

дверь Андрей видел, как в трюм вошли двое молодых унтер-офицеров и принялись

ковыряться с катером: один опустил с потолка какой-то блестящий цилиндр,

подвешенный на упругом витом проводе, а второй распахнул несколько сервисных

люков и начал что-то переставлять внутри машины.

 – Ну, вот, смотрите, – сказал лейтенант, найдя нужный Андрею том. – А я

пока пойду поколдую там. За двадцать лет, сами понимаете...

 Майор погрузился в изучение инструкций по бакразведке с применением

размещенной на катере экспресс-аппаратуры. Ему понравилось то, что все

полученные катером данные после обработки автоматически транслировались на

корабль-носитель, не отвлекая на передачу внимание экипажа.

 "Полетаю, – подумал он. – Интересно..."

 Вообще-то говоря, ту же самую задачу можно было выполнить с помощью

специального беспилотного зонда, но Андрей прекрасно понимал, что ни Даль,

ни даже, скорее всего, Либих в бакразведке ровным счетом ничего не смыслили,

и решил воспользоваться выгодами своего положения. Ему хотелось оказаться

первым человеком на этой планете.

 "Ерунда, – сказал он себе, закончив изучение инструкций. – Дурак

справится, ничего тут сложного Пробы берутся автоматически, потом их нужно

только расшифровать и подтвердить – и вся работа. Две почвенные, три водной

среды и семь воздушных. Все предельно примитивно, основную работу выполняет

мощный мозг, натасканный на анализ и сравнение огромных массивов информации.

Излучение светила – вообще проводится автоматически, без расшифровки и

подтверждения. Можно ехать".

 Огоновский проверил наличие полной пачки сигарет в кармане и вышел в

трюм.

 – Ну что, – сказал он лейтенанту, задумчиво стоявшему возле спущенного

трапика катера, – я могу одеваться?

 – Скафандр брать будете? – спросил его тот.

 – А на кой он мне черт? Я не собираюсь выходить наружу.

 – Ну, тогда идемте. Комплект у вас получается, кажется, А-седьмой, размер

четвертый...

 – Четвертый, – подтвердил Андрей.

 – Вот и хорошо, четвертый у меня есть...

 Трюмный выдал ему пухлый темно-синий кофр, украшенный трафаретными

жезлами Эскулапа, и посоветовал: – Сапоги до конца не застегивайте, они все

узкие, охренеть можно. Я пробовал как-то, так у меня колени посинели.

 Андрей натянул теплое шерстяное белье, потом тончайший защитный

комбинезон, моментально обтянувший его тело, как мягкая, неназойливая

перчатка, и приступил к процедуре вползания в сложного вида черный комбез из

натуральной аврорской драконьей кожи, подбитый изнутри золотистым мехом

ларга – такой мех прекрасно грел в самый лютый мороз и охлаждал в жару. Для

того, чтобы заработать на ларговую шубку для жены или любовницы,

среднеоплачиваемому штатному врачу пришлось бы вкалывать лет пять, не меньше

– Не простудитесь, – одобрительно проронил лейтенант. – Давайте-ка помогу...

вот так. Теперь сапоги. Одевшись, Андрей вложил в кобуру плоский черный

бластер, проверил наличие десантного тесака в ножнах на левом бедре,

распихал, согласно инструкции, по карманам пакеты самоспасения и неуклюже

подпрыгнул.

 – Не тяжело? – поинтересовался трюмный.

 – Да нет, отлично, – махнул рукой Андрей. – Все взял?

 – Вроде все. Ну, давайте. Когда будете готовы, скажете, я начну

шлюзование.

 – Э, а катер-то как?

 – В порядке, я уже расписался за выпуск. Хотите проверить?

 – Нет, ну что вы...

 Помахав на прощание рукой, Андрей захлопнул за собой тяжелый люк

атмосферного створа и сквозь узкий лаз проник в ходовую рубку. Левое кресло,

мягко урча, подстроилось под его пухлую из-за комбеза задницу. Подняв к

потолку руку, Андрей привычно вдавил "аккорд" из нескольких сенсоров. Перед

ним вспыхнули обзорные экраны, тускло засветился экранчик малого мозга

машины.

 – К шлюзованию готов, – доложил он, проглядев показания приборов.

 – Готовность десять секунд, – отозвался лейтенант. – Счастливого пути,

майор.

 В трюме погас свет, и у Андрея мелькнуло желание врубить прожекторы. Он

даже не поинтересовался, который за бортом час. Планета имела идеальные для